§ 2. Правоприменительная деятельность в сфере реализации юридической ответственности за воинские преступления

Правоприменительная деятельность является составной частью механизма реализации юридической ответственности за воинские преступления.

Прежде чем выявить специфику правоприменения в сфере привлечения к уголовной ответственности военнослужащих, совершивших воинские преступления, необходимо сформулировать некоторые положения о сущности, социальной и правовой природе правоприменительной деятельности в целом.

Во-первых, в широком общефилософском и историческом контексте правоприменительная деятельность представляет собой особый вид социальной деятельности.

Во-вторых, правовая природа правоприменительной деятельности в силу приспособительно-адаптационного и преобразовательного характера человеческой деятельности обусловлена правом и объективной необходимостью воздействия на поведение людей для обеспечения соответствия общественных отношений тем, которые зафиксированы с помощью права, а в широком смысле - необходимостью разрешать социальные (юридические) конфликты на основе правовых норм.

В-третьих, социально-правовая природа правоприменительной деятельности обусловливает ее системный характер. В качестве интеграционного системного признака выступает соответствующая направленность различных видов правовой деятельности государственных органов и должностных лиц, связанных с защитой права и соблюдения его всеми участниками общественных отношений, реализацией субъективных прав в конкретных условиях.

В-четвертых, субъектом правоприменительной деятельности может выступать государство в лице государственных органов и должностных лиц, а также негосударственные органы в случае делегирования им соответствующих полномочий (например, органы местного самоуправления). Эта деятельность носит характер деятельности государственной, выступая как форма государственного управления и (или) регулирования. Однако на ее содержание влияет каждый член социума или социальный коллектив.^[457]

Таким образом, применение права рассматривается как сложная самостоятельная форма его реализации предполагающая деятельность компетентных органов, которая осуществляется в сочетании с иными формами реализации (исполнением, соблюдением, использованием) и в их взаимном проникновении, направленная на разрешение индивидуально-конкретных дел (юридических конфликтов) и приведение поведенческих актов субъектов в соответствие с.правовыми предписаниями.¹

В настоящее время категории «применение права» уделяется достаточно пристальное внимание со стороны юристов.^{[458] [459] Одно из наиболее удачных определений данного явления предложено В.С.}

Несколько иную формулировку предлагает, например, А.В. Поляков, который определяет применение права как «принудительно-властную деятельность государства (его органов и должностных лиц), направленную на разрешение конкретных поведенческо-правовых коллизий в соответствии с нормами права».^[461] В данном определении, на наш взгляд, более рельефно прослеживается целевая установка правоприменительной деятельности - разрешение конфликтов, возникающих в ходе общественной жизнедеятельности. Однако, в данном определении ставится знак равенства между такими категориями как «применение права» и «правоприменительная деятельность»^[462], что на наш взгляд не в полной мере отражает специфику данного правового явления.

Применение права, по нашему мнению, не сводится лишь к деятельности уполномоченных государственных органов и должностных лиц, а с необходимостью включает также деятельность иных субъектов права. Только в этом случае цель правоприменения будет достигнута и юридический конфликт будет разрешен (прекращен). В данном случае автор солидарен с мнением Ю.И. Гревцова о том, что компетентные государственные органы выступают лишь участниками правоприменения, и их деятельностью правоприменение не исчерпывается.^{[463] [464]}

Необходимо также отметить, что применение права имеет двойственную природу как результат диалектического взаимодействия и осуществления материальных и процедурно-процессуальных норм права. Из всей массы правовых норм теоретически можно выделить нормы, функционально предназначенные регламентировать только правоприменительную деятельность. Их условно можно именовать правоприменительными нормами.

процессуальное право, нормы которых могут быть реализованы лишь в форме правоприменения, в рамках правоприменительного процесса.

Применение права всегда осуществляется в установленных законом процессуальных формах, т.е. содержание, последовательность, пределы и условия времени совершения отдельных действий и операции по разрешению юридического конфликта определяются действующим законодательством. Применение права в качестве процессуально оформленной деятельности представляет

собой многоступенчатый процесс организационно-властной реализации правовых норм.

Правоприменительная деятельность реализуется управомоченными государственными органами (учреждениями), которые являются составными частями социума и находится внутри механизма действия права. Поэтому ее структура (механизм) отражает те же социальные аспекты, но уже специфического, лишь свойственного ей характера.

Правоприменительную деятельность осуществляют, прежде всего, государственные органы и их должностные лица, а также негосударственные органы, которым государство делегировало полномочия по осуществлению применения права, разрешению конкретных дел - конфликтов на основе права. К государственным органам, основной функцией которых является деятельность в сфере правоприменения, относят суды, прокуратуру, милицию, следственный комитет, а также исправительные учреждения.¹

Правоприменительный механизм образуют государственные органы, составляющие единую систему, управляемую административной властью.^{[465] [466] [467] Данную власть можно рассматривать в юридическом отношении как право и возможность субъектов управления управлять кем-либо, подчиняя своей воле других, издавать нормативные акты, обязательные для всех, вести организацион-}

і

ную работу.

