§ 3. Юридический механизм осуществления ответ­ственности в социалистическом обществе

Системное исследование юридической ответственности, опреде­ление ее как варианта правового регулирования дают представление о длящемся характере этого правового явления, распадающегося на ряд отдельных стадий в процессе своего осуществления.

т

"В такой системе, какой является механизм правового регу­лирования, связь элементов происходит через определенные кон­такты, обеспечивающие ее функционирование. Юридические факты как раз и выполняют роль этих социально-правовых контактов"

единого процесса.

Переходя к непосредственному анализу юридического механизма осуществления ответственности^ (схема № 4), необходимо прежде вы­разить свое отношение к выдвинутой не так давно идее "статутной ответственности", выяснить - является ли она элементом юридичес­кой ответственности конкретного субъекта, в каком отношении к ней находится.

Теория "статутной ответственности" базируется на признании

существования так называемых общих (или статутных) правоотноше- 2

ний , то есть правоотношений, вытекающих непосредственно из за­кона и носящих не конкретизированный по субъектам характер.

3

личности , составляет элемент конституционной компетенции госу-

(Васильев А.М. Указ, работа, с. 232). т

"Многоаспектный анализ реализации права позволяет предста­вить ее в качестве определенного механизма, в котором наибольший интерес вызывают методы обеспечения данного процесса и те формы, в которых он протекает", - отмечает В.В.Лазарев (Лазарев В.В. При менение советского права. Казань, 1972, с. 8-9). Именно с этих

позиций и рассматривается нами юридическая ответственность.

2

Наличие общих правоотношений признается в настоящее время

многими советскими юристами (С.С.Алексеевым, В.А.Патюлиным,

И.Е.Фарбером, Л.Д.Воеводиным, В.С.Основиным, Т.Н.Радько, Ф.М.Ру-

динским и др.), а также рядом зарубежных авторов, з

См., напр.: Матузов Н.И. Правовой статус личности: поня­тие и структура. - В кн.: Правопорядок и правовой статус личности в развитом социалистическом обществе в свете Конституции СССР

дарственных и общественных организаций и должностных лиц^. Одна­ко в вопросе о природе такой ответственности у авторов нет еди­нодушия. Так, В.М.Горшенев говорит о статутной ответственности

как о предпосылке той субъективной ответственности, к которой о

привлекается лицо за конкретное правонарушение . Следовательно, в данном случае речь идет о ретроспективной (негативной) ответ­ственности лица и о ее предпосылке - общеохранительных отношени­ях ответственности в рамках правового статуса личности. Б.Л.Наза­ров под статутной ответственностью подразумевает активную (пози-

Q

тивную) ответственность граждан . Не углубляясь в вопрос о поня­тии позитивной ответственности (ибо это не входит в задачу нашего исследования), заметим только, что позитивная и негативная ответ­ственность - это не два аспекта юридической ответственности, а

4

совершенно различные правовые явления , имеющие неодинаковую правовую природу и "работающие” в различных "отсеках" правовой надстройки.

1977 года. Саратов, 1980, с. 58-67.

См.: Еременко Ю.П. Советская Конституция и законность. Са­ратов, 1982, с. 154.

2

См.: Горшенев В.М. Указ, работа, с. 106. о

, См.: Назаров Б.Л. Указ, работа, с. 229.

4 г»

В данном отношении мы совершенно солидарны с высказывани­ем О.Э.Лейста о том, что термином "позитивная ответственность"

(в отличие от ответственности за правонарушение) "обозначается совсем другая правовая реальность, очень отдаленно связанная или вообще не связанная с ретроспективной ответственность". (Лейст О.Э Указ, работа, с. 216).

то негативная ответственность, напротив, имеет дело со случаями неправомерного поведения, является мерой побуждения лица (путем его осуждения и применения к нему принудительных мер) к отказу от него в дальнейшем. Таким образом, позитивная и негативная ответственность - суть два правовых антипода и потому не могут принадлежать к одной стороне механизма правового регулирования, но занимают в нем противоположные стороны. Следовательно, с точ­ки зрения сторонников идеи статутной ответственности, ее общие (статутные) правоотношения должны быть двоякими - как общере­гулятивными, так и общеохранительными, отличаясь друг от друга по своему содержанию в той же степени, как позитивная ответст­венность отличается от негативной. Однако если существование первых признается и обосновывается многими авторами, о вторых даже не упоминается или, в лучшем случае, высказывается мнение, что их существование "нуждается в проверке"’¹’. Такая позиция пред ставляется нам непоследовательной. В самом деле, коль скоро в "верхнем этаже" механизма правового регулирования выделяются по своему целевому, функциональному назначению регулятивные и охранительные нормы, порождающие соответствующие виды конкрет­ных правоотношений, то было бы естественным признать и наличие соответствующей градации у общих отношений, служащих, по выраже­нию Н.И.Матузова, "основой (базой) для возникновения и функцио­нирования разнообразных конкретных, частно-отраслевых правоот-

«2

ношений .

т

Ом.: Алексеев С.С. Общая теория права. М., 1982, т. 2,

с. 103. о

Матузов Н.И. Общие правоотношения и их специфика. - Право ведение, 1976, $ 3, с. 31.

Некоторые авторы, пытаясь обосновать существование общеох­ранительных правоотношений, допускают их смешение с общерегуля­тивными, при котором эти две категории отождествляются и теряют, по существу, свое самостоятельное значение. Так, Л.В.Головкин пишет: "Охрана правопорядка в точном смысле этих слов означает сохранение правопорядка в неприкосновенности, чему и служат, в

частности, те отношения, которые складываются в результате право- т

мерного поведения субъектов - общеохранительные отношения". В приведенном высказывании содержится неточность: автор заведомо сужает понятие правоохранительной деятельности, сводя ее к ком­плексу мер, направленных на сохранение правопорядка в неприкос­новенности. Конечно, этой цели служит профилактическая, а также надзорная и контрольная деятельность соответствующих государст­венных органов. Несмотря на это, в практике, как известно, право­нарушения еще встречаются. И специфика деятельности правоохрани­тельных органов, вытекающая из целей их создания и стоящих перед ними задач, заключается в том, что они, помимо прочего, призваны

восстанавливать нарушенный противоправными действиями правопоря- о

док . Для этого им предоставлены широкие права в принудительном

т

Головкин Л.В. Отношения юридической ответственности в пла­не теории правоотношений. Канд. дисс. М., 1970, с. 57.

