2.2. Правовой статус Организации Североантлатического договора и Западноевропейского Союза, как главных военных компонентов современной системы европейской безопасности

В современных международных отношениях международные организации выступают как форма сотрудничества государств и многосторонней дипломатии. Появление в середине ХІХ в. первых международных межправительственных организаций (далее: ММПО), было обусловлено объективными потребностями в постоянной координации их действий, сформировавшимися в ходе международного общения государств, а также заинтересованности их в взаимном сотрудничестве по ряду вопросов, представляющих общий интерес.

Общеизвестно, что термин «международные организации» употребляется, как правило, применительно и к межгосударственным (межправительственным), и к неправительственным организациям. Однако их юридическая природа различна. Для межгосударственной организации характерны следующие признаки: членство государств; наличие учредительного международного договора; постоянные органы; уважение суверенитета государств-членов. С учетом этих признаков можно констатировать, что международная межправительственная организация – это объединение государств, учреждено на основе международного договора для достижения общих целей, имеющее постоянные органы и действующее в общих интересах государств-членов при уважении их суверенитета. Такие организации являются субъектами международного права [109].

Примером международных межправительственных организаций могут выступать Организация Североантлатического договора (НАТО) и Западноевропейский союз (ЗЕС).

В организационном аспекте НАТО была создана на основе Вашингтонского договора подписанного в апреле 1949 г. двенадцатью государствами, каждое из которых добровольно присоединилось к нему после завершения публичных обсуждений и соответствующей парламентской процедуры [110]. Договор уважает индивидуальные права всех государств-членов НАТО и их международные обязательства, принятые в соответствии с Уставом ООН. Он обязывает каждое государство взять на себя ответственность, связанную с общей безопасностью, но одновременно и дает возможность каждому члену организации пользоваться преимуществами общей безопасности.

Следует отметить, что структура Организации Североатлантического договора дает возможность достижения поставленной цели. Прежде всего, это ММПО, в которой все государства-члены сохраняют суверенитет и независимость. Она является форумом, где государства-члены консультируется по любым возникающим вопросам, и утверждают решения по политическим и военным проблемам, касающихся их безопасности. Эта организация имеет необходимые органы, которые обеспечивают консультации и сотрудничество между ее членами в политической, военной, экономической, научной и других невоенных отраслях.

Центр политической деятельности Альянса и постоянное место нахождения Североатлантического Совета – это его Штаб-квартира в Брюсселе. Тут размещены постоянные и военные представители государств, национальные делегации, Генеральный секретарь и сотрудники НАТО, Глава Военного комитета и Международный военный штаб, а также ряд комитетов Международного секретариата, созданных Альянсом.

Основные механизмы сотрудничества между государствами-членами Альянса были созданы во время его формирования. Среди них наиболее важным является Североатлантический Совет (САС). Он наделен реальной политической властью и правом утверждать решения. В его состав входят постоянные представители всех государств-участников, которые собираются на заседание Совета не менее одного раза в неделю. В рамках Совета проходят также заседания высшего уровня при участии министров иностранных дел и глав правительств. Совет – это единый орган Альянса, полномочия которого определяются непосредственно Североатлантическим договором. Договор уполномочил Совет самому создать подчиненные ему органы. Так были созданы комитеты и группы планирования для обеспечения работы Совета [112].

В соответствии с правилом единогласия, применяемым в Совете НАТО, решения Совета должны приниматься единогласно всеми его членами, но без голосования.

Каждое государство-член Альянса представлено в Североатлантическом совете Постоянным представителем в ранге посла, которому помогает национальная делегация, состоящая из советников и других сотрудников, представляющих свое государство в разных комитетах НАТО. Во многом национальные делегации напоминают маленькие посольства. Работая под одной крышей в Штаб-квартире Альянса, они могут без каких-либо трудностей и в любой момент осуществить официальные и неофициальные контакты, как между собой, так и с сотрудниками Международного секретариата.

Два раза в год, а иногда и чаще, Совет созывает заседание на уровне министерств. На таких заседаниях каждое государство представлено своим министром иностранных дел. Заседание на высшем уровне при участии глав государств и правительств проходят тогда, когда необходимо обговорить особенно важные вопросы.

Представителем Североатлантического альянса является Генеральный секретарь НАТО, и когда он отсутствует, его заменяет заместитель. На заседания на уровне министерств, обязанности почетного председателя берет на себя один из министров. Эта должность каждый год переходит от одного члена Совета к другому в последовательности наименований государств по буквам английского алфавита.

Вопросы, которые обсуждаются на заседаниях Совета и утвержденные ним решения охватывают все стороны деятельности Альянса и часто основываются на рекомендациях подготовленных по поручению Совета подчиненным ему комитетами. На обсуждение Совета могут также выноситься вопросы, предложенные представителем любого государства-члена или Генеральным секретарем НАТО. Постоянные представители действуют по инструкциям, полученным из столицы, информируя своих коллег за круглым столом Совета о позиции и решениях своих правительств и давая необходимые разъяснения.

Когда необходимо принять решение, это осуществляется на основании единогласного и общего согласия. Здесь не происходят ни голосования, ни одобрение решений большинством голосов. Среди государств, которые собираются за круглым столом Совета, или любого подчиненного ему комитета, каждое из них сохраняет свою независимость и несет полную ответственность за свое решение.

Кроме того, НАТО является трансатлантическим соединяющем звеном, которое объединяет безопасность Северной Америки с безопасностью Европы. Наконец, НАТО – это конкретное проявление эффективных совместных усилий ее членов для поддержания своих коллективных интересов.

Основным принципом деятельности Альянса является выполнение совместных обязательств и осуществление суверенными государствами сотрудничества на основе неразделимости безопасности членов Альянса. Солидарность внутри НАТО, приобретая конкретное содержание и значение в процессе ежедневной работы в политической, военной и других отраслях, является основанием того, что ни единому государству-члену Альянса не приходится полагаться только на собственные силы при разрешении главных проблем безопасности. Не лишая государств-членов их права и обязанности брать на себя суверенную ответственность в области обороны, Альянс способствует достижению главных целей национальной безопасности с помощью коллективных усилий [114].

Вот почему, вне зависимости от неодинаковости ситуаций и военных потенциалов государств-членов Альянса, все они в равной степени чувствуют себя в безопасности. Это способствует общей стабильности в Европе и создает благоприятные условия для усиления сотрудничества внутри Альянса, а также между членами Альянса и другими государствами. Именно на таких основаниях развиваются ныне новые, основанные на сотрудничестве структуры безопасности, которые соответствуют интересам новой Европы, неразобщенной и свободной, которая прокладывает свой путь в политической, экономической, социальной и культурной жизни.