Своеобразие компетенции состоит в том, что в компетенции властные права тесно связаны с обязанностями. Т.е. компетенция включает в себя обязанность правоприменяющего субъекта перед государством и право по отношению к другой стороне осуществлять определенного рода функции (регулирование, контроль, надзор и т.д.) применительно к этим участникам правового отношения. Субъект правоприменения обязан активно использовать предоставленные ему права, направленные на удовлетворение не своих собственных интересов, а интересов других участников правового отношения, прежде всего, субъектов юридического конфликта. Как отмечает В.В. Лазарев, «оказать содействие, принудить к реализации правовых норм, возложить ответственность в случае нарушения правовых требований и т.п. - такова задача субъектов правоприменения».^[468] Иными словами, обладая компетенцией, они разрешают юридические дела и, тем самым, обеспечивают охрану правопорядка, интересов государства и общества, прав и свобод граждан.

На основе компетенции правоприменяющий субъект уполномочен издавать индивидуально-конкретные правовые акты, адресованные к персонально определенным лицам и являющиеся для них юридической основой удовлетворения субъективных прав и исполнения юридических обязанностей. Вынесенный индивидуально-правовой акт может являться юридическим фактом для возникновения нового правоприменительного отношения, в котором субъектом правоприменения будет другое должностное лицо или даже другой орган.

Компетенция не может быть единой для различных органов государственной власти и управления и должна быть всегда конкретизирована по содержанию. Устанавливая компетенцию каждого из своих органов, государство тем самым производит «разделение труда» между ними. Для одних органов государства деятельность по применению права составляет основное содержание их работы (например, для суда, прокуратуры, военной полиции), для других - одну из ее сторон (например, для городских и районных администраций).

Компетенция органа устанавливается законом и подзаконными актами. Она является одним из важнейших компонентов его правового статуса, представляющего собой сложный комплекс социальных и юридических признаков и черт. Правовой статус органа характеризует вид и место его в общей системе органов государства. Наряду с другими компонентами он включает в себя: а) официальное наименование органа; б) порядок и способ его формирования (образования); в) цели деятельности, задачи и функции; г) объем и характер конкретных властных полномочий; д) формы и методы деятельности; е) порядок разрешения в органе подведомственных споров; ж) ответственность.¹

Таким образом, привлечение субъекта к ответственности за совершенное воинское преступление предполагает его взаимодействие с компетентным (государственным) органом, т.е. в специфическое - правоприменительное отношение.

Правоприменительное отношение - это особая разновидность общественных отношений, представляющая собой взаимосвязи субъектов, наделенных взаимными правами и обязанностями, в рамках которых на основе материально-правовых и процедурных норм осуществляются государственновластные полномочия по непосредственному регулированию, разрешению от имени государства индивидуально-конкретных дел.^{[469] [470]}

В предыдущих параграфах мы уже рассматривали категорию «субъект правоотношения», указав, что в качестве таковых выступают индивиды и организации, которые в соответствии с нормами права являются носителями субъективных прав и юридических обязанностей.

Что касается субъектов правоприменительных отношений, то ими могут быть индивиды (граждане государства, иностранные граждане, лица без гражданства, лица с двойным гражданством), организации и социальные общности, государство в лице государственных органов и должностных лиц. При этом, в случае разрешения криминального конфликта (об этом речь шла во втором разделе диссертационного исследования) субъектами правоприменительных отношений обязательно являются субъекты этого конфликта.

Правовое положение участников правоприменительных отношений различно и определяется их правосубъектностью. При этом активная и определяющая роль принадлежит субъекту, обладающему в данном конкретном отношении властными полномочиями (т.е. специальной правосубъектностью) - правоприменителю. «В правоприменительном процессе, - пишет Р.К. Русинов, - заранее определено неравенство субъекта, в отношении которого применяется право, и субъекта, применяющего право. Применение права - властная деятельность компетентных органов, а правоприменительное отношение - отношение власти и подчинения. Главное здесь - одностороннее воздействие правоприменяющего органа на субъектов, в отношении которых осуществляется правоприменительный процесс. Безусловно, имеется и обратное влияние (субъекта на правоприменяющий орган), но оно, как правило, незначительно».^[471] Правоприменительный орган не обязан удовлетворить притязания лица лишь на том основании, что заинтересованная сторона стала инициатором возникновения правоприменительного отношения.

Своеобразие субъектов правоприменительных отношений, по мнению автора, заключается в том, что их можно довольно четко разграничить на две группы: 1) участники этих отношений, непосредственно заинтересованные в исходе дела (непосредственные субъекты юридического конфликта); 2) лица, облеченные полномочиями на разрешение дел, но не имеющие личного интереса в споре или ином конкретном юридическом вопросе. Таких лиц можно назвать лидирующими субъектами в процессуальных отношениях, в правоприменительном процессе. Данные субъекты правоприменительных отношений (должностные лица) могут издавать акты применения права по определенному кругу вопросов и если этот акт правомерен, т.е. не выходит за рамки компетенции, то всегда отражает одну из сторон компетенции органа в данный момент времени. Лидирующим субъектом, таким образом, является правоприменитель, который наделен правом принятия решений и издания правоприменительных актов, обязательных для всех иных участников правоприменительного отношения. В правоприменительном процессе по привлечению к уголовной ответственности за воинское преступление в качестве таких субъектов выступают военная полиция, военная прокуратура и военные суды Республики Казахстан.

