ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Правовой статус личности рассматривается в данной работе как базовая категория, определяющая место понятия «правовая защита» в категориально-понятийном аппарате юридической науки.

Политико-правовое состояние характеризует изначальную взаимосвязь человека и государства с позиций наличия или отсутствия гражданства, а также ряда других конкретизирующих признаков (например, беженец, вынужденный переселенец, лицо, обладающее дипломатическим иммунитетом и т.д.). Исходя из этого понятия, в теории права выделяется общий и специальный правовой статус.

В конституционном и международном праве именно наличие или отсутствие гражданства рассматривается как ключевой момент для выделения различных видов правового статуса. Действительно, если брать права и обязанности в целом, то их объем в значительной мере будет зависеть от наличия или отсутствия гражданства. Наличие или отсутствие этого статуса оказывает довольно большое воздействие на стадиях возбуждения уголовного дела, предварительного следствия и иных стадиях уголовного процесса, связанных с рассмотрением дела по существу. Что же касается стадии исполнения приговора, то здесь оно не оказывает такого большого влияния.

Специальный правовой статус является дальнейшей конкретизацией общего правового статуса. В конституционном праве эта конкретизация касается как иностранных граждан, среди которых можно выделить беженцев, лиц, обладающих дипломатическим иммунитетом, военнопленных и т.д., так и граждан - государственных служащих, безработных, пенсионеров и т.д. В этой связи правовой статус осужденных к лишению свободы следует рассматривать как разновидность специального правового статуса. Причем специализация эта в равной мере касается здесь всех категорий общего правового статуса (как граждан, так и иностранных граждан).

Исходя из этого, специальный правовой статус осужденных к лишению свободы определяется нами как совокупность юридических элементов, определяющих место осужденных в социальной структуре общества и обеспечивающих правомерную реализацию ими своих прав и интересов, а также надлежащий режим исполнения назначенного наказания.

Центральное место в структуре правового статуса личности занимают права, законные интересы и обязанности, образующие своего рода содержание данной категории.

Под правами осужденных к лишению свободы следует понимать предусмотренные нормами действующего законодательства и обеспеченные юридическими обязанностями государства меры социально-возможного поведения, реализация которых в ряде случаев носит ограниченный характер.

Ограничение прав осужденного составляет основу специфики его правового статуса. В этой же связи принципиальное значение принимает вопрос соотношения законодательного и подзаконного регулирования в сфере реализации осужденными к лишению свободы своих прав. В статье 4 УИК РФ говорится о том, что федеральные органы исполнительной власти вправе принимать основанные на законе нормативные правовые акты по вопросам исполнения наказания. По нашему мнению, необходимо уточнить пределы такого подзаконного регулирования. Целесообразно указать на необходимость соблюдения принципа уважения прав и законных интересов человека и гражданина, обеспечение человеческого достоинства осужденного к лишению свободы. Это связано с тем, что подзаконное нормативное регулирование не может ограничивать законодательно закрепленные права лиц, содержащихся в исправительных учреждениях, вводить не предусмотренные законом запреты для них. На наш взгляд, об этом необходимо сделать прямое указание в действующем законодательстве, сформулировав второй абзац ст. 4 УИК РФ в следующей редакции: «Порядок реализации прав осужденных к уголовным наказаниям в виде лишения свободы, устанавливаемый в подзаконных нормативно-правовых актах, не может вести к дополнительному ограничению их прав по сравнению с нормами федерального законодательства».

В теоретическом плане все права и свободы осужденных, содержащихся в исправительных учреждениях, уместно разделить на следующие группы:

1) конституционные права и свободы, реализуемые наравне с законопослушными гражданами (право на жизнь, право на обращение в государственные органы и органы местного самоуправления и др.);

2) конституционные права и свободы, осуществление которых осужденными к лишению свободы имеет определенные особенности (например, право на трудовую деятельность);

3) специальные права и свободы, предусмотренные уголовноисполнительным законодательством (право на личную безопасность, условно-досрочное освобождение, помилование и др.).

При этом третья группа прав присуща исключительно осужденным к лишению свободы и являются неотъемлемым элементом только их правового статуса.

В рамках данной классификации такие неотъемлемые компоненты обеспечения правовой защиты осужденных к лишению свободы как право на юридическую помощь, право на защиту на стадии исполнения наказания, право на обращения относятся нами ко второй группе прав. Эти права, безусловно, присущи не только осужденным, но и обычным гражданам. Однако в отношении осужденных они имеют определенную специфику. Указанная специфика проявляется в том, что сам режим наказания в виде лишения свободы предусматривает изоляцию осужденного от общества, что с неизбежностью создает определенные трудности в реализации этих прав. При этом речь идет именно о реализации, т.е. о процедурных, процессуальных аспектах, тогда как материальные аспекты данных прав являются по сравнению с общим правовым статусом неизменными. Ни одно уголовное наказание не может специально преследовать своей целью ограничение возможностей осужден- ного по защите своих прав. Однако, принимая во внимание сущность самого режима исполнения данного наказания, эти ограничения присутствуют с неизбежностью, что и обуславливает необходимость в дополнительных гарантиях. Специфика права на юридическую помощь, процессуальную защиту и самозащиту должна восприниматься не как ограничение этих прав, а как наличие дополнительных механизмов, направленных на преодоление объективных затруднений в их реализации, связанных с режимом исполнения наказания в виде лишения свободы.

Под интересами осужденных следует понимать соотношение субъективного желания осужденных получить (защитить) значимые для них блага и объективных условий, определяющих возможность получения этих благ, закрепленных в законе и охраняемых государством.

Не все интересы осужденного совпадают с их субъективными правами и обязанностями. Защите подлежат лишь законные интересы осужденного, которые, однако, не стоит отождествлять с заложенными в них субъективными правами.

Для того, чтобы суд и органы исполнения наказания, а также субъекты защиты могли определить законность интереса осужденного в целях единообразного решения вопроса о возможности его защиты, представляется необходимым дополнить ст. 399 УПК РФ следующим положением (в форме самостоятельного пункта): «Осужденный вправе требовать защиты и самостоятельно осуществлять защиту своих законных интересов. Законными признаются любые интересы, способные быть реализованными незапрещенным способом, за исключением интересов, направленных на достижение противоправных целей».

Под юридическими обязанностями осужденных к лишению свободы следует понимать установленные законодательством РФ и обеспеченные государственным принуждением меры должного поведения осужденных к лишению свободы, направленные на реализацию интересов управомоченных субъектов.

Как и в случаях с правами, обязанности осужденных были классифицированы нами по критерию их различия с общим правовым статусом, на основании чего нами были выделены две группы обязанностей осужденных к лишению свободы: 1) общеправовые и 2) специальные. Представляется, что обеспечение защиты осужденных сводится не только к обеспечению беспрепятственной реализации их прав и с защитой указанной категории лиц от необоснованных притязаний со стороны органов и учреждений УИС, связанных с мнимым неисполнением осужденными своих обязанностей.

Следующим неотъемлемым элементом правового статуса являются правовые гарантии. При этом, как составная часть правового статуса личности гарантии традиционно делятся на общие (экономические, политические, социальные, идеологические) и специальные (гарантии реализации и гарантии защиты).

Общие гарантии представляют собой экономические, социальные, политические, идеологические и другие виды условий, выступающих по отношению к правам и свободам в качестве благоприятной среды их реализации.

Специальные (юридические) гарантии как элемент правового статуса непосредственно связаны с обеспечением правовой защиты, а именно, правовая защита личности является разновидностью специальных гарантий. Именно этим определяется место правовой защиты в категориально-понятийном аппарате юридической науки (правовой статус ^ гарантии ^ специальные гарантии ^ гарантии правовой защиты).

При этом, относительно устоявшаяся точка зрения, разделяющая специальные гарантии на гарантии реализации и гарантии защиты, представляется нам мало обоснованной. Анализ основных точек зрения по этому вопросу приводит нас к мнению, что гарантии реализации как самостоятельная правовая категория фактически не имеют своего самостоятельного методологического (понятийного) значения, т.к. сводятся к установлению определенных требований к обеспечению формальной определенности норм, отражающих права человека. Между тем права человека есть самостоятельный элемент правового статуса, и отображать требования к форме изложения этих прав в виде самостоятельного элемента правового статуса - это значит отрывать форму от содержания, что недопустимо.

Г арантии правовой защиты предлагается рассматривать с позиций хорошо известной юридической науке триады: общее - особенное - специальное.

Под гарантиями правой защиты в широком (общем) значении следует понимать структурный элемент правового статуса личности, представляющий собой деятельность органов и должностных лиц государства, общественных объединений граждан, а также самого управомочнного лица по предупреждению, выявлению и пресечению нарушений в процессе реализации прав, а также устранению каких-либо препятствий в сфере удовлетворения законных интересов.

