2.1.Общие вопросы уголовно-правового стимулирования деятельного раскаяния

Вопрос, вынесенный в заглавие настоящей главы, необходимо предварить несколькими пояснениями, имеющими общее значение.

Во-первых, как известно, стимулирующий эффект права – это его способность позитивно влиять на поведение субъектов права.

Во-вторых, анализ отечественного уголовного законодательства в части

регламентации деятельного раскаяния дает основание полагать, что законодатель, хотя и по-разному, но всегда стремился упорядочить такую регламентацию, подчинить ее определенной логике. Возможно, это в меньшей степени касается УК РСФСР 1960 г., в котором регламентация деятельного раскаяния в главном была подчинена идее раскрытия совершенного преступления и предотвращения наступления более тяжких

¹⁹⁸ Звечаровский И.Э. Посткриминальное поведение: понятие, ответственность, стимулирование. С.71.

¹⁹⁹ Там же. С.89.

последствий в сравнении с уже наступившими ²⁰⁰ . Более же актуален сделанный выше вывод для действующего Уголовного кодекса, в котором в рамках п. «и», «к» ч.1 ст.61 определяется уголовно-правовое значение деятельного раскаяния в любом из совершенных преступлений, а в рамках ст.75 УК РФ – в преступлениях небольшой и средней тяжести (ч.1) и в преступлениях иной категории (ч.2) ²⁰¹.

Приведенная дифференциация способов стимулирования деятельного

раскаяния в зависимости от категории совершенного преступления, может быть, не является исчерпывающей в части оснований²⁰², но заслуживающей внимания и с уголовно-правовой, и с криминологической точек зрения.

В последние годы удельный вес преступлений небольшой и средней тяжести в структуре зарегистрированных преступлений составляет от 72 до 75 %. В период 2006-2013 гг. этот показатель выглядел следующим образом: 2006 г. – 72,1 %,2007 г. – 73,2 %, 2008 г. – 73,5 %, 2009 г. – 73,4 %, 2010 г. –

74 %, 2011 г. – 74 %, 2012 г. – 75 %, 2013 г. – 75,6 %. При этом если удельный вес преступлений средней тяжести до 2012 г. несколько превышал удельный вес преступлений небольшой тяжести (в среднем на 5 %), то с расширением содержания последних Федеральным законом от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ эта картина изменилась: в 2012 г. количество преступлений небольшой тяжести стало превышать количество преступлений средней тяжести на 7 %, а по итогам 2013 г. – почти на 9 %²⁰³. При общем показателе раскрываемости преступлений от 49,6 % в 2006 г. до 54,5 % в 2010 г. этот показатель по преступлениям небольшой тяжести составляет около 60 %, а средней

²⁰⁰ Подтверждением чему может служить характер преступлений, которые сопровождались последующей возможностью освобождения от уголовной ответственности в случае такого проявления деятельного раскаяния в них (примечания к ст.64, 77.2, 174, ч.1 ст.218, ст.224 УК РСФСР 1960 г.).

²⁰¹ В данном случае мы оставляем без внимания фактическое положение дел, вытекающее из содержания ч.2 ст.75, а также содержание ст.76 и 76.1 УК РФ.

²⁰² Например, на проблему регламентации деятельного раскаяния в УК можно было бы посмотреть с точки

зрения раскаяния в преступлениях, совершенных индивидуально и в соучастии.

²⁰³ Состояние преступности в России за январь – декабрь 2013 года:ФКУ «ГИАЦ» МВД РФ.

//sartraccc.ru/Crimstat/2013; Состояние преступности в России за январь – июнь 2013 года: Генеральная прокуратура РФ. Главное организационно-аналитическое управление.Управление правовой статистики. М.,2013. С.10 //www.genproc/ru.

тяжести – около 40 %²⁰⁴. По данным Верховного Суда РФ, например, в 2007 г. за преступления небольшой тяжести осуждено 294,9 тыс. человек (из них 32,5 тыс. – к наказанию в виде лишения свободы), за преступления средней тяжести – 310,3 тыс. человек (из них 100,3 тыс. – к наказанию в виде лишения свободы).

К сожалению, нам не удалось найти официальные данные о том, какую роль в раскрытии преступлений небольшой и средней тяжести выполнял институт деятельного раскаяния. Имеющиеся же в научных источниках сведения лишь косвенно проясняет эту ситуацию, так как они, во-первых, приводятся в абсолютных показателях по лицам, а не по преступлениям, а, во-вторых, характеризуют иной период действия УК РФ 1996 г., в сравнении с приведенным выше. Так, из весьма обширных данных о практике применения законодательства о деятельном раскаянии в период 1997-2006 гг., которые приводит в своей работе В.В.Сверчков, с очевидностью следует, пожалуй, два вывода: во-первых, о постоянной тенденции роста практики применения этого института и, во-вторых, о прямой зависимости в этот период практики освобождения от уголовной ответственности во внесудебном порядке не только от изменений уголовного и уголовно- процессуального законодательства (введение в действие в 2002 г. УПК РФ, в ст.28 которого закреплено специальное основание о прекращении уголовного преследования в связи с деятельным раскаянием, утраты силы в 2003 г. ст.77 УК РФ и ст.26 УПК РФ), но и от тенденций уголовной политики в части

применения уголовного закона о деятельном раскаянии²⁰⁵.Эту информацию

можно дополнить данными из других источников, но опять же об эффективности в целом практики освобождения от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям.

²⁰⁴ См.: Состояние законности и правопорядка в Российской Федерации и работа органов прокуратуры. М.,2011. С.29, 36-37, 44.

²⁰⁵ Сверчков В.В. Указ.соч. С.147-151.

отношении которых применялось такое освобождение, вновь совершили преступления²⁰⁶. По данным И.Э.Звечаровского, за годы действия УК РФ 1996 г. этот показатель составил от 7 до 10 %²⁰⁷.

