1.3. Эволюционизм и теория прогресса

Как отмечалось выше, одним из источников классической социологии стала филосо-фия истории Нового времени (Вико, Гердер, Кондорсе, Гегель), где была предпринята по-пытка отыскать закономерности мировой истории.

Распространение эволюционизма сыграло огромную роль в развитии научных взгля-дов на общество, государство и право, в формировании социолого-правовой мысли. Если просветители XVII–XVIII вв. рассматривали политико-правовые институты в основном как результат целеполагающей деятельности человека (теория общественного договора), подчи-ненной некоей мировой целесообразности, то для эволюционизма источник развития соци-ального и природного мира лежал в нем самом и не зависел от человеческой воли.

31 См.: Кареев Н.И. Введение в изучение социологии. С. 115, 116. 32 Тимашев Н.С. Развитие неопозитивизма в социальных науках // Тимашев Н.С. Методологические ра-боты: 1920–1930 годы. М.: Наука, 2010. С. 93.

54

венная наука, таким образом, получала идею естественного саморазвития социальных инсти-тутов. «Эволюционизм положил конец просветительскому оптимизму, убежденности в том, что счастье людей не зависит от законов мироздания»33. Социальная жизнь, история челове-чества встраивались в общемировой эволюционный процесс, подчиняя государство и право безличным законам природы. Общество и его институты, утверждала эволюционная теория, подчинены такому же механизму изменения и развития, как и природные явления (неорга-нические и биологические). Эволюционный процесс представал как нескончаемая цепь при-чинно-следственных связей, установление которых позволяло выдвигать научные гипотезы о ранних, документально не зафиксированных социальных формах человеческой истории, и пытаться прогнозировать будущее развитие государства и права. Эволюционизм мотивиро-вал на основе известных фактов выстраивать гипотезы о еще неизвестных. Так обосновывал-ся исторический, т.е. глубоко научный подход в оценке политико-правовых явлений.

При всей своей плодотворности концепция эволюционизма серьезно ограничивала возможности социологии (социологии права) и потому была дополнена теорией прогресса. Если эволюционизм, подводя под общество и природу единые законы развития, сближал их (а у органицистов – отождествлял), то теория прогресса акцентировала внимание на разли-чии природных и социальных явлений. Эволюционизм, обосновывая идею развития, пред-ставлял ее в качестве объективного процесса, некоей безличной силы, тогда как в теории прогресса в центр исследовательского интереса ставился субъективный фактор, изучалось влияние человека на ход исторического процесса. Эволюционизм давал возможность объек-тивно оценить изменения в морфологии и функциях политико-правовых институтов на оп-ределенном историческом отрезке времени, что для науки было очень ценно.

Эволюционизм и теория прогресса, во многом вырастая из единого интеллектуально-

33 Виноградов П.Г. О прогрессе. М., 1898. С. 40, 41. 34 Кареев Н.И. Введение в изучение социологии. С. 439. 35 См.: Ковалевский М.М. Очерк истории развития социологических учений // Ковалевский М.М. Со-циология. Теоретико-методологические и историко-социологические работы. С. 178.

55

го корня (философии истории), не имели четкой границы и пересекались на понятийном и персональном уровнях. Тем не менее русские социологи различали эволюцию и прогресс, эволюцию и революцию, прогресс и регресс, применяя эти понятия при изучении политико-правовых учреждений. Эволюционизм, справедливо указывает Н.И. Кареев, спонтанно все-гда несет в себе идеал (ценностную установку), сопрягается с его активной ролью, так как тема социальной эволюции включает в себя вопрос о ее движущих силах. Даже О. Конт, продолжает русский социолог, стремясь представить социальную динамику объективно, предпочитая говорить не о совершенствовании социальных форм, а об их развитии, не смог полностью изгнать идею прогресса из своего учения (особенно в «Системе позитивной поли-тики»)36. Однако следует различать эволюцию и прогресс: если эволюция характерна изме-нением в форме либо прогресса, либо регресса, то прогресс есть всегда «поступательный ход общественной жизни, обусловленный творческой, преобразующей и обновляющей деятель-ностью человека, приводящий его к все новым и новым формам жизни»37.

Теория прогресса знаменательна тем, что ставила вопрос о научности социологии. О. Конт, Г. Спенсер, Дж. Ст. Милль и их русские адепты, связывая социологию с естествозна-нием, рассчитывали создать строгую, верифицируемую науку, независимую от субъективиз-ма ученых. Теория прогресса заставляла усомниться, что это полностью удалось. Сложив-шаяся в атмосфере европейского Просвещения XVII–XVIII вв., она была востребована со-циологической наукой в качестве методологической посылки, позволяющей установить на-

36 Кареев Н.И. Введение в изучение социологии. С. 430, 431, 437. 37 Тахтарев К.М. Указ. соч. С. 337. 38 См.: там же. С. 337–339, 343. 39 См.: Кареев Н.И. Введение в изучение социологии. С. 432. 40 См.: Тахтарев К.М. Указ. соч. С. 296, 297, 299, 340.

56

правленность социального развития. Для социологов-позитивистов первого поколения, на-ходившихся под сильным влиянием просветительской идеологии, идея прогрессивного раз-вития общества была почти аксиомой.

