§1 «Особенности применения классического института юридического лица в меиедународном частном праве (МЧП) к феномену ТНК»

Как отмечалось ранее, с появлением ТНК целостность и стройность систем как гражданского, так и международного частного права, их основополагающие принципы пришли в столкновение с феноменом этого нового образования.

Необходимо особо выделить возникшую проблему использования классического института юридического лица МЧП в отношении ТНК как единого субъекта права, поскольку при первом приближении к исследованию этого феномена, ТНК и его подразделения ничем иным, кроме как национальным юридическим лицом, быть не может.

Именно поэтому предлагается рассмотреть основные признаки юридического лица, чтобы впоследствии более четко установить личный статут ТНК и входящих в нее структурных подразделений.

Так, изначально появление института юридического лица в самом общем виде было обусловлено усложнением социальной организации общества, развитием экономических отношений и, как следствие, общественного сознания.

Начало развития этого института уходит корнями в далекое прошлое. Уже при Римской республике II-I в. до н.э. юристами обсуждалась возможность существования организаций (союзов), обладающих нераздельным обособленным имуществом (коллегии), выступающих от собственного имени (городские общины), существование которых в принципе не зависело от изменений в составе их участников.

Само понятие юридического лица появилось и обрело ныне существующее правовое содержание гораздо позднее - в XIX-XX веке^[101], тем не менее, именно римское право, по мнению И.Б. Новицкого и И.С. Перетерского, впервые предложило саму идею расширить круг субъектов частного права за счет особых организаций, союзов граждан^[102].

В XX веке значение института юридического лица получило наибольшее развитие вследствие более сложного международного разделения труда, усложнения инфраструктуры и интернационализации коммерческой деятельности, появлением новых технологий.

На современном этапе правовая доктрина уже достаточно четко определяет основные функции, которые выполняет юридическое лицо, и его признаки^[103].

Так, основными функциями юридического лица являются:

1. Оформление коллективных интересов, т.е. трансформация воли всех участников юридического лица в единую волю юридического лица, что позволяет последнему выступать единолично в правоотношениях от собственного имени.

2. Объединение капиталов для ведения коммерческой деятельности.

3. Ограничение предпринимательского риска, т.е. возможность ограничить риск участника юридического лица суммой его вклада в капитал этого юридического лица.

4. Управление капиталом, т.е. возможность более гибкого использования 104

капитала, принадлежащего одному лицу.

Традиционно доктрина выделяет и четыре основополагающих признака, каждый из которых необходим, а все в совокупности - достаточны, чтобы образование могло быть признано субъектом права, т.е. юридическим лицом:

1) наличие организационного единства;

2) наличие имущественной обособленности;

3) наличие самостоятельной гражданско-правовой ответственности;

4) наличие возможности вступления в правоотношения от собственного имени.

Отечественный законодатель практически полностью воспроизводит в ГК РФ традиционный подход к определению понятия юридического лица.

Так, под юридическим лицом понимается лицо, которое имеет в собственности обособленное имущество, может самостоятельно отвечать по своим обязательствам этим имуществом, может от своего имени осуществлять права и нести обязанности, совершать от своего лица сделки, искать и отвечать от своего имени в суде^{[104] [105].}

В связи с тем, что в настоящий момент традиционный подход к понятию юридического лица и его признакам общепринят и не вызывает дискуссий, а общетеоретические вопросы гражданского права в целом не являются основными в настоящей диссертации, то автор переходит непосредственно к вопросам института юридического лица в МЧП.

Общеизвестно, что в рамках одного государства, где создано и действует «некое» лицо, вопрос определения его правового статуса (т.е.

является оно юридическим лицом или нет, каков объем его правосубъектности и др.) не вызовет затруднений. Тем не менее, очень часто деятельность образований не ограничивается территорией одного государства и может осуществляться на территории других стран. При осуществлении такой деятельности возникают два генеральных вопроса института юридических лиц МЧП: во-первых, о признании правосубъектности иностранного юридического лица, и, во-вторых, о допуске его к осуществлению хозяйственной деятельности на территории данного государства и условиях такой деятельности и, в частности, о применимом к этому лицу праве.

Правосубъектность иностранных юридических лиц обычно признается на основании двусторонних международных договоров, прежде всего торговых, в которых устанавливается общий режим для юридических лиц. Этот режим может быть основан либо на принципе наибольшего благоприятствования, либо на принципе национального режима. Вопрос о допуске иностранного юридического лица к хозяйственной деятельности на территории государства решается законодательством этого государства. В большинстве стран такая деятельность иностранного юридического лица возможна, но при выполнении определенных правил, условий, установленных национальным законодательством^[106].

Сложнее дело обстоит с единообразным определением личного статута юридического лица, который имеет принципиальное значение. Именно вопрос единообразного определения личного статута является в МЧП одним из самых дискуссионных.

