§1.1. История развития уголовно-процессуального законодательства, регламентирующего использование технических средств

Исторический опыт, как положительный, так и отрицательный, не должен игнорироваться последующими поколениями. Анализ действующих уголовнопроцессуальных норм и долговременных тенденций их развития не возможен без обращения к истории уголовно-процессуального законодательства.

Некоторые ученые-процессуалисты советского периода совершенно верно отмечают, что активное развитие науки и техники оказали и будут оказывать влияние на уголовно-процессуальную деятельность^{[1] [2]. Среди авторов первых научных работ, посвященных использованию технических средств в уголовном судопроизводстве, можно выделить Р.С. Белкина[3], А.И. Винберга[4], А.В. Дулова[5],}

А.А. Леви¹, Б.Г. Розовского^{[6] [7], Н. Селиванова[8], В.И. Шиканова[9], П.С. Элькинд[10], А.А. Эскархопуло[11].}

Становление и развитие техники и технических средств первоначально осуществлялось на эмпирическом уровне. Со второй половины XIX в. происходит сближение науки с производством, все более увеличивающееся по мере развития, как науки, так и техники. В результате возрастает доля науки в разработке и использовании техники и технических средств.

В XXI веке существенно увеличивается уровень развития и использования технологий во всех сферах человеческой деятельности. С развитием общества растет и необходимость использования и внедрения технических новинок, которые могли бы повлиять на повышение эффективности человеческого труда. В последнее время в России началось интенсивное внедрение и использование в общественной деятельности информационных технологий, проникающих во все сферы жизни.

Анализируя историю появления и развития технических средств М.В. Гаврилов и В.А. Климов связывают ее с «кардинальными изменениями в сфере обработки информации» и выделяют четыре этапа ее развития. Первый этап ученые связывают с изобретением письменности, книгопечатания в XVI в., второй этап - конец XIX в., когда на смену «ручной технологии» передачи информации пришла «механическая» (телеграф, телефон, радио). Третий этап ознаменован возникновением «электрических» информационных технологий (электрические пишущие машинки, телевидение, копировальные аппараты, магнитофоны) в середине ХХ в. Последний этап развития, характеризует период времени со второй половины ХХ в. по настоящее время и связан с появлением электронно-вычислительных машин, персонального компьютера, то есть с «электронными» технологиями¹.

Нам импонирует точка зрения М.П. Полякова о том, что структурируя эволюцию уголовно-процессуального законодательства, его условно можно разделить на три неравновеликих периода: досоветский, советский и постсоветский^{[12] [13]. Данная периодизация взята за основу этапизации развития уголовно-процессуального законодательства в области регламентации использования технических средств. Так, первый этап «досоветский», до принятия УПК РСФСР, характеризуется наличием упоминания о технических средствах, но четкой регламентации их использования еще нет. Данный этап отличался достаточно широким использованием следователями (дознавателями) средств и методов выявления и исследования доказательственной информации. Б.Л. Бразоль указывал: «Приглашение экспертов обязательно лишь в тех случаях, когда для точного уразумения встречающегося в деле обстоятельства необходимы специальные сведения или опытность в науке, искусстве, ремесле, промысле или каком-либо занятии. Во всех остальных случаях следователь (дознаватель) не только вправе, но и обязан производить осмотры лично, а поэтому для тщательности и полноты осмотра не только вправе, но и обязан прибегать к таким техническим приемам, которые позволили бы восстановить осмотром все существенное»[14].}

Как отмечают А.Л. Мишуточкин и Р.И. Гадельшин «до 1917 г. фотографическая промышленность в России практически отсутствовала», а для решения задач раскрытия и расследования преступлений фотография использовалась французской полицией, позднее в Бельгии, Швейцарии и других государствах в 70-е гг. XIX в¹.

