2.1. Методологические принципы психологического исследования криминогенной сущности личности преступника

В предыдущей главе были рассмотрены методологические и теоретические вопросы, связанные с подходом к категории ЛИЧНОСТИ И пониманию личности преступника, а также проведен анализ психологических исследований, касающихся ее' криминогенности.

преступника как реальности, выступающей внутренней предпосылкой юридически значимого поведения и ее самоизменения* Исследования по методологии психологии показывают, что в качестве" основных принципов познания личности выступают принципы детерминизма, развития, системности, деятельностного опосредствования [241]. Наряду с г ними необходимо также выделить принципы, носящие более

специфический характер. Это принципы единства психического и физиологического, единства Сознания и деятельности, сознательного

103

и бессознательного, а также субъектный подход [см. обоснование по ■ 264; 253 и др.]

Рис. 2. Методологические основы системного раскрытия криминогелной личности.

Связующим звеном между философской и конкретно-научной методологией выступает принцип системности [101, с. 11]. Он представляет собой уровень методологии общенаучных принципов и форм исследования. Данный принцип определяет общий план исследования и описания объекта - личности преступника - как целостности, включенной в многообразие связей, т.е.

Исходным положением в этом подходе выступает понимание системы как организованного множества элементов, представляющего относительную целостность, полифункциональность, иерархическую морфологию структуры, характеризуемое организацией, динамикой функционирования и развития, особенностями и условиями существования среди других систем [310, с.41]. ■ Структура системы отражает состав элементов и их функции [5, с.40]. Она представляет в большей мере аспект рассмотрения объекта, поскольку возможна множественность описаний системы в структурных моделях с учетом различных типов структур (экзо- и эндоструктуры, статические и динамические и др. [275, с.54]). Организация системы представляет упорядоченность ее элементов, выражающую их разделенность и характер взаимодействия (субординационное и координационное), которое обеспечивает целенаправленность поведения и развития системы [5, с.36; 89, с, 102-104; 101, с.84].

Общие положения системного подхода определяют, что: 1) эле­менты системы описываются с учетом их "места" в целом; 2) стро­ение системы иерархичное: один и тот же элемент выступает в системном исследовании как обладающий одновременно разными характе- ристиками, параметрами, ' функциями; 3) исследование системы неотделимо от исследования условий ее существования; 4) свойства целого порождаются из свойств его элементов и, наоборот, свойства элементов порождаются из характеристик целого [338, с. 102-103]. Система может быть раскрыта через совокупность взаимосвязанных аспектов анализа и описания, включая: 1) функциональный, который отображает ориентацию системы в отношении ее внешних контактов и функций; 2) морфологический (структурный), раскрывающий строение системы на основе выделения элементов по признаку их предназначения и характера связей; 3) информационный, показывающий организацию системы как зависимость ее проявлений от содержащейся в ней информации о себе самой и среде и информации поступающей из среды; 4) генетический, отображающий тенденции изменения строения и функций системы [см.; 101; 28].. Приведенный комплекс требований к раскрытию системы позволяет реализовать гносеологический смысл системного подхода, определяющий исследовательскую задачу: прогностически объяснить внешнее функционирование системы на основе познания его зависимости от внутренней структуры и организации системы (функций и связей ее элементов), информации, принимаемой системой из вне, с учетом тенденций изменения самой системы.

Приведенный комплекс аспектов системного описания и необходимость установления связанных с ними зависимостей и закономерностей определяет задачи психологического изучения личности, сущностью которой выступает некоторая система психологических свойств.

Исходя из общих посылок системного подхода, отчетливо определяется необходимый комплекс исходных знаний, которые должны выступить методологическими и теоретическими основаниями психологического исследования криминогенной сущности личности преступника. Эти знания должны объяснять:

1) связь психического склада криминогенной личности с нейрофизиологическими свойствами индивида. Этот аспект методологии исследования определяется положениями диалектико-материалисти­ческого подхода к объяснению связи биологического, психического и социального в личности и положениями нейропсихологических теорий, касающихся этой связи;

2) психологические механизмы и закономерности детерминации преступного поведения, в которых раскрывается взаимодействие системы психологических свойств личности с внешними условиями и иными факторами. В этой связи исследование должно основываться на положениях принципа детерминизма в психологии, а также на теориях отражения и деятельности, раскрывающих психическую регуляцию поведения;

3) движущие силы и закономерности развития (изменения) пси­хического склада личности.

Обратимся к аналитическому отбору указанных исходных научных знаний, значимых для разработки психологической концепции криминогенной сущности личности преступника, а также концепции ее экспериментального исследования.

Раскрытие процессов функционирования и формирования криминогенной личности требует опоры на понимание взаимосвязи биологического (его высшего уровня - нейрофизиологического), психи­ческого и социального в этих процессах. Объяснение функционирования психического склада личности как системы психических свойств должно согласовываться со знаниями о "физиологическом обеспечении психических процессов в контексте поведения" (терминология Н.П. Бехтеревой и Б.Ф.Ломова). Достаточно высоким объяснительным потенциалом обладает диалектико-материалистический подход к их раскрытию. В соответствии с ним общий принцип взаимодействия процессов различной природы в детерминации поведения человека лаконично выражен Я.А.Пономаревым в формуле: "высший уровень представляет не что иное, как определенную организацию низшего" [257, с. 180]. Это означает, что психическое по отношению к "организмическому" выступает как совокупность относительно простых нейрофизиологических реакциц. Каждая отдельная реакция отвечает законам физиологии, но определенная последовательность реакций (их функциональная система) строится по законам психологии, отображающим процессы взаимодействия субъекта с объектом. Деятельность человека "в уме" подготавливает, обслуживает внешнюю деятельность и представляет осуществление связи психического с социальным [там же]. В данной схеме реализуется также и уровневый принцип"® раскрытии системы детерминантов поведения. Он состоит в том, что высшие уровни выступают в качестве направляющих и регулирующих, а низшие проявляются как ограничивающие или разрешающие по отношению к высшим и в то же время сохраняют относительную самостоятельность, обусловливают возможность дальнейшего развития системы в целом [190, с.230; 275, с.10—11].

Знания о "физиологическом обеспечении¹¹ психической

регуляции поведения основаны на нейропсихологииеских исследованиях. К числу наиболее значимых из них для раскрытия психологической проблемы личности преступника,., необходимо отнести, во-первых, теорию функциональной системы, разработанную П.К.Анохиным [11], которая открывает основные нейропсихологические составляющие поведенческого акта, являющиеся основой функций психического в его регуляции (а, следовательно, -- основой функций психологической структуры личности). Во-вторых, теоретическую модель корково­подкорковой структурно-функциональной системы, обоснованную Н.П.Бехтеревой [48; 49], в которой выделены жесткие и гибкие звенья мозгового обеспечения психических процессов, что дает основания для вывода о нейрофизиологической основе психических свойств (их основу составляют жесткие звенья), которые выражают специфический функциональный и содержательный "стержень" психических процессов. При этом устойчивые психические образования (например, ценностный компонент отражения) не соотносятся изоморфно с конкретными физиологическими условиями [215, с. 15]. В-третьих, созданную А.Р.Яурией теорию трехблочного строения функциональной системы мозга и открытый им закон убывающей функциональной специфичности иерархически построенных зон коры мозга [204], которые представляют нейрофизиологические основания функциональной дифференциации и интеграции психических свойств. В-четвертых, учение о доминанте А.А.Ухтомского [320], а также концепция П.К. Анохина, раскрывающая явление иррадиации торможения [10], которые содержат нейро­физиологические основы для объяснения процессов мотивообразования и целеполагания [см., напр., 346].