В Обзоре статистических данных по уголовным делам, рассмотренных судами Российской Федерации в 2009 г., отмечается, что в этот год в связи с деятельным раскаянием были прекращены дела в отношении 17475 лиц, что составляет 5,7 % от всех лиц, в отношении которых в указанный период времени были прекращены дела по нереабилитирующим основаниям.

В-третьих, рассуждая об уголовно-правовом стимулировании деятельного раскаяния в преступлении любой категории тяжести, совершенствуя уголовное законодательство в этом направлении, нельзя забывать о том, что каким бы не был совершенным уголовный закон, его полноценная реализация изначально зависит от осведомленности о его содержании лиц, которым он адресован. Как отмечал в свое время В.Н.Кудрявцев, с точки зрения процесса правового стимулирования, правосознание субъекта правового поведения должно включать в себя: знание того, что одобряется, поощряется и что осуждается, влечет за собой неблагоприятные правовые последствия; знание меры поощрения и меры наказания, т.е. осведомленность о правовых последствиях полярных вариантов поведения; информированность о степени реальности

(гарантированности, неотвратимости) получения поощрения и наказания²⁰⁸.

В свете названных требований отечественный законодатель не может игнорировать традиционно крайне низкий уровень осведомленности граждан о требованиях уголовного закона в целом и уж тем более – о положениях его Общей части УК.

²⁰⁶ Курс российского уголовного права. Общая часть / Под ред. В.Н.Кудрявцева, А.В.Наумова. М.,1996. С.327.

²⁰⁷ Уголовное право России. Общая часть: учебник / Под ред. И.Э.Звечаровского. М.,2010. С.517.

²⁰⁸ Кудрявцев В.Н. Правовое поведение: норма и патология. М.,1982. С.32.

посткриминального регулирования возрастает прямо пропорционально включенности ее в процесс реализации охранительного уголовного правоотношения. Около 90 % лиц, совершивших преступление, получают более или менее полную информацию об уголовном законе уже после совершения преступления ²⁰⁹ . Отмеченную закономерность подтвердили и результаты нашего исследования. На вопрос об уровне знаний граждан о возможности выхода из конфликта с уголовным законом посредством деятельного раскаяния около 25 % опрошенных указали на то, что этот уровень «не высок», 54 % – «низок», а 18 % – «крайне низок».

С учетом изложенного, в целях дальнейшего повышения эффективности института деятельного раскаяния представляется целесообразным продолжить линию отечественного законодателя в дифференциации действия этого института применительно к отдельным категориям преступления, при необходимости «точечно» дополняя условия его действия в соответствующих примечаниях к статьям Особенной части УК РФ.

Рассмотрение вопроса о повышении эффективности уголовно- правового стимулирования деятельного раскаяния в преступлениях небольшой и средней тяжести в рамках действующего уголовного законодательства изначально предполагает анализ содержания ч.1 ст.75 УК РФ.

Согласно ч.1 ст.75 УК РФ, «Лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если после совершения преступления добровольно явилось с повинной, способствовало раскрытию и расследованию преступления, возместило причиненный ущерб или иным образом загладило вред, причиненный в результате преступления, и вследствие деятельного раскаяния перестало быть общественно опасным».

²⁰⁹ Звечаровский И.Э. Посткриминальное поведение: понятие, ответственность, стимулирование. С.106-107.

об утрате общественной опасности лица, были даны нами ранее, обратим внимание на другие вопросы.

Грамматическое толкование содержания ч.1 ст.75 УК РФ приводит к выводу, что постановка вопроса об освобождении от уголовной ответственности в данном случае возможна лишь при совершении совокупности всех перечисленных действий, естественно, при наличии для этого объективной возможности, позволяющей совершить виновному все доступные позитивные постпреступные поступки²¹⁰. При этом слова «иным образом» делают открытым не весь перечень приведенных форм деятельного раскаяния, как полагает, например И.А.Тарханов²¹¹, а только одной из них – заглаживания вреда, причиненного в результате преступления.

Следует отметить, что в комментариях ч.1 ст.75 УК РФ имеются и другие точки зрения на вопрос об основаниях ее применения. Показательны две из них, так как одна высказана в комментарии УК РФ под редакцией Председателя Верховного Суда РФ В.М.Лебедева, а другая в комментарии УК РФ для работников органов прокуратуры. В первом случае говорится о том, что решение об освобождении лица от уголовной ответственности в рассматриваемом случае может быть принято как в случае совокупности названных в законе действий, так и в случае совершения хотя бы одного из них. Главное то, чтобы суд при этом пришел к выводу об утрате лицом

общественной опасности²¹². Эта позиция нашла свое отражение и в п.4 уже

упомянутого Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. Во втором случае отпадение общественной опасности лица как результат совершения всей совокупности действий, названных в ч.1 ст.75 УК РФ, предлагается считать единственным достаточным основанием для освобождения от уголовной ответственности. В этом же комментарии отмечается, что «отпадение общественной опасности лица имеет место тогда,

²¹⁰ Шатихина Н.С. Указ.соч. С.870.

²¹¹ Тарханов И.А. Поощрение позитивного поведения в уголовном праве. Казань,2001. С.211.

²¹² Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв.ред. В.М.Лебедев. С.271. По- видимому, здесь упускается из виду то обстоятельство, что субъектом освобождения от уголовной ответственности может выступать не только суд.

когда деятельное раскаяние было вызвано осознанием неправильности (неадекватности, упречности) своего поведения, а не просто желанием быть освобожденным от уголовной ответственности»²¹³. Таким образом, и в том, и в другом случаях во главу угла ставится утрата общественной опасности лица, а вопрос о количестве действий, вызвавших ее, становится не актуальным. Однако это требование закона и критически оценивать его следует только в этой части. Вместе с тем, при сохранении требования об утрате общественной опасности лица, по нашему мнению, было бы вполне уместно заменить слова «может быть освобождено» на слово

«освобождается».