2

Так, например, в задачи советской милиции входят не толь­ко предупреждение, но и "пресечение преступлений и других анти­общественных действий, быстрое и полное раскрытие преступлений, всемерное содействие устранению причин, порождающих преступле­ния и иные правонарушения". (Указ Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1973 г. "Об основных обязанностях и правах совет­ской милиции по охране общественного порядка и борьбе с преступ-

- 67 -

воздействии на личность правонарушителя, чтобы побудить его (когда это возможно) восстановить нарушенный правопорядок, либо посредством ответственности предотвратить подобные нарушения как им самим, так и другими лицами.

Таким образом, содержание правоохранительной деятельности слагается, по крайней мере, из двух основных моментов: поддер­жания правопорядка (то есть мероприятий, сохраняющих его "в не­прикосновенности” - то, о чем пишет Л.В.Головкин) и восстановле­ния нарушенного правопорядка (что не учитывается им). В общих рамках этого понятия очевидна связь первого из направлений дея­тельности - главным образом с позитивной ответственностью, а второго - с негативной (это и будет охранительная деятельность в узком смысле слова, осуществляемая в рамках МПР-2). И та и другая могут выступать в виде статутной ответственности, порож­денной непосредственно правовыми нормами (регулятивными и охрани­тельными), служа предпосылкой реальной юридической (позитивной или негативной) ответственности конкретного субъекта. То есть речь идет по существу о возможности (способности) лица быть субъ­ектом права (общерегулятивные отношения) и отдавать отчет в про­тивоправности своего деяния (общеохранительные отношения), что издавна относилось юристами к сфере правоспособности, дееспособ­ности (деликтоспособности) лица или органа.

Понимаемая таким образом статутная ответственность (в рамках общеохранительных правоотношений), основанная на нормативной конструкции ответственности, действительно является ни чем иным, как предпосылкой ретроспективной ответственности субъекта в рам­ках конкретных правоотношений. В реальную субъективную ответст- ностью". - Ведомости Верховного Совета СССР, 1973, $ 24, с. 309).

- 68 -

венность лица она трансформируется при наличии обязательного обстоятельства, каковым является юридический факт правонарушения. Именно этот факт и является тем "качественным скачком", который "переключает" юридические нормы в плоскость конкретных юридичес­ких прав и обязанностей. Как законная форма реакции государства на нарушение установленного им объективного права возникает юри­дическая ответственность, проходящая ряд стадий в своем осущест­влении.

I.

Факт правонарушения - нарушения установленных государством в регулятивных нормах предписаний - ставит его совершителя в оп­ределяемое правом отношение к государству, порождает наличную ответственность конкретного субъекта права. Общеохранительные от­ношения уступают свое место конкретным отношениям ответственнос­ти в рамках того же охранительного механизма правового регулиро­вания. Здесь нормативная модель ответственности трансформируется в конкретную меру поведения для данных субъектов^. Через конкрет­ное правоотношение ответственности правовая энергия государствен­ной воли, сконцентрированная в норме, передается его участникам, воплощаясь впоследствии в их поведении. В этом смысле конкретное правоотношение ответственности является важным юридическим сред­ством проведения в жизнь требований правовых норм.

Мы, следовательно, присоединяемся к тем авторам, которые связывают возникновение конкретного правоотношения охранительного типа с фактом правонарушения. В рамках одного из видов охранитель ных правоотношений (а именно, охранительного правоотношения кара­тельного типа) и осуществляется юридическая ответственность .лица.

Материальный характер возникшего правоотношения ответствен­ности обусловлен тем, что его содержанием являются все аспекты, связанные с событием правонарушения, с назначением, изменением мер ответственности и освобождением от них правонарушителя. Субъектный состав материального отношения ответственности предоп ределен нормативной конструкцией ответственности данного вида и всегда строго индивидуализирован. Сторонами правоотношения высту пают государство, зафиксировавшее свою волю в правовой норме, и лицо, нарушившее ее (правонарушитель). Взаимокорреспондирую- щие друг другу права и обязанности сторон правоотношения весьма многообразны. Но главное, что определяет их суть (именно как отношения ответственности), - это вытекающие из властной приро­ды данного правоотношения активное ’’право причинения” (на одной стороне, у государства) и "обязанность претерпевания" неблаго­приятных последствий (на другой стороне, у правонарушителя)

В течение некоторого времени возникшее материальное отноше­ние ответственности может пребывать в статичном состоянии, не

о

реализоваться, иначе говоря - не действовать . Такое возможно,

В литературе высказывалось мнение, что активной стороной отношения ответственности является правонарушитель, обязанный "дать отчет" в содеянном. (См., напр.: Тархов В.А. Понятие юри­дической ответственности. - Правоведение, 1973, № 2, с. 33-40). Убедительная критика данной концепции содержится в работе О.Э.Лейста? "Санкции и ответственность по советскому праву"

(с. 120-122). о

В этом смысле юридическая ответственность полностью на­следует качества любого иного правоотношения. (См.: Назаров Б.Л. Указ, работа, с. 57).

если факт правонарушения не очевиден, не стал известен второй стороне правоотношения, либо не ясно - кто совершил правонаруше­ние и т.д. Правоотношение может и вообще црекратиться, не вопло­тившись в фактические действия субъектов (например, при истече­нии сроков давности привлечения к этому виду ответственности, при необнаружении правонарушителя и т.д.). Это не дает, однако, повода для отрицания реальности возникшего и существующего в этот момент материального отношения ответственности, его объективно­го характера. Не все авторы согласны с подобным выводом. Контр­аргументы при этом выдвигаются двоякого рода.

Во-первых, высказывается сомнение по поводу реальности пра­воотношения, о котором может не знать одна или даже обе его сто-

т

роны (ибо нарушитель не всегда осознает, что им совершено имен­но правонарушение). Однако, как совершенно правильно заметил О.Ф.Иваненко, это возражение не оправдано с гносеологической точ- ки зрения . Реальность какого-либо явления не тождественна его очевидности, явление наличествует независимо от восприятия его субъектом. "Именно такой "вещью в себе” оказывается непознанное правоотношение. Процесс познания растянут во времени и завершает- ся установлением объективной истины в акте применения права” .

