§ 3. Конституционно-правовая ответственность кандидатов за нарушения порядка проведения предвыборной агитации как гарантия прав граждан на получение информации о выборах

Как известно, материальные гарантии не могут быть в действительности реализованы, если в определяемых законом формах не будут предусмотрены механизмы их обеспечения, включая как специфические процедуры реализации прав и свобод, так и специфические процедуры их защиты и восстановления.

За нарушения установленных Законом об основных гарантиях ограничений в сфере информационного обеспечения выборов предусмотрена различная ответственность и особенности пенитенциарной процедуры, чему посвящено немало комплексных исследований таких авторов как С.В. Большаков, С.Д. Князев, Т.Г. Левченко, М.С. Матейкович, Н.В. Витрук.

А.Д. Исхаков отмечает, что юридическая ответственность за нарушения норм избирательного права - один из видов гарантий избирательных прав граждан и иных участников избирательных правоотношений, законодательно

158

закреплённый на международном, федеральном и региональном уровнях. ^[158]

Исходя из существующих видов ответственности за нарушения порядка информационного обеспечения выборов, нарушители могут быть привлечены к гражданской, административной, уголовной и конституционной ответственности. При этом конституционная ответственность за нарушения избирательного законодательства представляется как мера публичной ответственности и может быть применена только в рамках избирательного процесса. Особенностью такой ответственности является то, что виновное лицо ограничивается в реализации своего избирательного права. Иные виды ответственности с такими последствиями не сопряжены.

Поскольку допустимые ограничения избирательных прав граждан должны рассматриваться как элемент их гарантированности, необходимо осветить проблематику конституционно-правовой ответственности кандидатов за нарушения при проведении предвыборной агитации.

В научной литературе нет однозначного подхода к определению понятия конституционно-правовой ответственности в избирательном праве.

В.В. Игнатенко, С.Д. Князев, В.А. Номоконов исходят из того, что «конституционно-правовая ответственность за нарушение законодательства о выборах состоит в применении к виновным участникам избирательного процесса определенных конституционно-правовых санкций»,^[159] в том числе в виде отмены регистрации кандидатов и признании выборов недействительными.

В свою очередь, Т.Г. Левченко, определяя особенности конституционно - правовой ответственности в избирательном праве как «отсутствие регламентации в федеральном законе процессуального порядка применения к участникам избирательного процесса некоторых мер конституционноправовой ответственности и ее комплексный характер», отмечает, что данных особенностей недостаточно для признания конституционно-правовой

ответственности в избирательном праве самостоятельным видом

ответственности».^[160]

С.В. Большаков считает, что «ответственность за нарушения установленных законодательством о выборах порядка и правил проведения предвыборной агитации выступает, наряду с другими видами ответственности участников избирательного процесса, в качестве публичноправового средства обеспечения общественной потребности в правопорядке в ходе избирательной кампании».^[161]

Д.С. Рымарев как вариант конституционно-правового деликта выделяет избирательно-правовой деликт: виновное, противоправное, общественно вредное деяние в форме действия или бездействия, посягающее на избирательные правоотношения, за совершение которого на основании законодательства о выборах к соответствующему субъекту избирательно - правовых отношений может быть применена мера конституционно-правовой ответственности.^[162]

А.Е. Штурнев отмечает наличие системы мер конституционно-правовой ответственности за избирательные правонарушения, которой присущи следующие свойства: 1) абсолютная определенность и безальтернативность санкций, в которых находят свое выражение меры конституционно-правовой ответственности; 2) высокая степень индивидуализации видов этих мер применительно к субъектам, обладающим особым статусом в избирательном процессе, и видам избирательных правонарушений; 3) зависимость применения этих мер от стадии (этапа) избирательного процесса.

Учитывая, что меры конституционно-правовой ответственности применяются, как правило, за нарушение избирательного законодательства при проведении агитации, А.А. Малиновский использует такое понятие как «злоупотребление правом на проведение предвыборной агитации», выделяя следующие элементы состава правонарушения: 1) наличие у субъекта избирательного права; 2) совершение действий по реализации избирательного права в противоречии с его содержанием; 3) причинение вреда участникам общественных отношений.^[164] При этом свою концепцию иллюстрирует примерами из судебной практики, согласно которой агитационные материалы кандидатов оценивались как нарушающие установленные Законом об основных гарантиях требования. Такой подход заслуживает внимания, поскольку позволяет сузить круг правонарушений, за которые предусмотрена конституционно-правовая ответственность, до правонарушений, совершаемых в период избирательных кампаний.