Второй этап, «советский», включает в себя временной отрезок с принятия УПК РСФСР 1923 г. до принятия УПК РФ 2001 г. Данный этап характеризуется развитием науки и техники и отставанием уголовно-процессуального законодательства по регламентации использования появляющихся технических новинок для целей уголовного судопроизводства.

В УПК РСФСР 1923 г.^{[15] [16] практически не содержалось норм, регулирующих использование технических средств (исключение составляла норма о фотографировании громоздких вещественных доказательств). Такое положение привело к тому, что в предвоенные и послевоенные годы в криминалистической и процессуальной литературе активно дискутировался вопрос о том, допустимо ли использование фотоснимков в процессе и к какой категории они могут быть отнесены: к документам или к вещественным доказательствам.}

Вместе с тем, и в процессуальной^[17] и в криминалистической^[18] литературе высказывались авторитетные суждения о насущной потребности отразить в уголовно-процессуальном законе использование технических средств в следственной и судебной практике.

Автором одного из первых научных трудов в области использования технических средств, а точнее фотоаппарата, в борьбе с преступностью был С.М. Потапов, давший определение судебной фотографии^[19].

О том, что деятельность органов, осуществляющих судопроизводство, должна постоянно усовершенствоваться путем внедрения новейших достижений науки и техники, обозначено в постановлениях ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 10 декабря 1965 г. «О мерах по улучшению работы следственного аппарата органов прокуратуры и охраны общественного порядка» и от 30 июля 1970 г.

Третий этап, «постсоветский», начавшийся в период технического прогресса, века технологий, рассматривается нами с принятия УПК РФ 2001 г., который детализирует порядок использования технических средств для целей уголовного судопроизводства и продолжает вводить в процесс расследования новые технические средства.

Переход уголовного процесса от обвинительного и розыскного (инквизиционного или следственного) к состязательному предъявляет новые требования к оформлению результатов деятельности органов предварительного расследования. Он расширил возможности по отстаиванию законных интересов подозреваемого и обвиняемого и гарантирует соблюдение конституционных прав и свобод, предоставляет участникам процесса права на собирание доказательств и на обжалование любых действий и бездействий со стороны следователя, дознавателя и прокурора. Уместно будет привести точку зрения В. 3. Лукашевича и А.Б. Чичканова, которые утверждают, что состязательность на стадии досудебного производства выражается в законодательном наделении участников уголовного процесса правом «обжаловать в суд любые действия (бездействие) и решения дознавателя, следователя и прокурора, которые способны причинить ущерб их конституционным правам и свободам либо затруднить доступ граждан к правосудию (ч. 1 ст. 125)»^{[20] [21].}

Вторая половина ХХ века ознаменовалась широким использованием достижений науки с помощью специалистов и тенденций уменьшения личного вклада следователей (дознавателей) в этот процесс.

Для устранения стремления следователей и дознавателей переложить работу на специалиста как в рамках осмотра места происшествия, так и за счет последующей работы эксперта, а также для повышения ответственности специалистов за свою работу при участии в проведении следственных действий, О.Я. Баев предлагает, чтобы специалист отражал результат своей работы по обнаружению, выявлению и предварительному исследованию следов и иных объектов в персональном отчете¹.

В числе причин недостаточного использования технических средств практические работники отмечают, в частности, отсутствие у следователей (дознавателей) необходимых умений и навыков работы с техникой, а также технических помощников. Введение должностей техников-криминалистов позволило бы значительно сократить занятость следователей (дознавателей) сугубо техническими видами работ, расширить их возможности для полноценного осуществления творческих операций, повысить уровень использования научно-технических средств^{[22] [23].}

Анализируя уголовно-процессуальные кодексы советского периода, В.П. Божьев делает вывод, что в них содержится значительная часть положений Устава уголовного судопроизводства России, многие из которых не реализовались в жизни: «УПК РСФСР при производстве по некоторым категориям дел действовал не в полной мере или не применялся вообще»^[24].