1 Так, напр., А.И.Санталов пишет: "Уголовная ответствен­ность не реализованная не есть и наличная ответственность".

(См.: Санталов А.И. Об уголовной ответственности и ее процессу­альном выражении. - Вестник ЛГУ, 1982, $ 23, с. 127).

2

См.: Иваненко О.Ф. Некоторые проблемы теории юридической ответственности. - В кн.: Юридическая ответственность в совет­ском обществе. Вып. 9. Волгоград, 1974, с. 3-Ю.

о

Там же, с. 7.

Действительно, нелепо было бы отрицать, скажем, наличие магнит­ного поля между разноименно заряженными частицами на том основа­нии, что мы не видим его или не знаем о его существовании. Так же ответственность на данной ее стадии: существуя как факт объ­ективной реальности, она, в то же время, не существует для нас до тех пор, пока этот факт не подвергся обязательной регистрации в форме констатации его актом применения права. Но, как справед­ливо заметил Б.Т.Базылев, ”ни констатация факта правонарушения, ни акт привлечения лица к ответственности (кстати, эта формула означает, что ответственность уже возникла), ни акт применения санкции, ни ее фактическая реализация, - ничто не может породить субъективное право государства наказать человека, ничто, кроме действительного, объективного факта правонарушения. Юридическая ответственность возникает объективно, а вовсе не по воле тех или иных государственных органов и должностных лиц"^.

Вывод о том, что юридическая ответственность возникает с момента правонарушения со всей очевидностью подтверждает анализ советского законодательства. Так, ст.ст. 41-42 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, ст. 23 Основ за­конодательства об административных правонарушениях определяют на­чало течения сроков давности привлечения к соответствующему виду ответственности с момента совершения правонарушения (преступ- ления) . Ряд статей (ст.ст. 6, 6 , 7, 8 УПК РСФСР) предоставляют

I Базылев Б.Т. Юридическая ответственность как охранитель­ное правоотношение. - Советское государство и право, 1980, 8,

с. 124.

р

В пределах этого срока государство (в лице своих органов) обладает правом причинить правонарушителю неблагоприятные послед-

органам предварительного следствия и суда право освобождать опре­деленные категории лиц, совершивших преступления, от уголовной ответственности до суда. Освободить же лицо, как известно, можно лишь от того, чем оно уже обладает или что претерпевает. Ст. 176 УК РСФСР предусматривает ответственность лица, ведущего дознание, следователя или прокурора "за привлечение к уголовной ответствен­ности заведомо невиновного", то есть речь идет, несомненно, о до­судебных стадиях процесса, на которых ответственность, следова­тельно, уже существует. Перечень подобных примеров можно было бы продолжить. Таким образом, вопрос о том, с какого момента возни­кает ответственность правонарушителя, являющийся и поныне пред­метом непрекращающейся научной дискуссии, достаточно четко раз­решен законодателем, определившим в качестве такового событие (юридический факт) правонарушения^. Возникающее из него материалы ное отношение ответственности как связь прав и обязанностей его субъектов не менее объективно, реально, чем нарушенная правовая норма и сам факт ее нарушения конкретным субъектом, проявившим вовне свою волю, объективно противоречащую воле государства.

На основе материальной презумпции правонарушения строится фактическая деятельность правоохранительных органов государства по выявлению всех случаев нарушения закона, поиску нарушителей,

ствия, покарать его за правонарушение, а последний обязан претер­петь их, подвергнуться им (что и составляет суть ответственности)

Чтобы устранить лишние сомнения, необходимо изменить, в частности, заглавие ст. 3 Основ уголовного законодательства "Ос­нования уголовной ответственности". Его неудачная формулировка заставляет предполагать и иные, кроме факта правонарушения, осно­вания ответственности (напр. вину и т.д.).

сбору данных об их личности и всех обстоятельствах, способство­вавших совершению правонарушения¹. Если же встать на ту точку зре­ния, что правонарушение не порождает взаимных прав и обязанностей субъектов правоотношения ответственности, то каким образом можно обосновать осуществляемое, например, в отношении преступника уго­ловное преследование, применение к нему принудительных мер (таких, как заключение под стражу и т.д.). Совершенно очевидно, что ли­шившись своего материального основания, подобные действия превра­тятся в незаконные, явятся олицетворением произвола и грубейшим

о

попранием прав личности . Поэтому, на наш взгляд, единственно верной является трактовка деятельности правоохранительных органов в этом направлении как познавательной, целью которой является достижение тождества в наших знаниях о реальности самой этой ре­альности. Следовательно, наличие ответственности является необ­ходимым моментом (отправным пунктом и материальным источником) правоохранительной деятельности государственных органов по осу­ществлению в отношении лица юридической ответственности, дающим законные основания для этой деятельности.

Другой аргумент противников отстаиваемой нами точки зрения заключается в утверждении, будто бы признание возникновения от­ветственности из факта правонарушения противоречит презумпции не- ^{[XI] [XII]}

- 74 -

виновности в советском правей Посмотрим, так ли это на самом деле.

Презумпция невиновности является конституционным принципом советского правосудия и заключается в том, что лицо не может быть признано виновным в совершении преступления и подвергнуто уголовному наказанию иначе, как по приговору суда (ст. 160 Кон­ституции СССР). Поскольку же ответственности подлежит лишь лицо, виновное в совершении преступления, постольку, казалось бы, нель­зя говорить об ответственности, пока суд не установит в законном порядке виновность лица. Но вина и виновность - не одно и то же. "... Если вина является материально-правовой категорией, ... и существует объективно (независимо от ее познания), то виновность выступает всегда в качестве результата общественно-правовой оцен­ки лица и, будучи процессуальной категорией, может быть определе-

о

на лишь в результате познавательной деятельности" , - пишет В.Г.Даев. А следовательно, предположение невиновности совсем не равнозначно отрицанию виновности. Имея сугубо процессуальную при­роду, презумпция невиновности призвана гарантировать объектив­ность и беспристрастность в деятельности, направленной на позна­ние объективной реальности (в виде материальных отношений ответ­ственности и вины лица), и гносеологически невозможна без мате-

