Понятие обоснованности приговора суда

• Правильное определение понятия обоснованности приговора имеет как теоретическое, так и практическое значение. Теоретическое значение понятия обоснованности приговора состоит в том, что позволяет отграничить его от других смежных понятий и наметить круг подлежащих исследованию вопросов, относящихся к данной проблеме.

В юридической литературе нет единства в определении понятия обоснованности приговора.

Проф. М. С. Строгович дает следующее определение обоснованности приговора: «Обоснованность приговора — это его соответствие фактическим обстоятельствам дела, т. е. истинность, правильность по существу»². Такое же определение мы находим у проф. М. М. Гродзинского: «Обоснованность приговора — это соответствие изложенных выводов тому, что имело место в

_# действительности, это правильность приговора по существу. Поэтому обоснованным является приговор, в котором выражена объективная истина»³.

Как видно, указанные авторы отождествляют обоснованность и истинность приговора, с ними соглашался И.Д. Перлов.

З.З.Зинатуллин считает в этой связи, что «уголовно-процессуальное доказывание стремится к достижению объективной истины, установление которой является его целью... Установить по разрешаемому делу объективную

* ¹ Дорохов В.Я., Николаев В.С. Обоснованность приговора в советском уголовном процессе. - М.: Госюриздат, 1959. С. 13.

² Строгович М. С. Проверка законности и обоснованности судебных приговоров. - М.: Изд- во Академии наук СССР, 1956. С. 65.

³ Гродзинский М. М. Кассационное и надзорное производство в советском уголовном процессе.

истину - это значит признать, что выводы судебных органов по подлежащим выяснению по существу вопросам сделаны в полном соответствии с действительностью»^[181].

Т.К. Рябинина считает, что «если для сторон вывод о юридической доказанности обстоятельств, входящих в предмет доказывания достаточен, то для суда явно недостаточно констатировать факт доказанности либо недоказанности того или другого обстоятельства. При этом необходимо, чтобы выводы суда соответствовали фактическим обстоятельствам дела, то есть были истинными. Представляется, что применительно к суду в законе следовало бы указать, что собирание, проверка и оценка доказательств осуществляются им с целью установления истины по уголовному делу. Данное правило являлось бы правовой гарантией законности, обоснованности и справедливости судебных решений»^[182]. Е.А. Галоганов определяет: «Требование обоснованности приговора —это требование отразить в приговоре обстоятельства дела так, как они имели место в действительности, и принять решения, соответствующие этим обстоятельствам, установить истину»^[183].

Полагаем, данные суждения нельзя признать верными.

Более убедительным нам представляется мнение тех ученых, которые не усматривают жесткой взаимной связи между обоснованностью приговора и его истинностью, поскольку обоснованность приговора не всегда совпадает с истинностью обстоятельств, являющихся, по мнению суда, доказанными, а также с истинностью сведений о фактах, на основе которых суд пришел к этому выводу. Отсюда лицо или орган, принимающие решение, должны располагать лишь необходимой и достаточной информацией для обоснования вывода о

наличии той «правовой ситуации», с которой закон связывает те или иные правовые последствия. Другими словами, обоснованность приговора как критерий его правосудности формальна, что подтверждается практикой.

В новом Уголовно-процессуальном законе напрочь отсутствует понятие истины как цели доказывания.

Приговор суда будет обоснованным, если была достигнута процессуальная истина, то есть истина, которая вытекает и опирается на материалы уголовного дела, полностью соответствует имеющимся в нем, надлежаще и скрупулезно проверенным, исследованным и оцененным судом доказательствам^[186]. А.О. Машовец пишет: «Наличие субъективных моментов при

установлении истины настолько велико, что истина приговора, являющаяся результатом убеждения судей, не может считаться объективной, хотя мы и не отрицаем возможность ее совпадения с объективной реальностью. Истина такого рода будет истиной юридической, как устанавливаемая

• процессуальными правовыми средствами и влекущая определенные правовые последствия»^[187]. Мы согласны с данным мнением.

Собственно, такое требование и закреплено в п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. "О судебном приговоре", согласно которому "обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены".

* Сторонников такого подхода встречается весьма немного^[188]. Попытка обосновать такое возможное решение законодателя уже делалась ранее в юридической литературе Е.Б. Мизулиной в 1991 году. По ее мнению, «... постановка вопроса о существовании уголовно-процессуальной истины неправомерна не только потому, что не содержит в себе ответа, но и потому, что вообще не может быть отнесена к числу уголовно-процессуальных парадигм. В той сфере, которая именуется уголовным процессом, можно и нужно говорить об истинности способа осуществления уголовно- процессуальной деятельности, но не ее результата. В этом смысле уголовно- процессуальный закон должен быть ориентирован не на конечный результат уголовно-процессуальной деятельности (или не только и не столько на него), а на способ ее практического осуществления следователем (судьей), который сам

по себе обеспечивает организацию их мышления по определенному принципу (презумпции невиновности)»¹.

После принятия УПК профессор П.А. Лупинская в новом учебнике «Уголовно-процессуальное право Российской Федерации» объясняет отказ

• от установления истины в уголовном судопроизводстве следующими аргументами:

1. Функциональным различием полномочий участников уголовного процесса, что не ставит перед ними единой, общей задачи по установлению обстоятельств дела в соответствии с тем, что имело место в действительности.

2. Суд не должен устанавливать истину, поскольку иное означало бы обязывать суд действовать в интересах обвинения, т.к. для признания лица непричастным к преступлению и его оправдания достаточно неустранимых сомнений в его виновности и его оправдании.

3. Теоретические положения об истине в уголовном процессе опирались на философские категории марксизма-ленинизма.

4. Законодатель предпочел установлению истины «любыми средствами» охрану таких человеческих ценностей, как презумпция невиновности, свидетельский иммунитет, сохранение родственных отношений и др².

₉ 5.

требований, которые закон предъявляет к обвинительному или оправдательному приговору³.

Целью современного доказывания могут быть, как нам видится, во- первых, принятие процессуальных решений, во-вторых, законное и

¹ Мизулина Е.Б. Уголовный процесс: концепция самоограничения государства. - Тарту: Изд- во Тартуского ун-та, 1991. С. 57.

² Требование устанавливать и в этих ситуациях истину, пишет Н.А, Подольный, выглядело бы как подстрекательство законодателем уполномоченных должностных лиц к нарушению

• конституционных прав и свобод. (Подольный Н.А. Категория справедливости в УПК РФ — изменение системы ценностей в уголовном процессе России// Материалы Международной научно-практической конференции «Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: год правоприменения и преподавания». - М.: МПОА, 2004. С.52.)

³ Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв.ред. П.А. Лупинская. - М.: Юриегь, 2003. С. 219-222.

обоснованное разрешение уголовного дела^{[189] [190]. Иными словами, целью доказывания является достижение определенного процессуального результата, имеющего промежуточный или окончательный характер по уголовному делу. При этом, по мнению Е.Б. Мизулиной[191], этот результат может вовсе не отражать}

• истину.

Даже убежденные апологеты исчезнувших из уголовно-процессуального закона принципов всесторонности, полноты, объективности исследования обстоятельств уголовного дела и объективной истины признают на сегодняшний день, что «значительное расширение начал состязательности в уголовном судопроизводстве по существу исключило из доказательственного права истину как цель доказывания по уголовным делам»³.

* По мнению А.С. Александрова, теоретическая порочность концепции объективной истины состоит в том, что оправдывает следственную конструк­цию процесса, практическая - в том, что она оперирует абстрактными схемами, в то время как руководствоваться надо прагматическими соображениями.

* Вместе с тем, истина в российском уголовном процессе, надо согласиться, все же устанавливается. Во всяком случае, формальная истина. Кроме того, с появлением такого института, как так называемая «сделка о признании вины», появляется такая истина, как конвенциональная. «Конвенциональной считается истина, признаваемая таковой по конвенции, соглашению. Суждение является истинным не потому, что соответствует

действительности, а потому, что люди договорились считать его истиной»^[193]. Нельзя не согласиться с позицией Е.А. Карякина по данному вопросу: «Думается, что состязательный уголовный процесс должен быть основан на концепциях конвенциальной и процессуальной истины. Применительно к уголовному судопроизводству, в соответствии с конвенциальной концепцией истины, истинным признается то, к чему пришли стороны по взаимному соглашению (конвенции)»^[194]. Как нам представляется, ныне действующий уголовно-процессуальный закон во главу угла ставит доказанность обстоятельств уголовного дела, на основании которых можно судить о виновности подозреваемого и обвиняемого, а не установление действительного хода событий прошлого. Например, если сторона обвинения, деятельность которой направлена лишь на изобличение подозреваемого, обвиняемого в со­вершении преступления (п. 55 ст. 5 УПК), не сможет сформировать доказательственную базу, уличающую лицо, то последнее признается невиновным.