При этом стоит отметить, что ответственность в избирательном праве является перспективой разрешения избирательных споров, понятию и классификации которых также посвящено немало исследований.

По мнению А.В. Пошивайловой, в зависимости от согласованности притязаний участников избирательного процесса избирательные отношения можно классифицировать на спорные и бесспорные. Бесспорных отношений большинство. Между тем спорное правоотношения выражается в невозможности осуществления субъективных прав управомоченным лицом и является одним из возможных вариантов развития регулятивного избирательного правоотношения, является его особым состоянием. В свою очередь, избирательный спор определяется А.В. Пошивайловой как «особое избирательное правоотношение, в рамках которого становится неопределенным содержание конкретных субъективных избирательных прав и обязанностей либо спорным становится сам факт их существования, возникающее между субъектами избирательного права, в результате обращения в суд или в избирательную комиссию ввиду наличия

взаимоисключающего интереса по поводу реализации или применения норм избирательного права».^[165]

Р.А.

Анализируя институт конституционно-правовой ответственности за нарушения при проведении предвыборной агитации, целесообразно уделить внимание и проблеме злоупотребления свободой массовой информации при проведении избирательной кампании. Данная проблема рассматривается современными исследователями как самостоятельный конституционноправовой деликт. Так, А.Л. Магданов придерживается выраженной в научной литературе позиции^[167] о том, что сущность свободы СМИ имеет естественноправовой характер и является естественным социальным притязанием.^{[168] [169]}

Обобщая различные подходы к определению понятия злоупотребления избирательными правами, А.Л. Магданов обоснованно выделяет общие элементы такого определения: превышение субъектов пределов осуществления своего избирательного права, нарушающее избирательные права иных субъектов. При этом подчеркивает, что существо такого злоупотребления заключается в искажении цели реализации права, злоупотребление которым допущено. В свою очередь, злоупотребление правом как отдельный вид правонарушения обусловлен отступлением от предписаний ч. 3 ст. 17 Конституции РФ о том, что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других

169

лиц.

Между тем следует отметить, что есть участники избирательного процесса, которые не наделены субъективными избирательными правами. Например, это - организации, осуществляющие выпуск СМИ. Такие субъекты реализуют иные права и свободы в ходе избирательных кампаний: права на получение, обработку и распространение информации. Следовательно, можно заключить, что злоупотребление не только избирательными правами, но и иными правами и свободами (тем более, что ст. 56.1 Закона об основных гарантиях оперирует понятием «злоупотребление свободой СМИ») может искажать цель их реализации и нарушать субъективные избирательные права граждан.

При этом следует отметить особенность нормативного содержания института злоупотребления свободой СМИ в избирательном законодательстве. А именно, буквальное толкование п. 1.1 ст. 56 Закона об основных гарантиях устанавливает, что злоупотреблением свободой СМИ являются как указанные в данном законе, так и иные нарушения.

Таким образом, является обоснованной предложенная А.Л. Магдановым классификация злоупотребления свободой (правом): 1) осуществление действий, которые прямо запрещены законом; 2) осуществление действий, прямой запрет которых в законодательстве не содержится, но данными действиями нарушаются субъективные права других субъектов, а также

- 170

принцип правового равенства участников правоотношений.

Первый вид злоупотребления правом обусловлен подходом законодателя и прямо поименован в п. 1 ст. 56 Закона об основных гарантиях. В свою очередь, второй вид злоупотребления правом обусловлен

171

как теоретическим обоснованием, так и обоснованием правоприменителя.

А.Л. Магданов, учитывая положения пп. 1.1 ст. 56 Закона об основных гарантиях, ст. 4 Закона о СМИ предлагает следующее определение ^{[170] [171] злоупотребление свободой массовой информации во время проведения избирательной кампании как конституционно-правового деликта - это противоправное использование определенными участниками выборов предназначенных для неограниченного круга лиц печатных, аудио-, аудиовизуальных и иных сообщений и материалов, а также использование иными способами свободы массовой информации во время проведения избирательной кампании, нарушающее права и законные интересы других лиц, государства, общества в целом и влекущее применение мер конституционно-правовой ответственности. Также он выделяет следующие основные признаки такого злоупотребления: 1) рассматриваемый состав злоупотребления всегда предполагает использование массовой информации, посредством которой осуществляется противоправное воздействие на неограниченный круг лиц; 2) данное правонарушение может быть совершено только во время проведения избирательной кампании; 3) посягает на права и законные интересы других лиц, государства, общества в целом .}

Необходимо сделать следующие уточнения применительно к содержанию первого и второго из приведенных трех признаков. Во-первых, злоупотребление избирательным правом с использованием средств массовой информации предполагает, что СМИ используется как метод распространения агитации. Это связано с тем, что меры конституционно - правовой ответственности применяются в ситуации, когда нарушение избирательного законодательства сопряжено с проведением агитации. А учитывая, что такая ответственность (отмена регистрации кандидата (списка кандидатов), исключение кандидата из зарегистрированного списка кандидатов, отмена итогов голосования и результатов выборов) ограничивает пассивное избирательное право субъекта, допустившего злоупотреблении, круг правонарушителей ограничивается кандидатами и избирательными объединениями.