Конкретизация данного понятия в аспектах «особенного» позволила выделить в его рамках гарантии охраны и гарантии защиты в более узком значении. Под гарантиями охраны следует понимать деятельность по предупреждению каких-либо правонарушений и устранению препятствий в сфере удовлетворения законных интересов, под гарантиями защиты - деятельность по пресечению правонарушений и устранению их последствий.

Дальнейшая конкретизация позволила выделить правовую защиту в специальном значении этого понятия. Здесь правовая защита - это процессуальная деятельность каких-либо участников процесса (в нашем случае осужденного и его защитника) на определенной его стадии (исполнения наказания), направленная на достижения желаемого ими результата.

Таким образом, под правовой защитой осужденных к лишению свободы следует понимать разновидность гарантий их специального правового статуса (гарантий защиты), направленных на достижение желаемого для осужденного результата, отстаивание нарушенных прав, свобод и законных интересов. Под обеспечением правовой защиты осужденных к лишению свободы понимается деятельность органов государственной власти, общественных объединений граждан, а также самого осужденного, направленная на достижение желаемого для него результата, отстаивание нарушенных прав, свобод и законных интересов.

Итоговый вариант классификации гарантий защиты прав осужденных к лишению свободы представляется нам следующим образом:

1. Материальные гарантии, а именно, 1) судебный контроль и 2) несудебные формы контрольно-надзорных гарантий: а) парламентский контроль; б) прокурорский надзор; в) президентский контроль; г) административный контроль; д) ведомственный контроль; е) контроль уполномоченного по правам человека; ж) общественный контроль;

2. Процессуальные гарантии, а именно, 1) право осужденных на обращения (гарантия самозащиты), 2) гарантия процессуальной защиты на стадии исполнения наказания, 3) право на получение квалифицированной юридической помощи.

Говоря о месте правовой защиты осужденных в категориальном аппарате современной юридической науки, невозможно обойти вопрос о материальных и процессуальных аспектах этого понятия. Представляется, что вопрос этот имеет не только теоретическое, но и практическое значение. Обеспечение правовой защиты осужденных лежит на стыке трех отраслей права, что нередко порождает проблемы, связанные с возможностью устранения правовых коллизий между нормами различных отраслей.

При определении соотношения материальных и процессуальных аспектов мы исходили из следующей логики.

Смысл любого уголовного наказания сводится к ограничению определенными санкциями статей Особенной части УК прав осужденного или (и) установление в отношении его дополнительных обязанностей. Это исключительно материальный аспект. Права и обязанности человека устанавливаются материальными нормами, и здесь они ограничиваются опять же другими нормами материального права - нормами уголовного права. Данный аспект определяется нами как первичный материальный. Представляется, что именно он раскрывает собой само содержание уголовного наказания.

С другой стороны, ограничение прав и свобод осужденного, составляющее содержание уголовного наказания, требует определенных организационных, а также контрольных процедур со стороны государства. Этот аспект называется нами первичным процессуальным, и раскрывается он в рамках уголовно-исполнительного права. Отсюда процессуальную норму уголовноисполнительного права можно определить как норму, фиксирующую в своем содержании организационные и контрольные полномочия государства, что необходимо для воплощения назначенного уголовного наказания. Следует также отметить, что в этом аспекте имеет место полная производность этих процессуальных норм уголовно-исполнительного права от норм материального (уголовного) права.

Сочетание этих двух «чисто» материальных и «чисто» процессуальных отношений обуславливает существование производных (вторичных) материальных и процессуальных отношений.

В основе вторичных материальных отношений лежат т.н. специальные права осужденного к лишению свободы (например, право на безопасность, свидания, телефонные переговоры). При этом, все эти отношения порождены первичными процессуальными отношениями и являются производными от них.

Вторичные процессуальные отношения имеют более сложную природу и могут быть порождены как первичными материальными, так и вторичными материальными отношениями. Характер производности этих отношений можно использовать в качестве основного критерия их классификации, и, исходя из этого критерия, они были классифицированы нами следующим образом:

а) Вторичные процессуальные отношения, производные от первичных материальных. Эти отношения всегда связаны с изменением содержания назначенного наказания по причинам неправильности его вынесения (обжалование приговора, реабилитация) или нецелесообразности буквального исполнения наказания по другим причинам (помилование, амнистия, условнодосрочное освобождение);

б) Вторичные процессуальные отношения, производные от вторичных материальных. Они связаны с обеспечением беспрепятственной реализации осужденными их специальных прав (право на обращение, право на юридическую помощь) и направлены на создание дополнительных гарантий защиты прав осужденных в связи с тем, что режим исполнения наказания объективно порождает определенные проблемы в реализации тех прав и свобод, которые не подлежат ограничению по назначенному виду наказания. Причем особое значение вторичных процессуальных отношений проявляется в рамках наказаний, связанных с ограничением свободы, т.к. именно здесь сам режим наказания препятствует нормальной реализации многих незатронутых назначенным наказанием прав и свобод осужденного.

Выше нами было предложено рассматривать правовую защиту в широком, узком и специальном значении (общее - особенное - единичное). Если теперь применить это к приведенной классификации материальных и процессуальных отношений в сфере правовой защиты осужденного, то получается следующая картина. В узком смысле сюда следует включить только вторичные процессуальные отношения, производные от вторичных материальных, т.е. отношения, связанные с обращениями осужденных, их процессуальной защитой на стадии исполнения наказания и оказанием им юридической помощи. В широком значении сюда следует включить все вторичные процессуальные отношения и, следовательно, отношения, связанные с деятельностью, направленной на пересмотр приговора или изменение режима его исполнения. При таком рассмотрении «обеспечение защиты» затрагивает и уголовно-правовые (когда ставится под сомнение факт совершения преступления или правильность его квалификации) и уголовно-процессуальные (например, когда имеет место обжалование или пересмотр приговора) и уголовно-исполнительные аспекты.

Практическое значение предложенного варианта соотношения материальных и процессуальных аспектов и разработанной классификации состоит в том, что на этой основе представляется возможным разрешение правовых коллизий между нормами уголовного, уголовно-процессуального и уголовноисполнительного права. В целом, исходя из производности этих отношений, здесь работают следующие правила:

1) в первичных материальных отношениях нормы уголовного права доминируют над нормами уголовно-исполнительного права, а те, в свою очередь, над нормами уголовно-процессуального;

2) в первичных процессуальных отношениях нормы уголовного права, напротив, уступают свою приоритетность нормам уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного права в зависимости от стадии процесса;

3) во вторичных процессуальных отношениях, производных от первичных материальных, нормы уголовного права доминируют над нормами уголовно-процессуального, а последние - над нормами уголовноисполнительного ;

4) во вторичных процессуальных отношениях, производных от вторичных материальных, следует исходить из доминирования норм уголовноисполнительного права, кроме того, нормы уголовно-процессуального права доминируют здесь над нормами уголовного права.

Дальнейший ход исследования был связан с формально-юридическим анализом источников права в сфере обеспечения правовой защиты осужденных, а именно, норм международного права, норм конституционного и уголовно-исполнительного права РФ, а также судебной практики Конституционного и Верховного суда РФ.

Давая общую оценку норм, содержащихся в международных актах в данной области, были отмечены следующие обстоятельства, характеризующие эту группу источников:

во-первых, в них не только фиксируются те или иные параметры правового статуса лиц, отбывающих лишение свободы и другие наказания, но и затрагиваются вопросы исправления и социального перевоспитания, размещения осужденных, управления учреждениями пенитенциарной системы;

во-вторых, в этих документах основной акцент делается на регулирование правил исполнения лишения свободы, что представляется неслучайным, т.к. данное наказание влечет качественное изменение правового статуса в сторону его сужения и может быть сопряжено с практикой игнорирования прав осужденных в местах изоляции;

в-третьих, международно-правовые акты в определенном смысле имеют одностороннюю ориентацию. В них основной упор делается на защиту прав осужденных и регламентацию гарантий их осуществления. Тем самым мировое сообщество стремится обеспечить повсеместную гуманизацию практики обращения с осужденными и исполнения наказания, тогда как обязанности и иные правовые ограничения осужденных предусматриваются на уровне национального законодательства.

Следует отметить, что под влиянием требований международноправовых норм уже были внесены изменения в ст. 3, ч. 2 ст. 10, ч. 6 ст. 82 УИК РФ, п. 6 ст. 14 Закона РФ «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы». В целом, проведенный анализ позволяет нам сделать вывод, что де-юре требования норм международного права довольно полно нашли свое отражение в национально-правовой системе. В этой связи основные проблемы соблюдения прав осужденных к лишению свободы видятся не столько в принципиальном отличии российского законодательства от законодательства западных стран, сколько в проблемах его реализации, обусловленных низким уровнем правовой культуры.

