§ 3. Заключение эксперта и заключение специалиста: соотношение и роль в судебном доказывании

Использование судебной экспертизы в уголовном судопроизводстве непосредственно обеспечивается результатами судебно-экспертной деятельности.

Формирование заключения эксперта является конечным этапом производства судебной экспертизы.

В свою очередь, необходимо учитывать возможность возвращения без исполнения постановления (определения) о назначении экспертизы, представленных для ее производства объектов исследований и материалов (копий материалов) дела, при наличии обстоятельств, предусмотренных в абзаце 2 ст. 15 ФЗ о ГСЭД (п.п. 3,5 ст. 199 УПК РФ).

Анализ понятия и сущности заключения эксперта глубоко проникает в сферу вопросов понятия и сущности судебного доказательства в уголовном судопроизводстве как с позиций действующего уголовно-процессуального права в целом, так и в свете теории доказательств уголовно-процессуальной науки, на чем необходимо заострить внимание в данной части параграфа.

С позиций формальной логики, судебные доказательства мало чем отличаются от всех иных доказательств, которые используются в обыденной жизни, в научном исследовании, в любой области процесса

¹ Аверьянова Т.В. Интеграция и дифференциация научных знаний как источники и основы новых методов судебной экспертизы. - М.:. Академия МВД России, 1994. С. 16.

познания. Доказательства в уголовном процессе — это и есть факты обыденной жизни, которые становятся таковыми только в установленном законом порядке и только в силу их связи с тем явлением, событием, фактом, которые составляют предмет не любого, а именно судебного исследования^[54].

В юридической литературе идет давний спор о том, в чем же состоит сущность судебного доказательства.

Схожую позицию занимает С.А. Шейфер, указывая, что «единое понятие доказательства раскрывается со стороны формы и стороны содержания»^[56].

Некоторые авторы (в том числе, А.Р. Белкин^[57], JI.M. Карнеева^[58],) критикуют сторонников двойственного понимания доказательств, исходя из того, что доказательства — «это только сведения о фактах и доказательственные факты»^[59].

В основе понимания сущности судебного доказательства вышеупомянутыми авторами лежит также четкое разграничение доказательства, как сведений и источника их получения, что, по мнению

А.Р. Белкина, способствует объективной оценке доказательств, правильному решению вопроса об их достаточности^[60].

С позиций философии в любом явлении, объекте соотношение содержания и формы выражается в их единстве, причем форма есть способ выражения содержания. Нами принимается за основу понимание сущности судебного доказательства с позиции тех авторов, которые рассматривают судебное доказательство как единство формы и содержания. Такой подход выдержал испытание временем и получил свое закрепление в действующем законодательстве, в частности в ст. 74 УПК РФ. В такой плоскости закон определяет доказательства как «любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенным настоящим Кодексом, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела». Далее закон устанавливает, что «в качестве доказательств допускаются: 1) показания подозреваемого, обвиняемого; 2) показания потерпевшего, свидетеля; 3) заключение и показания эксперта; З¹) заключение и показания специалиста; 4) вещественные доказательства; 5) протоколы следственных и судебных действий; 6) иные документы (ч.

В уголовно-процессуальном законе, предшественнике УПК РФ, доказательства определялись как «любые фактические данные», где слово «фактические» давало основание считать, что речь идет о сведениях, достоверность которых уже установлена. В УПК РФ словосочетание «фактические данные» заменены на слово «сведения». Это означает, что «доказательствами являются не только те сведения, достоверность которых уже установлена, а все те сведения, которые собираются, проверяются и оцениваются как в досудебном производстве, так и в суде^[61].

Рассмотрев сущность судебного доказательства в некоторых источниках, можно перейти к анализу сущности заключения судебного эксперта, связь здесь очевидная - заключение эксперта является одним из предусмотренных законом видов судебных доказательств.

Вопросы сущности, природы заключения эксперта и его места в доказывании по уголовным делам достаточно подробно и широко обсуждались в отечественной литературе. Одним из первых фундаментальных трудов в этой области стала работа А.А. Эйсмана . Нельзя не отметить также более поздних трудов таких видных ученых как А.И. Винберг^[62], Ю.К.Орлов^[63], А.Р .Шляхов^[64], М.А. Чельцов^[65] и др.

Вопросы, связанные с сущностью заключения эксперта, местом и значением этого вида доказательств в уголовном судопроизводстве остаются достаточно актуальными и в современный период. Такие ученые как A.M. Зинин^[66], Н.П. Майлис^[67], Е.Р. Россинская^[68], и др. в своих трудах подробно останавливаются на их анализе.

В семантическом смысле, заключение (в соответствующем значении) - это утверждение, являющееся выводом из чего-нибудь^[69].

При рассмотрении вопроса о сущности заключения эксперта, как вида судебных доказательств, обратимся к определению рассматриваемого понятия, закрепленного в законе. Если ст. 9 ФЗ о ГСЭД устанавливает, что заключение эксперта — письменный документ, отражающий ход и результаты исследований, проведенных экспертом, то в УПК РФ в ст.

На основе данной дефиниции традиционно выделяются следующие основные признаки, характерные для заключения эксперта.

1. Взаимопроникающая связь его составляющих: формы и содержания.

2. Заключение эксперта исходит от судебного эксперта.

3. В заключении эксперта находят отражение результаты использования специальных знаний судебного эксперта, без которых было бы невозможно экспертное исследование.

4. Заключение дается только после проведения экспертного исследования в рамках судебной экспертизы.

5. Заключение эксперта несет в себе «определенный доказательственный потенциал» поскольку содержит выводное знание в виде определенного умозаключения эксперта по сведениям, интересующим инициатора проведения судебной экспертизы.

Заключение эксперта, в качестве доказательства, как мы упомянули выше, представляет собой единство формы и содержания. В качестве содержания выступают сведения по вопросам, поставленным перед экспертом дознавателем, следователем, прокурором или судьей (судом), изложенные экспертом в письменной форме на основе проведенного им исследования с использованием специальных знаний и относящиеся к предмету доказывания. Объективную форму заключения образует письменный документ, носитель доказательственной информации, играющий немаловажную роль, когда в суде речь заходит о допустимости этого вида судебных доказательств.

Одним из признаков заключения эксперта, отличающим его от других видов доказательств, как было упомянуто выше, является то, что мотивированные выводы по вопросам, поставленным лицом, ведущим производство по делу, формируются и закрепляются судебным экспертом.

Судебный эксперт - это сведущее лицо, обладающее специальными знаниями и назначенное в порядке, установленном УПК РФ, для производства судебной экспертизы и дачи заключения (ст.

Определяя судебного эксперта, как субъекта судебной экспертизы, Т.В. Аверьянова предлагает под ним понимать «лицо — специалиста (или лицо, обладающее специальными познаниями) в области науки, техники, искусства или ремесла, наделенного в соответствии с уголовно- процессуальным законодательством соответствующими правами и обязанностями»^[70].

