<<
>>

1.1 Сущность свидетельского иммунитета в уголовно-процессуальном праве

Провозглашение независимости в Республике Казахстан вызвало необходимость реформирования национального законодательства, основными приоритетами которого были определены человек, его права и свободы.

Такая позиция нашего государства не могла не отразится и на системе уголовного судопроизводства, деятельность которого, зачастую связана с возможностью ущемления либо ограничения конституционных прав и принуждения граждан, вовлеченных в его сферу. Именно к таким институтам уголовно-процессуального права относится и институт иммунитета, получивший свое дальнейшее развитие в уголовно-процессуальном законодательстве суверенного Казахстана.

Правовой иммунитет известен с древнейших времен, однако, с развитием государственности, изменением исторических форм и типов уголовного процесса, соответственно менялись формы, виды и субъекты данного института. В Республике Казахстан институт иммунитетов был впервые систематизирован и закреплен в Уголовно-процессуальном кодексе РК 1997 года [[5]]. Поэтому исследование проблем, связанных с его реализацией не теряет своей актуальности и по настоящее время.

В науке существует множество мнений о понятии и сущности уголовно-процессуального иммунитета. Иммунитет (от английского «immunity», латинского «Immunitas» — освобождение от чего-либо) в правовом смысле означает освобождение определенного круга субъектов права из-под общих правовых норм [[6], 239].

Вопрос об определении данного понятия является сложным, что и вызывает наличие дискуссий среди ученных- процессуалистов. Так, В. Г. Даев считает, что уголовно-процессуальные иммунитеты — изъятия из общих правил уголовного судопроизводства, в силу которых: 1) отдельные лица освобождаются от выполнения некоторых процессуальных обязанностей; 2) для некоторых категорий лиц устанавливаются особые гарантии обоснованности применения к ним мер процессуального принуждения или привлечения к ответственности [[7], 48].

При этом он полагает, что при предоставлении права на свидетельский иммунитет, в отличие от других видов данного института, законодатель исходит из характера профессиональной деятельности, требующей сохранения доверенной тайны, и включает в него нормы законодательства, запрещающие допрос защитника подозреваемого, обвиняемого и представителей [7, 51].

По нашему мнению, предложенное В. Г. Даевым определение, включающее в число субъектов иммунитета защитника и представителя обвиняемого, противоречит правовой сущности данного института, т.к. эти лица не подлежат допросу по обстоятельствам, ставшим им известными в связи с их деятельностью по уголовным делам. Данный запрет относится к процессуальным обязанностям лиц, ведущих уголовный процесс, и обусловлен необходимостью соблюдения тайны, охраняемой законом, и является изъятием из общих правил производства допроса, не предоставляющим альтернативы.

Несколько иной подход в определении дефиниции иммунитета содержится у В. И. Руднева, рассматривающего это понятие в качестве освобождения от выполнения процессуальных обязанностей и ответственности, связанное с усложнением порядка производства следственных и процессуальных действий [[8], 31].

Полагаем, что данная точка зрения так же достаточно спорна, поскольку в приведенном определении речь идет об усложнении порядка производства следственных и процессуальных действий. При этом не совсем ясно, что же понимает автор под таким усложнением: дополнительные действия или чье-то дополнительное решение на производство тех или иных действий? Если приложить такое «усложнение» к реализации права на свидетельский иммунитет, то из него следует то, что свидетель, обладающий таким правом и воспользовавшийся им, с одной стороны, освобождает следователя или дознавателя от необходимости его допроса, а с другой - возлагает на него обязанность производства других следственных или процессуальных действий, направленных на собирание дополнительных доказательств. Однако, исходя из индивидуальных и профессиональных качеств лица, производящего расследование, степень такой усложненности относится к субъективным факторам и зависит от личного усмотрения каждого лица, ведущего уголовный процесс.

Поэтому в данной ситуации можно вести речь только об индивидуальном подходе к производству следственных и процессуальных действий, необходимость в которых обусловлена конкретной следственной ситуацией, но никак не об их усложнении.

В то же время, мы поддерживаем мнение В. И. Руднева о том, что содержание свидетельского иммунитета включает и освобождение от ответственности за отказ от дачи показаний [8, 19]. Однако следует уточнить, что освобождение от уголовной ответственности имеет несколько иные основания, нежели освобождение от процессуальной обязанности дачи показаний субъектами свидетельского иммунитета.

Мы полагаем, что основанием для привлечения к уголовной ответственности за отказ от дачи показаний является возложенная на субъект данного деяния обязанность их дачи. Однако, если будет установлено, что эти лица обладают правом свидетельского иммунитета и желают воспользоваться им, то законодатель исключает их из числа субъектов указанного уголовно наказуемого деяния, освобождая от обязанности дачи показаний без каких – либо правовых последствий (ч.3 ст.27 УПК РК).

Порядок реализации данного положения происходит на основе того, что отсутствие уголовной ответственности нашло свое нормативное закрепление и в примечании к статье 353 УК РК, которое относится к обстоятельствам, исключающим уголовное преследование. Так, п. 12 ч. 1 ст. 37 УПК РК гласит, что уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное подлежит прекращению в отношении лица, подлежащего освобождению от уголовной ответственности в силу положений Уголовного кодекса Республики Казахстан [[9]]. В связи с этим, можно сделать вывод, что свидетельский иммунитет, являясь уголовно-процессуальным иммунитетом, включает в себя и отсутствие ответственности, наравне с освобождением от уголовно-процессуальной обязанности.

Ф. А-О. Агаев считает, что «процессуальные иммунитеты представляют собой многоступенчатое объединение процессуально-правовых институтов и субинститутов, нормы которого регулируют особый (усложненный) порядок уголовного судопроизводства, выражающийся в установлении изъятий из общего порядка судопроизводства и особых юридических преимуществ для отдельных категорий граждан.

Ввиду особого назначения иммунитетов в уголовном процессе, они представляют собой дополнительные процессуальные гарантии законности и обоснованности вовлечения указанных граждан в сферу уголовного судопроизводства и применения к ним мер процессуального принуждения и иных правоограничений» [[10], 31].

В приведенном определении также есть упоминание об усложнении порядка уголовного судопроизводства. Кроме того, в нем говорится об установлении изъятий из общего порядка судопроизводства, а под изъятиями, как мы уже отмечали, следует понимать императивный запрет, не предоставляющий права на выбор возможного поведения, как это предполагает право.

По мнению В. К. Обеднина, иммунитет — это институт исключительного права, который может состоять в совокупности правовых норм, регулирующих правовой статус свидетелей и лиц, занимающих особое положение в государстве [[11], 89]. Предложенное определение не охватывает тот круг лиц, который может в тех или иных случаях обладать каким-либо видом иммунитета. Упоминая правовой статус свидетелей, ученый подразумевал свидетельский иммунитет. Однако наряду со свидетелем свидетельским иммунитетом также обладает и потерпевший.