О положительном использовании фонограмм в уголовном судопроизводстве в качестве средства фиксации показаний писали А.Е. Брусиловский и М.С. Строгович¹. Однако в то время внедрение в следственную практику звукозаписи при допросах было затруднительно в связи с отсутствием соответствующей материально-технической базы, недостаточным развитием технических средств для записи звука. Позднее теории А.Е. Брусиловского и М.С. Строговича были поддержаны и развиты А.И. Винбергом и А.А. Эйсманом, которые обосновали целесообразность и разработали практические рекомендации по использованию звукозаписи в уголовном процессе^{[25] [26]. Как отмечает Е.И. Галяшина, советские следователи с 1950 г. начинают активно использовать звукозапись в качестве средства фиксации хода следственных действий благодаря массовому промышленному производству магнитофонов различных марок и конструкций[27].}

В УПК РСФСР в ст. 141 «Протокол следственного действия» предусматривалась возможность получения фотографических снимков, планов, схем, слепков, оттисков следов при производстве следственных действий. Позднее, в связи с внесенными изменениями в УПК РСФСР Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 31 августа 1966 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР»^[28], данный перечень был дополнен и теперь в него уже входили фотонегативы, фотоснимки, диапозитивы, киноленты, фонограммы допроса, планы, схемы слепки, оттиски следов. Таким образом, нормы УПК предусматривали возможность использования технических средств при производстве следственных действий.

Вышеназванным Указом в УПК РСФСР была введена ст. 141.1 «Применение звукозаписи при допросе», которая урегулировала процессуальный порядок использования технических средств звукозаписи при допросе. Данная норма предусматривала весьма трудоемкий процесс использования технических средств: звукозапись части допроса не допускается, по окончании допроса звукозапись полностью воспроизводится допрашиваемому. Недостатки данной нормы видятся в отсутствии возможного перерыва для производства смены носителя фонограммы или зарядного устройства технического средства звукозаписи в ходе производства допроса, кроме того, как представляется, процесс воспроизводства по окончании допроса звукозаписи занимал немало времени у лиц, осуществляющих предварительное расследование.

Данная статья не была воспроизведена в УПК РФ, однако имеет частичное отражение в УПК Республики Беларусь, содержащем идентичную рассмотренной статье ст. 219¹, а в УПК Республики Молдова - ст. 115^{[29] [30], с незначительными различиями: речь идет не только о звукозаписи (аудиозаписи), но и видеозаписи при допросе. В указанной правовой норме УПК Республики Молдова предусматривает в качестве носителей звуко- и видеозаписи показаний лишь аудио- или видеокассету, в то время как рассматриваемая статья УПК Республики Беларусь не ограничивает перечень таковых, и, аналогично ст. 141.1 УПК РСФСР указывает на то, что полученная в результате использования технических средств при производстве допроса фонограмма хранится при деле и по окончании предварительного следствия опечатывается.}

В УПК РФ содержатся лишь отдельные положения, предусмотренные ст. 141.1 УПК РСФСР: использование звукозаписи по просьбе допрашиваемого;

уведомление допрашиваемого о звукозаписи; протокол допроса должен содержать отметку об использовании звукозаписи и уведомлении об этом допрашиваемого, сведения о технических средствах и условиях звукозаписи, заявления допрашиваемого по поводу использования звукозаписи и др. (ст. ст. 166 и 190 УПК РФ).

При изучении правовой регламентации использования технических средств, предусмотренной УПК РСФСР, можно выделить следующие недостатки: а) отсутствие самостоятельной правовой нормы, регламентирующей использование технических средств; б) наличие исчерпывающего списка допустимых к использованию технических средств, который тем самым не давал возможности использовать технические новинки; в) невозможность использования технических средств, не указанных в ст. 141 УПК РСФСР; г) отсутствие доказательственного значения результатов использования технических средств ввиду их оформления в качестве приложений к протоколу; д) не был определен круг субъектов, правомочных использовать технические средства в судопроизводстве.

