§ 1. Тенденции формирования теоретических и правовых основ наложения ареста на имущество в их историческом развитии

Изучение тенденций формирования теоретических и правовых основ института наложения ареста на имущество в их историческом развитии приводит к выводу о существовании целого ряда проблем, разрешение которых позволит оптимизировать деятельность следователя.

Первые упоминания о том, что судебный процесс в Древней Руси IX- XIII вв. был исковым встречаются в сборниках законов и правовых норм того времени: «Русская правда», судебники, Псковская и Новгородская судные грамоты^{[3] [4]. В указанных сборниках существовало утверждение, что сам истец должен был обеспечивать взыскание с присужденного.}

В России переход к розыскному производству происходит в начале XVIII в. при правлении Петра I. Развитие получает в это время «институт обеспечения иска», применение которого осуществляется по судебному решению в тех случаях, когда в исковом заявлении больше имущества, чем у ответчика В указанный период среди мер обеспечительного характера арест имущества появляется впервые. В некоторых случаях к взысканию движимого имущества, как указывалось в Русском гражданском судопроизводстве, пристав мог приступить вместе с предъявлением должнику повестки, если:

1) имущество должника находится в месте его пребывания (ст. 969);

2) имущество подвержено скорой порче, то взыскатель имеет право требовать незамедлительного его ареста (ст. 971);

3) взыскатель указывает на возможность сокрытия имущества, доказывая приставу его опасение основательным, а пристав соглашается с ним (ст. 971). Об этом писал Е.В. Васьковский^{[5] [6].}

В свою очередь, недвижимое имущество, находящееся в собственности должника, автономно от нахождения его во владении, или же во временном и пожизненном владении другого, также могло быть подвергнуто взысканию.

Вышесказанное подтверждает существование в России тактических особенностей наложения ареста на недвижимое и движимое имущество. Так, к примеру, практика наложения ареста на движимое имущество должника существовала в дореволюционной России, о чем писал И.Е. Энгельман¹. Наложение ареста на имущество состояло в описи указанного движимого имущества и в его сохранности. Арест движимого имущества производится судебным приставом с составлением описи, в которой указывалось название и признаки каждого арестованного предмета одновременно с оценкой этого имущества. При составлении описи могли находиться сам должник, взыскатель и свидетели. После составления описи, все арестованное имущество передавалось на хранение лицу, заслуживающему доверие, за исключением ценных бумаг, которые передаются в суд.

Наложить арест невозможно было на: «ежедневную одежду, необходимую по времени года; белье и посуду в том количестве, которое необходимо для пользования должнику и его семейству; кровати и постель; жизненные припасы и дрова в количестве, нужном на содержание дома на один месяц; иконы, не имеющие ни риз, ни ценных украшений; семейные и другие бумаги, за исключением долговых обязательств, акций, облигаций и тому подобных ценных бумаг; необходимую форменную одежду шлиц, состоящих на действительной службе; движимость, составляющую принадлежность недвижимых имуществ; движимость крестьян, признаваемую необходимой в крестьянском хозяйстве; лошади, экипажи и сбруя почтовой станции, необходимая для исправной почтовой службы»^{[8] [9].}

В случае, если иного имущества у должника не имелось, арест накладывался на: «земледельческие орудия и машины; рабочий и домашний скот; запасы зернового хлеба, сена, соломы, необходимые для наступающего посева и содержания людей и рабочего скота в имении впредь до нового урожая; книги, инструменты и снаряды, необходимые должнику в ежедневных по его званию ремеслу или промыслу занятиях»^[10].

Началом новой эпохи в уголовном судопроизводстве России явилась Судебная реформа 1860-1864 гг. Результаты, которой затрагивают и проведение такого процессуального действия как наложение ареста на имущество, о чем упоминается в Уставе уголовного судопроизводства от 20.11.1864 (далее - УУС)¹ в его ст. 268 и 305. С принятием УУС в российском законодательстве появляется институт гражданского иска.

До момента открытия судебного заседания, гражданский иск мог быть заявлен на любой из стадий уголовного процесса. Его предметом могли быть требования реституции имущества или выплате вознаграждения за вред и убытки, под которыми понимались уплата стоимости вещи, возвращение незаконно полученных плодов и доходов, исправление поврежденного имущества, возмещение расходов, которые были связаны с поисковыми действиями имущества, обеспеченье существования потерпевших, а также их семей, возмещение затрат на похороны, лечение и т.д.