Объяснение соотношения биологического (как врожденного, генотипического) и социального (как приобретенного, средового) в психическом развитии индивида имеет важное значение для понимания природы криминогенной потенции личности преступника, возможностей и закономерностей ее изменения, в том числе,, исправления. Основу этого объяснения составляет условное выделение в

по

психике двух сторон: содержательной, формирующейся в результате действия социальных факторов (модальность, широта, доминантность, обобщенность, осознанность субъективно-личностных отношений), и динамической, заданной в значительной степени биологически (интенсивность, эмоциональность и устойчивость отношений) (И.В.Равич-Щербо [266], В.М.Русалов [286], Б.Ф.Ломов [198] и др). Исследования также показывают, что доминирующую роль в регуляции поведения играет генотипическое, когда регуляция осуществляется на уровне* автоматизмов, а приобретенное — при его осознанной

і

произвольной регуляции [205; 268].

Соотношение биологического и социального в психологических

свойствах личности может быть рассмотрено при их дифференциации на свойства, предопределяющие побудительную и операциональную стороны поведения. Базисными свойствами, порождающими побуждения, выступают потребности, которые дифференцируются на биологические, т.е. генотипически заданные, и социальные - приобретенные. Среди свойств, предопределяющих операциональную составляющую психической регуляции поведения могут быть выделены врожденные — инстинкты — и приобретенные на основе развития природных задатков — способности, умения, навыки и др. Вместе с тем нельзя исключать роль задатков как генотипических предпосылок развития и функционирования социальных потребностей, привычек и других образований, определяющих побудительную сторону поведения. Особое значение при этом имеют эмоциональные свойства, поскольку эмоции выступают связующим звеном между потребностями, витальными функциями организма и поведением [280,т.2, с. 141, 198; 298; 301]. В этой связи заслуживает внимания точка зрения М.Ю.Иванова о том, что генотипическое содержит предпосылки психофизиологических механизмов формирования определенных "предморальных" эмоций,

Ill

развивающихся в моральные качества личности [124]. Подтверждение этому можно найти в дифференциальной психологии, когда устанавливаются весьма жесткие связи типологических характеристик высшей нервной деятельности со стержневыми качествами,

і

выражающими эмоционально-динамические паттерны — ведущие тенденции, сквозное присутствие которых на всех уровнях личности придает индивидуальную окраску стилю переживания, мышления, направленности и силе мотивации, определяет особенности адаптационных механизмов, тип реакции на стресс и др. [см., напр.: 307; 193]. В числе таких тенденций называют, в частности, интроверсию — экстраверсию, тревожность — агрессивность, сензитивность — спонтанность, лабильность — ригидность и другие [там же].

Приведенные выше положения выступают критерием критики биологизаторских, социологизаторских концепций и трансперсонального подхода [последние см.: 339; 35; 86] к объяснению движущих сил преступного поведения и природы общественной опасности личности.

Принцип детерминизма выступает методологическим основанием психологического изучения личности преступника, исходя из понимания ее сущности как внутреннего детерминанта антиобщественного поведения (наряду с внешними условиями и иными факторами).

Философская трактовка детерминации допускает противоречивое сосуществование определенности и неопределенности в одном и том же отношении, учитывает диалектическое единство возможности и необходимости, необходимости и случайности [122; 235; 138], системной связи прошлого, настоящего и будущего (как спектра возможностей) [142, с.201202]. Причинная детерминация рассматривается как основа процесса реализации возможности, которой сопутствуют многие непричинные детерминации [235, с.80-81]. В качестве основных видов

детерминаций выделяются: кондициональная, функциональная, инспирирующая, системная, управляющая, целевая, ценностная [235, с.75-108; 138, с.80-133]. Детерминизм предполагает также йозможность бифуркационных явлений в сложных открытых системах, т.е. перехода системы, находящейся в неустойчивом, пороговом состоянии, в одно из множества возможных устойчивых состояний, причем, в какое именно, — предсказать принципиально невозможно [см.: 227; 260]. Одно из важнейших положений данного принципа выражается в том, что во взаимодействии системы с внешними факторами "существует область, где система подавляется средой, область, где она соревнуется с ней, и область, где система становится малочувствительной к внешним влияниям" [101, с.36].

Конкретно-научное преломление принципа детерминизма в психологии основывается на формулах С.Л.Рубинштейна - "внешние причины действуют через посредство внутренних условий, пред­ставляющих собой основание развития явлений" [281, с.8], и

А.Н.Леонтьева -- "внутреннее (субъект) действует через внешнее, и этим само себя изменяет" [190, с.200]. Эти формулы выражают единую системную трактовку данного принципа применительно к психическим явлениям, раскрывая эти явления как результат взаимодействия психического с внешним окружением и внутрисистемных взаи­модействий, что позволяет преодолеть тенденции функциональной психологии, представляющей сложные психические процессы как зависящие исключительно от внутренних условий, имманентных особенностей организма и психики индивида [60; 197; 282, с.95-97; 109, с. 13]. Детерминация психической деятельности рассматривается как действие системы детерминантов разного типа. Наряду с причинными связями, внешними и внутренними факторами выделяются также общие и специальные предпосылки, опосредствующие звенья в причинной цепи [196]. Предпосылка понимается как "своего рода готовность или

подготовленность к "восприятию" (не в психологическом смысле слова)

действия причины и других детерминантов" [196, с. 14]. В качестве

предпосылок рассматриваются общие (связанные с "родовыми") и т

специфические способности человека, а также свойства нервной системы, обусловливающие темперамент и индивидуальный стиль деятельности и поведения [145; 267; 273]. К опосредствующим звеньям относят детерминанты, > выступающие вспомогательными средствами психической деятельности.

Системность детерминации психической деятельности,; выражается в таких ее характеристиках как: 1) динамичность, означающая изменчивость различных типов детерминантов, обусловленную конкретной ситуацией жизнедеятельности, смену их функций [111]; 2) нелинейность, предполагающая учет возможности действия нескольких причин, разделения причины и следствия во времени ("кумулятивный эффект") [198, с. 123], наличие механизмов "буферного типа" [36]; 3) опосредствование как наличие ряда звеньев между начальным и конечным состоянием - или серии последовательных приращений, накапливающих потенциал для проявления причинного отношения [111, с.6]; 4) целеустремленность, которая основывается на идее о целеустремленной системе регуляции поведения [7] и проявляется в ней как доминирование некоторой содержательной тенденции, обусловленной обстоятельствами текущего времени, а также сферами прошлого и будущего в общем плане жизни человека [102, с.61]; 5) тенденция к сохранению целостности и самоидентичности личности, к преодолению внутренних противоречий и противоречий между личностью и средой [68, с. 138]).

