§ 1. Особенности правового статуса осужденных к лишению свободы

В целом, правой статус личности рассматривается как понятие, отражающие наиболее базовые аспекты взаимоотношений между государством и человеком, находящимся на его территории. С позиций относительно устоявшихся в теории конституционного права представлений выделяется три разновидности правового статуса личности: общий, специальный и индивидуальный.

Следуя относительно устоявшейся теоретико-юридической конструкции, в качестве элементов правового статуса рассматриваемой нами категории лиц следует назвать следующие: 1) политико-правовое состояние; 2) права и обязанности; 3) юридические гарантии.

Рассмотрим данные структурные элементы в отношении специального статуса осужденных к лишению свободы более подробно.

Политико-правовое состояние характеризует изначальную взаимосвязь человека и государства с позиций наличия или отсутствия гражданства, а так же ряда других конкретизирующих признаков (например, беженец, вынужденный переселенец, лицо, обладающее дипломатическим иммунитетом и т.д.).

В конституционном и международном праве именно наличие или отсутствие гражданства рассматривается как ключевой момент для выделения различных видов правового статуса^[2].

Безусловно, на практике это влияние сохраняется и на стадии исполнения наказания. Например, выдача осужденных иностранных граждан составляет неотъемлемый элемент уголовно-исполнительной политики большинства современных государств. Но это скорее политический, нежели правовой аспект данной проблематики. Реализация назначенного судом уголовного наказания в отношении иностранного гражданина с точки зрения международных отношений является далеко не всегда целесообразным. Уголовноисполнительное право вынуждено учитывать эти моменты и поэтому предоставляет возможность (субъективное право, но не обязанность) выдачи данной категории лиц. Однако это следует рассматривать именно как аспекты политической целесообразности, а не как установление особого режима исполнения уголовного наказания в отношении иностранных граждан. Принцип равенства перед законом и судом не должен предполагать наличие каких-либо различий в режиме исполнения уже назначенного уголовного наказания в зависимости от политико-правового состояния человека.

В соответствии со ст. 10 УИК РФ осужденные к лишению свободы иностранные граждане и лица без гражданства пользуются теми же правами и несут те же обязанности, которые установлены для обычных лиц данной категории, за исключением изъятий и ограничений, предусмотренных законодательством РФ. В связи с выше сказанным представляется, что эти «изъятия и ограничения» не могут касаться потенциальных возможностей иностранных граждан и лиц без гражданства защищать свои права по сравнению с аналогичными возможностями граждан РФ.

Права и обязанности лиц, содержащихся в исправительных учреждениях, относятся к числу узловых элементов их правового положения. Несмотря на обилие и противоречивость точек зрения, высказываемых исследователями по поводу элементов, составляющих содержание правового статуса личности, абсолютное большинство из них называет его центральным звеном субъективные права, под которым традиционно понимают официально признанную и легализированную в специфически юридической форме меру возможного поведения человека в той или иной жизненной ситуации^[3].

Анализ правовых норм свидетельствует, что помимо понятия «право» личности в законодательстве РФ неоднократно упоминается термин «свобода» личности. Соответственно возникает вопрос, идентичны ли они, а если нет - то в чем состоят их отличия? Вообще термин «свобода» личности, применительно к юридической науке, употребляется в двух значениях, которые, хотя и являются неразрывно связанными, не образуют между собой абсолютного тождества. В первом значении он выполняет роль основополагающего принципа, характеризующегося возможностью личности действовать по своему усмотрению. Во втором - выступает в качестве субъективной возможности совершать либо воздерживаться от каких-либо действий (например, свобода слова). В этом смысле термин «свобода» необходимо рассматривать как тождественное понятие термина субъективное «право», а различия в их названиях объясняются только тем, что такая юридическая лексика сложилась исторически^[4].

Исходя из общего определения субъективного права, можно сделать вывод о том, что сущность любого из них заключается в законодательно закрепленных и обеспеченных обязанностями государства социальных возможностях удовлетворения наиболее жизненно важных потребностей. Стержневым элементом закрепленных в законодательстве РФ прав осужденных к лишению свободы являются признаваемые за ними юридические возможности требовать соответствующего поведения от обязанных субъектов. В этой связи небезынтересна точка зрения Г.Л.

Такой подход представляется достаточно рациональным, тем более, что его объективность и обоснованность можно подкрепить конкретными практическими примерами. Например, обладая конституционным правом на свободу совести и вероисповедания, лица, содержащиеся в исправительных учреждениях, могут пользоваться либо не пользоваться данным правом, выражать его в разнообразных формах (исповедование определенной религии, атеизм), вправе требовать от обязанных лиц создания условий его реализации, а в случае нарушения данного права могут прибегнуть к государственной или общественной защите.