Все вышеуказанные недостатки правовой регламентации технических средств являлись предметом обсуждения в основном ученых-криминалистов как в специализированных научных изданиях, так и на научно-практических конференциях и семинарах. Основная часть предложений, высказанных в ходе научных дискуссий, была учтена законодателем в последующем при подготовке УПК РФ 2001 года.

Согласно нормам УПК РСФСР, при производстве следственных действий использование технических средств в ряде случаев должно было быть обязательным. К числу таких норм относилась ст. 84, которая предусматривала фотографирование тех или иных предметов в силу их громоздкости или других причин, препятствующих хранению при уголовном деле. Однако большинство норм, регламентировавших использование технических средств, в том числе предусматривающих и использование видео- звукозаписи, носило разрешительный характер.

В рассматриваемые годы в уголовном судопроизводстве обнаружилась тенденция к преобразованию оперативно-розыскных мероприятий в следственные действия. Так, Федеральным законом от 20 марта 2001 г. № 26-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод»¹ УПК РСФСР был дополнен ст. 174.1 «Контроль и запись переговоров». Это действие под тем же названием предусмотрено в ст. 186 действующего УПК РФ. Фактически это оперативно-розыскное мероприятие, закрепленное в п. 9 ст. 6 Федерального закона Российской Федерации от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»^{[31] [32] (далее - ФЗ «Об ОРД») и именуемое «прослушивание телефонных и иных переговоров».}

Федеральным законом от 20 марта 2001 г. № 26-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод» УПК РСФСР еще был дополнен п. 6 в ст. 86 «Меры, принимаемые в отношении вещественных доказательств при разрешении уголовного дела», который закрепил порядок хранения фонограммы и бумажного носителя с записью телефонных и иных переговоров, а также ч. 3 в ст. 291 «Осмотр вещественных доказательств», регламентирующей порядок осмотра и прослушивания фонограммы с записью переговоров судом.

Рассуждая о внесенных в УПК РФ поправках, А.Р. Белкин разделяет их на «технические», связанные с небольшими уточнениями сроков, правил подследственности, подсудности и т.п. Серьезные, принципиальные новеллы, связанные с кардинальным изменением позиции законодателя.

Также им отмечается «внесение странных, бессистемных и даже алогичных поправок, в дальнейшем, в свою очередь, исправляемых путем внесения «поправок на поправки». По подсчетам А.Р. Белкина, за период с июля 2012 г. по июль 2013 г. включительно изменения в УПК внесены 24 ФЗ, причем общее число внесенных поправок составило 162¹. За период времени с 18 декабря 2001 года по 8 марта 2015 года принято 136 редакций УПК РФ).

Среди ученых неоднократно высказывались негативные мнения по поводу большого количества изменений и дополнений в УПК РФ. Так, Л.В. Березина и В.М. Быков признают, что «нынешний УПК РФ 2001 г. - это ущербный плод торопливости и ^профессиональности его создателей»^{[33] [34], а Е. Яненко, отмечает, что «заглянув внутрь УПК РФ, можно увидеть фигу улыбающейся во весь рост преступности»[35]. В.П. Лавров называет УПК РФ «латанно-перелатанным»[36], О.В. Химичева - «лоскутным», а содержащиеся в нем нормы - «разномастные, не всегда согласующиеся друг с другом предписания»[37]. Большое количество внесенных изменений, дополнений, уточнений отмечает и А.Ф. Волынский, который предлагает разработку нового УПК, в основе которого должна быть менее забюрократизированная и затратная, более мобильная и эффективная концепция судопроизводства[38]. Схожую позицию занимает и А.В. Победкин, который считает, что «в настоящее время Россия фактически имеет УПК не 2001 г., а 2011 г.» ввиду большого количества корректив[39]. Высказывая свое мнение о совершенствовании законодательства, В.Н. Григорьев называет такие формы «контрабандными», подразумевая под этим «принятие альтернативных продолжающим формально действовать нормативных актов по тому же предмету регулирования либо, чаще всего, разного объема вкрапления норм, регулирующих уголовно-процессуальные отношения, в структуру законодательных актов, предназначенных для регулирования иного рода общественных отношений»1.}