Исходя из этих установок Польша, Венгрия и Чехия стали членами НАТО. 12 марта 1999 г. в г. Индепенденс (США, Миссури), где ровно полстолетия назад президент США Г. Трумэн объявил о создании НАТО, проходил юбилейный саммит альянса под девизом: «НАТО XXI века берет начало сегодня: новые миссии, новые члены и новые партнеры». На этом саммите министры иностранных дел Польши, Венгрии и Чехии вручили ратификационные грамоты своих парламентов о вступлении в НАТО государственному секретарю США М. Олбрайт, но это не означает окончания процесса расширения НАТО. Ныне заявки на вступление в Североатлантический блок подали Словакия, Румыния, Болгария, Македония, Словения, Албания, Литва, Латвия, Эстония — практически вся Центральная Европа [115]. Конечно, не все эти страны экономически готовы к вступлению в НАТО, но все определили основной вектор своей политики — на Запад, в НАТО, в Евросоюз, в самый крупный в мире оборонный и экономический блок.

Западноевропейский союз (ЗЕС) по существу, и по форме являлся главной и единственной военной структурой Европейского Союза. Именно он, согласно Декларации о ЗЕС, принятой в Маастрихте, «формулирует общую Европейскую оборонительную политику». Более того, в Декларации подчеркивалось, что «государства-члены ЗЕС согласны укреплять роль ЗЕС в долгосрочной перспективе общей оборонительной политики в рамках Европейского Союза, которая могла бы в будущем привести к общей обороне, совместимой с таковой в Атлантическом союзе». Таким образом, целью этой структуры было, прежде всего, развитие и совершенствование того, что принято называть на протяжении последнего десятилетия в Западной Европе и Атлантическом союзе европейской идентичностью в области безопасности и обороны, что реализуется в рамках как ОВПБ, так и ЗЕС. Вместе с тем создатели Маастрихтского договора неоднократно отмечали, что ЗЕС – европейская опора НАТО. Главный вопрос состоял в том, в какую сторону будет склоняться ЗЕС.

Касательно самого Маастрихтского договора, то следует прежде всего подчеркнуть, что он отразил одну из серьезных европейских реальностей 1980-х – 1990-х гг.

Инициатором пробуждения ЗЕС выступила, прежде всего, Франция, предложившая в начале 1984 г. приступить к воскрешению Союза. 26-27 октября 1984 г. на встрече министров иностранных дел и обороны 7 членов ЗЕС в Риме была принята декларация о возрождении его деятельности. Начиная с 1985 г., Совет ЗЕС начал регулярно собираться дважды в год. 26 октября 1987 г. на заседании в Гааге он принял «Платформу европейских интересов в области безопасности», в которой, отдавая должное НАТО, особо подчеркнул европейскую роль в этой сфере [116].

Необходимо отметить, что возрождение ЗЕС не ограничилось только лишь заседаниями и решениями. К концу 1980-х г.г. он начинает предпринимать и практические акции. Первая крупная из них была осуществлена во время ирано-иракской войны, когда ЗЕС направил военно-морские силы 5-ти стран (Бельгии, Великобритании, Италии, Нидерландов и Франции) для траления мин в Персидском заливе. Эта операция была осуществлена в 1987-89 гг.

В течение нескольких месяцев после начала агрессии Ирака против Кувейта в августе 1990 г. эскадра 7 стран ЗЕС (к перечисленным выше присоединились Испания и Португалия) в составе 45 кораблей разных классов, в т.ч. фрегатов, эсминцев, корветов, амфибий, тральщиков и др., была сосредоточена в зоне конфликта. ВВС Великобритании, Франции и Италии приняли участие в ударах по иракским объектам в ходе операции «Буря в пустыне». Эти налеты продолжались до лета 1991 г.

По решению Совета ЗЕС 10 июля 1992 г. ВМС и ВВС 6-ти стран (Великобритании, Бельгии, Испании, Италии, Португалии и Франции) начали участвовать в осуществлении эмбарго, направленного против Югославии. Зоной действия сил ЗЕС стали Адриатическое море и пролив Отранто. Это была первая военная операция ЗЕС в Европе. Но проходила она все же под руководством натовского командующего союзными ВМС в Южной Европе, хотя и на основе особого двустороннего соглашения между НАТО и ЗЕС. Позже участие ЗЕС в блокаде Югославии распространилось на Дунай, главным образом в форме помощи Венгрии, Болгарии и Румынии.

Параллельно с выходом ЗЕС на осуществление военных операций шло совершенствование структуры Союза и концептуализация его деятельности. Особенно большую роль сыграло заседание Совета ЗЕС в Петерсберге 19 июня 1992 г., на котором была принята Петерсбергская декларация. Декларация закрепила, что члены Союза выделят силы для использования их в операциях ЗЕС, которые будут организованы на основе многонациональности и разных видов вооруженных сил. Петерсбергская декларация предусматривает применение их для решения трех задач. Это: гуманитарные и спасательные задачи; поддержание мира; задачи боевых сил в управлении кризисами, включая миротворчество.

Эти три, как они именуются, «Петерсбергские задачи» или «миссии Петерсбергского типа» переходили впоследствии из документа в документ и были использованы в 1990-х годах как оптимальные формы применения вооруженных сил стран-членов ЗЕС.

Петерсбергская декларация была принята в промежутке между подписанием и вступлением в силу Маастрихтского договора и тесно увязана с ним. В частности, в обоих документах было сформулировано решение о создании нового важного органа ЗЕС – Центра планирования, в функции которого вошли разработка планов применения сил ЗЕС, подготовка рекомендаций для необходимых военных приготовлений. Центр планирования состоит из 6 отделов: планирования, разведки, операций и маневров, систем связи и информации, материально-технического обеспечения, транспорта и финансов. Его успешно дополняют аналитическая структура (институт ЗЕС) и Спутниковый центр в городе Торрехоне Испания. Система органов ЗЕС продолжала и впоследствии развиваться довольно энергично. Совет ЗЕС, заседавший в Лиссабоне 15 мая 1995 г., принял решение о создании Ситуационного центра для оперативной политической и военной деятельности при штаб-квартире в Брюсселе. На заседании Совета в Париже 13 мая 1997 г. было решено образовать Военный комитет в составе начальников штабов, постоянно представленных Группой военных делегатов. Особая часть Петерсбергского заседания Совета ЗЕС была посвящена сравнительно новой для него теме – расширению Союза. Оно проходило совместно с 9 странами Центральной, Восточной Европы (ЦВЕ) и Балтии – Болгарией, Венгрией, Латвией, Литвой, Польшей, Румынией, Словакией, Чехией и Эстонией. Было принято решение о расширяющемся участии этих стран в деятельности ЗЕС. С этой целью был учрежден Форум консультаций в составе членов ЗЕС и девятки ЦВЕ. Впоследствии, в Киршбергской декларации (Люксембург) 9 мая 1994 г. девяти странам ЦВЕ был предоставлен статус «ассоциированных партнеров» ЗЕС (и соответственно Форум консультаций был упразднен) [117].

