1. Общий характеристика имущественных правоотношений, склады­вающихся между хозяйственным обществом и его участниками.

В современной научной литературе при определении понятия имущест­венных отношений, как представляется, в большей степени воспринят подход, согласно которому категория имущественных отношений выделяется исходя из того, что является объектом общественных отношений, подпадающих под ре­гулирование соответствующими нормами іражданского нрава.

Однако следует отмерить, что это не единственное понимание содержа­ния «имущественных» отношений. Р. Саватье в качестве критерия, позволяю­щего выделить имущественные отношения предложено руководствоваться тем, могут ли соответствующие права быть выражены и денежной опенке'. Л.Р. Юлдашбаева^{[110] [111] отмечает, что такое понимание имущественных прав нашло свое отражение в п. 2 сг. 34 ФЗ «Об акционерных обществах», где указывается, что оплата цепных бумаг акционерного общества может быть произведена имуще­ственными правами либо иными правами, имеющими денежную оценку.}

Еще одна трактовка имущественных отношений основана на выделении данной группы отношений на основе такого критерия, как конечная направлен­ность отношений, то есть исходя из конечного результата, который преследует­ся участниками отношений при вступлении в них. Так, по мнению Л. Эннекце- руса, неверно ограничивать имущественные отношении только правами, кото­рые допускают сведение их к денежной ценности (меновой или потребитель­ской); существуют многочисленные требования, направленные на исполнение, не представляющие имущественной ценности. В его понимании имуществен­ные права - это права, служащие для удовлетворения потребностей лица. Соот­ветственно этому положению автор включает в состав имущественных прав вещные права, права на материальные блага, обязательственное и наследствен­ное право, иногда даже так называемые преобразующие права как, например, право принятия договора и такие правоотношения, как членство в организа­ции/

Выделение имущественных отношений, исходя из такого критерия, как направленность на удовлетворение материальных интересов лица, как пред-

ставляется, во многом субъективен, поскольку связан с тем, что понимается конкретным исследователем в качестве цели (направленности) соответствую­щего отношения. Достаточно ярко субъективность данного подхода может быть проиллюстрирована на примере квалификации различными исследовате­лями права участника хозяйственного общества на участие в управлении ком­панией. Так, но мнению некоторых исследователей, указанное право участника общества является имущественным, поскольку его реализация направлена на удовлетворение имущественных потребностей участника общества¹. По мне­нию же других авторов, «представляется, что для правильного определения места субъективного права в системе гражданских прав необходимо выяснить его непосредственную цель.

‘ і арі каков Д.В. Юридическая личность хозяйственных обществ по гражданскому праву России. Динссртация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Екатеринбург. 2003. С. 29.

' Мурзин Д.В. Указ соч. С. 78.

го присвоения активов последнего. Может складываться ситуация, когда 49 % акций акционерного общества не будут иметь никакой рыночной стоимости, тогда как пакет 50% + 1 акция будут иметь огромную стоимость именно в связи с тем, что данный пакет предоставляет широкие полномочия в сфере управле­ния юридическим лицом.

Такой критерий, равно как и критерий конечной направленности право­отношений, в частности вынуждает исследователей придавать используемым категориям двойные значения: имущественные отношения «в широком смыс­ле» (то есть направленность отношения на получение имущественной выгоды) и имущественные отношения « в узком смысле» (как включающее в себя право, подлежащее денежной оценке).¹ Однако такой подход к определению понятий в рамках научного исследования, как справедливо отмечает Д.В.

С учетом изложенного представляется наиболее обоснованным первый из обозначенных подходов к выделению имущественных отношений в составе предмета гражданского прана, исходя из объекта общественных отношений. Под имущественными отношениями, исходя из этого, понимаются обществен­ные отношения, складывающиеся ио поводу имущества, в том числе имущест­венных прав. Как представляется; объективный критерий классификации отно­шений, а именно объект, ио поводу которого складываются отношения, являет­ся наиболее научно оправданным, поскольку дает возможность четко опреде­лить круг общественных отношений, являющихся имущественными, незави­симо от субъективного усмотрения исследователя³. ^{[112] [113]}

Деление имущественных прав на вещные и обязательственные связывает­ся в науке гражданского права с именами римских юристов. По мнению К.И. Скловского, такое деление имущественных прав является проявлением дуализ­ма гражданского права вообще.¹ Римскими юристами выработаны различия между actions in rein (иски вещные) и actions in personam (иски личные). Так, классический юрист Павел указывает на различие двоякого положения лица, которому нужна какая-то вещь для удовлетворения той или иной потребности. Одно дело, если лицо приобретает вешь себе в собственность, другое дело, если лицо договаривается с собственником вещи о том, что последним предоставля­ет ему возможность пользования вещью в течение определенного срока.² Раз­личие в объекте правоотношения обусловливает и различные способы защиты прав, на что, прежде всего, и обращали внимание римские юристы: поскольку вещное право имеет объектом вещь, телесный предмет, а на телесный предмет может посягнуть каждый, вещное право защищается иском против всякого на­рушителя права, кто бы им пи оказался, вещное право пользуется абсолютной (то есть против всякого нарушителя) защитой (actio in rem).

сколгу гражданскому праву.// Избранные трудм по гражданекому праву. М.: Статут, 2003. С. 593.). В то же время, по мнению Р.О. Хаяфиной, объект нообше не является элементом правоотношения (Халфина Р.О. Об­щее учение о правоотношении. - М.: Юридическая ліпср&іурй, 197-4. С. 217.)

¹ См.: Склонений К.И. Собственность в гражданском праве. Учебно-практическое пособие. М.: Дело, 1999.

С.59.

² См.: НоіпшкиГі И.Б. Римское право. М.: Зсршшо. 2002 . С. 72-73.

шений экономического оборота — отношений по передаче, перемещению иму­щества (в том числе имущественных прав); вещные же правоотношения возни­каю! в результате регулирования отношений статики - то есть отношений при­своенное™ определенного имущества конкретному лицу^{[114] [115]- Это главный клас­сификационный критерий, при этом, несомненно, существуют и иные призна­ки, указанные ниже, позволяющие разграничить эти разновидности имущест­венных отношений. Как представляется, исходя из такою понимания содержа­ния имущественных отношений, иных разновидностей имущественных отно­шений, помимо обязательственных и вещных, выделить невозможно. Это обу­словлено тем, что имущество может находиться либо в состоянии статики (то есть быть объектом вещного права, либо в состоянии динамики (то есть быть объектом обязательственного- права).}

Следует обратить внимание на то, что фундаментальные исследования вопроса о предмете гражданского права, свидетельствуют о том, что «предме­том советского гражданского права являются имущественные отношения в сфере товарно-денежного обращения ... и отношения собственности в из связи с товарно-денежным обращением, как предпосылки и результат последнего»'. «Если попытаться сопоставить имущественные отношения в состоянии «стати­ки» и имущественные отношения в состоянии «динамики», то первые из на­званных отношений должны быть изображены в качестве «базовых» - отноше­ний, являющихся «первым слоем» в предмете гражданско-правового регулиро­вания. Таково же соотношение и институтов нрава собственности, с одной сто­роны, а с другой стороны, институтов обязательственного права».^[116] Такое пони­мание соотношения вещных и обязательственных нрав важно в рамках настоя­щей работы, поскольку, предопределяет логику исследования - необходимо «найти» отношения собственности в хозяйственном обществе, и на основании