Ученые криминалисты давно предлагали применять технические средства для целей фиксации следственных действий. Еще в 1934 г. А.Е. Брусиловский и М.С. Строгович, указывая на несовершенство протоколирования, отмечали, что «лучше стенограмма допроса свидетеля, еще лучше фонограмма, еще лучше кино-фонограмма. Однако для повседневной практической работы это музыка будущего»^{[40] [41].}

Как отмечал Н.Г. Стойко, «необходимо критически относиться к своему правовому прошлому и настоящему, но не как к правовой отрасли, а как к правовому наследию, в том числе и с учетом западного опыта»^[42].

В Англии и Уэльсе при производстве допросов малолетних и несовершеннолетних участников уголовного судопроизводства производилась видеозапись. Закон об Уголовном судопроизводстве (The Criminal Justice Act) 1991 г. позволил использовать видеозапись интервью ребенка в качестве доказательств, при условии, что интервью было отобрано соответствующим образом^[43].

В УПК РФ подобная норма появилась лишь спустя четверть века и нашла свое отражение в ч. 5 ст. 191, вступившей в силу 1 января 2015 г. в редакции ФЗ № 432-ФЗ^[44], которая предусматривает обязательное использование технических средств видеозаписи или киносъемки в ходе следственных действий с участием несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля, за исключением случаев, если несовершеннолетний потерпевший или свидетель либо его законный представитель против этого возражает.

В действующем УПК РФ несколько расширен перечень оснований использования технических средств. В ст. 82 УПК РФ предусматривается положение, аналогичное правилу, содержавшемуся в ст. 84 УПК РСФСР о том, что предметы, которые не могут храниться при уголовном деле в силу каких-либо причин (громоздкости или иных причин), фотографируются или снимаются на видео- или кинопленку (ч. 2 ст. 82 УПК РФ).

Комментируя ст. 166 УПК РФ С.А. Шейфер в составе авторского коллектива отмечает, что УПК РФ по сравнению с УПК РСФСР расширил способы изготовления протокола следственного действия. Помимо написания его от руки, он может быть изготовлен с помощью технических средств (напечатан на машинке, с использованием компьютера, других

буквопечатающих средств). При производстве следственного действия предусмотрено использование стенографирования, причем, если раньше стенограмма играла роль вспомогательного технического средства, способствовавшего более полному протоколированию, и не приобщалась к делу, то теперь стенограмма и стенографическая запись хранятся при уголовном деле. Это создает возможность последующим адресатам доказывания (прокурору, суду) проверить полноту и точность протокольной записи^[45].

Ч. 5 ст. 166 УПК РФ закрепляет обязательное указание в протоколе наименований технических средств, которые применялись при производстве следственного действия, и сведений о них (условия и порядок их использования, объекты, к которым эти средства были использованы, и полученные результаты). А.П. Рыжаков, освещая проблему использования в ходе производства следственного действия технических средств делает следующий вывод: нельзя абсолютизировать указанные выше требования, иначе следователь (дознаватель и др.) должен будет отражать в протоколе и то, как он при допросе в вечернее время использует выключатель и лампочку своего кабинета, какая у него печатная машинка и т.п. соответственно предупреждать лиц, участвующих в следственном действии, об использовании технических средств¹. Схожей точки зрения, обсуждая возможность активного использования для фиксации показаний технических средств (диктофонов, магнитофонов и видеомагнитофонов), придерживаются И.А. Попова и А.А. Попов, которые справедливо замечают, что следует обязательно фиксировать в протоколах способы аудиозаписи, сведения о технических средствах, перерывах звукозаписи, условиях хранения носителей звука и т.п., если технические средства применялись с целью получения прилагаемого к протоколу следственного или процессуального действия дополнительного к нему источника доказательственной информации, а в остальных случаях такая необходимость отсутствует и делать этого не следует^{[46] [47].}

