§ 1. Генезис нового гностицизма

Ярким примером синтеза гностического учения о получении истины путем мистического озарения с герметическим учением о божественной силе человека изменять мир в Новое время стало масонство.

«Масонство учит тому, что жизнь, несмотря на все зло, встречающееся в ней, - это благословение Господне. Отрицать это - значит, разрушать основу любой природной религии Откровения. Основание любой религии составляет твердое убеждение в том, что Бог есть благо; а если эта жизнь есть проклятие и зло, то такого основания никак не может быть. Уравнивать известную нам и часто встречающуюся злую карикатуру на человечество и человеческий опыт в целом, считать поэтому человечество порочным и достойным презрения, рассматривать этот мир как обиталище неприглядного и презренного рода живых существ, которое можно только презирать или высмеивать, полагать эту Землю темницей, в которой нельзя обрести благословение и из которой можно только в ужасе бежать, - значит, искоренять исконный свет веры, надежды и счастья, уничтожать основание религии, а ведь основание Истины - в благе Бога. Если бы все это было действительно так, как мы временами полагаем, не имело бы смысла рассуждать о том, что есть истина, а что - ложь; вообще рассуждать становится бессмысленно, равно как и веровать; и все относящееся к высшему человеческому существу и его внутренней природе оказывается погребенным в мизантропии, меланхолии и

104

отчаянии». ^[104]

Это был качественно новый виток общественного сознания. Отринув презрение и ненависть к миру, государству и государям, правосудию и мирской жизни, умеренный гностицизм Нового времени вернулся к истокам мистериальных обществ Древнего мира и Античности, и провозгласил своей целью неустанное улучшение материального мира, который является домом для каждого живущего и для всех последующих поколений.

Историю масонства можно проследить от средневековых цеховых организаций каменщиков, передающих тайны строительства готических соборов. Легенды возводили корни масонства к библейскому Адаму, временам строительства Храма Соломона, пифагорейцам, ессеям, первых христианам или тамплиерам. Однако, только к середине XIX века Клосс (J. G. B. Fr. Kloss) впервые с полной определенностью указал на то, что масонская организация возникла из братства вольных каменщиков или средневековых строительных артелей.^[105]

Самые первые документальные свидетельства о существовании строительных артелей и их мастеров («De magistros commacinos») относятся к 643 году и находятся в эдикте лангобардского короля Ротари^{[106] [107] [108]. Тесная взаимная связь между членами строительных братств, необходимость охранять секреты и традиции строительства христианских соборов привели к выработке систем опознавания членов цеха, особого церемониала и традиций.}

В Англии цеха строителей храмов получи названия Freemasons, Free-Stone- Masons - вольных каменщиков. Однако, проследить историю появления вольных каменщиков в Англии представляется затруднительным. В качестве доказательства приводят хартию 926 года, дарованную якобы королем Этельстаном свободным каменщикам Иорка . Тем не менее, историки сомневаются в ее подлинности . Современная масонская литература упоминает несколько нормативно-правовых актов Средневековья, содержащих высказывания о вольных каменщиках. Среди них - Болонский статут 1248 года и манускрипт Региус 1390 года^[109].

С начала XVII века строительные братства Европы стали приходить в упадок и перестали существовать к началу XVIII века, одновременно с прекращением возведения готических соборов. Второе рождение английские масонские ложи получили в конце XVII века, когда в них получили доступ лица, не занимающиеся строительным ремеслом - т.н. «сторонние каменщики». Они получали статус почетных членов лож, поскольку в большинстве своем были богатыми и учеными людьми. Первым из них можно назвать Элиаса Эшмола, антиквара из Лондона.^[110] Поддержку масонству оказывали и королевские особы. Одним из первых монархов в ложу вступил Вильгельм III Оранский, из-за чего ремесло каменщиков получило название королевского искусства^[111]. Конец XVII века является, таким образом, окончанием эпохи «оперативного» масонства, то есть, собственно, деятельности по возведению готических соборов, и является началом формирования новых братств филантропического и философского склада.

Рождение т.н. «спекулятивного» масонства, то есть масонства, имеющего дело уже не с мастерком и угольником в том смысле, для которого они были созданы, а масонства политически-философского, рассуждающего о наилучшем построении мира не в материальном аспекте, а в государственно-правовом и духовном, произошло также в начале XVIII века. В масонство допускаются уже далеко не только каменщики, но и пришлые люди. До конца XVII века кроме священников и лекарей в ложи масонов мало кто допускался.