В ЗЕС существовало несколько категорий сотрудничества, в частности, институт наблюдателей и ассоциированных членов, которые давали возможность расширить круг его субъектов. На сессии Совета ЗЕС в Лиссабоне 15 мая 1995 г. отмечалось, что в этой организации, в той или иной форме, участвуют 27 стран (10 членов ЗЕС, 3 ассоциированных члена, 5 наблюдателей и 9 ассоциированных партнеров). Участие стран, не являющихся прямыми членами ЗЕС, в деятельности Союза в последующие годы постепенно расширялось. Правда, несмотря на всю его активность, потенциалы ЗЕС и НАТО по-прежнему оставались несопоставимыми. Тем не менее, созданный по инициативе Франции и Германии (по решению саммита в Ла-Рошели, Франция 22 мая 1992 г) сначала франко-германский, а затем Европейский корпус, считающийся зародышем будущей европейской армии, продолжает расширяться. Выросший из франко-германской бригады, сформированной решением двух стран 22 января 1988 г., Еврокорпус со временем включил силы Бельгии, Испании и Люксембурга; его численность превысила 50 тысяч человек. 1 декабря 1995 г. Еврокорпус был приведен в состояние полной готовности. Несколько ранее, 15 мая 1995 г. Франция, Италия, Испания и Португалия подписали соглашение о создании двух многонациональных соединений – сухопутного (Еврофор) и морского (Евромарфор). К числу сил, подключенных к ЗЕС, относятся также многонациональная дивизия, состоящая из германской, британской, бельгийской и нидерландской бригад, а также англо-нидерландское соединение морской пехоты. В 1997 г. было объявлено о создании германо-нидерландского корпуса сухопутных войск и испано-итальянского соединения морской пехоты, в 1998 г. – итало-венгро-словенского многонационального подразделения сухопутных войск [118].

Не следует при этом забывать, что члены ЗЕС являются членами и ЕС, и НАТО. Хотя Франция давно вышла из военной организации НАТО, Еврокорпус – в соответствии с соглашением между Францией, Германией и НАТО от 21 января 1993 г. – поставлен под оперативное командование последнего [119]. Да и Франция начала процесс возвращения в военные структуры НАТО. 21 мая 1992г. в штаб-квартире НАТО состоялось первое официальное совместное заседание Совета ЗЕС и Совета НАТО, принявшее решение об укреплении практического сотрудничества и более тесных рабочих связях между двумя организациями. С тех пор Генеральный секретарь ЗЕС регулярно присутствует на встречах министров НАТО и соответственно Генеральный секретарь НАТО – на подобных же мероприятиях ЗЕС.

В июле 1992 г. государства—члены ЗЕС приняли решение предоставить военно-морские силы для контроля и наблюдения за соблюдением резолюций Совета Безопасности ООН по Адриатическому морю в связи с санкциями против Федеративной Республики Югославии (Сербия и Черногория). Аналогичные меры были также предприняты Советом Североатлантического союза на министерской сессии в Хельсинки 10 июля 1992 г. для обеспечения взаимодействия и сотрудничества в операции, решение о которой было принято ЗЕС.

На совместной сессии 8 июня 1993 г. советы двух союзов утвердили концепцию совместных операций НАТО и ЗЕС по контролю за соблюдением эмбарго под эгидой этих двух организаций. Единое командование совместного оперативного соединения НАТО и ЗЕС в Адриатическом море обеспечивал назначенный для этих целей командующий, а для информирования и консультирования двух советов был создан совместный Военный комитет (по Адриатическому морю).

В соответствии с принципами транспарентности и дополнительности сотрудники НАТО и ЗЕС начали принимать участие в заседаниях различных комитетов этих организаций. Проводятся совместные совещания Совета ЗЕС и Совета Североатлантического союза для анализа различных областей сотрудничества между НАТО и ЗЕС. На таких совещаниях продолжается рассмотрение, в частности, вопросов практического осуществления концепции совместных общевойсковых оперативно-тактических групп.

Важный шаг в деле укрепления сотрудничества НАТО и ЗЕС был сделан в январе 1994 г. на Брюссельском саммите НАТО. Здесь шестнадцать стран—членов Североатлантического альянса поддержали становление особого характера европейской безопасности и обороны и укрепление европейской основы Североатлантического союза через ЗЕС. Во время встречи предложена концепция совместных объединенных оперативно-тактических соединений, которая позволяет европейцам использовать ресурсы Североатлантического союза для проведения гуманитарных и миротворческих операций вне зоны ответственности блока. Таким образом, ЗЕС становился одним из основных элементов европейской безопасности.

Были достигнуты договоренности, позволяющие ЗЕС участвовать в военном планировании альянса. С весны 1998 г. ЗЕС представляет НАТО свои предложения, которые касаются альянса в области военного строительства по двухлетнему циклу.

На встрече в Брюсселе в декабре 1995 г. министры иностранных дел стран НАТО отметили важность и необходимость диалога, установившегося между двумя организациями, в том числе и в ходе совместных заседаний советов по вопросам, имеющим общий интерес. В этой связи министры иностранных дел поручили постоянной сессии Совета определить, по согласованию с ЗЕС, дополнительные области деятельности соответствующих организаций, где могли бы быть взаимовыгодными обмен информацией, консультации и сотрудничество. Было заявлено и о стремлении к углублению взаимовыгодного сотрудничества между НАТО и ЗЕС в областях разведки, стратегической мобильности и материально-технического обеспечения, которое могло бы способствовать развитию оперативного потенциала ЗЕС. Месяцем ранее, 14 ноября 1995 г. на Мадридской встрече министров иностранных дел и министров обороны стран—членов ЗЕС был одобрен документ, своеобразная программа действий европейских государств по созданию новой европейской архитектуры безопасности — “Европейская безопасность: общая концепция 27 стран ЗЕС”. В нем излагались предложения этой организации к Межправительственной конференции 1996 г., в частности подчеркивалась необходимость дальнейшего развития концепции европейской обороны и безопасности в соответствии с положениями Договора о ЕС, оговаривалась возможность более широкого использования НАТО для решения чисто европейских военных проблем при сохранении принципа консенсуса.