Как уже было отмечено, реализация прав осужденных к лишению свободы в ряде случаев приобретает особые формы осуществления. Такие ситуации могут возникать в случаях непосредственного указания на это в законе (например, ограничение права на участие в управлении делами государства) либо когда реализация определенного права невозможна в силу особого статуса осужденных к лишению свободы (например, право на пикетирование). В остальных же ситуациях, когда нет прямых нормативных предписаний на запрет тех или иных действий, лица данной категории остаются носителями прав и свобод, присущих всем российским гражданам.

В этой связи весьма последовательной представляется точка зрения Г.Л. Минакова, который все права осужденных к лишению свободы предлагает разделить на два уровня. Первый - это общие права и свободы рассматриваемой нами категории лиц, не подверженные каким-либо изменениям и равные правам законопослушных граждан. Второй уровень - группа специальных прав и свобод осужденных, осуществление которых имеет определенные особенности^[6]. Ее можно назвать специфической, поскольку она присуща исключительно лицам данной категории и реализуется ими при наличии определенных условий и в особом порядке (например, право на труд).

В целом, разделяя обозначенную точку зрения, мы предлагаем внести в нее некоторые коррективы. На наш взгляд, все права и свободы осужденных, содержащихся в исправительных учреждениях, уместно разделить на следующие группы: 1) конституционные права и свободы, реализуемые наравне с законопослушными гражданами (право на жизнь, право на обращение в государственные органы и органы местного самоуправления и др.); 2) конституционные права и свободы, осуществление которых осужденными к лишению свободы имеет определенные особенности (например, право свободно реализовывать свои способности и т.д.); 3) специальные права, предусмотренные уголовно-исполнительным законодательством (право на личную безопасность, право на свидание и т.д.).

Именно вторая и третья группы обозначенных прав и свобод носят особенный характер, т.к. они присущи исключительно осужденным к лишению свободы и являются неотъемлемым элементом только их правового статуса. В этой связи небезынтересным представляется вопрос об определении юридической природы этих групп прав.

Юридической формой выражения данного явления служат нормы действующего законодательства, которые устанавливают то или иное специальное право либо трансформируют реализацию осужденными к лишению свободы уже существующего, делая его отличным от осуществления законопослушными гражданами.

Анализ сущностной стороны указанных норм позволяет прийти к выводу о наличии трех видов юридических последствий, которые влечет за собой их специфика. В одних случаях осужденные к лишению свободы не могут пользоваться каким-либо правом в полном объеме вообще (например, право на участие в отправлении правосудия). В других - они наделяются специальными правами, обладание которыми является невозможным для законопослушных граждан (например, право на вежливое обращение со стороны персонала исправительного учреждения). В третьих - ограничения исключают возможность реализации лишь части того или иного права (свобода труда). В последнем случае остаточная часть права распространяется на осужденного к лишению свободы и входит в его правовой статус^[7].

Проблема ограниченности прав осужденных к лишению свободы является весьма актуальной, она стала предметом глубокого анализа в рамках проводимых исследований таких видных представителей юридической науки, как В.И. Селиверстов, Г.Л. Минаков, Г.О. Бекузаров. Ими были разработаны весьма серьезные концепции, позволяющие получить достаточно объективное представление о сущности, характере и видах ограничений прав и свобод лиц, содержащихся в исправительных учреждениях^[9].

Вместе с тем временной период и специализированная направленность исследовательской деятельности указанных ученых наложили определенный отпечаток на предложенные ими теоретические выводы. Поэтому попытаемся взглянуть на характер данного вопроса с позиций современного законодательства.

В этой связи особый интерес вызывает проблема способов закрепления ограниченной реализации прав и свобод лиц, содержащихся в исправительных учреждениях. Следует согласиться с мнением, что ограниченность рассматриваемых прав и свобод может иметь место в двух случаях: при непосредственной ссылке на это в законодательстве (прямая) и вытекать из характера и режима, применяемого к осужденному к лишению свободы наказания (косвенная)^[10].

С пониманием прямых ограничений трудностей не возникает, т.к. они непосредственно отражены в нормативно-правовом материале (например, лишение избирательных прав). Сложнее дело обстоит с раскрытием сущности косвенной ограниченности. Например, обязанность осужденного постоянно находиться в исправительном учреждении лишает его права на свободный выбор места жительства в любом населенном пункте России. Или, согласно Конституции РФ, осужденный к лишению свободы, как любой гражданин, имеет право на получение образования. Но данное право включает в себя возможность получить лишь некоторые виды образования. Так, например, обучаться в средних специальных и высших учебных заведениях по очной форме осужденные к лишению свободы не могут физически, что исходит из содержания данного вида наказания, основными признаками которого являются обязательная их изоляция и постоянный надзор за ними.