Формальный анализ норм конституционного и уголовно-исполнительного права РФ, проведенный в представленной работе, не позволяет выдвинуть каких- либо существенных упреков по поводу содержательной его стороны. Более проблемным является вопрос, связанный с системностью изложения имеющегося правового материала. К сожалению, действующие российское законодательство не дает легального определения правовой защиты и не содержит сколь-либо приемлемой классификации этого вида деятельности.

В отношении осужденных к лишению свободы главной проблемой в осуществлении их правовой защиты (в широком значении этого понятия) является их изоляция от общества. Безусловно, изоляция эта не является полной. Осужденные имеют право на свидания, телефонные переговоры, право на переписку. Режим исполнения наказания в виде лишения свободы отнюдь не предполагает разрушение социальных связей осужденного с внешним миром. Однако, предоставляя все эти права, направленные на поддержание связей осужденного с внешним миром, законодатель смешивает с ними право заключенного на получение юридической помощи. Между тем природа этих прав принципиально различна. Право осужденного на поддержание связей с внешним миром может быть ограничено режимом исполнения наказания, тогда как право на защиту не подлежит такому ограничению. В этой связи представляется необходимым строго дифференцировать в структуре УИК РФ права осужденного на поддержание связей с внешним миром и права на получение юридической помощи. Примерно так, как это сделано в Европейских пенитенциарных правилах R2(2006), строго различающих понятия правовой помощи (п. 23) и контактов с внешним миром (п. 24). Иными словами, право осужденного на свидание с родственниками и право осужденного на свидание с целью получения юридической помощи схожи лишь внешне и должны иметь различный режим своей реализации. Аналогичным образом обстоит дело с правом на переписку и с правом на телефонные переговоры, которые в зависимости от цели также должны иметь различный режим своего воплощения. Представляется, что структура действующего УИК РФ должна учитывать это различие. Исходя из этого, в четвертом разделе УИК РФ представляется целесообразным предусмотреть самостоятельную главу - «Обеспечение правовой защиты осужденных к лишению свободы». Кроме того, с целью обеспечения логичности построения УИК РФ считаем целесообразным включение в его общую часть (глава 2) отдельной статьи «Защита прав осужденного», в которой необходимо перечислить все средства защиты в соответствии с определенными классифицирующими критериями. С этой же целью право осужденного на защиту должно быть отнесено к числу его основных прав и прямо сформулировано в ст. 12 УИК РФ. Для этого в ч. 1 указанной статьи к праву «на получение информации о своих правах и обязанностях» представляется необходимым добавить фразу: «а также о способах их защиты».

Анализ судебной практики в сфере обеспечения правовой защиты осужденных к лишению свободы позволил сделать следующие выводы:

1) по результатам исследования материалов судебной практики можно отметить крайне редкие случаи реагирования со стороны государственных органов, направленные на обеспечение защиты личности в уголовном судопроизводстве. Как правило, это является инициативой со стороны самой личности, попавшей под уголовное преследование. В этой связи, принимая во внимание, что Конституционный Суд не может инициировать рассмотрение дела по собственной инициативе, большинство актов этого органа направлены на смягчение различного рода ограничений в сфере правового статуса осужденного и имеют правозащитный характер. При этом содержание актов Конституционного Суда в данной сфере в большинстве случаев связано с устранением различных ограничений, препятствующих осужденному получать юридическую помощь.

2) акты Верховного Суда РФ являются более разнообразными как по своей направленности, так и по содержанию. Анализ этих актов не позволяет утверждать их однозначно правозащитную направленность в отношении осужденного. По своему содержанию большинство этих актов связано с конкретизацией режима исполнения уголовного наказания в виде лишения свободы, далее следуют акты, конкретизирующие объем прав и обязанностей осужденных, и лишь относительно небольшое число среди последней группы непосредственно направлены на обеспечение их правовой защиты.

Дальнейший ход исследования был связан с последовательным изучением отдельных гарантий обеспечения правовой защиты осужденных.

Основу здесь составляют контрольно-надзорные гарантии, сущность которых сводится к деятельности должностных лиц, органов государственной власти и общественных объединений граждан, направленной на предупреждение, выявление и пресечение нарушений правового режима исполнения уголовного наказания, а также на восстановление нарушенных прав осужденных и удовлетворение их законных интересов. Особенностью этих гарантий является то, что именно в рамках данной группы реализует себя сила государственного принуждения в форме правоприменительной деятельности. Что же касается всех других групп гарантий, то они на прямую не связаны с правоприменительной деятельностью, а являются процессуальными способами инициирования какой-либо контрольно-надзорной деятельности государства. Поэтому в вышеприведенной классификации мы и разделили все гарантии правовой защиты осужденного на две группы: материальные (сюда входят контрольно-надзорные гарантии) и процессуальные (обращения осужденных, процессуальная защита и оказание юридической помощи).

Исходя из общеправового принципа приоритетности судебной формы разрешения споров, базовую основу контрольно-надзорных гарантий составляют гарантии судебного контроля. Ссудебный контроль в стадии исполнения наказания определяетсяя нами какк судебнаяя деятельность, ос- нованнаяя на системе процессуальных действий и решений участников уголовного судопроизводства и осуществляемая с целью судебной защиты правв и законных интересов прав осужденных, при исполнении уголовного наказания.

Анализ действующего законодательства позволила нам осуществить классификацию вопросов, разрешаемых судом в стадии исполнения наказания. Нами были выделены следующиее группы вопросов, разрешаемых судом на данной стадии: 1) вопросы, связанные с назначенным судом наказанием; 2) вопросы, характерные для исполнения наказания; 3) вопросы, связанные с приведением приговора в исполнение; 4) вопросы, возникающие при исполнении судебных решений, принятых в досудебном производстве по уголовному делу.

Представляется, что природа вопросов, рассматриваемых судом в стадии исполнения приговора, должна соответствовать характеру этой стадии. Отнесение к процессуальным полномочиям суда в стадии исполнения наказания тех вопросов, которые суд не компетентен разрешать в порядке исполнения приговора, может привести к незаконному вынесению решения по этим вопросам. От того, насколько научно обоснованы процессуальные полномочия суда в стадии исполнения наказания, четко определены формы реализации этих полномочий и характер принимаемых решений, в значительной мере зависит обеспечение режима законности.

В отличие от УПК РСФСР 1960 г. в УПК РФ 2001 г. законодатель существенно расширил круг судов, в подсудности которых находится рассмотрение вышеперечисленных вопросов. К ним относятся: суд, постановивший приговор; суд по месту отбывания наказания осужденным либо по месту применения принудительных мер медицинского характера; суд по месту жительства осужденного; суд по месту задержания осужденного; суд по месту последнего проживания.

В целом, мы присоединяемся к сторонникам введения должности пенитенциарного судьи. Считаем, что для повышения эффективности исполнения приговора необходима профессиональная специализация судей соответствующего суда, на которых будет возлагаться решение данных вопросов. У пенитенциарного судьи, освобожденного от других обязанностей, будет больше возможности для осуществления контроля с целью защиты конституционных прав задержанных, арестованных и осужденных. Появление пенитенциарных судей не потребует больших финансовых вложений, создания материальной базы, так как для этого достаточно внести в штат районных судов дополнительно должности федеральных пенитенциарных судей, полномочных рассматривать вопросы, возникающие во время исполнения приговора.

По нашему мнению, пенитенциарный судья должен рассматривать следующие вопросы: 1) жалобы задержанных, арестованных, осужденных в соответствии со ст. 20 УИК РФ; 2) о заключении под стражу осужденного, скрывшегося в целях уклонения от отбывания наказания в виде штрафа, обязательных работ, исправительных работ либо ограничения свободы до рассмотрения вопроса о замене наказания в случае злостного уклонения от его отбывания, но не более чем на 30 суток; 3) о признании, порядке и об условиях исполнения приговора суда иностранного государства, которым осужден российский гражданин, передаваемый в РФ для отбывания наказания.

В этой связи мы предлагаем изменить название ст. 396 УПК РФ, озаглавить ее «Суды, полномочные рассматривать вопросы в стадии исполнения приговора, иных судебных и процессуальных решений», и изложить в следующей редакции:

«1. Вопросы, указанные в пункте 18 статьи 397 и жалобы задержанных, арестованных, осужденных в соответствии со ст. 20 УИК РФ рассматриваются пенитенциарным судьей;

2. Вопросы, указанные в пунктах 2, 9, 10, 11, 14, 15, 16 статьи 397, статье 397.1 и статье 398 настоящего Кодекса, разрешаются судом, постановившим приговор.

3. Если приговор приводится в исполнение в месте, на которое не распространяется юрисдикция суда, постановившего приговор, то вопросы, указанные в части первой настоящей статьи, разрешаются судом того же уровня, а при его отсутствии в месте исполнения приговора - вышестоящим судом. В этом случае копия постановления суда по месту исполнения приговора направляется в суд, постановивший приговор.

4. Вопросы, указанные в пунктах 3, 4, 5, 6, 12, 13 и 19 статьи 397 настоящего Кодекса, разрешаются судом по месту отбывания наказания осужденным либо по месту применения принудительных мер медицинского характера.