Наиболее общая трактовка взаимодействия внешнего и внутреннего применительно к изучению личности преступника содержится в криминологических исследованиях, объясняющих генезис и механизм антиобщественного поведения. Исходя из того, что преступное поведение есть форма взаимодействия личности со средой,’выделяются следующие этапы генезиса этого поведения: 1) формирование у субъекта конкретного решения на совершение противоправного деяния; 2) реализация этого решения и наступление вредных последствий [176, с.89; 170, с. 16-20; 214, с.31; 169]. Начало этого процесса связано с действием первого причинного фактора (внешнего или внутреннего), детерминирующего реализацию криминогенной потенции личности как сложившейся личностной структуры. На наш взгляд, генезис преступ­ного поведения может охватывать также и формирование кримино­генной потенции личности, если это формирование изначально связано с совокупностью причин противозаконного посягательства в отношении конкретного объекта, например, в отношении лица, со стороны которого субъект, будучи изначально законопослушным человеком, постоянно испытывал психологическое или физическое подавление. Изучение генезиса преступного поведения связано с раскрытием механизма такого поведения — с познанием закономерностей взаимодействия внутренних факторов (психических свойств, процессов и состояний) с внешними факторами, в которое порождает психическую деятельность, подготавливающую поведение во внутреннем плане и регулирующую его объективную реализацию. Основной чертой криминологических исследований механизма преступного поведения является вероятностная трактовка его детерминации [см., напр.: 214, с.33- 34; 182, с.286-288]. Она заключается в утверждении о том, что личность, обладающая криминогенными свойствами, при столкновении с определенными внешними условиями с некоторой вероятностью порождает преступное поведение индивида. При этом исследователи обращают внимание на наличие у преступников "двойственной.

адаптации" - и к правомерному, и противоправному поведению [12, с.22; 98, с. 101-120]. Однако, эта трактовка детерминации не получила достаточной разработки, дающей основу для прогностических выводов при изучении конкретной, личности.

Особый интерес для развития научных знаний о личностной детерминации юридически значимого поведения представляет практика и формирующаяся теория судебно-психологической и судебной психолого-психиатрической экспертиз. При проведении этих экспертиз решаются и задачи (хотя их круг ограничен) установления причинно- следственных связей между свойствами личности и характеристиками психического состояния субъекта, с одной стороны; внешними условиями (обстоятельствами ситуации), с другой стороны; и значимыми в уголовно-правовом аспекте поведенческими актами, с третьей стороны [106; 159; 178; 26; 335; 290]. Вынесение экспертных заключений предполагает поиск объяснений возможности или невозможности возникновения у субъекта определенных психических состояний, включая мотивы и цели, которые привели к определенному юридически значимому поведению, на основе изучения личностных свойств и установления их связи с обстоятельствами ситуации. Для экспертных исследований исходные данные содержатся в характере поведения субъекта. Эксперт направляет свои усилия на установление тех психических явлений, включая отражение внешних условий, которые породили данное поведение. Такая исследовательская задача отличается от задачи прогностического типа, однако, ее решение основывается также на познании причинно-следственных связей психических свойств и обстоятельств ситуации с юридически значимым поведением (соотносимым с уголовно-правовым запретом). Ее решение требует обоснования модели криминогенной совокупности психологических свойств личности и установления указанных связей (закономерностей).

С учетом отмеченных философских и конкретно-научных положений принципа детерминизма., сформулируем методологические основания для раскрытия личностной детерминации преступного поведе­ния.

Во-первых, внутренние и внешние детерминанты проти­возаконного поведения должны рассматриваться в единой системе, в исторически-генетической связи этапов поведения, а также во взаи­мосвязи поведения с той сферой жизнедеятельности индивида, в которую оно входит, в соотнесении с его социальным статусом и реализуемой социальной ролью. При этом внешние детерминанты могут выполнять роль как причинных, так и непричинных.

Во-вторых, внутренняя причина преступного поведения должна рассматриваться дифференцированно в зависимости от ее характера, степени развития (зрелости) и интенсивности проявления. Степень зрелости криминогенной потенции личности задает особенности механизма детерминации преступного поведения. При высокой степени ее зрелости детерминация будет носить эндогенный характер, представляя актуализацию потенциальной готовности личности к противозаконным действиям с конкретизацией ее сообразно особенностям внешних условий. В этом случае в детерминации преступного поведения проявится относительно непосредственная его связь с потребностями и интересами субъекта. При недостаточной зрелости криминогенной потенции личности детерминация преступного поведения будет носить форму относительно равнозначного причинного действия внешних и внутренних факторов. Произойдет ситуативно обусловленное формирование готовности субъекта к деянию на основе личностных предпосылок. При низкой степени зрелости потенции личности к преступному поведению, которая может характеризоваться неопределенностью или противоречивостью отношения личности к преступному способу действий, детерминация такого поведения будет носить экзогенный характер. Б этом случае внешние детерминанты могут рассматриваться как выполняющие роль исходной причины,, порождающей готовность к действиям [70; 175, с.93-94]. Внешние условия при этом могут носить как управляющий характер (внушение, принуждение), так и ограничивающий возможность удовлетворения потребности правомерным способом.

В-третьих, необходим учет возможности одновременного действия нескольких причинных и непричинных детерминантов (и внутренних, и внешних), имеющих противоположную направленность. А.Р.Ратинов верно отмечает: "Интегральная оценка личности и ситуации с точки зрения криминогенности позволяет представить их взаимодействие как взаимное подкрепление, усиление либо ослабление, погашение друг друга. Результат взаимодействия — правомерный или противоправный — зависит от характера сочетания и сравнительной интенсивности конкурирующих факторов различной модальности (направленности)" [273, с.6-7].

Важное мировоззренческо-методологическое значение для психологического изучения личности преступника имеет принцип развития. Необходимость опоры на него вытекает из следующих соображений. Во-первых: "Системы, реализация которых обеспечивает достижение результата поведенческого акта₍ формируются на последовательных этапах индивидуального развития... Иначе говоря, реализация поведения есть реализация истории формирования поведения [305, с.59-60]. Во-вторых, генезис преступного поведения,,*в котором личность реализует свою криминогенную потенцию, есть явление развивающееся во времени, а следовательно, оно подчиняется общим законам развития, что необходимо учитывать при изучении проявления в нем психического склада личности. В-третьих, знание закономерностей

11S

развития (формирования и изменения) психологических свойств дает основу для выдвижения предположений о наличии тех склонностей личности, которые, весьма вероятно^ должны были возникнуть при определенных условиях жизнедеятельности индивида и в связи с пережитыми им событиями. В-четвертых, познание личности преступника как внутреннего детерминанта антиобщественного поведения должно учитывать возможность ее изменения в том временном интервале, который относится к генезису преступного поведения, а также после совершения преступления. В-пятых, познание закономерностей изменения криминогенной потенции личности преступника необходимо для осуществления ее целенаправленного и эффективного исправления.

