ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Международное гуманитарное право как отрасль международного права достигло за последнее время значительного прогресса. Его принципы и нормы направлены на регулирование поведения воюющих сторон в период вооруженных конфликтов и преследуют две основные цели.

•; тоды ведения военных действий. Необходимо признать, что многие из его по-

ложений признаны нормами обычного права и должны соблюдаться сторонами вооруженного конфликта вне зависимости от их участия в международных соглашениях. Тесная взаимосвязь международного гуманитарного права с другими отраслями права и, прежде всего, с правом человека неизменно свидетельствует о единой природе прав личности независимо от характера отношений, в

_#i которых она участвует. Это взаимодействие оказывает сильное влияние на раз-

витие основных институтов, принципов и норм международного гуманитарного права.

Характеризуя новейший этап истории генезиса права, стоит подчеркнуть все возрастающий интерес международного сообщества к проблемам гуманитарной деятельности и гуманитарного права, в решении которых активное участие принимают международные организации. Ведущая роль в этом процессе

«' принадлежит Организации Объединенных Наций и Международному Комитету

Красного Креста.

На основании проведенного исследования можно сделать следующие выводы:

1. Современные вооруженные конфликты эволюционировали и приобрели специфические черты, которые не были свойственны вооруженным инци-

* дентам прошлых лет. В настоящее время доминирующее положение в между-

народных отношениях занимают вооруженные конфликты, происходящие в пределах территории одного государства — вооруженные конфликты немеждународного характера, причинами возникновения которых могут выступать эт-

208

нические, территориальные, религиозные споры.

2. Международное гуманитарное право — одно из наиболее кодифициро-ванных отраслей международного права. Начиная со второй половины XIX века, оно объединило в различных договорных источниках большое количество международных обязательств, которыми государства-участники должны руководствоваться в своих действиях в период вооруженных конфликтов. Основными договорами в данной области считаются четыре Женевские конвенции от 12 августа 1949 года и два Дополнительных протокола к ним от 8 июня 1977 года. Кроме них международное гуманитарное право включает целый ряд соглашений, направленных на запрещение или ограничение применения конкретных видов оружия и методов ведения военных действий или на защиту отдельных категорий объектов. Несколько новых международных соглашений было принято за последние десять лет в данной сфере, которые свидетельствуют о дальнейшем прогрессивном развитии международного гуманитарного права.

•' Речь идет о трех протоколах к Конвенции 1980 года о запрещении или ограни-

чении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие: Протокол IV об ослепляющем лазерном оружие от 13 октября 1995 года, Протокол II о запрещении или ограничении мин, мин-ловушек и других устройств (с поправками от 3 мая 1996 года), Протокол V о взрывоопасных пе-

_#, режитках войны от 27 — 28 ноября 2003 года, а также о Конвенции о запреще-

нии применения, накопления запасов, производства и передачи противопехотных мин и об их уничтожении от 18 сентября 1997 года и Протоколе II к Гаагской конвенции о защите культурных ценностей в случае вооруженного кон-

209

фликта от 26 марта 1999 года.

Кроме того, следует отметить важное обстоятельство, с которым сталки-ваются участники правоотношений, и которое нельзя не учитывать в процессе применения норм договорного права — договоры применяются только в отношении государств, которые их ратифицировали. В нашем случае это означает, что договоры международного гуманитарного права применяются к различным вооруженным конфликтам в зависимости от того, какие из этих договоров ратифицировало то или иное вовлеченное в конфликт государство. Данное об-стоятельство ограничивает эффективность отдельных международных соглашений, поскольку только Женевские конвенции 1949 года, IV Гаагская конвенция 1907 года и, отчасти, Дополнительный протокол I 1977 года можно признать универсальными документами. Международный Суд в своем Консультативном заключении 1996 года относительно законности угрозы ядерным оружием или его применения заявил, что «обширная кодификация гуманитарного права и степень присоединения к договорам, являющимся ее результатом, а также тот факт, что положения о денонсации, содержащиеся в документах кодификации, никогда не использовались, обеспечили международное сообщество сводом норм договорного права, подавляющее большинство которых уже стали нормами обычного права и отражают общепризнанные гуманитарные принципы«¹. Эти основополагающие нормы должны соблюдаться всеми госу- дарствами независимо от того, ратифицировали они конвенции, содержащие данные нормы, или нет, поскольку последние представляют собой незыблемые принципы международного обычного права.