Все перечисленные авторы по поводу процессуального иммунитета склоняются к тому, что в число субъектов данного права включаются также судьи и адвокаты, которым запрещено давать свидетельские показания по определенным вопросам (такого же мнения придерживается и Д. Р. Махатадзе) [[12], 141]. Однако следует отметить, что иммунитет представляет собой право, а не категорический запрет, не изъятие из-под общих норм права. Этимологически под иммунитетом понимается ни что иное, как право [[13], 227]. В свою очередь право — возможное (дозволенное) поведение лица, им обладающего. Суждения названных ученых сводятся к тому, что иммунитет может предоставляться в виде права или обязанности, хотя иммунитет предполагает возможность отказа от предоставленного права субъектом иммунитета, как и обратное. С точки зрения лица, обладающего свидетельским иммунитетом, это право, а с точки зрения лица, ведущего уголовный процесс, — обязанность применить норму о свидетельском иммунитете, то есть разъяснить и обеспечить данное право, возможность им воспользоваться.

В этой связи следует поддержать мнение И. П. Корякина, который под уголовно-процессуальным иммунитетом понимает институт уголовного судопроизводства, основанный на необходимости защиты нравственных институтов общества и выполнения международных обязательств государства, заключающийся в освобождении отдельных лиц от выполнения некоторых процессуальных обязанностей и характеризующийся диспозитивным отношением лица, им пользующегося, к предоставленному праву [[14], 117].

Уголовно-процессуальные иммунитеты состоят в тесной близости с принципом равенства всех перед законом. Однако следует учесть, что иммунитеты ни в коей мере не нарушают данный принцип уголовного судопроизводства, так как он предусматривает равную возможность на правовую защиту своих прав всеми гражданам [[15], 58]. Вероятно, одностороннее понимание данного исходного начала и порождает полемику о соотношении принципа равенства всех перед законом и уголовно-процессуального иммунитета.

На примере свидетельского иммунитета действие принципа равенства можно рассматривать в двух уровнях: внешнем, характеризующем его действие на весь уголовный процесс, и внутреннем, отражающем его функционирование при применении свидетельского иммунитета. Внешний уровень принципа равенства всех перед законом заключается в предоставлении равных возможностей на защиту своих прав и законных интересов, а внутренний — в том, что право на свидетельский иммунитет распространяется на всех, вне зависимости от социального, должностного положения, национальности, происхождения и другого.

Уголовно-процессуальный иммунитет регулирует отношения, возникающие при производстве по уголовному делу, которое немыслимо без разнообразия его участников, процессуальных и следственных действий, поэтому его можно классифицировать по следующим основаниям:

1) по отношениям, регулируемым иммунитетом [[16], 124].

2) по процессуальному положению участников уголовного судопроизводства;

3) по видам принимаемых решений;

Предложенную классификацию иммунитета по регулируемым отношениям можно признать приемлемой, так как она предусматривает конкуренцию норм нравственности и права [16, 125].

Однако, по мнению. В. С. Нерсесянца «моральное правопонимание неизбежно деформирует существо не только права, но и морали, поскольку морализация права неизбежно сопровождается юридизацией морали» [[17], 84]. Вероятнее всего, закон должен быть нравственным, но отдельные его нормы могут и не соответствовать морали и нравственности. Нормы нравственности формируются в обществе и отражают единое мировоззрение каждой личности, которое является одним из основных регуляторов поведения.

Право также выполняет регулятивную функцию поведения индивидуумов при их взаимоотношениях. Единство функционального предназначения норм нравственности и права предопределяет их взаимодействие, которое находит свое объективное отражение в нормотворчестве государства. Законодатель объективно не успевает реагировать на изменения, происходящие в обществе. Мораль и нравственность идут впереди закона, кроме того, они прямо или опосредовано являются источниками права. Не все нравственные и моральные нормы признаются государством, а только те, которые после проверки временем доказали свою эффективность и состоятельность.

Кроме того, И.П. Корякиным предлагается классификация иммунитетов по участникам уголовного процесса:

- иммунитет свидетеля;

- иммунитет потерпевшего;

- иммунитет гражданского истца, гражданского ответчика;

- иммунитет частного обвинителя;

- иммунитет подозреваемого, обвиняемого.[16, 124]

Полагаем, что предлагая такую классификацию, И.П. Корякин не учитывает того, что допрос гражданского истца действующим законодательством не предусмотрен и он допрашивается по общим правилам допроса, т.е. как свидетель или потерпевший (ст. ст. 213, 214 УПК РК), а иммунитет частного обвинителя обусловлен тем, что он обладает теми же правами, что и потерпевший (ч. 3 ст. 76 УПК РК).

Иммунитет подозреваемого и обвиняемого (в качестве которых в основном выступает и гражданский ответчик), по нашему мнению, вообще не должен существовать, поскольку на данных лиц законодателем не возлагаются процессуальные обязанности, от выполнения которых может освободить иммунитет. Поэтому, признавая классификацию иммунитетов по участникам уголовного процесса, следует рассматривать только иммунитет потерпевшего и иммунитет свидетеля.

Однако тема предлагаемого исследования ограничивается только иммунитетом от дачи показаний, в связи с чем мы обращаем внимание только на данный вид иммунитета, который, по нашему мнению, может быть разделен в зависимости от оснований его возникновения - на дипломатический и свидетельский. Определение места свидетельского иммунитета в системе уголовно-процессуальных преимуществ указывает на различие между этими видами. Дипломатический иммунитет как комплексный институт права содержит в себе право на отказ от дачи показаний. Но при некотором совпадении элементов иммунитета от дачи показаний имеются существенные отличия от свидетельского иммунитета по кругу и статусу субъектов иммунитета, а также по его источнику и предназначению. В основу дипломатического иммунитета положены выполняемые функции, в то время как субъекты свидетельского иммунитета определяются характером личных отношений, регулируемых правом. Дипломатический иммунитет служит компромиссом между целями, задачами национального уголовного судопроизводства и выполнением международных обязательств государства.

Институт свидетельского иммунитета в своей основе имеет нравственные и моральные нормы, являющиеся самодостаточными для общества и в этой связи возведенные в ранг закона. Он признается одним из принципов уголовного процесса (ст. 27 УПК РК). Таким образом, обособленное нормативное регулирование и иные признаки свидетельского иммунитета свидетельствуют о его автономном характере, отличающем его от общего понятия иммунитета от дачи показаний.

Иммунитет от дачи показаний

виды иммунитета

Изложенное позволяет придти к выводу о том, что свидетельский иммунитет представляет собой самостоятельный институт уголовного процесса, обладающим особыми признаками, отличающими его от иных видов иммунитета (от уголовного преследования, дипломатический и др.).

Конституция Республики Казахстан, закрепив положение о том, что никто не обязан давать показания против самого себя, супруга (супруги) и близких родственников, а священнослужители не обязаны свидетельствовать против доверившихся им на исповеди [[18]] в качестве принципа правосудия, способствовала формированию института свидетельского иммунитета как самостоятельного во всех отраслевых законодательствах государства, в том числе и в уголовно-процессуальном.

Однако, несмотря на законодательную регламентацию, в науке уголовного процесса до настоящего времени не выработано единого для всех определения свидетельского иммунитета. Так, Н. Кипнис полагает, что правила о допустимости показаний свидетеля (потерпевшего), носящих негативный характер, то есть случаи, когда определенные лица не могут быть допрошены в качестве свидетелей (потерпевших) и образуют институт свидетельского иммунитета [[19], 41].

