§ 2. Пенсионный договор

Договор страхования всегда привлекал внимание ученых-цивилистов, что, в свою очередь, проявилось в наличии значительного количества серьезных научных исследований по данному вопросу .

Значение пенсионного договора, как и любого иного договора, заклю­чается, во-первых, в том, что он выступает в качестве юридического фак­та, порождающего правоотношения по дополнительному пенсионному страхованию. Во-вторых, поскольку стороны договора не только уста-

¹ См., например: Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изданию 1907 г.). М: СПАРК. 1995; Райхер В.К. Общественно исторические типы страхования. М.: Изд-во АН СССР. 1947; Граве В.К., Лунц Л.А. Страхование. М.: Госюриздат. 1960; Шиминова М.Я. Осно­вы страхового права России. М.: Издательский центр «Анкил». 1993; Фогельсон Ю.Б. Коммен­тарий к страховому законодательству. М.: ЮРИСТЪ. 1999.

навливают между собой правовую связь, но и в той или иной степени оп­ределяют ее содержание, то договор является еще и средством регулиро­вания отношений, формирования условий, на которых строится правовая связь усмотрением ее участников¹.

В соответствии со ст. 3 закона о НПФ, договор о негосударственном пенсионном обеспечении (пенсионный договор) определяется как согла­шение между фондом и вкладчиком фонда в пользу участника фонда, в силу которого вкладчик обязуется перечислять пенсионные взносы в фонд в установленные сроки и в определенных размерах, а фонд обязует­ся при наступлении пенсионных оснований в соответствии с пенсионны­ми правилами и выбранной пенсионной схемой выплачивать участнику негосударственную пенсию.

Нетрудно провести сравнение с классическим определением договора страхования, в силу которого «одна сторона (страховщик) за уплачивае­мое ему вознаграждение на случай наступления предусмотренного в до­говоре события, факт наступления которого, или время или объем предос­тавления являются неизвестными, обязуется или возместить причинен­ный этим событием вред, или уплатить указанную в договоре сумму или ренту, если страховщик заключает подобные договоры в виде планомерно осуществляемого промысла» . Совпадение практически всех условий до­говоров очевидно.

¹ Алексеев С.С. Общая теория права. Т. 2 . М.: Юрид. лит. 1982. С. 165-172.

² Серебровский В.И. Избранные труды. М: Статут, 1997. С. 443.

Кроме того, выделяемые в теории гражданского права особенности до­говоров личного страхования , присущи в полной мере и пенсионному договору.

Во-первых, наличие специфических личных интересов неразрывно связанных с личностью застрахованного лица, а сами риски, по поводу которых заключается договор, лишены обычно свойственной опасности причинения вреда и могут рассматриваться как желанные для лица собы­тия. «Личное страхование вызвано к жизни вероятностью наступления ряда событий, способных породить потребность в получении определен-ных денежных сумм или в дополнительном материальном обеспечении» . Потребность в получении дополнительной пенсии участником фонда свя­зана с достижением определенного возраста или снижением трудоспо­собности, и как следствие, ухудшением материального положения.

Во-вторых, только в личном страховании присутствует фигура застра­хованного лица, порой не совпадающего ни со страхователем, ни с выго­доприобретателем. Закон о НПФ, также предусматривает, что пенсион­ный договор может быть заключен как физическим лицом в свою пользу, так и вкладчиком фонда - предприятием, в пользу участника фонда - ра­ботника. Выгодоприобретателем по договору может быть сам работник, а в случае его смерти, до достижения определенного возраста, пенсионные накопления могут перейти по наследству членам семьи.

¹ Гражданское право. Учебник .Часть 2 / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. .Толстого. М: «Про- спект».1997. С. 533-534.

² Шиминова М.Я. Основы страхового права России. М.: Издательский центр «Анкил». 1993. С. 31.

