1. Теоретико-прикладные аспекты определения объекта и содержа­ния правоотношения по компенсации морального вред при реализации право­вых норм института компенсации морального вреда

В настоящее время в теории и практике правоприменения института компенсации морального вреда остается немало проблем, требующих де­тальной доработки с точки зрения юридической техники законодателя и пра­вильности использования норм гражданского законодательства при вынесе­нии судебными органами решений о компенсации морального вреда, причи­ненного потерпевшим.

Среди таких проблем можно выделить следующие: отсутствие законо­дательных пределов денежной компенсации морального вреда; неполнота конкретизации в гражданском законодательстве нарушаемых нематериальных благ и прав граждан; недостаточность законодательной конкретизации струк­туры нравственных и физических страданий, составляющих основу причине­ния потерпевшим морального вреда; нехватка законодательно установленных критериев определения размера компенсации морального вреда; нечеткость (размытость) формулировки случаев предоставления компенсации морального вреда в действующем российском законодательстве и др.

Анализ функционирования института компенсации морального вреда, позволил выявить диалектическую связь категорий «моральный вред» и «компенсация». Такая связь категорий «моральный вред» и «компенсация» строится на основе закона единства и борьбы противоположностей, который с динамикой развития общества предопределил и поступательное развитие института компенсации морального вреда. Данные категории представляют собой взаимосвязанные и взаимодействующие стороны единого целого, ко­

торым выступает человек, потерпевший, испытывающий на себе последствия морального вреда. При этом категория «моральный вред» рассматривается нами как неблагоприятное последствие, а «компенсация» - способом его ми­нимизации для потерпевшего и защиты нарушенных нематериальных прав и благ человека.

Обозначенные проблемы в области компенсации морального вреда де­терминируют их рассмотрение с теоретико-правовой позиции осмысления института компенсации данного вида вреда, причиняемого потерпевшим от преступлений, как правового явления, изучение которого позволяет выдви­нуть (обосновать) научную структуру правоотношений по его компенсации.

Структура правоотношений по компенсации морального вреда, на наш взгляд, состоит в следующем:

- объект компенсации морального вреда;

- субъекты компенсации морального вреда;

- содержание правоотношения по компенсации морального вреда.

Рассмотрим названные элементы концепции с их обоснованием в соот­ношении с действующим российским законодательством.

Данная концепция структуры правоотношений по компенсации мо­рального вреда основывается на философских категориях субъет-объект, взя­тых за основу построения теоретической структуры правоотношения, соста­вов преступления и правонарушения. И это не случайно, поскольку институт компенсации морального вреда существует в рамках правоотношений, одна­ко из-за своей структуры он не может приравниваться только к одной какой- либо первичной структуре правоотношений. Кроме того, внутреннее содер­жание элементов структуры правоотношений и компенсации морального вреда имеет отличие. Вместе с тем правовое регулирование института ком­пенсации морального вреда являет собой совокупность правовых норм, при­сущих различным отраслям российского права, которые регулируют общест­

венные правоотношения по возмещению причиненного вреда потерпевшей стороне, что характеризует его в качестве комплексного межотраслевого правового института.

Политико-правовая сущность института компенсации морального вре­да заключается в отражении и реализации последовательной, стратегически ориентированной политики государства, направленной, в частности, на гар­монизацию общественных отношений и стабилизацию социальных процес­сов в обществе, упрочение доверия населения к органам государственной власти, установление приоритета социальной справедливости, неукоснитель­ное соблюдение прав человека и гражданина, укрепление законности, безо­пасности и правопорядка.

При определении содержания института компенсации морального вре­да следует учитывать его комплексный характер, который, с одной стороны, отражает взаимосвязь различных процессов и явлений, происходящих в об­ществе на определенном этапе его развития (правовую политику, развитость институтов гражданского общества, уровень правового сознания и правовой культуры населения), с другой - раскрывает многообразие межотраслевых взаимосвязей, обусловленных многоаспектностью данного правового инсти­тута, характеризующегося нераздельностью целей, задач и методов правово­го регулирования.

Вследствие этого структура правоотношений по компенсации мораль­ного вреда будет различна в зависимости от направленности правовых норм, их принадлежности к соответствующей отрасли права и вида правонаруше­ния, совершаемого в общественных отношениях, которые подпадают под правовое регулирование конкретной отрасли права. В силу такой особенно­сти образуется правовая взаимосвязь одних отношений с другими. При этом общественные правоотношения создают некую правовую оболочку, а суще­ствующие в них отношения по возмещению вреда вступают с ними во вза­имную связь посредством реализации возможностей института компенсации морального вреда. Благодаря этому правоотношения по возмещению вреда

потерпевшему в современных условиях жизни приобрели цивилизованную правовую форму.