Акт о создании первой масонской ложи современного типа принимается в 1717 году в Сан-Хуан де Верано, где четверо членов лож каменщиков, потомков средневековых масонов, объединились под эгидой строительства Страсбургского собора и создали Лондонскую Великую Ложу, которая в 1738 году стала называться Великой Ложей Англии. В 1721 году Великий Магистр этой ложи поручает протестантскому пастору Джеймсу Андерсону написать её Устав. Привлечение протестантского клира определяет идеологическую базу масонства, а последующие тенденции в правовых системах о признании свободу совести - его межконфессиональный характер. В 1723 году выходит в свет Конституция масонства под названием «Устав Вольных каменщиков», в которой упоминается Бог и духовная миссия каменщиков в этом мире.

Ближе к концу века, в 1773 году, на закате династии Бурбонов во Франции появляется континентальный соперник Великой Ложи Англии - Великий Восток

Франции, обряды которого были несколько ближе католикам. Несмотря на это, в обеих ложах одинаково исповедовались принципы братства вне зависимости от социального и финансового положения. Ложи, получившие впоследствии признание от Великой Ложи Англии и от Великого Востока Франции до сих пор являются противоборствующими сторонами. И в самом деле: зарождение масонства произошло в Англии, протестантском государстве, где вольности в толковании христианских догм доходят до отрицания Бога Ветхого завета и Христа, приводя к признанию Высшего существа. В противовес английским масонам, масонство Франции, стремящееся освободиться из-под чрезмерного влияния католицизма, в XIX веке начинает убирать алтари и Священное писание из своих храмов. Таким образом, противовес французского и английского раннего масонства - это борьба анархического гностицизма и гностицизма жесткого, закрытого и ориентированного на духовный рост в пределах общества посвященных «пневматиков».^[112]

Отношение масонства к государственному устройству можно проследить через легенду о Хираме - прототипе человечества.

ремесленников и рабочих. Всего же было задействовано 183 600 человек. Поскольку отследить субординацию такого количества каменщиков было затруднительно, то для удобства каждая группа имела свой пароль, который являл собой опознавательный знак для каждой масонской степени. Библейская история заканчивается тем, что после постройки Храма Хирам отбыл домой. Масонская же версия оканчивается убийством мастера. Историк Артур Уайт так комментирует это расхождение:

«Легенда о мастере строителе есть великая аллегория масонства. Сама фабула основана на том, что это имя упомянуто в Библии, но исторические детали

тут случайны и несущественны: тут важна аллегория, а не история, за ней стоящая» . Согласно масонской аллегории, являющейся сутью масонских взглядов на государственное устройство, Хирама убили три товарища ремесленника, пытавшихся выведать у мастера тайное слово, являющееся паролем для входа в ложу мастеров.

Аллегорию следует трактовать таким образом: истинное и прекрасное, по мнению масонства, незамутненное человечество как отражение творящего начала, губится страхом, который внушают три разбойника: тирания государства, тирания церкви и невежество толпы. Истина, таким образом, была погублена государством, позавидовавшим богатству и славе просвещенных (уничтожение мистериальных обрядов Феодосием I Великим в 392 г. н.э., уничтожение тамплиеров в 1307-1314 гг.); ранней церковью, которая якобы боялась мудрости и влияния языческих гностических культов; толпой и солдатами, натравливаемыми государственной и церковной властью против гностических мудрецов.

Подобная трактовка подтверждается взаимным влиянием масонского учения и идей Фрэнсиса Бэкона, чей символизм проникнут идеями универсального образования и универсальной демократии, когда власть монарха и церкви уничтожается путем победы над невежеством, суеверием и страхом, воплощенными в короне, тиаре и факеле.

идеально подходит. Великий университет будет разделен на ступени, допуск в которые будет осуществляться путем предварительных испытаний или инициации»^[114].

Следует отметить, что события Великой французской революции были направлены на борьбу с тремя символическими убийцами Хирама: государством, церковью и толпой. Если быть точным, то истину губит тирания, скрывающаяся в деспотизме свергнутого монарха, тирании католической церкви и невежестве третьего сословия.

Передовые для XVIII века идеи свободы, равенства и братства нашли свое отражение в Декларации прав человека и гражданина. Ее разрабатывали в том числе такие выдающиеся энциклопедисты-масоны, как Вольтер, Д’Аламбер, Руссо, Монтескье, Дидро. Можно по-разному относиться к французской революции как политическому явлению, но общечеловеческую направленность устремлений масонов Учредительного собрания и Национального собрания недооценить трудно. Третья статья Декларации провозглашает: «Источником суверенной власти является нация. Никакие учреждения, ни один индивид не могут обладать властью, которая не исходит явно от нации».^[115] Этот тезис явился отсылкой к символической мести первому убийце Хирама - тирании суверена.