В-третьих, выплата страховой суммы производится в форме страхо­вого обеспечения, размер которого в отличие от страхового возмещения, выплачиваемого по договорам имущественного страхования, не обу­словлено никакими объективными критериями. «При личном страхова­нии возмещать нечего, но защита интереса состоит в обеспечении застра­хованного лица денежными средствами»¹. Так, пенсионная схема выбира­ется вкладчиком фонда самостоятельно с учетом личных пожеланий и собственных финансовых возможностей и в случае изменения обстоя­тельств может быть скорректирована в накопительный период.

В-четвертых, страховая выплата может осуществляться частями, при­чем в течение довольно длительного промежутка времени, обеспечивая застрахованное лицо или выгодоприобретателя. Требования, предъявляе­мые к пенсионным схемам негосударственных пенсионных фондов, даже запрещают предусматривать в них единовременное получение участни­ком фонда пенсионных накоплений, учтенных на его пенсионном счете. По-видимому, данное требование законодателя продиктовано стремлени­ем перекрыть легальные пути ухода от налогообложения, но в таком слу­чае этот способ вряд ли является эффективным. Пенсионная схема может предусмотреть двух- или трехкратное получение пенсионных накоплений с разрывом в несколько дней. Поэтому данное положение нуждается в корректировке и, по нашему мнению, должно исходить не из числа вы­плат, а из продолжительности их периода.

¹ ФогельсонЮ.Б. Указ. соч. С. 115.

В-пятых, только договор личного страхования может иметь накопи­тельный характер, а именно преследовать цель обеспечить определенный доход на вложенный капитал (страховую премию). Любая из пенсионных схем, предлагаемых НПФ, имеет накопительный характер и предусматри­вает увеличение пенсионных накоплений с учетом инвестиционного до­хода.

«В связи с этим возникает принципиальный вопрос о правах страхов­щика и страхователя на накопленные средства, в частности о том, чьей собственностью являются накопленные средства»¹. Договор страхования относится к договорам по оказанию услуг, и в соответствии со ст. 954 ГК РФ страховая премия рассматривается как плата за страхование, то есть за оказанную услугу. Следовательно, как и любая плата за услугу, страховая премия является собственностью страховщика. Закон о НПФ содержит несколько иные положения, провозглашая собственностью фонда не пен­сионные взносы, а сформированные из них пенсионные резервы (ст. 3). По-видимому, этой правовой коллизией можно объяснить тот факт, что в правилах НПФ «Гражданской поддержки», зарегистрированных Инспек­цией НПФ, пенсионные взносы являются собственность вкладчика, из чего можно сделать абсурдный вывод об одновременном наличии у двух субъектов права собственности на один и тот же объект.

Достаточно своеобразно вышеназванные правила НПФ регламенти­руют порядок наследования сумм пенсионных накоплений, закрепляя

¹ Фогельсон Ю.Б. Указ. соч. С. 117.

правило, в соответствии с которым пенсионные накопления переходят в резервный фонд, если наследники не заявили о своем праве на них.

Подобное правотворчество, по меньшей мере, странно, однако, если принять во внимание, что гражданско-правовому договору страхования целиком посвящена гл. 48 (содержащая 44 статьи), опирающаяся на всю мощь ГК РФ, а о пенсионном договоре говорит лишь ст. 12 закона о НПФ, все становится на свои места. При этом ст. 12 лишь перечисляет позиции, которые должен содержать пенсионный договор, не раскрывая при этом их содержания. Основой для заключения пенсионного договора о негосу­дарственном пенсионном обеспечении выступает пенсионная схема - со­вокупность условий, определяющих порядок формирования пенсионных накоплений и выплат негосударственных пенсий (ст. 2 закона о НПФ). Требования, предъявляемые к пенсионным схемам негосударственных пенсионных фондов, применяемым для негосударственного пенсионного обеспечения населения, были утверждены Постановлением Правительст­ва РФ 13 декабря 1999 г.¹ Названный нормативный акт в силу его объема и содержания также не смог преодолеть ограниченность законодательной базы. Это еще раз подтверждает тот факт, что законодатель оставил без ответа множество принципиальных вопросов, возникающих при заключе­нии, исполнении и расторжении подобного рода договоров.