¹ Международное ядерное право в документах. — Казань: Изд-во Казанского ун-та, 2003. — С. 146.

210

международного гуманитарного права многократно возрастает, так как оно связывает в своих действиях участников вооруженных конфликтов, к которым применить определенные нормы договорного права не представляется возмож- ным. На основе сложившейся практике государств и международных судебных органов можно предположить, что основополагающие нормы международного гуманитарного права приобретают характер jus cogens, т.е. являются общепризнанными в качестве части международного императивного права. Инициативы Международного Комитета Красного Креста на XXVI Международной конференции Красного Креста и Красного Полумесяца (Женева, 1995 г.) в области исследования обычных норм международного гуманитарного права, примени-мых в вооруженных конфликтах международного и немеждународного характера, подтверждают данную тенденцию и являются следующим шагом на пути гуманизации сферы вооруженной борьбы.

3. Международно-правовая регламентация поведения воюющих сторон в современных вооруженных конфликтах разработана недостаточно подробно и содержит ряд пробелов. Основная причина этого коренится в изменениях, ко-торые произошли за последнее время в структуре вооруженной борьбы. Большинство договорных норм международного гуманитарного права применяются в случае межгосударственных и национально-освободительных войн — международных вооруженных конфликтов, количество которых в настоящее время незначительно. Вооруженные конфликты немеждународного характера регламентируются гораздо меньшим числом международно-правовых норм, хотя их количество постепенно возрастает. Кроме статьи 3 общей для Женевских конвенций 1949 года, Дополнительного протокола II 1977 года в ситуации внутреннего конфликта применяются статья 19 Гаагской конвенции 1954 года о защите культурных ценностей и Протокол II к ней от 26 марта 1999 года, Конвенция 1997 года о запрещении применения, накопления запасов, производства и передачи противопехотных мин и об их уничтожении и Конвенция 1980 года о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия.

211

ловного суда. Исследование положений вышеприведенных международно-правовых актов наглядно подтверждает недостаток правовой регламентации внутренних конфликтов. Решением данной проблемы могла бы стать как разра-

_# ботка новых международных договоров, применяемых в период немеждуна-

родных вооруженных конфликтов, так и унификация существующих норм международного гуманитарного права, регулирующих поведение участников международных и немеждународных вооруженных конфликтов.

4. Ситуационная сфера применения международного гуманитарного права не распространяется на случаи, когда на стороне одного из участников вооруженного конфликта, происходящего на территории какого-либо государства, происходит вооруженное вмешательство третьей иностранной стороны. В таких условиях возникает вопрос об интернационализации внутреннего конфликта, а также об определении объема права, применимого в данной ситуации. Вмешательство в военные действия иного субъекта международного права — государства (группы государств) или международной организации, непосредственно ведет к изменению характера вооруженного конфликта. Вооруженное противостояние приобретает международный оттенок, поскольку в конфликте участвует несколько субъектов, обладающих международной правосубъектностью. Вместе с тем невооруженное вмешательство, осуществляемое, к примеру, в виде поставок оружия и другой материальной помощи, предоставления военных специалистов, обучения военному делу военнослужащих одной из сторон, не может считаться достаточным, чтобы интернационализировать воо-

•• руженный конфликт немеждународного характера, даже если такое вмешатель-

ство стало решающим и определило исход конфликта. При этом для определения применимого в подобной ситуации права представляется целесообразным не отделять внутренние аспекты вооруженного конфликта от международных, а применять международное гуманитарное право в полном объеме.

щ, ненных Наций во внутренний конфликт всю совокупность норм международ-

ного гуманитарного права применить невозможно, так как, являясь лишь производным субъектом международного права, Организация не способна по своей природе выполнять некоторые международно-правовые обязательства (функ-

212

ции Державы-покровительницы, пресечение преступлений в уголовном порядке и т.д.).