з

риальной презумпции правонарушения , порождающей и теоретически обосновывающей всю эту деятельность. "Иначе говоря, следует раз­личать фактическую и юридическую сторону дела"⁴. Говоря об ответ-

ственности лица, порожденной его виновным противоправным поведе­нием, мы имеем в виду реального правонарушителя, а не те обличья (подозреваемого, обвиняемого и т.д.), в которых он выступает для органов и должностных лиц, руководствующихся в своей деятельности презумпцией невиновности - гуманистическим принципом советского права. Государственные органы в ходе установления реального фак­та правонарушения и возникшего из него отношения ответственности через преодоление презумпции невиновности (конкретный случай про­явления диалектического закона отрицания отрицания в праве) при­ходят к субъективному осознанию вины и ответственности лица и фиксируют это в актах применения. Таким образом, выдвигая данный аргумент, авторы допускают методологическую ошибку, смешивая объективное и субъективное в праве, реальность и ее отражение в человеческом сознании, материально-правовую и процессуальную категории, в частности - вину и виновность. Признанием возникно­вения юридической ответственности из факта правонарушения обосно­вывается законность и необходимость специальной государственной деятельности, связанной с осуществлением юридической ответствен­ности правонарушителя, и устанавливаются предпосылки к познанию ее содержания. В этом видится нам несомненная ценность отстаивае­мой позиции.

Итак, существо первого этапа реального бытия юридической ответственности (в рамках возникшего конкретного материального отношения ответственности) выражается во взаимокорреспондирующих друг другу правах и обязанностях государства и правонарушителя и ими ограничивается. Эту первую стадию осуществления юридической ответственности мы обозначим термином "состояние ответственности" ибо он как нельзя лучше подчеркивает ее особенности: длящийся

- 76 -

характер и пассивность (нерезультативность) связи субъектов^. Од­нако государственная воля, составляющая содержание этой связи, имеет активный характер. Она обращается к сознанию и воле субъек­тов, как бы "притягивает к себе фактическое материальное содержа­ние, то есть лица совершают те действия, которые они обязаны со-

о

вершить" . Поскольку же действия эти сопряжены с применением мер государственного принуждения, носят характер карательного воздей­ствия на личность правонарушителя, правом предусмотрен, как пра­вило, специальный, порядок установления его вины, подтверждения и реализации возникших материальных отношений ответственности. Так, на определенном этапе развития, у юридической ответствен- ности появляется процессуальный аспект .. В разных отраслях права,

I Пользуясь терминологией теории правоотношений, перед нами в данном случае не что иное, как "правоотношение - модель" ответ­ственности, то есть индивидуализированная модель поведения кон­кретных субъектов (в отличие от нормы права, дающей лишь общую модель). Однако мы избегаем в данном случае употребления термина "модель", заменяя его терминал "состояние", ибо первый уже был использован нами ранее (при выработке теоретической модели содер­жания юридической ответственности) и удвоение его значения может привести к терминологической путанице.

о

Базылев Б.Т. Юридическая ответственность как охранитель­ное правоотношение, с. 125.

з

В случаях, когда само правонарушение и лицо, его совер­шившее, очевидны для всех, а меры государственного принуждения не столь строги, стадия состояния органически переходит в стадию действий субъектов, а в ряде случаев сливается с нею (напр., в дисциплинарной ответственности, некоторых случаях администра­тивной ответственности).

- 77 -

для различных видов ответственности необходимость процессуальной формы, а следовательно, и степень разработки этих вопросов различ­на. Естественно, что наиболее тщательно и подробно разработанная процессуальная форма сопутствует самому суровому виду ответствен­ности - уголовной.

Процессуальный аспект юридической ответственности

Итак, между возникновением ответственности и возложением на правонарушителя ее материальных мер лежит, обычно, определенный период, в ходе которого государственные органы (от имени и по поручению государства) выявляют и подтверждают официально истин­ность материальных отношений ответственности и вину лица. Их дея­тельность создает условия для точной и правильной практической реализации отношений ответственности и протекает, как правило, в процессуальных формах.

Процессуальная деятельность не образует особого, самостоятель­ного этапа в содержании юридической ответственности, ибо является отражением и внешним выражением этого содержания. Процессуальны­ми отношениями лишь оформляется, вводится в законные рамки дви­жение материальных отношений ответственности, которые при этом как бы отходят на второй план, ’’просвечивая” сквозь сеть процес­суальных, переплетаясь и взаимодействуя с ними. Таким образом, процессуальные отношения опосредствуют движение содержания юри­дической ответственности от одной ее стадии к другой, являются "зримым" выражением этого движения.

Для характеристики соотношения в ответственности материаль­ных и процессуальных правоотношений методологически важное зна­чение имеют категории содержания и формы.

Заметим прежде всего, что диалектика их соотношения харак-

теризуется двумя моментами; единством (тождеством) и различием (противоположностью). "С учетом этих свойств, - как верно заме­тил В.К.Бобров, - проблему процессуальной формы следует рассмат­ривать синтетически - с точки зрения органического единства и не­разрывности содержания и формы и аналитически - со стороны содер­жания и со стороны формы”!. Второй подход характерен для отрасле­вых юридических наук. Мы же уделим внимание проявлениям их нераз­рывного единства и взаимодействия в ответственности.

Диалектическое взаимоотношение содержания и формы характери­зуется определяющей ролью содержания. Генетически содержание опе­режает форму, являясь первопричиной, исходным началом в развитии

о

этой категориальной пары . Форма закрепляет, фиксирует уже воз­никшее содержание. В частности, юридическая процессуальная фор­ма возникает на первой стадии развития отношения ответственнос­ти именно для того, чтобы выявить, зафиксировать его содержание. Некоторые авторы полагают, что процессуальные отношения могут возникать в ответственности раньше материальных. Так, И.А.Гала­ган пишет: "... в конкретных отношениях вначале вступает в дейст­вие норма процессуальная, а затем на ее основе норма материаль-

з

ная или же они действуют одновременно" . Такая постановка вопро­са ошибочна не только методологически. Она не учитывает тот факт, что событие правонарушения и момент получения о нем данных заин­тересованным органом могут не совпадать по времени. Существуют

! Бобров В.К. К исследованию процессуальной формы в уголов­ном процессе. - Правоведение, 1974, № 2, с. 79.