Декретом Учредительного собрания от 4-11 августа 1789 года была отменена церковная десятина. Решением Учредительного собрания от ноября 1789 была проведена конфискация церковных земель, которые были выставлены на продажу. В июле 1790 Национальное собрание провело церковную реформу: во все 83 департамента страны были назначены епископы; все служители церкви стали получать жалование от государства. Национальное собрание потребовало от священнослужителей присягнуть на верность не Папе Римскому, а французскому государству. На это пошли только половина священников и семь епископов, а папа Римский осудил все реформы Учредительного собрания, французскую революцию вообще и Декларацию прав человека и гражданина - особенно. Эта реформа воспроизводила символическую месть второму убийце Хирама - злоупотреблениям духовных феодалов.

Невежество третьего сословия, ликвидацию которого начала революция, было символическим отражением третьего убийцы Хирама. Борьба с безграмотностью началась в 1793 году с выходом Конституции Франции от 24 июня 1793 года, статья 22 которой гласит: "Образование составляет общую потребность. Общество должно всеми своими средствами способствовать успехам народного просвещения и делать образование достоянием всех граждан". Декларация прав и свобод человека и гражданина явила собой уникальный труд, в котором масонские идеалы воплощались в жизнь. Гравюра с текстом декларации изображалась исключительно под Всевидящим Оком. В тексте Декларации также возносится дань Великому Архитектору Вселенной, несколько в других словах: "...Национальное собрание признает и провозглашает перед лицом и под покровительством Верховного существа (l'Etre supreme) следующие права человека и гражданина..."^[116] Введённый в 1793 году якобинцами новый текст Декларации отсылает уже не к «покровительству», но по-прежнему к «присутствию» Верховного Существа.

Начало идей «светской религиозности» можно усмотреть в «гражданской религии» времен Великой французской революции, описанной Ж.-Ж. Руссо и предусматривавшей почитание некоего Верховного Существа. Сам термин «Бог» избегался революционными деятелями, и заменялся на термин «Верховное Существо». Он был включен в Декларацию прав человека и гражданина: права были установлены Национальным собранием «перед лицом и под покровительством Верховного Существа». 7 мая 1794 г. монтаньярский Национальный конвент принял декларацию, согласно которой «французский народ признаёт существование Верховного Существа и бессмертие души». Далее в декларации говорилось: «Он признает, что достойное поклонение Верховному Существу есть исполнение человеческих обязанностей. Во главе этих обязанностей он ставит ненависть к неверию и тирании, наказание изменников и тиранов, помощь несчастным, уважение к слабым, защиту угнетенных, оказывание ближнему всевозможного добра и избежание всякого зла» . Вскоре, 8 июня 1794 г. в Париже был устроен публичный торжественный праздник Верховного Существа, где с речью выступил Робеспьер, вступив в противоречие с идеалами Революции о свободе вероисповедания, что усилило недовольство Робеспьером в обществе. Подобное явно масонское по своей форме и гностическое по содержанию решение Робеспьера было принято слишком рано: эпоха Нового времени была еще не готова выйти за пределы христианской теософии.

Позднее, уже в XX веке, культ отрицания Бога был воплощен в гностической по своей сути доктрине «научного атеизма» в Советском Союзе. Фраза «Бога нет!» была новым Символом веры нового государства. Гностический характер многих идеалов коммунизма совершенно очевиден: кроме богоборчества для коммунистических идеалов с их идеей перманентной революции характерен

тезис о необходимости уничтожить мир, полный греха: «весь мир насилья мы

118

разрушим».

Возвращаясь к масонству, следует отметить, что католико-христианский характер средневекового масонства сменяется на модную во времена Просвещения «свободу совести». Для гностика не имеет значения, как именовать Высшего Бога, к которому приводит гнозис, если в понимании масонского гностицизма Бог един:

«Вольный Каменщик обязан, в силу данного им обязательства, подчиняться нравственному закону; и если он верно понимает Царственное Искусство, он никогда не станет неразумным атеистом или неверующим вольнодумцем. Но если в древности Вольные Каменщики обязаны были в каждой стране принадлежать к религии именно той страны и того народа, среди которого находятся, какой бы она ни была, в настоящее время считается более разумным обязывать их принадлежать к той лишь религии, в которой согласны между собой все люди, ^{[117] [118] оставив им самим точно определять свои религиозные убеждения; это означает [, что Вольные Каменщики должны быть] людьми добродетельными и верными, то есть людьми чести и людьми честными, вне зависимости от личных убеждений и конфессиональной принадлежности каждого из них, — в силу чего Франкмасонство становится Центром Единения и средством установления истинной дружбы между людьми, которые — не будь его, — были бы разделены непреодолимой пропастью».[119] [120]}