Таким образом, из текста закона и приведенного определения можно выделить субъекта экспертизы - судебного эксперта, т.е. физическое лицо, обладающее специальными знаниями, необходимыми для производства судебной экспертизы, наделенное рядом процессуальных прав и обладающее процессуальными обязанностями при ее производстве. Он, в частности, «обладает определенной процессуальной самостоятельностью и независимостью при проведении экспертизы, дает заключение от своего имени, по своему внутреннему убеждению и несет за него личную ответственность»^[71].

При определении судебного эксперта (субъекта судебной экспертизы), на наш взгляд, нужно исключать использование в дефиниции слова «специалист», так как в этом случае возникает смешивание статусов судебного эксперта и другого участника процесса - специалиста, содержание деятельности которого отличается от деятельности судебного эксперта.

Р.С. Белкин писал, что специалист - это «лицо, привлекаемое следователем (судом) для участия в следственных (судебных действиях) для содействия в собирании, исследовании, оценки и использовании доказательств» . Позднее ученый дополнил данное определение, уточнив, что лицо, привлекаемое в качестве специалиста, должно обладать еще одним качеством: оно должно быть сведущим .

В 2003 году в УПК РФ, были внесены дополнения и изменения, в том числе затрагивающие перечень доказательств по уголовным делам. В соответствии с Федеральным законом от 04.07.2003 года № 92-ФЗ в пункт 3 статьи 74 пунктом З¹ включены заключение и показания специалиста.

До принятия этих изменений деятельность специалиста в уголовном процессе ограничивалась его участием в производстве осмотра и других следственных действий в качестве своего рода помощника следователя, который стремится к качественному проведению следственного действия с использованием своих специальных знаний.

В ходе следственного действия специалист обращает внимание лица, проводящего осмотр, на те или иные обстоятельства, имеющие, по его мнению, значение для дела, которые руководитель осмотра мог не заметить, участвует в изъятии следов и других вещественных доказательств. По данным ГИАЦ МВД России, в 2004 году специалисты ЭКП ОВД РФ участвовали в проведении 1366460 осмотров мест происшествий (2003 г. - 1299686).

Содержательная сторона деятельности специалиста изложена в ст. 58 УПК РФ. Ее результаты в отличие от результатов деятельности судебного эксперта, до внесения изменений в УПК РФ, не оформлялись в отдельном процессуальном документе. Деятельность специалиста находила отражение в протоколе соответствующего следственного действия, для участия в котором он привлекался. По мнению Ю.К. Орлова, неверным можно считать утверждения некоторых ученых, что деятельность специалиста, до внесения последних изменений в УПК РФ, вообще не имела никакого доказательственного значения. Другое дело, что вся эта деятельность не закреплялась в самостоятельном источнике доказательства, каковым является, например, заключение эксперта^[72].

В правоприменительной практике при осуществлении оперативно- розыскных мероприятий распространена деятельность специалиста, связанная с применением им знаний в процессе проведения предварительных исследований различных объектов по поручению субъектов ОРД (по данным ГИАЦ МВД России за 2004 г. специалистами ЭКП системы МВД России проведено дактилоскопических исследований - 255799, автотехнических - 312013, КИМВИ - 132770, ТКИД - 146300, трасологических - 87150). В основном данные исследования проводятся для принятия процессуального решения следователя, лица, производящего дознание о начале уголовного преследования (возбуждения уголовного дела), выдвижения следственных и розыскных версий. Результаты этих исследований специалиста оформлялись и продолжают оформляться в виде справок и получили в теории соответствующее наименование - результаты предварительного исследования (экспресс-исследования)^[73].

Анализ материалов предварительных исследований, проведенный специалистами ЭКЦ МВД России, говорит о наличии следующей проблемы. Указанные исследования предшествуют экспертизам по одним и тем же уголовным делам более в 85% случаев. Сотрудники экспертно- криминалистических подразделений вынуждены практически переписывать справки исследования специалиста в виде заключений эксперта, используя те же объекты и методики исследований. Указанное обстоятельство приводит к увеличению сроков расследования преступлений, не говоря уже и о фактически двойной нагрузке на экспертов^[74]. Однако выход из сложившейся ситуации, связанной с фактическим дублированием исследований, по нашему наблюдению, в действующем законодательстве до сих пор отсутствует.

Включение заключения специалиста в перечень доказательств по уголовным делам вызвало широкую дискуссию среди ученых, как о его сущности, так и вокруг его процессуального регламента при формировании и использовании. В этой связи авторами был сформирован ряд актуальных вопросов. Среди них: результатом какого использования специальных познаний является заключение специалиста? Необходимо ли определять процессуальный порядок формирования заключения специалиста или он будет аналогичен получению заключения эксперта, «иных документов» (в смысле ст. 84 УПК РФ)? В чем принципиальное отличие заключения специалиста от заключения эксперта?^[75].

Считаем, что необходимо выразить свое видение разрешения данных вопросов. Необходимость их разработки в нашем исследовании обусловлена рядом причин. Во-первых, деятельность специалиста традиционно считается, наряду с судебной экспертизой, весьма распространенным в практике видом использования специальных знаний в уголовном судопроизводстве. Во-вторых, несомненный интерес представляет то обстоятельство, что законодатель в УПК РФ в определении сущности этого вида доказательств указал на состязательные начала. В дефиниции заключения специалиста отражены равные, на первый взгляд, возможности в формировании этого вида доказательств как участниками уголовного судопроизводства со стороны защиты, так и со стороны обвинения.

Дефиниция заключения специалиста поставила под сомнение тезис о специфичности и исключительности заключения эксперта, на чем неоднократно обращалось внимание ученых. Суть его в том, что в заключении эксперта, в отличие от других видов доказательств, могло содержаться выводное знание, полученное путем логических умозаключений, имеющее доказательственное значение^[76].

Из анализа текста действующего УПК РФ можно сделать вывод, что многие процедурные вопросы формирования заключения специалиста остались за рамками уголовно-процессуального регулирования, в том числе относительно структуры и содержания заключения специалиста (источника доказательств), порядка его формирования, проверки, оценки и последующего использования в процессе доказывания, что, безусловно, затрудняет реализацию этой новеллы в процессе уголовного судопроизводства, может отрицательно отразиться на его доказательственном потенциале.

Возможно, законодатель счел, что уже установленные в УПК РФ нормы, раскрывающие правовой статус специалиста, регулирующие порядок его участия в уголовном судопроизводстве, положения, связанные с порядком его участия в раскрытии и расследовании преступлений, а также положения, регулирующие назначение и производство судебной экспертизы, позволяют использовать возможности заключения специалиста без каких-либо затруднений. На эту мысль наталкивает включение законодателем этого вида доказательств в название и содержание ст. 80 УПК РФ «Заключение и показания эксперта и специалиста». Однако по нашему мнению, заключение специалиста при его определенной родственной связи принципиально отличается от заключения эксперта. Специалист и эксперт - участники процесса отличные друг от друга по статусу и кругу решаемых задач. По нашему мнению, нельзя в названии и содержании одной статьи объединять дефиниции этих видов доказательств.