См.: Васильев А.М. Указ, работа, с. 79.

3

Галаган И.А. Административная ответственность в СССР. Про­цессуальное регулирование. Воронеж, 1976, с. 44-45.

еще и латентные правонарушения (в том числе преступления). Одна­ко обязанность подвергнуться государственно-принудительным мерам (в рамках материального правоотношения ответственности) сущест­вует у каждого правонарушителя, независимо от того, - известен ли он соответствующему государственному органу, располагает ли последний информацией о правонарушении или нет.

Будучи структурной организацией данного правового содержа­ния, процессуальная форма всецело зависит от того, что именно ею организуется и выражается^. Поэтому специфика различных видов ответственности отражается на обслуживающих их формах процесса - особенностях их постадийного развития, правовом статусе субъек­тов и т.д. Так, применительно к стадии возбуждения уголовного де­ла такая связь проявляется в установлении особенностей возбужде­ния некоторых категорий дел (в первую очередь дел так называемого частного обвинения, дел о хулиганстве и др.), обязательности проведения предварительного следствия (ст. 126 УПК РСФСР), при решении вопроса о задержании граждан, подозреваемых в совершении преступления, об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и т.д. От вида административного проступка зависит - будет ли проводиться производство по нему в полном или сокращенном объе ме (упрощенное административное производство) и т.д.

Гносеологически содержание детерминирует форму, ибо являет­ся объективным, в то время как форма представляет собой субъек­тивный образ объективного мира, полученный в результате его отра­жения, преломленный в сознании познающего реальность субъекта. Степень истинности знаний субъекта о реальности может быть раз­личной (знание может быть достоверным в той или иной степени). От

¹ См.: Керимов Д.А. Указ, работа, с. 224.

сюда - относительная самостоятельность содержания и формы. Содер­жание может существовать и не_проявляяс.ь_в форме. Так, материаль­ные отношения ответственности могут в силу каких-либо причин остаться невыявленными, не воплотившись в процессуальные формы. Кроме того, одна и та же форма может быть наполнена различным и даже противоположным содержанием. Так, например, задачами уголовного процесса является установление не только наличия, но и отсутствия события или состава преступления, что влечет проти­воположные правовые последствия: привлечение лица к ответствен­ности, либо освобождение от нее. Наконец, форма может и не отра­жать содержания или отражать его неверно и неполно (ибо являет­ся плодом человеческой деятельности). В таком случае, "форма ли­шена всякой ценности, если она не есть форма содержания"^. Но процессуальное регулирование, не опирающееся на материально-право вое основание, не просто беспредметно и лишено смысла. Не будучи обусловлено материально-правовыми отношениями, оно превращается в противозаконное. Так, недопустимы какие-либо процессуальные дей ствия по привлечению к ответственности лица, не совершившего пра­вонарушения, либо невиновного в его совершении. Не меньшим безза­конием являются и отступления от процессуальной формы осуществле­ния юридической ответственности там, где она предусмотрена. На практике подобные случаи ведут к необоснованному ущемлению прав личности, ошибкам в определении истины конкретного факта право­нарушения и терпимы быть не могут.

Зато "когда форма есть выражение содержания, она связана с ним так тесно, что отделить ее от содержания, значит уничтожить

Ї К.Маркс. Дебаты по поводу закона о краже леса. - Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. I, с. 158.

самое содержание, и наоборот, отделить содержание от формы, зна­чит уничтожить форму”}'. Поэтому неверно отделять материальное содержание ответственности от его процессуальной формы, полагая, что первое - это ответственность, а второе - нет. Процессуаль­ная форма, по нашему мнению, если она предусмотрена для данного случая законом, выступает не только как нечто внешнее по отноше­нию к ответственности, но и как неотъемлемый момент ее содержа­ния. В ней самой (процессуальной форме) уже заключены некоторые из тех неблагоприятных последствий, которые обязан претерпеть правонарушитель (в раглках существующей у него общей обязанности "претерпевания”). Мы имеем в виду, например, обязанность преступ­ника подвергнуться уголовно-процессуальной процедуре, то есть выступать в качестве обвиняемого, подсудимого и претерпевать связанные с этим положением определенные лишения (меры пресече­ния, меры обеспечения гражданского иска в уголовном деле и т.д.). Освобождение же лица от ответственности в этот момент означает избавление его как от процессуальных обязанностей, так и от ма­териальной меры ответственности (наказания, взыскания и т.д.). Содержание и форма связаны в ответственности так же тесно, как

"форглы растений связаны с растениями, а формы животных - с мясом о

и кровью животных" . Поэтому нарушить их нерасторжимое единство невозможно без того, чтобы не уничтожить эти правовые реальности как таковые.

Данная точка зрения на соотношение содержательного и формаль

1 Белинский В.Г. Собр. соч., в 3-х томах. Т. 3. М., 1948,

с. 198.

2

К.Маркс. Указ, работа. - Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. I,

с. 158

ного моментов в юридической ответственности подводит нас по край­ней мере к двум основным выводам. Первый состоит в признании того, что началом реализации мер юридической ответственности следует считать момент фактического претерпевания правонарушите­лем неблагоприятных последствий, последовавших за совершенное правонарушение, безразлично тому, носят ли они материальный или процессуальный характер^. Ведь именно с этого момента общая фор­мула ответственности ’’причинение - претерпевание" начинает конк­ретизироваться для правонарушителя в реальных принудительных ме­рах, применяемых к нему государственным органом, а его правовой статус переживает деформацию, вызванную подобным воздействием. Если же признать, что реализация мер ответственности наступает лишь с применением к лицу штрафной (карательной) санкции, содер­жащей меру материальной ответственности, а меры процессуального принуждения к ним отношения не имеют, то трудно обосновать теоре­тически законность применения к лицу этих мер и объяснить прак­тические последствия их претерпевания (например, то, почему срок пребывания под стражей засчитывается лицу в общий срок наказания, назначенного судом в виде лишения свободы, то есть мера процес­суального принуждения суммируется с мерой материальной ответствен

т

В теории уголовного права ряд авторов связывают момент привлечения лица в качестве обвиняемого с началом реализации уго­ловной ответственности, занимая по существу позицию, аналогичную нашей. (См., напр.: Наумов А.В. Теоретические вопросы применения уголовно-правовых норм. Докт. дисс. Волгоград, 1974, с. 276 и след.; Стручков Н.А. Уголовная ответственность и ее реализация в борьбе с преступностью. Саратов, 1978, с. 49).