Когда речь идет о длящихся правоприменительных отношениях (как правило, юрисдикционного характера) и в разбирательстве конкретного дела участвуют несколько властных субъектов (как в случае с воинскими преступлениями), то среди них можно выделить решающего субъекта, который непосредственно и окончательно применяет норму права и решает дело (военный суд); и других лиц, проводящих подготовительную работу по расследованию дела, его оформлению, предварительную квалификацию деяния, которая затем уточняется в ходе окончательного разрешения правовой ситуации (военная полиция, военная прокуратура).

Если дальше проводить классификацию властных субъектов правоприменительных отношений, то можно выделить: решающих субъектов, действия которых подлежат обжалованию в установленном законом порядке (например, судья первого звена); и решающих субъектов, действия которых не подлежат обжалованию (например, Военная коллегия Верховного суда).

Относительно субъектов правоприменения по воинским преступлениям следует отметить следующую особенность. В связи с особой общественной опасностью преступности военнослужащих вообще и воинских преступлений в частности, спецификой объекта воинских преступлений, а также специальным статусом военнослужащего специализируется и правоприменитель. В системе правоохранительных органов Казахстана выделяется военная полиция - специ- альная воинская служба по осуществлению дознания по делам о всех преступлениях, совершенных военнослужащими, а также военнообязанными в связи с исполнением служебных обязанностей или в расположении части, соединения, учреждения, осуществлению розыска военнослужащих, совершивших преступления, скрывшихся от дознания и суда.¹ Помимо этого существуют специализированные военные прокуратуры и суды.

Правоприменительные отношения характеризуются также своеобразием их содержания. Субъекты правоотношения обладают взаимными субъективными правами и юридическими обязанностями. Субъективное право можно определить как «предоставленную субъекту права юридическими нормами в целях удовлетворения его интересов меру возможного (дозволенного) поведения в правоотношении, обеспеченную корреспондирующей обязанностью другого субъекта правоотношения и гарантированную государством»^{[472] [473].}

Содержание правоприменительных правоотношений образуют следующие корреспондирующие друг другу права и обязанности субъектов: право должностного лица разрешить дело и обязанность заинтересованных в деле лиц выполнить принятое решение. В свою очередь, правоприменитель обязан разрешить дело в соответствии с законом и с учетом обстоятельств ситуации, а другая сторона вправе потребовать от него таких действий. Эти определяющие права и обязанности субъектов отношений сопровождаются конкретными правомочиями, объем и степень детализированности которых зависит от сложности самого правоприменительного отношения, так и характера воинского преступления (в том числе в форме криминального конфликта) на разрешение которого направлены усилия субъектов. Так, в области правосудия можно говорить об обширной компетенции решающего участника правоприменительного отношения - суда, которая включает правомочия по определению субъектного состава юридического дела, предмета доказывания, доказательственного материала, его исследованию и оценке, по организации, подготовке и ведению судебного разбирательства и др.¹ Лица, заинтересованные в деле (непосредственные субъекты криминального конфликта - правонарушитель, потерпевший), также наделены широким кругом процессуальных прав по возбуждению дела, участию в судебном разбирательстве, обжалованию судебного решения, детально регламентируемым УПК и ГПК РК.

Фактическое содержание правоприменительных отношений включает, во-первых, деятельность уполномоченных должностных лиц по сбору фактического материала и изучению обстоятельств дела, юридической его квалификации, вынесению индивидуально-конктерного правоприменительного акта^{[474] [475]; во-вторых, действия заинтересованных в деле лиц в связи с его рассмотрением и принятием решения на основе имеющихся у них прав и обязанностей.}

Что касается объекта правоприменительных отношений, то в связи с их двойственной (материально-процессуальной) юридической природой диссертант считает возможным согласиться с теми авторами, которые выделяют первичный и вторичный объекты правоприменительного отношения.^[476] Непосредственным (первичным) объектом правоприменительного отношения в сфере привлечения к уголовной ответственности за воинское преступление являются права и обязанности лиц - адресатов правоприменительного акта (прежде всего, военнослужащего-правонарушителя), для осуществления которых потребовалось вмешательство компетентных органов. Но поскольку правоприменительные отношения не есть самоцель и их существование опосредовано материально-правовыми отношениями, то объекты последних (материальные и нематериальные блага) выступают вторичными объектами правоприменительных

отношений. Именно через связь первичных объектов с вторичными проявляется практическое значение правоприменительных отношений.¹

В юридической литературе по проблемам правоприменения особое место, как правило, отводится стадиям применительного процесса, однако среди юристов нет единства мнений о количестве стадий. Разные авторы называют неодинаковое их число. Наиболее убедительной представляется точка зрения о трех основных стадиях правоприменения:

- установление фактических обстоятельств дела;

- установление юридической основы дела;

- принятие решения по делу (или вынесение правоприменительного акта).^{[477] [478]}

Не вполне обоснованно выделение в отдельные стадии правоприменительного процесса таких, как проверка подлинности правовой нормы, ее действия во времени, пространстве и по кругу лиц, а также толкование применяемой правовой нормы. Без деятельности по проверке подлинности правовой нормы и ее толкованию (прежде всего уяснению) невозможна юридическая квалификация дела, а, следовательно, данные стадии точнее считать не самостоятельными, а составляющими стадию установления юридической основы дела.