Во-вторых, период, когда злоупотребление может быть основанием для ^[172] применения мер конституционно-паровой ответственности не должен определятся как тождественный периоду избирательной кампании, он более узкий. Связано это с тем, что злоупотребление сопряжено с агитацией, а агитационный период имеет начало с момента выдвижения кандидата, списка кандидатов (ст. 49 Закона об основных гарантиях). В свою очередь, после официального опубликования результатов выборов законодатель устанавливает годичный срок для их оспаривания (п. 3 ст. 78 Закона об основных гарантиях), что тоже предполагает ограничения пассивного избирательного права избранных кандидатов в связи с допущенными нарушениями, в том числе связанными со злоупотреблением свободой СМИ при проведении агитации.

Поскольку избирательное право не носит абсолютного характера, проблема злоупотребления правом связана и с проблемой соотношения понятий ограничения и умаления права в том плане, что и законодатель не должен злоупотреблять свободой усмотрения при регулировании электоральных отношений. В.А. Черепанов в своей работе «К вопросу об умалении избирательных прав граждан» соотносит понятия «ограничение» и «умаление» права. Соглашаясь с устоявшимся в научной литературе дефиницией ограничения права, автор раскрывает ее содержание через установленные пределы реализации правомочий субъекта. В свою очередь, под умалением права В.А. Черепанов понимает неправомерное, недопустимое уменьшение объема правомочий субъекта права. В качестве примера умаления пассивного избирательного права В.А. Черепанов приводит последние изменения в избирательное законодательство в части упразднения мажоритарной системы при выборах в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации. В обоснование такого тезиса, с учетом порядка формирования (выдвижения) списков кандидатов от политических партий, приводятся доводы о резком сокращении количество ^[173] людей, которые могут участвовать в избирательной кампании в качестве кандидатов. Также введенная с 2004 года и существовавшая до недавнего времени отмена выборов высших должностных лиц субъектов Российской Федерации рассматривается В.А. Черепановым как аналогичное по своей сути умаление активного и пассивного избирательного права.

Такие доводы представляются спорными в том отношении, что пределы усмотрения законодателя в части организации избирательной системы достаточно широки, что подчеркнуто в Постановлении Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2005 года № 13-П: «...федеральный законодатель вправе избирать наиболее эффективные и соразмерные конституционным целям механизмы организации государственной власти, в том числе при наделении полномочиями органы государственной власти и должностных лиц, в отношении которых соответствующий порядок прямо не предусмотрен в Конституции РФ, соблюдая при этом конституционные принципы и нормы и обеспечивая сбалансированное сочетание полномочий и интересов Российской Федерации, с одной стороны, и субъектов Российской Федерации - с другой». Следует обратить внимание на то, что Судом мотивируется правомочие федерального законодателя через балансирование интересов федерации и ее субъектов, что отражает специфику федерализма Российской Федерации в части разграничения предметов ведения и полномочий между федеральным центром и субъектами.

По мнению В.В. Чистополова, злоупотребление избирательными правами при проведении агитации можно связать с тем, что к содержанию предвыборной агитации, в отличие от информирования, не предъявляются требования достоверности. Это не может не нарушать конституционные права граждан на получение полной, объективной и достоверной ^[174] информации об избирательном процессе и порождает манипулятивные избирательные технологий. На наш взгляд, с таким доводом однозначно согласиться нельзя, поскольку за содержание агитации несет ответственность кандидат (п. 4 ст. 48 Закона об основных гарантиях). И будучи мотивирован целью побудить избирателей к голосованию за него, в агитационных материалах содержатся различного рода лозунги и взгляды, что, по сути, является выражением убеждений и не подлежит верификации на предмет соответствия действительности. Следовательно, законодательное закрепление требования о достоверности агитации будет рассматриваться как неконституционное ограничения права на распространение своих убеждений (ст. 28 Конституции РФ). Также нельзя не отметить, что в ситуации, когда агитация, как правило, негативная, содержит элементы злоупотребления свободой массовой информации (п. 1.1 ст. 56 Закона об основных гарантиях) и признаки иных правонарушений (распространение порочащих сведений, оскорбление, клевета), существуют дополнительные средства правовой защиты (ст. 152 ГК РФ, ст. 5.61 КоАП РФ, ст. 128.1 УК РФ^{[175] [176]).}