5. Вопросы, указанные в пунктах 4.1, 7, 8 и 17 статьи 397 настоящего Кодекса, разрешаются судом по месту жительства осужденного.

6. Вопросы, связанные с исполнением приговора, судья разрешает единолично».

Следующей контрольно-надзорной гарантией в сфере обеспечения защиты прав и законных интересов осужденных является прокурорский надзор.

В аспектах объективного права прокурорский надзор за исполнением законов в местах лишения свободы - это подотрасль прокурорского надзора, существующая в рамках такой отрасли, как надзор за исполнением законов администрациями органов и учреждений, исполняющих наказание, администрациями мест содержания задержанных и заключенных под стражу и назначаемые судом меры принудительного характера. Предмет прокурорского надзора в местах лишения свободы включает в себя надзор за соблюдением прав осужденного, законностью нахождения осужденных в местах лишения свободы, соблюдением порядка и условий содержания, законностью производства оперативно-розыскных мероприятий, предварительного расследования, осуществляемых в исправительных учреждениях, а также решений, принимаемых администрацией органов и учреждений, исполняющих наказание в виде лишения свободы, судом при разрешении вопросов, возникающих в стадии исполнения наказания.

Исходя из данной формулировки, нами были выделены и рассмотрены следующие направления прокурорского надзора в данной сфере:

1) надзор за приемом осужденных в места лишения свободы;

2) надзор за соблюдением законности и обоснованности перемещений осужденных из одного исправительного учреждения в другое;

3) надзор за соблюдением прав и законных интересов граждан в местах лишения свободы;

4) надзор за соблюдением законности освобождения осужденных из исправительных учреждений.

Анализ практики прокурорского надзора приводит нас к выводу, что, несмотря на многие свои недостатки, он является эффективным средством обеспечения законности в местах лишения свободы. Вместе с тем выше представленный анализ приводит нас к выводу о необходимости внести изменения в ч. 1 ст. 37 УПК РФ, сформулировав последнюю в следующей редакции: «Прокурор осуществляет надзор за законностью решений и действий и государственных органов и должностных лиц, осуществляющих производство по уголовному делу на всех стадиях уголовного процесса».

Считаем также необходимым дополнить ст. 392 УПК РФ самостоятельным пунктом (п. 3), сформулировав его в следующей редакции: «Обязанность по надзору за законностью исполнения приговора, определения, постановления суда возлагается на прокурора».

Кроме того, в Федеральном законе «О прокуратуре РФ» необходимо, на наш взгляд, ввести специальную главу, определяющую подотрасль прокурорского надзора - «Надзор за законностью исполнительного производства по уголовным делам», где также определить предмет надзора и основные полномочия прокурора в данной сфере.

Важнейшей гарантией в сфере обеспечения прав и законных интересов осужденных в местах лишения свободы является административный контроль. В представленной работе он был рассмотрен в широком значении, включая президентский и ведомственный контроль.

Президентский контроль за деятельностью пенитенциарной системы осуществляется в пределах компетенции главы государства, установленной Конституцией РФ. Главным методом президентского контроля является административный метод. Он основан на реализации властных полномочий субъекта контроля в отношении подчиненного объекта. Указания, замечания, распоряжения президентского контрольного органа для персонала пенитенциарной системы являются обязательными, и их невыполнение влечет за собой применение юридических санкций. Контрольное воздействие осуществляется посредством проведения проверок, ревизий, заслушиваний и иных форм контроля. Полученная в процессе контроля информация используется в целях выявления негативных либо позитивных тенденций в деятельности персонала пенитенциарной системы, установления причин, порождающих эти тенденции, прогнозирования результатов и принятия мер по предупреждению ошибок, нарушений, злоупотреблений должностными лицами, а также предупреждения наступления негативных последствий.

Ведомственный контроль представляет собой целенаправленную организующую системную деятельность руководителей, должностных лиц учреждений и органов, исполняющих наказания, по установлению соответствия функционирования подчиненных государственных служащих и работников нормативно-правовым актам и корректированию выявленных отклонений.

Все субъекты ведомственного контроля в зависимости от значимости их участия в общей контрольной деятельности распределяются по следующим уровням: а) субъекты ведомственного контроля первого уровня, к ним относятся территориальные представительства ФСИН; б) субъекты ведомственного контроля второго уровня - региональные управления; в) субъекты ведомственного контроля третьего уровня - руководитель ФСИН России, осуществляющий линейный (общий) контроль, и его заместители, в компетенцию которых входит контроль в соответствии с распределением обязанностей по руководству (функциональный контроль).

Цели данного контроля состоят в поддержании на должном уровне механизма профессиональной деятельности государственных служащих пенитенциарной системы по обеспечению исполнения наказаний и достижению их целей, соблюдению прав и законных интересов осужденных. При этом главными задачами ведомственного контроля на современном этапе являются: 1) контроль за соблюдением нормативных предписаний, устанавливающих принципы, организационную структуру государственной службы в пенитенциарной системе и 2) контроль за соблюдением прав и свобод, охраняемых законом интересов осужденных.

Анализ законодательных актов выявил ряд недостатков в вопросах правового регулирования ведомственного контроля, в связи с чем представляется, что первоочередными мерами по повышению эффективности данного контроля должны стать внесение изменений в уголовно-исполнительное законодательство и в Положение о Министерстве юстиции Российской Федерации.

Прежде всего необходимо четко установить предмет контроля Минюста России в рассматриваемой области. Очевидно, что должностным лицам этого министерства нет необходимости контролировать оперативнослужебную деятельность персонала пенитенциарной системы. Это не входит в их компетенцию, которую составляет контроль за соблюдением и исполнением нормативно-правовых актов, обеспечением прав, свобод и законных интересов осужденных. Эти задачи прямо вытекают из функций Министерства, закрепленных в соответствующем Указе Президента РФ. Поэтому логичным выглядит определение предмета вневедомственного контроля как соблюдение законности и прав человека в пенитенциарной системе. Такой подход, по нашему мнению, позволит осуществить необходимую корректировку действующих нормативных правовых актов и разрешит сложившуюся на практике коллизию. В этой связи целесообразно дополнить ст. 38 Федерального закона «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» самостоятельной частью третьей следующего содержания: «Министерство юстиции РФ в установленном порядке осуществляет ведомственный контроль за соблюдением законности и прав человека в органах и учреждениях уголовно-исполнительной системы». Подобное полномочие необходимо добавить и в Раздел II Положения о Министерстве юстиции РФ.

Кроме того, в целях совершенствования механизма ведомственного контроля за соблюдением прав осужденных, представляется необходимым повысить роль помощников начальников территориальных органов ФСИН России по соблюдению прав человека. Прошедший период после введения данного института доказал его жизненность и необходимость, однако эффективность работы ведомственных правозащитников была бы значительно выше, если бы они обладали большей самостоятельностью и объемом властных полномочий. Для этого целесообразно вывести их из подчинения начальников территориальных органов ФСИН России и подчинить непосредственно центральному аппарату Министерства юстиции РФ, а также расширить объем их правомочий, в частности, наделить правом вносить обязательные для исполнения предписания по вопросам соблюдения прав человека. В целом же права и обязанности работников уголовно-исполнительной системы нуждаются в своей законодательной конкретизации, и в первую очередь в части соблюдения прав и свобод осуждённых. В этих целях необходимо внести соответствующие изменения в ст.ст. 13 и 26 Федерального закона «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы». Желательно также закрепить эту норму в главе 3 УИК РФ, назвав её «Права и обязанности работников уголовно-исполнительной системы».

Далее, в качестве разновидности контрольно-надзорных гарантий, нами была рассмотрена деятельность Уполномоченного по правам человека.

Мы полагаем, что под предметом контроля Уполномоченного в анализируемой сфере следует понимать деятельность, направленную на соблюдение прав и законных интересов лиц, отбывающих наказания в местах лишения свободы, а именно, законность нахождения в исправительном учреждении, соблюдение установленных законодательством РФ, а также общепризнанными принципами и нормами международного права, прав и законных интересов осужденных, порядка и условий их содержания, восстановление нарушенных прав лиц, указанной категории.

Нами были выделены и проанализированы следующие направления правозащитной деятельности Уполномоченного:

1) информационная и культурно-просветительская деятельность;

2) работа с обращениями осужденных;

3) внесение конкретных предложений по совершенствованию уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства.

В целом, проведенный анализ деятельности Уполномоченного обнаружил существенные недостатки правового оформления данного института.