В связи с изложенной необходимостью отметим наиболее общие положения принципа развития, сформулированные в современной философии и психологии, которые имеют значение для нашего исследования. Принцип развития находится в диалектической взаимосвя­зи с принципом детерминизма (что выражается в поиске причин развития главным образом внутри процесса [212; 325, с.308]) и с принципом историзма (который предполагает установление законов, обусловливающих переход от одной стадии развития объекта к другой [188, с.500]). Фундаментальными характеристиками развития являются имманентность изменений, их определенная направленность, необратимость (она отличает развитие от функционирования), качественный и интегральный характер [29, с.25-26], преемственность между этапами, относительная завершенность и структурность [209, с. 153]. В процессе развития связь прогресса и регресса, усложнения и упрощения системы диалектична. Прогресс предполагает упрощение отдельных сторон развивающегося целого: возникающие новые элементы и связи вытесняют устаревшие, иначе они будут отягощать процесс развития, лишать его устойчивости и перспективности [212, с. 104-105]. В процессе развития есть центр, представляющий основные области прогресса, и периферия, где прогресс выражен слабее [212, сЛОО]. Качественные изменения объекта всегда связаны с изменениями его структуры. Поскольку взаимодействие элементов зависит от их природы, постольку изменение элементов по отношению к структуре играют определяющую роль [160, с. 178].

В отечественной психологии принцип развития получил разработку в исследованиях движущих сил и закономерностей развития психики и личности. Важнейшее положение принципа развития в психологии заключается в признании преемственности преобразований психологической системы личности, суть которой, как пишет А.В.Брушлинский, в том, что "каждая последующая стадия процесса вырастает из предыдущей, является ее внутренним условием, и поэтому все стадии неразрывно (недизъюнктивно) связаны между собой генетически" [63, с.200]. Реальный процесс психического развития детерминируется не единственным противоречием, а множеством их (как внутренних, так и внешних). Он сочетает в себе как микро-, так и макроразвитие и основывается на функционировании психического образования, при котором возникают предпосылки для возникновения внутренних условий, сопряженных с новым способом существования [29, с.42-53; 240, с.60]. Процесс психического развитий является

кумулятивным: накопление изменений на предшествующей стадии подготавливает возникновение нового качества. Этот процесс включает две противоречивые тенденции: . дифференциацию и интеграцию психических процессов, состояний и свойств [198, с.369-370]. В развитии иерархической, многоуровневой системы психического происходит как бы превращение функций субсистем в компоненты этой системы [54, с. 19], а особенности взаимосвязи структурных уровней систе­мы воспроизводят взаимосвязи стадий ее развития [257; 75, с. 140].

Основные результаты психологических исследований развития

сознания и личности человека выражаются в выводах; об определяющей роли в их развитии интериоризации социально-символической деятельности (Л,С.Выготский [74; 75]), общественных отношений и осуществляемой деятельности (С.Л.Рубинштейн [280, т,1,с. 156-190],

A. Н.Леонтьев [189], А.В.Запорожец [115], Б.Г.Ананьев [9, с.238-279],

Б.Ф. Ломов [198, с.289—342), генеральной линии жизни человека (С.Л .Рубинштейн [283]) и самой личности по мере ее развития

(Л.И.Анцыферова, Д.Н.Завалишина, Е.Ф.Рыбалко [29]); о диалектическом единстве в процессе развития личности

наследственности и изменчивости, фиксированности и лабильности (С.Л.Рубинштейн [280, т.1, с. 120-146]), биологического и социального при доминировании социального, (Б.Г.Ананьев [9], К.К.Платонов [249, с.228-251], Б.Ф.Ломов [198, с.342—394]); о различной степени

устойчивости (изменчивости) разных уровней психологической организации человека (более высокая устойчивость характерна для психодинамических особенностей психики, наибольшая изменчивость - для социально-психологических характеристик личности (Л.И.Анцыферова, Д.Н.Завалишина, Е.Ф.Рыбалко [29]); о зависимости устойчивости (изменчивости) черт характера от динамики принципиальных позиций и отношений (В.Н.Мясищев [229, с.216]).

В качестве методологических оснований психологического изучения развития криминогенной сущности личности выступают закономерности процесса формирования свойств, определяющих направленность личности. Такая закономерность описана

B. Н.Мясищевым при изучении формирования отношений личности. Он указывает, что первоначальные положительные или отрицательные реакции на непосредственные раздражения могут характеризоваться как условно-рефлекторная стадия отношений. Затем формируется опыт отношений, в котором определяющим является эмоциональный компонент, а повторные эмоциональные реакции вызываются условно. Интегрируясь речевым аппаратом, они формируются в эмоциональные отношения (любви, боязни, вражды и т.п.). Конкретные представления об объектах отношения сменяются абстрактными и принципиальными, а внешние (ситуативные), конкретно-эмоциональные мотивы сменяются внутренними, интеллектуально-волевыми [229, с.214-215]. Объясняя процесс формирования такого свойства личности как ценность, Ф.Е.Василюк раскрывает его в плане развития мотивообразующей функции данного свойства. Он указывает, что первоначально ценности существуют только в виде эмоциональных последствий их поведенческого нарушения или, наоборот, утверждения (чувство вины или гордости). Затем ценности обретают форму "знаемых" мотивов, потом мотивов смыслообразующих и, наконец, мотивов одновременно и смыслообразугащих и реально действующих, т.е. ценность обогащается новым мотивационным качеством, не утрачивая предыдущих [68, с. 123].

Конкретно-научным преломлением принципов детерминизма и развития в криминальной психологии является криминогенетический анализ, который, по определению Е.Г.Самовичева, "представляет собой метод изучения происхождения конкретного преступного деяния, совершенного конкретным лицом;. он направлен на вскрытие конкретных причин, порождающих криминогенные факторы субъективного порядка и их связи с криминологически индифферентными психическими образованиями, устанавливает внутренние противоречия и тенденции криминогенеза, определяет его основные этапы у данного конкретного лица" [289, с.51]. Методика кри миногенетического анализа такова, что. история жизни лица, совершившего уголовно наказуемое деяние^ рассматривается под углом зрения реализованного в этом деянии отношения, источником формирования которого признается специфический характер межличностных отношений. В анализе используется идея формирования психологических криминогенных механизмов, исходя из целесообразной адаптации. Цель совершения антиобщественного деяния рассматривается в контексте личностных предпосылок ее принятия [289].