Институт конституционно-правовой ответственности кандидатов за нарушения при проведении предвыборной агитации предусматривает конкретные санкции: 1) отменить решение избирательной комиссии о регистрации кандидата (списка кандидатов); 2) отменить регистрацию кандидата; 3) отменить регистрацию кандидата, включенного в зарегистрированный список кандидатов; 4) отменить решение избирательной комиссии об итогах голосования, о результатах выборов (ст. 76, ст. 77 Закона об основных гарантиях). При этом суд реализует правомочие по применению таких санкций.

Но, поскольку не за каждое нарушение при проведении агитации суд правомочен применить к кандидатам перечисленные меры конституционноправовой ответственности, следует, что последние ограничены по перечню оснований. Согласно п. 7 ст. 76 Закона об основных гарантиях суд может отменить регистрацию кандидата в следующих случаях:

- использования кандидатом в целях достижения определенного результата на выборах денежных средств помимо средств собственного избирательного фонда, если их сумма превысила 5 процентов от предельного размера расходования средств избирательного фонда, установленного законом, или превышения предельного размера расходования средств избирательного фонда, установленного законом, более чем на 5 процентов;

- неоднократного использования кандидатом преимуществ своего должностного или служебного положения;

установления факта подкупа избирателей кандидатом, его доверенным лицом, уполномоченным представителем по финансовым вопросам, а также действующими по их поручению иным лицом или организацией;

- несоблюдения кандидатом ограничений, предусмотренных пунктом 1 или 1.1 статьи 56 Закона об основных гарантиях;

неоднократного несоблюдения кандидатом ограничений, предусмотренных пунктом 5.2 статьи 56 Закона об основных гарантиях.

По правилам п. 8 ст. 76 Закона об основных гарантиях регистрация списка кандидатов может быть отменена судом в случаях:

- использования избирательным объединением в целях достижения определенного результата на выборах денежных средств помимо средств собственного избирательного фонда, если их сумма превысила 5 процентов от предельного размера расходования средств избирательного фонда, установленного законом, или превышения предельного размера расходования средств избирательного фонда, установленного законом, более чем на 5 процентов;

неоднократного использования руководителем избирательного объединения преимуществ своего должностного или служебного положения;

установления факта подкупа избирателей избирательным объединением, его доверенным лицом, уполномоченным представителем, а также действующими по их поручению иным лицом или организацией;

- несоблюдения избирательным объединением ограничений, предусмотренных пунктом 1 или 1.1 статьи 56 Закона об основных гарантиях, а также несоблюдения кандидатом, включенным в зарегистрированный список кандидатов, ограничений, предусмотренных пунктом 1 статьи 56 Закона об основных гарантиях, если избирательное объединение, выдвинувшее этот список, не исключит такого кандидата из списка в соответствии с пунктом 11 настоящей статьи;

- неоднократного несоблюдения избирательным объединением ограничений, предусмотренных пунктом 5.2 статьи 56 Закона об основных гарантиях.

В п. 9 ст. 76 определены основания для отмены регистрации кандидата, включенного в зарегистрированный список кандидатов:

- неоднократное использование кандидатом преимуществ своего должностного или служебного положения;

- несоблюдение кандидатом ограничений, предусмотренных пунктом 1 или 1.1 статьи 56 Закона об основных гарантиях;

- установление факта подкупа избирателей кандидатом, а также действующими по его поручению иным лицом или организацией.

Если проанализировать приведенные основания, то все указанные в них нарушения сопряжены с несоблюдением законом установленных ограничений при проведении предвыборной агитации. Таким образом, при квалификации нарушений необходимо руководствоваться дополнительными нормами Закона об основных гарантиях.

Нарушение порядка финансирования избирательной кампании связано с несоблюдением требований п. 5 ст. 48 Закона об основных гарантиях: расходы на проведение предвыборной агитации осуществляются исключительно за счет средств соответствующих избирательных фондов в установленном законом порядке. Агитация за кандидата, избирательное объединение, оплачиваемая из средств избирательных фондов других кандидатов, избирательных объединений, запрещается.

Формы использования преимуществ должностного или служебного положения и соответствующий запрет определены в ст. 40 Закона об основных гарантиях.