В ст. 268 УУС речь идет о том, что: «Когда, по обстоятельствам дела, судебный следователь удостоверится в необходимости принять безотлагательные меры к обеспечению могущего пасть на обвиняемого денежного взыскания или иска о вознаграждении за вред и убытки, причиненные его действиями, то о наложении запрещения или ареста на имение обвиняемого входит с представлением в Окружной суд»^{[11] [12].}

В соответствии со ст. 305 УУС: «Принесший жалобу может просить о принятии мер к обеспечению отыскиваемого им вознаграждения. Но Судебный Следователь входит в суд с представлением о принятии таких мер лишь, когда признает просьбу истца основательною».

Заслуживает внимания и то обстоятельство, что согласно УУС, с ходатайством в суд о наложении ареста на имущество обвиняемого по собственной инициативе или инициативе потерпевшего судебный следователь мог выйти только в тех случаях, когда полностью будет уверен в необходимости принятия безотлагательных мер к обеспечению денежного взыскания на обвиняемого. Свое внимание на ст. 776 и 777 УУС обращает и В.К. Случевский¹, который упоминает о том, что полицейские были обязаны в целях предупреждения и пресечения преступлений отбирать у преступников вещи, часть из которых необходимо было вернуть потерпевшим, а часть отослать в приказ общественного признания.

Рассматривая данный этап развития российского законодательства, диссертант отмечает несколько существенных моментов, оказавших влияние на генезис института наложения ареста на имущество. В статьях 602-626 Устава гражданского судопроизводства 1892 года (далее - УГС)^{[13] [14] был установлен порядок и способы наложения ареста или запрещения на имущество, находящееся у обвиняемого. Согласно ст. 602 УГС институт обеспечения иска определен как наложение запрета, а также ареста движимого и недвижимого имущества, личное поручительство и подписка о невыезде.}

Одной из актуальных проблем того времени является вопрос о субъекте, имеющем право отмены наложения ареста на имущество. Диссертантом проведен анализ представленных на страницах юридической печати того времени мнений ученых-процессуалистов, в которых рассматривался вопрос о том, кто имеет право отменить меру процессуального принуждения в виде наложения ареста на имущество, когда в ней отпадает необходимость, - судебный следователь или суд. Так, по мнению М.Л. Шрамченко и В.П. Широкова, «разрешение наложения запрещается, а равно и изменение оного, соразмерно количеству взыскания, совершается в том же порядке, в каком запрещение налагается; посему запрещение должно быть снято тем же самым судом, которым было наложено».

Резюмируя вышесказанное, становится очевидным тот факт, что ученые- процессуалисты того времени обоснованно и последовательно придерживались позиции о том, что вопрос о наложении ареста на имущество находится в ведении лишь одного субъекта уголовного процесса (уголовно-процессуальных отношений) - суда, начиная от разрешения применения указанной меры процессуального принуждения, так и до момента ее отмены¹.

Учитывая то, что при наложении ареста на имущество затрагиваются законные права подозреваемого (обвиняемого), а также потерпевшего (гражданского истца), рассмотрение вопроса о разрешении и отмене указанной меры должно рассматриваться только судом^{[15] [16].}

Изложенное выше позволяет диссертанту высказать тезис о том, что обществу было необходимо средство, направленное на возобновление отношений, связанных с имуществом, которые были нарушены противоправными деяниями, в связи, с чем и обусловлено появление института наложения ареста на имущество. Сущность и содержание обеспечительных средств, к которым также отнесен арест имущества, определяют степень развития отношений, связанных с имуществом, в обществе и в уголовном процессе. Предназначением наложения ареста на имущество являлось обеспечение иска, а также принуждение скрывшегося обвиняемого явиться в органы предварительного расследования. К концу XIX века указанное процессуальное действие получило свое окончательное формирование и регламентацию в уголовном и гражданском законодательстве, однако ее предназначением было только возмещение имущественных взысканий.

