Правовые позиции Межамериканского суда по правам человека в судебной практике американских государств

Согласно ст. 1 (1) и 2 Американской конвенции, основное обязательство государств-участников этого договора заключается в том, чтобы принимать в соответствии со своими конституционными процедурами и положениями Конвенции такие законодательные или другие меры, которые могут оказаться необходимыми для введения в действие прав и свобод человека, закрепленных в Конвенции.

В этой связи, на наш взгляд, важно установить, являются ли национальные суды одним из средств обеспечения взаимосвязи между национальным правом и межамериканскими стандартами в области прав человека.

Действительно, государства по доброй воле становятся участниками межамериканских договоров по правам человека. В Американской конвенции говорится, что «государства-участники настоящей Конвенции обязуются уважать права и свободы, признанные в ней, и обеспечивать для всех лиц, находящихся под их юрисдикцией, свободное и полное осуществление этих прав и свобод...»^[382].

Это положение Американской конвенции создает концептуальную основу взаимосвязи договора и внутреннего законодательства государств.

Из ст. 1 (1) Американской конвенции следует, что государства приняли на себя двойную обязанность: уважение права человека и обеспечение их свободного и полного осуществления. Что касается обязательства «гарантировать», то, согласно ст. 2, от государств требуется «принимать в соответствии со своими конституционными процедурами и положениями настоящей Конвенции такие законодательные или другие меры, которые могут оказаться необходимыми для осуществления этих прав и свобод»^[383].

Суды играют центральную роль в этом процессе, они обязаны применять эти нормы и оценивать поведение других государственных органов на предмет соответствия международным обязательствам, в том числе которыми они связаны^[384]. С этой точки зрения национальные суды играют решающую роль в качестве гарантов прав, установленных международными обязательствами, так как доступ к международным органам защиты прав человека возможен только после исчерпания национальной процедуры. Суды также играют важнейшую роль в использовании решений международных судебных органов, таких как Межамериканский суд. «Нормативный» компонент имеет особое значение, но опыт показывает, что отсутствие эффективной системы судебной защиты, скорее всего, будет приводить к тому, что другие государственные органы будут нарушать эти нормы^[385].

Обязанность государства эффективно обеспечивать уважение прав человека содержится в Американской конвенции и было подтверждено в 1988 г. Межамериканским судом в деле Веласкес-Родригес. Более чем через два десятилетия после вынесения основополагающего решения требования к государствам существенно возросли. В настоящее время наравне с негативными обязательствами (не нарушать прав человека, например, воздерживаться от пыток, убийств или похищений) на государства возложены и позитивные обязательства: предпринимать активные действия для обеспечения прав человека (например, проведение эффективного расследования нарушений прав человека, принятие мер по восстановлению нарушенных прав человека и т.п.)^[386]. С этой точки зрения особенно важно, что судебная практика Межамериканского суда вдохновила высшие суды нескольких стран региона в нескольких сложных делах. В ходе своей 30-летней работы Межамериканский Суд вынес решения, касающиеся обязательств государств по расследованию и наказанию лиц, ответственных за нарушения прав человека, а также права на надлежащую правовую процедуру и эффективные средства судебной защиты. Эти решения Суда имеют концептуальное значение для развития правоприменительной практики национальных судов американских государств.

Начиная с 1995 г. был достигнут значительный прогресс: все чаще высшие суды отдельных стран региона используют в своей работе практику Межамериканского суда. В этом диалектическом процессе взаимодействия между национальным и международным правом роль судей и юристов имеет основополагающее значение для обеспечения того, чтобы национальные суды способствовали применению международных стандартов в области прав человека на национальном уровне.

Межамериканские стандарты в области прав человека оказывают существенное влияние на национальное законодательство и правоприменительную практику американских государств. Однако если влияние этих стандартов на национальное законодательство стран Американского континента подробно анализируется в том числе в отечественной международно-правовой доктрине, в частности, в работах Г.И. Конь, то применение правовых позиций Межамериканской комиссии и Суда в практике судебных органов государств региона, как правило, остается вне пристального внимания. Однако, по нашему мнению, именно развитие практики использования межамериканских стандартов по правам человека национальными судами государств является одним из ключевых факторов для оценки выполнения государствами обязательств по ст. 1 и 2 Американской конвенции.