При наличии к тому основания вопрос об освобождении от уголовной ответственности по ч.1 ст.75 УК РФ может быть поставлен лишь при соблюдении двух условий: во-первых, совершении преступления только небольшой или средней тяжести и, во-вторых, когда преступления названных категорий совершены впервые.

Суть первого условия заключается в том, что любое лицо, совершившее любое преступление небольшой или средней тяжести, имеет предусмотренную законом возможность выхода из конфликтной ситуации путем деятельного раскаяния. Учитывая тот объем преступлений небольшой и средней тяжести в общей структуре ежегодно регистрируемых преступлений, который был назван ранее, будет не лишним еще раз подчеркнуть: эффективность реализации нормы, закрепленной в ч.1 ст.75 УК РФ и ей подобных, напрямую и, прежде всего, зависит от осведомленности

лица, совершившего преступления, о наличии такой возможности²¹⁴.

Суть второго условия заключается в том, что преступление небольшой или средней тяжести должно быть совершено впервые. Значение формулировки «впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести» должно быть, во-первых, связано не столько с понятием

²¹³ Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации для работников прокуратуры (постатейный). С.227.

²¹⁴ Звечаровский И.Э. Ответственность в уголовном праве. СПб.,2009. С.93-94.

фактического, сколько с понятием юридического совершения преступления впервые. На сегодняшний день такая трактовка получила признание не только в теории уголовного права, но и в судебной практике. Достаточно сказать, что этому вопросу в названном выше Постановлении Пленума Верховного Суда РФ уделено специальное внимание. «В статьях 75, 76 и 76.1 УК РФ впервые совершившим преступление следует считать, в частности, лицо: а) совершившее одно или несколько преступлений (вне зависимости от квалификации их по одной статье, части статьи или нескольким статьям Уголовного кодекса Российской Федерации), ни за одно из которых оно ранее не было осуждено; б) предыдущий приговор в отношении которого на момент совершения нового преступления не вступил в законную силу; в) предыдущий приговор, в отношении которого на момент совершения нового преступления вступил в законную силу, но ко времени его совершения имело место одно из обстоятельств, аннулирующих правовые последствия привлечения лица к уголовной ответственности (например, освобождение лица от отбывания наказания в связи с истечением сроков давности исполнения предыдущего обвинительного приговора, снятие или погашение судимости); г) предыдущий приговор, в отношении которого вступил в законную силу, но на момент судебного разбирательства устранена преступность деяния, за которое лицо было осуждено; д) которое ранее было

освобождено от уголовной ответственности» (п.2) ²¹⁵ . Во-вторых, при

определении значения формулировки «впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести» необходимо учитывать, что в данном случае, речь идет не о любом факте совершения преступления впервые, но именно указанной в ч.1 ст.75 УК РФ категории. Слово «впервые» увязывается не с конкретным преступлением, не с видом преступлений (например, против собственности), а с категорией преступления ²¹⁶ . Этот вывод следует из буквального толкования закона. Поэтому нельзя согласиться с мнением

²¹⁵ Рос.газета. «Федеральный выпуск». № 6121. 2013. 5 июля; Бюллетень Верховного Суда РФ. 2013. № 8.

²¹⁶ Звечаровский И.Э. Ответственность в уголовном праве. С.94.

Е.В.Благова, призывающего толковать рассматриваемую формулировку ограничительно: «в значении, согласно которому ранее лицо преступления вообще не совершало», что совершение ранее тяжкого или особо тяжкого преступления в такой ситуации является помехой для освобождения от уголовной ответственности²¹⁷. Несколько иначе эта позиция представлена в работе В.В.Сверчкова, который предлагает заменить в ч.1 ст.75 УК РФ слова

«лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести» словами «лицо, обвиняемое в совершении преступления впервые, притом преступления небольшой или средней тяжести» ²¹⁸ . Как представляется, и такая постановка вопроса размывает адресованность рассматриваемой нормы именно лицам, совершившим преступления небольшой или средней тяжести. Указание же на лицо, обвиняемое в совершении преступления, по нашему мнению, заведомо сужает пределы действия этой нормы, которая на сегодняшний день распространяется даже на лиц, не подозреваемых в совершении преступления.

Как уже отмечалось ранее, эффективность уголовно-правового стимулирования в немалой степени зависит от степени гарантированности получения желаемого блага стимулируемым (в нашем случае – лицом, совершившим преступление). С этой точки зрения, содержание ч.1 ст.75 УК РФ заслуживает критической оценки в силу целого ряда обстоятельств. Как отмечается в литературе, необходимый уровень для усмотрения правоприменителя заложен здесь не только в словах «может быть освобождено от уголовной ответственности», но и в оценке совокупности называемых в этой норме форм деятельного раскаяния. В конечном итоге эта оценка фокусируется еще и в необходимом выводе правоприменителя об утрате общественной опасности лица, совершившего преступление²¹⁹. В этой ситуации, с учетом ранее данной характеристики форм деятельного

²¹⁷ Благов Е.В. Актуальные проблемы уголовного права. С.210.

²¹⁸ Сверчков В.В. Указ.соч. С.179.

²¹⁹ См.: Жевлаков Э., Звечаровский И., Минская В., Наумов А., Решетова Н., Савкин А., Халиулин А. Усмотрение в уголовном праве и уголовном процессе // Уголовное право. 2010. № 1. С.109-110.

раскаяния, высказанных при этом замечаний, можно было бы в содержании ч.1 ст.75 УК РФ оставить лишь одно основание для усмотрения правоприменителя: оценку полноты их осуществления лицом, совершившим преступление. С исключением указания на утрату лицом общественной опасности норму, закрепленную в ч.1 ст.75 УК РФ можно было бы изложить в следующей редакции: «Лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, освобождается от уголовной ответственности, если после совершения преступления оно деятельно раскаялось, то есть добровольно сообщило о совершенном им преступлении, способствовало раскрытию и расследованию преступления, возместило причиненный ущерб или иным образом загладило вред, причиненный в результате преступления».