После произошедшей в России Октябрьской революции новая власть Декретом Совета Народных Комисаров (Далее - СНК) от 22.11.1917 «О суде» в конечном итоге отменила дореволюционное законодательство, отказавшись от царских нормативных актов^[17]. Наглядным примером в те времена являлся Декретъ Совета Народныхъ Коммисаровъ РСФСР отъ 24.11.1917 «О воспрещеніи продажи, заклада и отдачи по чартетъ-партш русскихъ торговыхъ судовъ въ руки иностранныхъ подданныхъ или учрежденій».

Одновременно, принятие Декрета СНК №2 от 15.02.1918 «О суде» было призвано внести изменения в правовую регламентацию сложившихся отношений. Указанный нормативно-правовой акт действовал наряду с судебным Уставом 1864 года, поскольку он не был отменен указанными декретами и не противоречил правосознанию трудящихся классов. В соответствии со ст. 16 Декрета «О суде», если в процессе разбирательства по уголовному делу предъявлен гражданский иск, то он незамедлительно передается в надлежащий гражданский суд, однако только после решения вопроса о наказании.

В целом диссертант констатирует, что после Великой Октябрьской революции 1917 г. правовая регламентация в сфере обеспечения

имущественных прав граждан претерпела значительные изменения в связи с переосмыслением отношения к праву собственности в советском государстве. Институт наложения ареста на имущество в тот период детально не регламентировался, что подтверждает отсутствие внимания при разрешении вопросов возмещения вреда, причиненного преступлением.

Так, отдельные вопросы регламентировались в эти годы в различных отраслях права, как в уголовно-процессуальных, так и в иных нормах права, частично содержались в декретах, которые принимал Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет (ВЦИК) и Совет Народных Комиссаров РСФСР (Совнарком, СНК).

Наложение ареста на имущество регулировалось декретами советского периода того времени, которыми обеспечивалась реквизиция и конфискация

имущества. Одним из первых таких декретов был декрет СНК РСФСР от 16.04.1920 «О реквизициях и конфискациях»¹ и принятый после него декрет СНК РСФСР от 17.10.1921 «О порядке реквизиции и конфискации имущества частных лиц и обществ». В соответствии с п. 8 вышеуказанного Декрета «в случае обнаружения имущества, скрытого от реквизиции или подлежащего конфискации на основании сего Декрета, милиция налагает на такое имущество предварительный арест». В следующем пункте 9 речь идет о первичном аресте имущества, которое подлежало конфискации или реквизиции. В данном случае необходимо было составление особого акта, который подлежал

незамедлительному направлению в надлежащее судебное или

административное учреждение. О принятом решении, об исполнении указанных процессуальных действий, владельцу имущества должно было быть сообщено не позднее трех суток.

В примечании к пункту 5 Декрета, были указаны предметы, наложение ареста на которые было невозможно, такие как: «бытовые предметы, орудия мелкого или кустарного производства, в тех случаях, когда они предназначены для существования, и не представляют из себя предметы использования труда, а равным образом продукты питания, которые необходимы для личного применения лица, чье имущество арестовано и членов его семьи сроком, составляющим не менее полугода»^{[19] [20].}

Далее, начиная с 1922 года, в отечественном законодательстве формируется новый этап в жизни России, который вошел в историю под названием новой экономической политики (НЭП). В эти годы наиболее распространенным преступлением является неуплата налогов. В связи с этим теряет свое принципиальное значение реквизиция и конфискация, так как изменяются обстоятельства, вызывающие потребность в применение взысканий данного рода. С принятием Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1922 года, появляется необходимость возмещения вреда от преступлений, как физическим, так и юридическим лицам, получившим возможность отстаивания своих прав, как в качестве потерпевших, так и качестве гражданских истцов с помощью предъявленного гражданского иска. Что повлияло на изменения регламентации нормативно-правовой базы проведения процессуальных действий, в частности, и на наложение ареста на имущество.