В то же время следует отметить, что в интересах укрепления законности и в целях недопущения произвольного толкования и применения норм действующего законодательства, ограниченность прав осужденных к лишению свободы должна с исчерпывающей точностью отражаться в законе. Нормы Конституции РФ предусматривают, что лица, содержащиеся в исправительных учреждениях (как и все граждане), юридически могут быть ограничены в правах только в случаях, которые непосредственно предусмотрены действующим законодательством.

Исходя из этого, деление ограничений на прямые и косвенные является вынужденным, поскольку в ряде случаев указания закона о непосредственном применении к осужденным тех или иных видов ограничений просто отсутствует. В этой связи представляется недостаточно обоснованной точка зрения Р.С. Маковика, считавшего, что «если действующее законодательство прямо не ограничивает права лиц, содержащихся в исправительных учреждениях, то, следовательно, речь идет об особом характере реализации этих прав»^[11]. По нашему мнению, данное положение скорее свидетельствует о недостаточном совершенстве законодательства, чем о каких-то новых теоретических конструкциях в области правового статуса рассматриваемой категории лиц.

Безусловным является тот факт, что ограниченная реализация различных возможностей, удовлетворяющих жизненные интересы осужденных во время исполнения наказания в виде лишения свободы, не может быть произвольной, она должна иметь строго правовой характер. Следует отметить, что данная проблема чрезвычайно актуальна для России. С одной стороны, она вызвана возросшим значением социально-правовых ценностей, среди которых на первое место ставятся права и свободы человека и гражданина (ст. 2 Конституции РФ). С другой - недостаточным закреплением в законодательстве вопросов правового статуса осужденных к лишению свободы, охраны и защиты их прав, что на практике выливается в нередкие случаи нарушения законности.

В этой связи следует обратиться к вопросу о необходимости определенной систематизации правовых норм, ограничивающих реализацию прав лицами, осужденными к лишению свободы. На необходимость такого решения указывает значительный их разброс в различных нормативно-правовых актах, а также отсутствие в ряде случаев вообще каких-либо указаний на это в законодательстве. Подобная ситуация свидетельствует о значительных пробелах в нормативно-правовой базе, регулирующей вопросы правового статуса осужденных к лишению свободы.

По нашему мнению, перечень положений, ограничивающих права и свободы лиц, находящихся в исправительных учреждениях, должен быть строго регламентирован. Все они должны найти свое отражение во второй главе УИК РФ, устанавливающей основы правового положения осужденных к лишению свободы либо в соответствующем федеральном законодательстве общего характера, регулирующем ту или иную сферу общественных отношений. Подобной точки зрения придерживается, в частности, и С.И. Зельдов, аргументировано отстаивающий свою позицию и приводящий в ее поддержку довольно убедительные доводы. Во-первых, любые ограничения провозглашаемых и гарантированных законодательством России прав граждан могут получить выражение исключительно в правовых актах. Это положение полностью соответствует ч. 3. ст. 55 Конституции, которая гласит, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены лишь федеральным законом в строго установленных случаях. Во-вторых, своеобразное интегрирование указанных юридических норм устранит множественность их толкования и тем самым значительно облегчит правоприменительную деятельность. В-третьих, их правовая регламентация станет надежным механизмом защиты против нарушений прав осужденных к лишению свободы и одновременно будет являться гарантией исполнения ими соответствующих обязанностей^[12]. Кроме того, по нашему мнению, наличие законодательных пробелов в вопросе ограниченной реализации прав осужденных к лишению свободы приводит к различным трактовкам данного вопроса как в теории, так и на практике. Поэтому повышение роли правового регулирования в данной сфере общественных отношений, несомненно, стало бы важнейшим фактором упрочения законности в нашем государстве.

В этой же связи, принципиальное значение принимает вопрос соотношения законодательного и подзаконного регулирования в сфере реализации осужденными к лишению свободы своих прав. В статье 4 УИК РФ говорится

0 том, что федеральные органы исполнительной власти вправе принимать основанные на законе нормативные правовые акты по вопросам исполнения наказания. По нашему мнению, необходимо уточнить пределы такого подзаконного регулирования. В настоящее время многие важнейшие обязанности (сформулированные чаще всего в форме запретов) осужденных по-прежнему отражены на уровне подзаконных актов, примером чему может быть п.п. 2, 3 § 3 Правил внутреннего распорядка ИУ, содержание которых прямо устанавливает запреты для осужденных. Представляется, что подзаконное нормативное регулирование не может ограничивать законодательно закрепленные

права лиц, содержащихся в исправительных учреждениях, вводить не предусмотренные законом запреты для них. На наш взгляд, на это необходимо сделать прямое указание в действующем законодательстве, сформулировав второй абзац ст. 4 УИК РФ в следующей редакции: «Порядок реализации прав осужденных к уголовным наказаниям в виде лишения свободы, устанавливаемый в подзаконных нормативно-правовых актах, не может вести к дополнительному ограничению их прав по сравнению с нормами федерального законодательства».