Анализ действующего уголовного законодательства приводит к выводу о том, что нормативная основа уголовно-правового стимулирования деятельного раскаяния в преступлениях небольшой и средней тяжести фактически выходит за рамки ч.1 ст.75 УК РФ. Во-первых, частный случай такого стимулирования представлен в ст.76 УК РФ, регламентирующей освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим. Во-вторых, большая часть преступлений, названных в ст.76.1 УК РФ, также попадает в разряд небольшой или средней тяжести. А, в- третьих, в целом ряде случаев уголовно-правовое стимулирование деятельного раскаяния в преступлениях небольшой или средней тяжести осуществляется в примечаниях к статьям Особенной части УК РФ, чего, с точки зрения содержания ч.2 ст.75 УК РФ, вроде бы не должно быть. Последнее предположение основано на том, что, если в ч.1 ст.75 УК РФ из четырех предусмотренных законом категорий преступлений названы две – небольшой и средней тяжести, а в ч.2 этой статьи говорится о преступлениях иной категории, то логично предположить, что к числу последних можно отнести только две оставшихся категории преступлений – тяжкие и особо тяжкие преступления. Однако, по замечанию авторов комментария к УК РФ для прокурорских работников, в случаях, предусмотренных в примечаниях к

ч.1 ст.178, ч.1 ст.204, ч.1, 4 ст.222, ч.1, 4 ст.223, ч.1 ст.228, ч.1, 2 ст.282.1,

ст.282.2, ч.1, 2 ст.291, ч.1 ст.291.1, ст.307 УК РФ, стимулируется деятельное раскаяние в преступлениях именно небольшой или средней тяжести ²²⁰ . Заметим, что число таких случаев гораздо больше, чем отмечено в этом комментарии. Названный перечень можно дополнить ссылками, например, на примечание к ст.126 УК РФ применительно к ч.1 этой статьи, примечание к ч.1, 2 ст.184 УК РФ. Если законодатель на эту ситуацию закрывает глаза, то правоприменитель предлагает из нее выход. Согласно ч.1 п.7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. № 19, «Освобождение от уголовной ответственности за преступления небольшой или средней тяжести в случаях, специально предусмотренных примечаниями к соответствующим статьям Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации,

производится по правилам, установленным такими примечаниями. При этом выполнение общих условий, предусмотренных частью 1 статьи 75 УК РФ, не требуется» ²²¹ . Другими словами для деятельного раскаяния в названных выше преступлениях небольшой или средней тяжести не выдвигается требований о совершении их впервые, о совершении совокупности действий, перечисленных в ч.1 ст.75 УК РФ, об утрате вследствие этого лицом общественной опасности. При такой постановке вопроса Пленуму Верховного Суда РФ, прежде всего, следовало тогда уж сказать о том, что выполнение условий, предусмотренных ч.1 ст.75 УК РФ, не требуется для решения вопроса об освобождении от уголовной ответственности в рамках ч.2 этой статьи, поскольку исключение из последней части формулировки

противоположного значения Федеральным законом от 27 июля 2006 г. № 153- ФЗ («при наличии условий, предусмотренных частью первой настоящей статьи»), не исключило ситуации, при которой части 1 и 2 по-прежнему находятся в рамках одной статьи и воспринимаются как единое целое.

²²⁰ Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации для работников прокуратуры. С.227.

²²¹Рос.газета. «Федеральный выпуск». № 6121. 2013. 5 июля; Бюллетень Верховного Суда РФ. 2013. № 8.

Пленум Верховного Суда РФ разъяснил и еще одну возможную ситуацию, связанную с конкуренцией ч.1 ст.75 УК РФ с поощрительными примечаниями к статьям (частям статей) Особенной части УК РФ. Согласно ч.2 п.7 названного Постановления, невозможность применения такого примечания не исключает освобождение от уголовной ответственности по части 1 ст.75 УК РФ, если лицом выполнены условия, установленные данной нормой, и вследствие этого оно перестало быть общественно опасным (например, может быть освобождено от уголовной ответственности лицо,

совершившее преступление, предусмотренное частью 1 статьи 222 УК РФ, которое хотя и не сдало огнестрельное оружие в связи с его сбытом, но при этом явилось с повинной, способствовало раскрытию и расследованию указанного преступления)²²².

Таким образом, на сегодняшний день законодательная практика сопровождения поощрительными примечаниями статей (частей статей) Особенной части УК РФ, устанавливающими уголовную ответственность за преступления небольшой и средней тяжести, вызывает сомнения с точки зрения ее соответствия положениям Общей части УК РФ и, прежде всего, ст.75 УК РФ. Выход из создавшейся ситуации видится либо в прекращении такой практики и приведении ее в соответствие с названной статьей, либо установлении для нее необходимого правового основания в Общей части УК РФ. Возможен и другой вариант, при котором законодатель мог бы вообще отказаться от дифференцированного подхода к стимулированию деятельного раскаяния в зависимости от категории совершенного преступления и перейти полностью на стимулирование деятельного раскаяния в конкретных преступлениях в форме соответствующих примечаний к статьям Особенной части УК РФ. В этом случае в ст.75 УК РФ можно было бы предусмотреть лишь общее правовое основание для такой законодательной практики, дав при этом определение понятия деятельного раскаяния. При такой постановке вопроса эта статья могла бы быть изложена в следующей редакции: 1.«Лицо,

²²² Там же.