Формы подкупа избирателей и запрет на подкуп избирателей при проведении агитации установлены п. 2 ст. 56 Закона об основных гарантиях.

Основания, не допускающие злоупотребление свободой массовой информации и запрещающие негативную агитацию в эфире, содержатся в бланкетных нормах. Кроме этого, квалифицировать агитацию как нарушающую законодательство Российской Федерации об интеллектуальной

177

собственности можно только с применением ч. 4 ГК РФ.

При оспаривании результатов выборов из перечисленных оснований исключаются такие основания как нарушение законодательства Российской Федерации об интеллектуальной собственности и распространение негативной агитации в эфире. Вместе с тем Федеральным законом от 02 апреля 2014 года № 51-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» введено такое

дополнительное основание отмены решения избирательной комиссии о результатах соответствующих выборов после определения их результатов как установление иных нарушений законодательства Российской Федерации о выборах, если эти нарушения не позволяют выявить действительную волю избирателей. Формально к таким нарушениям может быть отнесено любое нарушение при проведении агитации.

Однако во всех случаях, кроме нарушений в расходовании средств избирательного фонда, в качестве обязательного элемента доказывания при ^{[177] [178] оспаривании результатов выборов выступает обстоятельство невозможности определения действительного волеизъявления избирателей (п. 2. ст. 77 Закона об основных гарантиях). Это свидетельствует о том, что законодатель дифференцирует нарушения в зависимости от их существенности.}

Из анализа ст. 76, ст. 77, ст. 78 Закона об основных гарантиях следует, что имеются ограничения по кругу субъектов избирательного спора и во времени.^[179]

В зависимости от истребуемой меры ответственности, надлежащим заявителем может выступать зарегистрировавшая кандидата (список кандидатов) избирательная комиссия, кандидат, зарегистрированный по тому же избирательному округу, избирательное объединение, список кандидатов которого зарегистрирован по тому же избирательному округу, прокурор (специальный круг субъектов), а при оспаривании итогов голосования, результатов выборов обратиться в суд с жалобой может общий круг субъектов, определенный п. 10 ст. 75 Закона об основных гарантиях (избиратели, кандидаты, их доверенные лица, избирательные объединения и их доверенные лица, иные общественные объединения, наблюдатели, а также комиссии).

Помимо этого, ст. 78 Закона об основных гарантиях установлены ограничения во времени на подачу и разрешение соответствующих жалоб. Так, жалоба на решение комиссии о регистрации, об отказе в регистрации кандидата (списка кандидатов), о заверении, об отказе в заверении списка кандидатов, списка кандидатов по одномандатным (многомандатным) избирательным округам может быть подана в течение десяти дней со дня принятия обжалуемого решения. Указанный срок восстановлению не подлежит.

После официального опубликования результатов выборов жалоба на нарушение избирательных прав граждан, имевших место в период избирательной кампании, может быть подана в суд в течение одного года со дня официального опубликования результатов соответствующих выборов.

Решения по жалобам, поступившим до дня голосования в период избирательной кампании, принимаются в пятидневный срок, но не позднее дня, предшествующего дню голосования, а в день голосования или в день, следующий за днем голосования, - немедленно. Если факты, содержащиеся в жалобах, требуют дополнительной проверки, решения по ним принимаются не позднее чем в десятидневный срок. По жалобе на решение комиссии об итогах голосования, о результатах выборов суд обязан принять решение не позднее чем в двухмесячный срок со дня подачи жалобы.

Заявление об отмене регистрации кандидата, списка кандидатов может быть подано в суд не позднее, чем за восемь дней до дня голосования (в том числе повторного). Решение суда должно быть принято не позднее, чем за пять дней до дня голосования.

По мнению автора, законодательные ограничения при применении судами мер ответственности за нарушение избирательного законодательства при проведении агитации по перечню оснований, кругу субъектов и во времени не вызывают каких-либо неясностей в правоприменительной практике. Между тем нельзя не отметить сложность построения Закона об основных гарантиях, что при разрешении конкретного избирательного спора актуализирует применение как бланкетных норм, так и норм разных глав закона в их совокупности. Это не может не усложнять построение правовой позиции участников избирательных споров и определение судебной перспективы их разрешения. В научной литературе по этому поводу высказываются схожие мнения.

С.Д. Князев и Р.А. Охотников в качестве типичной причины

возникновения избирательных споров указывают на «противоречивость и

180

нестабильность правового регулирования избирательных отношений». ^[180]

С.И. Цыбуляк к причинам дефектности правовых норм относит

181

чрезмерно частую модернизацию избирательного законодательства.