В этой связи мы разделяем позицию Т.Г. Морщаковой, которая формулирует следующее: «Обоснованность приговора означает, что выводы суда, изложенные в приговоре, соответствуют обстоятельствам дела, подтвержденным совокупностью доказательств, которые исследованы в судебном заседании и признаны судом достаточными и достоверными, исключают другое решение. К выводам суда, которые должны быть обоснованы, относятся все утверждения и решения, излагаемые в описательной и резолютивной частях приговора»^[195].

Некоторые процессуалисты подчеркивают органическую связь между всеми выводами суда, излагаемыми в приговоре, и на этом основании говорят о

необоснованности всего приговора, если в нем неправильно сформулирован какой-либо вывод суда или неверно изложена какая-либо часть приговора.

Обоснованность решения тесно связана с законностью. Обоснованность — один из аспектов законности, имеющий, тем не менее, самостоятельное значение. Законным может быть только обоснованное решение.

Под обоснованностью приговора надлежит понимать, во-первых, указание в приговоре на те доказательства, на которых суд обосновывает свои выводы о виновности или невиновности подсудимого, и, во-вторых, указание в приговоре на основания, в силу которых суд признает одни доказательства достоверными и принимает их, а другие доказательства — недостоверными и отвергает их.

Вместе с тем, судебная практика свидетельствует о появлении новых элементов в данном процессуальном акте. При его составлении в нем отражаются и оцениваются не только показания подсудимого и потерпевшего (как основных представителей сторон, чьи показания являются источником доказательств), что является обязательным в силу п. 3 ст. 305 и п. 2 ст. 307 УПК, но излагается и оценивается в целом позиция каждой стороны. Такая практика составления процессуальных актов в условиях состязательного процесса является, безусловно, целесообразной, поскольку позволяет суду не оставить без оценки доводы не только подсудимого и потерпевшего, но и доводы государственного обвинителя и защитника, сводит позиции участников процесса к единой, обеспечивая тем самым законность и обоснованность су­дебных решений^[196].

Обоснованным может быть признан лишь такой приговор, в котором дан правильный ответ на все вопросы, предусмотренные ст. 299 УПК, в котором суд назначил справедливую меру наказания и правильно разрешил гражданский иск.

В психологическом аспекте тщательное обоснование того или иного решения в уголовном процессе необходимо потому, что здесь в подавляющем большинстве случаев сталкиваются противоречивые идеи, несовпадающие интересы, взгляды, суждения, представления. Предметом рассмотрения

• является конфликтная ситуация, в которой индивидуальное сознание субъекта вступает в противоречие с общественным. Необходимо знать существо этого конфликта, подмечено Ю.Д. Лившицем^[197].

Соблюдение должной процедуры судопроизводства, правильное применение уголовного закона являются критерием не только законности, но также обоснованности и справедливости приговора. Фундаментом будущего приговора является судебное следствие. От того, как полно и всесторонне будут исследованы судом все доказательства, представленные сторонами, зависит законность, обоснованность вынесенного приговора^[198], его мотивированность. Строгое соблюдение требований Уголовно-процессуального кодекса, в частности о запрете использовать доказательства, полученные с нарушением закона (ч. 1 ст. 75 УПК), основывать обвинительный приговор на

предположениях (ч. 4 ст. 302 УПК) и др., исключает постановление судом необоснованного приговора^[199].

Вынесение любого процессуального решения не на доказательствах, а _e лишь на основе чувственного восприятия фактов, являющихся лишь первой

ступенью познаний реального мира, не согласуется ни с законом, требующим доказывания обстоятельств уголовного дела (ст. 73, 401, 434 и др. УПК), ни с

судебно-следственной практикой^[200].

Основанием приговора могут быть лишь факты и обстоятельства, рассмотренные в судебном заседании, — таково непреложное требование уголовного судопроизводства. Это требование вытекает из ст. 240 УПК, в которой четко сформулировано положение, что «суд основывает приговор

• лишь на тех доказательствах, которые были рассмотрены в судебном заседании». Статья 380 УПК (п. 1) признает приговор не соответствующим фактическим обстоятельствам дела, если выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании. Факты, изложенные в приговоре, должны быть установлены самим судом в процессе непосредственного или, главным образом, опосредованного познания¹.

Свидетельством исследования доказательств в судебном разбирательстве является протокол судебного заседания. Пленум Верховного Суда Российской Федерации в постановлении от 29 апреля 1996г. №1 также указывает: «...суд не вправе ссылаться в подтверждение своих выводов на собранные по делу доказательства, если они не были исследованы судом и не нашли отражения в протоколе судебного заседания»². С учетом указанного требования закона, суд не вправе ссылаться в подтверждение своих выводов на собранные по делу доказательства, если они не были исследованы судом и не нашли отражения в протоколе судебного заседания. Однако, как явствует по материалам нашего обобщения, Ленинским районным судом г. Орска, а также другими судами и мировыми судьями были постановлены приговоры, в которых как на доказательства вины подсудимого делались ссылки на показания подсудимых, потерпевших и свидетелей, не отраженные в протоколе судебного заседания³. Это существенный недочет со стороны судей. Так, в приговоре по обвинению Ш. по ч. 2 ст. 130 УК РФ сделана ссылка на показания подсудимого, якобы данное им в ходе судебного следствия, которых

не оказалось в протоколе судебного заседания.

•

¹ Дорохов В.Я., Николаев В.С. Обоснованность приговора в советском уголовном процессе. - М.:Госюриздат,І959. С. 23.

² Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. - М.: Издательство «Спарк», 1997. С. 536.

³ Обобщение судебной практики, 2003-2004.

Нам представляются, например, совершенно неправильными такие формулировки в приговорах: «Материалами предварительного и судебного следствия установлено...». При такой формулировке приговора материалы предварительного следствия выступают как самостоятельное основание судебного приговора наряду с материалами судебного следствия. Между тем, известно, что суд не вправе основывать свой приговор на материалах предварительного следствия. Если же эти материалы проверены в суде, то они тем самым уже стали материалами судебного следствия. Поэтому отпадает необходимость в том, чтобы ссылаться в приговоре на материалы предварительного следствия. Если они в суде не проверялись, то на них основывать приговор вообще нельзя. И.Д. Перлов указывал: «Так или иначе указание в приговоре на то, что суд установил те или иные обстоятельства на основе материалов предварительного следствия, является неправильным и от этой формулировки следует решительно отказаться»^[201].

Как надо понимать, качество ведения протоколов судебного заседания — это важная деталь в отправлении правосудия, и пренебрежительное отношение к этому процессуальному документу недопустимо^[202].

В протоколах судебного заседания очень часто не находят своего отражения выступления участников судебного прения и содержание последнего слова подсудимого. На наш взгляд, обоснованно предложение Л.В. Бормотовой о приобщении к протоколу судебного заседания письменного текста речей адвокатов и их подзащитных по их желанию^[203], данное право необходимо распространить также на иных участников процесса, выступающих в прениях.

Отсутствие в деле протокола судебного заседания, неотражение в нем содержания показаний подсудимого по существу предъявленного обвинения,

небрежное оформление, неполнота и поверхностность протокола, его подписание неправомочным лицом являются нарушениями уголовно­процессуального законодательства и влекут за собой отмену приговора. В связи с этим председательствующий в судебном заседании должен уделять необходимое внимание ведению протокола и принимать в ходе судебного заседания надлежащие меры для полного и объективного изложения в нем содержания всего судебного разбирательства^[204].

Трехсуточный срок изготовления и подписания протокола судебного заседания, установленный частью 6 ст. 259 УПК, на практике часто нарушается. По нашему мнению, если протокол и не подписан в целом председательствующим и секретарем, то можно его представить по частям, которые должны быть обязательно подписаны указанными лицами прежде, чем суд уйдет в совещательную комнату^[205]. Суд должен иметь в совещательной комнате подписанный частями протокол. Правильно обращает внимание Н.С. Чувашова: «Почему суд, вынося приговор, имеет неподписанный протокол, ссылается на доказательства вины подсудимого, обстоятельства, которые зафиксированы в неподписанном судьей и секретарем протоколе? Ст. S3 УПК предусматривает, что протокол судебного заседания допускается в качестве доказательства, если он соответствует требованиям, установленным настоящим кодексом»^[206]. Стало быть, в п. 6 ст. 259 УПК следовало бы включить, что «по ходатайству сторон им может быть предоставлена возможность ознакомиться с

частями протокола, подписанными председательствующим и секретарем судебного заседания до удаления суда в совещательную комнату»^[207].