Специфику заключения специалиста целесообразно рассматривать, исходя их сравнения законодательного определения заключения эксперта и специалиста. Ключевой конструкцией при определении первой категории является «содержание исследования», а в заключении специалиста - «суждение». Такой сравнительный анализ позволяет сделать вывод о том, что в заключении эксперта обязательны вводная, описательная и резолютивная части, а в заключении специалиста достаточны только суждения. Однако такой подход, как представляется, не в полной мере соответствует сущности судебных доказательств, в основе которых лежит использование специальных знаний. На наш взгляд, заключение специалиста должно соответствующим образом быть структурировано из нескольких частей и по аналогии с заключением эксперта как письменный документ предусмотрено соответствующим приложением к УПК РФ.

Общее представление о процедуре формирования заключения специалиста можно сделать лишь, изучив ст. 58 УПК РФ, где определены формы участия специалиста в расследовании уголовных дел: 1) участие специалиста в следственных действиях - в этом случае его «суждения» могут быть зафиксированы в протоколе соответствующего следственного действия, при этом они форму самостоятельного заключения не приобретают; 2) помощь - консультация следователю и суду в постановке вопросов эксперту (это также не относится к процедуре получения заключения специалиста; 3) разъяснение сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию. Как мы считаем, именно с этой целью законодателем предполагается формирование заключения специалиста.

Специалист в соответствии с ч. 1 ст. 58 УПК РФ может быть привлечен сторонами в том числе, «...для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию». Из этой нормы следует вывод, что специалист, обладающий специальными знаниями в определенной области, может ответить в форме суждения на поставленные вопросы, в рамках своей компетенции. Однако УПК РФ на сегодняшний день четко не отвечает на вопрос, может ли такая мыслительная деятельность специалиста в новом свете его статуса сопровождаться исследованием объектов, материалов дела, необходимых для формирования его суждения, по аналогии с деятельностью эксперта. По нашему мнению, нет, по причинам, которые будут изложены далее.

Вместе с тем, в современной судебной практике имеются случаи приобщения судами к совокупности собранных доказательств заключения специалиста, основанного на исследовании обстоятельств конкретного дела, содержащего оценку действий обвиняемых. Так, к примеру, по уголовному делу М. Ходорковского и П. Лебедева в части обвинения Лебедева П. Л. по ст. 199 и 159 УК РФ, в заключении специалиста, составленного 10 января 2005 г. Щекиным Д.М., кандидатом юридических наук, преподавателем кафедры административного и финансового права юридического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, по запросу адвоката Краснова В.Н. от 11 декабря 2003 г. и приобщенного судом к материалам дела, во вводной части заключения указывается следующее. Щекин Д.М. «в рамках заключения специалиста произвел анализ представленных материалов, касающихся обвинения Лебедева Платона Леонидовича по ст. 199 и 159 УК РФ в части вопросов, связанных с налогообложением юридических лиц».

Далее в заключении специалистом Щекиным Д.М. отражен ход исследования хозяйственно-экономической деятельности руководимых Лебедевым П.Л. компаний на предмет соответствия положениям действующих нормативно-правовых актов, в том числе в области уплаты налогов юридическими лицами. Автором заключения сопоставляются данные сведения с фабулой обвинительного заключения, где Щекин Д.М., делая выводы о заблуждении следственных органов в оценке действий Лебедева П.Л., сам высказывает суждение о правовомерности действий подсудимого. «Таким образом, вина, - резюмируется в заключении специалиста Щекина Д.М., - а тем более умысел на уклонение от уплаты налогов, отсутствуют. Все эти обстоятельства свидетельствуют об отсутствии признаков хищения по ст. 159 УК РФ».

Обращают на себя внимание сформированные Щекиным Д.М. выводы в заключении специалиста, нашедшие свое место в конце данного документа. Так, в содержании первого вывода специалистом указывается: «Осуществлявшиеся в 1999 году коммерческими организациями ООО «Бизнес-Ойл», ООО «Вальд-Ойл», ООО «Форест-Ойл» и ООО «Митра» платежи в бюджет в неденежной форме (в том числе векселями) являлись правомерными, поскольку такое право признавалось за организациями в официальной позиции МНС РФ и Минфина РФ». Аналогичны по смыслу и остальные пять выводов данного заключения.

Форма и содержание других заключений специалиста по делу М. Ходорковского и П. Лебедева, представленных адвокатами и приобщенных судом к делу, близки по содержанию к рассмотренному выше заключению^[77].

Вместе с тем, анализ данного документа позволяет сделать вывод о том, что суд безосновательно приобщил данный документ к делу в качестве доказательства — заключения специалиста, поскольку оно основано на исследовании материалов дела, содержит уголовно-правовую оценку действий и вины подсудимого. Фактически Щекин Д.В. через свое суждение осуществлял функцию защиты, явно выходящую за рамки компетенции специалиста.

Также представляется небезупречной практика негосударственных судебно-экспертных организаций по составлению заключения специалиста как результата проведенной по инициативе стороны защиты оценки и проверки представленной копии заключения эксперта. Как показало изучение результатов деятельности данных организацией таких заключений специалиста в их практике встречается не мало, в том числе датированных 2003-2004 гг. после принятия вышеуказанных дополнений к УПК РФ.

Т.В. Аверьянова в одной из своих работ выступила с тезисом, что «заключение специалиста может быть дано и по имеющемуся в деле заключению эксперта. Не следует полагать, - считает ученый, - что в подобных случаях специалисту доверяется оценка доказательства, каковым является заключение эксперта. Речь должна идти о проверке, а не об оценке доказательства»^[78].

Мы придерживаемся несколько иного мнения по данному вопросу, полагая, что проверку доказательств, в том числе заключения эксперта, специалист осуществлять не компетентен, поскольку не входит в число субъектов, уполномоченных УПК РФ осуществлять процесс доказывания (проверка и оценка доказательства являются элементами процесса доказывания (ст. 85 УПК РФ)).

Вернемся к анализу теоретических основ затронутой проблемы. Ответ специалистом на поставленные следователем вопросы, как видно из ч. 3 ст. 80 УПК РФ, будет оформляться в форме заключения. По мнению некоторых авторов, серьезное отличие между заключением эксперта и заключением специалиста можно выявить в силу процессуального положения, которое занимают судебный эксперт и специалист в уголовном судопроизводстве.

