§ 1. Личная безопасность человека как фундаментальная ценность современного конституционализма
В 1943 г. известный американский психолог, один из основателей гумани- стической психологии А. Маслоу (1908–1970) представил на суд публики свою теорию человеческой мотивации, обозначив различные по своей природе потреб- ности человека и указав на их иерархическую взаимосвязь15.
Несмотря на после- дующую критику и уточнение отдельных положений данной теории научным со- обществом, ее ключевая идея была относительно простой и очевидной: потребно- сти, представляющие собой наивысшее развитие индивида как личности, не могут быть надлежащим образом реализованы до тех пор, пока не удовлетворены в до- статочной степени его нижестоящие фундаментальные нужды. При этом важней- шей из них (после сугубо физиологических) выступает необходимость обеспече- ния собственной безопасности.Указанным обстоятельством, в первую очередь, детерминируется и очевид- ная социальная ценность состояния личной безопасности16 индивида, ведь именно предопределяемая им возможность полноценного развития человеческой лично- сти во многом обусловливает саму возможность социального прогресса. Учиты- вая, что с момента возникновения государства как социально-политического ин- ститута обеспечение личной безопасности человека неразрывно связано с дея- тельностью государственной власти (и более того – является одной из основных причин ее возникновения), то вполне закономерно, что данный вопрос занимает особое место в проблематике политических и правовых учений. Действительно,
15 Maslow A. H. A Theory of Human Motivation // Psychological Review. – No. 50 (1943). Pp. 370-396. URL: http://www.altruists.org/f62 [дата обращения: 28.04.2014].
16 В рамках настоящего исследования под «состоянием личной безопасности» человека мы понимаем от- сутствие непосредственной угрозы посягательств на его жизнь, здоровье, человеческое достоинство, а также сво- боду и личную неприкосновенность.
если мы внимательно посмотрим на наиболее прогрессивные политико-правовые концепции, формирующие идеологическое ядро, основополагающие принципы современного конституционализма (естественные и неотчуждаемые права чело- века, верховенство права, представительное правление и разделение властей), то в содержании каждой из них увидим стремление общества к безопасному суще- ствованию индивида в его взаимоотношениях с государством, поскольку все они в той или иной степени ориентированы на минимизацию злоупотреблений публич- ной властью и предотвращение государственно-властного произвола.
Так, в середине XVII столетия убежденный монархист Томас Гоббс (1588– 1679) в своем трактате «Левиафан»17 (1651), рассматривая естественное (догосу- дарственное) состояние человека как состояние всеобщего конфликта, обосновы- вал необходимость установления в Англии неограниченной власти монарха. В его понимании сильный и разветвленный механизм государства во главе с абсолют- ным властителем предстает средством обеспечения правопорядка, а также «мира и общей защиты»18 (под которыми он понимает устранение и предотвращение внешних и внутренних вооруженных конфликтов) и тем самым – снижения угро- зы посягательств на личную безопасность индивида. Перед лицом масштабных социально-политических потрясений, постигших его родину19, Гоббс примиряется с возможностью злоупотребления бесконтрольной монархической властью, пола- гая, что «величайшие стеснения, которые может иногда испытывать народ при той или иной форме правления, едва чувствительны по сравнению с теми бед- ствиями и ужасающими несчастьями, которые являются спутниками гражданской войны»20.
17 Полное название сочинения: «Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и граж- данского».
18 См. Гоббс Т. Левиафан. – М.: Мысль, 2001. С. 123.
19 Обращение к проблеме обеспечения «мира и общей защиты» (по сути – государственной и личной без- опасности) в сочинениях Гоббса в значительной степени предопределялось самой политической обстановкой в современной ему Европе. Общеевропейская Тридцатилетняя война (1618–1648), а также «Великий мятеж» и по-
следовавшая за ним гражданская война в его родной Англии (1642–1651) производили глубокое впечатление на
мыслителя, побуждая его в своих рассуждениях искать способ предотвращения столь масштабных конфликтов в будущем. При этом наилучший путь разрешения развернувшегося на его глазах кровопролитного противостояния короля и парламента Гоббс усматривал не в достижении социально-политического компромисса, а в усилении од- ной из противоборствующих сторон – монархической власти – до невиданных прежде масштабов.
20 Гоббс Т. Указ. соч. С. 128.