совершившее преступление, освобождается от уголовной ответственности, если после совершения преступления деятельно раскаялось, за исключением случаев, предусмотренных пунктами «и», «к» части первой статьи 61 настоящего Кодекса. 2. Деятельным раскаянием признается поведение лица после совершения им оконченного или неоконченного преступления до момента прекращения его уголовно-правовых последствий, направленное на устранение или уменьшение последствий совершенного преступления, а также оказание помощи правоохранительным органам в раскрытии и расследовании совершенного преступления. 3. Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием наступает в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса». С принятием данного решения отмеченное выше несоответствие норм Общей и Особенной частей УК РФ о деятельном раскаянии было бы устранено. Положительным моментом такого решения, на наш взгляд, было бы и то обстоятельство, что стимулирование деятельного раскаяния носило во всех случаях «точечный» характер, т.е. позволяло бы отразить в соответствующем примечании к статье Особенной части УК РФ характер и специфику совершенного преступления. Тем не менее, у этого варианта решения рассматриваемой проблемы есть свои недостатки. Первый из них – это уже накопленный опыт в применении ч.1 ст.75 УК РФ и по сути невидимое ни лицами, совершившими преступление, ни правоприменителем несоответствие норм Общей и Особенной частей УК РФ в этом вопросе. Можно сказать, что от этого несоответствия ни те, ни другие не страдают. Второе обстоятельство, которое делает предложенный вариант труднореализуемым носит хотя и чисто технический характер, однако, с ним нельзя не считаться. При сохранении идеи предоставления в законе возможности деятельного раскаяния во всех преступлениях небольшой и средней тяжести возникает необходимость сопровождения примечаниями всех статей (частей статей) Особенной части УК РФ, устанавливающими уголовную ответственность за преступления названных категорий. Принимая

во внимание, что количество таких составов преступлений в Особенной части УК РФ составляет около 65 % от общего числа, можно ожидать, что объем УК РФ значительно возрастет, а вместе с этим возрастет в «разы» и количество вопросов в применении таких примечаний, хотя бы даже в части разграничения сферы их действия. Правда, в решении рассматриваемой проблемы можно было бы заимствовать опыт тех зарубежных УК, в которых нормы о стимулировании деятельного раскаяния предусмотрены в рамках отдельных глав (разделов) УК в специальных статьях (параграфах) и распространяют свое действие на большинство преступлений данной главы (раздела).

Возвращаясь к первым двум названным выше вариантам решения проблемы несоответствия норм Общей и Особенной частей УК РФ о деятельном раскаянии в преступлениях небольшой и средней тяжести, представляется, что законодатель вряд ли решится на прекращение законодательной практики сопровождения поощрительными примечаниями статей (частей статей) Особенной части УК РФ, устанавливающими уголовную ответственность за преступления небольшой и средней тяжести. Такое решение сомнительно хотя бы потому, что немалая часть из них положительно проявила себя на практике (в частности, в раскрытии и расследовании преступлений, связанных с незаконным оборотом оружия, наркотических средств, с получением незаконного вознаграждения). Поэтому наиболее реально осуществимым в свете современной уголовной политики представляется «легализация» отмеченного несоответствия посредством изменения редакции ч.1 ст.75 УК РФ следующим образом: 1.«Лицо, впервые совершившее оконченное или неоконченное преступление небольшой либо средней тяжести, освобождается от уголовной ответственности, если деятельно раскаялось в содеянном, то есть добровольно сообщило о совершенном им преступлении, способствовало раскрытию и расследованию преступления, возместило причиненный ущерб или иным образом загладило вред, причиненный в результате преступления. 2. В случаях,

предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса, лицо, деятельно раскаявшееся в преступлениях небольшой или средней тяжести, освобождается от уголовной ответственности по правилам, предусмотренным этими статьями».

С «наведением порядка» в согласовании норм Общей и Особенной части УК РФ, стимулирующих деятельное раскаяние в преступлениях небольшой и средней тяжести, нельзя не обратить внимание и на ч.2 ст.75 УК РФ. Подчеркнем еще раз: норма, предусмотренная в этой части, является неотъемлемым элементом ст.75 УК РФ в целом, озаглавленной

«Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием». Рассматриваемая норма, как и та, которая предусмотрена в ч.1 данной статьи, регламентирует деятельное раскаяние с той лишь разницей, что – в совершении конкретных преступлений. Поэтому вряд ли обоснованы позиции некоторых ученых, оценивающих норму, предусмотренную в ч.2 ст.75 УК РФ, под иным углом зрения. Так, например С.Н.Рубанова полагает, что эта норма утратила целесообразность своего наличия и подлежит исключению из Уголовного кодекса в силу существующего противоречия ее

содержания с ч.1 ст.75 УК РФ²²³. Ранее С.Н.Рубанова сомневается еще и в

том, что примечания к статьям Особенной части УК РФ вообще имеют отношение к институту деятельного раскаяния, поскольку некоторые из них не в полной мере отражают признаки такого раскаяния, а другие не имеют ничего общего с ним ²²⁴ . Автор не приводит примеров, подтверждающих такие сомнения, равно как и не называет признаков деятельного раскаяния, определение понятия которого, заметим, в законе отсутствует.

Будучи составным элементом ст.75 УК РФ, норма, закрепленная в ч.2 этой статьи, выступает общим правовым основанием для освобождения от уголовной ответственности вследствие деятельного раскаяния по нормам

²²³ Рубанова С.Н. Основные направления оптимизации нормативной регламентации примечаний к статьям Уголовного кодекса Российской Федерации // Общество и право. 2011. № 2. С. 167. См.также: Войтович А.П. Примечания в уголовном законе (сущность, виды, общая характеристика): Дис. …канд.юрид.наук. Ульяновск,2006. С.9; Кругликов Л.Л., Смирнова Л.Е. Унификация в уголовном праве. СПб.,2008. С.235.

²²⁴ Рубанова С.Н. Указ.соч. С. 167-168.