Согласно правовой доктрине личный статут юридического лица отвечает на вопрос о его правовом статусе. К ним относятся: вопрос о том, является ли данная организация юридическим лицом или совокупностью

физических лиц; в каком порядке юридическое лицо возникло как таковое и в каком порядке оно прекращает существование, каков объем правоспособности юридического лица; какова судьба «ликвидационного остатка» после того, как юридическое лицо прекращает существование.

Так, например, ст. 1202 части III ГК РФ устанавливает общую коллизионную привязку к праву страны, где учреждено (зарегистрировано) юридическое лицо, а п. 2 ст. 1202 ГК РФ закрепляет круг вопросов, относящихся к личному статуту юридического лица. Формально этот перечень не является исчерпывающим, но сформулирован он достаточно четко и вряд ли будет нуждаться в серьезном расширении на практике.

В зарубежном законодательстве объем личного статута юридического лица определяется нечасто: в большинстве случаев этим вынуждена заниматься судебная практика и доктрина. Поскольку национальные правовые системы содержат различные подходы и коллизионные привязки к вопросу определения личного статута юридического лица, в том числе существует свойственный МЧП конфликт квалификаций, это еще больше усложняет задачу.

Это видно на примере судебной практики, особенно французской. Классическим примером этого факта может служить решение французского кассационного суда от 8 февраля 1972 г. по делу Societe Shell Berre. Суть судебного разбирательства сводилась к следующему: может ли компания (относительно которой утверждалось, что она контролируется из-за границы и является, по существу, филиалом иностранной компании и на этом основании подпадает под действие таможенного режима, установленного для иностранных компаний) претендовать на льготы по найму торговых помещений, установленные законом Франции для французских предприятий. Суд дал утвердительный ответ на этот вопрос, обосновав его ссылкой на совокупность признаков:

во-первых, компания имеет «оседлость» во Франции, там находится ее правление;

во-вторых, она образована как французская компания и ведет эксплуатационную деятельность во Франции^[107].

Юридические лица, как и лица физические, могут быть биполидами^[108], т.е.

Именно поэтому вопросы определения «национальности» юридического лица очень существенны, поскольку в принципе юридические лица не могут не иметь личного статута. Только после решения вопроса личного статута можно сказать, каков статус этого лица, т.е. определить права и обязанности данного юридического лица (его правосубъектность), а также выяснить, является ли это лицо «национальным» или «иностранным».

В настоящий момент существуют следующие традиционные критерии определения личного статута юридического лица:

1. инкорпорации;

2. оседлости;

3. центра эксплуатации;

4. наиболее тесной связи^[109].

Тем не менее, по мнению Г.К.Дмитриевой и Л.П.Ануфриевой, ни один из

приведенных критериев нельзя охарактеризовать как "единственно

правильный", адекватно отражающий сущность такого сложного явления, как

юридическое лицо. Все они в значительной степени условны, их применение в

той или иной стране во многом обусловлено национальной правовой -по

традицией .

Таким образом, даже в отношении классического института юридического лица МЧП есть круг вопросов, в отношении которых единообразное и оптимальное решение так и не найдено. Дело еще более усложняется, когда появляется такое образование как ТНК, формально состоящее из нескольких юридических лиц, принадлежащих к разным правовым системам и имеющим «свой» личный статут, но полностью управляемых головной компанией.

Вопрос о трансформации института юридического лица в отношении ТНК поднимался в ряде работ отечественных авторов А.В.Асоскова, В.Ф.Попондопуло, И.З.Фархутдинова, М.И.Кулагина (в работе «Государственно-монополистический капитализм и юридическое лицо», основанной на богатом фактическом и теоретическом материале^{[110] [111]).}

Им отмечается, что постепенно юридическое лицо перестает быть только средством централизации собственности, инструментом для оформления процесса сращивания банковского и промышленного капитала, образования монополий. На первое место выходит функция ограничения

предпринимательского риска размером имущества, вложенного в юридическое

лицо.

Важным шагом на пути приспособления института юридического лица для целей ТНК стало правовое закрепление возможности выступления в качестве учредителя юридического лица другого юридического лица и признание юридических лиц, состоящих только из одного участника.

На сегодняшний день практически во всех развитых странах законодатель или судебная практика признали правомерность существования такого рода юридических лиц^[112].

Для полного завоевания ТНК лидирующих позиций в мировой экономике необходимо было добиться возможности законно перешагнуть правовые национальные границы. Поэтому на повестке дня встала проблема признания юридического лица за пределами «национального государства»^[113].