В документе давалась общая характеристика деятельности различных государств в деле поддержания безопасности, назывались новые элементы, могущие привести к нарушению равновесия, как то: потенциальные вооруженные конфликты, распространение оружия массового уничтожения, международный терроризм, организованная преступность, наркобизнес. После анализа ситуации в России и Украине представленного в документе, были изложены положения, касающиеся Беларуси. В пункте 83 “Беларусь и Молдова” говорилось, что “эффективные экономические и политические преобразования в этих странах являются важным элементом европейской безопасности... Сотрудничество с этими странами является важным для стран ЗЕС” [120].

Вместе с тем, по вопросу о будущем взаимоотношений между ЗЕС и ЕС на Мадридской встрече выявились два различных подхода. С одной стороны, Франция, Германия и ряд других стран континентальной Европы предлагали разработать процедуры постепенного структурного слияния ЗЕС и ЕС со следующими вариантами:

1) Западноевропейский союз постепенно сближается с Европейским союзом, который получает право сначала определять генеральный курс развития ЗЕС, а затем и направлять его деятельность при решении оперативных вопросов и, наконец, подписывает с ЗЕС договор, позволяющий Европейскому Союзу ставить перед ЗЕС задачи по реализации своих решений в области обороны;

2) Западноевропейский союз интегрируется в Евросоюз. В этом случае, модифицированный Брюссельский договор прекращает свое действие, а положения его статьи 5, гарантирующей участие всех подписавших его сторон в совместной обороне, переходят в текст нового договора о ЕС, который в то же время может допускать ограниченное участие нейтральных стран союза в коллективной обороне [121].

При этом следует отметить, что последний вариант станет логическим продолжением начатой интеграции ЗЕС и Евросоюза.

С другой стороны, Великобритания настаивала на том, чтобы ЗЕС оставался автономной организацией. В своих отношениях с Европейским союзом он не должен руководствоваться директивами Совета ЕС, который не имеет ни практического опыта, ни квалифицированного персонала в военной области. Принимать конкретные решения по вопросам безопасности и обороны должны сами государства—члены ЗЕС на межправительственном уровне. Одновременно Западноевропейский союз должен продолжать активный поиск новых форм развития сотрудничества по вопросам обороны с ЕС, НАТО, ОБСЕ и другими форумами. Такая позиция могла ставить под сомнение целесообразность развития тезиса о единой оборонной политике, которая может привести к единой системе обороны [122].

Подход Великобритании можно объяснить как бы синтезом двух ключевых моментов. Во-первых, положительный и миролюбивый имидж ЕС в мире мог приобрести “пороховой налет” и быть скомпрометированным привнесением в него военного аспекта, а, учитывая тесную увязку ЗЕС с НАТО, вызвать столь же негативную реакцию с Востока, какая имела (и имеет) место на решение о расширении НАТО. Во-вторых, западная военно-политическая структура (НАТО, ЕС плюс ЗЕС), особенно в связи с расширением ЕС за счет нейтральных стран (Швеции, Австрии и Финляндии), представляла бы теперь систему шестеренок, которые во многих местах просто не слепливаются. Кроме того, следует учитывать, что три новых вышеупомянутых члена ЕС не являются членами НАТО и ЗЕС. Члены НАТО Исландия, Норвегия и Турция не входят в ЕС и являются лишь ассоциированными членами ЗЕС (т. е. принимают полное участие в работе его органов, имеют право голоса, но не могут блокировать консенсусное решение полноправных членов). Дания — член НАТО и ЕС и Ирландия — член ЕС, но не член НАТО, являются лишь наблюдателями в ЗЕС (могут посещать совещания ЗЕС, приглашаться в рабочие группы и выступать по просьбе глав Союза [123].

Поэтому представляется, что в этих условиях достижение цели полной интеграции ЗЕС в ЕС подразумевало бы, в частности, денонсацию в 1998 г. Брюссельского договора и передачу его функций в новую оборонную структуру ЕС. Это также сопряжено с необходимостью рассмотрения вопроса о степени вовлеченности таких членов ЕС, как Австрия, Швеция, Финляндия, Ирландия, в решение военных проблем, стоящих перед Европейским союзом, к чему они были не готовы или же готовы, но в различной степени. Великобритания, в свою очередь, не намерена обсуждать ядерные аспекты европейской обороны в рамках ЕС. Это мотивируется нецелесообразностью привлечения к такому щекотливому вопросу абсолютно всех членов ЕС и явным нежеланием делиться своими специфическими военными секретами со странами, не входящими ни в ЗЕС, ни в НАТО (полноправным членом ЗЕС может быть, как известно, только полноправный член НАТО).

21 марта 1996 г. в Брюсселе на конференции в Королевском институте международных отношений Генеральный секретарь ЗЕС Жозе Кутилейру предложил активизировать процесс слияния ЗЕС с Европейским союзом. Первый этап интеграции двух организаций предполагал фактическое подчинение ЗЕС Европейскому союзу путем разработки официальных процедур, позволяющих Евросоюзу поручать ЗЕС выполнение задач в области безопасности и обороны [124]. Однако при практической реализации этого проекта возникли трудности, так как, в соответствии с положениями Маастрихтского договора, Европейский союз может направлять в адрес ЗЕС только предложения, но не имеет права ставить перед ним задачи по их реализации. Поэтому Парламентская Ассамблея ЗЕС отметила стремление сохранить у институтов исполнительной власти Союза полномочия по принятию решений в области совместной обороны, так как ЗЕС лучше, чем Евросоюз приспособлен для координации действий своих членов.

В январе 1997 г. в Брюсселе прошла конференция по вопросам будущего европейской безопасности в свете процессов расширения НАТО и ЕС. Выступая на ней, посол США в НАТО Роберт Хантер заявил, что “если эти процессы взаимно не будут усиливать друг друга, то мы не добьемся успеха”. Он подчеркнул, что США рассматривают себя в качестве “европейской державы” и “если мы даем согласие на проведение какой-то операции ЗЕС, это означает согласие НАТО”. В то же время он отметил, что если ЕС будет давать инструкции ЗЕС проводить операции с участием стран—не членов НАТО, то это будет представлять “серьезную проблему для США” [125].