До Французской революции масонство было в основном христианским. Чем больше проходило времени, тем больше католический элемент масонства заменялся на герметический. Однако, с первых лет существования спекулятивного масонства, существовали и абсолютно материалистические ложи, именовавшие себя «масонскими» как, например, женская Ложа Девяти Сестер, оказывавшая из Франции поддержку американской революции или «масонская секта» иллюминатов.

Разделение в конце XIX века масонства на регулярное и нерегулярное стало важной вехой в его истории. Выделение из масонства «нерегуляров» или либерального масонства связано с двумя важными событиями. В 1877 году на Конвенте Великого востока Франции (ВВФ) прошло голосование за отмену ландмарки о «Вере в Бога и бессмертие души» — обязательного условия для вступления и членства в ВВФ. В 1882 году в ложу «Свободные мыслители» (Великой символической шотландской ложи) была посвящена первая женщина — Мария Дэрэм, тем самым была отвергнута ещё одна масонская ландмарка, в которой говорилось о членстве в масонстве только мужчин.^[121]

Нерегулярное масонство, в которое стали допускаться атеисты и женщины, потеряло свою связь с древней герметической традицией и, как следствие, с гностицизмом, став, по сути, клубом единомышленников в области политикоправовых учений.

В 1782 году в Вильгельмсбаде состоялся конвент масонов Франции и Германии, собравшихся с целью реорганизовать масонство. Французский политик, дипломат, католический философ и литератор Жозеф де Местр, участвовавший в том конвенте, имел доступ к записям, составленным Великим Магистром шотландского Масонства Строгого послушания герцогом Брауншвейгским. По утверждению де Местра, третья степень посвящения масонства имела своей целью трансцендентальное христианство, ключи к пониманию которого следовало искать в Античности. Ученики Адама Вейсгаупта вместе с французскими рационалистами объединились против немецких теософов, что явило собой воплощение духа эпохи - борьбы рационального сомнения против гностико-герметической традиции. Несмотря на то, что по итогам вильгельмсбаденского конвента победу одержали теософы, рационализм не сдался и стал развиваться в ложах, понемногу оттесняя теософию.

Христианские идеологи масонства, такие, как Сен-Мартен и Жозеф де Местр в

122

итоге ушли из этой полемики навсегда.

На основе масонской традиции некоторые гностические секты сформировали свое видение устройства идеального государства и системы права. Самой значительной такой сектой можно считать баварских иллюминатов, а именно - их ядро, основанное Адамом Вейсгауптом. Будучи талантливыми учениками католического ордена иезуитов, иллюминаты использовали их методы, но не преследовали их цели. Целями «просвещенных» (а именно так можно перевести слово «иллюминат») было свержение монархий и уничтожение христианства. Эти странные для того времени идеи были вскоре подхвачены на знамена революций, свергавших королей и пытавшихся бороться с верой в Бога.

Учение Адама Вейсгаупта, ставшее «библией» иллюминатов строилось на идеях космополитизма - разнородного учения, объединяющего всемирные ^[122]

устремления как Востока с его социалистическими устремлениями, так и Запада с его либеральной глобализацией. При этом анархо-гностические устремления иллюминатов появляются практически на пустом месте и не имеют никакой исторической связи с другими подобными течениями политико-правовой мысли. Те организации, из которых «выросли» иллюминаты проповедовали совершенно другие идеи. Чтобы понять, как Адам Вейсгаупт смог реорганизовать другие общества и настроить своих последователей на новый лад, следует обратиться к историческому анализу эпохи того времени.