Во-первых, Федеральный конституционной закон «Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации» не регламентирует вопросы взаимодействия и разграничения полномочий между уполномоченными на федеральном и региональном уровне. В этой связи представляется необходимым закрепить в едином Законе систему омбудсманов и общие принципы их функционирования. Нуждаются в правовой регламентации вопросы статуса федерального Уполномоченного и уполномоченных в субъектах Федерации, механизм осуществления их полномочий и гарантий деятельности, форм взаимодействия с различными государственными органами, общественными объединениями и т.п. Кроме того, в целях повышения эффективности защиты прав личности во всех регионах нашей страны на Федерального Уполномоченного необходимо возложить координацию деятельности уполномоченных по правам человека в субъектах Федерации.

В этой связи следует изменить ч. 1 ст. 5 действующего Закона, которая оставляет вопрос об учреждении уполномоченных в субъектах Федерации на усмотрение самих субъектов, что, на наш взгляд, нарушает их равенство и ставит в зависимость от воли региональных властей. Нами предлагается следующая редакция указанной статьи: «Должность Уполномоченного по правам человека в субъекте Российской Федерации учреждается в соответствии с конституцией (уставом) и законом субъекта Российской Федерации».

Во-вторых, действующий Закон фактически не содержит специальных норм, регулирующих деятельность Уполномоченного по защите лиц, находящихся в местах принудительного содержания. Между тем, именно эта категория лиц во многом не способна самостоятельно эффективно защищать свои права с учетом специфики нахождения в изоляции и нуждается в особой заботе со стороны Уполномоченного. В этой связи данное направление деятельности Уполномоченного должно восприниматься в качестве приоритетного. С целью повышения его эффективности представляется целесообразным в указанном выше Законе посвятить данной деятельности Уполномоченного самостоятельную главу, в которой отдельно выделить предмет контроля, формы контроля и порядок посещения мест лишения свободы. Кроме того, необходимо конкретизировать ст. 17 в части перечня субъектов, обладающих правом подачи жалобы (ее формы и сроков) в службу Уполномоченного. Мы предлагаем данную статью, в следующей редакции:

«1. Правом на подачу жалобы обладает не только лицо, имеющее собственный интерес в деле, но и его представители, а также общественные организации.

2. Жалоба должна быть подана не позднее одного года с момента фактического нарушения права или с момента, когда заявителю стало из- вестно о его нарушении. В особых случаях, для лиц, находящихся в местах принудительного содержания, указанный срок может быть продлен.

3. Жалоба должна содержать фамилию, имя, отчество и адрес заявителя, изложение существа обжалуемых действий (бездействий), а также сопровождаться копиями решений, принятых по его жалобе, рассмотренной в судебном или административном порядке».

В этой же связи нуждается в дополнении и ст. 16. Предлагаем дополнить ч. 1 указанной статьи следующим содержанием: «Уполномоченный вправе рассматривать жалобы осужденных к лишению свободы без предварительного обжалования заявленных нарушений в административном или судебном порядке».

В-третьих, УИК РФ также нуждается в дополнении, поскольку не содержит самостоятельных норм, регулирующих деятельность Федерального Уполномоченного, а также уполномоченных в субъектах Российской Федерации в уголовно-исполнительной сфере. По нашему мнению, УИК РФ должен содержать отдельную статью, посвященную контролю Уполномоченного за деятельностью персонала учреждений и органов, исполняющих наказания. Мы предлагаем данную статью в следующей редакции: «Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации осуществляет контроль за соблюдением прав и законных интересов лиц, содержащихся в местах лишения свободы. Правила осуществления указанного контроля устанавливаются федеральным законодательством».

Кроме того, нуждается в дополнении ч. 4 ст. 15 УИК РФ, а именно, необходимо сформулировать исчерпывающий перечень органов, осуществляющих контроль и надзор за деятельностью учреждений и органов, исполняющих наказания, в которые обращения лиц, находящихся в местах принудительного содержания, направляются без цензуры. Предлагаем ч. 4 ст. 15 УИК РФ в следующей редакции: «Предложения, заявления и жалобы осужденных к аресту, содержанию в дисциплинарной воинской части, лишению свободы, смертной казни, адресованные в суд, прокуратуру, вышестоящие органы уголовно-исполнительной системы, Уполномоченному по правам человека в Российской Федерации, уполномоченным по правам человека в субъектах Российской Федерации, в общественную наблюдательную комиссию, Европейский Суд по правам человека цензуре не подлежат и не позднее одних суток (за исключением выходных и праздничных дней) направляются по принадлежности».

В качестве разновидности контрольно-надзорных гарантий в представленной работе был рассмотрен также и общественный контроль, осуществляемый в сфере обеспечения правовой защиты осужденных.

Нормативную основу данного контроля составляют Федеральный закон «Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и о содействии лицам, находящимся в местах принудительного содержания» и принятый на его основе Приказ ФСИН РФ «Об утверждении Положения о порядке посещения учреждений уголовно-исполнительной системы членами общественных наблюдательных комиссий».

Анализ указанных нормативных актов привел нас к следующим выводам:

1) сама концепция закона не вызывает каких-либо возражений, - общественный контроль за соблюдением прав осужденных есть важнейшая разновидность специализированных форм общественного контроля, регламентации которой должен быть посвящен самостоятельный Федеральный закон;

2) по содержанию Закона основные недостатки видятся в следующем:

а) порядок формирований комиссий довольно сложен и имеет ряд существенных процедурных пробелов, что превращает комиссию в полностью зависимый орган от Общественной палаты;

б) нуждается в корректировке положение ст. 15, обязывающее членов общественной наблюдательной комиссии заранее предупреждать администрацию контролируемого учреждения о своем визите;

в) является недопустимым отсылочная норма ст. 16, позволяющая определять порядок осуществления контроля подзаконными актами исполнительной власти. Действующее здесь «Положение», само по себе, возраже- ний не вызывает, и как вариант решения данной проблемы можно предложить включение данного подзаконного акта в текст Закона;

г) Закон страдает многочисленными погрешностями законодательной техники и многочисленными фразеологическими ошибками, обусловленными, впрочем, скорее поспешностью вносимых изменений перед вторым и третьим чтением (2008 г.), нежели «злым умыслом» силового лобби;

3) решением указанных выше проблем может явиться возвращение к первому варианту законопроекта до внесения в него поправок в процессе второго и третьего чтения.

Считаем также необходимым рекомендовать увеличение срока полномочий члена комиссии с трех до пяти лет. Представляется, что за краткий срок члены комиссии не успевают в достаточной мере понять специфику деятельности исправительных учреждений.

Следует также отметить, что, несмотря на представленную критику, мы не разделяем точку зрения правозащитников, считающих бесполезность и даже вредность этого Закона в его действующей редакции. Считаем, что в даже существующей редакции принятие данного Закона является определенным шагом в развитии институтов российского гражданского общества.

По нашему мнению, «право на общественный контроль» нуждается в своем большем императивном утверждении и на уровне УИК РФ. В ч. 3 ст. 23 указано, что общественные объединения оказывают содействие в работе учреждений и органов, исполняющих наказания. Считаем необходимым, заменить понятие «оказывают содействие» на понятие «участвуют», т.к. это больше соответствует сути и повышает значимость общественного движения.

В целом, в настоящее время в России сложились предпосылки определения оптимального объема правомочий и форм общественного контроля, а также порядка подчиненности либо взаимодействия отдельных его институтов. По нашему мнению, потенциально возможны три модели общественного контроля в данной сфере 1) децентрализованная, 2) дуалистическая и 3) централизованная.

Первая заключается в создании автономных органов - Общественной палаты РФ, общественных советов при Минюсте России и общественных наблюдательных комиссий. Статус всех этих структур должен быть четко определен в нормативных правовых актах, все они призваны решать контрольные задачи на принципах самостоятельности, для этого им даны соответствующие полномочия. Однако вопросы координации деятельности с другими органами общественно-государственного контроля здесь определить довольно сложно, что на практике непременно приведет к дублированию и параллельности в их деятельности.

Сущность второй модели состоит в том, что создаются два достаточно влиятельных органа, которые осуществляют координацию работы определенных структур общественно-государственного контроля. Например, Общественная палата РФ принимает участие в формировании общественных наблюдательных комиссий, а Совет по правам человека при Президенте РФ координирует деятельность соответствующих советов при министерствах и иных структурных подразделениях исполнительной власти.

В третьем случае (централизованная модель) организация всей системы общественно-государственного контроля осуществляется вокруг одного органа - Общественной палаты РФ. Для этого на нее придется возложить функции по участию в формировании и координации деятельности не только общественных наблюдательных комиссий, но и общественных советов. При таком подходе повышается ответственность общественных объединений за более качественный отбор в состав всех органов общественногосударственного контроля, что позволит производить обоснованную их ротацию, повысит не только управляемость, но и целенаправленность деятельности субъектов контроля. Однако все это с неизбежностью приведет к усилению зависимости контролирующих субъектов от Общественной палаты.

Представляется, что выбор модели устройства общественно контроля за обеспечением прав и законных интересов осужденных - дело времени. В этом вопросе нет необходимости принимать кардинальных решений и вполне допустима естественная эволюция. Насколько же позволяет судить настоящий момент российской истории, имеются предпосылки к формированию централизованной модели общественного контроля.