Нет сомнения в том, что США относятся с определенной долей настороженности к попыткам европейских стран укрепить свою ОПБО через активизацию деятельности ЗЕС. Однако тот факт, что на Совете НАТО в Берлине в июне 1996 г. они вынуждены были дать согласие на использование вооруженных сил и инфраструктуры альянса для проведения операций под эгидой ЗЕС, свидетельствует о том, что Вашингтону приходится считаться с реалиями укрепляющейся интегрирующейся Европы.

Сами государства ЕС так и не смогли достичь консенсуса относительно институционного облика общей политики в области безопасности и обороны (ОПБО), о которой говорилось в Маастрихтском договоре. Естественно, время, на которое выпало начало осуществления ОПБО, носило непростой характер, что явилось важной причиной затруднения в ее реализации. Эти годы были наполнены политическими событиями, значение которых трудно переоценить. Крушение социалистической системы, ликвидация Варшавского договора и связанные с этим концептуальные и структурные изменения в НАТО, возвестившие эру военно-политического партнерства вместо прежней политики идеологической и военной конфронтации, создание Совета североатлантического сотрудничества (ССАС) и программы “Партнерство ради мира” (ПРМ) привели к резкому усилению “атлантического” подхода в европейских делах и возвышению НАТО. Из сугубо военного блока он трансформировался до уровня военно-политической организации, претендующей на главенствующее положение в общеевропейской системе безопасности.

Следует отметить, что в рамках НАТО, ЕС, ЗЕС не была выработана и общая позиция по вариантам становления единой системы европейской безопасности. Первый вариант, который предложили Финляндия и Швеция, предусматривал, что ЕС ясно определяет оборонные цели, вместе с тем ограничивая их гуманитарными операциями (эвакуация населения, миротворческие операции и управление кризисами в соответствии с международным мандатом). Все члены ЕС, включая нейтральные государства, могут иметь равные права на принятие решений и участие в этих операциях. НАТО же останется гарантом для стран на случай реальной угрозы их безопасности. Главное назначение в таком случае ЗЕС — выполнение решений ЕС.

Франко-германская позиция по этому вопросу носила компромиссный характер, соединяя в себе финско-шведские подходы. Она предполагала, что блок НАТО также может и должен быть использован для выполнения задач гуманитарного плана (как, например, Силы по выполнению соглашения, действующие в Боснии). Этот вариант предполагал растворение в конечном итоге ЗЕС в ЕС с тем, чтобы Европейский союз мог полностью выполнять и оборонные функции в Европе. Это позволило бы Совету Европы издавать директивы о европейских военных операциях. Предполагалось укрепление европейской военной промышленности, ядром которой могло стать франко-германское агентство вооружений.

Великобритания разработала третий сценарий для европейской обороны. Британский план предусматривал сохранение существующих институтов. Это означает, что Европейский союз может лишь просить ЗЕС действовать в поддержку политических решений ЕС. Окончательные решения о реализации этих просьб могут принимать только члены ЗЕС. Европейские члены НАТО, не являющиеся членами ЕС, могли принимать такое же участие в принятии решений. ЗЕС мог бы использовать многонациональные тактические силы НАТО, в силу чего отпадет необходимость в создании собственных вооруженных сил. Великобритания и поддерживающие ее Нидерланды и Португалия, таким образом, опасались, что слишком быстрое усиление ЗЕС с автономным статусом или в качестве “оборонной составляющей ЕС” могло обернуться подрывом “атлантической солидарности” и ослаблением роли НАТО.

Существует предложение и о полной передаче вопросов военной обороны структурам НАТО. Оно предусматривает принятие решений и руководство независимыми миссиями ЕС в рамках структуры Североатлантического альянса. Некоторые аналитики считают этот вариант достаточно реальным, особенно в связи с возвращением Франции в лоно НАТО. Правда, официально ни один член Союза, включая США, не поддержал это решение.

Таким образом, предусмотренное Маастрихтским договором проведение в 1996 г. Межправительственной конференции по пересмотру его положений оказалось, актуальным. Предстояло не только провести ревизию ОВПБ, но и решить вопрос о будущей роли ЗЕС как оборонном компоненте ЕС. Сам Маастрихтский договор в статье J.4.6. прямо предусматривает необходимость рассмотрения вопроса о месте ЗЕС в ЕС со ссылкой на статью XII измененного Брюссельского договора [126]. В соответствии с ней в 1998 г. государства—члены ЗЕС получали право денонсировать этот договор и выйти из состава ЗЕС. Эта дата не являлась датой истечения срока действия Договора, а лишь определяла момент, с которого каждый член ЗЕС может выйти из Договора в индивидуальном порядке.

По мнению бывшего Генерального секретаря Западноевропейского союза Жозе Кутилейру (Португалия), вопрос о взаимоотношении ЕС и ЗЕС является чрезвычайно важным для строительства объединенной Европы и поэтому должен решаться как можно более оперативно. Кроме того, процесс интеграции, как считают западноевропейские стратеги, будет оставаться незавершенным до тех пор, пока не будет включать безопасность и оборону.

Используя свое положение председателя в ЗЕС в 1996 г., Великобритания активно стремилась убедить европейских партнеров, и прежде всего Францию, в необходимости закрепления за Западноевропейским союзом статуса автономной структуры в рамках западноевропейской системы безопасности, а не в рамках ЕС. Эти усилия нельзя было расценивать как утопические, учитывая принятое в середине января 1996 г. Францией решение о возвращении после 30-летнего перерыва во многие комитеты военной структуры НАТО и ее предложение своим союзникам по НАТО начать политический диалог о роли ядерного оружия в обеспечении европейской безопасности. С тех пор, как генерал Шарль де Голль отдал в 1966 г. распоряжение о выходе Франции из военной организации НАТО, ни одно французское правительство не обсуждало в Брюсселе проблемы ядерных сил. Разумеется, Париж не намерен отказываться от своей ведущей роли в ЗЕС. Однако он, видимо, понял, что атлантическая и европейская оборона должны идти рука об руку и резкий перекос в европейскую сторону может привести к разрыву с США и Канадой, вызвав, таким образом, ослабление НАТО и западноевропейской системы безопасности в целом. Основной тезис французов теперь таков: становление самостоятельной европейской оборонной политики должно вестись параллельно процессу самообновления НАТО [127].