Так, А.В Кудрявцева предлагает разграничить указанных участников уголовного судопроизводства по процессуальному положению, «которое является производным от уровня решения задач, стоящих перед экспертом и специалистом»^[79]. Как отмечает автор, «эксперт, производя исследование, использует фактические данные, представленные следователем и судом в виде объектов экспертного исследования и материалов уголовного дела, специальные познания, утвержденные методы и методики экспертного исследования и на основании этого делает выводы. Специалист в ходе своей деятельности также делает выводы (суждения), но они основаны не на исследованиях, а на логических умозаключениях. В качестве основной посылки выступают сведения об обстоятельствах уголовного дела, второй посылкой являются специальные познания сведущего лица (специалиста), на основании чего делается умозаключение»^[80].

Аналогичную позицию занимает и В.М. Быков, который считает, что «специалист, как правило, ограничивается осмотром представленных ему объектов - предметов и документов, а свои специальные знания использует не для исследования, а только для оценки представленных ему объектов»^[81]. Такое принципиальное отличие, предложенное указанными авторами, нам представляется небесспорным по следующим причинам. Суждение специалиста относительно представленных объектов в рамках указанного подхода, во-первых, строится, как минимум, на основе осмотра предметов, документов и т.д., что уже само по себе можно рассматривать как стадию исследования, а во-вторых, в число полномочий специалиста, определенных ч. 1 ст. 58 УПК РФ, оценка доказательств, в том числе заключения эксперта и иных материалов дела, как мы упоминали ранее, не входит. В соответствии со ст. 88 УПК РФ оценка доказательств с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а также достаточности для разрешения уголовного дела, осуществляется только судом, прокурором, следователем или дознавателем.

По мнению А.В. Кудрявцевой, специалист должен привлекаться в том случае, «если необходимо и достаточно эмпирического уровня решения вопросов, которое не требует производства исследования с привлечением лабораторного оборудования, сложных вычислений, длительного времени. Экспертиза же назначается при необходимости исследования на основе специальных познаний, с привлечением специально разработанных методов и методик исследования, лабораторного оборудования, длительного времени»^[82].

Схожую позицию занимает С.Н. Еремин, полагающий, что заключение специалиста может быть получено при решении относительно простых диагностических и диагностико-классификационных исследований^[83]. Приведенные выше разграничения между заключением эксперта, выделенные на основе гносеологического признака вышеуказанными авторами, на наш взгляд, безосновательны ввиду того, что их границы не четки. Разграничение по таким категориям как «сложные вычисления», «длительное время» проводится на основе оценочных критериев, что, по нашему мнению, не может являться прочной основой отличий рассматриваемых видов доказательств.

Относительно участников судопроизводства, которые могут привлечь специалиста для дачи им заключения, то закон, как мы упомянули выше, предусматривает две стороны - защиту и обвинение, причем его логическое толкование позволяет сделать вывод, что ни один участник, представляющий ту или иную сторону, не ущемлен в праве обратиться к формированию этого вида доказательств. Однако, если с органами осуществляющими уголовное преследование более или менее все понятно, то с другими участниками уголовного судопроизводства ситуация весьма неоднозначная. Кроме того, УПК РФ не конкретизирует, на какой стадии процесса специалист может быть приглашен участниками судопроизводства, отличными от органов уголовного преследования.

Несмотря на определение ст. 80 УПК РФ сущности заключения специалиста, в котором усматривается определенная инициатива стороны защиты, в том числе защитника, наличие у последнего права самостоятельно привлекать специалиста, результатом которого было бы фактически получение им доказательства по уголовному делу, не регламентировано ст. 86 УПК РФ. В данной статье содержится перечень прав защитника по собиранию доказательств. В указанной статье в п. 1 по- прежнему содержится возможность собирания доказательств путем производства следственных и иных процессуальных действий за стороной обвинения, а за стороной защиты лишь право защитника «получать предметы, документы и иные сведения», что не вписывается в осуществление защитником самостоятельных процессуальных действий с учетом положений ст. 80 УПК РФ и требует дополнительных процессуальных действий других участников со стороны обвинения в лице органов уголовного преследования.

Пунктом 3 ч. 1 ст. 53 УПК РФ предусмотрено, что защитник вправе привлекать специалиста в соответствии со ст. 58 УПК РФ. Вместе с тем, положения ч.ч. 1,2 ст. 58, ст. 168 УПК РФ устанавливают, что специалист может быть привлечен к участию в уголовном судопроизводстве только следователем.

Анализ статьи 86 УПК РФ, в части касающейся полномочий защитника в области собирания доказательств, позволяет сделать вывод о том, что право защитника обращаться к специалисту с целью получения от него заключения в установленном законом порядке отсутствует и в исчерпывающем перечне допускаемых УПК РФ действий защитника по собиранию доказательств. Защитник вправе в соответствии с ч. 3 ст. 86

УПК собирать доказательства путем «истребования справок.......... иных

документов». Но как нам представляется, после включения заключения специалиста в перечень источников доказательств к «иным документам» его относить некорректно.

Вместе с тем, согласно ч. 4 ст. 271 УПК РФ суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании свидетеля и специалиста, явившихся в суд по инициативе сторон. Эта диспозиция может быть широко использована не только прокурором, но и защитником.

В силу перечисленных обстоятельств, можно сделать вывод о том, что теоретически, наряду с заключением эксперта в материалах уголовного дела на стадии судебного разбирательства может оказаться и такой вид доказательств, как заключение специалиста, сформированное по инициативе стороны защиты. И хотя такая ситуация соответствует принципу состязательности сторон, согласно которому «суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления представленных им прав», на практике, при неправильном понимании сущности данного вида доказательств участниками процесса и судом, как справедливо замечает Н.П. Майлис, чревата коллизиями^[84].

Анализ архивных материалов Экспертно-криминалистического центра МВД России (ЭКЦ МВД России) и проведенное интервьюирование экспертов показали, что следователи в 2003-2004 г.г. неоднократно обращались в адрес указанного учреждения с целью получения заключения специалиста, как результата проведения экспресс- исследования по аналогии с назначением судебных экспертиз, в первую очередь по линии криминалистического исследования наркотических и психотропных веществ.

Разделяем позицию Е.А. Зайцевой, которая не согласна с теми учеными и практиками, которые видят в заключении специалиста способ придать доказательственное значение предварительным исследованиям, проводимым обычно до возбуждения уголовного дела \

К группе таких ученых можно отнести С.И. Зернова, который полагает, что «через вновь введенное в число доказательств «заключение специалиста» могут быть легализованы, получить законное признание так называемые «предварительные исследования», справки о которых получили столь широкое распространение в практике проверки заявлений и сообщений о преступлениях» . Аналогичной позиции, сформированной в рамках предметного диссертационного исследования, придерживается С.Н. Еремин^[85].

По мнению Е.Р. Российской, с котором мы также согласны, при понимании сущности данного вида доказательств, с позиции С.И. Зернова, нивелируется различие между заключением эксперта и заключением специалиста. Кроме того, данный ученый справедливо замечает о том, что никакие экспресс-исследования не могут заменить полноценной судебной экспертизы, поскольку объема сведений в справке об исследовании достаточно лишь для того, чтобы сориентировать органы уголовного преследования и субъекты ОРД при выдвижении версий, предварительной квалификации деяния и т.п.^[86].