При этом можно констатировать, что правоприменительное отношение имеет не статическую, а динамическую структуру; оно развивается циклично. Каждый цикл правоприменения характеризуется законченностью - проходит все стадии применения права. В зависимости от количества циклов правоприменительные отношения можно разделить на моноцикличные и полициклич- ные. Моноцикличными, т.е. содержащими единственный цикл правоприменения (отношение лишь один раз проходит все стадии применения права), как правило, являются исполнительно-распорядительные правоприменительные отношения. Применительно к расследованию воинского преступления моно- цикличным правоприменительное отношение будет в том случае, если, например, уголовное дело не возбуждается (военное полицией или прокуратурой) в силу примирения сторон криминального конфликта, лежащего в основе разбирательства, либо в силу установления неделиктоспособности субъекта (например, отсутствие у него специального правового статуса военнослужащего).

Большая часть правоприменительных отношений в сфере привлечения к уголовной ответственности за воинские преступления являются полициклич- ными, т.е. представляют собой ряд взаимосвязанных циклов. В рамках такого отношения можно выделить несколько основных циклов:

1) возбуждение уголовного дела;

2) предварительное расследование;

3) судебное разбирательство.

Сложная структура правоприменительных процессов в сфере расследования преступлений нередко обусловливается необходимостью совместного участия в их осуществлении ряда государственных органов и должностных лиц (военной полиции, военной прокуратуры, военного суда), что обеспечивает объективное выяснение обстоятельств дела и принятие по нему обоснованного решения.

Правоприменительное отношение в сфере расследования преступления может состоять, по меньшей мере, из двух циклов, так как возбужденное уголовное дело может и не направляться в суд, - в предусмотренных законом случаях окончательное решение по делу (прекращение уголовного дела по основаниям, установленным законом) может быть вынесено и в ходе предварительного следствия или дознания (военной полицией или военной прокуратурой).

Совершение противоправного деяния, получение информации об этом правоохранительным органом и ее формальное закрепление (регистрация сообщения) служит юридическим фактом (фактическим составом) порождающим правоприменительное отношение. В рамках первого цикла данного сложного отношения правоприменителем собираются необходимые сведения, которые подвергаются юридической оценке, после чего выносится постановление о возбуждении уголовного дела. Последняя стадия первого цикла правоприменения (вынесение правоприменительного акта - постановления о возбуждении уголовного дела) является юридическим фактом, изменяющим правоприменительное отношение и порождающим новый цикл (предварительное расследование). В уголовно-процессуальном кодексе однозначно записано, что уголовное дело может быть возбуждено только в тех случаях, когда имеются достаточные данные, указывающие на признаки преступления, но эти данные должны быть, в свою очередь, установлены.

Уголовно-процессуальный кодекс предусматривает, что дело может быть возбуждено только в тех случаях, когда имеются достаточные данные, указывающие на признаки преступления. Анализируя материалы, полученные к этому времени, правоприменитель должен соединить данные по возможности в единое целое и выдвинуть предположение о том, какому составу преступления они соответствуют. Решение этого вопроса является обязательным условием для проведения дальнейшего расследования. В постановлении о возбуждении уголовного дела должна быть обязательно указана статья уголовного закона, по признакам которой оно возбуждается.

Естественно, что квалификация, даваемая при вынесении этого постановления, является лишь первоначальной. По сути дела, это одна из гипотез относительно характера совершенного преступления, подлежащая проверке. Число версий на данном этапе может быть достаточно велико, но вместе с тем ограничено. Все они связаны с одним фактом, событием, бесспорно установленным по делу (например, факт телесных повреждений начальнику со стороны подчиненного). C точки зрения квалификации это признак, указывающий на объект преступления, хотя еще и не полная характеристика объекта (может

быть элементом ряда составов преступлений - например, ст. 368 или ст. 369 УК PK).^[479]

C началом второго цикла возникают новые права и обязанности сторон, меняется их правовой статус. Так, очевидец становится свидетелем и наделяется правом быть участником следственных действий, например, очной ставки либо допроса, правом обращаться с ходатайствами, но в то же время приобретает обязанность правдиво изложить дознавателю, следователю и т.д. обстоятельства совершения преступления. При этом может происходить и чаще всего происходит смена лица, осуществляющего правоприменение.