Анализируя изложенное определение, следует обратить внимание на то, что в нем указываются лица, которые не могут быть допрошены в качестве свидетеля. В свою очередь, свидетельский иммунитет предполагает право отказаться от дачи показаний лишь по изобличающим лицо обстоятельствам, что не исключает допрос по другим вопросам. Кроме того, если лицо не может быть допрошено в качестве свидетеля, то и нет оснований для предоставления ему права на свидетельский иммунитет. Обладателем свидетельского иммунитета, как утверждает А. А. Чувилев, может быть лишь то лицо, которое может быть допрошено в качестве свидетеля или потерпевшего [[20], 152].

Данную точку зрения также можно предать критике в силу того, что в круг лиц, имеющих право на свидетельский иммунитет, включаются и защитник обвиняемого — об обстоятельствах дела, которые стали ему известны в связи с выполнением обязанностей защитника, и адвокат, представитель общественной организации — об обстоятельствах, которые стали им известны в связи с исполнением ими обязанностей представителя. Изложенное суждение противоречит процессуальной природе иммунитета в части возможного отказа от предоставленного права на иммунитет. Кроме того, по мнению Н. Кипнис, свидетельский иммунитет распространяется на лицо, которое в силу своих физических или психических недостатков неспособно правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них объективные показания [19, 47]. Последнее, на наш взгляд, относится к теории доказательств и в данном случае речь о свидетельском иммунитете не может вестись, поскольку такие показания не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам, и не могут быть использованы в качестве таковых при расследовании уголовного дела, а также положены в основу обвинения.

Такой же точки зрения придерживается и Д. Р. Махатадзе, хотя в указанный круг лиц он также включает и судью, не могущего быть допрошенным об обстоятельствах уголовного дела, которые стали ему известны в связи с участием в производстве по уголовному делу, а также в ходе обсуждения в совещательной комнате вопросов, возникших при вынесении судебного решения [12, 141].

По мнению Л. М. Карнеевой и И. Кертэса, свидетельский иммунитет — это право свидетеля отказаться от дачи таких показаний, которые могут быть использованы в уголовном процессе во вред его родственнику или иному близкому лицу [4, 57].

В данном определении говорится о праве свидетеля, не распространяя свидетельский иммунитет на других участников уголовного процесса, в частности, потерпевшего. Необходимость же предоставления потерпевшему права на отказ от дачи показаний прежде всего обусловлена тем, что его допрос осуществляется по правилам допроса свидетеля, предусматривающим право на свидетельский иммунитет. Обусловлено это также и конституционным принципом уголовного судопроизводства (ст. 77 Конституции РК, ст. 27 УПК РК), который предоставляет право на свидетельский иммунитет всем без исключения, не указывая процессуальные статусы. В связи с этим может возникнуть вопрос об иммунитете подозреваемого, обвиняемого. Указанные участники уголовного процесса имеют право полностью отказаться от дачи показаний, что является их средством защиты. Кроме того, иммунитеты направлены на освобождение от некоторых процессуальных обязанностей, а на подозреваемого, обвиняемого обязанность дачи показаний не возлагается.

В. Г. Даев считает, что освобождение от обязанности давать свидетельские показания в ходе уголовно-процессуальной деятельности и составляет институт свидетельского иммунитета [7, 51]. Однако, как это указывалось ранее, В. Г. Даевым не учтены основания предоставления права на отказ от дачи показаний, т.к. он не разделяет свидетельский и дипломатический иммунитет от дачи показаний.

Под свидетельским иммунитетом О. А. Зайцев понимает особый процессуальный статус, в соответствии с которым свидетель в исключительных случаях на основаниях и в порядке, установленном уголовно-процессуальным законом, полностью или частично освобождается от обязанности давать показания [[21], 48].

В данном определении указано на полное или частичное освобождение от обязанности давать показания. Однако следует учесть, что свидетельский иммунитет предполагает право отказаться только от тех ответов, которые могут изобличить в совершении преступления себя, супруга или близкого родственника, в отношении священнослужителя — доверившегося ему на исповеди. Иммунитет от дачи показаний не исключает допрос по другим обстоятельствам, например, о степени родства и взаимоотношениях с привлекаемым к уголовной ответственности близким родственником, складе его характера, условиях воспитания, о факте совершенной исповеди и так далее. В этой связи свидетельский иммунитет не полностью освобождает от допроса, а лишь по определенным вопросам.

Т.Н. Москалькова под свидетельским иммунитетом понимает совокупность правил, освобождающих некоторые категории свидетелей и потерпевших от предусмотренной законом обязанности давать показания по уголовному делу, а также освобождающих любого допрашиваемого от обязанности свидетельствовать против самого себя. Так же она полагает, что нормы, составляющие содержание данного института, исключают возможность использования в качестве источника доказательств по уголовному делу показания лиц, которые находятся с обвиняемым (подозреваемым) в особых доверительных отношениях (защитник, священник), а также принудительные показания близких родственников обвиняемого (подозреваемого) [15, 175-176].

В предложенном определении наблюдается полное исключение возможности использования в качестве источника доказательств по уголовному делу показаний лиц, состоящих в близком родстве с обвиняемым или подозреваемым или в таких доверительных отношениях, как со священнослужителем. Однако данное суждение противоречит нормам уголовно-процессуального законодательства Республики Казахстан, т.к. лицо, имеющие право на свидетельский иммунитет и отказавшееся от него, может быть допрошено на общих основаниях с предупреждением об уголовной ответственности за отказ или уклонение и за дачу заведомо ложных показаний, что является гарантией их достоверности. И исключение таких показаний для использования в качестве доказательств по уголовному делу является необоснованным, поскольку они соответствуют всем требованиям, предъявляемым к доказательствам.

Также здесь предполагается объединение права на свидетельский иммунитет, в частности, права не свидетельствовать против самого себя, и права обвиняемого и подозреваемого на отказ от дачи показаний. По мнению автора, такое объединение недопустимо по следующим основаниям. Дача показаний обвиняемым и подозреваемым является их правом, такая обязанность на них не возлагается. Если на них не возложена обязанность давать показания, соответственно, ни о каком иммунитете речи быть и не может, так как иммунитеты направлены на освобождение от некоторых процессуальных обязанностей. Кроме того, подозреваемый и обвиняемый не привлекаются к уголовной ответственности за отказ или уклонение, а также за дачу заведомо ложных показаний. Сходства и различия права отказа от дачи показаний против самого себя по процессуальным статусам наглядно показаны в таблице (см. таблицу 1).

Таблица 1 — Сходства и различия права отказа от дачи показаний против самого себя по процессуальным статусам

Подозреваемый, обвиняемый Свидетель, потерпевший
Дача показаний — право Дача показаний — обязанность
Не привлекаются к ответственности за отказ или уклонение от дачи показаний, а также задачу заведомо ложных показаний Предусмотрена уголовная и иная ответственность за отказ или уклонение от дачи показаний, а также за дачу заведомо ложных показаний
Право полностью отказаться от дачи показаний Право отказаться от дачи только изобличающих показаний
В случае самооговора нет права на возмещение причиненного вреда и восстановление нарушенных прав. Привилегия против самообвинения.

Кроме того, Т. Н. Москалькова, как и многие другие ученые, объединяет институт свидетельского иммунитета с нормами законодательства, запрещающими допрос защитника подозреваемого, обвиняемого, что является изъятием, а не иммунитетом.