Относительно инициативы защиты в самостоятельном формировании этого вида доказательств в материалах экспертной практики зафиксированы случаи направления в адрес ЭКЦ МВД России обращений защитников обвиняемых, подсудимых. Данные участники процесса фактически пытались силами сотрудников ЭКП МВД России получить в письменном виде результаты оценки сведений, содержащихся в представленных адвокатами копиях заключения эксперта, в том числе связанные с неполнотой проведенного исследования, несоответствием действий эксперта алгоритму действий, предусмотренных экспертной методикой, и т.д. Часто в таких обращениях встречались вопросы примерно следующего содержания: «Произведена ли экспертиза в соответствии с действующими законными и подзаконными актами, утвержденными методиками? Соответствуют ли данные исследовательской части заключения эксперта его выводам? Если нет, является ли это основанием для назначения повторной экспертизы? Обоснованы ли выводы в экспертном заключении? Если нет, укажите основания для назначения повторной экспертизы» и т.д.^[87].

Однако, в компетенцию специалиста, установленную в ч. 1 ст. 58 УПК РФ, оценка и проверка доказательств, в том числе заключения эксперта, как мы упоминали выше, не входит. В соответствии со ст. 88 УПК РФ оценка доказательств с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а также достаточности для разрешения уголовного дела, осуществляется только судом, прокурором, следователем и дознавателем. В этой связи адвокатам рекомендуется обращаться за разъяснением вопросов проведения экспертизы конкретного класса, рода, (вида). Вопросы при этом, по нашему мнению, должны быть абстрагированы от непосредственной оценки результатов судебной экспертизы, проведенной по делу или конкретной фабулы дела. Адвокаты в указанной плоскости, в частности могут запрашивать сведения о возможности проведения исследования тех или иных объектов с использованием той или иной экспертной методики, одобренной экспертным сообществом, для исследования тех или иных вещественных доказательств (иных объектов);

необходимости в рамках используемой экспертной методики применения того или иного научного метода, возможности применения при экспертном исследовании той или иной приборной базы, аппаратного оборудования, программного обеспечения и т.д. Получение такого рода информации позволяло бы участникам процесса, выступающим на стороне защиты, впоследствии обосновать различного рода ходатайства, в том числе о проведении дополнительной (повторной) экспертизы.

В рамках настоящего исследования с помощью сравнительно- правового анализа целесообразно обратиться к отдельным аспектам института специалиста, сформированного в Гражданском процессуальном кодексе РФ (ГПК РФ). Статьей 188 ГПК РФ предусматривается следующее.

1. В необходимых случаях при осмотре письменных или вещественных доказательств, воспроизведении аудио- или видеозаписи, назначении экспертизы, допросе свидетелей, принятии мер по обеспечению доказательств суд может привлекать специалистов для получения консультаций, пояснений и оказания непосредственной технической помощи (фотографирования, составления планов и схем, отбора образцов для экспертизы, оценки имущества)...

...3. Специалист дает суду консультацию в устной или письменной форме, исходя из профессиональных знаний, без специальных исследований, назначаемых на основании определения суда...

Комментируя данную норму, некоторыми учеными справедливо отмечается, что консультация в суде может быть дана как в устной, так и в письменной форме. Устная заносится в протокол судебного заседания, письменная оформляется в виде отдельного документа, приобщаемого к делу Консультации даются по какому-либо самостоятельному вопросу, но не требующему проведения исследований. В противном случае должна быть назначена экспертиза¹.

Резюмируя сказанное, хочется отметить следующее обстоятельство. С включением в УПК РФ заключения специалиста как нового вида доказательств, по нашему мнению, никаких принципиальных изменений в деятельности, связанной с доказыванием по уголовным делам, не произошло. Однако небезупречная юридическая техника, примененная законодателем при формировании дефиниции, отражающей сущность этого вида доказательств, отсутствие процессуального (следственного) действия, с помощью которого органы уголовного преследования и суд могли бы без ущерба для регламента сформировать источник доказательства, провоцируют дискуссии среди ученых и противоречивую правоприменительную практику.

Как думается, наличие существенных неточностей и пробелов в УПК РФ, затрагивающих институт специалиста и вызывающих неоднозначное понимание участниками процесса и судом сущности данного вида судебных доказательств, определяет необходимость внесения соответствующих дополнений и изменений в действующий уголовно-процессуальный закон.

Немаловажно отметить, что сущность заключения специалиста была уточнена Пленумом Верховного Суда РСФСР в Постановлении от 17 сентября 1975 г. № 5. В нем, в частности, указано на то, что «... 11. Суды должны строго выполнять нормы закона, определяющие процессуальное положение и полномочия эксперта и специалиста.

Комментарий к законодательству о судебной экспертизе. Уголовное, гражданское, арбитражное судопроизводство / Отв. ред. д.ю.н., проф. В.Ф. Орлова. - М.: Норма, 2004. С. 135-136.

Во всех случаях, когда для установления конкретных обстоятельств дела необходимы специальные познания в науке, технике, искусстве или ремесле, следует решать вопрос, требуется ли проведение экспертизы или эти обстоятельства могут быть выяснены путем привлечения к участию в судебном разбирательстве соответствующего специалиста.

Специалист приглашается для участия в судебном разбирательстве в тех случаях, когда суду либо участникам судебного разбирательства при исследовании доказательств могут потребоваться специальные знания и навыки (например, в существе технологического или производственного процесса, специфических особенностях той или иной профессии и т.п.). Мнение специалиста обязательно отражается в протоколе судебного заседания.

Заключение эксперта является в соответствии с законом одним из видов доказательства и дается на основании произведенных исследований. Эксперту могут быть поставлены вопросы, входящие в компетенцию специалиста; постановка перед специалистом вопросов, относящихся к компетенции эксперта, недопустима. Его мнение не может быть приравнено к заключению эксперта...». (Курсив — Ю.Г.)

Думается, в силу того, что данное разъяснение основано на УПК РСФСР, указанный подход к сущности заключения специалиста, в котором данный вид доказательств дифференцируется от заключения эксперта, должен быть закреплен и в УПК РФ.

В закрепление предложенного подхода предлагаем включить в УПК РФ статью 80¹ «Заключение и показания специалиста», изложив ее первую часть в следующей редакции: «1. Заключение специалиста - письменный документ, составленный в соответствии с порядком, установленным настоящим Кодексом и содержащий в себе ответ (ответы) сведущего лица на вопрос (вопросы), требующие специальных знаний, поставленные уполномоченными участниками уголовного судопроизводства, формирование которых не требует проведения исследования, а также иные сведения, предусмотренные настоящим Кодексом».