Мы поддерживаем мнение Н.С. Чувашовой, что процессуальное оформление протокола до ухода суда в совещательную комнату для вынесения приговора имело бы большое значение^[208]:

1) было бы гарантией качественности протокола при полной и точной фиксации установленных обстоятельств в судебном заседании;

2) протокол стал бы реальным источником доказательства для суда при постановлении приговора;

3) отпала бы необходимость длительное время изучать протокол;

4) сократился бы срок подачи кассационных жалоб;

5) значительно уменьшилось бы количество замечаний на протокол;

6) сократился бы срок рассмотрения кассационных жалоб и вступления приговора в законную силу;

7) председательствующий по делу судья лишился бы возможности переделать протокол для обоснования написанного им приговора;

8) повысилась бы ответственность лиц за достоверность данных ими и подписанных в протоколе своих показаний;

9) в прениях прокурор и адвокат ссылались бы на доказательства, закрепленные в протоколе судебного заседания;

10) было бы реально обеспечено право адвоката-защитника в течение 10 суток со дня провозглашения приговора подготовить апелляционную и кассационную жалобы^[209].

Говоря о правильности ведения протокола судебного разбирательства, необходимо обратить внимание на право подачи замечаний на протокол.

В. Фоменко обращает внимание, что рассматривает замечания председательствующий по делу, и только за ним оставлено право вызывать лиц,

* подавших замечание, не извещая о поступлении замечаний на протокол других участников судебного разбирательства^[210]. Осужденный, несмотря на то, что именно его интересы наиболее затрагиваются при этой процедуре, остается в неведении.

Предлагается ст. 260 УПК дополнить частью 2 следующего содержания: «О поступивших замечаниях на протокол судебного заседания немедленно уведомляются подсудимый, защитник, гражданский ответчик, прокурор,

* потерпевший, гражданский истец и их представители, которые вправе присутствовать при рассмотрении замечаний на протокол и высказать свои возражения. Отсутствие извещенных лиц не является препятствием для рассмотрения замечаний на протокол». Части 2 и 3 ст. 260 УПК считать соответственно частями 3 и 4.

В ч. 3 ст. 260 УПК по поводу замечаний на протокол судебного заседания сказано: "По результатам рассмотрения замечаний председательствующий выносит постановление об удостоверении их правильности либо об их отклонении".

Возникает вопрос: чем мотивировать обоснованность своих замечаний? Ведь утверждения о несоответствии протокола данным в суде показаниям должны подкрепляться надлежащими доводами. Какими именно, ни в прежнем, ни в новом УПК не сказано. Очевидно, что именно поэтому так и не сложилось практики обжалования и опротестования постановлений судьи об отклонении замечаний на протокол судебного заседания.

В российском уголовном процессе уже давно применяются научно-

* технические средства. Например, при проведении следственных действий. Практическая польза от них несомненна. Поэтому более чем странно, что такой

вид научно-технических средств, как аудиозапись (звукозапись), не используется для фиксации судебного процесса. Тем более что речь идет не об отсутствии соответствующей нормы закона, а о практике ее применения. Ведь в ч. 1 ст. 264 УПК РСФСР было сказано: "Во время судебного разбирательства

• может применяться звукозапись допросов". Да, действительно, эта диспозитивная норма позволяет не применять звукозапись. Чаще всего так и бывает. К сожалению, новый УПК фактически лишь повторяет старую норму. Часть 2 ст. 259 УПК звучит так: "Для обеспечения полноты протокола при его ведении могут быть использованы стенографирование, а также технические средства". В ч. 5 ст. 241 УПК сказано: "Проведение аудиозаписи не допускается, если это создает препятствие для судебного разбирательства".

’ Иными словами, для производства аудиозаписи не требуется разрешения судьи.

Неясно, однако, юридическое значение этой записи. Можно ли ссылаться на нее в обоснование письменных замечаний на протокол судебного заседания? Статья 260 УПК не дает ответа на этот вопрос.

Конечно, право производить аудиозапись без согласия на то судьи — это большой шаг к гласности уголовного судопроизводства. Но без ответа на вопрос о правовом значении такой аудиозаписи ее ценность ограничена возможностью обращения к общественности через средства массовой информации.

На практике судьи часто совершенно необоснованно запрещают проведение аудиозаписи во время процессов. Более того, такие запреты далеко не всегда находят свое отражение в протоколах судебных заседаний, что яв­ляется существенным нарушением не только процессуальных прав лиц, находящихся в зале судебного разбирательства, но и права граждан на свободный доступ к информации¹. В тех ситуациях, когда решение о запрете проведения звукозаписи не отражается в протоколе судебного заседания, лица,

* которых этот запрет коснулся, не имеют даже реальной возможности защитить

¹ См.; Володина А.Н. Проблемы реализации принципа гласности И Материалы Международной научно-практической конференции «Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: год правоприменения и преподавания». - М.:МГЮА, 2004. С. 98-99.

свои права, поскольку у них отсутствуют закрепленные на материальных носителях доказательства существования такого запрета.

Представлялось бы правильным восполнить данный пробел нормой, предписывающей, что в ходе любого судебного заседания должна

• производиться аудиозапись, используемая затем при составлении протокола

судебного заседания. Такая запись должна быть приложена к протоколу. В случае принесения замечаний на протокол судья должен исходить из сделанной аудиозаписи’.

Представляется неудачной конструкция норм, регламентирующих порядок обжалования судебных определений и постановлений. Глава 16 УПК, посвященная институту обжалования действий и решений суда и должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство, содержит только одну статью (ст. 127 УПК), посвященную процедуре обжалования судебных решений. Более детальная регламентация этой процедуры и разграничение особенностей обжалования итогового решения суда - приговора - и «промежуточных» решений имела бы большое значение для механизма реализации комплекса прав лиц, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства.

Нам представляется, что обжалование постановления об удостоверении замечаний на протокол судебного заседания либо об их отклонении должно проходить совместно с обжалованием приговора суда.

По нашему мнению, в законе должно быть указано, что постановление судьи об отклонении замечаний на протокол судебного замечания обжалуется в кассационном порядке вместе с приговором суда. При рассмотрении данной жалобы заслушивается аудиозапись судебного заседания, и только на основании этого выносится соответствующее решение.

¹ Подольный Н. Аудиозапись исключит фальсификацию протокола судебного заседания И Российская юстиция. 2002. Ха 8. С. 36.; Бережко Е.В. Нравственные начала (основы) при рассмотрении уголовного дела судом первой инстанции. Автореферат дисс...канд. юрид. наук. - Челябинск. 2003. С. 9.

Как уже было сказано, должны быть обоснованы все решения суда. Выводы должны включать ссылки на конкретные основания оправдания и на те исследованные в судебном заседании доказательства, которые их подтверждают. Бремя доказывания совершения исследуемого преступления подсудимым по рассматриваемому уголовному делу лежит на государственном обвинителе. Поэтому суды обоснованно в необходимых случаях в своих решениях пользуются формулировкой: «сторона обвинения не предоставила суду достаточных доказательств того, что...»^[211]. Однако, суд должен привести мотивы, по которым им отвергнуты или были признаны недостаточными доказательства, представленные в обоснование обвинения государственным или частным обвинителем. В качестве таких мотивов могут выступать: недопустимость доказательств, их противоречивость, недостаточность собранных стороной обвинения доказательств для устранения всех сомнений в виновности подсудимого и т.д. При этом оценка должна быть дана всем доказательствам, на которых сторона обвинения основывала свои выводы по делу.

Это необходимо потому, что оправдательный приговор за недоказанностью обвинения нередко порождает у несведущих людей представление не о невиновности оправданного, а о «недоказанной виновности». Такое впечатление только усугубится, если суд при составлении приговора не проявит особой тщательности и внимания именно к этой стороне дела^[212].

Нуждаются в обосновании также выводы суда относительно неосновательности квалификации деяния как преступления, если оправдательный приговор постановляется в связи с отсутствием в деянии состава преступления.

Единственный случай, когда сделанные в оправдательном приговоре выводы о невиновности подсудимого в совершении преступления не должны обосновываться подробным анализом, - это постановление приговора в связи с вынесением коллегией присяжных заседателей оправдательного вердикта. В такой ситуации суд в приговоре только излагает существо предъявленного обвинения и ссылается на вердикт присяжных как на основание оправдания^[213].

Ссылаясь в приговоре на показания допрошенных по делу лиц, заключение эксперта, протоколы следственных и судебных действий и иные документы, подтверждающие, по мнению суда, те или иные фактические обстоятельства, необходимо раскрыть их содержание. Например, не только перечислить фамилии потерпевших, свидетелей, но и изложить существо их показаний.

Здесь, на наш взгляд, необходимо выбрать «золотую середину»: не приводить показания потерпевших и свидетелей слишком подробно с описанием деталей, большого отношения к делу не имеющих, но и не излагать показания слишком коротко, поскольку могут быть упущены важные моменты, подтверждающие (или опровергающие) наличие в действиях виновного состава конкретного преступления.