этого рассматривать вес производные «внутрихозяйственные» отношения. Во­прос о том, что становиться с имуществом, переданным участником в качестве вклада в уставный капитал хозяйственного общества, а также о том, кто являет­ся субъектом права собственности в рамках отношений хозяйственное общест­во-участник хозяйственного общества, с одной стороны, однозначно разрешен в ГК Российской Федерации. Так, в соответствии с n. 1 ст. 48 ГК Российской Федерации, «юридическим лицом признается организация, которая имеет в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении обособ­ленное имущество и отвечает по своим обязательствам этим имуществом...». Но с другой стороны, не ослабевают попытки исследователей обосновать нали­чие в отношениях «хозяйственное общество-участник» признаков вещных от­ношений, вплоть до утверждения о том, что «корпоративные отношения - это отношения по формированию и реализации отношений собственности с множе­ственным составом субъектов-собственников».^[117] Так, еще Писемский II. отме­чал, что мнения ученых по этому вопросу разделяются: одни видят в акции право собственности, другие - обязательство, третьи смешение того и другого. Сам же автор признавал правильность первого мнения.^[118] При этом отнесение прав, из которых слагается участие в акционерном предприятии, к разряду вещных ученый обосновывал следующим образом: «признание компании юри­дическим лицом не исключает права собственности акционеров, ибо компания не есть субъект, чуждый акционерам, но лишь совокупность их, рассматривае­мая как лицо. Правда, в течение всего времени существования компании право собственности акционеров выражается лишь в праве на доходы с ее имущества; право распоряжения отходит от них и переходит на компанию; но по прекра­щении ее вклады ipso jure возвращаются акционерам. Право собственности компании есть фикция, введенная для юридических целей (Legum substilitale); она может до некото)>ой степени устранить, но не в состоянии совершенно

уничтожить действительность».¹ При этом следует отметить, что, признавая отношения между акционером и обществом вещными, П. Писемский далее ана­лизирует их по модели обязательственных отношении. Так, автор пишет о том, что «отношения между акционерной компанией и акционером есть отношение двустороннее; поэтому к нему применимы все правила о двусторонних догово­рах. В двусторонних договорах каждый контрагент вправе отказать другому в исполнении своих обязанностей, если последний не исполнил со своей стороны своих собственных обязанностей. Неисполнение договора мыслимо как со сто­роны акционеров, гак и со стороны компании, поэтому компания вправе отка­зать акционеру, не исполняющему своих обязанностей, в осуществлении прав, принадлежащих ему по уставу... Наоборот, акционер вправе отказать в уплате взноса, если компания нарушает договор»'’.

В.В. Долинская выделяет в своей работе понятие «акционерная собствен­ность», под которым, по мнению автора, следует понимать «сложную систему отношений, опосредующихся в праве собственности акционерного общества как юридического лица, самостоятельного субъекта хозяйствования, вещных правах акционеров и, в первую очередь, учредителей, обязательственных пра­вах третьих заинтересованных лиц»³. Далее автор указывает, что все правомо­чия собственника акционер реализует на общих собраниях.

Попытки отдельных исследователей обосновать наличие вещной состав­ляющей в отношениях, складывающихся между хозяйственными обществами и их участниками, как представляется, обусловлены следующими причинами:

1. Различное понимание сущности юридического лица (хозяйственного общества, в частности). Отрицание сторонниками определенных теорий' само-

Цит. по: Сердюк Б.Ь. Акционерные общества и акционеры. Корпоративные и обятатеяьственние отношении. - М.: Юриспруденции, 2005. С. 24.

^; Цит. по. Сердюк Е.Б. Указ. соч. С. 25.

¹ Долинская В.В. Правовое регулирование организации и лсятсльности акционерных обществ. Дне. ...канд. Юрндич. паук. - М., 1993 . С. 9.

⁴ Например, представители «теории интереса»» - Р. Иеринг, Н.М. Коркунов и др.; представители «теории адми­нистрации* - Н.Г. Александрой, С.Ф. Ксчскян и др.; представители «теории директора» - например. ІО.К. Тол­стой; представители «теория государства:» - например. А.С. Лскназнй; представители «теории коллективной соистце иноспо» • например, 1О.С ГамСпров; представители «теории кои.текгипа» - например, С.Н lipaiyc»., Р.О. Халфина. (См.; Копова Н.В. Указ. соч. С. И 1 - 112, С. 147-155.)

юз

стоятелькости юридического лица (хозяйственного общества) в качестве носи­теля воли, самостоятельного субъекта общественных отношений.

2. Определенное сходство экономической сущности отношений, склады­вающихся между обществом и его участниками, с экономической сущностью ОТИОІ пени й собствен мости.

3. Положения законодательства, содержащего нормы права, регламенти­рующие отношения, складывающиеся между хозяйственным обществом и его участниками, которые ио своему содержанию сходны с нормами вещного пра­ва.

Далее приведенные основания (причины) рассмотрены более подробно.

Итак, нерпой из названных причин является различное понимание в науке гражданского права сущности юридического лица, одной из разновидно­стью которого является хозяйственной общество. Вопрос о сущности юридиче­ского лица является одним из древнейших, крайне дискуссионных вопросов и нс является предметом настоящего исследования. Гем нс менее, важно отме­тить, что, с одной стороны, начиная с 12 в. и вплоть до наших дней, акт ивно развивается теория фикции (олицетворения), согласно которой юридическое лицо рассматривается в качестве самостоятельного субъекта права в результате применения государством особого научного приема - фикции - то есть прида­ние статуса субъекта права реально (физически) несуществующему субъекту. Указанная теория имеет множество различных направлений, сторонниками ко­торых выступали, в частности: Ф.К. Савиньи, Г.Ф. Пухта, Г.Ф. Шершеневич, А.М. Гуляев’. Несмотря на некоторые различия во взглядах сторонников раз­личных направлений теории фикции, главное, что следует отметить в контексте настоящего исследования, это то. что сторонники дайной теории рассматривали юридическое лицо в качестве самостоятельного субъекта права, обособленного от личностей его участников и, поэтому имеющим свою собственную волю, способность самостоятельно, от своего собственного имени иметь права, нести обязанности, в том числе иметь имущество на праве собственности, вступать в