Во второй половине XIX в. проблему социального прогресса правильно, точно и ясно поставили и во многом решили неокантианцы Баденской школы, с точки зрения которых, прогресс и регресс – ценностные категории, относящиеся к миру культуры и означающие процесс возрастания или уменьшения ценности. Не может быть никакого «закона прогрес-са», утверждал Г. Риккерт, так как закон и ценности исключают друг друга: прибавление но-вого – уникальное явление, закон повторяется бесконечное количество раз. Принцип про-гресса не выводится из законов эволюции природы41. Неокантианцы убедительно показали, что категории прогресса и регресса в значительной мере субъективны и относительны, зави-сят от ценностных предпочтений общества или отдельных социальных групп, от ценностных стереотипов исторической эпохи и культуры народов. В русле такой логики социология (со-циология права) с необходимостью включала в себя ценностный компонент, а значит, пере-ставала быть строгой наукой. Социолог, пытавшийся оценить социальный объект с точки зрения его прогрессивного или регрессивного развития, рассматривал его с позиции смысла истории, ее задач и целей, т.е. уходил от строгой науки обратно в область философии исто-рии, изобилующей взаимоисключающими подходами.

Русские социологи-позитивисты 60–70-х годов XIX в. (раньше немецких кантианцев) также указали на ценностный и телеологический аспекты теории прогресса. Субъективная школа (П.Л. Лавров, Н.К. Михайловский, С.Н. Южаков) не просто отмечала (как бы на по-лях) ценностный компонент, социология с ее точки зрения в качестве строгой науки обязана была исследовать социальные явления через призму этического идеала. Изучение общества, заявлял П.Л.

41 См.: Риккерт Г. Философия истории // Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. М., 1998. С. 177, 178. 42 См.: Лавров П.Л. Исторические письма // Лавров П.Л. Избр. произв. В 2-х т. Т. 2. С. 43–46.

57

но сами факты группируются исключительно субъективно, на основе ценностных предпоч-тений.

Несмотря на откровенно политизированный и идеологизированный характер теории прогресса в интерпретации субъективной школы (обосновывала народнический социализм), русские социологи пытались подвести под нее научный фундамент, обосновать условия его осуществления, цели, конечный результат, движущие силы, что дало некоторые позитивные результаты для понимания закономерности в развитии государства и права. Так, один из ос-нователей народнической социологии С.Н. Южаков выделял два вида прогресса: органиче-ский (приспособление жизни к условиям физической среды) и исторический (приспособле-ние среды к условиям жизни). Если органический прогресс отличается пассивностью, опре-деляется естественным отбором и способностью приспосабливаться, не меняя условий сре-ды, то в историческом - главную роль играет культура, которая активно воздействует на фи-зическую среду, заметно ее меняя. Благодаря историческому прогрессу человеческое обще-ство создает свою, новую среду обитания – культуру, цивилизацию, что и является, по С.Н. Южакову, целью истории. Культура, таким образом, становится сферой, где каждое после-дующее поколение наследует от предыдущего и совершенствует дальше способы приспо-собления физической среды к потребностям жизни43.

К.М. Тахтарев выводит следующие объективные, как он полагает, признаки прогрес-са: 1) изменение соотношения между природной средой и искусственной средой, повышение уровня овладения человеком силами природы; 2) повышение уровня человеческой жизни, все более полное удовлетворение потребностей человека на основе новых открытий и изо-бретений; 3) появление новых потребностей человека; 4) ускорение поступательного хода общественной жизни44. Н.И. Кареев усматривает научную основу идеи прогресса в сочине-ниях трех авторов: Г. Спенсера (эволюция создает явления нового порядка, которые не могут управляться старыми законами, они вырабатывают новые законы, т.е. налицо качественный скачок); Ч. Дарвина (дарвинизм установил факт развития в органической природе от низших организмов к высшим, в человеческом обществе установил факт наследственного закрепле-ния новых качеств); К. Маркса (экономический материализм указал на одно из объективных начал социальной эволюции – экономику)45.

В самом общем плане научные аргументы в пользу прогресса в политико-правовой сфере сводились к нескольким тезисам. Во-первых, история человечества едина, у народов мира общий ход развития, его основные ступени постоянно повторяются, возникновение го-сударства и права – одна из таких ступеней. Отсталые народы должны пройти те стадии, ко-

43 См.: Южаков С.Н. Указ. соч. С. 76. 44 См.: Тахтарев К.М. Указ. соч. С. 333, 334, 341, 342. 45 См.: Кареев Н.И. Введение в изучение социологии. С. 443–445.

58

торые уже прошли более передовые народы. Говорить о самобытности культур как основе их уникального исторического развития и политико-правовых форм – научное недомыслие. Во-вторых, государство и право в качестве элементов культуры усиливают независи-мость человека от природы, делают жизнь более безопасной, стабильной и удобной. В-третьих, государство и право становятся теми новыми потребностями, которые воспринима-ются как жизненно необходимые, их возможная утрата расценивается как значительное ухудшение качества жизни. В-четвертых, появление политико-правовых форм и постоянное их возобновление в разных исторических эпохах и культурах свидетельствуют о наследст-венности своего рода, о кумулятивном росте социальной памяти.

Конкретизация идеи прогресса в политико-правовой сфере неизбежно разводила со-циологов-позитивистов на разные полюса: народники понимали прогресс как движение в сторону социализма с постепенным ослаблением (иногда до полного отмирания) государства и права, для либералов прогресс означал усиление институтов буржуазной государственно-сти (правовое государство, парламентское правление, разделение властей, верховенство пра-ва и т.д.)46.