Вернемся к рассмотрению статуса эксперта в уголовном судопроизводстве. Можно сказать, что в нашей стране с начала прошлого века до настоящего времени содержание статуса данного участника процесса изменилось. Так, экспертами в уголовном судопроизводстве в дореволюционной отечественной литературе считали «сведущих людей», которые «не свидетельствуют о каких-либо событиях, им известных, а, имея специальные сведения по какой-либо отрасли науки, искусства или ремесла, помогают суду в разъяснении значения известных фактов, производят специальные исследования, недоступные суду»^[88].

Статус эксперта в современном судопроизводстве могут приобретать как частные лица, так и сотрудники учреждений, основной профиль деятельности которых не связан с производством судебных экспертиз.

В настоящее время в литературе выделяется несколько категорий судебных экспертов:

- сотрудники государственного судебно-экспертного учреждения, производящие экспертизы в порядке выполнения должностных обязанностей;

- сотрудники негосударственных судебно-экспертных учреждений, в должностные обязанности которых входит производство судебных экспертиз;

- судебные эксперты иного, не экспертного учреждения;

- частные лица, привлекаемые к производству экспертизы, по постановлению следователя, определению суда^[89].

Традиционно сложилось на практике, что подавляющее большинство судебных экспертиз по уголовным делам проводится экспертами, состоящими в штате государственных судебно-экспертных учреждений, к ним предъявляются особые требования, которые установлены в ФЗ о ГСЭД и в ведомственных документах органов исполнительной власти. В соответствии со ст. 12 указанного закона государственным судебным экспертом является аттестованный работник государственного судебно-экспертного учреждения, производящий судебную экспертизу в порядке исполнения своих должностных обязанностей. Кроме перечисленных требований, сотрудник государственного судебно-экспертного учреждения должен отвечать положениям установленным ст. 13 ФЗ о ГСЭД, к ним относятся: гражданство РФ, наличие высшего профессионального образования, соответствие профессиональным, квалификационным требованиям, предъявляемым к судебному эксперту, что устанавливается в процессе его аттестации.

Около десяти лет назад в нашей стране, в условиях либерализации многих видов деятельности, традиционно считавшихся государственными, в Москве и ряде крупных городов России стали появляться частные организации (в форме автономных некоммерческих организаций, обществ с ограниченной ответственностью и т.д.) с функциями производства экспертных исследований по гражданским и уголовным делам; консультирования адвокатов и других заинтересованных лиц по вопросам использования специальных знаний в уголовном, гражданском, административном и арбитражном судопроизводстве. Данные организации способствовали появлению качественно нового института независимой экспертизы, расширив тем самым сферу применения специальных познаний по частным запросам физических и юридических лиц^[90].

На частные экспертные организации, занимающиеся производством судебных экспертиз, распространяется ряд положений ФЗ о ГСЭД, а также законодательство, регулирующее гражданско-правовые отношения. Если на заре становления частных экспертных организаций Минюстом России требовалось получение лицензии на право осуществление правовой помощи населению, то в настоящее время каких-либо лицензий для образования и деятельности частной организации с функцией производства экспертиз и исследований не требуется, а необходима только регистрация организации в качестве юридического лица.

Компетентность специалистов частных экспертных организаций определяется в основном дипломами, свидетельствами, сертификатами, свидетельствами на право производства конкретного вида экспертизы, полученными сотрудниками в период работы в государственных судебно- экспертных учреждениях. Штат специалистов укомплектовывается, как правило, пенсионерами государственной экспертной службы различных министерств и ведомств, имеющих многолетний стаж экспертной работы.

Как показало проведенное изучение материалов, отражающих специфику деятельности частных экспертных организаций, среди осуществляемых ими видов деятельности преобладает анализ и оценка заключений экспертов, сопоставление их с другими материалами и обстоятельствами дела, проведение самостоятельного исследования предметов и документов, имеющих отношение к событию преступления. Нередко проводятся собственные экспертные исследования, «параллельные» официально проведенной экспертизе, с оформлением письменных документов, отражающих содержание и результаты проведенного исследования, выдаваемых инициатору исследования на возмездной основе. При этом за период 1998-2004 гг., по нашему наблюдению, наиболее востребована стороной защиты была оценка результатов судебно-технической экспертизы документов, КЭМВИ (чаще всего наркотических средств), экспертизы оружия и следов выстрела, судебно-психологической и судебно-психиатрической экспертизы, а также результатов экспертиз по другим направлениям традиционных и специальных исследований, проведенных в государственных судебно- экспертных учреждениях системы МВД, Минюста, Минздравсоцразвития России и т.д.

В соответствии с нормами процессуального, в том числе уголовно- процессуального законодательства РФ, судебная экспертиза может производиться вне государственных судебно-экспертных учреждений лицами, обладающими специальными знаниями в области науки, техники, искусства или ремесла, но не являющимися государственными судебными экспертами (Ст. 41 ФЗ о ГСЭД) На судебно-экспертную деятельность указанных лиц, распространяется ряд положений ФЗ о ГСЭД, в частности ст. ст. 2,4, 6-8,16,17, ч. 2 ст. 18, ст. 24-25.

В результате проведенного анализа архивов некоторых негосударственных судебно-экспертных организаций, организованных в Москве, можно отметить, что результатов судебных экспертиз по уголовным делам в них немного, хотя случаи проведения экспертиз, по направлениям технико-криминалистической экспертизы документов, судебно-психиатрической экспертизы и других родов (видов) судебных экспертиз, проведенных по заданиям следователей и суда, в архивных материалах отражены.

Кроме указанного вида деятельности, сотрудники частных экспертных организаций также оказывают помощь адвокатам, в том числе на основе имеющихся специальных знаний составляют перечень дополнительных вопросов участникам уголовного судопроизводства (свидетелю, потерпевшему и др.), которые адвокату целесообразно задать на судебном процессе. Таким образом, зачастую готовится своеобразная «почва» для назначения дополнительной (повторной) экспертизы в суде.

В частности, при расследовании уголовного дела по обвинению Ч. в совершении кражи из магазина была проведена судебно-психиатрическая экспертиза по установлению психического состояния обвиняемого. Результаты экспертизы, проведенной с помещением обвиняемого в стационар, не установили у него каких-либо психических отклонений, указывающих на признаки невменяемости в момент совершения преступления. В ходе судебного рассмотрения дела, настаивая на невиновности подзащитного, адвокат подсудимого обратился в одну из частных экспертных организаций г. Москвы. Специалист в области судебной психиатрии с более чем 20-летним стажем сформировал адвокату перечень вопросов свидетелям, ответы на которые могли подтвердить психические отклонения у обвиняемого непосредственно перед совершением преступления. На основе полученных показаний свидетелей адвокат ходатайствовал перед судом о проведении повторной экспертизы с предоставлением эксперту материалов дела, в том числе содержащих показания свидетелей, данные ими в суде. Эксперты, проводившие повторную экспертизу, пришли к противоположным по отношению к первичной экспертизе выводам, сделав вывод о невменяемости подсудимого в момент совершения преступления. В связи с данным обстоятельством суд дал иную квалификацию действий, совершенных Ч.^[91]

Среди положений, определяющих правильность применения специальных знаний дознавателем, следователем и судом в процессе доказывания через обращение к судебной экспертизе, основным можно считать «необходимость проведения исследования и дачу заключения по вопросам, требующим специальных знаний, лицами, обладающими таковыми»^[92].