Психологические теории отражения и деятельности представляют уровень конкретно-научной методологии в раскрыта криминогенной сущности личности преступника, поскольку дают объяснение психической регуляции социального (в том числе противозаконного) поведения. Основываясь на этих знаниях, можно понять психологический механизм и генезис преступного поведения, раскрыть в нем функции психического склада личности, определить психологические свойства, обеспечивающие их реализацию,и установить системную совокупность и характеристики этих свойств. Отметим основные положения ■ названных теорий, представляющие методологическую основу психологической концепции криминогенной сущности личности преступника. ,

Психическое отражение как функция психики (и психического склада личности) имеет ряд закономерностей. Они выражаются в том, что процесс развертывается от относительно общего и нерасчлененного отражения действительности к более полному, точному, структурированному и целостному [198, с. 162]. Происходящие на каждой из стадий процесса отражения качественные изменения возникающих в нем результатов являются генетически преемственными [68, с. 314-335, 343-362]. В современной психологии психический образ как феномен отражения предметной действительности рассматривается в качестве механизма психической регуляции деятельности на всех ее уровнях” [42, с. 136; 305, с.648]. Обобщая результаты исследований психического отражения, Б.Ф.Ломов отмечает, что процессы отражения обеспечивают регуляцию деятельности адекватно предмету, средствам и условиям [198, с. 215]. Автор выделяет образную и понятийную формы психического отражения и три его уровня: 1) сенсорно-перцептивный, реализующийся при непосредственном взаимодействии субъекта с объектом; 2) уровень представлений, связывающий восприятие и мышление; 3) уровень вербально-логического, понятийного мышления, представляющий ■ социально деятельность, подчиненную целям опосредованного отражения связей и отношений между явлениями действительности. Если уровень сенсорно-перцептивных процессов обеспечивает регуляцию активных действий, а уровень представлений - также и ближайших потенциальных, то речемыслительный уровень создает возможность планирования деятельности и жизнедеятельности. Все три уровня взаимосвязаны. При этом может выделяться в конкретном виде деятельности ведущий уровень, который "специфически определяет структуру всей системы психического" [198, с. 164—172]. В психическом отражении проявляется единство чувственного и логического, постоянный переход осознаваемых и неосознаваемых компонентов, кольцевая структура действия механизмов отражения [295, с. 15-16]. В процесс психического отражения с необходимостью включены эмоции [299], мотивы, волевые состояния и другие психические явления [198, с. 173], самовосприятие и отражение состояния сознания и умственной деятельности [295, с. 15-16]. Образ отраженного явления несет оценочно-побудительную функцию, поскольку содержит его значение для субъекта [283, с. 369-370].

Психическое отражение включено в процесс деятельности, обеспечивая ее организацию; деятельность, в свою очередь, оказывает влияние на характер и динамику процесса отражения [198, с. 158]. Деятельность определяется и как "специфически человеческая форма

активного отношения к окружающему миру, содержание которой составляет его целесообразное изменение и преобразование" [236, с. 180], и как способ существования человека в обществе [137, с.5; 207, С.З--5; 338, с.267; 66, с.57]. С одной стороны, деятельность рассматривается как явление порождаемое системой психических процессов, состояний и свойств, с другой стороны, - как детерминант психического развития (С.Л.Рубинштейн [280, т.2, с. 102-103], Б.Ф.Ломов [198, с.205]. Являясь способом объективации субъективного, деятельность дает возможность проникнуть во внутренний мир человека, открывает путь для применения объективного метода в психологии [119, с.68].

Наряду с категорией деятельности в общественных науках используется близкое ей понятие "поведение". Одни исследователи считают, что поведение представляет собой специфический вид деятельности [53, с.68-69; -333, с.8; 310, с.10], другие рассматривают деятельность как частную форму поведения [9, с.315; 175, с. 133]. Если сравнить определение понятия "поведение" в общественно-научном понимании [напр., 272, с. 15] и родственных с ним понятий "поступок" [280, т.2, с. 17], "правовое поведение" [272, с.18], "преступное поведение" [20; 214, с.31] с трактовкой категории деятельности, то можно прийти к выводу, что и деятельность, и поведение представляют различные аспекты и формы социально значимой активности человека. Поведение, в отличие от деятельности, предполагает не только активную, но и пассивную форму реализации мотива и цели (умысла) -- бездействие или воздержание от действий. Поведение в своей активной форме не отличается по психологическому строению от деятельности, однако в его раскрытии на первый план выступает взаимодействие субъекта с социальными объектами, а также общественное значение (нравственное, правовое и т.д.) совершаемых действий и способа достижения результата. Если проблематика изучения деятельности в психологии связана с познанием процесса порождения активности субъекта, направленной на преобразование некоторого объекта, то в изучении социального поведения важное значение приобретает познание детерминации социального содержания действий или бездействия субъекта. Кроме того,изучение поведения предполагает учет всех сторон взаимодействия субъекта с объектом, когда в качестве последнего выступает другой человек, реализующий свои цели и осуществляющий взаимодействие с субъектом. В этом случае для субъекта существенно возрастает сложность и креативность задачи, а методологический принцип деятельности переходит в принцип взаимодействия [см.: 258, с.8; 99]. Учитывая сказанное, будем рассматривать преступное поведение в активной его форме как деятельность, преломляя _? положения психологической теории деятельности к раскрытию механизма и генезиса данного поведения и далее - к познанию криминогенной сущности личности преступника.

К определяющим характеристикам деятельности в научной литературе отнесены: социальность, предметность, целесообразность, сознательность, продуктивность и преобразовательный характер, (Зинченко В.П., Смирнов С.Д. [119, с.62-64]; единство в деятельности внутренней и внешней активности, нормативности и вариативности, анализа предмета и синтеза в планировании деятельности (Г.В.Суходольский [310, с.68-75]; единство субъективной и объективной детерминированности деятельности (сознательная целенаправленность, отвечающая логике предмета и самой деятельности (Л.П.Буева [66, с.78], Э.Г.Юдин [338, с.291], В.П.Зинченко [119, с.59-61]); осуществление в реальном контексте системы общественных отношений (Б.Ф.Ломов [198, с. 194-195]); наличие отправного пункта - состояния готовности, внутренней мобилизованности (С.Л. Рубинштейн [280, т.2, с.197];

кольцевая структура механизма деятельности, включающая активное

отражение и произвольное регулирование, которые включают пространственно-временную самоафферентацию (самоопределение) и общую ориентировку в среде (П.К.Анохин [И], Н.А.Берштейн [47], Дж.Миллер, Е.Галантер и К.Прибрам [217], Ф.Д.Горбов [81], В.А.Ганзен [80, с.92]),

Для понимания функций психического склада личности в детерминации поведения важное значение имеют положения, объясняющие психологическое строение волевого акта . С.Л.Рубинштейн обращает внимание на различие психологического строения простых и сложных форм волевого действия. Он отмечает: "В простом волевом акте побуждение к действию, направленному на более или менее осознанную цель, почти непосредственно переходит в действие, не предваряемое сколько-нибудь сложным и длительным сознательным процессом; сама цель не выходит за пределы непосредственной ситуации, ее осуществление достигается посредством привычных действий, которые производятся почти автоматически, как только дан импульс. Для сложного волевого акта...существенно прежде всего то, что между импульсом и действием вклинивается сложный сознательный процесс. Действию предшествует учет его последствий и осознание его мотивов, принятие решения, возникновение намерения его осуществить, составление плана его осуществления...В сложном волевом действии можно выделить 4 основные стадии или фазы: 1) возникновение побуждения и предварительная постановка цели; 2) стадия обсуждения и борьбы мотивов; 3) решение; 4) исполнение’¹ [280, т.2, с. 190] Б.Ф.Ломов, систематизируя строение деятельности, включает в нее такие составляющие, как мотив, цель, планирование, переработка текущей информации, оперативный образ (и концептуальная модель), принятие решения, действия, проверка результатов и коррекция действий [198, с.216-231]. В.Н.Кудрявцев, анализируя механизм преступного поведения, включает в качестве его блоков мотивацию, планирование, исполнение. При этом блок планирования поступка предусматривает "определение субъектом его целей, предполагает выбор им объектов своей деятельности, а также средств достижения намеченной цели" [169, с.32-36]. Однако в данной структуре не представлен самостоятельно важнейший элемент социального поведения - способ достижения желаемого результата, который выражает социальное содержание действий. Осознание способа достижения желаемого результата и позволяет принять субъекту цель действий, иначе желаемый результат выступает ценностью, "не имеющей" осознанного пути овладения ею или ее защиты.