На Межправительственной конференции ЕС (1996—1997) Франция, Германия, Италия, Бельгия и Люксембург представили проект “О постепенной интеграции ЗЕС в ЕС”. Он предполагал поэтапное, в течение 10 лет, полномасштабное слияние этих организаций. Проект был отклонен прежде всего из-за противодействия со стороны Великобритании, которая считала, что подобная идея ослабит европейскую безопасность, подорвав оборонный союз Европы и США в рамках НАТО. На саммите в Амстердаме было принято решение о сохранении автономии ЗЕС, но при сохранении перспективы интеграции Западноевропейского союза в Европейский Союз. При этом в специальном протоколе оговаривалось, что в течение года после вступления его в силу (со 2 октября 1997 г.) ЕС и ЗЕС предпримут меры по укреплению взаимного сотрудничества. Подобное решение к тому времени уже принял и сам Западноевропейский союз. В Брюссельской декларации ЗЕС, принятой на чрезвычайном заседании Совета министров этой организации в июле 1997 г., было зафиксировано право ЕС поручать ЗЕС вырабатывать и претворять в жизнь решения, “имеющие оборонные аспекты” [128]. По настоянию немецкой и французской сторон в Амстердамский договор было включено положение о том, что Европейский совет может без созыва новой правительственной конференции вырабатывать совместную политику в области обороны. В случае единогласного принятия решения оно передается в национальные парламенты для ратификации.

Великобритания помешала сформулировать в договоре указание на автоматическую интеграцию в ЕС единственной чисто европейской военной организации — Западноевропейского союза. На слиянии с ЕС его «вооруженной руки» активно настаивали Франция, Германия и ряд других стран, которые предлагали зафиксировать конкретные сроки. Но британский премьер Тони Блэр подверг критике всю идею в целом, сравнив ее с ошибкой в выборе органа для трансплантации. Принятый текст предусматривает “возможную интеграцию ЗЕС в ЕС, если такое решение будет принято в рамках Европейского совета”. Таким образом, Европейский совет утверждается как основной институт, от которого зависит решение о включении ЗЕС в Европейский союз. Одновременно подчеркивалось, что Западноевропейский союз должен стать опорой ЕС внутри Атлантического пакта.

Расположенный в Париже Институт стратегических исследований, основанный в 1990 г., опубликовал в начале 1997 г. доклад “Регион европейской безопасности”. В нем утверждается, что положение о совместной обороне должно быть в перспективе включено в пересмотренный Договор о Евросоюзе. По мнению авторов доклада, “сцена европейской безопасности приобретает форму концентрических кругов, где ЕС и ЗЕС находятся в центре, предпринимая попытки, самоопределиться, как самостоятельные игроки в области безопасности”, окруженные несколькими странами, стремящимися стать их членами. В следующем круге находятся страны, расположенные дальше на Восток [129].

Что касается Европейского союза, то революционный шаг, связанный с введением евро, неизбежно повлек за собой ускорение продвижения ЕС к совместной внешней политике и политике в области безопасности. А это в свою очередь усилило потребность в военно-политическом инструменте, каковым стремится стать ЗЕС.

Тенденция к формированию твердого ядра стран, которые, как и в ЕС стали первыми членами единого валютного союза, начинает пробивать себе дорогу и в ЗЕС. Идет процесс усиления двустороннего сотрудничества в военной сфере между ФРГ и Францией. Более того, стало известно, что Франция впервые заговорила о возможности рассматривать национальную ядерную мощь в качестве ядерного компонента ЗЕС.

10 октября 2000 г. в городе Порто, северной столице Португалии, завершилась встреча министров иностранных дел и обороны стран 10 членов (Бельгия, Франция, Германия, Греция, Италия, Люксембург, Голландия, Испания, Великобритания и Португалия) и 6 ассоциированных членов (Исландия, Норвегия, Турция, Польша, Венгрия и Чешская Республика), на которой присутствовали также представители 5 стран-наблюдателей (Австрия, Дания, Ирландия, Швеция и Финляндия), а также 7 ассоциированных партнеров (Болгария, Словения, Словакия, Румыния, Литва, Латвия и Эстония) Западноевропейского союза (ЗЕС). На ней обсуждался весь комплекс ликвидации этой военно-политической организации, созданной в 1954 году, и передача ее структур и функций Европейскому союзу (ЕС). В заключение участники встречи единодушно приняли "Декларацию Порто". В заключительном коммюнике отмечается, что "начало передачи структур и функций" этой военно-политической организации Европейскому союзу происходит в рамках провозглашенной Общей политики безопасности и обороны (ОПБО). А также, как особо подчеркнул португальский министр иностранных дел Ж. Гама, всего набора норм и действий, относящихся к проведению миротворческих операций в Африке [130].

В Порто было объявлено, что первыми структурами, которые будут интегрированы в ЕС, станет Центр спутниковой связи и наблюдения, а также Институт стратегических исследований. На встрече в Порто остались нерешенными вопросы передачи ЕС функций Группы по вооружениям (WEAG) и ликвидации Парламентской ассамблеи ЗЕС.

Необходимо отметить, что предстоящая ликвидация ЗЕС вызывает больше проблем, чем ожидалось. Так, например, никто не знает, что делать с многочисленными служащими и сотрудниками ЗЕС. Ж. Гама и ответственный за внешнюю политику, безопасность и оборону в ЕС, Х. Солана, обратились ко всем присутствующим с просьбой "найти решение" и "пристроить всех служащих и сотрудников", учитывая "их высокие профессиональные и личные качества". Остались пока «сиротами» и семь ассоциированных партнеров ЗЕС - Болгария, Словения, Румыния Словакия, Литва, Латвия и Эстония, так как они не входят ни в НАТО, ни в ЕС. Однако в заключительном коммюнике к ним был обращен особый призыв "способствовать улучшению" военного потенциала ЕС в рамках ОПБО.

Формально прекращение самостоятельной деятельности ЗЕС уже состоялось. Однако, по утверждению Ж. Гамы, военно-политическая организация "будет еще весьма полезной в течение трех-четырех лет", пока ЕС не создаст так называемую европейскую армию - силы быстрого реагирования в количестве 60 тысяч человек, способных проводить активные гуманитарные и миротворческие операции в Старом свете. В свою очередь, Хавьер Солана заверил участников встречи в Порто, что началась "самая серьезная работа" по достижению к 2003 году целей, намеченных ЕС в 1999 году. По его словам, "военно-политический опыт ЗЕС и качество его концептуальных документов" являются "отличной стартовой платформой" для ЕС в области безопасности и обороны [131].