С принятием ФЗ № 23-ФЗ^[48] УПК РФ претерпел изменения, согласно которым в случаях, предусмотренных ст. ст. 177 (осмотр), 178 (осмотр трупа, эксгумация), 181 (следственный эксперимент), 183 (выемка), ч. 5 ст. 185 (осмотр, выемка и снятие копий с задержанных почтово-телеграфных отправлений), ч. 7 ст. 186 (осмотр и прослушивание результатов контроля и записи переговоров) и ст. 194 (проверка показаний на месте) УПК РФ, понятые принимают участие в следственных действиях по усмотрению следователя (дознавателя). Если в указанных случаях по решению следователя (дознавателя) понятые в следственных действиях не участвуют, то использование технических средств фиксации хода и результатов следственного действия является обязательным.

Принципиально важным является то, что законодатель в ст. 84 УПК РФ указал на то, что документы, как доказательства по делу, могут быть зафиксированы как в письменном виде, так и с помощью технических средств (фотокиносъемка, аудио- и видеозапись), результаты использования которых законодатель обозначил как «носители информации». Подобная трактовка: «материальные носители доказательственной информации» - определяет предназначение технических средств в фиксации доказательственной информации и в определенной мере знаменует переход к информационной модели доказывания. Это положение еще более подтверждается изменениями в определении понятия «доказательства» в УПК РФ (2001 г.), по сравнению с УПК РСФСР (1960 г.). Если в прежнем УПК доказательства определялись, как любые фактические данные, то в УПК РФ содержится принципиальное отличие понятия доказательств. Вместо прежних «фактических данных» закон предусматривает доказательства как любые сведения, на основе которых устанавливается наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию. На смену категорическому «факт» пришли сведения (информация) об обстоятельствах.

Редакция диспозиции ст. 84 УПК обеспечивает возможность использования в доказывании более широкого круга носителей сведений, обладающих признаками иных документов, т.к. отображает результаты развития научно-технических средств и допускает возможность использования новых способов документирования информации.

Как верно отметил С.Б. Умаханов, в ранее действовавшем уголовнопроцессуальном законе о какой-либо градации носителей информации, обладающих признаками иных документов, не упоминалось^[49].

Наряду с перечисленными техническими средствами в ст. 84 УПК РФ, законодатель не стал ограничивать их перечень, а наоборот, указал на допустимость использования «иных носителей информации».

Об использовании технических средств и способов для обнаружения, фиксации и изъятия следов преступления и вещественных доказательств говорится в ч. 6 ст. 164 УПК РФ. Каких-либо перечней технических средств или их ограничений в ст. 164 не содержится. Этот факт подтверждают И.А.

Попова и А.А. Попов¹, согласные с мнением Е.А. Доли о том, что в УПК РФ перечислены процессы, в которых могут использоваться технические средства и материалы, полученные в результате их применения^{[50] [51].}

Вместе с тем, в ч. 8 ст. 166 УПК РФ вновь приводится перечень технических средств, допустимых к использованию при производстве следственных действий, хотя и существенно дополненный Федеральным законом от 28 июля 2012 г. № 143-ФЗ «О внесении изменений в Уголовнопроцессуальный кодекс Российской Федерации»^[52] результатами применения технических средств - «электронными носителями информации, полученной или скопированной с других электронных носителей информации». Таким образом, законодатель вновь проигнорировал имевшиеся в литературе (Р.С. Белкин, Г.И. Грамович, А.А. Леви и др.) указания на то, что ни один, даже самый полный перечень технических средств, не может дать исчерпывающего представления о существующих и пригодных для цели фиксации технических средствах, а тем более о вновь появляющихся технических средствах.