Как нами уже указывалось, свидетельский иммунитет следует отличать от положений уголовно-процессуального законодательства, запрещающих допрашивать установленный законом круг лиц об определенных обстоятельствах. В данном случае идет речь о ч. 2 ст. 82 УПК РК, которая гласит следующее: не подлежат допросу в качестве свидетеля:

1) судья — об обстоятельствах уголовного дела, которые стали ему известны в связи с участием в производстве по уголовному делу, а также в ходе обсуждения в совещательной комнате вопросов, возникших при вынесении судебного решения;

2) защитник подозреваемого, обвиняемого, а равно представитель потерпевшего, гражданского истца и гражданского ответчика — об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с выполнением своих обязанностей по уголовному делу;

3) священнослужитель — об обстоятельствах, известных ему из ис­поведи;

4) лицо, которое в силу своего малолетнего возраста либо психических или физических недостатков неспособно правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них показания.

Изложенная норма адресована лицу, осуществляющему уголовное судопроизводство, допрос свидетеля. Данное правило обусловлено, прежде всего, профессиональными обязанностями таких лиц, их должностным положением и выполняемыми функциями.

В ч. 1 ст. 82 УПК Республики Казахстан говорится, что в качестве свидетеля для дачи показаний может быть вызвано и допрошено любое лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для дела. Однако законодатель делает исключения. Как было указано выше, в ч. 2 данной нормы, указывается круг лиц, допрос которых об определенных обстоятельствах невозможен.

Анализ этих положений показывает следующее:

Пункт 1. Данная норма предписывает невозможность допроса судьи об обстоятельствах уголовного дела, которые стали ему известны в связи с участием в производстве по уголовному делу, а также в ходе обсуждения в совещательной комнате вопросов, возникших при вынесении судебного решения. Это предписание закреплено в ст. 22 УПК РК и, являясь руководящим началом уголовного процесса, напрямую связано с принципом независимости судей. Принцип независимости судей предполагает, что судья при осуществлении правосудия независим и подчиняется только Конституции Республики Казахстан и закону. Согласно Конституционному закону Республики Казахстан «О судебной системе и статусе судей Республики Казахстан» от 25 декабря 2000 г., судья обязан соблюдать так называемую тайну совещательной комнаты, и за ее нарушение он несет предусмотренную законом ответственность [[22]]. При этом в качестве одной из гарантий независимости судей, ст. 25 указанного закона гласит, что судья не обязан давать каких-либо объяснений по существу рассмотренных или находящихся в производстве судебных дел, тайна совещательной комнаты должна быть обеспечена во всех без исключения случаях. Рассматриваемый пункт ч. 2 ст. 82 УПК РК является закреплением взаимных обязанностей судьи и лица, производящего уголовный процесс, по поводу сведений, известных в связи с участием судьи в производстве по уголовному делу или составляющих тайну совещательной комнаты. Указанная норма является предписанием для лица, производящего допрос, и возлагает обязанности на судью.

Подводя итог изложенному, можно сделать вывод о том, что запрет судьям свидетельствовать по определенным вопросам является их обязанностью и обязанностью органа уголовного преследования не допрашивать судей по этим вопросам. Уголовно-процессуальный закон утверждает судебную тайну и берет ее под свою защиту.

Пункт 2. Указанное положение уголовно-процессуального законодательства Республики Казахстан содержит запрет на допрос защитника подозреваемого, обвиняемого, а равно представителя потерпевшего, гражданского истца и гражданского ответчика об обстоятельствах, которые стали им известны в связи с выполнением своих обязанностей по уголовному делу. Считаем необходимым проанализировать каждую категорию в отдельности.

Защитник подозреваемого, обвиняемого. Защитником подозреваемого, обвиняемого, согласно действующему уголовно-процессуальному законодательству (ч. 2 ст. 70 УПК РК), могут быть: адвокаты, супруг (супруга), близкие родственники или законные представители обвиняемого, представители профсоюзов и других общественных объединений по делам членов этих объединений.

В соответствии со ст. 15 Закона Республики Казахстан «Об адвокатской деятельности» от 5 декабря 1997 г. адвокат обязан хранить в тайне сведения, ставшие ему известными в связи с оказанием юридической помощи, и не имеет права разглашать их без согласия лица, обратившегося за помощью. Также указанный нормативно-правовой акт закрепляет категорический запрет на допрос адвоката в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с осуществлением им своих профессиональных обязанностей (ст. 17) [[23]]. Нормы УПК РК и Закона РК «Об адвокатской деятельности», регламентирующие изложенный запрет, находятся в своеобразном симбиозе, представляющем собой изъятие, категорический запрет, направленный к органу уголовного преследованию и суду. Даже если адвокат по собственному желанию и с согласия своего подзащитного будет давать показания, то следователь не имеет права допрашивать его, фиксировать его показания в протоколе допроса. В противном случае такие сведения не могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу, так как они получены с нарушением требований УПК РК. Следователь должен отреагировать на такое поведение адвоката следующим образом: он должен направить сообщение или представление о факте нарушения в организацию, членом которой является адвокат, нарушивший адвокатскую тайну, и приложить соответствующие материалы, подтверждающие факт нарушения.

Адвокатскую тайну составляют сведения о содержании устных и письменных переговоров с лицом, обратившемся за помощью, и другими лицами, о характере и результатах действий, предпринимаемых в интересах лица, обратившегося за помощью, а также иная информация, касающаяся оказания юридической помощи. Отметим, что не является разглашением адвокатской тайны сообщение следователю сведений о факте обращения, иначе адвокату невозможно будет придать статус защитника, тем более что это предусмотрено УПК РК.

Запрет на допрос защитника подозреваемого, обвиняемого обусловлен также и тем, что защита в уголовном судопроизводстве выступает в роли гаранта прав личности и состязательности уголовного судопроизводства. Если бы такого запрета не содержалось в уголовно-процессуальном законодательстве, то защитник подозреваемого, обвиняемого выступал бы в роли «добытчика информации» для предварительного следствия. Такая ситуация не позволила бы ему полноценно осуществлять свою деятельность, так как подзащитный, предполагая, что доверенные адвокату сведения могут стать достоянием органов уголовного преследования и быть использованы против него самого, не сообщит ему таковые.

Нет необходимости понуждать защитника сообщать органам предварительного следствия сведения, полученные при беседе с подзащитным, чтобы использовать их при установлении вины подозреваемого или обвиняемого и в доказывании по уголовному делу, поскольку следствие располагает достаточным количеством средств собирания, исследования доказательств, установления лиц, совершивших преступление, и установления их вины. А. Ф. Кони утверждал по этому поводу: «Между защитником и теми, кто в тревоге и тоске от грозного надвинувшегося обвинения обращается к нему в надежде на помощь, устанавливается тесная связь доверия и искренности. Защитнику открываются тайны души, ему стараются разъяснить свою невиновность или объяснить свое падение и скрываемый позор такими подробностями личной жизни и семейного быта, по отношениям к которым слепая Фемида должна быть и глухою» [[24], 54].

Главное предназначение защиты в уголовном судопроизводстве — это реализация состязательных начал уголовного судопроизводства и гарантий прав лица, обвиняемого в совершении преступления, ибо ничьи другие права и интересы так существенно не затрагиваются, ничья другая судьба так значительно не решается [[25], 14].