В целом, анализируя изложенный материал и учитывая высказанные по данной проблеме точки зрения, мы бы хотели предложить следующую дефиницию рассматриваемого понятия. Под правами осужденных к лишению свободы следует понимать предусмотренные нормами действующего законодательства и обеспеченные юридическими обязанностями государства меры социально-возможного поведения, реализация которых в ряде случаев носит ограниченный характер.

Детальный анализ некоторых правовых возможностей, объединяемых понятием субъективных прав, позволяет сделать вывод, что они не в полной мере отвечают признакам последних. По мнению Н.В. Витрука, подобная ситуация требует теоретического исследования, основой для которого должно стать выделение в юридической науке такой правовой категории, как законные интересы личности, подлежащие включению в ее правовой статус на правах самостоятельного элемента^[13].

Наличие интересов как самостоятельного структурного элемента отмечается также и многими специалистами уголовно-процессуального права. Так, В.М. Корнуков пишет по этому поводу следующее: «Защита всегда имеет объект. В уголовном процессе им являются интересы. Обвиняемый заинтересован в том, чтобы не быть привлеченным к уголовной ответственности и осужденным без вины, чтобы наказание, если оно будет назначено, соответствовало совершенному деянию, чтобы без нужды не ограничивалась его свобода и т.д.»^[14].

Действительно, в структуре правового статуса осужденного его интересы имеют довольно важное и самостоятельное значение. В первую очередь к ним следует отнести стремление освободиться или смягчить наказание, воспользоваться предусмотренными законом льготами при реализации наказания. Материальный интерес заключенного может проявляться в полном или частичном непризнании исполняемого приговора законным и обоснованным, а также отрицательной оценки его действий, поведения со стороны тех или иных субъектов уголовно-процессуальной деятельности в стадии исполнения приговора. Во всех случаях осужденный желает наиболее полно реализовать свои интересы, осуществить свои права или восстановить нарушенные и реализовать их, используя при этом те или иные средства и способы защиты. В конечном счете, именно с этой целью и осуществляется правозащитная деятельность осужденных.

Для реализации своих интересов осужденный наделяется определенным объемом процессуальных прав, который, в отличие от объема подобных правомочий подозреваемого, обвиняемого, подсудимого и осужденного в предшествующих исполнению приговора стадиях процесса, крайне ограничен. Эти права также нуждаются в защите. В случае их нарушения, интересы осужденного могут остаться не осуществленными. Поэтому правозащитная деятельность на стадии исполнения наказания необходима для того, чтобы предотвратить нарушение прав осужденного, а, если все же подобное нарушение состоялось, защита призвана восстановить нарушенные права и помочь осужденному в их реализации.

В целом, проблема интересов осужденного в стадии исполнения наказания является мало исследованной^[15]. Вообще, исследование интересов личности, вовлекаемой в сферу уголовно-процессуальных отношений, имеет определенную сложность, заключающуюся в том, что интересы охватывают собой многие вопросы. Кроме того, эти интересы исследуются различными отраслями науки и понимаются, вследствие этого, по-разному. Психология, в соответствии со своим предметом и задачами, понимает как субъективную категорию, как направленность внимания на определенный предмет и его познание, или как сознательное стремление людей к удовлетворению потребностей^[16]. В философии и социологии обращается внимание в основном на объективную сторону интереса. Интерес рассматривается как объективно существующая категория, которая не зависит от воли и сознания людей и заключается в отношении общества или отдельной личности к условиям общественной жизни и потребностям^[17].

Представляется, однако, что несмотря на различия между научными подходами к исследованию одного и того же явления, все же можно выявить их связь и взаимопроникновение. И в психологии, и в социологии, и в экономике, да и в правовой науке^[18], интерес, в конечном счете, рассматривается как единство объективного и субъективного.

Для раскрытия природы интереса осужденного необходимо исследовать процесс его формирования, развития и реального осуществления.

Формирование интересов осужденного начинается еще до вовлечения его в стадию исполнения наказания. Осужденный - это бывший обвиняемый. И не исключено, что, будучи привлеченным в качестве обвиняемого или сразу после совершения преступного деяния, у лица может возникнуть уверенность в неотвратимости его наказания за преступление. Вследствие этого, у него начнется процесс формирования таких интересов, содержанием которых может стать, в частности, стремление освободиться досрочно, будучи осужденным, или смягчить наказание, воспользоваться предусмотренным законом льготами при реализации будущего наказания. Сюда можно отнести и ту часть интересов бывшего обвиняемого, которые в свое время не были связаны с обвинением, и в процессе их изменения и конкретизации, продолжавшегося в период всего производства по делу, также становятся объектом защиты в судопроизводстве по исполнению наказания. Это могут быть интересы духовного, материального, личностного характера.