С.А. Хвалёв, отмечая недостатки правового качества законов, регулирующих порядок организации и проведения выборов в Российской

Федерации, в качестве необходимого условия правового качества законов

182

ссылается на доступность их понимания и простоту применения.

Но в большей степени неоднородную судебную практику, на взгляд автора, обусловливает то обстоятельство, что разрешая избирательный спор и устанавливая наличие оснований для применения мер ответственности, суд реализует правомочие на их применение.

Например, исходя из анализа законодательной формулировки п. 1.1 ст. 56 Закона об основных гарантиях следует, что по своей конструкции она относит агитацию, нарушающую законодательство Российской Федерации об интеллектуальной собственности, к форме злоупотребления свободой массовой информации. При этом на существенность такой формы злоупотребления указывает то, что несмотря на открытый в этой части перечень, законодатель дополнительно указывает на запрет только той агитации, что содержит призывы к совершению деяний, определяемых в ст. 1 Федерального закона от 25 июля 2002 года № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» как экстремистская деятельность, либо иным способом побуждает к таким деяниям, а также обосновывает или оправдывает экстремизм; агитации, что возбуждает социальную, расовую, национальную или религиозную рознь, унижает национальное достоинство, пропагандирует исключительность, превосходство либо неполноценность граждан по признаку их отношения к религии, социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности; а также той ^{[181] [182] [183] агитации, при проведении которой осуществляются пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени их смешения. В свою очередь, пп. «д» п. 7 ст. 76 Закона об основных гарантиях содержит бланкетную норму, предусматривающую в качестве меры ответственности за такое нарушение отмену регистрации кандидата. Стоит обратить особое внимание на то, что из буквального толкования п. 8 ст. 76 Закона об основных гарантиях следует, что эта санкция применяется судом в порядке реализации права на ее применение. То есть на практике суд применяет санкцию с учетом оценки степени допущенного нарушения, как того требует норма ч. 3 ст. 55 Конституции РФ.}

Вместе с тем судебная практика, связанная с применением мер конституционно-правовой ответственности к кандидатам за нарушение законодательства Российской Федерации об интеллектуальной собственности достаточно противоречива, что следует из нижеприведенных судебных постановлений.

Установив факт нарушения кандидатом П. законодательства Российской Федерации об интеллектуальной собственности при проведении агитации, районный суд Республики Карелия решением от 01 марта 2007 года не стал отменять его регистрацию, сославшись на то, что эта санкция, «связанная с ограничением избирательных прав, должна осуществляться на основе вытекающего из ч. 3 ст. 55 Конституции РФ принципа соразмерности. Поэтому недопустимо применение лишь формальных оснований отмены регистрации...без учета обстоятельств, свидетельствующих о

несущественности нарушений законодательства Российской Федерации об

184

интеллектуальной собственности, допущенных П.».

Аналогичная мотивировка встречается и в решении районного суда Республики Карелия от 11 июня 2009 года по делу об отмене регистрации ^[184]

кандидата в связи с нарушением авторского права при проведении

185

агитации.

Однако есть и иной подход, не ставящий применение санкции в зависимость от степени нарушения. Например, в решении Приморского краевого суда от 28 сентября 2006 года суд указал на то, что норма пп. «д» п. 7 ст. 76 Закона об основных гарантиях «не ставит применение санкции в зависимость совершение кандидатом при проведении агитации нарушений законодательства об интеллектуальной собственности от наступления каких- либо последствий, а также от малозначительности допущенных нарушений».^{[185] [186]}

Также в решении Верховного Суда Республики Карелия по делу № 3 - 38/2011 от 28 ноября 2011 года об отмене регистрации кандидата А.А. М-го в депутаты Законодательного Собрания Республики Карелия пятого созыва по «Кукковскому» одномандатному избирательному округу № 8 суд фактически не подверг оценке степень нарушения авторского права и не высказался о соразмерности применяемой санкции допущенному нарушению. А именно, суд мотивировал решение следующим образом: «Анализ указанного агитационного материала с фотографиями скульптуры указывает на то, что эти изображения на обложке буклета «Наша Кукковка» и лицевых страницах газет является основным объектом этого воспроизведения. На обложке буклета данная скульптура находится в центре на переднем плане, данная фотография содержит явно выраженное воспроизведение указанного объекта архитектуры; скульптура петуха в левой части лицевых страниц газет изображена как символ района Кукковка.

Суд, оценив представленные доказательства, приходит к выводу о том, что данные агитационные материалы, содержащие изображения

произведения архитектуры, использовались в агитационной деятельности

187

кандидата без получения согласия автора на его использование».