Статья 70 УПК РК гласит, что в качестве защитников допускаются адвокаты, супруг (супруга), близкие родственники или законные представители обвиняемого и другие. Однако при производстве по уголовному делу возможна ситуация, когда возникнет необходимость допроса супруга (супруги) или близкого родственника обвиняемого, и являющихся одновременно защитником последнего. Здесь наблюдается конкуренция норм процессуального законодательства, предписывающих, с одной стороны, запрет на допрос такого свидетеля, а с другой — допускает возможность допроса указанного лица с его согласия. Какой же норме отдать предпочтение — закрепляющей запрет или свидетельский иммунитет? По мнению автора, в такой ситуации лицу, производящему предварительное следствие, следует руководствоваться ч. 2 ст. 82 УПК РК, так как ее нарушение влечет за собой признание собранных данных не могущими быть доказательствами по уголовному делу, в связи с тем, что они получены с нарушением УПК РК. Из предложенной ситуации мы видим следующий выход. Защитнику — близкому родственнику подзащитного следует отказаться от статуса защитника в соответствии с предусмотренными законом правилами и быть допрошенным с его согласия как близкий родственник подозреваемого (обвиняемого) на общих условиях с учетом права на свидетельский иммунитет.

Представитель потерпевшего, а равно гражданского истца и гражданского ответчика. Представителями потерпевшего, гражданского истца и гражданского ответчика могут быть адвокаты и иные лица, правомочные в силу закона представлять при производстве по уголовному делу законные интересы потерпевшего, гражданского истца и гражданского ответчика и допущенные к участию в деле постановлением органа, ведущего уголовный процесс.

Необходимость запрета на допрос вышеуказанных лиц преимущественно складывается по аналогии с защитником подозреваемого, обвиняемого. Представитель своим предназначением, как участник уголовного процесса, представляет интересы представляемых лиц, осуществляя их волю. Как закреплено в УПК РК (ст. ст. 80, 81), представитель не вправе совершать каких-либо действий вопреки интересам представляемого участника уголовного процесса. Участвуя в производстве по уголовному делу, представитель осуществляет свою деятельность только по воли представляемого лица, по его решению. В связи с этим допрос представителя невозможен, кроме прямого законодательного запрета на это, в силу того, что представитель не вправе решать за представляемого и раскрывать тайны, доверенные ему последним.

Невозможность такого допроса обусловлена также и тем, что это запрещено УПК РК и Законом РК «Об адвокатской деятельности». Законодатель пришел к такому решению исходя из тех соображений, что решение о даче таких показаний является желанием не самого представителя, а представляемого им лица. Отсюда и вывод, что представитель потерпевшего, гражданского истца и гражданского ответчика не имеет права дачи показаний об обстоятельствах, которые стали ему известны при исполнении своих обязанностей. Лицо, имеющее представителя по уголовному делу, доверяет ему сведения, составляющие тайну личной жизни. Недоверие таких сведений влечет ненадлежащее исполнение своих обязанностей представителем. И в случае, если такой представитель даст на допросе показания, которые стали ему известны в ходе исполнения своих обязанностей по представительству, то могут раскрыться сведения, составляющие тайну личной жизни, охраняемой Конституцией РК и другими отраслевыми законодательствами.

Пункт 3. По мнению автора, законодательный запрет на допрос священнослужителя в качестве свидетеля об обстоятельствах, известных ему из исповеди, является спорным.

Прежде чем рассмотреть п. 3 ч. 2 ст. 82 УПК РК, необходимо дать определение таким понятиям, как «священнослужитель» и «исповедь». Священнослужители — в православной и католической церквях лица, возведенные в духовный сан (епископ, священник, дьякон), который дает им, по христианским представлениям, духовную власть по отношению к верующим, и имеющие право совершать обряды и таинства (кроме дьякона) [[26], 1193]. «Исповедь (покаяние), в христианстве таинство — раскрытие верующим своих грехов священнику и получение от него прощения (отпущения грехов) от имени Христа» [34, 515].

Статья 3 Закона РК «О свободе вероисповедания и религиозных объединениях» от 15 января 1992 г. гласит: «Никто не имеет права по мотивам своих религиозных убеждений отказываться от исполнения гражданских обязанностей, за исключением предусмотренных законом случаев». Одним из таких исключений является иммунитет священнослужителя от дачи показаний против доверившихся ему на исповеди. Этим законодатель закрепляет тайну исповеди, обеспечивающую право на свободу совести [[27]].

На наш взгляд, вопрос о свидетельском иммунитете священнослужителя в УПК РК весьма противоречив. Так, ч. 2 ст. 27 и ч. 2 ст. 214 УПК РК отказ от дачи показаний предоставляют священнослужителю в виде его права. В свою очередь, п. 3 ч. 2 ст. 82 УПК РК утверждает, что священнослужитель не может быть допрошен в качестве свидетеля вне зависимости от желания и волеизъявления его самого. Здесь и возникает противоречие между отводом от допроса как объективным фактором, не зависящим от воли допрашиваемого, и правом как субъективным фактором, то есть его желанием.

Следует подчеркнуть, что обязанность соблюдать тайну исповеди на священнослужителя возлагается религиозными правилами, а не законодательно. Соответственно, за нарушение данной обязанности священнослужитель будет нести ответственность, предусмотренную только религией, а не каким-либо законом. Государство, являясь светским, не вправе законодательными нормами гарантировать исполнение священнослужителем религиозных обязанностей сохранения тайны исповеди.

В связи с этим мы считаем необходимым исключить п. 3 из ч. 2 ст. 82 УПК РК, поскольку дача показаний священнослужителем против лиц, доверившихся ему на исповеди, является правом самого священнослужителя. Если священнослужитель желает давать показания против доверившихся ему на исповеди и исполнить свой гражданский долг, то мы не можем обязать его умолчать об этом, так как это будет нарушением законных прав со стороны органа уголовного преследования. Если бы за несоблюдение тайны исповеди священнослужитель нес законодательную ответственность, то уголовно-процессуальная обязанность дачи показаний против доверившихся ему на исповеди наталкивала бы его на нарушение своей законодательной обязанности, то есть. УПК РК обязывало бы священнослужителя к нарушению другого законодательства. Соблюдение или несоблюдение тайны исповеди является моральной, нравственной обязанностью и ответственностью священнослужителя. На основании изложенного можно сделать вывод о том, что отказ от дачи показаний священнослужителем против доверившихся ему на исповеди является его правом, которое запрет на его допрос может существенно нарушить. Также немаловажным основанием исключения п. 3 из ч. 2 ст. 82 УПК РК является его противоречие принципу, закрепленному в п. 7 ч. 3 ст. 77 Конституции РК и в ч. 2 ст. 27 УПК РК, согласно которому отказ священнослужителя от дачи показаний против доверившихся ему на исповеди является его правом, что предполагает отказ от него и дачу показаний на общих основаниях.

Пункт 4. Настоящее положение Уголовно-процессуального кодекса Республики Казахстан запрещает допрос лица, которое в силу своего малолетнего возраста либо психических или физических недостатков неспособно правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них показания.