Особенной части УК РФ, с оговоркой «преступления иной категории» – основанием для освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием в тяжких и особо тяжких преступлениях. В этом заключается ее функциональное значение в рамках института деятельного раскаяния. Дело, однако, в том, что стилистически содержание ч.2 ст.75 УК РФ оформлено так, что как в прежней, так и в новой редакции, оно воспринимается только в контексте содержания ч.1 этой статьи. Отсюда вольно или невольно создаются предпосылки для вывода, что и для применения соответствующих примечаний к статьям Особенной части УК РФ должны сохранять свое значение требования, предъявляемые в ч.1 ст.75 УК РФ к раскаянию в преступлениях небольшой и средней тяжести. Однако, как раз эту цель законодатель не преследовал, подтвердив свою позицию в этом вопросе в 2006 г. Поэтому для устранения возможности неоднозначного толкования ч.2 ст.75 УК РФ можно было бы последовать предложению Д.А.Пархоменко и редакционно построить ее также как и ч.1 этой статьи, опустив при этом слово «впервые», и, назвав эти две «иные» категории преступлений: «Лицо, совершившее тяжкое или особо тяжкое преступление, освобождается от уголовной ответственности в случаях и на условиях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего

Кодекса» ²²⁵ . Однако, это предложение актуально в рамках существующей

редакции ст.75 УК РФ и не учитывает того несоответствия в регламентации деятельного раскаяния в преступлениях небольшой и средней тяжести, о котором говорилось выше. В этой связи, по нашему мнению, предложенную нами редакцию ч.2 ст.75 УК РФ можно было бы распространить на все случаи деятельного раскаяния, предусмотренные соответствующими примечаниями Особенной части УК РФ, безотносительно категории совершенного преступления: «2. В случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса, лицо, деятельно

²²⁵ Пархоменко Д.А. Формы выражения усмотрение в уголовном законе // Вестник РПА Минюста России. 2013. № 3. С.27.

раскаявшееся в преступлении, освобождается от уголовной ответственности без учета категории совершенного преступления по правилам, предусмотренным этими статьями».

Предваряя анализ Особенной части УК РФ на предмет сопровождения отдельных ее статей (частей статей) поощрительными примечаниями или, другими словами, того, как законодателем реализуется содержание ч.2 ст.75 УК РФ, целесообразно в числе общих вопросов уголовно-правового стимулирования осветить, например, такие как: 1) Существует ли закономерность в сопровождении такими примечаниями конкретных преступлений? 2) Чем обусловлен характер действий, указанных в примечаниях, и их последовательность? 3) Насколько необходима предусмотренная в большинстве примечаний оговорка «если в его действиях не содержится иного состава преступления», и почему она отсутствует, например, в примечании к ст.223 УК РФ? 4) Какую цель преследует законодатель, указывая в ряде примечаний на необходимость добровольного сообщения о совершенном преступлении «органу, имеющему право возбудить уголовное дело» или даже «органу, имеющему право возбудить уголовное дело о посредничестве во взяточничестве» (примечание к ст.291.1 УК РФ)? Способно ли лицо, которому адресовано такое примечание, ответить на данный вопрос? 5) Почему в примечания к трем статьям Особенной части УК РФ (ст.127.1, 198, 199) требование о деятельном раскаянии дополняется законодателем условием совершения таких преступлений впервые?

Отвечая на первый вопрос, И.Э.Звечаровский отмечает, что законодательную практику сопровождения поощрительными примечаниями отдельных статей Особенной части УК РФ по-разному объясняют в теории уголовного права: либо как проявление гуманизма государства к лицу, совершившему преступление, либо – и это объяснение ближе к истине – как стремление государства и общества таким образом предотвратить наступление более тяжких последствий, чем те, которые уже имеют место в результате совершенного преступления. Подобного рода примечания в

Особенной части УК РФ призваны стимулировать поведение лиц, уже совершивших преступление, в плане выявления и расследования труднораскрываемых преступлений, например, взяточничества²²⁶ . С учетом современной уголовной политики, на наш взгляд, это объяснение можно дополнить указанием на четко выраженную заинтересованность государства в возмещении ущерба, причиненного преступлением, свидетельством чего является дополнение УК РФ в 2011 г. ст.76.1 «Освобождение от уголовной ответственности по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности».

Таким образом, решая общую задачу по раскрытию и расследованию преступлений, законодатель, сузив круг последних исходя из соображений предотвращения наступление более тяжких последствий, чем те, которые уже имеют место в результате совершенного преступления, либо, руководствуясь идеей возмещения ущерба, причиненного преступлением, стимулирует способствование раскрытию и расследованию преступлений именно этого круга преступлений. Отмеченное обстоятельство, по нашему мнению, обусловливает ответ и на второй из поставленных выше вопросов. В большинстве своем положительные посткриминальные поступки лица, совершившего преступление, должны быть направлены либо на возмещение причиненного преступлением ущерба, либо на добровольную сдачу (выдачу) предмета преступления, находящегося в незаконном обороте, либо на выявление и разрыв возникших преступных связей (при получении незаконного вознаграждения, в незаконном вооруженном формировании, в преступном сообществе (преступной организации)). При этом требование об осведомленности соответствующих органов о совершенном преступлении либо прямо закрепляется в соответствующем примечании, либо предполагается само собой исходя из структуры и характера требуемых законом посткриминальных действий.

²²⁶ См.: Звечаровский И.Э. Ответственность в уголовном праве. СПб.,2009.С.96.