В рамках второго цикла также происходит сбор и анализ фактических обстоятельств, юридическая квалификация и вынесение решения по делу. Правоприменитель вступает в уголовно-процессуальные отношения со свидетелями, потерпевшим, подозреваемым (а затем обвиняемым), экспертами, оперуполномоченным, защитником и т.д.

В случае если в период предварительного расследования установлена виновность лица в совершении преступления, правоприменитель (дознаватель, следователь) составляет обвинительное заключение и направляет уголовное дело в суд. Тогда обвинительное заключение является тем промежуточным, вспомогательным правоприменительным актом, который прекращает второй цикл правоприменительного отношения и порождает третий цикл, а также выступает юридическим фактом, изменяющим правовой статус участников данного отношения.

Следующим циклом правоприменительного отношения выступает судебное разбирательство, в процессе которого вновь последовательно осуществляются стадии применения. Правоприменителем в рамках данного цикла выступает суд или судья, а вынесенное им решение является окончанием всего процесса правоприменения, т.е. приговор суда становится тем юридическим фактом, который прекращает правоприменительное отношение.

Специфика данного цикла правоприменения заключается в том, что он полностью зависит от двух предыдущих и, по сути, является их продолжением. В этой связи вполне обоснованно высказывание А.Г. Братко о том, что «правосудие и предварительное следствие могут рассматриваться как две взаимодействующие системы.... Без предварительного следствия невозможны следствие судебное и само правосудие по уголовным делам. В этом смысле деятельность следователя как бы сродни деятельности суда: в зависимости от того, насколько качественно будет проведено расследование, суд сможет правильно рассмотреть уголовное дело»¹. К тому же суд не вправе увеличить объем обвинения или применить норму материального закона, предусматривающую более тяжкое наказание. Уголовно-процессуальный закон устанавливает, что дело по ходатайству защитника или прокурора должно быть направлено для дополнительного расследования ввиду необходимости предъявления более тяжкого обвинения либо обвинения, существенно отличающегося по фактическим обстоятельствам от предъявленного.

Конечно, на практике может сложиться ситуация, когда правоприменение не исчерпается приговором суда, так как существует кассационное производство, производство в надзорной инстанции, возобновление дела по вновь открывшимся обстоятельствам. Но сущность изложенной концепции от этого не меняется. Просто правоприменительное отношение приобретет дополнительные циклы, в рамках которых вновь будут последовательно осуществлены все стадии правоприменения. Данные циклы станут продолжением единого правоприменительного отношения и также тесно связаны с предыдущими циклами. Как говорится в одном из решений Верховного суда РФ, «суд, рассматривающий дело в порядке надзора, не вправе устанавливать или считать доказанными факты, которые не были установлены в приговоре или отвергнуты им»^{[480] [481].}

Во втором полугодии 2003 года гарнизонными военными судами с вынесением приговоров рассмотрено 690 уголовных дел на 803 человек. Из этого числа 134, то есть каждый пятый приговор на 166 человека были проверены Военным Судом войск Республики Казахстан по апелляционным основаниям, где отмене и изменению подверглось 53 приговора в отношении 77 человек.

Как показывают статистические данные, общее число дел, рассмотренных военным судом в апелляционном порядке, по сравнению с аналогичным периодом 2002 года, которое составляло 187 на 212 человек, свидетельствует о снижении как поступивших, так и рассмотренных уголовных дел за отчетный период.

В то же время, стабильность приговоров в целом остается на уровне прошлого года - общая составляет 92,8 % (в 2002 году 93,8%), а к числу обжалованных и опротестованных составляет 53,6 % (в 2002 году 54,7%).

Вместе с тем, коллегия по уголовным делам отмечает, что по многим уголовным делам крайне низкое качество предварительного следствия и дознания. Однако и военные суды по многим делам при постановлении приговоров и постановлений допускали существенные ошибки, вызванные недостаточным знанием и неправильным применением материального и процессуального права, поверхностным и невнимательным отношением к законодательным нормам, недостаточным изучением уголовных дел.

Большое значение для разбирательств уголовных дел по воинским преступлениям имеет установленная процедура примирения сторон криминального конфликта, лежащего в основе разбирательства. Как показало обобщение апелляционной практики за 2003 год, применение ст. 67 УК Республики Казахстан вызвало у судов значительные трудности, в связи, с чем допущены ряд ошибок, повлекших изменение или отмену приговоров. Эти ошибки сводятся к неприменению ст.67 УК PK тогда, когда суд должен был ее применить; к ссылке не на ту часть данной статьи при ее применении и т.д.

Так, приговором военного суда Шымкентского гарнизона от 12 февраля 2003 г. (судья Каипов Б.Б.) Нехорошев А. С. осужден по ст. 24. ч. 1, ст. 175 УК PK к одному году лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. В апелляционной жалобе осужденный Нехорошев просил об освобождении от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим, на основании ч. 1 ст. 67 УК РК. Из материалов уголовного дела видно, что потерпевший Шалмухамбетов в ходе предварительного следствия написал заявление о том, что подсудимый Нехорошев никого вреда ему не причинил и каких- либо претензий к нему не имеет. В ходе главного судебного разбирательства потерпевший повторно обратился с заявлением о том, что он к подсудимому претензий не имеет и просит уголовное дело прекратить. Однако, суд первой инстанции при наличии оснований, предусмотренных п.12 ст. 37 УК Республики Казахстан, уголовное дело не прекратил. Коллегия по уголовным делам Военного суда войск PK от 18 марта 2003 г. данный приговор отменила, и на основании ст. 67 ч. 1 УК Республики Казахстан освободила Hexo- рошева А.С. от уголовной ответственности, в связи с примирением с потерпевшим, уголовное дело производством прекратило.