XVII век явился веком обновления схоластики, пробуждения интереса к герметическому знанию, неоплатонизму, алхимии, иудейской и христианской каббале. Следующий XVIII век продолжает тенденции предыдущего и одновременно порывает с ним. По словам конспиролога Луиса Мигеля Мартинеса Отеро, «он, вне всякого сомнения, присутствует на спектакле мотовства, феодального деспотизма, кумовства и невежества низшего духовенства» . Это эпоха противостояния реакционного католичества и революционного протестантства, определившего пути развития Европы на пару столетий вперед, выявив традиционный монархический и анархо-республиканский подходы. Переломным моментом в борьбе этих двух идеологий можно считать Великую французскую революцию, поднявшую на своих знаменах лозунги иллюминатов, масонства и анархо-гностиков в целом. Начинается строительство нового порядка веков - “novus ordo saeclorum”, девиз которого напечатан на американском долларе. Эти слова являются намёком на 5 и 4 эклоги поэта Вергилия Марона Публия (Publius Vergilius Maro): Magnus ab integro saeclorum nascitur ordo - «Сызнова ныне времен зачинается строй величавый». Чарльз Томсон, создатель государственной печати США, когда-то написал, что эти слова особенно чётко описывают все начинания новой эры США. Экономическая глобализация, отрицание святости власти сюзерена-деспота и абсолютно определяющей роли ^{[123] [124] церкви в общественной жизни приводят к новому глобалистически-либеральному миру.}

XVIII век, таким образом, явился ареной схватки непримиримых сил: Реформации и Контрреформации, католицизма и протестантства, иезуитов и масонов, а посредниками в этой борьбе стали иллюминаты и розенкрейцеры. В ответ на доктрины «Двух солнц», «Симфонии властей», священного царства и помазания, снова возникли гностические доктрины. На этот раз они были более продуманными, над ними трудились доктора богословия и виднейшие философы своего времени. Свободный век Ренессанса и Просвещения вначале всколыхнул в обществе тягу к древним, забытым знаниям Античности, а потом, пропустив их через фильтры человеческого эгоизма и жадности, вылился в формирование новых анархо-гностических идей. Антимонархические заговоры в Германии, Великая французская революция и формирование Северо-Американских Соединенных штатов стали результатом не только нового буржуазного переосмысления ценностей государственно-правовой науки, но и гностических идей древности, идей свержения догматов и тронов, уничтожения всех естественных институтов феодальных обществ, которые, по мнению гностиков, являются отражением картины несправедливого устройства грешного мира Демиургом. Политические стремления «просвещенных» - гностиков являлись отражением в реальном мире стремления освободиться в мире духовном от гнёта греха, архонтов и самого Демиурга. Новые «просвещенные общества» по подобию Сасанидской империи эпохи принятия манихейства желали не просто скинуть с государств «ярмо» Церкви и монархий, они пытались установить власть «просвещенных». При этом наиболее нейтральное в религиозном смысле масонское общество устанавливало прямую зависимость степеней и градусов в своей внутренней иерархии от степени просвещенности конкретного масона. Широкое распространение масонства в парламентах Англии и Франции экстраполировало отношения масонской иерархии на политические отношения. Таким образом, XVIII век в Европе вручил политическую власть не лицам, обладающим землей, титулами или капиталом, а определенным уровнем просвещения и морального облика.^[125]

Примат разума по отношению к религии, видимой реальности по отношению к невидимому Богу провозгласил победу энциклопедистики и гуманизма в общественных науках. Право лишается своего божественного статуса, юридический позитивизм перестает быть лидирующим юридическим учением. Появляется доктрина естественного права, самое распространенное гностическое юридическое учение. Признание естественных, неотделимых прав человека неразрывно связано с идеей гнозиса. Декларация прав, которые существуют независимо от воли человека и государства, провозглашение их всегда существовавшими^[126], является результатом сверхъестественного озарения правоведа. Если знание о естественных правах человека не было записано ранее и не явилось результатом опыта, значит, такое знание является надрациональным, а следовательно - гнозисом.

Просвещенный XVIII век следует отметить не только Французской революцией, трудами ученых-энциклопедистов, но и изгнанием иезуитов в 1767 году и роспуском папой Климентом XIV их ордена в 1773 году.^{[127] [128] Конец ордена иезуитов в его первоначальном виде стал началом общества иллюминатов. Свободомыслие, рационализм и космополитизм одерживают верх над церковью и поднимают протестантство как оппозицию традиционному миропониманию и новый политический уклад.}

Баварские иллюминаты, будучи во многом философскими наследниками масонства и иезуитства, самобытны и современны. Сами себя иллюминаты называют «радикальными социалистами» . Их идеология утопична, хотя и не включает в себя понятия идеализма. Данное общество приняло весьма строгие моральные догмы иезуитов. Основателем ордена баварских иллюминатов

Вейсгауптом движет не гуманистическое стремление, а скорее личные мотивы, в которых можно увидеть стремление к удовлетворению своих амбиций. Вместе с тем, Адам Вейсгаупт заложил ту анархическую и социокоммунистическую основу, которая даст питательную почву для последующих политико-правовых учений XIX и XX веков.