Заслуживает внимания и то обстоятельство, что законодатель не указал, какие конкретные меры и в отношении каких лиц могут быть применены для обеспечения гражданского иска, также не раскрыл юридические основания и порядок производства указанных мер. Вместе с тем, законодатель указал обеспечение гражданского иска как одну из целей принятия данных мер. Иными словами, в соответствии с первым Уголовным кодексом РСФСР 1922 г.¹ и вторым - 1926 г.^{[21] [22] по тем преступлениям, за которые была предусмотрена возможность конфискации имущества, следователь не управомочен принимать решения для обеспечения исполнения приговора в части указанных преступлений.}

Спустя некоторое время УПК РСФСР 1923 года^[23] был дополнен ст. 121-а, устанавливающей то, что «следователь для обеспечения исполнения приговора в случаях, если преступление, по обвинению в котором привлечено данное лицо или лица, карается согласно Уголовному кодексу конфискацией имущества, вправе как по своей инициативе, так равно и по предложению суда или прокурора принять меры обеспечения против сокрытия этими лицами имущества. Порядок и характер указанных мер обеспечения определяется особой инструкцией^[24] Народного комиссариата юстиции».

Изложенное свидетельствует о том, что ст. 121-а УПК РСФСР 1923 года носила бланкетный характер. Детальная регламентация мер обеспечения возможной конфискации имущества определялась иными отдельными нормативно-правовыми актами. Важное значение, к примеру, имеет «Инструкция о порядке привлечения к ответственности за нарушение Декрета о едином сельскохозяйственном налоге и о порядке возбуждения, направления и рассмотрения дел об этих нарушениях»¹, которую утвердил Декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 11.07.1923 г. В соответствии с указанной Инструкцией, в целях исполнения приговора в части конфискации имущества, когда были выявлены налоговые преступления, орган дознания составлял опись имущества, которое было обнаружено. Указанная опись состояла из двух частей. Первая часть содержала в себе сведения о конфискуемом имуществе, подлежащем направлению на уплату налога, в случае его погашения по недобору, а вторая часть - указания об имуществе, которое подлежало конфискации в виде меры наказания. В указанную опись имущества, предназначенного для погашения недобора по уплате налога ни в коем случае не могло быть включено такое имущество как: «предметы домашнего обихода, одежда, белье, обувь, утварь в размере, необходимом для постоянного употребления; простейшие земледельческие орудия - один плуг или одна соха; одна борона; одна корова, одна лошадь или пара волов, или одна голова другого вида рабочего скота; единственный жилой дом и необходимые надворные постройки»^{[25] [26].}

Одновременно, во вторую часть описи в виде меры наказания для обеспечения конфискации имущества лица, которое не платило налог, не подлежало включению такое имущество как: «предметы домашнего обихода, одежда, белье, утварь в размере, необходимом для постоянного употребления; продукты продовольствия в количестве двенадцати пудов ржаных единиц на каждого члена семьи на шесть месяцев; земледельческие промысловые орудия в количестве, необходимом для поддержания хозяйства; из живого инвентаря: одна корова, одна лошадь или пара волов, или заменяющий их другого вида рабочий скот, быки-производители, если они обслуживают общественное стадо, молодняк до трех лет, молодняк крупного рогатого скота до полутора лет с необходимым количеством корма на шесть месяцев по сорока пудов (в ржаных единицах) на каждую голову; жилой дом и надворные постройки, необходимые для хозяйственных нужд двора»¹.

Опись имущества сопровождалась обязательной его оценкой, в которой обязательно должны принимать участие понятые, собственник описываемого имущества и один из представителей сельского Совета. В момент передачи описанного имущества собственнику на хранение, в соответствии со ст. 185 УК РСФСР 1922 года он предупреждался о том, что несет уголовную ответственность за его растрату до итогового разрешения дела по существу. По указанию представителя сельского Совета, в тех случаях, когда собственник отказывался принять описанное имущество себе на хранение, оно предавалось на сохранность иному лицу с обязательным предупреждением об ответственности в случаи растраты вверенного ему имущества. Данное условие регламентировалось ст.ст. 113 и 186 УК РСФСР 1922 г. Указанные действия фиксировались в описи к протоколу оценки имущества, который был подписан всеми участниками этого действия, на что обращают внимание А.Н. Иванов и Е.С. Лапин^{[27] [28].}

Далее, с принятием Основ уголовного судопроизводства Союза ССР 1958 г. и Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1960 г.^[29] правовая регламентация наделила гражданского истца определенными правами. Он принимал непосредственное участие в исследовании обстоятельств, имевших для обоснования иска существенное значение. В соответствии со ст. 29 УПК РСФСР гражданский иск рассматривался совместно с уголовным делом и заявлялся на любой из стадий уголовного процесса. Рассмотрение гражданского иска, по мнению М.С. Строговича, наравне с уголовным делом представляло «серьезную льготу для потерпевшего, которому причинен вред от преступления»¹. Целесообразно отметить, что гражданский истец освобождался от уплаты государственной пошлины, а также при рассмотрении уголовного дела исследовались все обстоятельства, которые относились как к самому преступному деянию, так и к его последствиям, что значительно упрощало обоснование гражданским истцом своих исковых требований.