правоотношения or своего собственного имени е участниками самого юридиче­ского лица (общества). Более того, ряд исследователей попытались найти неко­торую объективную реальность, содержащую в себе сущность юридического лица. Так, ряд исследователей представляли сущность юридического лица в ка­честве некой самостоятельной социальной реальности, социального организма, в чем-то схожем с человеком (Например: Дсрнбург, Д.И. Мейер, И.Л. Покров­ский, В.А. Рахмилович и т.д.). Профессор О.А. Красавчиков писал о том, что организация - есть определенное социальное образование, то есть система су­щественных социальных взаимосвязей, посредством которых люди (или их группы) объединяются для достижения поставленных целей в единое структур­но и функционально дифференцированное социальное целое^[119]. Другие видели сущность юридического лица в качестве некого длящег ося состояния управле­ния неким имуществом (Р. Ясон гард)^[120]. Третьи понимали, что реальная, осязае­мая сущность юридического лица состоит в имуществе, которым оно наделено (Б.С. Мартынов, Е.А. Суханов)^{[121] [122] [123]. Однако наряду с теориями, признающими в том или ином виде существование юридического лица в качестве самостоя­тельного субъекта общественных отношений и субъекта права, целый ряд ис­следователей заняли позицию, согласно которой существует только один «ре­альный» участник общественных отношений - человек, в связи с чем самостоя­тельное значение юридического лица как субъекта нрава фактически отвергает­ся. Различные вариации подобного подхода содержат в себе следующие теории. Теория администрации (менеджеров), согласно которой юридическое лицо — суті» команда менеджеров (администрация), чья воля является волей юридиче­ского лица1. Теория коллективной собственности, суть которой состоят в том, что юридическое лицо есть форма коллективного обладания имуществом (П. Планиоль, Ю.С. Гамбаров.)3. Теория коллектива, согласно которой юридиче­ское лицо сузь организованный коллектив работников (участников). Указанная}

теория разработана профессором А.В. Вепиднктовым и развивалась многими российскими цивилистами, как то С.Н. Братусь, О.С. Иоффе, Ю.Х. Калмыков, В.Л. Мусин и др^[124]. Для целей настоящего исследования важно понять два прин­ципиально противоположных понимания сущности юридического лица. С од­ной стороны, это признание самостоятельности юридического лица в качестве субъекта нрава (либо в результате применения законодателем особою приема - фикции - теория фикции; либо в результате того, что существуют некие эле­менты объективной реальности, под которыми мы понимаем юридическое ли­цо). С другой стороны - противоположная позиция, согласно которой юридиче­ское лицо как самостоятельный субъект не сущест вует, поскольку участниками общественных отношений, подпадающих под регулирование правом, могут быть только лишь люди (физические лица) - единственные носи гели воли.

Как представляется, существует вполне определенная модель юридиче­ского лица (частный случай - хозяйственное общество), которая закреплена в ГК Российской Федерации. Согласно приведенным выше нормам Г'К Россий­ской Федерации, законодатель однозначно определил, что юридическое лицо является самостоятельным субъектом права, обособленным от его участников. При этом законодательно закреплены определенные механизмы формирования самостоятельной воли юридического лица (хозяйственного общества), отлич­ной от воли отдельного участника. Каждый отдельный участник участвует в формировании волеизъявления хозяйственного общест ва, однако, в итоге, в ре­зультате согласования воль отдельных субъектов формируется воля самостоя­тельною участника отношений хозяйственного общества.

Вгорай из названных причин предполагать определенное сходство от­ношений, складывающихся между хозяйственным обществом и его участника­ми, с отношениями вещными, заключается в экономической сущности иссле­дуемых отношений. При этом авторы, пытающиеся определить право собст­венности через экономическую категорию присвоения, и исходя из этого моде­лирующие юридические конструкции с множественным составом субъектов

прана акционерной собственности, по существу допускают подмену правовых категорий экономическими. При этом еще в работе Н.Л. Дювернуа отмечалось, что «делая с этим моментом множественности, введенным в конструкцию по­нятия, шаг приближения к материальной или экономической стороне понятия (имущество компании в экономическом смысле есть и но римскому, и по гер­манскому праву, конечно, вместе с тем имущество компаньонов) мы делаем вместе с тем крайне опасный шаг от формального различия понятий, имеющих решающее значение для нас»^[125].

Особый интерес в этом контексте представляет анализ экономической сущности отношений, возникающих в так называемых «компаниях одного ли­ца», да еще и в ситуации, при которой единственный участник хозяйственного общества также осуществляет функции единоличного исполнительного органа общества. Де-факто своими собственными действиями, оформленными как ре­шение общества, лицо (единственный участник общества, либо участник, имеющий подавляющее большинство голосов па общем собрании) владеет, пользуется и распоряжается имуществом, являющимся де-юре собственностью хозяйственного общества.

При этом особенно привлекательно для участников общества выглядит то, что, имея возможность фактического распоряжения имуществом общества и возможность осуществлять от имени последнего полномочия по владению и пользованию принадлежащим обществу имуществом, участник общества огра­ничивает свои риски, в том числе в отношениях с кредиторами (которые фак­тически вступают в отношения с конкретным человеком, а юридически их от­ношения оформлены от имени общества), «реальный» участник гражданского оборота в данном случае «замаскирован». То ест ь в подобной ситуации речь идет о том, что, используя все преимущества правового статуса собственника, в отношении лица нс действует система ограничений, установленная действую­щим законодательством в отношении собственника. Именно этим, как показы-

ваеі практика, обусловлено появление многочисленных «фирм-однодневок», используя которые как ширму многие участники гражданского оборота созда­ют всевозможные схемы, реализация которых позволяет не рассчитываться с контрагентами, а также позволяет нарушать публичные интересы, в частности в виде неуплаты установленных законодательством обязательных платежей в бюджет. При этом, все понимают, что за деятельностью подобного рода юри­дического лица стоит вполне определенное лицо, которое, однако не несет ни­какого бремени гражданско-правовой ответственности за фактически свои же собственные действия, опосредованные через номинальное хозяйственное об­щество. Представляется вполне обоснованной тревога С.С. Алексеева, которой пропитаны труды ученого, посвященные комплексному исследованию проблем собственности.’ /\вгор отмечает, что в связи с приобретением акционирова­нием характера процесса, доминирующего в общественной жизни, «происхо­дит своего рода принципиальный переворот в содержании и даже облике всего комплекса экономических отношений, в их строе и даже их духе (природе), за­трагивающих само существо экономической жизни. Происходит, кратко гово­ря, качественный разворот ог вещных к обязательственным отношениям, в том числе к отношениям личным, включая систему наемного труда.»' При этом, по мнению автора, такое «устранение» собственности, приход на смену вещно­правовым отношениям отношений обязательственных, имеет крайне негатив­ные последствия, связанные с тем, что «собственность в своем классическом виде-это не только источник и поприще негативных и низменных страстей и процессов..., ио по своей сути, основа жизненною интереса, экономической стабильности, хозяйственной заботы, социальной ответственности, расчета и веры в успех, в оптимистической будущее»/ Понятия «воли», «волевого отно­шения» лица к имуществу как к своему собственному являются центральными

' См.: с с. Алекссен. Собстиеиносгь в акционерном обществе.// Проблемы теории гражданского орава. М.: Ста- тут, 2003; С.С. Алексеев І Ірино собственности: проблемы теории. Екатеринбург: Издательство Института част­ного права. 2006

² С.С. Алексеев Прово собственности: проблемы теории. Екатеринбург. Издательство Института частного пра­ва. 2СО6 г. С. 96.

’ Там же. С. 97.

категориями для понимания экономической сущности отношений собственно­сти.