Отвечая на третий вопрос, нельзя не обратить внимания на п.8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. № 19. Пленум определил, что «в тех случаях, когда условием освобождения от уголовной ответственности в соответствии с примечанием к статье Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации является отсутствие в действиях лица иного состава преступления, судам следует иметь в виду, что применение примечания допускается и в случае совершения лицом совокупности преступлений (например, освобождению лица, добровольно прекратившего участие в незаконном вооруженном формировании и сдавшего оружие, от уголовной ответственности в соответствии с примечанием к ст.208 УК РФ не препятствует привлечение его к ответственности за совершение убийства в составе незаконного вооруженного формирования)»²²⁷. Как представляется, по сути правильное, но крайне неудачно изложенное положение, потому, что если «отсутствие в действиях лица иного состава преступления» – это «условие освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием», то его невыполнение (а в приведенном примере речь идет как раз об этом) не может влечь за собой такого освобождения. Можно предположить, что в основе такого рода заключения Пленума Верховного Суда РФ лежит не совсем удачное с точки зрения русского языка положение закона «если в его действиях не содержится иного состава преступления». Данная оговорка,

предусмотренная например, в примечании к ст.126 УК РФ, при буквальном толковании закона означает, что лицо, добровольно освободившее похищенного, освобождается от уголовной ответственности лишь в том случае, если в его действиях не содержится иного состава преступления. Если такой состав налицо, например, похищение человека было сопряжено с причинением уголовно наказуемого вреда здоровью похищенному, то освобождение от уголовной ответственности лица, добровольно освободившего похищенного, недопустимо. Между тем, такой акт, следуя

²²⁷ Рос.газета. «Федеральный выпуск». № 6121. 2013. 5 июля.

логике, должен состояться, но с привлечением этого лица к уголовной ответственности за причинение вреда здоровью. По-видимому, именно это хотел сказать Пленум Верховного Суда РФ, но сделать это нужно было, на наш взгляд, по-другому.

Помимо примечаний к ст.126 и 208 УК РФ, оговорка «если в его действиях не содержится иного состава преступления» присутствует в примечаниях к ст.127.1, 178, 205.1, 205.3, 205.4, 205.5, 206, 210, 212, 275,

282.1, 282.2, 282.3, 322.2, 322.3 УК РФ. Вместе с тем такая оговорка отсутствует в одиннадцати других поощрительных примечаний (к ст.184, 198, 199, 204, 222, 223, 228, 228.3, 291, 291.1, 307 УК РФ). Чем же отличаются эти

ситуации и означает ли это, что в последнем случае не допустима совокупность преступлений, т.е. совершение другого преступления наряду с тем, в котором стимулируется деятельное раскаяние? Возможно, устанавливая рассматриваемую оговорку в соответствующем примечании к статье Особенной части УК РФ, законодатель подразумевает не любую совокупность преступлений, а ту, которая может быть производна от характера основного преступления, преступления, в котором стимулируется деятельное раскаяние. Но такое объяснение мало в чем убеждает, поскольку, например уклонение от уплаты налогов, предусмотренное ст.198,199 УК РФ, может сопровождаться или в последующем влечь за собой совершение преступлений, предусмотренных ст.195-197 УК РФ. Если исходить из предложенного объяснения, то непонятно почему оговорка «если в его действиях не содержится иного состава преступления» отсутствует в примечаниях к ст.222, 223, 228, 228.3 УК РФ. Главное же, по нашему мнению, не в этом, а в другом. Если законодатель стимулирует деятельное раскаяние в совершенно конкретном преступлении, а лицо, его совершившее, откликается на это, выполняя в полном объеме действия, определенные в том или ином примечании к статье Особенной части УК РФ, орган, применяющий уголовный закон, обязан освободить такое лицо от уголовной ответственности за данное преступление, не взирая на то, что субъект

деятельного раскаяния совершил еще и другое преступление, связанное по своему характеру или не связанное с основным преступлением. Другими словами, при наличии в УК РФ ст.17 и правил уголовно-правовой оценки совокупности преступлений, в ней предусмотренных, по нашему мнению, нет никакой необходимости говорить в поощрительных примечаниях о том, что

«если в его действиях не содержится иного состава преступления», тем более,

– говорить об этом в значении условия освобождения от уголовной ответственности за деятельное раскаяние. Поэтому предлагается исключить такую оговорку из примечаний к ст.126, 127.1, 178, 200.1, 205.1, 205.3, 205.4,

205.5, 206, 208, 210, 212, 275, 282.1, 282.2, 322.2, 322.3 УК РФ.

Отвечая на четвертый из поставленных выше вопросов, следует отметить, что основным адресатом поощрительных примечаний к статьям Особенной части УК РФ выступает лицо, совершившее преступление. В некоторых случаях, в числе требуемых от такого лица действий, составляющих в совокупности деятельное раскаяние, законодатель называет не просто добровольное сообщение о совершенном преступлении, но и указывает при этом адресата такого сообщения. В этой связи речь идет об

«органе, имеющем право возбудить уголовное дело» (примечания к ч.1, 2 ст.184, ч.1, 2 ст.204, ст.291 УК РФ), «органе, имеющем право возбудить уголовное дело о посредничестве во взяточничестве» (примечание к ст.291.1 УК РФ), «органах власти» (примечания к ст.205.1, 205.3, 212, 275 УК РФ). Возникает закономерный вопрос о том, чем обусловлена такая конкретизация адресатов добровольного сообщения о совершенном преступлении и почему законодатель не продолжает эту линию в других случаях: не дает ответа вобщем-то на элементарный вопрос о том, кому следует сдавать предметы преступлений, уголовная ответственность за которые предусмотрена, например, в ст.222, 223, 228, 228.3 УК РФ? Почему, наконец, требование о сообщении о совершенном преступлении (хотя бы даже безадресное) не предъявляется к субъекту деятельного раскаяния в случаях, предусмотренных примечаниями к ст.205.4, 205.5, 206, 208, 210 УК РФ, или для законодателя

важен лишь факт прекращения участия, например, в террористическом сообществе, в незаконном вооруженном формировании с последующей сдачей оружия? Но опять же – кому?