Разные организации имеют влияние на европейскую безопасность, но вклад НАТО и ЕС заключается в фактическом исключении возможности военных конфликтов между государствами-членами, что придает им особое значение. Поэтому с точки зрения европейской безопасности, именно эти две организации и их взаимоотношения привлекают внимание в первую очередь. Развитие системы европейской безопасности, усложнено, как природой угроз и вызовов, так и значением Европы для глобальной безопасности [132].

Через 10 лет после «холодной войны», в условиях явного обострения «невоенных угроз», таких как: терроризм, нелегальная миграция, нелегальная торговля оружием и наркотиками и т. п. проблема безопасности в Европе все еще ассоциируется преимущественно с военной безопасностью.

Следует отметить, что значительное сокращение военного присутствия США в Европе после окончания «холодной войны», процессы трансформации НАТО, укрепление экономических позиций ЕС, подтолкнули страны-члены этой преимущественно экономической организации к формированию Общей внешней политики и политики безопасности (ОВППБ). Страны ЕС постепенно пришли к твердой уверенности в том, что экономический союз таких географических размеров, с населением свыше 400 млн. чел. и ВВП около $8500 млрд., не может развиваться в дальнейшем без наличия возможности эффективно обеспечивать собственную безопасность и оборону.

Практически до 1999 г. ОВППБ существовала лишь на бумаге, однако в течение последних лет быстрыми темпами начала развиваться составная структура безопасности в рамках ОВППБ ЕС — Общая европейская политика безопасности и обороны (ОЕПБО), предполагающая создание под эгидой ЕС дееспособных структур. Необходимость формирования ОЕПБО была закреплена в новой редакции Договора о Европейском союзе (Амстердам, 1997 г.). Видимо, к этому решению страны ЕС подтолкнула и драматическая история урегулирования силами европейских стран, под эгидой ООН, конфликта в Боснии и Герцеговине в 1992—1995 гг. — европейцы убедились в своей неспособности локализовать конфликт в центре Европы без помощи США. На ликвидацию последствий конфликта на Балканах (200 тыс. погибших, 1,8 млн. беженцев), который европейским странам не удалось предотвратить, ЕС уже израсходовал 20 млрд. евро. В настоящее время для реализации принятых решений относительно ОЕПБО уже создан ряд исполнительных органов ЕС: Офис Верховного представителя ЕС по вопросам общей внешней политики и политики безопасности (с группой планирования численностью 40 чел.), Комитет политики и безопасности, Военный комитет и Военный штаб ЕС (130—150 чел.). До конца 2001 г. эти структуры должны обеспечить Европейскому союзу способность проводить гуманитарные, поисковые и миротворческие операции Европы [133].

Ближайшие конкретные планы на будущее предполагают лишь создание до 2003 г. сил (корпуса) быстрого реагирования ЕС численностью 60 тыс. чел. Это означает, что государства ЕС должны иметь в готовности контингент по крайней мере втрое больший, то есть 180—200 тыс. чел., поскольку при полном развертывании 60-тысячного контингента нужно иметь столько же военных в режиме подготовки к выполнению задач и ротации, а в случае долгосрочной операции еще треть будет восстанавливать боеспособность и отдыхать после выполнения задач. Проблемным вопросом остается и неопределенность ЕС по поводу стратегии безопасности союза и зоны его ответственности в рамках ОЕПБО. Особенно это проявляется в вопросе географической зоны ответственности ЕС в рамках ОЕПБО. Какой должна быть эта зона? Такой, какой она определяется для НАТО, — с возможностью применения силы за пределами стран-участниц, — или иной? Будет эта зона охватывать все регионы (страны), где ЕС имеет свои интересы (то есть без каких-либо ограничений), или это будут действия ЕС в радиусе 4000 км от Брюсселя, о чем заявляют отдельные европейские лидеры? Четких ответов на эти вопросы нет. Более того, в дипломатическом лексиконе ЕС и НАТО уже прижился термин «конструктивная двузначность», за которым пытаются скрыть имеющиеся противоречия сторон и неготовность согласовать позиции в рамках ЕС и НАТО, не говоря уже о позициях других европейских государств за пределами этих двух организаций.

По мнению многих специалистов, сложившаяся ситуация требует новых решений, а блок НАТО, в связи со своей спецификой организации коллективной обороны, не всегда может предложить их в полной мере. Этот пробел, видимо, придется рано или поздно заполнять европейцам в рамках ОЕПБО. Думается, что силы быстрого реагирования, создаваемые ЕС, смогут противостоять угрозам на этапе прямого столкновения враждующих сторон, эскалации конфликта, но при этом, лишь частично охватывая другие «конфликтные фазы» зарождения противоречий — обострение напряженности между враждующими сторонами, перерастание ее в кризис, разведение конфликтующих сторон после завершения конфликта, а также послеконфликтное урегулирование.

Таким образом, процесс создания новых структур безопасности и обороны в составе ЕС, несмотря на активную деятельность и громкие заявления, пока вызывает немало вопросов. До сих пор при наличии в Европе мощной дееспособной оборонной (военной) структуры, каковой является НАТО, новые структуры безопасности создавались не как органическое дополнение к НАТО, а скорее в виде европейского дублера (филиала) альянса. Вместо ориентации на предупреждение и противодействие современным угрозам европейской безопасности там, где международные структуры еще слабо организованы и подготовлены, — то есть в сфере угроз преимущественно невоенного характера, — имеют место попытки ориентироваться лишь на проведение миротворческих операций, но уже под эгидой не НАТО, а ЕС, причем тогда, когда США или НАТО не сочтут нужным принимать в них участие. То есть, на изменения характера угроз адекватных ответов у Европы пока нет.

Итак, можно констатировать, что в рамках новосоздаваемой структуры ЕС — ОЕПБО — конкретные мероприятия осуществляются лишь в направлении создания сил быстрого реагирования. Поэтому понятие собственно безопасности пока сужено только до проблем обороны — созданные органы, по сути, занимаются военными вопросами. Они не интегрированы и не скоординированы ни с Европолом, ни с Комитетом по гражданским аспектам урегулирования кризисов, призванным заниматься вопросами ликвидации последствий природных и техногенных катастроф. В то же время, следует отметить, что характер современных угроз европейской безопасности далеко не всегда имеет чисто военную природу.