Также отменен приговор военного суда Шымкентского гарнизона (судья Токсанбаев А.Б.) в отношении Кауменова А.М. и Кымызбаева С.К. осужденные по ст. 24 ч. 3, 175 ч. 2 п. «а», «в» УК РК, с применением ст. 55 УК РК, к 7 месяцам лишения свободы без конфискации имущества. На основании ст. 58 ч. 3 УК РК, путем поглощения менее строгого наказания более строгим окончательно назначено наказание, с применением ст. 47 УК РК, содержание в дисциплинарной воинской части сроком на семь месяцев.

Из материалов уголовного дела видно, что Кауменов и Кымызбаев полностью возместили материальный и моральный ущерб ОАО «Косалкы бол- шек», представитель потерпевшего в суде заявил, что претензий к подсудимым не имеет и просит уголовное дело производством прекратить. Однако, суд первой инстанции в нарушение требований, предусмотренных п. 12 ст. 37 УК РК, уголовное дело не прекратил. В соответствии со ст. 67 ч. 2 УК РК, лицо, совершившее преступление средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если оно примирилось с потерпевшим и загладило причиненный потерпевшему вред. В соответствии со ст. 10 УК РК, совершенные деяния Кауменовым и Кымызбаевым, предусмотренные ст. 24 ч. 3, 175 ч. 2 п.п. «а, в» УК РК, относятся преступлениям средней тяжести. В соответствии со ст. 418 УПК PK постановлением коллегий по уголовным делам Военного суда войск Республики Казахстан от 15 апреля 2003 г. вышеуказанный приговор отменен, уголовное дело, на основании ст. 67 УК PK производством прекращено.

По этим же основаниям отменены приговоры: военного суда Акмолинского гарнизона от 6 февраля 2003 г. (судья Калиев Т.А.) в отношении Каримова Е.О. осужденного по ст. 380 ч. 1 УК РК; военного суда Кустанайского гарнизона от 21 мая 2003 г. (судья Жакипбаев М.Т.) в отношении Жакупова Б.М. осужденного по ст. 371 ч.2 УК PK и военного суда Шымкентского гарнизона от 29 октября 2003г . (судья Токбергенов С.Л.) в отношении Абдрахманова Т.Т. осужденного по ч. 1 ст. 370 УК РК.

Кроме того, в соответствии со ст. 340 УПК PK председательствующим по делу в главном судебном разбирательстве не всегда разъясняются потерпевшему право на примирение с подсудимым.

Судами не всегда выполняются требований ст. 24 УПК PK о всестороннем, полном и объективном исследовании всех обстоятельств дела, выявлении как уличающих, так и оправдывающих подсудимого обстоятельств. Нарушение требований ст. 24 УПК PK допускалось судами при постановлении как обвинительных, так и оправдательных приговоров.

Так, приговором военного суда Талдыкорганского гарнизона от 27 января 2003 г. (судья Абдуллин Е.Б.) военный комиссар Саркандского PBK Зазулин С. А. осужден по ст. 177 ч. 2 п. «в» УК PK к штрафу в размере пятимесячной пенсии без конфискации имущества. На основании ст. 7 Закона PK «Об амни-

стии в связи с десятилетием независимости Республики Казахстан» от 19 февраля 2002 г. от назначенного наказания Зазулин С.А. освобожден.

В соответствии с требованиями ст. 24 УК РК, органы предварительного следствия и суд обязаны принять все предусмотренные законом меры для всестороннего и объективного исследования обстоятельств дела, выявить как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого обстоятельства. Между тем, эти требования закона, по данному делу не были выполнены. Органы предварительного следствия не установили действительной причины передачи денег, также, ни в ходе предварительного следствия, ни в суде доводы подсудимого Зазулина проверены не были. Тщательное исследование обстоятельств могло повлиять на оценку достоверности показаний потерпевшего, что имеет существенной значение для юридической квалификации Зазулина. В этой связи постановлением коллегии по уголовным делам Военного суда войск Республики Казахстан от 06 марта 2003 г. приговор в отношении Зазулина отменен, уголовное дело направлено на дополнительное расследование военному прокурору Талдыкорганского гарнизона.

Военный суд Усть-Каменагорского гарнизона от 03 апреля 2003 г. (судья Сабатаев С.М.) вынес оправдательный приговор в отношении Адыкенова Т.Т. в связи с не доказанностью его вины в совершении преступлений, предусмотренных по ст. 380 ч.1, 377 ч.І УК РК.