5. Концепция миротворчества за время своего существования претерпела существенные изменения. Миротворческая деятельность стала одним из центральных направлений деятельности ряда международных организаций, которая подразумевает совокупность мер, включающих мирные средства в соответствии с главой VI Устава ООН, временные меры и рекомендации согласно главе VII Устава ООН, а также коллективные действия с использованием вооруженных сил, военных наблюдателей, полицейского и гражданского персонала. В практике ООН операции по поддержанию мира занимают важное место сре-ди международно-правовых мер по урегулированию международных споров и вооруженных конфликтов. С момента их первого учреждения задачи, выполняемые ОПМ, расшились и приобрели полифункциональный и многокомпонентный характер. В ряде случаев в мандате на проведение операций Советом Безопасности ООН санкционировалось применение принудительных мер, которые предусматривали применение оружия не только в случаях самообороны персоналом ООН, что свойственно традиционным ОПМ, но и для обеспечения защиты при доставке чрезвычайной гуманитарной помощи, преодоления попыток воспрепятствовать исполнению поставленных перед миротворцами задач. Такое положение вещей в отсутствие устойчивого международно-правового регулирования ОПМ размывает границы между операциями по поддержанию мира и операциями по принуждению мира и пагубно влияет на доверие мирового сообщества к такой форме поддержания международного мира и безопасности. В этих условиях заполнить существующий пробел между Уставом ООН, прямо не предусматривающим ОПМ, и резолюциями Совета Безопасности ООН, санкционирующими операцию, возможно принятием специального нормативного акта об основных принципах операций по поддержанию мира. Базой для принятия данного документа в дополнении к Уставу ООН и резолюциям Совета Безопасности ООН могут послужить типовое соглашение о статусе сил при проведении ОПМ (А/45/594 от 9 октября 1990 г.), Конвенция 1994 года о безопасности персонала ООН и связанного с ней персонала, Бюллетень Генерального секретаря ООН о применении вооруженными силами ООН норм междуна-

213

родного гуманитарного права¹ (ST/SGB/1999/13 от 6 августа 1999 г.) и другие документы, посвященные регламентации отдельных элементов операций по поддержанию мира.

6. Применимость международного гуманитарного права к силам ООН на протяжении многих лет оставалась дискуссионным вопросом. Организация Объединенных Наций, ссылаясь на аргументы юридического, политического и практического характера, отвергала возможность применения гуманитарных норм. В частности, ООН указывала на невозможность участия в основных источниках международного гуманитарного права, в связи с тем, что в них не предусматривается возможность ратификации международными организациями. Кроме того, ООН заявляла, что не может выступать в конфликте в качестве «воюющей стороны». В последнее время позиция Организации в отношении применимости МГП к силам ООН изменилась. В Конвенции 1994 года о безопасности персонала ООН, Бюллетене Генерального секретаря ООН о применении вооруженными силами ООН норм международного гуманитарного права, а также в целом ряде соглашений о статусе сил ООН, заключаемыми с «принимающими государствами» применимость международного гуманитарного права выражена в прямой форме. Однако, если в ситуации операций ООН, санкционированных Советом Безопасности в качестве принудительной меры на основании главы VII Устава ООН, в которой какой-либо персонал задействован в качестве комбатантов против организованных вооруженных сил, применимость МГП не вызывает сомнений, то в отношении операций по поддержанию мира такой определенности не наблюдается. Тем не менее, оправданной, с нашей точки зрения, представляется позиция, в соответствии с которой силы ООН, находясь в ситуации вооруженных конфликтов, на всем протяжении их участия либо в качестве комбатантов, либо гражданских лиц должны пользоваться защитой, предоставляемой международным гуманитарным правом. В целях устранения неопределенности в применении международного гуманитарного права к силам ООН целесообразно принятие юридически обязательного документа, который бы установил параметры международно-правовой защиты сил ООН, принимающих участие в разнообразных и многокомпонентных операциях ООН

Автор определяет также необходимость принятия отдельного документа, регулирующего применение международного гуманитарного права к вооруженным силам, действующим под эгидой ООН.