Среди современных угроз наибольшую опасность, учитывая возможность перерастания в военный конфликт, представляют межэтнические и религиозные конфликты. Подобных конфликтов, на разных стадиях развития и в разных формах проявления, в Европе немало, в т.ч. и неподалеку от границ Украины: на Кавказе (Абхазия, Нагорный Карабах, Осетия, Чечня), в Молдове (Приднестровье), на Кипре, на Балканах (СРЮ, Македония, Албания и другие страны), в Турции. Развитые страны Европы не всегда способны обеспечить устойчивый межэтнический и межконфессионный мир с помощью традиционных (правовых, социальных, культурных) рычагов государственной политики.

Реальной угрозой европейской безопасности является международный терроризм. Огромные человеческие жертвы, колоссальные материальные убытки, психологический шок, испытанный жителями не только Америки, но и большинства стран мира, доказывают, что противодействие террористическим организациям должно рассматриваться как первоочередная задача структур безопасности, в т.ч. европейских. Кроме этого, следует учитывать, что технические возможности террористов повышаются, в частности в сфере новейших информационных технологий. Использование таких технологий в системах государственного управления и жизнедеятельности общества делает их особенно уязвимыми для терактов. Угроза терроризма должна рассматриваться и с учетом возможности использования террористами оружия массового поражения. Причем здесь необходимо обратить внимание на то, что химическое и биологическое оружие намного более доступно, чем ядерное.

Все более актуальной для Европы становится борьба с нелегальным распространением оружия и наркотиков, поскольку, кроме прямых негативных последствий оно приводит и к тому, что значительная часть доходов от этих видов преступной деятельности идет на финансирование участников вооруженных конфликтов и террористов. К современным угрозам европейской безопасности относится рост нелегальной миграции. Значительное количество нелегальных мигрантов, из-за проблем с легализацией, попадает в теневую экономику: по оценкам экспертов, в теневом секторе экономики стран ЕС сейчас задействовано около 20 млн. чел. Расслоение стран по уровню жизни увеличивает количество желающих убежать от бедности в богатые западноевропейские государства, тем более на фоне сокращения рынка труда в отдельных странах ЕС. По данным Европола, организованная нелегальная миграция является угрожающей проблемой для стран ЕС. Ежегодно в Европу нелегально попадают сотни тысяч мигрантов. По некоторым оценкам, их количество достигает 10% населения Западной Европы [134]. Следует указать, что эти и прочие угрозы, проявляются, как правило, в комплексе, имеют трансграничный характер, часто сопровождаются значительными человеческими жертвами и экономическими потерями. Соответственно, их локализация и нейтрализация требуют комплексных согласованных усилий многих государств, что возможно лишь в рамках институциональных структур европейского масштаба.

Пожалуй наиболее, емкую оценку характерных особенностей современного этапа развития сферы безопасности в Европе дал доктор А. Каркошка — представитель Центра демократического контроля над вооруженными силами (Швейцария), который отметил, что «сейчас уже нет четкой грани между военной и невоенной сферами безопасности, нет четкой границы и между внутренней и внешней безопасностью государств. Мир глобализируется, и укрыться от современных угроз не удастся никаким нейтралитетом и никакими жесткими визовыми режимами» [135].

Подводя итоги можно сделать следующие выводы:

-- НАТО, это военно-политическая международная межправительственная организация, созданная в 1949 г. на основе подписания и ратификации Североатлантического договора. Исходя из названия, НАТО является региональной организацией, но анализ Учредительного договора НАТО, непосредственно ст. 5, а также новой Стратегической концепции Североатлантического союза, принятой в 1999 г., свидетельствует о том, что альянс претендует на трансформацию из региональной структуры оборонного характера в организацию для построения и поддержания глобальной безопасности;

-- НАТО состоит из гражданской и военной структур. В гражданскую входят: Североатлантический совет; Постоянный совет; Комитет военного планирования; Группа ядерного планирования; Генеральный секретарь. Военная структура состоит из Военного комитета, Постоянного военного комитета и Объединенного военного штаба. Главным органом НАТО является Североатлантический совет, решения принимаемые Советом консенсусом, имеют юридическую силу и обязательный характер для всех членов организации;

-- тенденции, определившиеся за последние годы в развитии НАТО, не могли не сказаться и на ее концептуальных установках. В документах НАТО с 1999 г., практически не содержится никакого подтверждения о намерении трансформировать НАТО из военной, преимущественно в политическую организацию, пример Вашингтонский саммит 1999 г. Более того, предлагается реагировать на риски и вызовы нового поколения с опорой на военную силу, без реальной адаптации к новым европейским условиям. Появился даже тезис о необходимости сохранения превосходства НАТО в области обычных вооружений в Европе, что представляет очевидный шаг назад по сравнению с предыдущей концепцией НАТО, в которой ставилась задача поддержания баланса сил;

-- ЗЕС, представляет собой региональную закрытого типа, военно-политическую международную межправительственную организацию, созданную в 1954 г. на основе международного договора (Парижское соглашение о создании ЗЕС от 23 октября 1954 г.), Целью ЗЕС -- развитие и совершенствование европейской идентичности в области безопасности и обороны. В соответствие с Маастрихтским договором Перерсбергской декларацией, принятыми в 1992 г. на ЗЕС были возложены следующие задачи: гуманитарные и спасательные; поддержание мира; задачи боевых сил в управлении кризисами, включая миротворчество. Впоследствии эти три, как они именуются, «Петерсбергские задачи» были включены в Амстердамский договор, вступивший в силу 1 мая 1999 г. и впервые сформулировавший правовые рамки и компетенцию ЕС на сферу безопасности и обороны;

-- 10 октября 2000 г., была принята «Декларация Порто», которая закрепила формальное прекращение самостоятельной деятельности ЗЕС и передачу его структур и функций Европейскому союзу, но фактически, пока в рамках ЕС не будет создана европейская армия в количестве 60 тысяч человек, способных проводить активные гуманитарные и миротворческие операции ЗЕС будет являться главным военным компонентом ЕС;

-- Концепция общей европейской обороны в том виде, в каком она предусмотрена в Маастрихтском договоре, неизбежно ведет к опосредствованному, через ЗЕС, сближению Европейского союза с НАТО;

-- новые угрозы действительно требуют новых подходов и общих усилий, всех субъектов общеевропейского процесса — и от НАТО, и от ЕС, и от ОБСЕ, а также и от правительств стран-членов этих организаций на основе концептуальных правовых положений Устава ООН сформировать в Европе политико-правовую систему взаимоотношений, ориентированную на сохранение всеобщего мира и обеспечения безопасности.