Основными элементами деятельности, определяющими ее внутреннюю необходимость и содержание, являются мотив и цель. Раскрытие их взаимосвязи является необходимым для изучения психического склада личности как детерминанта мотивообразования и целеполагания в генезисе преступного поведения. Мотив и цель определяют содержание готовности к деятельности, поведенческому акту. Такая готовность обоснованно рассматривается как установка, в которой представлена мотивация, ситуация, ситуационный план, операционные возможности и иные составляющие, необходимые для инициации, нормального протекания и успешного завершения поведения [133]. Важным элементом готовности к действиям является убеждение индивида в необходимости их практического осуществления [144, с. 167]. ■ В психологии складывается понимание мотива как побуждения к деятельности, , отвечающего потребности, кото­рая имеет субъективный предмет (состояние нужды, тревоги, дискомфорта) и определяющего выбор направленности и предмета этой деятельности [263, с.219; 190, с. 153; 218, с.74 и др.]. В теоретических работах обосновывается три основных параметра характеристики мотивации поведения: инициатива, интенсивность и направление [329; 331]. В процессе возникновения мотива формируется связь между потребностью и целью» предполагающей и способ ее достижения [198, с.206-207; 96; 311; 218], Причем мотив может возникать как благодаря внешнему стимулу, так и без него [305, с.36]. Потребность, ставшая источником мотива, может быть удовлетворена различными способами: на почве одного мотива могут формироваться разные цели [198, с.207]. Цель же рождается как продукт осознания будущего результата в соотнесении с потребностями и способностями субъекта, с объективной ситуацией, с возможными побочными результатами действий, с внешней мотивацией [102, с.42]. Мотив в той или иной мере опосредствуется целью, что выражается в зависимости интенсивности мотива от степени субъективной приемлемости цели, которая, в свою очередь, определяется: ценностью результата, ожиданием его достижения, оценкой требуемых затрат и др. [см., напр.; 329; 349; 352; 367], временной отдаленностью этого результата [347], напряженностью активности, требуемой для достижения цели [352] и т.д. Процессы формирования мотива и цели могут иметь внутренние противоречия, выражающиеся в явлениях борьбы мотивов, когнитивного диссонанса [323]. Мотив и цель могут совпадать в том случае, если результатом деятельности является предмет, который может удовлетворить потребность индивида [198, с.207], либо когда "роль общей цели выполняет осознанный мотив, превращающийся благодаря осознанию в мотив-цель" [190, с. 155].

Таким образом, мотив развивается в генезисе поведения, преобразуясь от побуждения, имеющего субъективный предмет — пе­реживание потребности, в побуждение, приобретшее объективный предмет, т.е. ориентированное на осознаваемую цель. С целью связаны понятия средства и результата. Наиболее четко соотношение этих понятий выразил С.Л.Рубинштейн. Он считает, что если конечная цель деятельности достигается путем ряда действий, то результат каждого из них (будучи по отношению к конечной цели средством) является для данного частного действия целью. В сознании субъекта деятельности частные цели могут осознаваться как средства к достижению конечной цели либо, наоборот, частная цель, когда субъект как бы застревает на ней, превращается для него в самоцель [280, т.2, с.41]. Из этого рассуждения следует, что цель как субъективно необходимый осознаваемый результат действий и способ, который выступает средством достижения этого результата, необходимо рассматривать в единстве. Интегративное психическое образование, охватывающее желаемый результат и способ его достижения, может быть обозначено понятием "ц е л ь - с п о с о б'*.

Реальный процесс деятельности (поведения) содержит элементы активного и реактивного, сознательного и неосознаваемого, интеллектуального и чувственного и т.д. По словам В.П.Зинченко, человек "оснащается таким большим числом орудий, средств, артефактов, артеактов, амплификаторов, акцентуаций, установок, доминант, новых искусственных форм, функциональных органов, идеологе м, что реальна опасность превращения его самого в "человеко- орудие",... в робота и т.п," [118, с.20]. Однако, преградой для распространения такой тенденции является то, что сознание человека по своему строению и функционированию связано со смыслом, который укоренен в бытии, а этим "бытийным" смыслом нельзя манипулировать, как вербальными, символическими смыслами [там же, с.21].

Диалектическое соотношение различных форм (процессов и механизмов) психической деятельности определено Б.Ф.Ломовым [198, с.226], и Я.А.Пономаревым [259] в положениях о структурных уровнях организации психологического механизма поведения. Я.А.Пономарев показывает, что механизм поведения представляет единство его перво- и второсигнального компонентов, которое включает в себя иерархию плавно переходящих один в другой структурных уровней его организации. Низший уровень наиболее насыщен перво сигнальным компонентом, выражающимся как ’‘оригинальное, интуитивное, созидательное, непосредственное, непреднамеренное, непроизвольное, импульсивное, неосознаваемое” и т.д. Высший уровень в организации психологического механизма поведения наиболее насыщен второсигнальным , компонентом, представляющим соответственно “модельное, логическое, рефлексивное, опосредованное, предна­меренное, произвольное, мотивированное, осознаваемое” и т.д. При этом доминирующая роль принадлежит втор о сигнальному контролю, отличающаемуся высокой степенью объективности [259].

Приведенная уровневая дифференциация целостного пси­хологического механизма поведения представляет один из аспектов его анализа. Значение этой дифференциации для системного познания личности заключается в том, что сообразно качественным характеристикам психологических механизмов (и адекватных им психических процессов) могут быть выделены виды психологических свойств, которые в этих механизмах (и процессах) реализуются. Исследования, комплексно раскрывающие психическую регуляцию деятельности и социального поведения (Л. С. Выготский [75], С.Л. Рубинштейн [280], А.Н.Леонтьев [190], Мясищев В.Н. [229], А.Р.Лурия [203], Д.Н.Узнадзе [319], Б.Ф.Ломов [198], А.В.Петровский и М.Г.Ярошевский [243], В.А.Ганзен [80] и др.), позволяют выделить в качестве структурных составляющих психологического механизма поведения механизмы интеллектуальной, эмоциональной, импульсивной, в том числе, аффективной регуляции. Рассмотрим основные положения, характеризующие указанные механизмы, представляющие основу для исследования реализующиеся в них психологических свойств личности.