Положение вещи, когда каким-либо субъектом она воспринимается как своя собственная, находится п сфере проявления власти над ней этого субъекта, признанное другими субъектами, есть состояние ирпевоенноетн вещи и состав­ляет экономическое содержание собственности.^{[126] [127] Таким образом, как общест­венное отношение собственность предс тавляет собой единство двух элементов: устранение воздействиям всех других лиц на имущество собственников поми­мо его воли и признание несобственником власти собственника на имущество*. То есть для возникновения отношений собственности необходимо наличие двух носителей разнонаправленных волевых начал: собственника вещи, то есть лица, рассматривающего вещь в качестве принадлежащей ему, и иных лиц, для которых эта вещь является чужой. Имущественная обособленность юридиче­ского лица с точки зрения экономической сущности собственности означает, что с момента передачи имущества в уставный капитал хозяйственного обще­ства, когда последнее становиться его собственником, участник общества дол­жен стать «посторонним», с точки зрения отношений собственности в отноше­нии переданного имущества, а у общества должна сформироваться воля в от­ношении этого имущества как своего собственного. В рамках настоящей рабо­ты не ставится задача исследования вопроса о способах волеобразования в хо­зяйственном обществе, при этом представляется необходимым отметить сле­дующее. Практически все теории юридического липа признают то, что юриди­ческое лицо невозможно рассматривать вне его личного субстрата (участники, трудовой коллектив, менеджеры), которым являются живые люди. 'Гем не ме­нее, важно определить роль людей в деятельности юридическою лица. Как представляется, наиболее точно сущность отношения юридического лица с со­}

отделяющим его «людским субстратом» отражена в работе Б.Б. Черепахина¹. Б.Б. Черепахин признает необоснованной «теорию коллектива» в той части, в которой ес представители фактически отрицают самостоятельную правосубъ­ектность юридического лица, признавая в качестве подлинных носителей пра­вомочий в отношении имущества организации представителей коллектива². По мнению Б.Б Черепахина, «основной задачей института юридического лица яв­ляется создание субъекта прав и обязанностей, существующего и действующе­го независимо от смены (частичной или даже полной) его людского субстра­та»³. В этом автор видит важнейшее свойство юридического лица. По мнению ученого: «Чем дальше продвинулся процесс обособления юридического лица и его имущества от входящих в него людей с их личным имуществом, тем со­вершеннее юридическое лицо, тем устойчивее его служение поставленным пе­ред ним целям»⁴. Б.Б. Черепахин в своей работе, признавая участников юри­дического липа в качестве самостоятельных по отношению к самому юридиче­скому дину субъектов, при этом не отрицает роль коллектива, участников юридического лица в его деятельности. Роль «людского субстрата» состоит в участии в волеобразонании юридического лица. Именно участники общества, участвуя в общих собраниях, избирая органы управления организации тем са­мым формируют волю организации⁵. Таким образом, в рамках отношениях собственности одному лицу - участнику общества, противостоит другое лицо - носитель самостоятельной воли (воли собственника, которому принадлежит объект). При этом становиться очевидным, чго эти два субъекта не могут сов­падать. Формирование воли хозяйственного общества происходит через органы управления, и, прежде всего, общее собрание участников. Каждый участник участвует в формировании воли (волеизъявления) общества, однако в результа-

¹ См.: Черепахин Б.Б. Волсобрачованис и волскгъяалсние юридического лнцаУ/Труды но гражданскому праву. - М.: Статут. 2001. С. 295-307.

² Доктрина юридическою лпію хак определенным образом организованного коллектива была развита, в часто­сти, в трудах Л.В. Веиндиктова (Венедиктов А.В. О государственных юридических лицах ./.'Вест ни к ЛГУ, 1955 г.. № 3). С.11. Брапусх (Братусь С.Н. Некоторые вопросы учения о субъектах права’/Совпское государство и прано. 1949 г. № 11.)

• Черепахин Б.Б Указ. соч. С.ЗОО.

⁴ Там же. С. 300.

⁵ Подобный подход к определению роди учасі никои к деятельности юридического лица прослеживается в ра­боте Суворова Н.С. (Суворов Н.С. Об юридических лицах по римскому праву. - М.: Статут, 2002. С. 163-165).

те совместного согласованного волеизъявления всех участников общества (формируется воля иного субъекта (воля хозяйственного общества), отличного от отдельного участника общества. И именно общество через механизм согла­сования и приведения к единому знаменателю воль всех его участников являет­ся носителем самостоятельной воли и, в связи с этим, самостоятельным участ­ником отношений собственности. Как представляется, имея отрицательные стороны, указанные С.С. Алексеевым в названных выше работах, конструкция хозяйственных обществ, в основе существования которых лежат обязательства, возникающие между обществом и участниками, имеет и положительные с со­циально-экономической точки зрения аспекты. И именно отношения собствен­ности, которые, по мнению С.С. .Алексеева, устраняются из экономической жизни, как представляется, лежат в основе этого положительно эффекта, зало­женного в потенциале конструкции хозяйственного общества. Л именно, кон­струкция хозяйственного общества, основанного на множественном участии, предполагает участие каждого члена общества в формировании волеизъявления общества, как собственника определенного обособленного имущества. Участ­вуя таким образом в формировании волн собственника, члены общества, как представляется, в полном объеме подвержены влиянию всех «положительных» (ну и, естественно, отрицательных) законов, которым подвержен собственник. Чувствуя свою причастность и ответственность за формирование воли собст­венника (за его поведение), участники общества с точки зрения экономического и психического содержания отношений выступают сродни сособственникам, которые в полном объеме ответственны за все происходящее в обществе. Диви­денды, которые в итоге получают участники, - являются показателем и .мери­лом эффективности их деятельности. Стремление получить отдачу от своей деятельности не может оцениваться отрицательно, а является именно тем дви­жущим началом, которое ведет к тому, что участники общества принимают ре­шения и участвуют в управлении обществом именно с той целью, чтобы в ре­зультате своей деятельности получить максимальную отдачу. Недаром еще К. Маркс и Ф. Энгельс, характеризуя экономическую эффективность деятельности

акционерных обществ, писали о том, что «мир до сих пор оставался бы без же­лезных дорог, если бы приходилось дожидаться, пока накопление не доведет некоторые отдельные капиталы до таких размеров, ч го они могли бы справить­ся с построением железных дорог. Напротив, централизация посредством ак­ционерного общества осуществила это в один миг».^[128] Л.И. Петражицкнй также указывал на то, что «...существует много таких предприятий ...для которых не только лучшей, но даже подчас единственно возможной является акционерная форма».^{[129] [130] Думается, что нет достаточных оснований говорит!» о неизбежной связи обязательственной конструкции отношений между хозяйственным обще­ством и его участниками с бесхозяйственным отношением многих хозяйст­вующих субъектов к осуществляемой обществом деятельности, стремлением к «быстрой вы годе»?}

13 действительности можно столкнуться и с множественными случаями небрежного, бесхозяйственного отношения собственников к принадлежащему ему имуществу, равно как и с положительными примерами дальновидной по­литики крупных акционеров компаний, способных влиять на принимаемые об­ществом решения, осуществляя которую такие акционеры рассчитывают на долгосрочную работу' акционерного капитала на них. Именно участвуя в при­нятии обществом псрслективЕїьіх и дальновидных решений, участники обще­ства могут обеспечить в будущем постоянную и более существенную отдачу от деятельности общества в виде дивидендов соответствующего размера. Более того, согласно трудам дореволюционных цивилистов, российской практике бы­ли известны примеры деятельности акционерных компаний, занимавшихся традиционно некоммерческой деятельностью: акционерных больниц, универ­ситетов, библиотек, музеев^[131]. Думается, что для преодоления негативных аспек­тов деятельности хозяйственных обществ, отмеченных в настоящем параграфе,

необходимо создать условия, при которых хозяйственные общества могли бы выполнять изначально присущую им функцию по аккумулированию капитала отдельных лиц, направленному на достижение наибольшего коммерческого и социального эффекта. В данном контексте речь идет прежде всего о возможно­сти и допустимости существования конструкции юридических ЛИН, состоящих из одною участника.