Без использования положений ГК РФ неясно, возможно ли заключе­ние пенсионного договора без согласия на то участника, не являющегося

¹ СЗРФ.1999. №51. Ст. 6353..

вкладчиком? Ст. 934 ГК РФ предусматривает необходимость получения письменного согласия застрахованного лица, в противном случае данная сделка рассматривается как оспоримая. Возможно ли расторжение дого­вора, когда вкладчиком была предоставлена недостоверная информация об участнике? Влияет ли на решение вопроса наличие либо отсутствие умысла вкладчика? Может ли НПФ потребовать от участника фонда до заключения договора пройти медицинское обследование? Может ли вкладчик произвести замену участника в период действия договора? Пе­речень подобных вопросов может быть продолжен.

Если ни на один из них законодательство о НПФ ответа не дает, то логичным является применение норм гражданского законодательства. Анализ закона о НПФ не позволяет сделать столь оптимистичного выво­да. Так, в ст. 1 нет упоминания о том, что помимо данного закона, отно­шения, возникающие при осуществлении деятельности фондов, регули­руются Гражданским Кодексом РФ. Нет его и в ст. 12 «Пенсионный дого­вор». Упоминание о гражданском законодательстве присутствует лишь в ст. 25, где сказано, что договор, заключаемый фондом с управляющей компанией, должен соответствовать условиям, утвержденным государст­венным уполномоченным органом согласно требованиям данного закона и гражданского законодательства¹. Надо полагать, что таким образом за­конодатель стремился придать регулированию данных отношений само-

¹ О законности установления подобных требований см.§.3.

стоятельный характер, выводя их из сферы гражданско-правовой регламентации.

В то же время игнорирование страховой природы этих отношений не исключает использование законодателем чисто страховых терминов. Так, закон о НПФ закрепляет за фондом обязанность ежегодно проводить ак­туарное оценивание результатов деятельности по негосударственному пенсионному обеспечению.

Аналогичная тенденция прослеживается и при определении субъект­ного состава пенсионного договора: участника и вкладчика. Гражданско­му законодательству уже известны эти понятия, но несут они совершенно иную смысловую нагрузку (например, вкладчик как сторона договора банковского вклада обладает совершенно другим правовым статусом).

Считаем, что также некорректно употребление в тексте закона о НПФ термина «солидарный». «Если каждый должник обязан исполнять в поль­зу верителя все действие, составляющее содержание обязательства, или каждый веритель имеет право потребовать от должника совершения в его пользу всего действия, - то такое отношение называется солидарным обя-

зательством»¹. Действительно, гражданско-правовые обязательства могут характеризоваться множественностью субъектов. В отношениях между фондом и участниками, чьи пенсионные накопления сконцентрированы на солидарном счете, одному должнику противостоит несколько верите­лей. Однако, это не означает, что любой из участников вправе требовать от фонда исполнить в отношении него обязательства в полном объеме, а, получив исполнение, обязан возместить причитающееся другим участни­кам в равных долях. На наш взгляд, исходя из действительного содержа­ния понятия, следует именовать солидарный пенсионный счет коллектив­ным.

Введение в юридический обиход новых разновидностей понятий с различным содержанием разрушает понятийный аппарат, создает предпо­сылки для двоякого толкования, что, в свою очередь порождает проблемы в сфере правоприменения. К сожалению, проблемы формирования поня­тийного аппарата рассматриваются в юридической науке лишь в обще­теоретическом плане. Из отраслевых работ можно выделить исследование С. Ю. Головиной, имеющее большую теоретическую и практическую ценность как для законодателя, так и для правоприменителя². По ее мне­нию, единство терминологии означает, что «одни и те же термины долж­ны иметь одну правовую сущность, соответствовать одному правово­му понятию в рамках не только конкретного нормативного правового ак­та, но и всей отрасли. Кроме того, трудо-правовые термины и их опреде-

¹ Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 275.