В частности, в приговоре нельзя допускать таких выражений, как: «...потерпевший подтвердил совершение подсудимым кражи чужого имущества». Такая запись в приговоре не только не корректна, но и не допустима, так как вопрос о признании факта совершения кражи в данном случае (любого другого преступления) является исключительной прерогативой суда.

Представляется не совсем правильным и указание в приговоре на «аналогичные показания» потерпевших и свидетелей, поскольку каждый человек воспринимает события по-своему. В подобных ситуациях можно предложить следующие записи: «показания потерпевшего практически полностью согласуются с показаниями свидетелей (указать фамилии, и.о.

свидетелей), которые, подтвердив факты, сообщенные потерпевшим, кроме того, пояснили...». И здесь возможны некоторые существенные дополнения, а они, как правило, имеются.

Неправильной следует признать практику указания в приговоре как на

• доказательства на такие документы, которые не могут ни подтвердить, ни опровергнуть участие лица в совершении преступления. Чаще всего к таким «доказательствам» суды относят рапорты работников милиции, не содержащие никаких доказательств, объяснения лиц до возбуждения уголовного дела и некоторые другие.

Рассматривая обвинительный приговор, необходимо отметить. В случаях, когда квалификация деяния прямо вытекает из формулировки обвинения и

* является бесспорной, она подлежит мотивировке одновременно с обоснованием выводов, относящихся к обвинению.

В приговоре Промышленного районного суда г. Оренбурга по делу П, указано: «Суд, тщательно исследовав материалы дела, пришел к выводу, что обвинение по ст. 161 ч. 2 п. «а», «б», «г», «д» УК РФ, с которым согласился подсудимый... обоснованно». При этом совершенно не говорится, что за преступление совершено, какие квалифицирующие признаки нашли свое подтверждение в судебном заседании, чем подтвержден предварительный сговор группой лиц, почему суд пришел к выводу, что причиненный ущерб является значительным¹.

Однако, в случае изменения на суде квалификации деяния, а также при наличии каких-либо сомнений в правильности квалификации действий подсудимого суд обязан привести мотивы, объясняющие решение суда по данному вопросу.

Например, Б. был привлечен к уголовной ответственности по ст. 158 ч. 2 п. «а» «б», «в» УК РФ, осужден по ст. 158 ч. 2 п. «б», «в» УК РФ. При ^β рассмотрении уголовного дела было установлено, что преступление Б.

совершил не по предварительному сговору группой лиц, а один. Однако в

¹ Архив Промышленного районного суда г. Оренбурга, 2004.

приговоре ничего не сказано о квалифицирующем признаке «по предварительному сговору группой лиц», о необходимости его исключения из обвинения подсудимого¹.

В тех случаях, когда исключение из обвинения отдельных эпизодов,

• действий или обстоятельств влечет изменение квалификации преступления, в описательной части приговора вместе с выводом о необоснованности части обвинения указывается и об изменении квалификации преступных действий, признанных доказанными.

Несколько по-иному решается вопрос в том случае, когда подсудимый совершил одно преступление, которое ошибочно квалифицировано несколькими статьями уголовного закона. В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном приговоре», суду только в описательной части приговора надлежит указать об исключении ошибочно вмененной статьи УК РФ.

Не всегда признавая подсудимого виновным в совершении преступления по признакам, относящимся к оценочным категориям (тяжкие последствия, крупный или значительный ущерб и другие), суд приводит в описательной части приговора доводы и обстоятельства, подтверждающие вывод о наличии в содеянном указанного признака².

В приговоре обязательно приводятся мотивы избираемой судом меры наказания подсудимому (ст. 307 УПК).

Вопрос о наказании — один из главных в приговоре, и решение этого вопроса, безусловно, должно быть мотивировано. Так, в описательной части приговора должны быть указаны мотивы, по которым суд пришел к выводу о назначении наказания в виде лишения свободы, если санкция уголовного закона предусматривает и другие наказания, не связанные с лишением свободы;

•

¹ Архив Промышленного районного суда г. Оренбурга, 2004.

² Обобщение практики применения районными судами и мировыми судьями Оренбургской области процессуальных норм, регламентирующих постановление обвинительного приговора И Информационный бюллетень. № 2.2004. С.49.

о возможности условного осуждения подсудимого; о назначении наказания ниже низшего предела, предусмотренного уголовным законом за данное преступление, или переходе к другому, более мягкому наказанию; о неприменении дополнительного наказания; о лишении воинского или специального звания; о назначении вида исправительного учреждения и его режима и т. д.^[214]. Особо следует мотивировать освобождение подсудимого от наказания, применение условного осуждения, назначение наказания ниже низшего предела, предусмотренного уголовным законом за данное преступление, или переход к другому виду наказания.

В связи с тем, что п. 7 ст. 292 УПК дает право лицам, участвующим в прениях сторон, предоставлять суду в письменном виде предлагаемые ими формулировки решений по вопросам, указанным в пунктах 1-6 части первой ст. 299 УПК, в совещательной комнате такие письменные предложения должны обсуждаться судом, на что необходимо указать в законе^[215].

При этом необходимо исполнение требований закона о строго индивидуальном подходе к назначению наказания. В приговоре должно быть отражено, какие обстоятельства суд относит к категории смягчающих, а какие — отягчающих наказание.

В некоторых приговорах вообще не указано о смягчающих наказание обстоятельствах и нет ссылки на то, что суд их не установил^[216].

Суду предоставлено право при назначении наказания учитывать в качестве смягчающих и другие обстоятельства, не предусмотренные в ч. 1 ст. 61 УК РФ. И суды такое право используют. Но в этом случае в мотивировочной части приговора необходимо не только перечислять обстоятельства, признанные судом смягчающими по данному делу, но и конкретно пояснить, каким образом эти обстоятельства снижают степень общественной опасности

преступления и лица, его совершившего. Пленум Верховного Суда Российской Федерации от 11 июня 1999 года «О практике назначения судами уголовного наказания» отметил, что признание обстоятельств, не предусмотренных ст. 61 УК РФ, смягчающими наказание должно быть мотивировано в приговоре^[217]. Ни в одном из изученных приговоров, в которых делалась ссылка на смягчающие наказание обстоятельства, не указанные в ст. 61 УК РФ, это требование не выполнено^[218]. Вряд ли можно признать правильной позицию части судей, когда они в качестве смягчающего наказания обстоятельства учитывают «первую су­димость» при совершении виновным преступлений средней тяжести, и в особенности тяжких и особо тяжких, а также «частичное признание вины».

Суд, назначая условное осуждение, может возложить на условно осужденного исполнение определенных обязанностей: не менять места работы и жительства без уведомления специализированного государственного органа, являться на регистрацию, не посещать определенные места и другие. Суды используют данное право. Но вряд ли можно считать правильным, когда суды конкретно требуют: «являться на регистрацию раз в месяц», «ежеквартально представлять характеристики с места работы и жительства». Вопросы о количестве явок, сроках предоставления характеристик должен решать специализированный орган, осуществляющий контроль и исправление осужденного, а не суд.

В необходимых случаях в описательно-мотивировочной части приговора мотивируются решения суда о:

1) мере пресечения, особенно в случаях ее избрания или изменения судом;

2) судьбе вещественных доказательств;

3) распределении процессуальных издержек;

4) принятии мер к охране имущества подсудимого;

5) направлении представления в соответствующие государственные органы для решения вопроса о лишении подсудимого ордена, медали либо почетного, воинского или другого звания;

6) возмещении причиненного преступлением имущественного вреда и

• компенсации морального вреда, причиненного преступлением;

7) устройстве несовершеннолетних детей и других лиц, находящихся на иждивении потерпевшего или подсудимого;

8) любых иных вопросах, решаемым приговором.

Как правило, решение большинства из этих вопросов затруднений у суда не вызывает. Однако считаем необходимым напомнить о некоторых из них, поскольку ошибки при решении таких вопросов все еще встречаются.

Важным представляется вопрос, связанный с возмещением причиненного преступлением имущественного вреда и компенсации морального вреда, причиненного преступными действиями. В соответствии со ст. 305, 307 УПК в описательно-мотивировочной части приговора приводятся мотивы, обосновывающие решение суда по этим вопросам, а в резолютивной части формулируется само решение. Иначе говоря, суд обязан привести в приговоре мотивы, обосновывающие полное или частичное удовлетворение иска либо отказ в нем, указать, с приведением соответствующих расчетов, размеры, в _β которых удовлетворены требования истца, и закон, на основании которого

разрешен гражданский иск¹.

При удовлетворении гражданского иска, предъявленного к нескольким подсудимым, в приговоре надлежит указать, какие конкретно суммы подлежат взысканию с них солидарно и какие в долевом порядке. Лишь в случае невозможности произвести подробный расчет по иску без отложения разбирательства дела и когда это не влияет на решение суда о квалификации преступления, мере наказания и по другим вопросам, возникающим при постановлении приговора, суд может признать за гражданским истцом право на

¹ Калиновский К. Б., Смирнов А. В. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации постатейный. / Под общ. ред. А.В. Смирнова. 2-е изд., доп. и перераб. - СПб.: Питер, 2004. С. 687.