Механизм интеллектуальной регуляции поведения проявляется в процессах сознательного, расчетливо-рассудительного формирования готовности к деянию и ее коррекции при осуществлении намеченных действий. Этот механизм представляет собой высший структурный уровень организации целостного психологического механизма поведения (по Я.А.Пономареву). Посредством данного механизма формируются словесно-логический и образный компоненты значения отражаемых явлений и их личностного смысла, складывается умозаключение о необходимости и возможности собственных действий, их цели, способе и плане на основе поиска наиболее приемлемого варианта поведения и прогнозирования возможных последствий. Одна из важных закономерностей названного механизма заключается в том, что произвольное, интеллектуально регулируемое действие, будучи связанным в своих истоках с потребностями, непосредственно из них не вытекает: побуждения действуют опосредованно через осознанную цель, которая перестает быть прямой, непосредственной проекцией влечений (С.Л.Рубинштейн [280, т.2, с. 185,187], А. Н. Леонтьев [190, с. 154]).

Интеллектуальная регуляция поведения проявляется в феноменах сознания. В качестве основных из таких феноменов выступают значение и личностный смысл отражаемых явлений социальной среды и собственных действий, а ведущими процессами выступают когнитивные и сознательно-волевые процессы, содержательная сторона которых представляет "смысловые процессы" (смыслообразование, смы ело о сознание и т.д.) [см.: 38; 59; 68; 126; 189; 190; 191;

244 и др.]. Основными же видами психологических свойств личности, реализующихся в данных процессах^ выступают представления (знания) о значении явлений социальной действительности (включая и значение собственной социальной активности) и смыслообразующие убеждения личности -- о значении этих’явлений для себя. Эти представления и убеждения образуют одну из сторон отношений личности к объектам и явлениям социальной среды, видам деятельности, поступкам, а именно когнитивно-смысловой компонент отношений и производных от них свойств -ценностей личности, идеалов и др.

При всей значимости интеллектуальных процессов в психической регуляции поведения, как верно отмечает Ф.Е.Василюк; "Ценностное сознание связано с выбором сложно и неоднозначно. Казалось бы, что сознание в ситуации выбора подводит альтернативы под одно ценностное основание. В результате каждая альтернатива получает свою оценку. И та из них, которая оценена выше, избирается сознанием и мотивирует поведение. Однако даже при ясном сознательном представлении о конкурирующих мотивах ценностное преимущество одного из них не определяет с необходимостью его реальный выбор. Мотив возникает и в результате наложения действия других механизмов регуляции" [68, с. 122-128].

Механизм эмоциональной регуляции обусловливает подготовку деяния во внутреннем плане, основанную на эмоционально- оценочном отражении действительности, чувственном характере мотивообразования и целеполагания, ориентированных преиму­щественно на ситуацию текущего времени. Этот механизм может быть отнесен к промежуточному уровню (между высшим и низшим) целостного механизма поведения. Сущность эмоционального механизма определяется, тем, что эмоции, переживаемые в связи с восприятием явлений, а также собственного поведения (деятельности), выражают эмоциональный компонент значения, личностного смысла этих явлений и отношений к ним субъекта [190, с.209-210; 229, с. 109]. Ранее пережитые эмоции, будучи зафиксированными в памяти, формируют чувства по отношению к явлениям социальной действительности, видам деятельности и поступкам, которые представляют собой психологические свойства личности. Чувства создают системы оценок, которые, в свою очередь, обусловливают содержательную сторону психической деятельности, проявляясь в эмоционально-образном компоненте мышления [см. 233]. Этот компонент имеет относительную самостоятельность: эмоционально-образное содержание может как гармонировать с рационально-логическим, так и противоречить ему. Актуальное переживание чувств, имея определенную интенсивность и модальность, обусловливает также и динамическую сторону поведения. В исследованиях установлена прямая связь уровня интенсивности переживаний чувств с реактивностью поведения [352].

Механизм импульсивной регуляции поведения реализуется на подсознательном уровне (без непосредственного участия сознания). Регуляция ориентирована на ситуацию текущего времени и актуально переживаемую потребность и осуществляется на основе безусловно­рефлекторных и условно-рефлекторных программ (автоматизмов), стереотипов, поведенческих установок. В норме автоматизмы являются компонентом сознательно регулируемого действия, в то время как обособление импульсивного поведения указывает на патологию, уменьшение вменяемости [см. 347]. Как показывают исследования, принятие решения в сфере произвольной деятельности может осуществляться без осознания внешних сигналов, вызывающих этот психический процесс по механизму условного рефлекса [152], а целеполагание может быть наряду с произвольным также и непроизвольным [313, с.323]. Основным видом психологических свойств личности, реализующимся в механизме импульсивной регуляции поведения является социальная становка [ 263, с.420]. В литературе имеются возражения против этого понятия [83, с.99] , однаковий,

134

на наш взгляд, связаны. со смешением понимания установки как психического состояния и установки как свойства личности. Связь установки с иными процессами и механизмами регуляции поведения наиболее полно раскрыта в работах Д.Н.Узнадзе [319], Ш.А.Нади- рашвили [231], А.Г.Асмолова [39] и др. Установка, как считает Д.Н.Узнадзе, ложится в основу и импульсивного, и сознательно­волевого поведения, однако, в одном случае она создается актуальной ситуацией,, в другом - воображаемой [319, с.406]. В установке опосредуется воздействие на сознание предметной действительности, потребности, прошлого опыта и влияние сознания на деятельность [231, с.215]. При этом различаются установки, сформированные вербальными и наглядно-образными средствами, и установки, возникшие в результате практических действий индивида, которые представляют собой более зрелую готовность к деянию. Рассматривая установку как свойство личности, А.Р.Ратинов определяет ее как сформированную на основе прошлого опыта предрасположенность воспринимать и оценивать какой либо объект определенным образом и готовность действовать в отношении его в соответствии с этой оценкой [272, с.91]. Фиксированные установки образуют социальные стереотипы восприятия и поведения [272, с.90-91].