² Головина С. Ю. Понятийный аппарат трудового права. Екатеринбург: Изд-во УрПОА, 1997.

ления могут служить моделями для других отраслей права, использую­щих данные понятия»¹. Полагаем, что рекомендации С. Ю. Головиной но­сят универсальный характер и вполне применимы не только в трудовом праве, но и в других отраслях. В целях обеспечения терминологического единообразия следует именовать указанных субъектов страхователем и застрахованным лицом. Данные рассуждения носят не только и не столь­ко теоретический характер, потому что, как уже упоминалось выше, пра­вовое положение субъектов страхового правоотношения детально регла­ментировано гражданским законодательством, чего нельзя сказать о ста­тусе участников и вкладчиков в контексте положений пенсионного дого­вора.

Наиболее серьезно на правах последних может отразиться тот факт, что закон о НПФ содержит чрезвычайно абстрактные положения об от­ветственности фонда перед вкладчиками и участниками. Какой вид юри­дической ответственности должен быть применен, если будут нарушены права участника или вкладчика? Вновь мы сталкиваемся с необходимо­стью использования гражданско-правовых конструкций.

Если законодатель считает столь необходимым выделить пенсионный договор, то это возможно в рамках главы 48 Гражданского кодекса путем признания договора пенсионного страхования разновидностью договора личного страхования (например, как это было сделано применительно к договору имущественного страхования и его видам).

¹ Там же. С. 6.

Это возможно и в силу ст. 970 ГК РФ, гласящей, что правила преду­смотренные гл. 48, применяются к отношениям по страхованию пенсий постольку, поскольку законами об этих видах страхования не установлено иное. Более того, еще до принятия закона о НПФ ученые-цивилисты рас­сматривали деятельность фондов как страховую, а сами фонды как стра­ховщиков¹.

По нашему мнению, делегирование принятия решения вопроса о том, каким будет содержание пенсионного договора, сторонам (и, прежде все­го - фонду) является нецелесообразным.

Полагаем, что применение положений гражданского законодательства, в первую очередь о договоре страхования, должно осуществляться во всех случаях, когда федеральным законом не предусмотрены иные правила. К числу таких положений могут быть отнесены общие условия действи­тельности сделки, правила заключения договора в пользу застрахованного лица, требования к форме и порядку заключения договора, перечень све­дений, которые страхователь обязан сообщить страховщику, порядок за­мены застрахованного лица, положения об ответственности за нарушение условий договора и многие другие.

В связи с этим необходимо внести изменения в ч. 2 ст. 1 закона о НПФ, изложив ее в следующей редакции: «Правила, предусмотренные Гражданским кодексом РФ, применяются к пенсионному договору и вы-

¹ Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (постатейный). С.562-563.

текающим из него отношениям постольку, поскольку настоящим законом не предусмотрено иное».

Поставленная проблема настолько многоаспектна, что ее разрешение средствами одной отрасли права вызывает серьезные сомнения. В то же время ее актуальность требует объединения усилий правоведов-отраслевиков, представителей науки права социального обеспечения и гражданского права. Не отрицая необходимости сохранения публично-правового компонента, полагаем, что в этой сфере «экспансия» граждан­ского права, неоднозначно оцениваемая учеными¹, будет не только оп­равданной, но и результативной.

На сегодняшний день возникла уникальная ситуация, связанная с ра­дикальным изменением прежде незыблемых институтов, и праву соци­ального обеспечения необходимы новые концептуальные подходы к ре­шению важнейших задач, стоящих перед ним. Перспективы развития пра­ва социального обеспечения видятся в усилении договорных начал, что предполагает использование гражданско-правового инструментария.