Дальнейший ход работы был связан с изучением гарантий, которые по отношению к контрольно-надзорным имеют процессуальное значение.

Важнейшее значение среди этих гарантий имеет право осужденных на обращения.

Право осужденных на обращения - это закрепленное в нормах уголовно-исполнительного законодательства и иных нормативных актов право подавать индивидуальные либо коллективные предложения, заявления, ходатайства и жалобы, и юридическая обязанность администрации исправительных учреждений и иных государственных органов или должностных лиц рассматривать и разрешать поступившие обращения. Сущность права осужденных к лишению свободы на обращения заключается в том, что осужденный может подать обращения о нарушении его прав и законных интересов в соответствующий орган, а последний обязан их принять, рассмотреть по существу и вынести законное и обоснованное решение. При этом под реализацией права на обращения осужденных к лишению свободы следует понимать совокупность их действий по его осуществлению, а также действий администрации исправительного учреждения либо иных лиц, которым адресовано обращение. Тогда как механизм реализации права на обращения - это деятельность осужденных, учреждений, органов государственной власти и общественных организаций, которая согласуется с предписаниями статей 12, 15 УИК РФ и раздела XIII Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений по осуществлению их прав и обязанностей. Содержание права осужденных к лишению свободы на обращения составляет право осужденных на предложение, заявление, ходатайство и жалобу.

Исходя из этого, итоговое определение обращений осужденных к лишению свободы формулируется нами как предусмотренные уголовноисполнительным законодательством и иными нормативно-правовыми актами индивидуальные и коллективные предложения, заявления, ходатайства и жалобы, изложенные в письменной или устной форме.

Далее был представлен дефинитивный анализ указанных форм обращений, позволивший нам конкретизировать их определения следующим образом:

1) предложение осужденного к лишению свободы - предусмотренное уголовно-исполнительным законодательством письменное или устное обращение, направленное в государственные органы, общественные организации и к должностным лицам, не связанное с нарушением их субъективных прав, а содержащее рекомендации по совершенствованию функционирования уголовно-исполнительной системы;

2) заявление осужденного к лишению свободы - предусмотренное уголовно-исполнительным законодательством письменное или устное обращение, направленное в государственный орган, общественную организацию или к должностному лицу по вопросам, не связанным с нарушением прав, а преследующее своей целью реализацию права либо сигнализирующее о правонарушении, непосредственно не затрагивающего права данного осужденного;

3) жалоба осужденного к лишению свободы - предусмотренное уголовно-исполнительным законодательством письменное или устное обращение осужденного в государственный орган, общественную организацию или к должностному лицу, в котором сообщается о нарушении прав, свобод и законных интересов, содержатся требования или просьбы об их восстановлении.

4) ходатайство осужденного к лишению свободы - предусмотренное уголовно-исполнительным законодательством обращение к администрации исправительного учреждения в орган прокуратуры, суд, к другим должностным лицам, с просьбой о предоставлении возможности использовать то или иное право.

С социологической точки зрения обращения осужденных представляют собой ценный эмпирический материал, позволяющий дать качественную оценку режиму законности в местах исполнения наказаний, увидеть основные проблемы в сфере соблюдения прав и законных интересов осужденных.

Общая социологическая характеристика реализуемости права осужденных на обращение сводится к следующим данным: 17,8% осужденных вообще не знают о наличии у них права на обращение; 33% - сообщили, что при использовании ими права на обращение они столкнулись с его нарушение со стороны администрации исправительного учреждения; 11,1% - сообщили, что данное право представляется им довольно важным, и они имеют собственные предложения по совершенствованию его обеспечения. Приоритетность использования права на обращение такова. 23,7% осужденных заявили о приоритетном использовании права на обращения в целях обжалования приговора. 27,1% - в целях обжалования незаконных действий администрации, исправительного учреждения. Наибольшее же число осужденных (42,3%) сообщили, что использовали право на обращение в целях не связанных с обжалованием каких-либо незаконных действий^[701].

Давая дифференцированную социологическую оценку, мы исходили из следующей классификации обращений:

1) обращения осужденных в сфере применения основных средств исправления;

2) обращения осужденных в сфере их бытового и медицинского обеспечения;

3) обращения осужденных к лишению свободы, связанные с изменением условий содержания и освобождением от отбывания наказания.

По данным социологических исследований, обращения, связанные с применением основных средств исправления, от общего числа обращений составляют более половины - 73,27%. При этом самый большой процент в этой группе составляют обращения, связанные с режимом исполнения наказания. Далее, с большим отрывом, следуют обращения, связанные с изменением условий содержания и освобождением от отбывания наказания, при чем обращения, связанные с изменением условий, здесь явно доминируют.

Обращения в сфере бытового и медицинского обеспечения составляют 22,28%. При этом какой-либо явно доминирующей разновидности обращений выделить здесь не представляется возможным.

Обращения по поводу освобождения от отбывания наказания в общей сложности составляют 4,52%. При этом обращения, связанные с условнодосрочным освобождением от отбывания наказания, здесь явно доминируют - 3,17%, тогда как на долю обращений, связанных с применением амнистии и помилования, приходится 1,35%.

Анализ норм уголовно-исполнительного права, регламентирующих право осужденного на обращения, выявил ряд противоречий с конституционными принципами, вытекающими из ст. 33 Конституции РФ, на основании чего были сформулированы следующие предложения по внесению изменений в уголовно-исполнительное законодательство:

1) часть 4 статьи 12 УИК РФ целесообразно изложить в следующей редакции: «Осужденные имеют право обращаться с индивидуальными и коллективными предложениями, заявлениями, ходатайствами и к администрации учреждения или органа, исполняющего наказания, в вышестоящие органы управления учреждениями и органами, исполняющими наказания, суд, органы прокуратуры, органы государственной власти и органы местного самоуправления, общественные объединения, а также в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека»;

2) часть 1 статьи 15 УИК РФ в следующей редакции: «Осужденные могут направлять индивидуальные и коллективные предложения, заявления, ходатайства и жалобы»;

3) подпункт 7 пункта 11 главы III Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений, регламентирующий право осужденных на обращения с предложениями, заявлениями, ходатайствами и жалобами, после слова «обращаться» дополнить словами: «с индивидуальными и коллективными предложениями, заявлениями, ходатайствами и жалобами... », далее по тексту;

4) главу XIII Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений дополнить пунктом 67 следующего содержания: «Осужденным предоставляется право на обращение с коллективными предложениями, заявлениями, жалобами и ходатайствами в письменной форме».

Кроме того, в действующем законодательстве не в полной мере разработаны сроки рассмотрения предложений, заявлений, ходатайств и жалоб осужденных, что является существенным пробелом в УИК РФ, так как отсутствие строгой процессуально-процедурной регламентации приводит к распространенному нарушению - затягиванию рассмотрения обращения по существу. В этой связи предлагаем ч. 6 ст. 15 УИК РФ изложить в следующей редакции: «Органы и должностные лица обязаны рассмотреть обращения осужденных в следующие сроки: а) в течении трех дней для обращений адресованных администрации учреждений и органов, исполняющих наказании; б) в срок до семи дней для обращений, рассмотрение которых входят в компетенцию начальника учреждения и органа, исполняющего наказания; в) обращения, разрешение которых входит в компетенцию иных инстанций направляются туда не позднее семи дней. Указанные сроки исчисляются с момента приема и регистрации обращения».

Считаем также целесообразным дополнительно регламентировать не только сроки рассмотрения обращений осужденных, но и сроки исполнения принятых решений, для чего дополнить ч. 6 ст. 15 УИК РФ следующим пунктом: «Решение, принятое по обращению осужденного, должно быть исполнено в установленные законом (иным нормативно-правовым актом) сроки».

Определенные проблемы правового регулирования имеет такой вид обращений осужденных как ходатайство. Указанная проблема состоит в том, что основные права осужденных регламентируются ст. 12 УИК РФ, в которой ч. 4 отражает право на обращения, но не указывает ходатайство как вид обращения, что, по сути, лишает осужденных права на обращение с ходатайством. Представляется необходимым восполнить данный пробел и включить ходатайство в общий перечень обращений осужденных приводимый ч. 4 ст. 12 УИК РФ.