В частности, диссертант считает необходимым отметить, что в УПК РСФСР гражданский иск получил достаточное развитие, как и реституция, и добровольное возмещение вреда. Даже если иск не был предъявлен, суд был обязан по собственной инициативе решать вопрос о возмещение вреда. Надлежит учитывать и то обстоятельство, что и суд, и следователь, и прокурор были обязаны принимать меры к возмещению вреда, в том числе к обеспечению возмещения путем наложения ареста на имущество. Гражданским истцом признавался гражданин, а в некоторых случаях и юридическое лицо, а потерпевшим признавалось только физическое лицо.

С принятием Закона СССР от 25.12.1958 «Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик»^{[30] [31] регламентация наложения ареста на имущество претерпела определенных изменений. Так, в ст. 25 о наложении ареста на имущество сказано, что «гражданский истец или его представитель имеют право просить орган дознания, следователя и суд о принятии мер обеспечения заявленного ими иска».}

Так, в УПК РСФСР 1960 г. наложение ареста на имущество непосредственно регламентировалось в ст.ст. 175, 176 и 177^[32], в которой раскрывалась сущность и порядок производства указанного процессуального действия. В обязанность следователя входило наложение ареста на имущество обвиняемого, подозреваемого или лиц, несущих по закону материальную ответственность за их действия, или иных лиц, у которых находится имущество, приобретенное преступным путем в целях обеспечения гражданского иска или возможной конфискации имущества. Арест на имущество мог быть наложен одновременно с выемкой или самостоятельно. При наложении ареста на имущество следователь составлял постановление, в котором он подробно описывал имущество, на которое налагается арест. Указанное постановление предъявлялось понятым и тем лицам, которые присутствовали при проведении этого действия. При этом, участие понятых при применении меры процессуального принуждения в виде наложения ареста на имущество в УПК РСФСР 1960 г. было обязательным, что по мнению диссертанта, вполне обоснованно.

Рассматривая далее порядок наложения ареста на имущество в УПК РСФСР 1960 г., диссертант отмечает, что аресту не подлежали предметы, необходимые обвиняемому для личного его пользования, а также для пользования лиц, находящихся у него на попечении. Список этих предметов утверждался законодательством РСФСР. Имущество, которое было арестовано, по усмотрению следователя предавалось на хранение собственнику этого имущества, либо его родственнику, либо иному лицу, которому разъяснялась ответственность за сохранность указанного имущества, после чего составлялась подписка. К протоколу наложения ареста на имущество прилагалась опись, в которой указывалось все описываемое имущество с конкретным указанием количества, меры, веса или индивидуальных признаков и по возможности их стоимости. В отношении предметов и документов, подлежащих изъятию, указывалось, подлежали ли они добровольной выдаче или были принудительно изъяты, с указанием обстоятельств их обнаружения и точного места нахождения. Если же наложение ареста на имущество производилось в каком- либо ином помещении, которое принадлежало предприятию, учреждению либо организации, то копию протокола необходимо было вручить уполномоченному должностному лицу под расписку. В тех случаях, когда это было необходимо арестованное имущество, подлежало изъятию. Арест денежных вкладов подразумевал под собой прекращение по ним различных операций. В тех случаях, когда в наложении ареста на имущество отпадала дальнейшая необходимость, то указанная мера могла быть отменена постановлением следователя. Так, при производстве наложения ареста на имущество следователю необходимо было составлять протокол и специальную опись, в которой были перечислены предметы и документы, которые были изъяты или переданы на хранение. Указанная опись являлась приложением к протоколу.

Исходя из вышеизложенного, необходимо сделать вывод о том, что в соответствии с УПК РСФСР 1960 года цель наложения ареста на имущество обусловлена: возмещением вреда, причиненного преступлением; обеспечением исполнения приговора в части гражданского иска; обеспечением исполнения приговора в части конфискации имущества.