В случае постановления оправдательного приговора в отношении лица, обвинявшегося в совершении нескольких преступлений, квалифицированных одной или несколькими статьями уголовного закона, суд должен в описательно-мотивировочной части с приведением мотивов сформулировать вывод о признании обвинения необоснованным по каждой статье или эпизоду обвинения с указанием соответствующего основания оправдания. Указанные требования по данному уголовному делу судом первой инстанций не были выполнены. Постановлением коллегии по уголовным делам Военного суда войск Республики Казахстан от 08 июля 2003 г. данный оправдательный приговор года был отменен, а уголовное дело направлено на новое рассмотрение. Основанием для отмены приговоров явились также существенные нарушения военными судами гарнизонов норм УПК РК.

Приговором военного суда Актюбинского гарнизона от 03 июня 2003 г. (судья Кадиров Ш.Н.) Даулетбаев М.К. осужден по ст. 372 ч. 4 УК РК, на основании которой ему назначено наказание, с применением ст. 47 УК РК, содержание в дисциплинарной воинской части сроком один год. Изучение дела показало, что по данному уголовному делу в главном судебном разбирательстве участвовал государственный обвинитель. В таких случаях, суд первой инстанции, в соответствии с п. 9. ч. 1 ст. 71 УК РК, должен реально обеспечить по делу участие защитника, что не было сделано. Также судом первой инстанции не был решен вопрос о принятии отказа от защитника, что является прерогативой органа, ведущего уголовной процесс.

В соответствии с и. 4 ч. 3 ст. 415 УПК РК, данное нарушение норм уголовно-процессуального законодательства является существенным и является основанием отмены приговора. Постановлением от 8 июля 2003 года коллегия по уголовным делам Военного суда войск Республики Казахстан приговор военного суда Актюбинского гарнизона от 03 июня 2003 года в отношении Дау- летбаева М.К. отменила, дело направила на новое судебное рассмотрение.

Ряд отмен и изменений приговоров в апелляционном порядке произошло вследствие неправильного применения судами норм уголовного закона.

Так, приговором военного суда Шымкентского гарнизона от 19 декабря 2002 г. (судья Усербаев М.Д.) Зайтов А. Ш. признан виновным по ст. 374 ч. 2 УК РК, на основании ст. 68 УК РК, освобожден от уголовной ответственности в связи с изменением обстановки. На приговор подан апелляционный протест, в котором ставился вопрос об его отмене, в связи с тем что, суд первой инстанции, применяя ст. 68 ч. 1 УК РК, не учел тяжесть совершенного преступления. Постановлением коллегии по уголовным делам Военного суда войск PK от 28 января 2003 года указанный приговор отменен, а дело направлено на новое су-

дебное рассмотрение, в связи с нарушением требований общей части Уголовного Кодекса Республики Казахстан.

Приговором военного суда Алматинского гарнизона от 19 июня 2003 г. (судья Сулеев Д.К.) Тулендибаев Б.М. был осужден по ст. 380 ч. 1 УК PK к ограничению по военной службе сроком на два года с удержанием из денежного содержание 20% в доход государства, по ст. 102 ч.2 УК PK оправдан из-за не доказанности вины. По данному делу суд первой инстанции не исследовал обстоятельства, указанные в постановлении надзорной коллегии Военного суда войск Республики Казахстан от 24 апреля 2003 года, которым ранее вынесенный приговор военного суда Алматинского гарнизона и постановление коллегии по уголовным делам Военного суда войск Республики Казахстан были отменены, а дело направлено на новое рассмотрение. При таких обстоятельствах, в соответствии сп. 1 ст. 412 УПК РК, приговор суда первой инстанции подлежит безусловной отмене.

Постановлением коллегии по уголовным делам Военного суда войск Республики Казахстан от 26 августа 2003 г. приговор военного суда Алматинского гарнизона от 19 июня 2003 г. отменен, дело направлено на новое рассмотрение в тот же суд. Однако, суд первой инстанции от 10 октября 2003 г. (судья Абдраимов Н.Ж.) в нарушение ст. 413 УПК РК, односторонне и неполно провел судебное следствие и вынес обвинительный приговор в отношении Б.М. Тулендибаева. Коллегия по уголовным делам Военного суда войск Республики Казахстан 11 ноября 2003 г. повторно отменила приговор военного суда Алматинского гарнизона от 10 октября 2003 г., уголовное дело направила на новое рассмотрение в тот же суд иному судье.

Военные суды гарнизонов допускают нарушения законодательств и при назначении наказания.

Так, приговором военного суда Семипалатинского гарнизона от 18 декабря 2002 г. капитан в/ч 30217 Дуанбеков Алмас Жетписович осужден по ст. 372 ч. 4 УК PK с применением ст. 55 УК РК, в соответствии с положением ч. 3 ст. 59 УК PK в виде ограничения по военной службе сроком на один год шесть месяцев с удержанием 15 процентов из денежного довольствия ежемесячно в доход государства. В соответствии со ст. 60 УК PK к назначенному наказанию полностью присоединено наказание по предыдущему приговору суда от 9 августа 2002 г. и окончательно назначено наказание в виде ограничения по военной службе сроком на два года с удержанием 20 процентов из денежного довольствия ежемесячно в доход государства.