Как представляется, прежде всего, существование этих своего рода «му­тантов» бросает теш, в целом на конструкцию хозяйственного общества, осно­ванного не на вещных, а на иного рода отношениях. Существование такого ро­да конструкции лишено общественно-экономической основы.

Поскольку не может по определению возникнуть какого-либо общест­венного отношения лица с самим собой, постольку не возникает каких-либо общественных отношений между единственным участником общества и самим общест вом. Воля последнею тождественна воле самою участника, таким обра­зом, участник общества ощущает себя полноправным собственником имущест­ва, принадлежащего с позиции законодательства юридическому лицу, при этом на указанного участника не распространяются оіраничения и меры ответствен­ности, которые применимы п соответствии с действующим законодательством в отношении собственника. Па невозможность существования такою рода хо­зяйственных обществ указывали многие исследователи вопроса. Так, Г.Ф. Шсршеневич писал: «Так как акционерное товарищество является соединени­ем, то оно не может состоять менее чем из двух лин. Если бы все акции сосре­доточились в руках одною лица, то момент этот следовало бы считать прекра­щением товарищества. Тот факт, что они могут быть им проданы в разные ру­ки, не имеет никакою значения. Потому что то, что прекратилось, не может продолжать существовать»¹. Анализируя иностранные правопорядку следует отметить, что е давних времен в законах ряда европейских государств установ­лено правило, согласно которому минимальное число акционеров общества должно быть даже более чем два человека. Так, английским законом 1862 г., а

также французским законом от 24 июля 1867 г. были установлены нормы, со­гласно которым наименьшее число участников для образования акционерного общества должно составлять 7 человек, немецким законом определена цифра три человека.¹ Еще И.Т. Тарасов в качестве предложения законодателю выдви­гал идею о том, что акционерная компания не может состоять менее чем из се­ми акционеров.² Согласно действующему российскому законодательству, уста­новлено два ограничения, связанных с определением минимального числа уча­стников общества. Г>ги ограничения закреплены в п. 2 ст. 88 Гражданского ко­декса Российской Федерации, согласно которому «общество с ограниченной ответственностью не может иметь R качестве единственного участника другое хозяйственное общество, состоящее из одного лица»; а также в абзаце 2 п. 6 ст. 98 Федерального закона «Об акционерных обществах», согласно которому: «ак­ционерное общество нс может иметь в качестве единственного участника дру­гое хозяйственное общество, состоящее из одного лица».

В соответствии же с общим правилом, закрепленным п. 1 ст. 66 Граж­данского кодекса Российской Федерации, «в случаях, предусмотренных на­стоящим Кодексом, хозяйственное общество может быть создано одним лицом, которое становиться его единственным участником.» С учетом всего сказанно­го в настоящем параграфе, представляется, что нормы, позволяющие учреждать общество одним участником, не соответствуя экономической природе отноше­ний но организации хозяйственного общества, «вредят» хозяйственному оборо­ту. Пожалуй, единственной задачей создания хозяйственного общества с одним учредителем в подавляющем большинстве случаев является стремление «скрыть» реального участника хозяйственного оборота, оградить последнего от наступления і-раждапско-нраповой ответственности. При этом следует отме­тить, что в науке гражданского права высказаны мнения об обоснованности и необходимости существования «компаний одного лица». Одним из современ­ных исследователей вопроса является Д.В. Тариканов. Автор считает обосно- ^{[132] [133]}

ванной существование конструкции «компании одного лица», отмечая что соз­дание такого рода юридического лица преследует лишь одну цель - ограниче­ние предпринимательского риска. Автор указывает на то, что «...поскольку хо­зяйственное общество способно принять на себя лишь функцию ограничения риска, (выделено .иной оно является диалектической противоположно­

стью принципа полной имущественной ответствен пости. Хотя элементы такого ограничения существуют и в иных институтах гражданского права ..., по в хо­зяйственном обществе (особенно в открытом акционерном) оно достигает апо­гея. Любой участник оборота вправе применить конструкцию хозяйственного общества для ограничен ия ответственности, сохраняя при этом подчинение своей воле персонифицированного в этом обществе имущества (выделено .иной - В.Д.) »'. То есть ограничение ответственности участ ника общества в процессе осуществления предпринимательской деятельности является самоцелью созда­ния «компании одного лица» (при этом лицо делает сознательный выбор в пользу единоличного учреждения хозяйственного общества, нежели в пользу работы н качестве индивидуального предпринимателя, несущего ответствен­ность в пределах всего принадлежащего ему имущества, руководствуясь имен­но задачей ограничения своей ответственности). При этом, как было указано в параграфе 1 настоящей главы, рассмотрение вопроса об отношениях «хозяйст­венное общество - участник» в историческом аспекте свидетельствует о том, что принцип ограничения ответственности участника общества развивался как реакция па требования общественной жизни, в качестве стимула в процессе укрупнения капиталов. Ограничение риска участника хозяйственною общества, как представляется, нс должно являться самоцелью создания общества. Учреж­дение такого рода юридического лица по определению не может иметь в каче­стве цели и результата деятельности последнего получение какого-либо поло­жительного экономического эффекта, основанного на объединении капиталов. Таким образом, представляется необходимым путем принят ия мер иа законода­тельном уровне - за счет установления запрета па учреждение хозяйственных

обществ единственным участником — прекратить практику использования ин­ститута хозяйственного общества в целях, противоречащих его основным нача­лам.

Практическая реализация указанного предложения, конечно, связана с рядом сложностей:

Во-первых, в связи с изложенным, вполне обосновано возражение о том, что установление запрета на создание и существование «компаний одного ли­па» не будет иметь положительного экономического эффекта. Не представляет никакой сложности подыскать второго номинального участника (акционера), используя которого можно легко преодолеть предлагаемые законодательные ограничения. Действительно- закис предположения не беспочвенны. Однако, как представляется, невозможно осуществлять правовое регулирование обще­ственных отношений, исходя исключительно из предположения о том, что ус­танавливаемые законом ограничения будут соблюдаться формально, либо не будут соблюдаться. Предлагаемое изменение фиксирует принцип организации и существования хозяйственных обществ. И уже после этого возникает задача закрепления системы гарантий реализации указанного принципа, обеспечения его неукоснительного соблюдения. Возможными шагами на пути этого может

I

являться последующий запрет для хозяйственных обществ иметь в качестве единственных участников лиц, состоящих в одной группе лип, аффилирован­ных лиц. В целом законодательный механизм, внедрение которого необходимо в случае установления запрета на создание и существование «компаний одного липа», несомненно, требует отдельной детальной проработки. В рамках на­стоящей работы представляется важно выявить сам факт принципиального не­соответствия положений законодательства экономической сущности отноше­ний между хозяйственным обществом и его участниками как основание для за­конодательного вмешательства.