Как было отмечено выше, обращения осужденных могут быть не только письменными, но и устными, в том числе сделанными по телефону. Право осужденных на телефонное обращение никем не оспаривается и, в целом, является общепризнанным. Однако действующее российское законодательство фактически не регламентирует данное право осужденного, не делая никаких различий между правом на телефонные разговоры в целом и правом на обращение по телефону. В этой связи нами предлагаются следующие изменения законодательства:

а) ч. 2 ст. 15 УИК РФ после первого предложения дополнить предложением следующего содержания: «Устные обращения могут осуществляться, в том числе и посредством телефонных переговоров»;

б) ч. 3 ст. 92 УИК РФ и п. 89 раздела XV Правил дополнить словами: «... а также в случаях, когда телефонные переговоры осуществляются с целью реализации права на устное обращение»;

в) ч. 5 ст. 92 УИК РФ сформулировать в следующей редакции: «Телефонные разговоры осужденных могут контролироваться персоналом исправительных учреждений, за исключением тех, которые осуществляются с целью реализации права на обращение»;

д) раздел XIII Правил дополнить пунктом: «Устные обращения осужденные могут осуществлять, в том числе, и посредством телефонных переговоров»;

е) с целью обеспечения конфиденциальности телефонных обращений п. 86 раздела XV Правил дополнить словами: «... кроме осуществляемых с целью реализации права на обращение».

Помимо этих конкретных предложений по совершенствованию законодательства, органам и учреждениям, исполняющим уголовные наказания, представляется необходимым регулярно проводить беседы с осужденными, в которых уделять особое внимание оформлению обращений, а также порядку их направления и соблюдению очередности инстанций, в адрес которых направляются обращения.

Следующей гарантией обеспечения прав осужденного является его право на процессуальную защиту на стадии исполнения наказания. Процессуальная защита на стадии исполнения наказания с научной точки зрения представляется нам довольно проблемной, хотя основная проблема здесь носит скорее субъективный характер, заключающийся в междисциплинарном положении защиты на данной стадии. Строго говоря, эта защита является разновидностью процессуальной деятельности в рамках уголовного судопроизводства, и ее следует отнести к предмету уголовного процесса. Однако в отличие от защиты на предыдущих стадиях процесса, защита на стадии исполнения наказания имеет принципиально иную природу, она здесь связана не столько с состязательностью (защитой от государственного обвинения), сколько с отстаиванием законных интересов осужденного, связанных с режимом исполнения наказания. Отстаивание этих интересов характеризуется скорее уголовно-исполнительными аспектами, нежели чисто уголовнопроцессуальными. Однако уголовно-исполнительное право (как наука) фактически не занимается этой проблематикой, считая ее выходящей за рамки своего научного предмета. Что же касается уголовного процесса, то работ, специально посвященных данной проблеме, здесь весьма не много, что, как представляется, обусловлено иной природой данной стадии, лишенной своего «обвинительного содержания».

Между тем процессуальная защита осужденного на стадии исполнения наказания является важнейшей процессуальной гарантией его правового статуса - процессуальной формой реализации такой гарантии как судебный контроль.

В этой связи довольно ошибочной представляется позиция, отождествляющая правовую защиту и юридическую помощь. Эти понятия не совпадают не только по объему, но и по содержанию. По нашему мнению, защита на стадии исполнения наказания (как и на предыдущих стадиях) не может быть сведена только к представительству интересов осужденного в суде и дру- гих органах государственной власти. Выше мы старались доказать, что природа уголовного процесса (в том числе и на стадии исполнения наказания) такова, что предполагает наличие ситуаций, в которых защитник фактически действует от своего имени, а не от имени обвиняемого или осужденного.

В то же время, если исходить из строгого толкования соответствующих норм УПК РФ (ст. 399) и УИК РФ (ст. 78), то можно сделать вывод, что, в отличие от более ранних стадий, на стадии исполнения приговора законодатель исходит лишь из представительной функции адвоката (защитника). Безусловно, в этом есть определенная логика. После вынесения приговора основной вопрос уголовного процесса о виновности или не виновности подсудимого является уже решенным. На стадии исполнения наказания формально уже нет стороны обвинения, следовательно, нет необходимости и в состязательности. Здесь есть лишь «технические вопросы», но нет спора с обвинением, и решение этих вопросов сводится к убеждению суда в целесообразности или нецелесообразности реализации того или иного режима исполнения назначенного наказания.

Однако, рассмотренная нами судебная практика говорит скорее об обратном. Многие вопросы, касающиеся исполнения обвинительного приговора, выходят за рамки «чисто технических» и де-факто продолжают нести в себе волевые аспекты обвинения. При этом, если исходить из того, что сущность правозащитной функции сводится к противостоянию возможного произвола со стороны государства, то функция эта полностью сохраняет себя и на стадии исполнения наказания.

Правозащитные действия в стадии исполнения наказания направлены на реализацию позиции осужденного, которая может выражаться в следующем:

1) в стремлении не признавать исполняемый приговор законным и обоснованным и добиваться его пересмотра в свою пользу;

2) в стремлении полностью или частично не признавать отрицательную оценку его действий и поведения;

3) в стремлении смягчить отбываемое наказание, воспользоваться предусмотренными законом льготами при реализации наказания.

В каждом из рассмотренных случаев правозащитная деятельность предназначена для отстаивания прав и законных интересов осужденного, установления истинного значения фактов, что в свою очередь предполагает строгую определенность предмета и объекта защиты.

Предмет правозащитной деятельности на стадии исполнения наказания составляют обстоятельства, служащие основанием для полного или частичного освобождения от наказания, либо для смягчения наказания, или для отклонения требований о замене назначенного наказания более тяжким, о переводе в места лишения свободы с более суровым режимом отбывания наказания, а также обстоятельства, установление которых требуется для разрешения сомнений и неясностей, возникающих при приведении приговора в исполнение.

Объект защиты на стадии исполнения наказания составляют права и интересы осужденных, на отстаивание которых направлена правозащитная деятельность на данной стадии. При этом следует отметить, что объектом защиты в судопроизводстве по исполнению наказания являются не только реально нарушенные субъективные права осужденного, но и мнимо нарушенные. Последние являются объектом защиты в стадии исполнения наказания в силу необходимости установления наличия или отсутствия нарушения. Кроме того, в объект защиты в судопроизводстве по исполнению наказания, на наш взгляд, следует включать все субъективные права осужденного, в том числе, и ненарушенные, с целью устранения предпосылок возможного их нарушения. Вместе с тем, право на защиту в стадии исполнения наказания распространяется не на весь объект защиты осужденного, а лишь на ту его часть, которая не противоречит общественным интересам и способствует всестороннему, полному и объективному исследованию обстоятельств дела в судопроизводстве.

В целом, предлагается определить процессуальную защиту осужденного как совокупность процессуальных действий осужденного и его защитника, направленных на достижение желаемого для осужденного результата, отстаивание как нарушенных, так и могущих быть нарушенными прав и законных интересов.

В представленной работе нами были предложены следующие практические рекомендации в сфере конкретизации процессуального статуса адвоката (защитника) на стадии исполнения наказания.

Во-первых, необходимо привести в соответствие с Конституцией РФ действующий УПК РФ, обозначив в качестве принципа уголовного процесса, право осужденного на защиту. Для этого предлагается изложить п. 1 ст. 16 в следующей редакции: «Подозреваемому, обвиняемому и осужденному обеспечивается право на защиту...», далее по тексту.

Во-вторых, необходимо особо оговорить в УПК РФ обязанность суда обеспечить участие защитника в стадии исполнения наказания, когда об этом ходатайствует осужденный. Для этого предлагается дополнить ст. 399 следующим положением: «Суд обязан обеспечить осужденному возможность защищаться установленными и незапрещенными средствами и способами, в том числе обеспечить участие защитника в стадии исполнения приговора, когда об этом ходатайствует осужденный либо его родственники».

В-третьих, необходимо предусмотреть в УПК РФ комплекс прав адвоката (защитника) в стадии исполнения наказания. Для этого предлагается дополнить главу 47 самостоятельной статьей - «Участие защитника при рассмотрении судом вопросов, связанных с исполнением приговора», сформулировав ее в следующей редакции:

«Защитник, участвующий в судопроизводстве по исполнении приговора, инициирует производство по исполнению приговора, знакомится с материалами исполнительного производства, представляет доказательства, принимает участие в их исследовании, заявляет ходатайства и отводы, задает вопросы участникам процесса, высказывает свое мнение по возникаю- щим в судебном заседании вопросам, излагает суду соображения защиты по существу разрешаемого им вопроса.

Наличие ордера управомачивает защитника на свидание с осужденным, содержащимся в местах лишения свободы.

Защитник вправе защищать любые законные интересы осужденного, в том числе не связанные непосредственно с вопросами, разрешаемыми судом в этой стадии».

В-четвертых, в главе 47 УПК РФ следовало бы предусмотреть случаи обязательного участия защитника в судопроизводстве по исполнению наказания по делам о переводе осужденных, достигших совершеннолетия, в колонии общего режима, а также по делам осужденных, не владеющих языком, на котором ведется судопроизводство.

В пятых, принимая во внимание ограниченные возможности осужденного к лишению свободы по реализации своих прав, представляется необходимым предоставить возможность самостоятельного обращения адвоката с ходатайством по поводу защиты прав осужденного. Считаем необходимым дополнить ст. 399 УПК РФ следующим положением: «Адвокат осужденного вправе самостоятельно обращаться в суд с ходатайством о рассмотрении вопросов, возникающих в процессе исполнения приговора».