По мнению С. П. Щербы, уголовно-процессуальный закон связывает наличие физических или психических недостатков с психологической сферой личности, имея в виду, что они отрицательно влияют на формирование способностей, необходимых для целенаправленной мыслительной деятельности [[28], 7]. Применительно к допросу свидетеля указанные недостатки затрудняют полноценное восприятие происходящих событий или воспроизведение воспринятых фактических данных.

В рассматриваемой норме указываются несколько оснований для запрета на допрос этой категории лиц:

- малолетний возраст;

- психические недостатки;

- физические недостатки.

Однако при ограничении круга свидетелей по вышеназванным признакам решающим фактором является неспособность лица правильно воспринимать и воспроизводить обстоятельства, а не само по себе наличие физических или психических недостатков либо возрастное развитие [[29], 22].

Свидетельские показания базируются поэтапно на восприятии, запоминании, воспроизведении [1, 404]. Если в силу различных причин на первоначальном этапе формирования показаний происходит восприятие уже искаженных данных, соответственно, на последующих этапах, в том числе при воспроизведении, сведения не будут соответствовать реальной действительности. Такие показания не удовлетворяют требованиям, предъявляемым к свидетельским показаниям как к одному из источников доказательств.

Малолетний возраст, психические или физические недостатки при восприятии имеющих значение для дела обстоятельств и возможность дачи о них показаний закреплены как единое основание запрета на допрос. Тем не менее не исключена такая ситуация, когда при правильном восприятии обстоятельств, имеющих значение для дела, нет возможности их воспроизвести. В таком случае они должны рассматриваться как отдельные основания.

Заслуживает внимания вопрос об установлении указанных недостатков, их влиянии на показания. Допросив свидетеля, у которого впоследствии обнаружатся рассматриваемые недостатки, лицо, его допросившее, нарушает законодательство. Однако не допросив такое лицо, невозможно установить имеющиеся у него недостатки, а назначать для каждого потенциального свидетеля экспертизу тоже нецелесообразно. Анализируя действующие уголовно-процессуальное законодательство, следует отметить, что ч. 2 ст. 82 УПК РК запрещает допрос указанных лиц, в свою очередь, ч. 8 ст. 119 УПК РК, не исключая допроса, запрещает использование в качестве доказательств показания лица, которое в установленном порядке было признано неспособным правильно воспринимать или воспроизводить обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела. При такой регламентации невозможно соблюсти положение, закрепленное в ч. 8 ст. 119 УПК РК, не нарушив ч. 2 ст. 82 УПК РК. Следствие и суд, таким образом, стоят перед дилеммой.

Как одно из решений данного противоречия можно предложить провести опрос потенциального свидетеля, в отношении показаний которого имеются сомнения по поводу их достоверности. После этого должна назначаться судебная экспертиза с предоставлением полученного объяснения и других необходимых материалов. В случае, если экспертиза признает лицо неспособным правильно воспринимать и воспроизводить обстоятельства, имеющие значение для дела, это должно быть обязательно записано в обвинительном заключении, при анализе собранных доказательств. При таком порядке не нарушается запрет на допрос таких лиц, закрепленный в п. 4 ч. 2 ст. 82 УПК РК, и соблюдается правило, предписанное в ч. 8 ст. 119 УПК РК.

Норма, предусматривающая невозможность допроса, на наш взгляд, не может входить в содержание свидетельского иммунитета. Обусловлено это тем, что свидетельский иммунитет освобождает от обязанности давать показания по определенным вопросам, а на лиц, указанных в ч. 2 ст. 82 УПК РК (кроме священнослужителя), обязанность дачи показаний не возлагается и не может быть возложена в силу прямого указания закона. Часть 2 ст. 82 УПК РК адресована лицу, производящему допрос, и является изъятием из общих правил допроса, категорическим запретом.

Положения уголовно-процессуального законодательства, указывающие лиц (кроме священнослужителя), не могущих быть допрошенными об определенных обстоятельствах, условно можно назвать «императивом свидетеля». Это понятие означает законодательный запрет на допрос в качестве свидетеля тех лиц, которые не могут быть свидетелями по определенным обстоятельствам. В данном случае ведется речь не об их праве отказаться от дачи показаний, а о невозможности их допроса вообще.

На некоторых императивных свидетелей, таких, как судья, защитник и представитель, возлагается обязанность соблюдать тайну тех обстоятельств, о которых невозможен их допрос. Данная норма УПК РК выступает в роли гаранта некоторых видов тайн (тайны совещательной комнаты, адвокатской тайны).

В случае дачи показаний судьей об обстоятельствах, указанных в п. 1 ч. 2 ст. 82 УПК РК, должна быть произведена их фиксация. Но такие показания не могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу, поэтому следует направить сообщение в компетентный орган о нарушении функциональных обязанностей, судебной тайны, с предоставлением протокола такого допроса.

Затрагивая их функциональные обязанности, необходимо задуматься о служебном долге. Под ним понимаются обязанности, возлагаемые на лиц, выполняющих свои должностные функции. Применительно к допросу служебный долг проявляется в запрете лицам, занимающимся определенного рода деятельностью, разглашать сведения, ставшие им известными в связи с выполняемыми функциональными обязанностями. Законодательный запрет на допрос судьи, защитника подозреваемого и обвиняемого, а равно представителей по определенным вопросам является проявлением служебного долга, который признан уголовно-процессуальным законом. Трудно отнести к служебному долгу право отказа священнослужителя от дачи показаний. Данное право основано на нравственных началах и моральных принципах общества, а не на зафиксированных в нормах закона функциональных обязанностях. Вместе с тем, деятельность священнослужителей регулируется корпоративными нормами, которые закрепляют его функциональные обязанности и его права.

К субъектам служебного долга также можно отнести сотрудников органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, медицинских работников, нотариальных служащих, работников средств массовой информации и других лиц, обязанных хранить служебную и профессиональную тайну.

Профессиональная тайна работников средств массовой информации и лиц, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, отчасти нашла свое отражение в уголовно-процессуальном законодательстве. Лица, исполняющие управленческие функции в средствах массовой информации, которое опубликовало или распространило сообщение о преступлении, вправе не называть лицо, предоставившее эти сведения, если это было сделано с условием сохранения в тайне источника информации. Что касается оперативного работника, то внесенные Законом РК от 16 марта 2001 г. в УПК РК изменения позволяют допрашивать его в качестве свидетеля, но только о фактических данных, непосредственно воспринятых им при проведении оперативно-розыскных мероприятий.

Указанное нормативное закрепление некоторых видов служебной тайны не раскрывает всех вопросов, возникающих при их применении. Например, относится ли к журналисту право руководителя СМИ о сохранении конфиденциальности источника информации или вопрос об объеме тайны медицинского работника? Эти и другие вопросы будут рассмотрены далее. Кроме того, автором будут исследованы проблемы, возникающие при функционировании норм, закрепляющих другие виды служебной тайны.

Анализируя законодательство США (Акт об усилении безопасности свидетеля), В.Т. Томин, указывает о свидетельствующих лицах, в число которых включены и члены преступной группы [[30], 119].

Применительно к уголовно-процессуальному законодательству Республики Казахстан круг лиц, входящих в число свидетельствующих, должен определятся свидетельством о преступлении или лице, его совершившем, и других обстоятельствах, подлежащих доказыванию по уголовному делу (ст. 117 УПК РК).