Формулирование органами, ведающими исполнением наказания, представления об изменении вида и режима наказания, о переводе осужденного из одного учреждения УИС в другое и т.п., также формирует интерес осужденного и вызывает потребность его защиты. С момента начала исполнения наказания формирование его интересов приобретает процессуальный характер, и это - процесс объективный, так как интересы облекаются в форму ходатайства, возбуждаемого перед судом.

Осознание интересов осужденного в стадии исполнения наказания связано с избирательным отношением осужденного к факту возбуждения производства по исполнению приговора и характеризует субъективную сторону интереса. Осужденный осознает свое качественно новое процессуальное положение и возможные последствия этого. Возникающие в связи с этим желания и устремления осужденного превращаются для него в побуждение к действиям и тем самым приобретают качество мотивов его поступков для достижения возникшей перед ним цели. Сформированные и осознанные интересы осужденного нуждаются затем в реализации через правозащитную деятельность.

Рассмотрим теперь вопросы, связанные с классификацией интересов осужденного.

В литературе по уголовному процессу некоторые авторы предлагают подразделять интересы обвиняемого на материальные и процессуальные (по сфере проявления), личные и общественные (по носителю), основные и второстепенные (по значимости), правовые и не правовые (по регулированию)^[19].

Представляется, что в отношении интересов осужденного теоретическое и практическое значение для их исследования имеет подразделение их на материальные и процессуальные, на законные и незаконные.

В основе деления интересов на материальные и процессуальные лежит сфера их проявления^[20]. Интересна в этом плане градация интересов личности, предложенная В.М. Корнуковым: «Интересы личности в уголовном судопроизводстве составляют сложную, многоуровневую, разноплоскостную систему с вертикальной и горизонтальной структурой. Вертикальная (уровневая) структура состоит из двух компонентов: материально-правовых интересов, или интересов внешнего порядка и интересов, обусловленных, порожденных уголовно-процессуальной деятельностью, то есть внутриотраслевых интересов, которые в свою очередь имеют плоскостную (горизонтальную) структуру (раскладку)»^[21].

В этой связи материальный интерес осужденного может представлять собой, во-первых, не признание исполняемого наказания законным и обоснованным, стремление добиться его пересмотра с целью своего освобождения в последующем в случае отмены приговора. Во-вторых, не признание оценки своих действий, поведения, каких-либо других обстоятельств, ставших предметом рассмотрения в суде, могущих отрицательным образом сказаться на дальнейшем положении осужденного, стремящегося освободиться или смягчить наказание. Иначе говоря, это стремление к защите в ее материальноправовом смысле.

Процессуальный интерес осужденного - стремление использовать возможные средства и способы защиты. В стадии исполнения наказания процессуальные интересы и их реализация во многом зависят от волеизъявления суда, органов и учреждений УИС, от которых зависит предоставление осужденному возможностей и условий для защиты интересов с помощью наиболее действенных средств и способов (например, с помощью защитника или посредством участия осужденного в судебном заседании). В этом мы полностью согласны со следующим высказыванием В.Д. Адаменко: «Если сущность материального интереса находится в связи с результатами судопроизводства, то смысл процессуального интереса - в самой процессуальной деятельности и проявляется в стремлении обвиняемого воспользоваться субъективными правами, законодательно зафиксированными в ст. 46 УПК РФ и других правовых нормах. Материальные интересы находят выражение при осуществлении защиты в материальном смысле, процессуальные интересы - во время защиты в процессуальном смысле»^[22].

Интересы осужденного подразделяются также на законные и незаконные. Критерии этого разграничения довольно сложны и вызывают полемику^[23]. По мнению А.Д. Бойкова, стремление защищаться - материальноправовой интерес обвиняемого - всегда законный, а стремление использовать те или иные средства защиты - процессуальный интерес - может быть в некоторых случаях и незаконным (использование лжесвидетелей, подложных документов и т.п.) и поэтому не всегда должен поддерживаться защитником^[24].

По нашему мнению, не всякий материальный интерес можно называть законным. Осужденный в стадии исполнения наказания может добиваться удовлетворения интересов узколичного характера, принципиально противоречащих государственным интересам, ведущих к полному отрицанию общественных взглядов и норм морали. В частности, он может стремиться оправдать свои антиобщественные действия, нарушающие установленный порядок при отбывании наказания как норму поведения осужденного, использовать участие в стадии исполнении наказания для клеветы и оговора других осужденных, доказавших свое исправление, высказать свое пренебрежительное отношение к тому или иному правовому запрету, призвав к его нарушению. Естественно, что такое поведение и обусловившие его в качестве причины интересы нельзя назвать законными, и, следовательно, подлежащими защите.