По нашему мнению, национальные суды ряда государств Американского континента в большинстве своем исходят из того, что решения международных судов должны служить в качестве руководящих принципов для национальных судов. Первым решением, в основу которого был положен этот подход, было решение Верховного суда Аргентины по делу Giroldi, вынесенное в 1995 г.^[387]. Обратившись к практике Межамериканского суда по правам человека как наиболее авторитетной инстанции по правам человека в регионе Конституционный суд Перу заявил, что недостаточно прибегнуть к нормам международного права как таковым, необходимо принимать во внимание толкование этих норм Межамериканским судом. Другим фундаментальным шагом, который был сделан рядом национальных судов региона, стало утверждение положения о том, что решения Межамериканского суда обязательны для всех национальных судов государств-участ- ников Конвенции.

В этой связи решение Конституционного суда Перу от 19 июня 2007 г. относительно неконституционности Закона № 28642 представляет особый интерес^[389]. Целесообразно привести выдержку из этого решения: «решения Межамериканского суда по правам человека являются обязательными для всех органов государственной власти, и этот обязательный характер не исчерпывается резолютивной частью, а распространяется на все мотивы решения, даже по тем делам, в которых правительство Перу не является участником судебного разбирательства»^[390]. Кроме того, Суд подчеркнул, что решения Межамериканского суда по правам человека и его консультативные заключения являются обязательными для правительства Перу и составляют важную часть национального законодательства в соответствии со ст. 55 Конституции Перу. Пренебрежение такими решениями может привести к нарушению Конституции или, что еще хуже, преступлению, совершенному во время исполнения служебных обязанностей в соответствии со ст. 99 Конституции^[391].

Положительная практика высших судов нескольких стран Латинской Америки отражает динамическое взаимодействие международного и национального права, что приводит к постепенному изменению норм внутреннего законодательства и практике их применения и толкования. Это является обнадеживающим признаком приверженности национальных судов обязательности решений Межамериканского суда.

Далее мы более подробно остановимся на взаимодействии международного и национального права, особенно относительно влияния решений Межамериканского суда и доводов, приведенных Судами в своих решениях, на национальное право. Рассмотрим это взаимодействие на двух примерах: 1) амнистия; 2) недискриминация и защита права коренных народов.

Межамериканский суд неоднократно указывал, что амнистия является основными препятствием к полному соблюдению международных обязательств гарантировать права человека.

В деле Gomes Lund et al. Guerrilha do Araguaiа v. Brazil Суд указал, что «в случаях грубых нарушений прав человека вынесение решений об амнистии несовместимо с обязательствами государств, взятыми на себя в соответствии с Американской конвенцией»^[393]. Аналогичная позиция была высказана судом по делам Barrios Altos and La Cantuta v. Peru^[394] и lmonacid Arellano et al. v. Chile^[395].

В этой связи наибольший интерес представляет дело Barrios Altos and La Cantuta v. Peru о так называемой «амнистии относительно самого себя» в Перу в 1995 г.^[396]. Суд подчеркнул в своем решении, что «все положения об амнистии, положения о сроках давности и создание мер, направленных на устранение ответственности, недопустимы, если они направлены на предотвращение расследования или наказания лиц, виновных в серьезных нарушениях прав человека, таких как пытки, внесудебные казни и насильственные исчезновения. Такие меры, если они приняты, нарушают неотъемлемые права, признанные международным правом прав человека»^[397]. Последствия от этого решения являются особенно интересными по двум причинам. Во-первых, меры, принятые в Перу по соблюдению в полном объеме этого решения Суда, привело к реализации эффективных мер по борьбе с безнаказанностью в отношении серьезных нарушений прав человека. Кроме того, Суд оказал влияние на развитие практики высших судов в регионе по важнейшему вопросу безнаказанности. Дело Barrios Altos and La Cantuta v. Peru касалось событий, произошедших в Перу в 1991 г., когда военизированная группа, известная как «Колина», убила 15 человек в центре Лимы.

Суд счел, что законы об амнистии, введенные в действие Альберто Фухи- мори в 1995 г. нарушают ч.