В УПК РФ существенно расширен круг субъектов, правомочных использовать технические средства или принимать решение об их использовании (суд, следователь, дознаватель, специалист, эксперт и др.).

При разработке ныне действующего УПК РФ современные технические средства не остались без внимания. Например, ч. 3 ст. 376 УПК РФ предусматривает принципиально новую возможность участия осужденного в рассмотрении его кассационной жалобы: он вправе изложить свою позицию путем использования видеоконференцсвязи.

Федеральным законом от 1 июля 2010 г. №2 143-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации»^[53] внесено новое следственное действие - получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами (ст. 186.1 УПК РФ), допускающееся на основании судебного решения. Ранее данный прием получения нужной информации применялся на практике в форме так называемой «детализации переговоров». Поскольку информацию путем детализации переговоров получает не сам следователь, а оператор связи, который затем сообщает ее следователю, в данном случае речь фактически идет об оперативнорозыскном мероприятии - «снятии информации с технических каналов связи», - предусмотренном в п. 11 ч. 1 ст. 6 ФЗ «Об ОРД».

Наряду со многими положительными моментами регулирования использования технических средств в УПК РФ могут быть отмечены и существенные просчеты, требующие устранения. Например, отсутствие отдельной, специально посвященной нормы, определяющей цели и задачи использования технических средств, принципы их применения, устанавливающей требования безопасности использования, круг субъектов использования технических средств. Требует дополнения словами «и иные технические средства, используемые для фиксации информации» приводимые перечни технических средств (ст. 166 УПК РФ). Результатам использования технических средств должно быть придано самостоятельное доказательственное значение (ст. 166 УПК РФ), как это сделано в ст. 84 УПК РФ. Требует уточнения процессуальный статус результатов использования технических средств. В ст. 84 УПК РФ - это документы, в ст. 166 - приложения к протоколу, в ст. 189 - вещественные доказательства.

Рассуждая об уголовно-процессуальных аспектах эффективности предварительного следствия, П.П. Ищенко высказал свое объективное мнение о том, что «повышение эффективности следственной деятельности не сводится лишь к необходимости оптимизации уголовно-процессуальных правил. Развитие компьютерной техники, внедрение IT-технологий, безбумажного производства плохо «вписываются» в допотопные процессуальные формы «современного» российского судопроизводства. Новые технологии расследования, поиска и анализа данных, документооборота и делопроизводства необходимы, чтобы остановить бурно эволюционирующую преступность. А потому совершенствование уголовного процесса не только необходимо: оно неизбежно, ибо всякая целесообразная деятельность обязана быть эффективной»¹. Последнее время в научной литературе появляются статьи о возможности применения 3И-фотографий, сканирования и моделирования для целей собирания доказательств^{[54] [55]. Думается, что в ближайшем будущем возможно появление новых следственных действий, связанных с возникновением 3D- технологий, а также регламентирующих процессуальный порядок их использования норм в УПК РФ.}

При анализе уголовно-процессуального законодательства России отмечается как несомненный прогресс УПК РФ по сравнению с УПК РСФСР (1960 г.), так и насущная потребность дальнейшего совершенствования закона в плане использования технических средств в уголовном судопроизводстве. Некоторыми ученными в области уголовного процесса рассматривается

перспектива появления в УПК РФ таких самостоятельных следственных действий, как электронное наблюдение и электронное копирование¹.

В настоящий момент продолжается работа над усовершенствованием старых и изданием новых документов, связанная как с приведением их в соответствие с другими законодательными актами, так и с развитием и совершенствованием сферы технологий в области создания новых технических средств и систем связи, а также появлением новых принципов и способов передачи информации.

Таким образом, на сегодняшний день сложился и функционирует комплекс законодательных актов, регламентирующих основные аспекты использования технических средств в уголовном судопроизводстве. Тем не менее, технический прогресс и уголовно-процессуальная наука не стоят на месте, и поэтому правоприменительная практика требует постоянного реформирования и изменения законодательства.