Более оправданным является подход суда, когда применение мер конституционно-правовой ответственности обусловлено общим предписанием ч. 3 ст. 55 Конституции РФ о том, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Более того, такой подход полностью согласуется с разъяснением Конституционного Суда РФ, выраженном в Постановлении от 18 февраля 2000 года № 3-П: «законодатель, определяя средства и способы защиты государственных интересов, должен использовать лишь те из них, которые для конкретной правоприменительной ситуации исключают возможность несоразмерного ограничения прав и свобод человека и гражданина; при допустимости ограничения того или иного права в соответствии с конституционно одобряемыми целями государство должно использовать не чрезмерные, а только необходимые и строго обусловленные этими целями меры; публичные интересы, перечисленные в ст. 55 (ч. 3) Конституции РФ, могут оправдывать правовые ограничения прав и свобод, только если такие ограничения адекватны социально необходимому результату; цели одной только рациональной организации деятельности органов власти не могут служить основанием для ограничения прав и свобод».

Таким образом, имеющиеся в законодательстве Российской Федерации ограничения при применении судами мер ответственности к кандидатам за нарушение избирательного законодательства при проведении предвыборной ^{[187] [188] агитации необходимы, выражаясь языком Конституционного Суда РФ, для обеспечения «социально необходимого результата». Очевидно, что реализация интересов отдельной политической группы в лице кандидатов (списков кандидатов), обуславливает реализацию интересов ее электората, что в свою очередь, обеспечивает свободные и альтернативные выборы. В этой связи автору видится допустимым и оправданным предоставление суду именно права применять меры ответственности к кандидатам, допустившим нарушение избирательного законодательства при проведении предвыборной агитации.}

Однако в ситуации, когда суд при наличии соответствующих оснований не применяет возможную меру ответственности к кандидатам, представляется проблематичной реализация принципов равенства кандидатов, свободного волеизъявления граждан, неотвратимости наказания. А поскольку только свободные выборы рассматриваются в качестве осуществления прямой формы демократии, автор полагает, что обязательное информирование избирателей о допущенных нарушениях при проведении предвыборной агитации позволит избирателю реализовать свободное волеизъявление, а также будет ограждать нарушителей от подобных злоупотреблений.

Из рассмотренного выше законодательного перечня форм злоупотреблений свободой СМИ в качестве оснований для отмены судом не только регистрации кандидата, но и решения избирательной комиссии о результатах соответствующих выборов после определения их результатов, в качестве самостоятельного основания исключается только нарушение законодательства Российской Федерации об интеллектуальной собственности.

На наш взгляд, такое исключение не согласуется с отмеченной ранее особенностью юридико-технического построения п. 1 и п. 1.1. ст. 56 Закона об основных гарантиях. Это существенно снижает охранительную функцию института ответственности кандидатов за нарушение избирательного законодательства.

С точки зрения процедуры привлечения кандидатов к ответственности, также следует указать на проблемы доказывания юридически значимых по делу обстоятельств, что связано со спецификой объектов права интеллектуальной собственности и комплексным правовым регулированием в этой сфере. В частности, может потребоваться специальное исследование для подтверждения соответствия незаконно использованной копии авторского произведения его оригиналу, либо для подтверждения искажения авторского произведения, либо для оспаривания документальных

доказательств правомерности использования объекта права интеллектуальной собственности: лингвистическое, техническое,

фонографическое, фоноскопическое, почерковедческое или иное. Это может привести к пропуску срока для вынесения судебного акта об отмене регистрации кандидата, установленного п. 9 ст. 290 ГПК РФ как пять дней до дня голосования. В такой ситуации, учитывая положения ст. 220 ГПК РФ производство по делу подлежит прекращению. Так, например, Определением Верховного суда Республики Карелия было прекращено производство по делу об отмене регистрации кандидата Н. в связи с пропуском названного срока для принятия решения. При этом недавно появившаяся норма ГПК РФ, позволяющая судам определять срок подготовки экспертных заключений, никак не может исключить такую ситуацию. Не могут дать необходимой гарантии и процессуальные нормы о независимой оценке судом доводов, изложенных в заявлении о нарушении избирательных прав. Между тем исследование специалиста зачастую кладется в основу судебного решения и гарантирует его полноту и объективность. Важно отметить, что принципы объективного и всестороннего рассмотрения избирательного спора играют особую роль в ситуации, когда требование сопряжено с ^[189] ограничением избирательного права. И сегодня проблема ограничения избирательных прав привлекает все большее внимание исследователей.