Как известно, в случаях, предусмотренных примечаниями к ч.1, 2 ст.184, ч.1, 2 ст.204, ст.291 УК РФ, речь идет о деятельном раскаянии в преступлениях, связанных с получением незаконного вознаграждения, а в примечаниях к ст.205.1, 205.3, 205.4, 205.5, 275 УК РФ – о преступлениях террористического характера и преступлениях против основ конституционного строя и безопасности государства. При всей актуальности борьбы с преступлениями названных видов, необходимости оперативного на них реагирования уголовно-правовыми средствами, избранный в рассматриваемом случае законодателем способ вызывает сомнения. Если у адресатов уголовного закона, в том числе у тех, кому адресованы поощрительные примечания, есть хотя бы общие представления об органах власти, то с определением органа, имеющего право возбудить уголовное дело, и уж тем более – органа, имеющего право возбудить уголовное дело о посредничестве во взяточничестве, как представляется, дело обстоит не так просто. Как показывает личный опыт профессиональной юридической деятельности, ответить на поставленные вопросы, особенно на последний, порой затрудняются даже юристы. Поэтому в данном случае и во всех остальных, где в поощрительных примечаниях требуется указание на орган, который должен быть оповещен о совершенном преступлении или которому должны быть сданы предметы преступления, находящиеся в незаконном обороте, по нашему мнению, необходимо использовать понятия, смысл и значение которых доступны обычному гражданину. Из всех возможных вариантов названия органа, к которому должен обратиться субъект деятельного раскаяния, – органы полиции, дознания, следствия, прокуратуры, суд – с учетом современных реалий государственной и общественной жизни целесообразно использовать собирательное понятие «правоохранительные органы». Необходимость унификации понятия органа, который должен быть

оповещен о совершенном преступлении и предложенный вариант определения такого органа поддержали около 83 % опрошенных нами судей и сотрудников правоохранительных органов, при этом лишь 9 % – посчитали данный вопрос не принципиальным, а остальные затруднились ответить.

В оценке названного выше предложения не лишне помнить опыт решения таких вопросов, имевший место в период действия УК РСФСР 1960 г. Так, определяя правила применения примечания к ст.174 «Дача взятки» этого УК, Пленум Верховного суда СССР разъяснял, что добровольное заявление о факте дачи взятки может быть сделано как в органы, на которые возложена борьба с преступлениями (суд, прокуратура, милиция), так и в иные государственные органы (Советы народных депутатов, руководителям предприятий, учреждений и организаций)²²⁸. В комментарии к Уголовному кодексу РСФСР 1960 г. под редакцией Ю.Д.Северина решение подобного вопроса применительно к примечанию к ст.218 «Незаконное ношение, хранение, приобретение, изготовление или сбыт оружия, боевых припасов

или взрывчатых веществ» предлагалось вообще самое элементарное: «Лицо освобождается от уголовной ответственности по ст.218 независимо от того, какому государственному органу были сданы указанные предметы и вещества»²²⁹.

Как представляется, требование о добровольном сообщении о

совершенном преступлении либо о выполнении требуемых законодателем действий по раскаянию в содеянном (или тех и других в совокупности), могло бы стать неотъемлемым элементом если не всех, то большинства поощрительных примечаний.

В заключение обратим внимание на ситуацию, при которой в трех примечаниях к статьям Особенной части УК РФ (ст.127.1, 198, 199) требование о деятельном раскаянии дополняется законодателем условием совершения таких преступлений впервые. Уточним, что в примечании к

²²⁸ См.: Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР. 1924-1977. Ч.2. М.,1978. С.241.

²²⁹ Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР / Под ред. Ю.Д.Северина. М.,1980. С.418.

ст.127.1 УК РФ стимулируется деятельное раскаяние в тяжких преступлениях (предусмотренных ч.1 и п. «а» ч.2 этой статьи), в примечании к ст.198 УК РФ

– в преступлениях небольшой тяжести, в примечании к ст.199, распространяющем свое действие и на ст.199.1 УК РФ – в преступлениях небольшой тяжести и тяжких преступлениях. Чтобы попытаться обнаружить логику в установлении законодателем требования совершения данных преступлений впервые, а оно дублируется еще и в ч.1 ст.76.1 УК РФ, посмотрим с этой точки зрения на содержание ч.2 ст.76.1 УК РФ, в которой одной нормой, аналогичной по значению поощрительным примечаниям, стимулируется деятельное раскаяние сразу в двадцати трех преступлениях (составах преступлений) в сфере экономической деятельности. В этом случае стимулируется деятельное раскаяние в преступлениях небольшой и средней тяжести, тяжких преступлениях (ч.2 ст.185.3, ст.196, 197 УК РФ). Изложенное позволяет заключить, что законодательное требование о совершении названных выше преступлений впервые предопределяется не категорией совершенного преступления, а иными обстоятельствами. За исключением преступлений, предусмотренных ч.1 и п. «а» ч.2 ст.127.1 УК РФ, все остальные преступления, названные в данном случае, – это преступления в сфере экономической деятельности. Учитывая же тот факт, что ст.76.1 УК РФ была введена в УК РФ в 2011 г., т.е. как раз в период гуманизации уголовного законодательства об ответственности за такие преступления, можно предположить, что при условии совершения таких преступлений впервые в совокупности с деятельным раскаянием в виде возмещения ущерба экономике, законодатель посчитал возможным и, на наш взгляд, не без оснований, «простить» лиц, их совершивших, и освободить от уголовной

ответственности²³⁰. Как представляется, принимая во внимание зарубежный

²³⁰ Следует обратить внимание, что УПК РФ предусматривает дополнительное условие прекращения уголовного преследования по делам о налоговых преступлениях: возмещение в полном объеме ущерба, причиненного бюджетной системе Российской Федерации в результате преступления, только до момента назначения судебного заседания (ч.1 ст.281), в то время как в ч.1 ст.76.1 УК РФ эта оговорка отсутствует (См. об этом подробно: Кострова М.Б. Языковая форма объективации взаимосвязи уголовного и уголовно- процессуального права // Журнал российского права. 2014. № 3. С.58-59).

опыт (например, УК Австрии), с подобной позиции можно было бы посмотреть и на другие преступления в сфере экономики²³¹.