По мнению Л.Д. Кокорева, законные интересы отличаются от незаконных тем, что они как бы сливаются с интересами правосудия^[25]. Тем не менее, автор признает, что между интересами правосудия и законными интересами личности возможно существование определенных противоречий. Например, законный интерес осужденного - избежать замены назначенного наказания более тяжким или избежать перевода в колонию с более суровым режимом. Тем не менее, в действительности, могут быть все основания для принятия судом такого решения, что и является разновидностью таких противоречий. В данном случае, указанные интересы осужденного, несмотря на то, что они не совпадают с задачами стадии, нельзя назвать незаконным, (в частности, потому, что осужденный не несет ответственности за дачу ложных объяснений в суде по поводу своего поведения при отбывании наказания).

По мнению В.Д. Адаменко, «критерием законности интереса следует признавать возможность удовлетворения интереса не в ущерб общественным»^[26]. Отсюда, на его взгляд, удовлетворяемыми (а, следовательно, и законными) являются интересы, удовлетворение которых не опасно для общества. Действительно, именно такие интересы и должны защищаться в уголовном судопроизводстве. Но при этом не следует удовлетворимость и неудовлетво- римость интересов признавать критерием законности, т.к. это лишь следствие признания или непризнания того или иного интереса законным или незаконным. Это скорее формы проявления, свойства того или иного интереса, но не критерий, на основе которого определенные субъекты уголовнопроцессуальной и уголовно-исполнительной деятельности разграничивают интересы на законные и незаконные для установления возможности их удовлетворения.

Вместе с тем, следует согласиться с характеристикой, данной В.Д. Адаменко, в соответствии с которой законными следует называть прежде всего те интересы, которые предусмотрены нормами права^[27]. Например, стремление ознакомиться с материалами производства по исполнению наказания, принять участие в судебном заседании, пригласить защитника и другие. Однако не все эти интересы опосредованы нормами права. Но несмотря на это, эти процессуальные не правовые, но тесно связанные с принципами уголовнопроцессуального и уголовно-исполнительного права, интересы осужденного можно считать законными, потому что они не противоречат нормам права, его принципам, не превращаются в антиобщественные. В ином случае они перестали бы быть объектом защиты в стадии исполнения наказания.

В этой связи следует обратить внимание на то, что правильнее было бы говорить не о предусмотренности интереса нормой права, а об опосредован- ности его. О взаимосвязи интереса с субъективным правом и субъективной обязанностью удачно сказано у В.М. Корнукова: «Будучи объективно обусловлен, интерес составляет основу всякого субъективного права и субъективной обязанности. Субъективное право обеспечивает возможность удовлетворения определенной социальной потребности, возможность пользоваться определенным социальным благом. В таком сочетании субъективное право всегда выступает правовой формой проявления и защиты интереса, а интерес - его внутренней сущностью. Правовая обязанность субъекта служит удовлетворению интересов других субъектов, а через систему всеобщей взаимозависимости интересов, прав и обязанностей обеспечивает и интересы данного субъекта»^[28].

Не все интересы участников уголовного судопроизводства совпадают с их субъективными правами и обязанностями. Защите в стадии исполнения наказания подлежат лишь законные интересы осужденного, которые, однако, не стоит отождествлять с заложенными в них субъективными правами. Как отмечает В.М. Корнуков, законными являются не только интересы, носящие нормативно-правовой характер, признанные законом, но и интересы, не противоречащие ему. «Все интересы личности, в том числе и не выраженные в конкретных уголовно-процессуальных нормах, но не противоречащие им и общеправовым принципам, надо относить к законным», - отмечает указанный исследователь^[29].

Иными словами, чтобы стать объектом защиты, интересы осужденного не должны быть антиобщественными. Исходя из этого, для того, чтобы суд и органы исполнения наказания, а также субъекты защиты, могли определить законность интереса осужденного в целях единообразного решения вопроса о возможности его защиты, представляется необходимым дополнить ст. 399 УПК РФ следующим самостоятельным пунктом, изложив его в следующей редакции: «Осужденный вправе требовать защиты и самостоятельно осуществлять защиту своих законных интересов. Законными признаются любые интересы, способные быть реализованными незапрещенным способом, за исключением интересов, направленных на достижение противоправных целей».

Следует также отметить, что определение понятия законных интересов осужденного, хотя и имеет положительное значение, тем не менее, «полную правовую, а не доктринальную защиту интересы личности получают, лишь будучи закрепленными в нормах права»^[30]. Поэтому, в целях усиления гарантий защиты прав и законных интересов осужденного в стадии исполнения наказания следовало бы закрепить в законе интересы осужденного путем предоставления ему субъективных процессуальных прав, в которых эти интересы выражались бы, а также наделить определенных субъектов уголовнопроцессуальной и уголовно-исполнительной деятельности соответствующими обязанностями.