Как отмечает А.А. Троицкая, ограничение права - это основанное на Конституции сужение сферы действия основного права соразмерное конституционно защищаемым ценностям. Требования, опосредующие правомерность ограничений: 1) надлежащая форма; 2) оправданная цель; 3) соблюдение принципа соразмерности; 4) сохранение сущности подлежащего

190

ограничению права.

Такой же подход отражен и в правоприменительной практике, связанной с верификацией норм избирательного законодательства в сфере информационного обеспечения выборов. Так, в Постановлении Конституционного Суда РФ от 30 октября 2003 года № 15-П^{[190] [191]} содержатся следующие разъяснения: «Вместе с тем, как вытекает из сформулированных Конституционным Судом РФ правовых позиций, ограничения конституционных прав, в том числе, следовательно, свободы массовой информации, должны быть необходимыми и соразмерными конституционно признаваемым целям таких ограничений; в тех случаях, когда конституционные нормы позволяют законодателю установить ограничения закрепляемых ими прав, он не может осуществлять такое регулирование, которое посягало бы на само существо того или иного права и приводило бы к утрате его реального содержания; при допустимости ограничения того или иного права в соответствии с конституционно одобряемыми целями государство, обеспечивая баланс конституционно защищаемых ценностей и интересов, должно использовать не чрезмерные, а только необходимые и строго обусловленные этими целями меры; публичные интересы, перечисленные в ст. 55 (ч. 3) Конституции РФ, могут оправдать правовые ограничения прав и свобод, только если такие ограничения отвечают требованиям справедливости, являются адекватными, пропорциональными, соразмерными и необходимыми для защиты конституционно значимых ценностей, в том числе прав и законных интересов других лиц, не имеют обратной силы и не затрагивают само существо конституционного права, т.е. не ограничивают пределы и применение основного содержания соответствующих конституционных норм; чтобы исключить возможность несоразмерного ограничения прав и свобод человека и гражданина в конкретной правоприменительной ситуации, норма должна быть формально определенной, точной, четкой и ясной, не допускающей расширительного толкования установленных ограничений и, следовательно, произвольного их применения».

Между тем неоднозначен подход ученых и практиков применительно к вопросу о допустимой форме ограничений основных прав. Так, Б.С. Эбзеев считает, что Конституция РФ (ч. 3 ст. 55 и ч. 1 ст. 56) допускает установление ограничений в форме федерального конституционного закона и федерального закона. В свою очередь, А.А. Троицкая отмечает и иную возможную форму введения ограничений: закон субъекта Российской Федерации, что вытекает из ст. 72 Конституции РФ, определяющей круг вопросов, относящихся к совместному ведению субъектов Российской Федерации. ^{[192] [193]}

Несмотря на то, что защита избирательных прав граждан находится в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов, ограничение пассивного избирательного права как мера конституционной ответственности кандидатов может быть установлено только нормой федерального закона, поскольку относится к системе общих гарантий избирательных прав граждан.

Можно сделать следующие выводы.

Институт конституционно-правовой ответственности кандидатов за нарушение избирательного законодательства Российской Федерации в сфере информационного обеспечения выборов имеет четкое нормативное закрепление и теоретическое обоснование.

Как мера юридической ответственности конституционно-правовая ответственность в широком смысле является гарантией реализации избирательных прав граждан. А поскольку конституционно-правовая ответственность предусмотрена за ряд нарушений избирательного законодательства при проведении агитации, ее следует рассматривать как гарантию реализации права граждан на получение и распространение агитации.

Анализ правового регулирования, правоприменительной практики и теоретических подходов к содержанию конституционно-правовой ответственности кандидатов за нарушения при проведении агитации позволяют выделить ее сущностные характеристики.

Во-первых, данному институту присуще комплексное правовое регулирование и наличие оценочных категорий при разрешении вопроса о применении санкций к кандидатам-нарушителям. Во-вторых, предусмотренные законодательством о выборах санкции за нарушения порядка информационного обеспечения выборов носят по своей правовой природе публичный характер, влекут за собой ограничение пассивного избирательного права кандидатов и не исключают возможность применения мер гражданской, административной и уголовной ответственности к нарушителю. В-третьих, ответственность за нарушение информационного обеспечения выборов представляется как мера конституционно-правовой ответственности за нарушение законодательства о выборах.

Несмотря на то, что некоторые нарушения при проведении агитации рассматриваются как основание для отмены регистрации кандидата, они не являются основанием для оспаривания итогов голосования или результатов выборов, что снижает гарантии граждан в сфере информационного обеспечения выборов.

147

179