В этой связи определяется цель использования экспертом своих специальных знаний - формирование ответов на вопросы, поставленные уполномоченными участниками процесса или судом, для чего и проводится исследование. Эксперт устанавливает факты не посредством копирования, воспроизведения данных, содержащихся в других доказательствах, а путем самостоятельного исследования собранных по делу доказательств и иных представленных материалов.

Процесс экспертного исследования характеризуют те же этапы, что и процесс познания с позиций диалектики. При исследовании вещественных доказательств эксперт идет от наблюдения (живого созерцания) через эксперимент к оценке (абстрактное мышление) признаков, свойств (качеств, сторон) объекта. Последующее соотнесение проведенной оценки с уровнем современной науки и накопленным практическим опытом позволяет эксперту сделать достоверный вывод об объективном существовании факта (установление истины), а это не что иное, как переход абстрактного мышления к практике .

В ст. 80 УПК РФ закреплено, что одним из элементов содержательной части заключения эксперта является «представленное в письменном виде содержание исследования».

Содержание экспертного исследования некоторые авторы представляют в виде совокупности действий: а) по выявлению (обнаружению) определенных свойств, качеств, признаков объектов экспертизы; б) по сравнению (соотношению) этих признаков, свойств, качеств на предмет их соответствия с имеющимися определенными образцами, параметрами, стандартами и т.д.; в) по объяснению и оценке полученных результатов; г) по формированию конечных выводов^[93].

Схожий подход к классификации стадий процесса экспертного исследования встречается и у других ученых - «экспертные исследования осуществляются в соответствии с общими методическими положениями и подходами, состоят из четырех стадий: подготовительной, аналитической, сравнительной и оценочной»^[94].

В литературе неоднократно выражался тезис о том, что экспертное исследование должно осуществляться в порядке, установленном научно- обоснованной методикой. Особое значение данной позиции уделено в действующем УПК РФ. Предусматривается, что информация об использованных методиках является одним из обязательных элементов заключения эксперта (п. 10 ч. 1 ст. 204 УПК РФ). На сегодняшний день этот вопрос остается крайне актуальным как для экспертной и судебной практики, так и для науки.

С одной стороны, экспертное исследование является в определенном смысле творческой деятельностью эксперта, в которой он сам выбирает тот или иной научный метод, а также приборную и другую материально-техническую базу и несет за это персональную ответственность. С другой стороны, экспертные задачи, вопросы, да и сами объекты, представляемые на экспертизу, как показывает экспертная практика, в большинстве случаев являются типовыми, то есть схожими по содержанию и объему. В.Н. Махов замечает, что возможны ситуации, когда экспертное исследование проводится без методики, апробированной в экспертном учреждении. Такое может случиться в случае, если проведение экспертизы поручается не судебно-экспертному учреждению (государственным экспертам), а сведущему лицу, внедрившему или освоившему методику применения научного новшества в какой-либо другой (не экспертной сфере практической деятельности)^[95].

Разработкой проблемы унификации экспертных методик на протяжении последних лет занимается экспертное сообщество, в том числе через своих представителей, членов Федерального межведомственного координационно-методического Совета по проблемам экспертных исследований (Совета). В состав Совета входят полномочные представители министерств юстиции и внутренних дел Российской Федерации, руководители головных экспертных учреждений этих министерств, а также Федеральной службы безопасности и Государствен­ного таможенного комитета Российской Федерации, ведущие ученые в об­ласти судебной экспертизы и криминалистики, полномочные представители Верховного Суда и Генеральной прокуратуры и других ведомств. В состав членов Совета в соответствии с уставными документами могут быть введены представители и других государственных учреждений, осуществляющих судебно-экспертную деятельность.

Статус Совета, а также его задачи и функции получили закрепление в Положении о Федеральном межведомственном координационно- методическом Совете по проблемам экспертных исследований, подписанном руководителями всех задействованных ведомств и служб.

Одной из основных задач Совета, установленной уставным положением, является рассмотрение, утверждение каталогов и паспортов методик экспертного исследования и дополнение их новыми методиками.

Для реализации этой задачи и для того, чтобы практика производства одних и тех же классов родов (видов) экспертиз базировалась на едином научно-методическом подходе, специалисты РФЦСЭ при Минюсте России и ЭКЦ МВД России при участии сотрудников ряда других судебно-экспертных учреждений провели работу по инвентаризации и паспортизации методик, которых за многие десятилетия по всем ведомствам накопилось, по оценке экспертов, более тысячи. Научно-исследовательской лабораторией ЭКЦ МВД России в начале 2001 года была проведена ревизия массива научно-методических рекомендаций, используемых в производстве экспертных исследований в ЭКП ОВД РФ. Было установлено, что научно-методические рекомендации содержатся в различных источниках: монографиях, методических материалах, информационных письмах, статьях в журналах и сборниках, учебных пособиях, учебниках, курсах лекций и т.д. После их изучения, был сделан вывод, что указанные материалы носят разрозненный характер, доступ к ним ограничен. Было запланировано, что все экспертные методики по завершении этапа паспортизации и каталогизации будут с учетом современных научных и технических возможностей соответствующим образом модифицированы и пред­ставлены в Совет на рассмотрение. В качестве конечного результата этой работы было предложено осуществить полную стандартизацию методик (где это возможно), что позволит, помимо всего прочего, существенно облегчить работу экспертов, поднять производительность их труда. На сегодняшний день в результате проведенной Советом работы разработан типовой регистрационный паспорт экспертной методики. Также утверждены порядок и форма составления регистрационных паспортов.

С момента образования Совета началась работа по обсуждению и согласованию экспертных методик. По состоянию на декабрь 2005 года всего было проведено 13 заседаний Совета по данной проблеме. При этом общее количество типовых экспертных методик, прошедших согласование через Совет, на сегодняшний день не превышает десяти.

Причины недостаточной эффективности деятельности Совета, на наш взгляд, можно объяснить в основном ведомственной разобщенностью включенных в Совет судебно-экспертных учреждений, что создает препятствия для его частых заседаний. Вызывает озабоченность и правовая регламентация его деятельности.

Кроме Федерального межведомственного координационно- методического Совета по проблемам экспертных исследований в нашей стране рассмотрением и согласованием методик, применяемых при производстве судебных экспертиз, занимается также Постоянный комитет по контролю наркотиков при Министерстве здравоохранения России (ПККН) - независимый научный межведомственный экспертный орган, работающий на общественных началах, не имеющий административных и коммерческих задач. На него возложена среди прочего задача по оценке новых методов экспертизы наркотических средств и психотропных веществ и, соответственно, согласование официальных инструкций и методических указаний по данному вопросу.