Представляется, что вопрос о принятии такого ходатайства к рассмотрению должен решаться судом, исходя из фактических обстоятельств той или иной ситуации. Считаем нецелесообразным законодательное выделение случаев, обязывающих принять суд это самостоятельное ходатайство адвоката к своему рассмотрению.

Освещение вопроса о процессуальном статусе адвоката осужденного к лишению свободы довольно тесно связано с организационными проблемами предоставления адвокатских услуг.

Выше мы выделили следующие организационные проблемы осуществления правовой защиты осужденных к лишению свободы:

- техническая недоступность правозащитных услуг по причине пространственной удаленности многих учреждений исполнения наказаний, тогда как по данным Министерства юстиции РФ за 2008 г. в 408 районах нашей страны адвокатуры нет вообще;

- проблемы, связанные с оплатой правозащитных услуг;

- организационно-правовые проблемы, а именно, проблема получения разрешения на свидание с адвокатом, временные ограничения этих свиданий, проблема конфиденциальности.

Исходя из фактического положения дел, мы не видим возможности сколь-либо эффективного решения первых двух проблем посредством внесения изменений в законодательство. Эти проблемы относятся к плоскости не специальных (юридических) гарантий, а к общим гарантиям (прежде всего экономическим и социальным). Право не может быть выше реально существующих общественных отношений и не в состоянии кардинально поменять их устоявшуюся природу. Неразвитость транспортной и иной технической инфраструктуры в отдаленных районах нашей страны является экономической проблемной, а не проблемой уголовно-исполнительного законодательства. Точно также обстоит дело и с проблемой бесплатных юридических услуг осужденным, которая упирается не столько в детали уголовноисполнительного законодательства, сколько в социальную политику государства и устоявшиеся правила оказания юридической помощи на рынке юридических услуг. В какой-то мере, решению выше указанных проблем может способствовать более тесное сотрудничество органов, ведающих исполнением наказания и адвокатуры. С этой целью целесообразно закрепление адвокатов за исправительными учреждениями, либо, по крайней мере, организация дежурства. Кроме того, не видя концептуальной возможности организовать адекватное предоставление бесплатной юридической помощи, считаем необходимым, дополнительно, гарантировать ее получение несовершеннолетними, для чего дополнить п. 8. ст. 12 УИК РФ следующим положением: «Несовершеннолетним, отбывающим наказание в учреждениях уголовноисполнительной системы, такая помощь оказывается бесплатно в порядке, установленном соответствующим постановлением Правительства Российской Федерации».

Иначе обстоит дело с организационно-правовыми проблемами, главное направление решения которых видится в усилении контрольно-надзорных гарантий за соблюдением режима уголовных наказаний и, прежде всего, судебного и общественного контроля.

Предлагается также более жесткая регламентация ответственности органов и должностных лиц за не предоставление (несвоевременное предоставление) запрашиваемых адвокатом документов и других материалов, по средствам внесения соответствующих изменений в п. 1 ч. 3 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и ст. 19.7 Кодекса об административных нарушениях Российской Федерации.

Последняя из рассмотренных в представленной работе гарантий обеспечения правовой защиты - предоставление квалифицированной юридической помощи осужденным к лишению свободы.

В объективном смысле право на получение осужденными к лишению свободы квалифицированной юридической помощи представляет собой межотраслевой правовой институт, включающий совокупность норм конституционного, уголовно-исполнительного, иных отраслей права, регулирующих обеспечение конституционного права каждого осужденного на получение квалифицированной юридической помощи в пенитенциарной сфере.

Право осужденных на квалифицированную юридическую помощь в субъективном смысле есть гарантированные конституционными и иными правовыми нормами вид и мера возможного поведения субъекта в удовлетворении такого блага, как получение юридической помощи. При этом данному праву корреспондирует обязанность государства обеспечить его реализацию.

В целом, право осужденных к лишению свободы на юридическую помощь определяется нами, как закрепленная в законодательстве возможность получения необходимой, своевременной юридической помощи в местах исполнения наказания от лиц, обладающих специальными познаниями, в целях содействия в реализации и защите прав осужденных, а также предотвращения незаконного их ограничения.

Представляется, что специфика процессуальных аспектов оказания юридической помощи осужденным к лишению свободы должна восприниматься не как наличие законодательно установленных барьеров, а как необходимость установления дополнительных механизмов, направленных на преодоление объективно неизбежных затруднений, связанных с режимом данного вида наказания.

Юридическая наука выделяет три основные формы оказания юридической помощи 1) консультирование, 2) составление юридически значимых документов, 3) представительство интересов в суде и других органах государственной власти. Представляется, что преломление этих форм через специфику правового статуса осужденного к лишению свободы не вносит в них каких-либо новых существенных особенностей. Специфика оказания юридической помощи осужденным к лишению свободы сводится не к ее формам, а к способам предоставления. Принимая во внимание изоляцию от общества данной категории осужденных, эти способы неизбежно испытывают на себе ряд ограничений, которые, однако, ни в коем случае нельзя рассматривать как цель данного уголовного наказания.

Выше мы рассмотрели следующие способы оказания юридической помощи данной категории граждан: 1) получение юридической помощи по телефону, посредством реализации права осужденного на телефонные переговоры; 2) получение юридической помощи посредством реализации права осужденного на переписку; 3) получение юридической помощи посредством предоставления свиданий с адвокатом.

В отношении первых двух способов следует отметить концептуальное несовершенство действующего уголовно-исполнительного законодательства РФ (прежде всего УИК РФ), которое рассматривает право осужденного на получение юридической помощи по телефону или посредством переписки именно как разновидность их общего права на телефонные переговоры и переписку. Между тем природа этих прав совершенно разная. В первом случае целью выступает юридическая помощь, во втором - поддержание социальных связей осужденного с внешним миром. В первом случае режим исполнения наказаний не может специально предусматривать своей целью ограничение этого права, во втором - это ограничение выступает в одном из аспектов цели наказания - его карающего воздействия.

В этой связи, как уже отмечалось, мы предлагаем строго дифференцировать эти права и способы их реализации, для чего в четвертом разделе УИК РФ представляется целесообразным предусмотреть самостоятельную главу - «Обеспечение правовой защиты осужденных к лишению свободы». Помимо этого, принимая во внимание существенную специфику оказания и получения юридической помощи осужденным к лишению свободы, а также в целях приведения российского законодательства в соответствие с международными стандартами, в УИК РФ представляется необходимым предусмотреть специальную статью - «Правовая помощь осужденным к уголовным наказаниям в виде лишения свободы». Нами предлагается следующая редакция указанной статьи: «Осужденные имеют право на получение квалифицированной юридической помощи. Ограничение прав осужденных на получение юридической помощи допустимо лишь в исключительных случаях прямо указанных в законодательстве. Осужденные могут советоваться по любым правовым вопросам с юристом по своему выбору и за свой счет. В обязанности администрации входит полное и своевременное информирование осужденных о праве на получение бесплатной юридической помощи. Получение юридической помощи носит конфиденциальный характер. Осужденные к лишению свободы имеют неограниченный доступ к документам и иным материалам, касающихся судебно-следственных действий совершенных в их отношении».

Следует отметить, что де-факто основным способом предоставления юридической помощи осужденным является его право на свидания с адвокатом. В отличие от свидания с родственниками (иными лицами), имеющими ряд ограничений, являющихся составной частью режима исполнения наказания, свидания с адвокатом не могут иметь каких-либо временных ограничений и должны быть организованы, исходя из принципа конфиденциальности. Однако, выступая против каких-либо ограничений на свидание с защитником в период исполнения наказания, необходимо предвидеть открывающиеся возможности для злоупотребления этим правом со стороны осужденного. Последний в этом случае получает возможность использовать свое право на свидания с защитником не только для получения юридической помощи, но и для иных целей, сводящихся к установлению «связей с внешним миром», что следует рассматривать как нарушение режима исполнения уголовного наказания. Кроме того, осуществление каких-либо контрольных полномочий со стороны администрации с учетом требований конфиденциальности будет в этом случае крайне затруднительным.

Поэтому, настаивая на необходимости отмены ограничений в данной сфере, мы являемся противниками расширения круга возможных субъектов по оказанию юридической помощи осужденному к лишению свободы. По нашему мнению, в качестве этого субъекта здесь может выступать только адвокаты. Как корпоративная организация адвокатура имеет довольно широкие возможности по профессиональному контролю за деятельностью своих членов, вплоть до прекращения статуса адвоката. В этой связи считаем необходимым предусмотреть отдельную процедуру рассмотрения жалоб администрации исправительных учреждений, внесенных в адвокатскую палату через орган государственной власти, уполномоченный в области адвокатуры, связанных с основаниями, дающими возможность предположить наличие злоупотреблений правом на свидания и другими нарушениями норм профессиональной этики.