- 83 -

ности, органически входит в нее^. По нашев/у мнению, это стано­вится возможным потому, что и то и другое - суть проявления от­ветственности).

Другой вывод состоит в том, что процессуальная ответствен­ность не может быть признана, по нашему мнению, самостоятельным

о

видом.ответственности , ибо меры процессуального принуждения включаются в качестве составных частей, присоединяясь к материаль ным институтам ответственности . Эти меры сами по себе не носят карательного (штрафного) характера, но единственным законным ос­нованием их применения является факт материального правонаруше­ния. Характерно, что сами процессуалисты признают то обстоятель­ство, что ’’наказание процессуальных правонарушителей происходит преимущественно путем наложения на них уголовной, дисциплинар­ной или общественной ответственности”^. Те немногочисленные ме­ры, которые относятся при этом к собственно процессуальной от­ветственности (материальная ответственность поручителей, залого­дателя, удаление из зала судебного заседания и др.) не являются таковой, ибо не содержат набора признаков, характерных для лю­бой ответственности как явления: карательной направленности,

I Эквивалентность этих мер прямо предусматривается нормами материального уголовного права - ст. 40 Основ уголовного законо­дательства Союза ССР и союзных республик, ст. 47 УК РСФСР.

о

Противоположный взгляд обосновывают Г.Н.Ветрова, З.Ф.Ков­рига, И.А.Петрухин, П.С.Элькинд и др.

3

. Данный вывод разделяют ряд авторов: В.Г.Даев, Н.А.Огурцов, И.С.Самощенко, М.Х,Фарукшин и др.

2 Петрухин И.Л. Уголовно-процессуальная ответственность. - Правоведение, 1984, $ 3, с. 3.

строго личного характера (ответственность лишь за собственное правонарушение) и т.д. Наконец, признание самостоятельного су­ществования материальной и процессуальной ответственности противо­речит комплексному характеру этого правового института. Норма­тивная конструкция ответственности включает в себя, как уже го­ворилось, не только материальные (отраслевые), но и процессуаль­ные нормы, обслуживающие условия и порядок их реализации. Таким образом, в ходе осуществления юридической ответственности она представляет собой результат применения и взаимодействия двояко­го рода норм - материальных и процессуальных, опосредованных в соответствующих охранительных правоотношениях. При этом сооб­разно тому, что процессуальные отношения в ответственности пред­ставляют собой способ (средство) установления истинности матери­альных отношений ответственности, применение норм процессуально­го права в конечном счете связано с применением норм материально­го права. Полнота и всесторонность данных, полученных в резуль­тате процессуальной деятельности, прямо влияет на объем ответст­венности, претерпеваемой правонарушителем, либо освобождение его от ответственности. Таким образом обеспечивается взаимопроникно­вение и взаимопереходы материальных отношений ответственности в процессуальные и обратно, совершаемые в рамках диалектической взаимосвязи содержания и формы этого явления, обеспечивается "работа",’самодвижение"механизма юридической ответственности.

Процессуальные отношения, опосредующие выявление и движение материальных, относятся, по верному замечанию С.С.Алексеева, к правоотношениям со сложной динамической структурой, которые ха­рактеризуются тем, что по мере накопления юридических фактов структура правоотношения развивается, перестраивается; права и обязанности сменяют друг друга, дополняются новыми, видоизменяют-

- 85 - т

ся и т.д. То есть механизм развития процессуальных правоотноше­ний носит дискретный характер, состоит в смене процессуальных прав и обязанностей, регулирующих в целом текущую последователь­ную деятельность, обусловленную потребностями реализации материаль ных отношений (содержание которых, в отличие от процессуальных, остается стабильным на всем протяжении существования ответствен­ности, переходя лишь от стадии прав и обязанностей к их реализации в действиях субъектов). С внешней стороны этот механизм развития оформляется и закрепляется при помощи особых юридических актов, деятельность по созданию которых носит правоприменительный харак­тер. Через правоприменение право, будучи явлением идеального по-

9

рядка, способно переходить в сферу внешней действительности . Ре­зультаты правомерных действий по применению к правонарушителю мер процессуального принуждения и мер материальной ответствен­ности воспринимаются людьми, становятся достоянием широкого круга

лиц, ибо выступают фрагментами физического мира, ’’овеществляются", о

объективируются в качестве институционных образований .

Правоприменительные процессуальные акты являются интеллек­

туально-волевыми по своему содержанию. Интеллектуальная сторона их содержания состоит в том, что они фиксируют результаты процес­са отражения фактов действительности, их познания, протекающего в процессуальной форме, и выражают их в форме мысли, идеи, выво­да. Волевая сторона содержания характеризуется тем, что эти акты являются односторонними государственно-властными велениями, обя­зательными для исполнения и обеспеченными в необходимых случаях

ї См.: Алексеев С.С. Общая теория права, т. 2, с. 137.

9

См. там же, т. I, с. 185.

3 См. там же, т. 2, с. 197-198.

государственным принуждением. Таким образом, получив через право­применительный акт необходимый "подзаряд" энергии, отношение от­ветственности продолжает свое движение до полного осуществления в действиях его участников.

Акты правоприменения, являясь посредующим звеном между мате­риальными и процессуальными отношениями ответственности, выполня­ют функцию юридических фактов, необходимых для движения процес­суального, а вместе с ним и материального отношения ответствен­ности^-.' Однако роль юридических фактов (в форме правоприменитель­ных актов) в движении правоотношения ответственности неодинакова. Одни из них (их можно назвать промежуточными), отражая ступени познания материального отношения ответственности, его отдельных компонентов (всех обстоятельств, связанных с личностью субъекта правонарушения, его объектом), важны как слагаемые того фактичес­кого состава, наличие которого необходимо для трансформации (пе­рехода) от стадии прав и обязанностей субъектов к их действиям в рамках материального отношения ответственности. К таким юриди­ческим фактам можно отнести, например, постановление следовате­ля о привлечении лица в качестве обвиняемого, постановление о при менении к лицу, подозреваемому в совершении преступления, меры пресечения, протоколы следственных и судебных действий, являющие­ся доказательствами по делу (в уголовном праве) и т.д. Такие про­межуточные юридические факты могут быть весьма многообразны, ибо призваны отразить и подтвердить наличие (или отсутствие) в реаль-

I "Правоприменительные акты призваны сыграть роль дополни­тельного юридического факта, в связи с которым приходят в движе­ние правовые отношения" (Лазарев В.В. Применение советского пра­ва, с. 59).