Резюмируя затронутые выше вопросы, касающиеся экспертных методик, отметим следующее. Качество и убедительность результатов судебной экспертизы при их оценке и использовании, по нашему мнению, напрямую зависят от уровня научного и методического обеспечения процесса экспертного исследования. ФЗ о ГСЭД также содержит требование о том, что государственные судебно - экспертные учреждения одного и того же профиля осуществляют деятельность по организации и производству судебной экспертизы на основе единого научно- методического подхода к экспертной практике. В этой связи, рекомендованные экспертными сообществами научно-обоснованные с учетом современного уровня развития науки типовые методики,, как по исследованию наркотических, психотропных, сильнодействующих или ядовитых веществ, так и других объектов экспертного исследования крайне необходимы для современного уголовного судопроизводства. Их необходимость определяется не только выполнением требований ФЗ о ГСЭД, но и снижением вероятности совершения экспертных и судебных ошибок. Кроме того, по нашему мнению, сами одобренные экспертным сообществом методики, кроме имеющих гриф ограниченного пользования, должны быть доступны для всех заинтересованных лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве.

В литературе высказано мнение, что не всякое экспертное исследование приводит к установлению объективной истины, ради достижения которой к эксперту обращаются следователь и суд^[96]. Согласившись с отмеченным свойством, мы считаем нужным отметить следующее: ошибочность, неточность заключения эксперта, к сожалению, возможны и зависят от ряда конкретных обстоятельств, связанных, к примеру, с существенными изменениями свойств и признаков исследуемых объектов, неполных их отображением, применением экспертом малонадежных и неэффективных методов и др. Экспертное заключение не обладает не большей достоверностью и не меньшей погрешимостью в сравнении с другими доказательствами. Встречающиеся же в экспертной практике отдельные ошибки и неточности не дают оснований для отрицания вообще объективной истинности выводов эксперта. Практика подтверждает истинность подавляющего большинства заключений эксперта^[97].

В ряде предложенных в литературе определениях заключения эксперта акцентируется особое внимание на его форме. Указывается, в частности, что «заключение эксперта - процессуальный, письменной формы документ...», а затем раскрывается его содержание «...в котором содержатся изложенные экспертом мотивированные выводы»^[98].

Форма заключения эксперта, как традиционно считается - это его процессуальный источник, в своем роде - письменный носитель доказательственной информации, содержащий систему обязательных элементов, установленных законом. Неточность в их передаче или вовсе игнорирование экспертом должно быть установлено в ходе оценки этого вида доказательств.

Заключение эксперта как форма (источник) определяется в основном исходя из процессуальных требований к нему предъявляемых. В такой плоскости Р.С. Белкин определяет заключение как «акт экспертизы - письменный документ, составленный в соответствии с предписанием закона. Содержит основания производства экспертизы, данные об эксперте, условия проведения экспертизы, объекты экспертизы, вопросы эксперту, описание процесса экспертного исследования с указанием примененных методик и методов и полученных промежуточных результатов, установленные экспертом фактические данные, а также выводы эксперта»^[99]. Перечень вышеупомянутых признаков этого процессуального документа не является исчерпывающим. В соответствии со статьей 204 УПК РФ в заключении эксперта указываются также дата, время и место производства судебной экспертизы; основания производства судебной экспертизы; должностное лицо, назначившее судебную экспертизу; сведения об экспертном учреждении, а также фамилия, имя и отчество эксперта, его образование, специальность, стаж работы, ученая степень и (или) ученое звание, занимаемая должность; сведения о предупреждении эксперта об ответственности за дачу заведомо ложного заключения; вопросы, поставленные перед экспертом; объекты исследований и материалы, представленные для производства судебной экспертизы; данные о лицах, присутствовавших при производстве судебной экспертизы; содержание и результаты исследований с указанием примененных методик; выводы по поставленным перед экспертом вопросам и их обоснованность.

Кроме того, в соответствии со ст. 204 УПК РФ в заключении также указываются сведения о предупреждении эксперта об ответственности за дачу заведомо ложного заключения, данные о лицах, присутствовавших при производстве экспертизы, а также обоснованность выводов по поставленным перед экспертом вопросам. Заключение должно быть подписано экспертом (экспертами). А если экспертиза проводилась в экспертном учреждении, то заключение заверяется печатью этого учреждения.

Заключение эксперта всегда дается в письменном виде (ст. 191 УПК РФ), однако его, безусловно, следует отличать от иных письменных доказательств-документов. Характерным признаком письменных доказательств признается закрепление человеком сведений о фактах (доказательственной информации) на вещественном носителе в виде определенных знаков. Природа заключения эксперта качественно иная: эксперт не закрепляет в письменном виде известную ему информацию, а добывает в ходе исследования новую, которой дает профессиональную оценку. Заключение эксперта отражает ход и получение первичной информации при помощи специальных знаний.

Подводя итог, можно сделать вывод о том, что заключение эксперта можно рассматривать не только в широком смысле как вид судебных доказательств, но и как процессуальный документ (форма (источник) доказательства).

Хотя заключение эксперта и не имеет каких-либо преимуществ перед другими доказательствами, по мнению Ю.К. Орлова, оно обладает, по сравнению с ними, весьма существенной спецификой, поскольку представляет собой вывод, умозаключение, сделанное на основе исследования, проведенного с использованием специальных познаний^[100]. Схожей точки зрения придерживаются многие другие авторы, аргументируя это обстоятельство тем, что «следователь, суд, а также другие участники процесса, не имея возможности непосредственно воспринимать доказательственную информацию, вынуждены подвергать ее судебному исследованию лишь опосредованно, как результат сложной экспертной ' деятельности, включающей в себя общенаучные и специальные методы исследования, оценочную деятельность лица, производящего исследование, и т.д.»^[101].

В связи с вышеупомянутой спецификой заключения эксперта на практике довольно распространено чрезмерное доверие к заключению эксперта, завышенная оценка доказательственного значения. Считается, что коль скоро оно основано, как правило, на точных научных расчетах, проводимых в рамках исследования, то не может быть каких-либо сомнений в достоверности его выводов. Хотя прямо такая мысль в приговорах и других документах не высказывается, тенденция к этому на практике довольна сильна. Как справедливо отмечает Е.Р. Россинская, доказательственное значение выводов эксперта существенно завышается, считается, что раз они основаны на научных исследованиях, то не может быть сомнений в их достоверности. При этом такие представления иногда бывают не только у не очень подготовленных юридически истцов и ответчиков по гражданским делам, но и у следователей, прокуроров, судей^[102].

Подводя итог сказанному, отметим, что в данной части диссертации был рассмотрен ряд общих вопросов, теоретическое обоснование которых будет способствовать предметному исследованию специальных проблем, к которым будет обращено внимание во второй главе.