Таковым свидетельством должны быть лишь устные показания. Согласно процессуальным статусам, в число свидетельствующих лиц должны включаться свидетель, потерпевший, а также подозреваемый и обвиняемый — в отношении соучастников или о другом преступлении. Следует отметить, что свидетельствование происходит не только при допросе, но и при производстве других следственных действий, таких, как очная ставка, опознание, следственный эксперимент и других. Однако их объединяет то, что и при их производстве лица дают такие же показания, как и при допросе, только в другом процессуальном порядке.

Потерпевший как свидетельствующее лицо дает показания о преступлении, жертвой которого он стал, вне зависимости от того, являлся он очевидцем совершения преступного деяния или нет.

Не каждый свидетель должен признаваться свидетельствующим лицом, поскольку не все допрашиваемые по уголовному делу в качестве свидетеля свидетельствуют о противоправном деянии или о лице, его совершившим. Примером может послужить исключение определенных лиц из числа свидетелей по ч. 2 ст. 82 УПК РК.

Подозреваемый и обвиняемый фигурирует как свидетельствующее лицо только при даче показаний в отношении соучастников совершенного преступного деяния или в отношении других лиц о другом преступлении.

Таким образом, свидетельствующие лица — это участники уголовного судопроизводства (потерпевший, свидетель, подозреваемый, обвиняемый, подсудимый), которые дают показания об обстоятельствах преступления и изобличают лицо, его совершившее. Необходимо оговориться, что подозреваемый, обвиняемый, подсудимый не являются свидетельствующими лицами при даче самоизобличающих показаний, а являются таковыми только при изобличении соучастников или по другим преступлениям, совершившим другими лицами.

В то же время свидетельский иммунитет не должен распространяться на всех свидетельствующих лиц, поскольку основания его предоставления отличаются от процессуальных оснований классификации свидетельствующих лиц.

Так, А. Ю. Епихин применительно к свидетельскому иммунитету говорит об освобождении не только от обязанности давать показания, но и об ответственности за отказ от их дачи, и наделяет таким иммунитетом только свидетеля [[31], 38].

По нашему мнению, предоставление права на свидетельский иммунитет только тому лицу, которое допрашивается в качестве свидетеля, является необоснованным. Наряду со свидетелем правом отказаться от дачи показаний, согласно процессуальным статусам, должен обладать и потерпевший. В поддержку указанного суждения можно представить следующее. Не исключена такая ситуация, когда потерпевший, являющийся священнослужителем, из исповеди узнает, что преступление в отношении него совершил его близкий родственник. Как уже говорилось ранее, допрос потерпевшего осуществляется согласно правилам допроса свидетеля, которые, в свою очередь, предусматривают предоставление свидетельского иммунитета.

Большинство ученых склоняются к тому, что в круг лиц, пользующихся свидетельским иммунитетом, входят судья, защитник подозреваемого или обвиняемого, представитель, а также лицо, которое в силу физических или психических недостатков не способно правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них показания. Указанное является прямым законодательным запретом на такие допросы и их объединение со свидетельским иммунитетом противоречит содержанию уголовно-процессуальных иммунитетов.

Правовая природа свидетельского иммунитета как иммунитета в целом заключается в освобождении от определенной обязанности и диспозитивном отношении к иммунитету. Так, 70 % опрошенных юристов согласились с мнением о том, что иммунитет — это исключение из общих правил, непосредственно зависящее только от волеизъявления субъекта, в отношении которого они делаются. Более 90 % опрошенных сотрудников правоохранительных органов согласились с предложенным нами определением института свидетельского иммунитета.

Свидетельский иммунитет предполагает право отказаться от дачи показаний (здесь имеется в виду не только допрос). В процессе расследования уголовного дела производится множество различных следственных действий. Ведь порядок производства проверки и уточнения показаний на месте, опознания, очной ставки предусматривает показания лиц, участвующих в них. В связи с этим правом на свидетельский иммунитет участники уголовного процесса могут воспользоваться не только при допросе.

Он не предполагает полного освобождения от дачи показаний, а предполагает лишь частичное. Частичность освобождения заключается в том, что это касается только тех вопросов, обстоятельств, которые изобличают в совершении наказуемого деяния. Такое деяние может быть как уголовным, так и административным (ч. 3 ст. 82 УПК РК). Однако следует отметить, что ст. 82 УПК РК, в частности, об административном правонарушении, адресована суду при производстве об административном правонарушении, поскольку суд при таком производстве руководствуется общими нормами о статусе участвующих лиц, но не пользуется нормой, закрепляющей их допрос, как это закреплено в ч. 2 ст. 214 УПК РК.

Также нельзя расценивать свидетельский иммунитет как возможность уйти от ответственности. Нормы о свидетельском иммунитете предполагают добровольность дачи показаний. Субъекты свидетельского иммунитета не всегда отказываются от дачи показаний в отношении своих супругов или близких родственников. Подтверждением этого может являться пример, когда мать и сестра М. Н. Заверняева дали в отношении него уличающие показания, не пожелав воспользоваться свидетельским иммунитетом [[32]].

Круг лиц, обладающих правом отказаться от дачи показаний, составляют близкие родственники, супруги и священнослужители (в отношении доверившихся им на исповеди). В соответствии с п. 24 ст. 7 УПК РК под близкими родственниками понимаются родители, дети, усыновители, усыновленные, полнородные и неполнородные братья и сестры, дедушки, бабушки, внуки. Данный перечень является исчерпывающим.

Супруги — лица, состоящие в зарегистрированном законном браке, законодательством не отнесены категории близких родственников. Но законодатель их также наделил правом свидетельского иммунитета в силу естественных чувств привязанности, которые существуют между людьми, соединенными узами брака, а также чувства снисхождения к нарушившему закон близкому человеку. Однако лица, являющиеся супругами, и лица, состоящие в близком родстве, находятся в равной степени привязанности, обусловленной общими интересами, совместным ведением хозяйства, заботами, детьми, имуществом и другим. Это, с нашей точки зрения, и обуславливает необходимость законодательного предоставления права свидетельского иммунитета как близким родственникам, так и лицам, находящимся в супружестве.

Под священнослужителем подразумевается лицо, которое осуществляет религиозную деятельность, соответствующую нормам Закона Республики Казахстан «О свободе вероисповедания и религиозных объединениях» от 15 января 1992 г. Также, исповедуемая религия должна предусматривать исповедь. Законодатель не может охватить все религиозные конфессии, возникающие на том или ином этапе развития общества, поэтому в законе не уточняется религия, священнослужитель которой может быть освобожден от дачи показаний в определенных случаях.

В связи с изложенным свидетельский иммунитет можно подразделить на:

- иммунитет от самообвинения;

- иммунитет от показаний против супруга (супруги), близких родственников (данная классификация может быть расширена за счет подробного деления близких родственников);

- иммунитет священнослужителя в отношении доверившихся ему на исповеди.

Иммунитет от самообвинения подразумевает собой право лица, допрашиваемого в качестве свидетеля, не давать показания, изобличающие его самого в совершении преступления. Допустим, что у свидетеля нет такого права. В этом случае свидетель ставится перед выбором: привлекаться к ответственности за отказ от дачи показаний или за совершенное им уголовно наказуемое деяние. В такое положение участники уголовно-процессуальных отношений ставились до введения в уголовный процесс норм о свидетельском иммунитете. В настоящее время такие коллизии исключены иммунитетом от самообвинения.