ной действительности всех тех обстоятельств, которые предусмотре­ны нормативной конструкцией данного вида ответственности.

Особое место принадлежит завершающему юридическому факту (который является, кроме того, и главным, стержневым фактом рас­сматриваемого фактического состава^). Им является акт применения санкции главной материальной нормы ответственности - приговор суда, постановление о наложении административного взыскания и т.д. Содержание данного акта, как уже говорилось, предопределено всем проведенным процессуальным исследованием и, суммируя его выводы, дает окончательный ответ на вопрос о характере и содержании су­ществующего в реальности материального отношения ответственности. То есть, он как бы подытоживает результаты деятельности в рам­ках процессуального аспекта ответственности и завершает ее.

Вместе с тем, существенная особенность данного акта состоит в том, что он кладет собой начало новому этапу осуществления ответ­ственности, открывает стадию действий субъектов. Конкретизируя на основе процессуального исследования обстоятельств дела о пра­вонарушении санкцию штрафной (карательной) нормы, он указывает конкретную меру материальной ответственности правонарушителя за содеянное.

Таким образом, процессуальный аспект играет значительную роль в осуществлении юридической (особенно уголовной) ответствен­ности, решая следующие задачи:

1) гносеологическую (выявление факта правонарушения и воз­никших из него материальных отношений ответственности);

2) правообеспечительную (гарантирование законности деятель­ности органов по осуществлению ответственности правонарушителя

Ї 0 понятии фактического состава и роли составляющих его фак­тов см.: Иванова З.Д. Юридические факты и возникновение субъектив-

и, в частности, по обеспечению его прав в процессе);

3) регламентационную (направление деятельности по примене­нию государственного принуждения в юридической ответственности);

4) воспитательную (в отношении самого правонарушителя - путем доведения до него в специфических формах государственного и общественного осуждения его поступка и на его примере - всех окружающих);

5) информационную (оповещение в актах применения всех заин­тересованных лиц о совершенном правонарушении и последовавших

за него последствиях для правонарушителя).

Столь многообразные задачи решаются посредством выполнения процессуальной формой юридической ответственности следующих ос­новных функций: I) статической - закрепление (констатация) в ак­тах применения различных сторон содержания материальных отноше­ний ответственности, выявляемых в ходе процессуальной деятель­ности; 2) динамической - обеспечение движения правоотношения от­ветственности посредством правоприменительных актов, воплощающих в себе обязательные для исполнения государственно-властные веле­ния. Не следует, однако, абсолютизировать проводимое в теорети­ческих целях разграничение функций процессуальной формы ответст­венности, ибо в практической деятельности они тесно связаны и переплетаются. Например, обнаружение и закрепление в правоприме­нительном акте факта противоправного деяния (то есть проявление статической функции) неотрывно от его квалификации^, а это уже

ных прав граждан. - Советское государство и право, 1980, $ 2, с. 36-37).

Ї См. об этом: Кудрявцев В.Н. Правовое поведение: норма и патология. М., 1982, с. 51.

- 89 -

динамический момент (факт, обеспечивающий движение процесса).

2. Стадия реализации прав и обязанностей в действиях

субъектов правоотношения ответственности Факт привлечения правонарушителя к выполнению требований

штрафной (карательной) санкции нормы ответственности - заключи­тельный акт правоприменения в рамках процессуальной деятельнос­ти (приговор суда - в уголовном праве, постановление о наложении административного взыскания - в административном праве и т.д.). Он открывает новый этап осуществления юридической ответственнос­ти - стадию реализации материальных мер ответственности в дейст­виях субъектов отношения ответственности. С его принятием мате­риальные отношения ответственности, скрытые до того под сетью процессуальных, вновь выходят на передний план, становятся "зри­мыми", очевидными как для его участников, так и для окружающих.

В то же время заложенное в заключительном правоприменительном ак те государственно-властное веление дает своеобразный "толчок", "импульс" дальнейшему движению правоотношения ответственности, которое продолжает развиваться в направлении и по программе, указанной данным актом. Являясь актом применения санкции нормы ответственности к конкретному субъекту правонарушения, он детали зирует, конкретизирует те материальные меры, которым тот должен подлежать, то есть назначает ему конкретное наказание^*. Содержа-

Термин "наказание" применяется нами, как и многими други­ми авторами, для обозначения не только уголовного, но любого ви­да материальных мер ответственности по советскому праву. Он поз­воляет, с одной стороны, терминологически отграничить материаль­ные меры ответственности от процессуальных, а с другой стороны, акцентирует внимание на штрафном, карательном характере этих мер

- 90 -

ниєм наказания является причинение лицу неблагоприятных послед­ствий за совершенное им правонарушение - лишение каких-то благ, ему принадлежащих (материального или духовного плана), ограниче­ние его в использовании каких-либо субъективных прав или возложе­ние на него дополнительных обязанностей и претерпевание им этих последствий. Таким образом, отношение ответственности на данной стадии материализуется в действиях субъектов, осуществляющих свои права и исполняющих обязанности по этому правоотношению.

⁴ Причем, на юридические качества ответственности не влияют внут­ренние мотивы, по которым исполняются ее меры правонарушителем - его согласие или несогласие с ними и т.д. Это обстоятельство за­висит от ряда причин, в частности, от уровня его правосознания, от того, насколько успешно разрешен в данном случае социальный конфликт и т.д. Конечно, каждое решение, как верно заметила Л.Н.За­вадская, "оказывая воспитательное воздействие, должно убеждать субъектов, от которых зависит осуществление решения, своей обосно­ванностью, законностью, справедливостью"^. Однако преступник от­бывает лишение свободы, нарушитель правил уличного движения пла­тит штраф, подчиненный получает выговор от начальства за наруше­ние дисциплины независимо от того, желает ли он этого, готов ли понести наказание, то есть направлена ли его воля на исполнение наказания или в противоположную сторону. Решающее значение здесь принадлежит государственной воле, проводящей правовое принуждение по отношению к правонарушителю. "Поскольку принуждение представляет собой объективированный правом процесс, для его определения су­щественно не психологическое состояние лица, выполняющего те или

¹ Завадская Л.Н. Реализация судебных решений. М., 1982, с. 102-103.