Необходимо отметить, что в соответствии со ст. 175 только следователь после возбуждения уголовного дела, имел право наложения ареста на имущество подозреваемого (обвиняемого) или иных лиц, имеющих отношение к указанным лицам. Одновременно, следует учитывать и то, что наложение ареста на имущество относится к неотложным следственным действиям, что закреплено в Законе СССР от 12.06.1990 «О внесении изменений и дополнений в Основы уголовного судопроизводства СССР и союзных республик»¹, а следовательно, производство указанного процессуального действия могло осуществляться и органом дознания.

Правовую природу наложения ареста на имущество, в свою очередь, неоднозначно определяли и разработанные в 80-90-х годах проекты УПК. К примеру, в Модельном УПК, наложение ареста на имущество раскрывается в отдельной главе 36, которая состоит из семи статей, и располагается между главами, регламентирующими следственные действия^{[33] [34]. В вышеуказанном}

проекте к следственным действиям относится и наложение ареста на имущество, о чем и свидетельствует его местоположение в проекте.

Однако, в УПК Союза ССР и РСФСР арест имущества находился в разделе, который был посвящен возмещению имущественного вреда от преступлений. Следовательно, наложение ареста на имущество уже относилось к мерам обеспечения исполнения приговора в части имущественных взысканий, в связи с чем, не имело отношения к следственным действиям.

Созданный проект УПК РФ, находящийся в ведомстве Минюста России¹ регламентировал размещение указанного выше процессуального действия в главе «Иные меры процессуального принуждения». Однако, необходимо отметить, что в данном законопроекте присутствовала автономная глава «Гражданский иск в уголовном деле», несмотря на это, наложение ареста на имущество в указанной главе не предусматривалось.

К середине 90-х гг. вопрос о месте наложения ареста на имущество в научной литературе практически не затрагивается. Сомнений о том, что наложение ареста на имущество относится к мерам процессуального принуждения практически ни у кого не возникало.

Однако, несмотря на это, в ст. 332 проекта УПК РФ, опубликованного в 1997 г., наложение ареста на имущество отнесено к следственным действиям, при всем при этом, арест имущества был регламентирован гл. 13 «Иные меры процессуального принуждения» раздела IV «Меры процессуального принуждения»^{[35] [36], что спровоцировало заслуженное замечание ученых- процессуалистов[37].}

В научной литературе¹ уже по-новому интерпретируется институт наложения ареста на имущество, который располагается в главе «Уголовнопроцессуальное принуждение» и определяется как «превентивная мера, применяемая для предупреждения сокрытия, распродажи, дарения имущества и в целях обеспечения удовлетворения гражданского иска и осуществления конфискации имущества».

По результатам обсуждения 22.11.2001 Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации принят УПК РФ, в соответствии с которым ст. 115 «Наложение ареста на имущество» расположена в гл. 14 «Иные меры процессуального принуждения», которая непосредственно находится в разделе IV «Меры процессуального принуждения». После принятия УПК РФ, место наложения ареста на имущество и правовая природа указанной меры процессуального принуждения должны были закрепиться среди других институтов уголовного процесса и не вызывать в дальнейшем бурного обсуждения. Однако, наличие дискуссий ученых-процессуалистов^{[38] [39], диссертант приходит к выводу о том, что вопросы данного уровня не решены окончательно. Так, А.П. Рыжаков утверждает, настаивая на своем мнении, что наложение ареста на имущество является следственным действием, поскольку помимо основной его цели, преследуется второстепенную цель, такую как сбор доказательств. Так же, судя по данным, полученным нами при анкетировании следователей[40], можно сделать вывод о том, что большинство сотрудников, ведущих предварительное расследование наложение ареста на имущество относят к следственным действиям (53,8%).}

Для формулировки определенных выводом, связанных с применением данного процессуального действия, диссертанту необходимо более подробно рассмотреть следственную практику указанного периода, при этом отмечая наиболее значимые положения, касающиеся наложения ареста на имущество.

Во-первых, при наложении ареста на имущество в постановлении обязательно перечислялись поводы и основания проведения данного процессуального действия, а также место, где находилось имущество. При наличии сведений о конкретном имуществе, находящемся у данного лица, составлялся его перечень с указанием его признаков. Не было исключением и то, что в постановлении указывалось все имущество подозреваемого (обвиняемого), подлежащее ареста, без указания определенных его признаков, «где бы оно ни находилось, в чем бы оно не заключалось»^[41].