Несмотря на то, что баварский иллюминизм, в отличие от старого иллюминизма - самобытное движение, нельзя не отметить его сущностную связь с манихейством и гностицизмом. Так же, как и гностики, иллюминаты в качестве основополагающей цели существования человека считают познание, стремление понять устройство Бога, мира и человека, а также место человека в мире.

Внутри самого масонства иллюминизм возможно сравнить с иезуитами внутри Церкви - тайным обществом внутри другого общества. Заимствуя некоторые государственно-правовые идеи масонов (идеи общественной справедливости), иллюминаты за несколько лет своей активной деятельности встают в оппозицию к католической Церкви и существующим видам государственно-правового устройства. Это затруднило деятельность масонства, вынуждая его тщательнее скрывать свою активность и проверять своих неофитов, поскольку иллюминизм ассоциировался с масонством, откуда он и вышел.

Безусловно, иллюминизм - характерное учение Просвещения, отрицающего догмы и возводящего новые идеалы. Вместе с тем, иллюминизм более спокоен и созерцателен, чем гуманистические философские школы. Иллюминаты не старались обосновать отсутствие Бога или дать иное истолкование Его существования и действия в мире. Мартинес Отеро сравнивает их с исихастами, православными монахами, чьи духовные практики заключались в «молитве сердца» - непрестанном повторении имени Иисуса. Строительство «Нового Иерусалима» и отрицание религии иллюминатами, сосредоточение на «внутренней духовности» неизбежно приводило к отрицанию роли Церкви и правительств, что сближало иллюминатов с масонами, боровшимися с тремя главными врагами человечества - государством, церковью и невежеством, вне зависимости от того, насколько государство и церковь деспотичны по отношению к народу.

Не стоит путать баварский иллюминизм с так называемым старым иллюминизмом, происходящем из Франции, куда в XVI веке попал от испанских алюмбрадов, но принял несколько иное обличье. Он деистичен, спиритуален, теософичен, гностичен и пантеистичен.^{[129] [130]}

Вместе с тем, можно проследить похожие на иллюминистические идеи в Испании начала XVI века. Христианская секта алюмбрадов, зародившаяся в Испанском королевстве в это время практиковала идею о возможности соединения человеческой души со Святым духом. Особое значения алюмбрады придавали личному мистическому опыту. Частые припадки и конвульсии, зачастую в людных местах, которые испытывали истовые последователи учения алюмбрадов, привлекало множество любопытствующих, среди которых нередко оказывались инквизиторы. В своем труде “La herejfa de los alumbrados. Historia y Filosofia” Х.М. Гарсия Гутьеррес предполагает, что в 1623 году, после изгнания из Испании, эта секта обосновывается во Франции, объединившись с членами других гностических сект под собирательным названием «illumines» (просвещенные), что являло собой перевод испанского «alumbrados». Таким образом оправдана связь гностического начала с христианской догматикой.

Типично гностический путь духовного созерцания старого иллюминизма не имеет ничего общего, кроме названия, с новым иллюминизмом. Новые девизы последователей Вейсгаупта - «свержение тронов и алтарей». Вот, как охарактеризовал иллюминатов их современник, Жозеф де Местр:

«Иллюминатами, просвещенными, называют людей, виновных в том, что они осмелились в наши дни организовать в Германии почти криминальное объединение, вынашивающее ужасающий проект: покончить с Христианством и королевской властью в Европе. Но это же самое имя дается добродетельным ученикам Сен-Мартена, которые не только исповедуют Христианство, но и

работают над тем, чтобы подняться на наибольшие высоты закона Божьего. Вы согласитесь, Господа, что никогда еще человечество не смешивало столь

131

различные идеи» .

Переходя непосредственно к иллюминатской идеологии, стоит отметить, что основатель ордена иллюминатов, Ordo Illuminatorum - человек вполне реальный, в отличие от полумифического основателя ордена розенкрейцеров или Хирама, положившего начало масонской традиции.