91

иные обязанности (в том числе и обязанность претерпевания небла­гоприятных последствий по правоотношению ответственности - М.З.), а прежде всего основания их возникновения, содержание и режим реализации”, - замечает О.Э.Лейст^. Будучи заложено в потенции в правовой норме и существуя до известного времени в "скрытом виде" в правоотношении ответственности (до его выявления, на ста­дии состояния), государственное принуждение реально выражается именно на стадии действий субъектов, когда выступающие от имени государства органы применяют его к правонарушителю . Таким об­разом, принуждение как выражение отрицательной реакции государ­ства (и общества) на противоправное поведение имманентно присуще юридической ответственности как явлению, имеющему государственно­властный, авторитарный характер.

Данного положения нисколько не колеблет тот факт, что в со­циалистическом обществе на нынешнем этапе его развития наблюдает­ся переход к широкому использованию сил общественности в борьбе с правонарушениями, что отражается в тенденции гуманизации юри­дической ответственности. В частности, изменениями и дополнения­ми, внесенными в феврале-марте 1977 года в действующее советское законодательство, был обеспечен более дифференцированный, чем ранее, подход к назначению мер ответственности за правонаруше­ния, не представляющие большой общественной опасности, причем в ряде случаев предусмотрена возможность замены мер юридическо­го характера мерами общественного воздействия. Институты пере-

1 Лейст О.Э. Указ, работа, с. 81.

2

Частично государственное принуждение может применяться к правонарушителю уже в ходе процессуальной деятельности (напр., заключение под стражу), о чем говорилось выше.

- 92 -

дачи некоторых категорий дел в товарищеский суд, в кохмиссию по делам несовершеннолетних подтверждают данное положение. Об этом же говорит и широкое использование законодателем альтернативных санкций, предоставляющих уполномоченному на их применение органу право избирать либо меру юридического характера, либо меру об­щественного воздействия. Означает ли все это, что юридическая ответственность в нашем обществе утрачивает постепенно свой ка­рательный, государственно-властный характер? Думается, что нет. Случаи возможного применения подобных мер общественного характе­ра четко очерчены законодателем, поместившим соответствующие статьи в нормативные акты, каждый из которых, в конечном счете, обеспечен принудительной силой государства. Именно оно (государ­ство) и уполномочивает соответствующие органы общественности на причинение правонарушителю неблагоприятных последствий морально­го (неюридического) характера, делегируя им в этом свои права и осуществляя контроль за их использованием. В данном случае осуж дение противоправного (противоречащего установленному государст­вом от имени общества объективному праву) поступка препоручается самому обществу, точнее - органам общественности, чьи действия в этом отношении пользуются защитой государства. То есть, оставаясь

государственно-властной по существу, юридическая ответственность т

"по форме... может и не выступать именно в таком виде".

Такая возможность явилась следствием постоянного развертыва­

ния демократии в нашем обществе, непрерывного роста культурного уровня и сознательности трудящихся, широкого развития их твор­ческой активности и инициативы, все большего привлечения их к уп-

т

См.: Самощенко И.С. Понятие правонарушения по советскому праву. М., 1964, с. 506.

93

равлению государственными и общественными делами. В этих условиях становится в ряде случаев реальным достичь целей ответственности меньшими затратами (при максимальной экономии карательных сред­ств). Юридическая ответственность в социалистическом обществе не является самоцелью, а важна лишь как специальное средство обеспе­чения законности.

Прекращается материальное отношение ответственности при пол­ном осуществлении прав и обязанностей его субъектов. Реализация акта применения санкции к правонарушителю может выражаться в сле­дующем: ”а) в доведении содержания акта до сведения адресата; б) в добровольных действиях по исполнению предписаний акта теми, кому он адресован; в) в воздержании адресата от совершения опре­деленных действий; г) в совершении компетентными органами принуди тельных действий по претворению предписаний акта в жизнь"!. В по­следнем случае необходима деятельность государственных органов, общественных организаций, должностных лиц по осуществлению кара­тельного воздействия на правонарушителя в рамках назначенного ему наказания. Исполнение наказания, выражающееся в реальном не­сении правонарушителем тяжести неблагоприятных последствий за со-

2

вершенное правонарушение, является, как правило , завершающим

т

Коренев А.П. Нормы административного права и их приме­нение. М., 1978, с. 123.

о

Некоторые особенности имеет прекращение уголовной ответст­венности, что связано с наличием особого состояния судимости, в течение которого правонарушитель продолжает испытывать принуди­тельное воздействие государства в виде правоограничений за совер­шенное преступление. Окончание срока судимости совпадает с прекра щением уголовной ответственности лица. (См., напр.: Лейст О.Э.

юридическим фактом того фактического состава, с наличием которо­го связано прекращение юридической ответственности. Подчинившая волевое поведение людей требованиям охранительных норм ответст­венности, она выполнила свое социальное назначение.

Как явствует из изложенного, механизм осуществления юриди­ческой ответственности складывается из последовательного "включе ния" и функционирования всех ее элементов на основе принципа со­циалистической законности. Говоря иными словами, это структура

т

юридической ответственности в действии .

Полученные в итоге исследования негативной юридической от­ветственности выводы ложатся в основу общего определения ее поня тия. Юридическая ответственность есть основанный на факте право­нарушения динамичный комплекс материальных и процессуальных властных охранительных правоотношений и основанных на них дей­ствий субъектов штрафного (карательного) характера.

Указ, работа, с. 148; Лейкина Н.С. Личность преступника и уголов

ная ответственность. Л., 1968, с. 3). т

Конечно, не всегда механизм ответственности функционирует в своем полном, законченном виде. В некоторых отраслях права, где процессуальная форма осуществления ответственности разрабо­тана слабо, возможны упрощенные составы правореализации. При прекращении юридической ответственности ранее реализации ее мате риальных мер (наказания) состав правореализации и механизм осу­ществления ответственности имеют усеченный характер.