214

по поддержанию мира, и окончательно решил вопрос о применимости международного гуманитарного права в таких ситуациях.

7. Понятие «персонал ООН» охватывает военный, гражданский и поли цейский персонал Организации. Гражданский и полицейский контингенты ООН в рамках операций, проводимых под командованием и контролем ООН, не являются комбатантами и пользуются защитой международного гуманитар ного права в полном объеме наравне с гражданскими лицами. Дополнительную защиту данной категории лиц также предоставляет Конвенция 1994 года о безопасности персонала ООН. В отношении военного персонала ООН на осно вании анализа основных источников международного гуманитарного права и дополнительных средств толкования можно сделать вывод, что допускается обладание лицами из состава военного контингента ООН статусом как комба- танта, так и некомбатанта. При этом военнослужащих ООН следует приравни вать к комбатантам в следующих случаях: а) в операциях Организации Объеди ненных Наций, санкционированных Советом Безопасности в качестве принуди тельной меры на основании главы VII Устава ООН (Корея (1950 г.), Ирак (1990 г.), Босния и Герцеговина (1993 г.)); б) в операциях по поддержанию мира, при условии, что применение вооруженной силы с санкции Совета Безопасности ООН, примет долговременный и масштабный характер (Сомали (1992 г.), быв шая Югославия (1991 — 1995 гг.)). В остальных ситуациях, возникающих в пе риод проведения операций по поддержанию мира, в том числе в единичных эпизодах кратковременного применения оружия, военный персонал ООН сле дует рассматривать в качестве некомбатантов. В вопросе об объеме примени мого к вооруженным силам ООН международного гуманитарного права, на наш взгляд, логичной выглядит позиция применения совокупности норм меж дународного гуманитарного права, регламентирующих международные воору женные конфликты. Такой подход не только улучшит защиту персонала ООН, но и создаст условия для успешного осуществления функций, которыми их на делило международное сообщество.

8. Международно-правовая защита сотрудников ООН, нередко выпол няющих поставленные перед ними задачи в период вооруженных конфликтов,

¹ См.: Commentary on the Additional Protocols of June 8 1977 to the Geneva Conventions of 12 August 1949 / Eds. Y. Sandoz, С Swinarski, B. Zimmermann. — Geneva: ICRC, Martinus Nijhoff Publishers, 1987. — P. 439.

215

не предусмотрена источниками международного гуманитарного права. За период деятельности ООН более 1900 сотрудников Организации погибло при исполнении своих служебных обязанностей. Ни Женевские конвенции 1949 года, ни Дополнительные протоколы 1977 года к ним не устанавливают специальный правовой режим, направленный на повышение безопасности персонала ООН. Принятие 9 декабря 1994 года в Нью-Йорке Конвенции о безопасности персонала Организации Объединенных Наций и связанного с ней персонала стало одной из первых мер, нацеленной на решение этой проблемы. Конвенция создает договорную основу для обеспечения безопасности и зашиты персонала ООН, размещенного на территории государств-участников, от различного рода преступлений против личности, свободы и жизни членов персонала ООН, определяет меры по обеспечению судебного преследования или выдачи преступников, а также порядок установления юрисдикции и оказания взаимной помощи в уголовных вопросах. Положения Конвенции тесно взаимодействуют с нормами международного гуманитарного права, сфера применения которых также распространяется на операции, проводимые под эгидой ООН. Следует особо отметить, что сфера применения международного гуманитарного права значительно шире и охватывает ситуации, в которых Организацию Объединенных Наций можно считать «воюющей стороной», а военный персонал ООН выступает в качестве комбатантов.