В психологическом словаре выделяются три вида установок - смысловые, целевые и операциональные (в зависимости от того, на какой "фактор деятельности" они направлены -- мотив, цель, условие деятельности). Смысловая установка направлена на мотив и выражает отношение к тем объектам, которые имеют личностный смысл. Она содержит; "информационный", "эмоционально-оценочный" и "поведенческий" компоненты. Целевая установка порождает цель и определяет устойчивый характер протекания действия. Операциона­льная установка имеет место в ходе решения задачи на основе учета

условий ситуации и их прогнозирования, опирающегося на прошлый опыт поведения в подобных ситуациях [263, С.419--420]. На наш взгляд, приведенный подход к классификации установок является не совсем логичным^ поскольку: включает операциональный компонент в смысловую установку, выполняющую мотивообразующую функцию; смешивает установки, представляющие актуальное состояние и фиксированные установки, выступающие свойствами личности. Основываясь на приведенных и других общих положениях теории установки, на наш взгляд, можно считать, что установки личности (как вид ее свойств) представляют готовность порождать различные элементы психологической структуры поведенческого акта (деятельности), а именно: 1) представления о значении и личностном смысле ситуации — смыслообразующие установки, выражающие собой убеждения в определенном личностном смысле определенных явлений и эмоционально-оценочные стереотипы; 2) побуждения - мотивационные и эмоционально-мотивационные установки, проявляющиеся как устойчивые мотивы, типичные эмоционально-мотивационные реакции; 3) цели и способы действий — целевые установки; 4) реализацию принятой цели — операциональные установки, проявляющиеся как навыки, умения. К собственно поведенческим (социальным) установкам личности, на наш взгляд^ необходимо относить установки, обеспечивающие комплекс названных функций, т.е. те, которые выражают готовность действовать определенным способом и во имя определенной цели при возникновении определенного побуждения в типичной ситуации. Именно данный тип установок обеспечивает преимущественно импульсивную регуляцию поведенческого акта "в полном объеме".

Изучение импульсивной регуляции поведения требует учета двух ее видов: 1) на фоне относительно уравновешенного нервно-психического

состояния и 2) на фоне высокого уровня нервно-психического возбуждения или напряжения, выражающегося в состояниях аффекта и стресса. Последний вид импульсивной регуляции может рассматриваться как относительно самостоятельный, поскольку он представляет специфический ее механизм.

Механизм аффективной регуляции поведения представляет собой качественно своеобразную интеграцию эмоциональной и импульсивной регуляции, отличаясь высокой интенсивностью переживания чувств, которая приводит к генерализованному динамическому эффекту. В этом случае динамические моменты преобладают над избирательной направленностью действий, нарушаются обобщенные схемы действий [280, т.2,* с. 153-155]. В таком состоянии незначительный повод может вызвать разрядку в виде импульсивного действия, направленного не на источник напряжения, а в другое русло, обладающее некоторой притягательной силой, или вызвать дезорганизацию (срыв) поведения [там же, с. 174]. Данное явление представляет сдвиг мотива поведения на разрядку аффекта. В качестве основных видов психологических свойств личности, реализующихся в данном механизме поведения, можно назвать акцентуации характера аффектогенного типа и аффектогенные поведенческие установки. Такая регуляция поведения может быть связана также и с аномалиями психики индивида (неврозами, психопатиями, эпилепсией, алкоголизмом и др.).

Рассмотренные выше структурные механизмы психичес- кой регуляции социального поведения в реальном процессе регуляции взаимосвязаны. Для объяснения функций психологической структуры личности в детерминации поведения (в том числе преступного) необходимо установление закономерностей этой взаимосвязи. Эта необходимость определяется тем, что порождение актуальной готов-

137

ности к деянию, включающей в себя мотив и цель, может происходить на уровнях различных механизмов психической регуляции, в которых реализуются соответствующие психологические свойства личности. При этом содержание этих свойств, может как гармонировать, так и иметь противоречие. Например, в отношении одного и того же способа действий, индивид может испытывать отрицательные чувства и, в то же время, осознавать его положительное значение для достижения личностно ценного результата. Либо способ действий, являющийся для индивида привычным, может приобрести в результате некоторого события отрицательный личностный смысл, В этой связи возникает вопрос - какое свойство будет выступать определяющим в целеполагании при их противоречивости: смыслообразующее убеждение либо чувство или привычка (поведенческая установка) ? Для ответа на него необходимо обоснование принципа соотношения содержания разнородных психологических свойств, реализующихся в различных структурных механизмах психической регуляции поведения. В психологической науке обосновываются положения, которые имеют значение для ответа на этот вопрос.

Так, В.Н.Мясищев обращал внимание на связь простоты-сложности поведенческих актов и условий, в которых они осуществляются, с механизмами их регулирования. В примитивных условиях доминирует эмоциональная и импульсивная регуляция поведения, а в сложных условиях и по мере развития личности - интеллектуальная [229, с.26]. В теории установки Д.Н.Узнадзе и его последователи обосновывают взаимосвязь интеллектуального и импульсивного механизмов (процессов) по принципу сменяющих друг друга стадий психической регуляции поведения, выражающих соответствующие психические функции: подготавливающую и направляющую функцию

нтеллектуального механизма "объективация") и исполнительную -

138

импульсивного.

Нейропсихологические исследования, обосновывающие закон иррадиации импульсов возбуждения в сторону центральных очагов повышенной возбудимости, а также структурно-функциональную локализацию мозга, благодаря которой очаги повышенной возбудимости определяют доминирование присущих им психических функций, позволяют считать, что общим функциональным принципом взаимосвязи структурных механизмов психической регуляции является принцип доминирования-дополнения. Этот принцип означает, что в каждый момент психической деятельности один из механизмов (и процессов) выполняет доминирующую роль, а остальные дополняют регулирование. Дополнение может выражаться как во взаимном усилении возникающего стремления, когда реализующиеся в различных механизмах свойства имеют гармоничное содержание, так и в погашении стремления, когда содержание этих свойств противоречиво. Доминирование одного из механизмов (процессов) может иметь различную степень проявления: от максимально выраженного до минимального. Последнее означает относительно равнозначную роль двух механизмов (процессов). При этом механизмы (и процессы) эмоциональной и аффективной регуляции, имея единую чувственную основу, выступают не как дополняющие, а как взаимопереходящие. Доминирование интеллектуальной, эмоциональной или ийпульсивной регуляции определяется радом факторов: а) сложностью и новизной внешних условий и действий, требующей мыслительной деятельности, или их простотой и привычностью, предопределяющей реализацию сложившихся стереотипов; б) характером фонового психического и функционального состояния субъекта (эмоциональное возбуждение, депрессия и т.д.); в) индивидуально-типологическими особенностями,

. I

выражающими относительную склонность к расчетливо

рассудительной, чувственной, импульсивной и аффективной регуляции поведения. Наличие таких “склонностей” подтверждено многими исследованиями. Так, С.Л.Рубинштейн указывал на индивидуальные различия в эмоциональной возбудимости и устойчивости, в импульсивности и рассудительности, самостоятельности и внушаемости [280, т.2, с.178-179, 204-211]). И.П.Павлов выделил типы на основе соотношения в психической деятельности первой и второй сигнальных систем: '’мыслительный", "художественный" и "средний". Д.Н.Узнадзе отметил типы по способности к объективации и способности к волевым усилиям в направлении объективированных целей [319]). Указанные склонности как индивидуально-типологические свойства эмпирически обосновываются в типологических концепциях личности (Г.Айзенк, С.Хатуэй, Дж.Маккинли, К.Леонгард, Х.Смишек, А.Е.Личко), в концепции черт личности (Р.Кэттелл) и в интегрирующей эти подходы структурно-иерархической модели личности (В. М. Мельников, Л.Т.Ямпольский) [211]. В качестве таких свойств названы эмоциональная устойчивость, расчетливость, озабоченность, аффектотимия, премсия, эмоциональная неустойчивость, импульсивность, конформность и др.

2.2.