Следующей разновидностью свидетельского иммунитета является право отказаться от дачи показаний, изобличающих в совершении преступления супруга (супругу) или близких родственников. Под супругами, с юридической точки зрения, следует понимать лиц (мужчину и женщину), состоящих в брачных отношениях, обусловленных взаимными правами и обязанностями. Нравственная сторона брачных отношений отражается в совместном ведении хозяйства, общих бюджете и имуществе, наконец, детях и других. Все это обуславливает наделение супругов правом отказа от дачи показаний против друг друга. Ведь изобличение супруга в совершении преступления расценивается как своеобразная измена, предательство брака. Такая ситуация может повлечь распад первичной ячейки общества, раздел имущества, враждебные отношения и травмирование психики детей.

Иммунитет от дачи показаний в отношении близких родственников, как и весь институт свидетельского иммунитета, основан на нравственных началах. К числу близких родственников в уголовном процессе относятся дети, усыновители, усыновленные, полнородные и неполнородные братья и сестры, дедушки, бабушки, внуки. Данный круг лиц является исчерпывающим и расширительному толкованию не подлежит.

Иммунитет священнослужителя от дачи показаний в отношении доверившихся ему на исповеди является гарантией конституционного права на свободу совести и вероисповедания. Прежний тоталитарный режим государства не позволял нормам нравственности лечь в основу законов. Принятие Казахстаном независимости позволило пересмотреть ценности общества и государства. Одним из таких новшеств явилось конституционное закрепление свободы совести и вероисповедания. Трудно представить полноценную исповедь прихожанина, знающего, что сказанное им священнослужителю может быть предано огласке. Свидетельский иммунитет способствует реализации данного права при расследовании уголовного дела, рассмотрении в суде, предоставляя священнослужителю право отказаться от дачи показаний.

Свидетельский иммунитет закреплен как конституционный принцип применения закона. В ст. 77 Конституции Республики Казахстан указаны принципы, которыми должен руководствоваться судья при отправлении правосудия, одним из которых является свидетельский иммунитет. Также свидетельский иммунитет закреплен как принцип уголовного судопроизводства в ст. 27 Уголовно-процессуального кодекса Республики Казахстан (освобождение от обязанности давать свидетельские показания), которая гласит, что никто не обязан давать показания против себя самого, супруга (супруги) и своих близких родственников, круг которых определен законом, и священнослужители не обязаны свидетельствовать против доверившихся им на исповеди. Данное положение также закреплено как одно из общих условий допроса свидетеля и потерпевшего в ст. 214 УПК Республики Казахстан.

Международно-правовые акты также содержат нормы, закрепляющие охрану тайн частной и семейной жизни, а также иммунитет от самообвинения. Статья 12 Всеобщей декларации прав человека от 10 декабря 1948 г. гласит, что никто не может подвергаться произвольному вмешательству в его личную и семейную жизнь. Также ч. 3 ст. 16 утверждает, что семья является естественной и основной ячейкой общества и имеет право на защиту со стороны общества и государства. Закреплено и право на свободу совести, религии; это право включает в себя свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных обрядов [[33]]. Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах от 19 декабря 1966 г. усиливает внимание к семье, утверждая, что семье, являющейся естественной и основной ячейкой общества, должны предоставляться по возможности самая широкая охрана и помощь [[34]]. Международный пакт о гражданских и политических правах от 19 декабря 1966 г. закрепляет иммунитет от самообвинения. Так, п. «g» ч. 3 ст. 14 указанного нормативного акта гласит, что каждый имеет право не быть принужденным к даче показаний против самого себя или к признанию себя виновным [[35]]. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. также закрепляет указанные права и говорит об уважении частной и семейной жизни, жилища и корреспонденции [[36]].

Перечисленные нормы основных международно-правовых актов являются основой законодательства всех государств-участников и, в частности, этих соглашений Казахстана. Закрепление свидетельского иммунитета в Конституции Республики Казахстан и уголовно-процессуальном законодательстве является соответствием рассмотренным нормам международных актов.

Свидетельский иммунитет как конституционный принцип осуществления правосудия предписывает его соблюдение всем отраслям права. К примеру, изучив административное законодательство Республики Казахстан, можно увидеть, что в его нормах также закреплен свидетельский иммунитет как руководящий принцип и в правовом статусе свидетеля (ст. ст. 22, 594 Кодекса Республики Казахстан об административных правонарушениях) [[37]], а в Гражданско-процессуальном кодексе Республики Казахстан — в ст. 79 «Свидетельские показания» [[38]].

Будучи принципом уголовного судопроизводства, свидетельский иммунитет является положением, которым должным руководствоваться должностные лица при осуществлении производства по уголовному делу. Подтверждением этого является закрепление свидетельского иммунитета в правовом статусе свидетеля (ст. 82 УПК РК) и в нормах, устанавливающих условия допроса свидетелей и потерпевших (ст. 214, 351 УПК РК).

Мы полагаем, что для точного и единообразного понимания содержания свидетельского иммунитета, необходимо сформулировать общие элементы, присущие данному институту. В качестве таковых, по нашему мнению, выступают:

- отсутствие общей процессуальной обязанности давать показания;

- исключительная диспозитивность свидетельского иммунитета;

- использование показаний как источника доказательств только при соблюдении предусмотренной законом процессуальной формы;

- объем свидетельского иммунитета;

- строго определенный круг лиц, являющихся субъектами свидетельского иммунитета;

- исключение юридической ответственности свидетельствующего лица, воспользовавшегося правом на отказ от дачи показаний.

В результате можно придти к выводу, что свидетельский иммунитет — это конституционный принцип правосудия и основополагающее начало уголовного процесса, гарантирующее право свидетельствующего лица на отказ от дачи показаний об обстоятельствах, изобличающих в совершении правонарушения себя, супруга (супруги) и лиц, состоящих с ним в близком родстве, а также ставших известными ему при выполнении культовых обрядов (исповедь и т.п.).

<< | >>
Источник: Сейтжанов Олжас Темиржанович. Свидетельский иммунитет в уголовном судопроизводстве Республики Казахстан. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Караганда, 2004. 2004

Скачать оригинал источника

Еще по теме 1.1 Сущность свидетельского иммунитета в уголовно-процессуальном праве:

  1. § 2, Средства реализации принципа публичности (официальности)
  2. §3 Особый порядок производства по уголовным делам в системе правовых преимуществ
  3. Список использованной литературы
  4. БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
  5. СОДЕРЖАНИЕ
  6. ВВЕДЕНИЕ
  7. 1.1 Сущность свидетельского иммунитета в уголовно-процессуальном праве
  8. 1.2 Гуманитарно-правовые принципы и стандарты свидетельского иммунитета
  9. 2.1 Субъекты иммунитета от дачи показаний по законодатель­ству Республики Казахстан
  10. 2.3 Процессуальная форма реализации права на отказ от дачи показаний в уголовном судопроизводстве
  11. Література
  12. § 1. Понятие и свойства защиты в уголовном процессе, ее место в системе квалифицированной юридической помощи
  13. § 2. Адвокатская тайна и проблемы реализации независимости адвоката-защитника при производстве по уголовному делу