удовлетворение иска и передать вопрос о его размерах на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства.

При постановлении оправдательного приговора за неустановлением события преступления или за недоказанностью участия подсудимого в совершении преступления суд отказывает в удовлетворении иска. В случаях вынесения оправдательного приговора за отсутствием в действиях подсудимого состава преступления иск подлежит оставлению без рассмотрения. Кроме того, лицо, которому преступлением причинен моральный, физический или имущественный вред, вправе также предъявить гражданский иск о компенсации морального вреда, которая, в соответствии с законом, осуществляется в денежной форме, независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда. В некоторых случаях мотивировка обвинения в части установления причиненного преступлением ущерба устраняет необходимость дополнительной мотивировки решения о возмещении ущерба. В более сложных случаях суд обязан дополнительно указать мотивы своего решения по гражданскому иску, сослаться на применяемый им закон.

Так, мировой судья по делу Ф. принял решение о частичном удовлетворении иска потерпевшей Ф. о возмещении морального вреда в сумме 5 000 рублей, но при этом не сослался на материальный закон. В приговоре не указано, в какой сумме суд удовлетворяет иск и почему¹. Кроме того, моральный вред не может возмещаться, - он компенсируется. Поэтому в мотивировочной и резолютивной части приговора следует писать не о возмещении, а о компенсации морального вреда.

Обоснованность приговора относится ко всем обстоятельствам дела, в том числе и к характеристике личности подсудимых в приговоре, которая должна быть объективной и точно отражать фактические обстоятельства дела².

Верховный Суд постоянно ориентирует суды на то, что при назначении наказания суды должны учитывать не только тяжесть совершенного

¹ Архив Мирового судьи судебного участка № 10 Промышленного района г. Оренбурга, 2004.

² Перлов И.Д. Приговор в советском уголовном процессе. - М.: Госюриздат, I960. С. 201.

преступления, но и конкретные обстоятельства его совершения, а также данные, характеризующие личность виновного. Однако, закон не содержит требований об объеме или хотя бы о примерном перечне данных, характеризующих личность правонарушителя, которые должны быть собраны

* при расследовании и рассмотрении дела. Не отражены эти моменты и в каких- либо разъяснениях Пленумов Верховного Суда.

Для вынесения законного, обоснованного и справедливого приговора необходимо, чтобы личность подсудимого, как и обстоятельства преступления, его последствия, непосредственно исследовалась судом в судебном следствии. Именно здесь предстоит установить такие стороны личности, которые смогли бы раскрыть отношение личности к мотиву, способу совершения преступления

* и другим обстоятельствам, указанным в ст. 73 УПК.

Нельзя получить правильное представление о личности подсудимого без учета характера и тяжести совершенного им преступления. Отсюда на основе данных о степени и характере вреда, причиненного преступлением, а также обстоятельств, характеризующих личность подсудимого, суд может установить, является ли совершенное преступление случайным в жизни человека, или оно стало логическим завершением его отношения к своей жизненной позиции, нравственным идеалам, или оно совершено на основе

* психологического взрыва. Все это позволит обосновать выбор наказания с учетом индивидуального подхода. Мы полностью согласны с учеными, которые считают, что изучение личности обвиняемого представляет собой составную часть исследования различных вопросов, подлежащих разрешению по делу^[219], и предлагали выделить в отдельную группу обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого^[220].

Ф. Багаутдинов перечень документов, необходимых для сбора данных о личности обвиняемого, ставит в зависимость от тяжести преступления, в котором он обвиняется^[221]. На наш взгляд, более полно формулирует обстоятельства, подлежащие доказыванию, А.П. Гуськова, Она предлагает сформулировать в законе самостоятельную статью, условно обозначенную под номером 73 ^і УПК «Данные о личности обвиняемого, подлежащие установлению», в следующей редакции:

«В ходе доказывания обстоятельств дела подлежат установлению:

1) установочные (персонографические) признаки личности обвиняемого;

2) уголовно- правовые признаки;

3) социально - обусловленные свойства личности (свойства, которые раскрывают отношения обвиняемого в различных социальных сферах общественной жизни и факторы социальной среды, под влиянием которых формировалась личность);

4) данные о психологических качествах и медико-биологических свойствах личности.

Эти данные необходимы для эффективного расследования преступления, рассмотрения и разрешения дела по существу»^[222].

Включение данной статьи в УПК устранило бы вопросы по объему, содержанию изучения личности обвиняемого в уголовном судопроизводстве,

К делу должен быть приобщен документ, удостоверяющий личность обвиняемого. В целях полного сбора данных о личности обвиняемого в ходе судебного разбирательства по делу надо провести его подробный допрос - именно о нем самом. Необходимо, например, предложить обвиняемому рассказать свою автобиографию.

Нередко случается, что источником характеристики обвиняемого может служить его поведение на следствии и в судебном заседании. Ф. Багаутдинов

пишет: «Хотя закон и не предусматривает ответственности за заведомо ложные показания обвиняемого (подозреваемого), они тем не менее вполне могут быть использованы как характеризующие данные»^[223]. Однако, нам ближе позиция А.П. Гуськовой, которая считает, что если обвиняемому «предоставляется

• возможность отказаться от дачи показаний или давать показания ложные, то такое поведение не должно рассматриваться как порочное проявление личностных свойств обвиняемого, которое должно быть учтено судом при вынесении приговора»^[224].

Если приговор не содержит данных, с достаточной полнотой характеризующих личность подсудимого, то такой приговор по мотивам несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, может быть отменен вышестоящим судом (ст. 380 УПК). Отмене подлежит также и такой приговор, когда суд не учел обстоятельств, которые могли повлиять на выводы суда, или когда он основан на данных о личности обвиняемого, не вошедших в объем предъявленного обвинения, ухудшивших тем самым положение обвиняемого, ибо в этом случае путем лишения или ограничения гарантированных законом прав обвиняемого повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора (ч. I ст. 381 УПК).

* Важно заметить, что в судебной практике нередко судами допускаются ошибки при назначении наказания. Суды учитывают такие данные о личности подсудимого, которые подчас не связаны с фактом совершения преступления. Например, в приговорах встречаются суждения, что подсудимый «не признал себя виновным в совершении преступления», «не раскаялся в совершении преступления», «давал противоречивые показания, а потому заслуживает более сурового наказания». Такая практика нуждается в осуждении как порочная.

Данные о личности потерпевшего также подлежат исследованию, поскольку они могут быть отражены в приговоре. Под уголовно - процессуальным направлением изучения личности потерпевшего следует понимать установление таких данных, которые обеспечивают соблюдение

• требуемого процессуального режима расследования и принятия законных, обоснованных уголовно -процессуальных решений¹. Конечно, закон одинаково охраняет жизнь любого человека, но тем не менее здесь не все так просто. Убийство, например, бомжа, пьяницы, ранее судимого и т. д. вызывает меньше негодования у граждан, чем убийство ребенка, подростка, молодой девушки, женщины с детьми и т. д. Но недопустимо считать пострадавшего виновным в совершении против него преступления и наказывать его за это по усмотрению, например, лишением процессуальных прав, являющихся для него средством отстаивания своих интересов². Каждый виновен лишь в том, что совершил он сам, «вина не переходит и не переворачивается»³. Если суд сочтет поведение потерпевшего способствовавшим совершению преступления, он может учесть указанное обстоятельство при определении степени виновности осуждаемого, вида и размера назначаемого ему наказания. Именно по такому пути предлагает идти судебная практика.

Суды при назначении наказания нередко ссылаются в приговоре и на _β мнение самого потерпевшего о необходимости избрания той или иной меры

наказания. Это обстоятельство также диктует необходимость глубокого исследования данных о личности потерпевшего, чтобы правильно оценить его

мнение и причины, побудившие высказать именно такое мнение.

Показания свидетеля, как и любое иное доказательство, рассматриваются и оцениваются не изолированно, а в совокупности и в связи со всеми собранными по делу доказательствами. Обоснование выводов суда на ложных

• ¹ Волосова Н.Ю. Потерпевший в уголовном процессе. Его процессуальное положение. (Учебное пособие) ! Под ред. А.П. Гуськовой. - Оренбург: Издательский Центр Оренбургского государственного аграрного университета, 1998. С.36.

² См.: Волосова Н.Ю. Процессуальное положение потерпевшего в российском уголовном процессе. Автореферат дисс... канд. юрид. наук. - Екатеринбург, 1999. С. 7.

³ Ривлин Д.В. Виктимологические факторы и профилактика преступлений. - Л., 1975. С. 142.

показаниях в подавляющем большинстве случаев — результат невнимательного отношения к своим обязанностям со стороны отдельных судей.