Кроме того, как установил Межамериканский суд, законы об амнистии в отношении самих себя приводят к беззащитности жертв и содействуют безна- казанности. Таким образом, они явно несовместимы с целями и духом Американской конвенции^[399]. На основе сделанных выводов Межамериканский суд установил, что Законы об амнистии № 26479 и № 26492 несовместимы с Американской конвенцией о правах человека и, следовательно, и не имеют юридической силы^[400].

Решение Межамериканского суда в отношении Перу имело молниеносный эффект. Перуанские суды отменили законы об амнистии. Режим Фухимори пал в ноябре 2000 г., и переходное правительство под председательством В. Паниа- гуа признало международные обязательства страны.

После получения уведомления о решении Межамериканского суда переходное правительство Перу направило его в Верховный суд, который в тот же день передал его в нижестоящие суды, указав на необходимость вернуться к рассмотрению уголовного дела в связи с событиями Барриос-Альтос из-за решения Межамериканского суда^[401]. Нижестоящие суды выполнили требование, и в тот же день специальный прокурор потребовал и получил ордер на арест 13 человек, причастных к убийству, в том числе 2 армейских генералов^[402]. Подозреваемые были задержаны, и в отношении них начались процессы в судах. Еще один обвиняемый - бывший президент Фухимори - был впоследствии осужден Верховным судом и приговорен к 25 годам лишения свободы^[403].

После этих успехов и последующего толкования решения Межамериканского суда несколько судов региона вынесли ряд важных решений.

Например, при принятии решения по апелляционной жалобе, поданной лицами, обвиняемыми в задержании и последующем исчезновении Мигеля Анхеля Сандоваля Родригеза^[404], совершенного агентами Управления национальной разведки в 1975 г., Апелляционный суд Сантьяго (Чили) заявил, что толкование Американской конвенции Межамериканским судом является окончательным и единственно верным^[405]. Кроме того, Апелляционный суд прямо ссылается в своем решении на п. 41 решения по делу Barrios Altos^[406]. Впоследствии Верховный суд установил, что амнистия в делах по насильственным исчезновения может относиться только к периоду до марта 1978 г. и что амнистия не применяется, если исчезновение человека продолжалось или совершалось после этой даты^[407].

В 2010 г. Верховный суд Перу отменил оправдательный приговор по делу Lecaros Carrasco^[408] по причине незаконности применения закона об амнистии, учитывая, что эти «преступления представляют похищения и имеют ту же природу, что и преступления против человечности, а следовательно, недопустимо применять амнистию в качестве причины для освобождения от уголовной ответственности»^[409].

В Аргентине было несколько интересных дел. Два из них представляют особый интерес. Одним из них является решение Федеральной палаты Сальты от 29 июля 2003 г.^[410], а другим - дело Хулио Эктора Симон, которое завершилось решением Верховного суда Аргентины в июне 2005 г.^[411].

В своем решении Федеральная палата Сальты указала, что Законы № 23492 и № 23521 являются неконституционными и приказал задержать обвиняемых Карлоса Малхолла и Мигеля Рауль Жантиль и допросить по делу Cabezas, Daniel Vicente. Практика Межамериканского суда и решение по делу Барриос- Альтос были основными составляющими аргументации Федеральной палаты.

Конституционный суд Колумбии, со своей стороны, в одном из дел подтвердил тезис о недопустимости применения амнистии и самоамнистии. Колумбийское законодательство устанавливает, что в отношении организаторов и любых участников преступлений терроризма, похищения людей и вымогательства не может применяться амнистия. Когда конституционность этого закона была оспорена, Конституционный суд оставил в силе закон и подтвердил его законность, ссылаясь на международное право и решения Межамериканского суда по правам человека, указав, что в случае тяжких преступлений «вынесение решений о самоамнистии, общей амнистии... или применение любого другого механизма, который будет ущемлять права жертв на эффективные средства судебной защиты, являются неконституционными»^[412].

Рассуждения Конституционного суда Колумбии интересны и в связи с ратификацией Колумбией Римского статута Международного уголовного суда посредством Закона № 742 от 5 июня 2002 г. Конституционный Суд постановил, что этот закон соответствует Конституции Колумбии.