Спустя почти четыре десятилетия доктрина естественного права дает каче- ственно иные всходы в трудах другого выдающегося представителя европейского Просвещения, основоположника теории либерализма и бескомпромиссного про- тивника неограниченной государственной власти – Джона Локка (1632–1704). Апеллируя в своих «Двух трактатах о правлении» (1689) к понятию объективного естественного права, Локк облекает фундаментальную потребность человека в безопасности в форму его субъективных естественных (врожденных, неотъемле- мых и не зависящих в своем существовании от позитивно-правовых предписаний)
прав на жизнь и свободу21. Чрезвычайно важным здесь представляется то обстоя-
тельство, что подобное мировоззрение закономерно обращает его к совершенно иному (по сравнению с Гоббсом) восприятию природы государства. С одной сто- роны, оно также признается им важнейшим гарантом соблюдения естественных прав, предоставляя людям «ту безопасность и защиту […], для которых оно было первоначально учреждено и ради которых только они в него вступили»22. Однако при этом и основную угрозу посягательств на данные права Локк усматривает уже не во внешних или внутренних политических раздорах, а именно в существо- вании самой неограниченной и бесконтрольной государственной власти.
Исходя из вышеуказанного умозаключения, Локк стремится к отысканию такой модели существования государства, которая позволила бы избежать посяга- тельств на личную безопасность (жизнь и свободу), а также на имущество («вла- дения») человека со стороны неограниченной (и в перспективе – тиранической) власти монарха. Согласно воззрениям английского философа, наилучшим сред- ством для этого служит ограничение государственной власти посредством выде- ления в ней трех взаимозависимых ветвей. Таким образом необходимость обеспе- чения личной безопасности и сохранения собственности индивида ложится в ос- нову современной теории разделения властей. С этих же позиций указанный ав- тор развивает учение о правовом государстве, в котором «ни для одного человека
[…] не может быть сделано исключения из законов […] общества»23.
21 См. Локк Дж. Сочинения в трех томах: Т. 3. – М.: Мысль, 1988. С. 334.
22 Там же. С. 316.
23 Там же. С. 317.
Дальнейшую эволюцию либеральных идей Дж. Локка мы наблюдаем в со- чинениях другого выдающегося социально-политического мыслителя, «тяжелой артиллерии» французского Просвещения – Шарля Луи Монтескье (1689–1775). В своем фундаментальном труде «О духе законов» (1748) он, вслед за своим ан- глийским предшественником, напрямую связывает состояние «душевного спо- койствия» граждан, «основанного на убеждении в своей безопасности», с отсут- ствием посягательств на нее со стороны государства. Подобное состояние недву- смысленно именуется им понятием «политическая свобода», которая, в свою оче- редь, обеспечивается таким положением дел, «при котором один гражданин мо- жет не бояться другого гражданина»24, и прежде всего – представителей государ-
ственной власти25.
Развивая сформулированную Локком (и более чем за полтора тысячелетия до него описанную древнегреческим историком Полибием26) идею о целесообраз- ности ограничения государственной власти путем ее разделения на три ветви, Монтескье предлагает свою, ставшую впоследствии классической, схему подоб- ного разделения в виде законодательной, исполнительной и судебной ветвей. В своих рассуждениях французский философ исходит из фундаментальной с пози- ции конституционного права посылки о том, что «всякий человек, обладающий властью, склонен злоупотреблять ею, и он идет в этом направлении, пока не до- стигнет положенного ему предела»27. Аналогичное суждение спустя столетие вы- сказывал известный английский мыслитель Джон Стюарт Милль (1806–1873):
«В силу основного принципа конституционного правления следует допустить, что обладатель политической власти всегда склонен злоупотреблять ею в личных ин- тересах. Это не всегда так бывает, но это в природе вещей, ибо задача свободных учреждений заключается именно в том, чтобы сдерживать всякое подобное
24 Монтескье Ш.
25 Там же. С. 138-139.
26 См. Полибий. Всеобщая история в сорока книгах. Том II (книги VI-XXV). Издание А. Г. Кузнецова / Пе- ревод с греч. Ф. Г. Мищенка, с его предисловием, примечанием, указателем, картами. – М.: Типография Е. Г. По- тапова, 1895.
27 Монтескье Ш. Избранные произведения. В 2-х томах / Под общ. ред.: Баскин М. П. – М.: Госполитиздат, 1955. С. 289.
стремление к злоупотреблениям»28. Таким образом в идеях и сочинениях деятелей европейского Просвещения фундаментальная потребность человека в безопасно- сти обретает форму его естественных и неотчуждаемых прав. При этом основная угроза посягательства на данные права усматривается в существовании государ- ственной (публичной) власти, из чего вытекает необходимость создания механиз- мов ее ограничения.
Наряду с другими прогрессивными политико-правовыми доктринами Ново- го времени теория естественных прав человека закладывает идеологический фун- дамент для последующего свершения антиабсолютистских и антиколониальных буржуазно-демократических революций. В результате революционных событий на территории Европы и колониальной Америки «естественные и вечные права человека, ограничивающие власть государства»29, обретают свою декларативную, а затем и правовую манифестацию в конституционных актах – «великом средстве примирения»30 человека, общества и государства. Как утверждал в XVIII в. один из отцов-основателей Соединенных Штатов Америки Джеймс Уилсон (1742– 1798), «государство […] должно создаваться для обеспечения безопасности и расширения пределов осуществления естественных прав его членов; и каждое государство, не имеющее это своей основной целью, не является легитимным»31.