3.2. Отражение оценки доказательств в описательно мотивировочной части решения

Одной из важных гарантий постановления законного и обоснованного приговора является оценка доказательств по внутреннему убеждению судей, сложившемуся в ходе судебного разбирательства. Обязанность судьи подчиняться только закону и принимать решения по своему внутреннему убеждению вытекает из независимости судей'. Внутреннее убеждение судей рождается и формируется на основании фактических данных в процессе исследования доказательств в судебном следствии, являясь его результатом. Внутреннее убеждение в уголовном процессе рассматривается как не связанная формальными предписаниями мыслительная деятельность субъектов, опирающаяся на достаточную совокупность рассмотренных доказательств. Под внутренним убеждением судей следует понимать их уверенность в правильности решения, принимаемого ими по делу, основанную на проверке и оценке всей совокупности доказательств, исследованных ими в процессе судебного разбирательства.

Внутреннее убеждение оценивающего субъекта составляет основу принципа свободной оценки доказательств, его «душу». Проблема внутреннего убеждений в уголовном процессе не нова, его роль в механизме познания истины по уголовному делу детально исследована процессуалистами (Ю.М. Грошевой, И.И. Мухин, Г.М. Резник, А.А. Старченко, М.С. Строгович и др.).

¹ Лившиц Ю.Д., Даровских С.М. Состязательность в судебном разбирательстве: этические и психологические аспекты// Актуальные проблемы реформирования экономики и законодательства России и стран СНГ -2001. Материалы Международной научно- практической конференции. Челябинск, 12-13 апр. 2001 г.: В 3 ч./Под общей ред. В.А. Киселевой. — Челябинск, Южно-Уральский гос. ун-т, 2001. Ч. 2. С. 43.

Судьи в процессе исследования доказательств сначала устанавливают каждый факт, проверяют каждое доказательство в отдельности. Имея перед собой все доказательства, судьи сопоставляют их друг с другом, выясняют их совпадение или несовпадение, разрешают возникшие противоречия между

* ними. И только тогда, когда судьи располагают совокупностью всех

проверенных доказательств, они могут дать им окончательную оценку на основе требований закона и в соответствии со своим внутренним убеждением, основанным на критической проверке и оценке всей совокупности доказательств.

Правильное формирование внутреннего убеждения судей может происходить лишь при условии, когда они полностью свободны от предубежденности и предвзятости. Созданию таких условий способствует ряд правил, содержащихся в уголовно-процессуальном законодательстве. Это правила об отводе и самоотводе судей и, в частности, правила об отводе судей по обстоятельствам, вызывающим сомнение в их беспристрастности; правила о недопустимости совмещать обязанности судьи с выполнением каких-либо других обязанностей по разбираемому судом делу; правила о недопустимости повторного участия судьи в новом судебном разбирательстве после отмены первоначального приговора, а также о недопустимости участия судьи первой инстанции в вышестоящих судах при рассмотрении того же дела в порядке кассационного и надзорного производства и т. д. Цель этих правил — обеспечить беспристрастность и объективность судей, призванных постановить приговор по делу.

Если решение суда принимается коллегиально, внутреннее убеждение одного судьи должно соответствовать внутреннему убеждению других судей, входящих в состав суда. При выработке коллективного решения, которое только и может лечь в основу приговора, судьи должны стремиться к

* единогласному решению. Председательствующий, руководящий совещанием

судей, должен принять все зависящие от него меры для того, чтобы устранить разногласия и прийти к единым выводам. Единственным методом разрешения

разногласий должен быть метод убеждения, метод разъяснений. Решающее значение имеет, конечно, аргументация своей позиции каждым из судей. Согласование позиций судей происходит путем сопоставления и взаимной проверки сложившихся точек зрения. Поэтому судья отдает отчет не только самому себе, но и своим коллегам по судебному разбирательству дела; его решение ставится тем самым под контроль других судей. Взаимный контроль обоснованности позиции каждого судьи является важной гарантией, обеспечивающей правильность принимаемого решения.

Встречаются и такие случаи, когда правым оказывается меньшинство, а не большинство судей. Поэтому не следует торопиться с принятием решения, как только выяснилось, что имеется большинство голосов за определенное решение. Необходимо принять все возможные меры к убеждению судьи, оставшегося в меньшинстве. Необходимо внимательно выслушать соображения судьи, продолжающего отстаивать свою позицию, несмотря на то, что он остался в меньшинстве. Ведь может случиться, что прав он, а не большинство судей. Только после того, как были приняты все меры к разрешению разногласий и создалось устойчивое большинство, можно принять решение и при отсутствии единогласия.

Однако нельзя думать, что оценка совокупности доказательств механически складывается из отдельных оценок каждого доказательства. Для того чтобы оценить совокупность доказательств, необходимо проделать сложный процесс их сопоставления, а тем самым и их взаимной проверки. Оценке подлежат как доказательства, могущие быть положенными в основу предполагаемого решения, так и противоположные им доказательства, исключающие возможность принятия такого решения. Ни в коем случае не следует обходить доказательства, которые, по мнению судей, должны быть отброшены, так как они противоречат определенному решению. Наоборот, надо сопоставить доказательства, говорящие в пользу определенного решения и опровергающие его. Только таким путем можно устранить противоречия между доказательствами. Нередко бывает так, что само по себе доказательство, взятое

в отдельности, изолированно от других, кажется достоверным. Но при сопоставлении его с другими доказательствами видно, что оно не выдерживает критической проверки и должно отпасть. Может иметь место и обратное явление. При оценке отдельного доказательства у судей были серьезные сомнения по поводу того, может ли оно быть положено в основу приговора. Но в сочетании с другими доказательствами оно приобрело необходимую силу, доказательственная ценность его возросла, и сомнения рассеялись.

Оценка доказательств судом первой инстанции должна быть обставлена всеми необходимыми гарантиями, обеспечивающими постановление законного и обоснованного приговора.

Процесс формирования внутреннего судейского убеждения индивидуален. Убеждение складывается в ходе судебного разбирательства у каждого судьи в отдельности, и нередко по-разному. Конечно, во время совещания каждый из судей излагает свои соображения, свои выводы. В ходе этого процесса не исключено, что внутреннее убеждение отдельного судьи может измениться под влиянием соображений и доводов других судей. Однако от этого оно не перестанет быть внутренним убеждением данного судьи. Один из судей может остаться при особом мнении, имея свое внутреннее убеждение по делу. Поэтому точнее было бы говорить о внутреннем убеждении судей, а не о внутреннем убеждении суда.

Окончательная оценка может иметь место лишь в совещательной комнате в момент постановления приговора. Но ей предшествуют многочисленные предварительные оценки, даваемые отдельными судьями отдельным

доказательствам.

В процессе формирования внутреннего убеждения судей особая роль принадлежит председательствующему в судебном заседании судье.

Обычно это самый опытный в профессиональном отношении судья. При обсуждении вопросов, подлежащих разрешению в приговоре, от председательствующего требуется особый такт и строгое выполнение требований закона - как в отношении очередности постановки на обсуждение

перед судьями вопросов, так и в отношении порядка совещания судей. Отступление от этих требований может привести к тому, что вследствие высокого авторитета председательствующего приговор суда будет выражать лишь его мнение. В тех случаях, когда в соответствии со ст. 30 УПК правосудие осуществляется мировым судьей или судьей федерального суда единолично, такой судья несет полную личную ответственность за постановление законного, обоснованного и справедливого судебного приговора.

Субъективный фактор судебной деятельности совершенно неустраним, и следует со всей определенностью констатировать, что, помимо чисто правового механизма реализации процессуальных норм, существуют и действуют социальный и психологический механизмы, что, в частности, находит объективное выражение в различных, а порой и прямо противоположных решениях, выносимых судьями по одному и тому же делу^[225].

В частности, причины и ошибки восприятия и оценки личности (за ними могут стоять факторы, во многом определяющие тактику поведения судьи и на стадии подготовки дела к разбирательству, и в судебном заседании) связаны, во- первых, с особенностями личности воспринимаемых, во-вторых, с непреднамеренным или преднамеренным влиянием воспринимаемых на воспринимающего и, в-третьих, с особенностями личности судьи.

Не является секретом, что многие, по сути обычные, судебные ошибки порождаются не только незнанием законодательства, но простым небрежным невниманием к делу, низкой культурой труда. Поэтому надо стремиться к поднятию образовательного уровня судей, созданию им возможности повышать общий уровень знаний.

Накопленный судьей опыт представляет собой большую ценность, но, будучи связанным стереотипностью мышления, нередко ведет к ошибкам.

Особенно важно это учитывать в условиях динамично меняющегося и обновляющегося законодательства.