Конституционный суд, основываясь на решениях Межамериканского суда, постановил, что «принципы и нормы международного права, признанные Колумбией (ст. 9 Конституции), Римский статут и наше конституционное право, которые позволяют выносить решение об амнистии или помиловании только за политические преступления и после уплаты соответствующей компенсации (п. 17 ст. 150 Конституции), не допускают предоставление объявление всеобщей амнистии или самоамнистии или применение любого аналогичного механизма, так как это лишает жертвы права на эффективные средства судебной защиты, как указал в своем решении Межамериканский суд по правам человека»^[413]. В примечании Конституционный суд отметил, что Межамериканский суд по правам человека указал на условия, в которых амнистия совместима с обязательствами, принятыми государствами-участниками Американской конвенции о правах человека. Например, в деле Барриос-Альтос, решение от 14 марта 2001 г., Межамериканский суд постановил, что перуанские законы об амнистии противоречат Американской конвенции и что государство несет ответственность за нарушение права жертв на справедливое расследование^[414].

В Уругвае в 2009 г. Верховный суд постановил, что Закон № 15.848 «Ley de Caducidad de la Pretension Punitiva del Estado» (Закон об амнистии) является неконституционным, поскольку он был принят в интересах военнослужащих и полиции, совершивших грубые нарушения прав человека и остававшихся безнаказанными во время де-факто существовавших режимов^[415].

Гармонизация положений национального законодательства и политики государств в области прав человека с правовыми позициями органов контрольного механизма Конвенции ярко проявляется в решениях национальных судов.

Недопустимость дискриминации и права коренных народов. Защита прав коренных народов была и остается крайне сложной проблемой, так как этот вопрос затрагивает ту часть населения, которая долго страдала от угнетения.

В начале межамериканское правосудие не сосредоточило свое внимание на правах коренных народов и исторически сложившейся практике нарушения прав человека, от которых они страдали, например, от дискриминации^[416]. Тем не менее коренные общины все чаще прибегают к межамериканским механизмам защиты прав человека, чтобы отстаивать свои права. Впервые Межамериканский суд вынес решение по делу, касающемуся прав коренных народов, в 1991 г.^[417]. Только начиная с 2001 г. дела начали поступать чаще^[418]. Некоторые авторы, такие как Паскуалуччи, считают, что на глобальном уровне Межамериканский суд является одной из основных движущих сил для прогрессивного развития в этом направлении^[419]. Запрет дискриминации, уважение норм обычного права в настоящее время являются важными составляющими международного права прав человека^[420]. Как справедливо указывает в своей работе Нэш, «хотя судебная практика Межамериканского суда не может решить все проблемы коренных народов (это не является задачей международных судов), он может внести свой вклад, устанавливая объем и содержание обязательств государств в этой сфере»^[421].

В своей практике Межамериканский суд последовательно заявлял о принципе недискриминации, установив, «что государства обязаны не вводить дискриминационные положения в их национальное законодательство, устранить

положения дискриминационного характера, бороться с практикой подобного рода и устанавливать нормы и реализовывать другие меры, которые признают и обеспечивают равенство каждого человека перед законом. Различие, которое не имеет объективного и разумного оправдания, является дискриминацией»^[422].

Очевидно, что государство имеет международные обязательства гарантировать права человека «без какой-либо дискриминации по признаку расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, экономического положения, рождения или любых иных социальных условий», как это предусмотрено в ст. 1 Американской конвенции по правам человека^[423].

Конвенция также устанавливает принцип равенства: «Все люди равны перед законом. Соответственно, они имеют право без всякой дискриминации на

424

равную защиту закона»^[424].

Обязательство предполагает необходимость адаптации законов государства к Конвенции. При этом государство должно гарантировать эффективность законов о недискриминации. Это означает не только воздержание от принятия дискриминационных законов и правил^[425], но и гарантирование того, что государственные институции будут относиться с равным уважением ко всем людям и соблюдать принцип недискриминации^[426].

Концепция юридического плюрализма, которой придерживается Межамериканский суд в своей правовой практике, нашла свое отражение, например, в деле Yatama. Суд подчеркнул, что «для обеспечения эффективной защиты прав коренных народов государствам необходимо принимать во внимание их обычное право, ценности и обычаи»^[427].

Обычное право также должно являться одним из источников толкования государственных обязательств в этом вопросе^[428].