Заканчивая освящение интересов осужденного к лишению свободы как составной части их специального правового статуса, следует обратить внимание на ошибочность непроизвольно укрепившейся парадигмы противопоставления интересов осужденных интересам ИУ. На наш взгляд, возникновение данной парадигмы связано с ошибочным переносом принципа состязательности процесса на цели и задачи исполнения уголовного наказания. В этой связи мы выступаем противниками теоретического противопоставления законных интересов осужденных интересам ИУ, считая сам факт несовпадение этих интересов отклонением от нормы.

Следующим элементом правового статуса осужденного являются его обязанности.

Вплоть до середины 90-х годов данный элемент правового статуса лиц рассматриваемой категории изучался лишь в плане его законодательного закрепления. При этом, оставались без должного внимания теоретические исследования сущности и содержания юридических обязанностей осужденных к лишению свободы, механизмы их корреспонденции и другие особенности. Специальных научных исследований, посвященных этим проблемам (за исключением работ В.И. Селиверстова и Г.О. Бекузарова)^[31], не существовало. Все это сдерживало реализацию конкретных предложений по совершенствованию законодательства, регулирующего вопросы как правового статуса осужденных к лишению свободы в целом, так и входящих в его содержание обязанностей в частности. И хотя в современной юридической науке проблема юридических обязанностей осужденных к лишению свободы исследована в более высокой степени, вопросы, связанные с определением их сущности, содержания и механизма осуществления, остаются частично не разрешенными и по сей день.

В этой связи мы вначале попытаемся разобраться в общетеоретических проблемах, касающихся понятия юридических обязанностей, а затем перейдем к рассмотрению вопросов, непосредственно связанных с исследуемой нами сферой общественных отношений.

Относительно восприятия юридических обязанностей как целостного явления правовой действительности в научной литературе нет единства мнений. Так, Г.В. Мальцев считает, что юридическая обязанность, как и субъективное право, есть закрепленная нормами права возможность поведения. В обязанности, по его мнению, так же, как и в субъективном праве, отражена определенная тенденция человеческого поведения, опирающаяся и выражающая объективные закономерности общественного развития^[32]. Требование, сформулированное в юридической обязанности и обращенное к личности, реально, а значит возможно - нельзя наложить на человека обязанность, которую он практически никогда не мог бы исполнить. Вместе с тем, с правовой точки зрения поведение обязанного лица связано с такой возможностью, которая одновременно признана законодателем необходимой, поэтому трудно не согласиться с мнением С.Ф. Кечекьяна, утверждающего, что юридическая обязанность есть обусловленная содержащимся в нормах права требованием и обеспеченная государственным принуждением необходимость определенного поведения^[33].

Говоря об юридических обязанностях, нужно учитывать, что в правовой системе они имеют существенное самостоятельное значение и их нельзя рассматривать как своеобразный придаток прав и свобод. Если путем установления последних государство разрешает и гарантирует определенные виды поведения, то путем возложения обязанностей требует необходимых действий. По мнению Г.О. Бекузарова, юридическая обязанность лица, содержащегося в исправительном учреждении, представляет собой установленную в нормах права меру общественно необходимого, социально полезного и целесообразного поведения осужденного к лишению свободы, направленную на реализацию прав и законных интересов иных лиц, обеспеченную широким кругом правовых и организационных средств^[34].

Помимо чисто социальных функций, связанных с общественнонеобходимым поведением осужденных к лишению свободы, обязанности данной категории лиц имеют важное юридическое значение - они характеризуют связь двух видов их правового статуса: конституционного, одинакового для всех граждан, и специального, присущего только рассматриваемой нами категории. В общей теории права сущность юридических обязанностей определяется как требование необходимого и нужного с точки зрения государства, тогда как нормативное содержание обязанностей определяется как трехэлементная структура: 1) обязанность совершения активных действий; 2) обязанность воздержания от таких действий; 3) обязанность претерпевания мер юридической ответственности^[35].

Все эти элементы являются формами прямого закрепления обязанностей осужденных к лишению свободы. Вместе с тем в законодательстве существует практика, когда они устанавливаются как бы косвенно - путем предоставления прав соответствующим государственным органам, обусловливающих необходимость надлежащего выполнения лицами рассматриваемой категории их тех или иных законных требований. В качестве примера такого способа закрепления обязанностей можно назвать вытекающую из права администрации исправительного учреждения возможность запретить осужденному к лишению свободы заниматься на его территории предпринимательской деятельностью, обязанность данного лица выполнить это законное требование.

Представляется однако, что в целях совершенствования действующего законодательства и устранения возможных разночтений при его применении, необходимо минимизировать количество косвенных обязанностей осужденных к лишению свободы, а в дальнейшем попытаться и вовсе исключить из правовой системы такие способы их закрепления. В этой связи при формулировании норм, связанных с установлением обязанностей осужденных, вытекающих из положений действующего законодательства РФ, приоритет должен отдаваться исключительно нормативным актам высшей юридической силы. При этом подзаконное правовое регулирование обязанностей осужденных к лишению свободы должно допускаться лишь в сфере, непосредственно связанной с действием уголовно исполнительного законодательства.