Во-вторых, обоснованные сомнения могут возникнуть по поводу адапта­ции законодательного запрета на создание и существование «компаний одного лица» к условиям действующего отечественного законодательства. Наиболее

ярко эта проблема прослеживается в контексте положений главы 11.1. Феде­рального закона «Об акционерных обществах», регламентирующих процедуры добровольного и обязательного приобретения держателями крупных пакетов акций ценных бумаг, принадлежащих миноритарным акционерам. Представля­ется, что существующие в настоящий момент положения закона, закрепляющие в отдельных случаях возможность (и даже обязанность) приобретения акций акционерного общества одним лицом, должны быть учтены. Как представляет­ся, в целях обеспечения баланса интересов всех участников (акционеров) хо­зяйственны,х обществ, возможность возникновения единственного участника (но не учредителя) хозяйственного общества но крайней мерс на определенном временном этапе, следует сохранить. Случаи, когда существование единствен­ного участника (акционера) общества допустимо, должны прямо предусматри­ваться законом. В частности, одним из таких случаев должно являться упомя­нутое выше приобретение акций в порядке добровольного и принудительного выкупа акций преобладающим акционером акционерного общества. Указанный случай является проявлением того, когда государство в целях защиты интере­сов отдельной группы (гю общему правилу, менее защищенной) может допус­кать в процессе существования хозяйственного общества отступление от обще­го принципа, закрепленного законом. Однако, как представляется, запрет на уч­реждение общества одним участником должен существовать императивно. В результате, запрет на учреждение и существование «компаний одного лица», как представляется, должен строиться по модели «запрещено, если иное не ус­тановлено законом».

В результате, предлагается внести следующие изменения в действующие

нормативные акты:

Существующая редакция закона

Предлагаемая редакция закона

7. Абзац.? пункта 1 ст. 66 Гражданского Кодекса Российской Федерации.

«В случаях, предусмотренных настоя­щим Кодексом, хозяйственное обще­ство может быть создано одним ли-

5. Абзац 2, 3 л. 2 ст. 7 Федерального закона «Об обществах с ограниченной от­ветственностью».

«Общество может быть учреждено од­ним лицом, которое станови гея его единственным участником. Общество может впоследствии стать обществом с одним участником.

Общество не может иметь в качестве единственного участника другое хо­зяйственное общество, состоящее из одного лица».

«Общество не может быть учреждено одним лицом либо иметь одною уча­стника. за исключением случаев, пре­дусмотренных законом».

Следует отметить, что согласно положениям Концепции развития корпо­ративного законодательства на период до 2008 года, одним из основных прин­ципов корпоративного управления, реализуемым в корпоративном законода­тельстве России, должен стать принцип ответственности: система корпоратив­ного управления должна признавать предусмотренные законом права заинтере­сованных лиц, способствовать активному сотрудничеству между акционерны­ми обществами и заинтересованными лицами в целях создания рабочих мест, повышения благосостояния и обеспечения финансовой устойчивости предпри­ятий. Таким образом, можно сделать вывод о том, что государство осознало не­обходимость вмешательства в сферу так называемых «корпоративных» отно­шений, с целью ужесточения «правил» игры в этой области, с тем чтобы пре­доставляемые государством «инструменты» эффективного ведения крупною бизнеса не могли иметь негативные «побочные» последствия. Пожалуй, следу­ет отметить, что в данном случае Россия следует общемировой тенденции. По­вышенное внимание к регулированию этой сферы общественных отношений во

многом обусловлено рядом крупных корпоративных скандалов (Maxwell Group, Enron в США, Parmalat в Италии и др.)¹

Третей причиной, по которой отдельные исследователями выделяют признаки вещных отношений, которые присущи отношениям хозяйственных обществ с их участниками, могут свидетельствовать некоторые нормы права, содержащиеся в действующем российском законодательстве.

В настоящее время в качестве такого рода норм можно выделить некото­рые нормы, содержащиеся в Федеральном законе от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)²». Л именно, в ст. 2 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» содержится норма, согласно которой участники хозяйственных обществ нс признаются конкурсными кредиторами последнею по обязательст­вам, вы текающим из такого участия. В соответствии с гг. 2 ст. 4 ФЗ «О несо­стоятельности (банкротстве)», обязательства общества перед участником нс учитываются при определении состава и размера обязательств, необходимых для установления признаков несостоятельности (банкротства) общества. Как представляется, действительно указанные нормы определяют некоторую спе­цифику обязательств, возникающих между хозяйственным обществом и его участниками, однако не могут свидетельствовать о том, что отношения между общест вом и участником имеют вещный характер.

Следует отметить, что до принятия Гражданского кодекса Российской Федерации в действовавшем положении «Об акционерных обществах» законо­дательно было закреплено, что акцией является ценная бумага, выпускаемая акционерным обществом и удостоверяющая право собственности на долю в ус­тавном капитале общества' (и. 43 Положения об акционерных обществах», утв. Постановлением Совета министров РСФСР от 25.12.1990 г. № 601). ^{[134] [135]}

Помимо указанных, исследователями^[136] выделяются следующие признаки вещных отношений, которые присущи отношениям «хозяйственное общество- участник общества».

Л) Участники общества несут риск экономических потерь от осуществ­ляемой обществом деятельности, что, по мнению Д.В. Тариканова, «сближает» правовой статус участника хозяйственного общества со статусом собственника имущества. При этом автор делает отсылку к ст. 210 ГК Российской Федерации (бремя содержания имущества)^[137]. Согласно указанной Д.В. 'Гарикановым норме, «собственник несет бремя содержания принадлежащего ему имущества, если иное не предусмотрено законом или договором». Как представляется, приве­денная автором норма не свидетельствует в пользу приведенного довода. Бремя содержания имущества в полном объеме возлагается на собственника имущест­ва - хозяйственное общество, именно за счет которого происходит расходова­ние средств на существование и работу общества. Автор указывает на особен­ность присущую целому ряду обязательств, в рамках которых результат, кото­рый должен быть передан должником креди тору не может быть заранее опре­делен, а зависит от действий должника: обязательства в рамках договора дове­рительного управления, по договору комиссии, агентскому договору, договору поручения. Указанное обстоятельство, не позволяет говорить о том, что ука­занная черта внутрихозяйственных отношений может являться признаком вещ­ности этих отношений.

Б) По мнению Д.В. Тариканова, правоотношение, существующее между хозяйственным обществом и его участниками бессрочно.

В данном случае можно говорить о бессрочности отношений, связанных с участием в хозяйственном обществе. В рамках настоящего раздела следует от­мены ь, что, как представляется, бессрочность состояния «участия» в хозяйст­венном обществе не может само по себе необходимым и достаточным основа­нием вещного характера отношений. В этом смысле отношения участия в хо-

зяйственном обществе схожи с «состоянием п браке» «состоянием родства» и иными длящимися отношениями.