Права коренных народов - хороший пример действия юридического плюрализма, поскольку включают в себя уважение обычного права, право на коллективную собственность на землю и территорию, а также признание правосудия в племенах, где механизмы и процедуры отличаются от тех, которые указаны в писаном праве^[429].

Индивидуальные права распространяются и на племена, в связи с этим они должны рассматриваться именно в этом контексте. Действительно, так как решения Межамериканского суда касаются отдельных лиц, Межамериканский суд истолковал положения Американской конвенции и других международных договоров и документов, таких как Конвенция МОТ № 169 «О коренных народах и народах, ведущих племенной образ жизни» в независимых странах через призму особенностей коренных народов, чьи права были затронуты. Межамериканский суд делает это для того, чтобы установить степень воздействия на индивидуальное право каждого. Так, коллективные права являются частью культурной самобытности коренных народов, и важно исходить из этого коллективного аспекта при предоставлении компенсации, так как это неотъемлемый элемент затрагиваемой идентичности^[430].

Развитие этого тезиса в практике Межамериканского суда можно найти в деле Xakmok Kasek indigenous Community v. Paraguay, где Межамериканский суд заявил, что «понятие собственности и владения в общинах коренных народов может иметь собирательное значение» в том смысле, что имущество принадлежит не конкретным людям, а группам и сообществам, отметив, что это исходит из культуры, обычаев и верований разных народов и должно быть защищено Американской конвенцией^[431]. Межамериканский суд также подтвердил необходимость государства учитывать обычаи коренных народов в деле Mayagna (Sumo) Awas Tingni Community v. Nicaragua^[432]. Суд указал, что, в соответствии с Американской конвенцией, Никарагуа необходимо реализовать меры по «делимитации и оформлению права собственности на имущество членов племени Awas Tingni в соответствии с обычным правом на ценности, обычаи и нравы этой общины»^[433]. В этой связи решение Межамериканского суда от 2001 г. по делу племени Awas Tingni было особенно важным, так как Межамериканский суд заявил о традициях коллективной собственности, объясняя право коренных народов на недвижимость. Это было первое обязательное к исполнению решение международного суда о признании коллективного права коренных народов на владение землей и природными ресурсами^[434].

Как пишут об этом С.Д. Анайя и К. Гроссман, «это первое юридически обязательное решение международного трибунала, которое поддержало коллективное право на землю и право на ресурсы коренных народов»^[435].

Это решение закрепило право общины Awas Tingni на собственность на землю и параллельно обязанность государства признания этого права. Среди прочего Межамериканский суд вынес решение на основании традиций коренных народов и их особых правил, регулирующих земельные отношения. Межамериканский суд установил, что члены общины Awas Tingni «имеют общее право собственности на земли, на которых они в настоящее время живут, без ущерба для прав других коренных общин»^[436]. В 2008 г. правительством Никарагуа были выданы документы, подтверждающие право собственности на 73 000 га, исполнив тем самым решение Межамериканского суда.

Сложным является вопрос соотношения национального права и права коренных народов. Например, Дж. Черч в своих работах отмечал, что «признание права коренных народов наряду с национальный правом указывает на правовой дуализм, который признает культурное разнообразие»^[437].

Основной вопрос состоит в отношениях и взаимосвязи между фундаментальными правами, закрепленными в национальных и международных нормах, с одной стороны, и законами и обычаями коренных народов, с другой.

В качестве отправной точки для обеспечения уважения прав коренных народов представляется обоснованным взять позицию Конституционного суда Колумбии:

- фундаментальные конституционные права представляют собой необходимый минимум для сосуществования всех людей;

- права и обычаи общин имеют приоритет над нормами национального законодательства, затрагивающими коренные народы, при условии, что эти права и обычаи не противоречат фундаментальным конституционным правам.

Суд занимается разработкой и постоянным развитием своих правовых позиций. В настоящее время обязательный характер постановлений Суда не оспаривается. Государства, как правило, исполняют решения Суда. Наиболее важным индикатором авторитета Суда является прогрессивный характер его правовых позиций по правам человека, сформулированных в консультативных заключениях и решениях, в особенности по защите прав коренных народов и вопросах амнистии, который предопределил их восприятие со стороны национальных судебных органов.