В 1776 году Адам Вейсгаупт создал орден перфектибилистов, тайное общество, которое впоследствии стало называться орденом иллюминатов. В качестве целей общества была установлена мысль "соединить образованных людей со всего мира разного социального положения и вероисповедания, вне зависимости от расхождения во мнениях и пристрастиях. Заставить их полюбить этот союз так, чтобы впоследствии, вместе или по отдельности, все они действовали сообща, как один человек. Чтобы, несмотря на разницу в социальном положении, все они относились бы друг к другу как к равным, и чтобы самопроизвольно и по убеждению они совершили то, чего не удавалось достичь никакими общими усилиями за время существования человеческого мира" . Как мы видим, Вейсгаупт действительно берет социальную базу масонства, пытаясь на ее основе создать общество, преданное своему лидеру в большей степени, чем чему бы то ни было. Учение иллюминатов было антиклерикальным, космополитичным, революционным и гностическим. Мистический элемент в ритуалы иллюминатов были привнесен бароном Книгге, любителем мистицизма, согласным с Вейсгауптом в необходимости свержения суверенных монархий и замену правящей элиты на иллюминатов. При этом, несмотря на крайний рационализм Вейсгаупта, Книгге настаивал на привнесении в ритуалы больше ^{[131] [132]}

оккультизма, чтобы привлечь внимание романтически настроенной

133

интеллигенции к идеям ордена.

Как уже говорилось, Вейсгаупт мудро использовал те знания, которые он получил в Ингольштадтском университете, получая иезуитское образование. Будучи крещеным евреем, он хорошо знал современные и древние языки, богословие. Учителя возлагали на него большие надежды и допустили в Марианскую Конгрегацию ордена Иисуса, в которой давали более глубокие знания для защиты христианской веры и апологетики.

Вейсгаупт в 20 лет стал профессором Ингольштадтского университета, а в 28 лет создал свой орден. Л.М. Мартинес Отеро утверждает, что в столь раннем возрасте Вейсгаупт еще не мог прийти к результатам созерцания и гнозиса, а значит его путь - это путь собственных идей и амбиций. Удачное для Вейсгаупта стечение обстоятельств, а именно вошедшее в моду презрение к ордену Иисуса, позволило ему сыграть на меняющихся раскладах политических и религиозных идей. Орден иезуитов носил имя Иисуса, говорящего "Я свет миру", и Вейсгаупт называет свой орден "просвещенными", "иллюминатами".

Гностические идеи иллюминизма связывают с термином "odium theologicum", "теологической ненавистью", доктриной отрицания блага Церкви и Бога. Члены ордена полагали, что новое тайное общество несет силу, способную изменить мир, но "те немногие, кто был завербован Вейсгауптом и вошел вместе с ним в состав "ареопага", действительно были просвещены носителем света, Люцифером"^{[133] [134]}. Таким образом, гностическая мысль выходит на новый уровень: она не просто борется с "тиранией" государства, с "засилием" Церкви и всем земным как сотворенным Демиургом, но и пытается использовать земные, материальные силы и средства для достижения якобы благих целей. Такой гностицизм является радикальным гностицизмом по отношению к гностическим учениям Античности и Средневековья.

Вейсгаупт - революционер. Но он не является проводником идей, вдохновителем, которыми были Вольтер или Руссо. Вейсгаупт по иезуитскому примеру собирался управлять толпой, вести ее лично. Не случайно в этом отношении и то, что своим именем в Ареопаге просвещенных он избрал имя Спартака, поднявшего толпу на бунт. Педро Пидаль, ссылаясь на Сержа Ютена, утверждает, что идеал Спартака-римлянина опережал его время и более характерен для эпохи Просвещения: Спартак желал видеть общество свободных людей, свободных от отношений рабства и подчинения, без социальных и имущественных различий . Редко, кто из философских деятелей брал себе псевдоним революционера.

Не случайно также и то, что первоначальное название ордена иллюминатов - перфектибилисты. Этот шаг также можно расценивать как признание роли катаров в истории Европы, чье учение (учение «перфектов», «совершенных») явилось непосредственной причиной Альбигойского крестового похода XIII в. против жителей Тулузского герцогства, восставшего против власти римскокатолической Церкви.

В итоге Вейсгаупт определил основные цели ордена на ближайшее время, которые были в равной степени гностическими и революционно -

социалистическими:

1. Упразднение монархии или какой бы то ни было другой формы правления.

2. Упразднение частной собственности и отмена наследственных прав.

3. Упразднение патриотизма и национализма.

4. Упразднение семьи и института брака, создание системы детского образования в коммунах.

5. Упразднение религий.

Август Виатте утверждал, что «именно баварские иллюминаты, присоединившиеся к некоторым рационалистическим ложам Франции, замыслили ^[135] такой заговор, от которого не смогут ускользнуть ни монархия, ни Церковь»^{[136] [137] [138]}. Также он добавляет, что баварцы, презиравшие взгляды алхимиков, тамплиеров и католического масонства, ориентировали грядущий заговор на антиклерикализм и обозначили переход от религиозного масонства к революционному, ставшему следствием привнесения в масонскую традицию гностических идей иллюминизма.