На основе сделанных із настоящем параграфе выводов о том, что имуще­ственные отношения суть отношения, возникающие по поводу имущества (ли­бо отношения статики - вещные отношения; либо отношения динамики - обя­зательственные отношения), а также о том, что существует лишь две указан­ные разновидности имущественных отношений следует, что имущественные отношения, складывающиеся между хозяйственным обществом и его участни- ииками носят исключительно обязательственный характер.

Па обязательственный характер отношений, складывающихся между хо­зяйственным обществом и участниками, указано в и. 2 ст. 48 ГК Российской Федерации, согласно которой «в связи с участием в образовании имущества юридического лица его учредители (участники) могут иметь обязательственные права в отношении этого юридического лица либо вещные права на его имуще­ство. К юридическим лицам, в отношении которых их участники имеют обяза­тельственные права, относятся хозяйственные товарищества и общества, про­изводственные и потребительские кооперативы».

Е. Годэме отмечал, что с развитием хозяйственных отношений возрастает практическое значение обязательственного права. Все более и более на обяза­тельство смотрят как на имущественную ценность, а характер обязательства как связи между двумя лицами, нс исчезая вовсе, все более и более теряет свое значение. «Рост практического значения обязательственного права, - пишет Е. Годэмэ, - сказывается в явлении, редком столетие назад и частом - в настоящее время. Бывают имущества, состоящие почти исключительно из ценных бумаг. Эти ценности представляют собой документы, заключающие в себе права тре­бования, соответствующие обязательствам. Юридически ото приводит к до­вольно любопытному результату: есть имущества, почти исключительно со­стоящие из личных прав, в которых вещных прав, в принципе гораздо более сильных и надежных для управомоченного лица, почти вовсе нет ».

На наличие обязательств между хозяйственным обществом и его участ­никами неоднократно указывали исследователи. Так, А.М. Эрделевский отме­чает: «Приобретение права собственности на акции ведет к возникновению обязательственных правоотношений» . Па наличие обязательственных отноше­ний между учредителями и акционерным обществом указывает также Л. Рут- мап. Аналогичную позицию занимает и В.В. Долинская.^{[138] [139], О. Ломидзс'’}

Для того чтобы понять насколько полно отношения, возникающие между обществом и участником, вписываются в понятие обязательства, необходимо определить, свойственны ли признаки обязательств указанным отношениям.

Легальное определение обязательства содержится в ст. 307 ГК Россий­ской Федерации, устанавливающей, что в силу обязательства одно лицо (долж­ник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное дей- сгвие, как то: передать имущество, выполнить работу, уплатить деньги и т.п., либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требо­вать от должника исполнения его обязанности. Из приведенного следует, что обязательство является гражданским имущественным правоотношением. По­средством регулирования нормами гражданского права в форму обязательств обликаются общественные отношения гражданского оборота, то есть обяза­тельство - результат регулирования общественных отношений но перемеще­нию имущества (в том числе имущественных прав). Как известно, обязатель­ства имеют ряд специфических черт, позволяющих выделять их в самостоя­тельную группу правоотношений. Об этих чертах речь пойдет в параграфе, по­священном характеристике отдельных имущественных отношений, возникаю­щих между хозяйственным обществом и его участником. В рамках настоящего раздела считаем необходимым остановиться на рассмотрении крайне проблем­ного вопроса о том, может ли быть предметом обязательства действия неиму­щественного характера. Считаем необходимым обозначить позицию по данно­му вопросу в связи с тем, что, как будет указано далее в работе, отношения

между хозяйственными обществами и его участниками не исчерпываются только лишь имущественными отношениями. Можно ли в конструкцию обяза­тельства обличить неимущественные отношения?

Принципом римского частного права является правило, согласно которо­му только то может быть предметом обязательства, что может быть выплачено деньгами. С одной стороны >го означает, чго римские юристы также исходили при классификации прав на имущественные и неимущественные из такого кри­терия как способность права к денежной оценке, что. как было указано выше, в настоящее время уже не может быть достаточным классификационным крите­рием. С другой стороны, указанный принцип означает, что, по общему правилу, отношения оборота могут складываться только по поводу имущества (в том числе имущественных прав), а потому обязательства нс могут быть неимущест­венного характера. Однако в более современной литературе исследователи приходят к выводу о том, что не следует отвергать возможность существования обязательств неимущественного характера^{[140] [141]. В качестве примера такого обяза­тельства приводится обязательство поверенного (по безвозмездному договору поручения) заключить для доверителя предварительный договор? И.Б. Новиц­кий и Л.Л. Лунц также полагали, что содержание обязательства не исчерпыва­ется исключительно признаками имущественного характера. «Содержанием обязательства может быть право требовать совершение всякого вообще право­мерного, имеющего серьезный характер, нуждающегося в защите и заслужи­вающего защиты действия лица».[142] [143] Идея о необходимости распространения норм обязательственного права на неимущественные отношения была высказа­на еще И.А. Покровским.1 Прежде всего, эта идея обусловлена необходимостью усиления защиты нематериальных благ, принадлежащих от рождения человеку.}

Несомненно, что гражданское право, предметом которого являются и личные неимущественные отношения, также служит цели защиты личных неимущест­венных прав гражданина. Как указано в гь 2 ст. 2 ГК Российской Федерации, неотчуждаемые права и свободы человека и другие нематериальные блага за­щищаются гражданским законодательством, если иное не вытекает из существа этих нематериальных благ. Однако эта функция выполняется гражданским пра­вом через охранительные обязательства, возникновение которых обусловлено фактом причинения морального вреда либо иным нарушением нематериальных благ. Возникающие в связи с причинением морального вреда отношения носят сугубо имущественный характер. Что же касается возможности возникновения обязательств неимущественного характера (как, например, обязанности не иг­рать на рояле в ставшем классическим примере, приводимом в указанной рабо­те И.А. Покровского), то, как представляется, это противоречит одному из ос­новополагающих принципов российского права, и, в частности, нрава іраждан­ского. Этот принцип следует из норм как Конституции Российской Федерации, так и Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которому нс до­пускается ограничение правоспособности лица, иначе как в случаях, преду­смотренных законом. Как представляется, реализация этой нормы означает не­возможность в какой-либо форме ограничивать личные неимущественные пра­ва лица, иначе как на уровне федерального закона, в том числе невозможность заключения сделок, порождающих обязательства, направленные на ограниче­ние личных неимущественных прав лица. С учетом сказанного, представляется наиболее обоснованным подход, согласно которому обязательство суть отно­шение, «опосредующее «нормальные» (положительные) имущественные отно­шения в области динамики собственности»', направленное на обеспечение «гражданского оборота»^{[144] [145]. «Обязательство есть закрепленное гражданским за­коном общественное от ношение но перемещению имущест ва и иных ре­зультатов груда, в силу которого одно лицо (кредитор) вправе требовать от}

другого лица (должника) совершения определенных действий и обусловленно­го этим воздержания от совершения определенных других действий», - пишет О.С. Иоффе.’