Во-вторых, перед наложением ареста на имущество было необходимо получить и оценить информацию, свидетельствующую о: личности субъекта, имущество которого подлежит аресту; его имущественном положении; наличии у него судимости; круге и взаимоотношениях с родственниками и знакомыми, которые совместно проживают с ним; наличии, количестве, ликвидности, признаках и особых свойствах имущества, подлежащего аресту; своевременной охране объектов и защите лиц, участвующих при проведении данной меры процессуального принуждения; возможной длительности наложения ареста на имущество; субъектах, непосредственно принимающих участие при его проведении; разумности применения технических средств, включающих в себя также освещение и средства передвижения.

В-третъих, при наложении ареста на имущество для обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска, имущество описывалось на сумму кратную сумме заявленного иска; при обеспечении возможной конфискации имущества, аресту подлежало все имущество обвиняемого (подозреваемого). Производство данной меры процессуального принуждения в отношении имущества «иных лиц» осуществлялось только в тех случаях, когда была собрана полноценная доказательственная база, которая указывала на имущество, добытое преступным путем, а также могло быть приумножено подозреваемым (обвиняемым) в результате указанных действий¹.

В-четвертых, при наложении ареста на денежные средства, внесенные физическими или юридическими лицами в финансовые учреждения, как правило в банки, телеграфные и почтовые переводы также составлялось постановление о наложении ареста на имущество, которое в дальнейшем направлялось в соответствующие банки или отделения связи. Наложение ареста на имущество, которое находилось на хранении в ломбардах или в залоге осуществлялось таким же образом^{[42] [43].}

В-пятых, запрещалась передача на хранение арестованного имущества лицам, которые являлись обвиняемыми по тяжким преступлениям. При установлении потери имуществом своих ценностных свойств, пользование таким имуществом подлежало запрету^[44].

В-шестых, отмена наложения ареста на имущество осуществлялась в тех случаях, когда: при расследовании преступления присутствовало добровольное возмещение вреда^[45]; при изменении квалификации обвинения, был наложен арест, но не имела место быть конфискация имущества; отсутствует доказательственная база, свидетельствующая о том, что имущество «иных лиц» приобретено или преувеличено преступными действиями подозреваемого (обвиняемого); производство по уголовному дело прекращено полностью; производство по уголовному дело прекращено частично, непосредственно в той части, в которой осуществлялось наложение ареста на имущество; арест на имущество был наложен ошибочно^[46].

Подводя итог тенденций формирования теоретических и правовых основ наложения ареста на имущество в их историческом развитии, необходимо сделать вывод о том, что развитие данного института с середины 60-х годов XIX века двигалось пошагово, обретая с каждым годом интенсивность. Таким образом, генезис правовой регламентации института наложения ареста на имущество характеризуется несколькими тенденциями. Во-первых, в развитии данного правового института отсутствует типичная преемственность, свойственная развитию норм права в целом. Вести речь о такой преемственности возможно лишь с достаточной степенью условности. Во- вторых, становление данного правового института неразрывно связано с расширением его нормативной регламентации:

I этап - первые упоминания о наложении ареста на имущество среди обеспечительных мер - «институт обеспечения иска» (начало XVIII в.);

II этап - появление института гражданского иска (Судебная реформа 1860-1864 гг.);

III этап - регулирование наложения ареста на имущество декретами Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК) и Совета Народных Комиссаров РСФСР (Совнарком, СНК), которыми обеспечивалась реквизиция и конфискация имущества (1917-1922 гг.), и последующий за ним период новой экономической политики (НЭП), когда возникает необходимость возмещения вреда от преступлений физическим и юридическим лицам, которые получили возможность отстаивать свои права как в качестве потерпевших, так и гражданских истцов путем предъявления гражданского иска (УПК РСФСР 1922, 1923 гг.);

IV этап - непосредственная регламентация наложения ареста на имущество в УПК РСФСР 1960 г. (ст.ст. 175, 176, 177) и окончательное определение правовой природы и места наложения ареста на имущество среди других институтов уголовного процесса - раздел IV «Меры процессуального принуждения» главы 14 «Иные меры процессуального принуждения» (УПК РФ 2001 г.).