Джон Робинсон цитирует наставления Вейсгаупта: «Короли - отцы. Отцовская власть прекращается там, где прекращается недееспособность сына, и отец оскорбил бы сына, если бы попытался сохранить свои права после этого периода. Когда государство взрослеет, оно больше не нуждается в няньках» («Kings are parents. The paternal power ceases with the incapacity of the child; and the father injures his child, if he pretends to retain his right beyond this period. When a nation comes of age, their state of wardship is at an end» ).

Это безапелляционное суждение развивает испанский политолог первой половины XX века Педро Хосе Пидаль и Бернальдо де Квирос, маркиз де Вильявисьоса, утверждавший: «В Семье, первом обществе, мы видим авторитарную подавляющую силу, силу Отца, действующую как сила по- настоящему центростремительная, и силу либеральную, анархическую, Сына, действующую как сила центробежная. Лишить Сына власти, чтобы существовали лишь Обязанности, кажется инстинктом Отцов, Власти; а покинуть гнездо, уйти от ответа, чтобы существовали лишь Права, кажется инстинктом Сыновей, Свободы. [...] Возникает Любовь, то есть Святой дух, Третья ипостась, которая и примиряет противопоставленные силы, авторитарные и либеральные, формируя

138

треугольник» .

Если Вейсгаупт однозначно, в гностическом духе, отрицает позитивную роль Отца, государства, как тирана, который, создав мир, пытается его контролировать, то Педро Пидаль в христианском духе вводит идею посредника между Творцом и творением, между государством и народом - любовь. Таким образом маркиз де Вильявисьоса разоблачает гностические спекуляции иллюминатов, указывая, как отход от христианских идеалов рушит концепцию взаимоподдержки государства и народа.

Можно проанализировать цели ордена с точки зрения их гностическореволюционной ценности.

Упразднение монархии, равно как и любой другой формы правления предусматривает проведение в жизнь гностической идеи сотворения земной власти людей Демиургом, который осуществляет власть в тварном мире. Следовательно, любые правительства, установленные на земле являются проводником власти Демиурга. По замыслу Вейсгаупта, существующие формы правления должны быть заменены властью «просвещенных», иллюминатов.

Вейсгаупт стремился построить общество, руководимое небольшим количеством элитных политиков, принимающих решения в соответствии с гуманистическими, филантропическими и демократическими идеалами, обладающих тайным знанием, гнозисом. Эта якобы любовь к людям отвергает любовь к Богу и является проявлением гностического тезиса о необходимости внутренней свободы и отрицания внешнего мира.

Отсутствие частной собственности было весьма характерно для раннехристианских и гностических общин. Поскольку все тварное - зло, то владение частной собственностью как злой материей не подобает пневматику, желающему спасти себя. Эти же идеи гностического спасения Вейсгаупт переносит и на все народы под управлением иллюминатов в целом.

Патриотические и националистические идеи являются проявлением любви к Родине - к географическому месту, где человек родился. Вместе с тем, государственные и географические образования согласно гностицизму, как мы помним, являются злом. И любовь человека должна быть устремлена не на земные места обитания, а к вечным пространствам, откуда пришли падшие на землю души.

Вопрос семьи и брака поставлен достаточно необычно для эпохи Просвещения, и опять же всплывает параллель с древними гностическими общинами. Гностики Античности и средневековые катары отвергали соитие между мужчиной и женщиной как грех, который не только губит души, подвергшиеся ему, но и тех, кто рождается в результате такого соития, поскольку появление новой души на земле является для нее мукой и наказанием. Иллюминаты, следуя новым гуманистическим идеалам, уже не могут отвергать необходимость рождения детей. Однако, следуя примеру иезуитов и Шарля Фурье, Вейсгаупт приходит к мысли о фаланстерах, где дети воспитываются сообща, а «собственности» на супруга нет, поскольку нет и брака. Это был новый шаг гностицизма в сторону утопического социализма. В целом, конец XVIII века можно отметить как начало смягчения законодательства о семье и браке со времен европейского Средневековья.

Упразднение религий, последний пункт, является, наряду с первым, ключевым среди тезисов иллюминизма. Религия, то есть, отправление культа, является, как мы знаем из теоретической базы средневекового гностицизма, порождением дьявола. Божественный гнозис, спасительное знание, повторимся еще раз, согласно гностической идеологии, приобретается непосредственно от Бога, является сугубо субъективным и индивидуальным.