При этом в литературе высказано мнение о существовании единого иму­щественного отношения (обязательства) между обществом и его участниками. Так, по мнению В.В. Прохоренко, между участником общества и обществом существует единое «иартиенпативное» обязательство.^{[146] [147] «Принадлежащие уча­стнику хозяйственного общества права необходимо рассматривать в составе более сложного обязательственного правоотношения, где реализация права адекватна степени участия в уставном капитале юридического лица, и такое учасзие придает этим правам обязательственный характер, хогя каждое из этих прав имеет особенности в реализации»[148]. По мнению автора, каждому из при­надлежащих акционеру прав прозпвос'гоит соответс і вузощая обязанность ак­ционерного общества, в том числе нраву на получение информации корреспон­дирует обязанность общества предоставить такую информацию в порядке и сроки, предусмотренные законом, праву акционера па участие в управлении обществом противостоит обязанность общества обеспечить формирование и функционирование всей системы управления обществом в соответствии с тре­бованиями, предусмотренными законом и внутренними документами общест­ва.[149] С приведенным мнением трудно согласиться по следующим основаниям.}

В качестве аргумента для обоснования своего тезиса автор указывает па нали­чие единого основания, из которого возникает указанное «партисипативное» обязательство, - участие лица в образовании имущества юридического лица. Гак, автор указывает на то, что «придание излишней автономности (правоот­ношений, возникающих .между обществом и участником - В.Д.) создаст иллю­зию абсолютной самостоятельности таких правоотношений, почти абстрагиро­ванное і и оттого основания, из которого эти правоотношения возникли. А этим

основанием, как уже указывалось, является участие в имуществе юридического лица»^[150]. Главным возражением относительно приведенной позиции является то, что наличие единого юридического факта в основании возникновения много­численных прав и обязанностей, как представляется, нс может являться доста­точным основанием для вывода о необходимости их объединения в рамках единою «сложного» правоотношения. Как представляется, главным основани­ем для установления возможности объединения прав и обязанностей в рамках единого сложного правоотношения и, напротив, разграничения отдельных пра­воотношений, является характер правомочий и обязанностей субъектов (со­держание правоотношения). При этом исследуемые права и обязанности уча­стника общества являются абсолютно разнородным: отдельные права участни­ка опосредуют перемещение имущества от одного субъекта к другому и явля­ются имущественными, совокупность отдельных прав и обязанностей участни­ка общества и общества являются неимущественными. Разнородность указан­ных отношений, как представляется, исключает возможность их объединения в рамках «сложного» правоотношения. Такой подход представляется наиболее научно обоснованным и нашел отражение в научной литературе. 'Гак, по мне­нию О.С. Иоффе, «подобно тому, как различные явления внешнего мира огра­ничиваются друг от друїд прежде всего по их содержанию, так и различные виды правовых отношений отграничиваются друг от друга, прежде всего, но характеру правомочий и обязанностей их субъектов»^[151]. При этом В.В. Прохо­ренко указывает на то, что в науке гражданского права обосновано выделение такого явления как «накопление» юридических фактов, входящих в фактиче­ский состав: ситуации, при которой один и тот же юридический факт, с одной стороны, служит основанием для возникновения одного правоотношения, а, с другой стороны, входит в юридический состав, лежащий в основе нозниклове-

ния иных правоотношений^[152]. Как представляется , указное явление исключает обоснованность тезиса о том, что единство основания возникновения прав и обязанностей может являться достаточным основанием для их объединения в рамках единого правоотношения. Именно такое «накопление» юридических фактов лежит в основании возникновения отдельных правоотношений (имуще­ственного и неимущественного характера), существующих между хозяйствен­ным обществом и его участниками. Представляется, что сам по себе факт уча­стия в формировании имущества хозяйственного общества не порождает отно­сительных правоотношений между обществом и его участником. Гак, для воз­никновения обязательства, связанного с распределением прибыли общества, необходимо наступлением такого юридического факта как принятие решения о распределении прибыли, для возникновения правоотношения, связанного с уча­стием в управлении обществом, - начало процедуры проведения общего собра­ния участников общества, предъявление участником требования о предоставле­нии информации и пр. То есть правоотношения между обществом и его участ­ником не возникают одномоментно, а их возникновение связано с наступлени­ем отдельных юридических фактов. Каждое из указанных правоотношений, имеет свой момент возникновения, свое содержание, а вхождение в фактиче­ский состав всех правоотношений такого юридического факта как участие в формировании имущества общества, как представляется, не обусловливает то, что все правоотношения между участником и обществом имеют имуществен­ный характер и являются единым обязательством. Ведь критерием деления от­ношений на имущественные и неимущественные (и именно этот критерий, как представляется, принят В.В. Прохоренко в рамках исследования) является объ­ект отношений - по поводу чего эги отношения возникают: по поводу имуще­ства либо неимущественных благ, а не основания их возникновения.

Посредством обязательства обеспечивается переход вещей от одного ли­ца к другому, производство работ и оказание услуг, в связи с чем обязательство

имеет четко выраженный имущественный характер^[153]. В этом смысле отношения, связанные с получением участником общества информации о деятельности об­щества, а также отношения, связанные с участием в управлении обществом не являются имущественными отношениями и в связи с этим не могут рассматри­ваться в качестве обязательства. В.В. Прохоренко, аргументируя точку зрения об обязательственной природе отношений между хозяйственным обществом и участником, указывает на то, что «наличие у участника ряда неимущественных по своему характеру прав не лишает все правоотношение обязательственного характера, как нс лишает обязательственного характера подрядное правоот­ношение, например, право заказчика во всякое время проверять ход и качество работы, выполняемой подрядчиком»^[154]. Как представляется, приведенный в ка­честве аргумента пример свидетельствует об абсолютно обратном. Речь идет о двух самостоятельных правоотношениях, возникающих на основании договора подряда, имеющих различную природу: двустороннеобязывающее обязательст­во, содержанием которого является обязанность по передаче результата выпол­ненной работы к собственность заказчику и оплата выполненной работы (то есть это имущественное правоотношение, направленное на перемещение мате­риальных благ, сугь обязательство); а также самостоятельное организационное правоотношение, связанное с возможностью осуществления заказчиком техни­ческого контроля за производимыми подрядчиком работами. Указанное право­отношение хотя и связано с обязательством, возникающим из договора подря­да, поскольку имеет своей целью упорядочить связи, действия, существующие в рамках подрядного обязательства, но, тем не менее, является самостоятель­ным правоотношением, имеющим неимущественный (организационный харак­тер). При этом, как представляє гея, названные правоотношения, помимо проче­го, возникают в разные моменты времени: имущественные отношения (обяза­тельство) возникает непосредственно в результате заключения сделки, органи-

зационное отношение, связанное с осуществлением контрольных функций за­казчиком - в процессе исполнения договора. В классификации организацион­ных отношений, приведенной О.А. Красавчиковым, отношения по осуществле­нию заказчиком технического контроля в отношении подрядчика, отнесено к организационно-контрольным отношениям¹. Аналогично приведенному приме­ру, как представляется, отсутствуют основания для чого, чтобы рассматривать отношения, складывающиеся между хозяйственным обществом и участником в качестве единого обязательства, поскольку различные отношения между обще­ством и участником имеют самостоятельное содержание, момент возникнове­ния, объект.