Психологической науке давно известно, что тот или иной вид деятельности постепенно создает в субъекте этой деятельности «тенденцию отмечать в другом человеке специфические качества, а также соотносить уровень их развития с требованиями деятельности»¹. В отношении юристов известно, что они оценивают людей и различные ситуации посредством нормативно-правовых категорий. Судье (как юристу) свойственен нормативный подход к анализу характеристики подсудимого, то есть вычленение из всей совокупности информации о подсудимом сведений, касающихся самого деяния, а не подсудимого в целом.

Кроме того, для конкретного судьи ...обязательно было (и остается сейчас) участие в формировании единой судебной практики применения закона, то есть подчинение своих решений указаниям вышестоящих судебных инстанций. Само по себе подобное требование не является аномалией, - напротив, оно обеспечивает единообразное толкование правовых норм, что гарантирует защиту прав граждан.

Однако психологическая интерпретация подобных положений (обязательность указаний вышестоящих инстанций, требование единообразия судебной практики) свидетельствует о формировании у судьи позиции, согласованной с позицией его референтной группы (которая может быть и неправильной), о высоком уровне конформности судейского корпуса и, в определенной мере, ригидности (жесткости) профессиональных оценок².

Отсюда «возможность поддаться неправильному мнению большинства при вынесении приговора; опасение обвинений в пренебрежении волей коллектива и вызываемое иногда этим желание приспособиться к уже выработанным (не всегда правильным) «стандартам» доказанности

’ Бодалев А.А. Восприятие и понимание человека человеком. - М.: Издательство МГУ, 1982, С.159.

² Петрова Е.А. Психологические особенности проявления обвинительной установки у судей и присяжных заседателей// Российский судья. 2003. № 4. С. 35-36.

преступлений, толкованию юридических норм, стереотипам при выборе мер наказания и т.п.»¹.

«Судебные стандарты, нигде не фиксируемые, но постоянно формируемые вышестоящими судебными инстанциями, связывают судью, если

• он не хочет быть отторгнут судейским сообществом. Судья, проработав несколько лет и получив неодобрение вышестоящей судебной инстанции за отмененные и измененные приговоры, вынесенные с его участием, начинает понимать, каких доказательств достаточно для осуждения подсудимого и какое наказание следует назначить. Сложившиеся на практике стандарты формируют конформную судейскую касту»².

Оценка доказательств судом находит свое отражение в описательно- мотивировочной части приговора суда.

Следует обратить внимание, что процессуальные акты при условии их законности, обоснованности и особенно тщательной мотивировки являются важным средством убеждения. Закон предъявляет высокие требования к составлению приговора, из которых должно быть видно, почему именно принимается данное решение³.

В настоящее время уголовно-процессуальный закон прямо не называет среди требований, предъявляемых к приговору суда, мотивированность (ст. 297

* УПК). Однако, по нашему мнению, это требование вытекает из других норм уголовно-процессуального кодекса. В частности, п.4 ст. 7 УПК определяет: определения суда, постановления судьи, прокурора, следователя, дознавателя должны быть законными, обоснованными и мотивированными. В п. 1 ст. 303 УПК говорится, что приговор состоит из вводной, описательно­мотивировочной и резолютивной частей. Статьи 305, 307 УПК указывают, что

• ¹ Петрухин И.Л., Батуров Г.Н., Морщакова Т.Г. Теоретические основы эффективности

правосудия. - М.: Наука, 1979. С. 161.

² Петрухин И.Л. Суд присяжных: проблемы и перспективы // Государство и право. 2001. № 3. С. 7.

³ Лившиц Ю.Д. Методы воспитательного воздействия в уголовном судопроизводстве: вопросы теории // Вестник ЮУрГУ. 2003. № 12. С. 8-9.

в описательно-мотивировочной части приговора должны содержаться мотивы решения.

Мотивированность приговора, о которой говорится в ст. 7 УПК, — это требование, обязывающее суд подтвердить приведенные в приговоре выводы, решения ссылкой на соответствующие доказательства, на обстоятельства, признанные судом установленными; привести свои доводы, аргументы и обоснование сделанных выводов, принятых в приговоре решений^[226]. Мотивировка приговора — важное средство достижения его законности и обоснованности, поскольку она побуждает суд взвесить приводимые в приговоре выводы и решения, проконтролировать, действительно ли они соответствуют рассмотренным доказательствам, установленным обстоятельствам, закону. Мотивировка делает приговор понятным для сторон, включая подсудимого, потерпевшего и иных лиц^[227].

Названное свойство приговора означает, что в нем излагаются в соответствии с правовыми и логическими правилами доказывания все фактические и юридические аргументы, которые подтверждают выводы и решения, содержащиеся в описательной и резолютивной частях приговора (ст. 305, 307 УПК). Э.Г. Дусейнова пишет: «Требование мотивировки приговора, как представляется, стимулирует принятие судом обоснованных решений, обеспечивает убедительность приговора и способствует проверке его законности и обоснованности, равно как и справедливости наказания. Немотивированный приговор не может быть признан законным и обоснованным»^[228].

В. Жуковский рассматривает мотивированность судебного решения как внешнее проявление его обоснованности и считает, что мотивированность

«есть не что иное, как подтверждение выводов относимыми, допустимыми, достоверными и достаточными доказательствами»^[229].

В приговоре должно быть мотивировано решение суда о признании подсудимого виновным или о его оправдании, о признании какой-то части обвинения необоснованной, избрании определенной меры наказания в необходимых случаях и ряд других решений, составляющих существо приговора. Это требование благотворно сказывается не только на форме и содержании приговора, но и на всей деятельности суда первой и апелляционной инстанций по разбирательству и разрешению уголовных дел. Кроме того, мотивированный приговор, особенно по сложным и спорным делам, обладает большей убедительностью по сравнению с приговором, содержащим лишь конечные выводы суда.

Обоснованность приговора обеспечивается адресованным суду требованием закона мотивировать выводы, к которым он приходит в приговоре (ст.305, 307 УПК). И хотя, в принципе, можно предположить, что приговор, внешне недостаточно мотивированный, по существу может оказаться обоснованным, первое, как правило, исключает второе. Единственный случай, когда в приговоре суда (как обвинительном, так и оправдательном) не указываются мотивы, по которым суд пришел к тем или иным выводам по вопросу о виновности подсудимого, - это постановление приговора на основе вердикта присяжных, в котором содержатся только односложные ответы на сформулированные в вопросном листе вопросы, но не приводятся аргументы в пользу того или иного ответа^[230].

Соблюдению требования мотивировать каждый приговор действующее законодательство придает исключительно большое значение и даже относит некоторые случаи постановления немотивированных приговоров к числу оснований к отмене или изменению приговора.

Следовательно, в приговоре должно быть четко отражено, какие доказательства представлены стороной обвинения, какие - стороной защиты, должны излагаться мотивы, как доказанности выводов суда, так и правильности применения тех или иных правовых норм, иными словами, мотивированность приговора представляет собой требование, предъявляемое к его содержанию, а не форме^[231].

Статья 380 УПК относит к несоответствию выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела отсутствие указаний в приговоре на то, почему при наличии противоречивых доказательств одни из них приняты судом, а другие - отвергнуты, а также противоречивость самих выводов (п. 3, 4 ст. 380 УПК). Если суд по существу правильно отверг одни доказательства и положил в основу другие, противоречащие первым, но не мотивировал в приговоре, почему он так поступил, то это, разумеется, серьезный недостаток приговора, однако выводы суда от этого не перестанут быть правильными. Если суд по существу неправильно отверг одни доказательства и принял другие, положив их в основу приговора, - налицо основание для отмены приговора и передачи дела на новое судебное разбирательство.

Представляется, что нельзя ограничиться простым перечислением доказательств, имеющихся по делу, а необходимо дать их конкретный анализ, объяснить содержащиеся в них противоречия, определить и объяснить отношение суда как к доказательствам, положенным в основу приговора, так и к доказательствам, которые отвергаются судом.

Не единичны случаи, когда судьи в описательно-мотивировочной части не анализируют доказательства, обосновывающие вывод суда о невиновности подсудимого, не приводят мотивы, по которым суд отвергает доказательства, приведенные стороной обвинения. Такая ошибка чаще всего допускается мировыми судьями. Так, в приговоре мирового судьи судебного участка Матвеевского района по уголовному делу в отношении Д. и К. указано: «В

действиях подсудимых Д. и К. отсутствует состав преступления, так как, исходя из представленных обвинителем М. доказательств, подсудимые Д. и К. подлежат оправданию»^[232]. Из приговора не видно оснований оправдания подсудимых и не приведено ни одного доказательства, их подтверждающего.

С недостатками в мотивировке приговора связаны в значительной степени и два других основания к признанию приговора не соответствующим фактическим обстоятельствам дела, а именно: если выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании, и если выводы суда, изложенные в приговоре, содержат существенные противоречия, которые повлияли или могли повлиять на правильность приговора.