Суд первой инстанции, назначив подсудимому Дуанбекову А. наказание по ст. 372 ч. 4 УК РК, при присоединении наказания по предыдущему приговору суда от 9 августа 2002 г. назначил подсудимому окончательную меру наказания неправильно. Так как в соответствии с ч. 1 с. 60 УК РК, если осужденный после вынесения приговора, но до полного отбытия наказания совершил новое преступление, суд к назначенному по последнему приговору суда наказанию, полностью или частично присоединяет не отбытую часть наказания по предыдущему приговору суда. Однако суд не выяснив не отбытую часть наказания Дуанбекова А.Ж. по предыдущему приговору, полностью присоединил наказание по обоим приговорам. Поэтому коллегия по уголовным делам военного суда войск PK приговор военного суда Семипалатинского гарнизона от 18 декабря 2002 г. изменила. Дуанбекову А.Ж. в соответствии ст. 60 УК PK к назначенному наказанию частично присоединило наказание по предыдущему приговору суда от 9 августа 2002 г. и окончательно назначило наказание в виде ограничения по военной службе сроком один год восемь месяцев с удержанием 20 процентов из денежного довольствия ежемесячно в доход государства.

Приговором военного суда Карагандинского гарнизона от 13 января 2003 г. младший сержант Тулеуов Ерлан Ануарович осужден по ст. 104 ч. 1 УК PK с применением ст. 55 УК PK к ограничениею по военной службе сроком на один год, с удержанием в доход государства 10 процентов из денежного содержания ежемесячно. В апелляционной жалобе потерпевший Асылханов не соглашаясь с приговором суда, указывает, что Тулеуов вину признал частично в содеянном не раскаялся и не принял к заглаживанию причиненного вреда, решением МСЭК он признан инвалидом 3-ей группы, утрачен левый глаз, стойкая утрата трудоспособности составляет 33 процентов. В момент соверше-

і

ния преступления Тулеов находился в состоянии опьянения, без каких либо исключительных обстоятельств суд необоснованно применил ст. 55 УК Республики Казахстан и признал наказание в виде ограничения по военной службе и просил отменить приговор, дело направить на новое рассмотрение в тот же суд.

Изучение данного уголовного дела показало, что суд первой инстанции, применяя ст. 55 УК РК, предусматривающую назначение более мягкого наказания, неуказанного в санкции статьи УК РК, по которой квалифицировано преступление, не принял во внимание, что такое применение допускается лишь в случае установления исключительных обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности преступления. Выводы суда о чистосердечном раскаянии Тулеуова является не состоятельными, осужденным не заглажен причиненный потерпевшему вред. Коллегия по уголовным делам Военного суда войск PK от 11 февраля 2003г. приговор военного суда Карагандинского гарнизона от 13 января 2003г. изменила. В части назначения наказания Тулеову Е.А. с применением ст. 55 УК PK в виде ограничения по военной службе сроком на один год, с удержанием в доход государства ежемесячно 10 процентов денежного содержания отменила. По ст. 104 ч. 1 УК PK назначить один год три месяца лишения свободы в ИК общего режима, в остальной части приговор оставила без изменения.

Приговором военного суда Алматинского гарнизона от 5 февраля 2003 г. Далмаханов А. осужден по ст. 372 ч. 4 УК Республики Казахстан на 6 месяцев лишения свободы, ст. 373 ч. 1 УК PK на 1 год лишения свободы, в соответствии со ст. 58 УК PK окончательно назначено 1 год лишения свободы. В апелляционном протесте указывается, что военный суд Алматинского гарнизона при назначении меры наказания не правильно применил ст. 58 УК Республики

Казахстан в связи, с чем просит изменить приговор. Коллегия по уголовным делам от 11 марта 2003 г. изменила приговор военного Алматинского гарнизона от 5 февраля 2003 г., в резолютивной части приговора «назначение наказания по совокупности преступлений» заменено «окончательно наказание назначить путем поглощения менее строгого наказания более строгим».

Частные постановления, вынесенные коллегией по уголовным делам во втором полугодии 2003 г., касаются грубого нарушения судами первой инстанции материального и процессуального законодательства. Так, в отношении судей военных судов: Шымкентского гарнизона - 6 частных постановлений; Алматинского гарнизона - 4 частных постановления и по одному частному постановлению Акмолинского, Талдыкорганского и Усть-Каменогорского гарнизонов.

В надзорном порядке отменено 8 постановлении апелляционной инстанции и одно частное постановление апелляционной инстанции, а также изменено 6 постановлении апелляционной инстанции. Отменены 13 и изменены 15 приговоров военных судов гарнизонов, без изменения оставлены 13 приговоров военных судов гарнизонов. 80 % приговоров военных судов гарнизонов и постановлений апелляционной инстанции отменены и изменены в связи с применением ст. 55, 63, 67 УК Республики Казахстан и с применением Закона об амнистии.