В двадцатом столетии большинство государств предусмотрело в своем законодательстве автоматическое (ipso jure) признание иностранных юридических лиц. Кроме того, возможность выступления в качестве учредителя другого юридического лица и узаконение компаний «одного лица» открыли полный простор для использования национальных организационно­правовых форм юридических лиц, применительно к которым проблема

признания правосубъектности в границах конкретного государства не встает. Таким образом, были, как будто, созданы все необходимые юридические условия для деятельности ТНК в международных масштабах, но проблема не исчезла.

По-прежнему остается в тени тот факт, что каждое юридическое лицо формально является всего лишь отдельным правовым инструментом, созданным и призванным послужить достижению определенных целей определенного круга лиц, а не совокупностью таких формально самостоятельных юридических лиц, фактически контролируемых однонациональной головной компанией.

Новый этап процесса международного разделения труда предоставил национальным компаниям возможность преодолевать национальные границы одного государства и создавать свою собственность (дочерние компании и филиалы) за границей, возникла ситуация, при которой, с одной стороны, появились новые юридические лица в иных правовых системах, формально созданные и действующие в иностранном правовом поле, а с другой - фактически полностью подконтрольные одному владельцу, находящемуся в другом правовом поле. Эволюция концепции системы контроля ярко видна на следующем примере: так, изначально в конце XIX - начале XX века суды Англии и Франции придерживались формального принципа (юридической фикции), в соответствии с которым личность участников юридического лица не должна смешиваться с личностью юридического лица, обладающее автономной и обособленной личностью. Тем не менее, во время первой мировой войны они были вынуждены от нее отказаться и ввести новое понятие «контролируемое юридическое лицо», т.е. фактически признали возможность существования системы контроля, основанной на системе экономической зависимости этого юридического лица от его участников. Таким образом, система контроля стала строиться как на принципе непосредственного

участия в капитале вновь образуемых юридических лиц, так и на принципе экономической зависимости^[114].

Таким образом, специфической особенностью создания и развития ТНК в XXI веке являются открывающиеся для национальных компаний возможности полного «обхода закона», таможенных и валютных барьеров, установленных в иностранных правовых системах посредством создания своих дочерних компаний в соответствии с правопорядком принимающих стран. Иными словами, крупные компании создают местные национальные компании, имеющие свой особый личный статут и подчиняющиеся праву принимающего государства, но, тем не менее, входящие в экономически единое образование, и поэтому полностью управляемые головной компании.

Так, ОАО «Сегежский ЦБК», специализирующееся на производстве целлюлозы, бумаги и бумажных мешков, с целью выхода на европейский и азиатский рынок приобрело шведскую компанию Komas Packaging, которой принадлежит в свою очередь девять европейских заводов, расположенных в Испании, Германии, Чехии, Италии, Голландии, Дании, Румынии, Сербии и на Украине^[115]. Таким образом, в результате этой сделки ОАО «Сегежский ЦБК» будет иметь свои дочерние компании, со своими личными статутами, в девяти европейских юрисдикциях и сможет воспользоваться всеми льготами, предусмотренными как законодательством ЕС, так и национальным законодательством каждой из стран-участниц местонахождения соответствующего завода, хотя фактическое управление этими компаниями будет идти из РФ.

Именно в этом и заключается так и нерешенная ни в отечественной, ни в зарубежной доктрине проблема использования классического института юридического лица в отношении ТНК, которая как будто, по своей сущности и

природе ни чем иным быть не может, поскольку ТНК (ее составные части) имеют в собственности обособленное имущество, могут самостоятельно отвечать по своим обязательствам этим имуществом, могут от своего имени осуществлять права и нести обязанности, совершать от своего лица сделки, искать и отвечать от своего имени в суде, тем самым освобождая ТНК (в лице ее головной компании), в определенной мере, от необходимости уплачивать высокие налоги и платить высокие зарплаты своим рабочим и служащим в

других странах по ставкам страны инкорпорации головной компании.

***

Исходя из вышесказанного, предполагается, что именно в области определения личного статута ТНК как юридического лица с одним личным статутом, и скрывается ее истинная сущность. Тем не менее, очевидно, что ТНК не может быть приравнена к классическому юридическому лицу в силу наличия в ее структуре нескольких самостоятельных юридических лиц, принадлежащих к разным национально-правовым системам, хотя наличие самого факта подчинения национальному праву принимающего такие юридические лица государства и нельзя назвать полностью формальным, но и полностью фактическим также назвать нельзя. Иначе фактическое подчинение структурных подразделений ТНК праву принимающего государства не отражало бы действительные цели и задачи ТНК и вызывали с их стороны полное противодействие таким тенденциям.

Исходя из этой специфики ТНК, в следующих параграфах настоящей главы предполагается более подробно остановиться на вопросах организационно-правовой структуры ТНК, определения личного статута и правосубъектности ТНК как особого субъекта в ряду субъектов МЧП, не обладающего в настоящий момент юридический оформленным единством, с целью правильного определения места ТНК в МЧП.