Требование мотивировать приговор является важной гарантией правосудия, так как облегчает вышестоящему суду возможность проверить законность и обоснованность приговора. Изложение мотивов принимаемого решения является также хорошим средством самоконтроля. Опытные судьи знают, что иногда лишь при попытке обстоятельно мотивировать в приговоре обсужденное составом суда решение становится очевидной неубедительность мотивировки, и причина этого — неправильность самого решения. И тогда суд вновь обсуждает и принимает правильное решение по данному вопросу.

Мотивировка выводов суда должна быть полной, т. е. содержащей все необходимые для данного случая мотивы (но без ненужных, несущественных рассуждений), а также непротиворечивой.

Мотивировка приговора тесно связана с его обоснованностью, так как объективно и полно мотивированный приговор содержит доказательства своей правильности. Отсутствие мотивировки может поставить под сомнение обоснованность приговора по существу, а нередко свидетельствует и о неправильности его.

Несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам дела имеет место и тогда, когда приговор основан на доказательствах, имеющихся в деле и

проверенных судом, но сами доказательства неправильно оценены судом (например, они признаны достоверными несмотря на недоброкачественность).

Хотелось бы остановиться на требованиях, предъявляемых к приговору, постановленному в соответствии с гл. 40 УПК. Из ст. 316 УПК не понятно,

• обязывает ли судью в этом случае закон мотивировать приговор. В ч. 2 лишь

значится, что для постановления такого приговора судья должен прийти к выводу о том, что обвинение обоснованно, подтверждается доказательствами, собранными по уголовному делу на предварительном следствии. И если правильно и дословно толковать закон, мотивов принятого решения судья приводить не должен. Однако с этим трудно согласиться. Чтобы судье убедиться в обоснованности обвинения, даже без проведения судебного следствия, нужно, как минимум, принять на веру доказательства, собранные органами дознания или предварительного следствия. И при этом убедиться, что собраны эти доказательства без нарушения закона. Поэтому, наверное, свои выводы о виновности подсудимого судья должен каким-либо образом в приговоре обосновать.

Представляется, что, поскольку закон предусматривает возможность обжалования приговоров судей в части возможного нарушения уголовно­процессуального закона при рассмотрении дела и проверке вопросов о справедливости наказания, решения судьи в этой части, как минимум, подлежат обязательной мотивировке.

Можно предложить законодателю более четко сформулировать правила постановления приговора в данных ситуациях и записать в законе, что, когда подсудимый признает себя виновным, сам факт совершения преступления очевиден, никаких противоречий в доказательствах вины подсудимого не имеется, суд в приговоре не приводит развернутого анализа доказательств и ограничивается лишь указанием на доказательства, подтверждающие вину подсудимого.

Обоснованный приговор должен отличаться определенностью и категоричностью всех выводов суда. Он не может быть основан на догадках и

предположениях. Поэтому совершенно недопустимо употребление в приговоре таких выражений, как «вероятно», «по всей видимости», «по-видимому», «надо полагать», «очевидно» и т. д.

Обоснованность приговора включает в себя ещё одно принципиальное требование, которое надо учитывать при его составлении: обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследуемых судом доказательств (п. 4 ст. 302 УПК). Следует неукоснительно соблюдать конституционное положение (ст. 49 Конституции Российской Федерации), согласно которому неустранимые сомнения в виновности подсудимого толкуются в его пользу.

В.М. Савицкий писал, что раз обвинительный приговор не может быть основан на предположениях, а предположение есть не что иное, как не вполне доказанный, недостоверный, сомнительный вывод о виновности, значит, при неустраненных сомнениях возможно вынесение любого судебного решения, но только не о признании обвиняемого виновным^[233]. При отсутствии достаточных доказательств обоснованием позиции суда будет служить наличие неустранимых сомнений в подлежащих доказыванию фактах. Это позволяет сделать вывод в пользу подсудимого как при оправдательном, так и при обвинительном приговоре, поскольку в пользу подсудимого толкуются неустранимые сомнения не только в его виновности в целом, но и касающиеся отдельных эпизодов обвинения, формы вины, степени и характера участия в совершении преступления, смягчающих и отягчающих обстоятельств^[234]. Признание подсудимым своей вины, если оно не подтверждено совокупностью других собранных по делу и исследованных в судебном заседании

доказательств, не может служить основанием для постановления обвинительного приговора.

В науке уголовного процесса проблема допустимости обоснования приговора вероятным знанием всегда решалась неоднозначно. Одни авторы полагали, что вероятности вообще не может быть места при разрешении уголовного дела. «Категорически не допускается обоснование приговора суда на предположениях, на соображениях о вероятности тех или иных фактов; необходимо, чтобы каждый имеющий для дела значение факт был доказан с полной достоверностью'". По мнению других авторов, одно из основных обличий в требованиях, предъявляемых к мотивировке оправдательных и обвинительных приговоров, состоит в том, что первые могут обосновываться вероятными суждениями, а вторые -нет^{[235] [236]. Третьи авторы допускают (с определенными оговорками) обоснование и обвинения, и оправдания не только достоверными, но и вероятными фактами и обстоятельствами[237]. В уголовном судопроизводстве существует и четвертая точка зрения, согласно которой при установлении любых фактов и обстоятельств в уголовном процессе возможно достижение не достоверности, а лишь высокой степени вероятности, что не должно мешать постановлению приговора, в том числе и обвинительного. Подобные взгляды в свое время выражал, в частности, А.Я. Вышинский[238]. В настоящее время такая точка зрения получила свое распространение.}

Далеко не всегда субъект оценки доказательств (суд) достигает достоверного знания о доказываемых обстоятельствах, иногда это знание остается на уровне вероятного. Такая ситуация складывается в тех случаях, когда, несмотря на правильно и полно проведенное предварительное расследование, стороне обвинения не удалось доказать, например, событие

преступления (время, место, способ и др. обстоятельства совершения преступления) или виновность обвиняемого в совершении преступления, а сторона защиты не смогла или даже не захотела опровергнуть версию обвинения. Однако дело должно разрешаться и в подобных ситуациях. Как же должен поступать суд в этих случаях?

В поисках ответа на поставленный вопрос обратимся к Конституции РФ и к уголовно-процессуальному закону. Нетрудно заметить, что упомянутые случаи законом предусмотрены, а действия суда в этих ситуациях регламентированы. Конституция РФ предписывает правоприменителю, в том числе и суду, любые неустранимые сомнения в виновности лица толковать в пользу обвиняемого (ч. 3 ст. 49). Согласно п. 1 ч. 2 ст. 302 УПК, в случаях, если не установлено событие преступления или не доказано участие подсудимого в совершении преступления, судом первой инстанции постановляется оправдательный приговор. Согласно п. 1 ч. 1 ст. 339 УПК, разбирательство дела в суде присяжных председательствующий судья заканчивает оправдательным приговором в случаях, когда коллегия присяжных заседателей дала отрицательный ответ на вопрос о том, доказано ли, что деяние имело место, или о том, доказано ли, что это деяние совершил подсудимый.

Именно в этой ситуации, когда суд не смог достичь внутреннего убеждения ни в том, что обвиняемый виновен, ни в том, что он невиновен, когда уровень достигнутого судом знания о том, имело ли место событие преступления, или о том, участвовал ли подсудимый в совершении этого преступления, описывается категорией "вероятность", и проявляется в полной мере вся мощь заряда гуманизма, заложенного в принципе презумпции невиновности": подсудимый полностью оправдывается даже при условии, что вероятность его вины была велика.

Уголовно-процессуальная деятельность имеет своим предметом факт прошлого, который познается посредством доказывания. В отличие от истин научных, при установлении истины в суде не существует критерия для того,

чтобы с уверенностью заявить о полном соответствии приговора реальному факту прошлого. Единственным критерием является внутреннее убеждение судей, не поддающееся ни проверке, ни законодательной регламентации¹.

Закон не раскрывает понятие «достаточности доказательств для принятия решения», так же, как и не определяются критерии оценки достаточности. Однако не вызывает сомнений, что принятие правильного решения возможно только при наличии такой совокупности доказательств, которая сформирует внутреннее убеждение у правоприменителя в законности и необходимости принятия именно такого, а никакого иного решения. Совокупность же доказательств должна представлять собой внутренне согласованную систему фактических данных, не противоречащих друг другу².

• ¹ Машовец А.О. Принцип состязательности и объективная истина// Эволюция права и закона

как фактор изменения криминалистики: генезис профессиональной защиты и представительства, - Екатеринбург: Изд-во «Чароид», 2003. С. 118.

² Кочетова А.В. Решения следователя и суда (судьи) по приостановлению уголовного дела// Ученые записки: Сборник научных трудов юридического факультета Оренбургского государственного университета. - Выпуск 1. — Оренбург: РИК ГОУ ОГУ, 2004, С. 85-86.