Достаточно большое количество юридических обязанностей осужденных к лишению свободы обусловливает необходимость обращения к вопросу об их классификации. Так, Г.О. Бекузаров предлагает выделять среди обязанностей осужденных следующие качественно однородные группы: 1) обязанности, дублирующие общегражданские (охрана природы, окружающей среды); 2) обязанности, конкретизирующие общегражданские (например, обязанность соблюдения требований федеральных законов, определяющих условия и порядок отбытия наказания в виде лишения свободы); 3) специальные обязанности, выражающие ограничения общегражданских прав (обязанность находиться в пределах исправительного учреждения, ограничивающая свободу выбора местожительства); 4) специальные специфические обязанности (соблюдение требований личной гигиены и др.)^[36].

С учетом того, что данная классификация несколько громоздка и не отражает всей специфики правового статуса осужденного, мы бы хотели предложить свой вариант классификации. Особенности правового статуса осужденных к лишению свободы позволяют, на наш взгляд, выделить в его содержании три группы обязанностей:

1) общеправовые, к ним следует отнести обязанности, закрепленные в конституционном законодательстве. Данная группа распадается, в свою очередь, еще на два вида юридических обязанностей:

а) обязанности, которые в сравнении с законопослушными гражданами в правовом плане не имеют каких-либо особенностей осуществления (например, охрана окружающей среды);

б) обязанности осужденных к лишению свободы, обладающие не идентичными со свободными гражданами формами своего осуществления. Так, например, важнейшей конституционной обязанностью лиц, содержащихся в исправительных учреждениях, является неукоснительное соблюдение требований закона. Помимо того, что они обязаны соблюдать нормы законодательства РФ, регулирующего общественные отношения в среде законопослушных граждан, на них возлагаются обязанности по исполнению предписаний правовых норм, связанных с отбытием применяемого к ним наказания;

в) особую группу общеправовых обязанностей лиц, содержащихся в исправительных учреждениях, составляют так называемые «мертвые» обязанности. В силу известных обстоятельств осужденные освобождены от их осуществления (например, обязанность прохождения воинской службы);

2) группа предусмотренных нормами уголовно-исполнительного законодательства специальных обязанностей, которые присущи исключительно осужденным к лишению свободы (например, обязанность носить одежду установленного образца).

Подводя итог вышесказанному, представляется необходимым предложить свое определение юридических обязанностей осужденных к лишению свободы, под которыми предлагается понимать установленные законодательством РФ и обеспеченные государственным принуждением меры должного поведения, направленные на реализацию прав и интересов управомоченных субъектов.

Наряду с политико-правовым состоянием, правами, интересами и обязанностями, важнейшим, самостоятельным элементом правового статуса осужденных являются правовые гарантии. Следует отметить, что само включение правовых гарантий в структуру правового статуса личности считается спорным. Так по мнению В.Е. Южанина^[37], «правовые гарантии обеспечивают правовой статус а не выражают его, подобно тому как средства принуждения не выражают наказания, а лишь являются его обеспечением». Возможно в этом и есть определенная логическая доля истины, но в рамках отечественной общей теории государства и права начиная с 60-х годов истекшего столетия правовые гарантии традиционно воспринимаются одним из структурных элементов правового статуса. В этой связи сам правовой статус определяется не только как права и обязанности, но и как условия и конкретные средства их реализации на территории данного государства^[38]. В этой связи, отчасти соглашаясь с мнением В.Е. Южанина, мы считаем необходимым следовать здесь устоявшейся научной традиции. В общей теории права под правовыми гарантиями понимают совокупность общих условий и конкретных приемов и средств, направленных на обеспечение быстрой и беспрепятственной реализации прав и законных интересов^[39]. Как составная часть правового статуса личности гарантии традиционно делятся на общие (экономические, политические, социальные, идеологические) и специальные (гарантии реализации и гарантии защиты)^[40]. При этом, специальные (юридические) гарантии имеют непосредственное отношение к нашей теме исследования. По сути дела, правовая защита личности является разновидностью специальных гарантий, чем и определяется место правовой защиты в категориально понятийном аппарате юридической науки (правовой статус ^ гарантии ^ специальные гарантии ^ гарантии правовой защиты). Принимая во внимание, большое количество спорных вопросов, связанных определением, содержанием и классификацией правовых гарантий, им представляется необходимым посвятить самостоятельный параграф.

Подводя же промежуточные итоги данного параграфа, правовой статус осужденных к лишению свободы следует рассматривать как разновидность специального правового статуса личности, который определяется нами как совокупность юридических элементов, определяющих место осужденных в социальной структуре общества и обеспечивающих правомерную реализацию ими своих прав и интересов, с учетом целей назначенного наказания и средств их достижения.