Несмотря на очевидные достоинства Конвенции, ряд, содержащихся в ней пробелов, снижает эффективность ее применения. Во-первых, практика проводимых в последнее время операций ООН свидетельствует о том, что некоторые категории персонала, которые зачастую подвергаются посягательствам и нападениям, не подпадают под защиту Конвенции. В связи с этим наиболее вероятным путем исправления сложившейся ситуации может послужить распространение защитного режима Конвенции на весь персонал ООН, принимающий участие в миротворческих операциях. Следовательно, условие о необ- ходимости объявления особого риска в отношении персонала ООН для применения Конвенции теряет свою актуальность. Полное исключение его из текста документа, с нашей точки зрения, позволит избежать дополнительных административных барьеров на пути эффективного применения содержащихся в нем

216

международно-правовых норм. Во-вторых, в Конвенции не уделено достаточно внимания современным операциям по поддержанию мира, которые, как отмечалось выше, качественно усложнились при общем увеличении их числа. В та- кой ситуации логичным представляется решение распространить сферу применения Конвенции на все операции ООН, за исключением случаев, рассматриваемых в п. 2 ст. 2 Конвенции. В-третьих, формулировки, приведенные в п. 2 ст. 2 и п. 1 ст. 20 Конвенции, в отношении применения норм международного гуманитарного права представляются неудовлетворительными и требуют уточнения. В этих целях необходимо учитывать то обстоятельство, что персонал ООН при определенных условиях в операциях по поддержанию мира может выступать в качестве комбатантов. В этом случае материальные сферы применения Конвенции и международного гуманитарного права пересекаются и дополняют друг друга. Следовательно, во избежание двусмысленности в толковании этих конвенциальных положений следует четко обозначить границы их применения. Наиболее практичным способом восполнения указанных выше пробелов стало бы принятие факультативного протокола к Конвенции, который бы дополнил и конкретизировал конвенциальные положения.

9. Эффективность международного права в целом и международного гуманитарного права в частности в значительной степени зависит от функционирования его механизмов на национальном уровне. Помимо уголовной ответственности физических лиц за нарушение норм и принципов права вооруженных конфликтов, государства включают в национальное законодательство механизмы реализации права. Российской Федерацией за последние 15 лет проведено множество мероприятий правового и практического характера для реализации норм МГП на внутригосударственном уровне. Активное участие военного контингента Российской Федерации в операциях по поддержанию и восстановлению международного мира и безопасности актуализирует необходимость принятия соответствующих мер для конкретизатиции основополагающих норм и принципов МГП в военном законодательстве РФ. В соответствии с Федеральным законом «О порядке предоставления Российской Федерацией военного и гражданского персонала для участия в деятельности по поддержанию или восстановлению международного мира и безопасности» от 23 июня 1995 года предусмотрена

217

дусмотрена специальная подготовка воинского контингента, включающая изучение Женевских конвенций 1949 года и Дополнительных протоколов 1977 года. Занятия по применению норм Mill проводятся в соответствии с приказом МО № 75 1990 года, который предписывает командирам всех степеней распространять знания о МГП, изучать его в системе боевой и правовой подготовки, обеспечивать подчиненных текстами международно-правовых документов и законодательных актов, определяющих поведение личного состава в период вооруженного конфликта. Значительным вкладом в имплементацию норм международного гуманитарного права в военно-правовые акты является Наставление по международному гуманитарному праву для Вооруженных Сил РФ, в котором впервые предусматривается обязанность командиров обеспечивать соблюдение права войны в процессе ведения военных действий. Практика Российской Федерации в данной области свидетельствует о том, что международное право становится общим не только на международной арене как основа взаимоотношений государств, но и как основа общего правового поля в их территориальных пределах.

Основатель Международного Комитета Красного Креста Анри Дюнан писал: «Если страшные способы истребления, которыми располагают теперь народы, возможно, сократят со временем продолжительность войны, то сражения от этого станут еще гибельнее; в наше время, когда случайности играют такую большую роль, разве войны не могут возникать самым неожиданным образом? Одних этих соображений уже достаточно, чтобы желать не быть застигнутым врасплох«¹. И если положительный ответ на вопрос о применимости международного гуманитарного права в период вооруженных конфликтов не вызывает сомнений, то вопрос о том, какие международно-правовые нормы применять в конкретной ситуации вооруженной борьбы, на который мы попытались ответить в настоящем исследовании, готовит почву для дальнейших научных изысканий.

' Дюнан А. Воспоминание о битве при Сольферино. — М.: МККК, 2001. — С. 126.

218