С. 216.
28 Милль Дж. Ст. Рассуждения о представительном правлении; пер. с англ. – Челябинск: Социум, 2012.
29 Дюги Л. Конституционное право. Общая теория государства / Пер.: А. Ященко, В. Краснокутский,
Б. Сыромятников. – М.: Типография Т-ва И. Д. Сытина, 1908. С. 684.
30 Валадес Д. Контроль над властью. – М.: Идея-Пресс, 2006. С. 17.
31 Garrison M., Kermit L. H., Hall M. D. Collected Works of James Wilson. – Indianapolis: Liberty Fund, 2007.
P. 1061. URL: http://lf-oll.s3.amazonaws.com/titles/2074/Wilson_4140.02_LFeBk.pdf [дата обращения: 28.04.2014].
32 В Конгрессе 4 июля 1776 г. единодушная декларация тринадцати соединенных Штатов Америки [Извле- чения]. Избранные конституции зарубежных стран / отв. ред. Б. А. Страшун. – М.: Юрайт, 2011. С. 397.
всякого политического союза – обеспечение естественных и неотъемлемых прав человека»33 (ст. 2), под которыми в ней понимается свобода, собственность, со- противление угнетению и, конечно же, безопасность. В это же время немецкий философ и государственный деятель Вильгельм фон Гумбольдт (1767–1835), рас- суждая «О пределах государственной деятельности» (1792), рассматривает состо- яние личной безопасности человека уже непосредственно через призму обеспече- ния юридически закрепленных за ним прав: «Я считаю граждан находящимися в безопасности когда чужие посягательства не служат им помехой в пользовании присвоенными [в оригинальном немецком тексте – «законно принадлежащими». – Е. З.] им правами – будут ли эти права касаться их личности или имущества».34
Несмотря на то, что в XX веке перечень естественных, неотчуждаемых и
признаваемых за каждым отдельным человеком прав существенно расширяется и унифицируется декларативными и нормативными актами международного, наднационального и национального характера, важнейшую составляющую право- вого статуса индивида в современном мире по-прежнему представляют собой права, содержание которых непосредственно связано с обеспечением его личной безопасности, а именно: права на жизнь, свободу, личную неприкосновенность и уважение человеческого достоинства. При этом актуальность проблемы обеспе- чения указанного круга прав человека в сфере его взаимоотношений с государ- ственной властью в значительной степени подтверждается данными исследова- ния, проведенного в 2005 г. Институтом по изучению глобальных проблем (Ван- кувер, Канада), авторы которого приходят к заключению, что в мировом масшта- бе «за последние 100 лет гораздо больше людей были убиты своими собственны-
ми правительствами, чем иностранными армиями»35.
Таким образом, именно обеспечение безопасности личности (прежде всего, от неправомерных посягательств со стороны представителей государственной
33 Декларация прав человека и гражданина от 26 августа 1789 г. Избранные конституции зарубежных стран. С. 199.
34 В. фон Гумбольдт. О пределах государственной деятельности; пер. с нем. – Челябинск: Социум, 2009.
С. 131.
35 Human Security Report 2005: War and Peace in the 21st Century (Human Security Centre). – Oxford: Oxford
University Press, 2005. P. VIII. URL: http://www.hsrgroup.org/docs/Publications/HSR2005/2005HumanSecurityReport-WhatIsHumanSecurity.pdf [дата обращения: 28.04.2014].
власти) является ключевым положением теории естественных и неотчуждаемых прав человека, которая, в свою очередь, является одной из идеологических основ современного конституционализма как социально-политического и правового яв- ления. В связи с этим вполне закономерно, что и в науке конституционного права институт прав человека является одним из основополагающих, поскольку, как обоснованно утверждает мексиканский специалист в области конституционного права Д. Валадес, «конституционализм, в числе прочих целей, предполагает под- линность прав, признанных и гарантированных нормой, обладающей высшей
юридической силой»36.
Еще по теме § 1. Личная безопасность человека как фундаментальная ценность современного конституционализма:
- Судебный нормоконтроль за состоянием законности
- Оглавление
- Введение
- § 1. Личная безопасность человека как фундаментальная ценность современного конституционализма
- § 2. Значение деятельности полиции в контексте обеспечения конституционных прав человека
- § 3. Реализация правовой культуры в англоамериканском обществе.
- Глава IV. МЕСТО И РОЛЬ ОРГАНОВ СУДЕБНОЙ ВЛАСТИ В ФОРМИРОВАНИИ И ФУНКЦИОНИРОВАНИИ ИНСТИТУТОВ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА
- 2,2, Деконструкция оснований правовой реальности и юриспруденции эпохи модерна.