Любые правоотношения возникают не на пустом месте, поскольку име­ют характерные черты: определенную направленность, воздействие, которым выступает такой теоретический элемент, как объект. В правовой науке во всех случаях под объектом понимается явление, испытывающее воздействие со сто­роны других правовых средств (например, объект правового регулирования, объект преступного посягательства), что в целом отвечает общим положениям философии и логики. Отсюда следует, что объект, противостоящий воздейст­вующему на него явлению, находится вне последнего, в связи с чем он не может быть его элементом^[480]. О.С. Иоффе, высказываясь относительно роли фило­софской категории «объект» в правовой теории отмечал, что «...объект - это философская категория, которая в праве находит свое специфическое приме­нение... Не только в философии, но и в любой другой науке, рассматриваю­щей вопрос об объекте определенного явления, под объектом понимают не то, по поводу чего это явление существует, а то, на что данное явление ока­зывает или может оказать воздействие»^[481]. Притом такое воздействие на объ­ект, не возникающее само по себе, сопровождается наличием определенных юридически значимых действий (бездействия) субъекта права, приобретаю­щих форму совершенного юридического факта.

ных норм права. Вследствие этого нам импонирует позиция Н.И. Полищука относительно того, что обусловленность возникновения и развития правоот­ношения определенным юридическим фактом подчеркивает неразрывную связь реального поведения и правовой формы, невозможность в действитель­ности отделить одно от другого^[483]. Следует отметить, что правоотношения по компенсации морального вреда потерпевшей стороне связаны с негативными юридическими фактами, существующими в обществе, такими как преступле­ния, правонарушения, деликты, совершение которых порождает неблагопри­ятные последствия для потерпевшего в виде причинения морального вреда.

Наступление неблагоприятного последствия в виде морального вреда потерпевшей стороне вызывает изменение общественного отношения, C которым был связан потерпевший, и порождение нового правоотношения по компенсации морального вреда, поэтому последствие морального вреда выступает юридическим основанием возникновения нового отношения, что не случайно. По мнению И.В. Бондаренко, независимо от изменения, производимого во внешнем мире деянием и формы его проявления, оно «взрывает» такое отношение изнутри. Этот «взрыв» происходит непосред­ственно в «ядре» общественного отношения, в его содержании, что влечет за собой ликвидацию общественно полезной связи и установление общест­венно вредного отношения^[484].

Неблагоприятные последствия в виде морального вреда, помимо измене­ния общественного отношения, могут оказывать и негативное воздействие на социальные институты общества.

ности. При этом преступное деяние (действия или бездействие) порождает по­следствия (прямые или косвенные) как в структурных элементах, так и во внут­ренних и во внешних функциях социального института. Преступные последст­вия, как правило, характеризуют вредные изменения, возникающие лишь в структурных элементах социального института^[485].

Негативные юридические факты связаны с неправомерными действия­ми, которые в настоящее время классифицируются и по таким основным признакам, как:

- степень общественной опасности (преступление, проступок);

- субъект (действия индивидов, организаций);

- объект (общественный и государственный строй, личная собствен­ность, управление, личность и т. д.);

- отрасль права (уголовное, административное, уголовно-исполнительное, гражданское, трудовое и др.)^[486].

Наличие неблагоприятного последствия будет являться юридически значимым обстоятельством, сопровождаемым возникновением у потерпев­шего права на компенсацию морального вреда и наступлением правовых последствий. Существование права на компенсацию морального вреда по­зволяет применять правовые нормы, регулирующие правоотношения по компенсации морального вреда потерпевшей стороне. Реализация этих пра­вовых норм порождает новые юридические факты, связанные с действием судебного решения по удовлетворению гражданского иска о компенсации морального вреда потерпевшему, что, в свою очередь, вызывает появление юридических фактов, обусловленных возбуждением в отношении виновно­го лица исполнительного производства по компенсации морального вреда. Данное обстоятельство также влечет за собой юридические факты, касаю­

щиеся, например, взыскания (по решению суда) с ответчика компенсацион­ной денежной суммы, указанной в исполнительном документе (листе).

1. Военнослужащие М. и И. заступили во внутренний караул в воин­ском формировании. И. выполнял обязанности разводящего смены карау­ла. При подходе его к объекту, охраняемому часовым M., последний, не предъявляя каких-либо требований, с близкого расстояния произвел при­цельный выстрел из вверенного ему автоматического оружия в голову раз­водящего, в результате чего тот скончался на месте. В ходе судебного про­цесса потерпевшая сторона предъявила гражданский иск о компенсации морального вреда виновной стороной в сумме 150000 рублей. В обоснова­ние иска мать И. пояснила, что убийством сына ей причинены невоспол­нимые нравственные страдания. Суд признал М. виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УКРФ, удовлетворив исковое требование потерпевшей стороны о компенсации морального вреда в ис­прашиваемом размере.

Как видно из материалов судебного дела, это преступление имело своим последствием изменение служебных и семейных отношений, а также явилось причиной возникновения уголовных, уголовно-процессуальных, гражданских, гражданско-процессуальных и уголовно-исполнительных правоотношений.

2. Пострадавшая в дорожно-транспортном происшествии Б. обратилась в суд с иском о компенсации ей морального вреда C., поскольку в аварии она по­лучила, в частности, закрытый компрессионный перелом первого поясничного позвонка без нарушений функций спинного мозга, травму нижней конечности с закрытым внутрисуставным переломом большеберцовой кости голени и закры­тую черепно-мозговую травму, повлекшую за собой сотрясение головного моз­га. В результате этого истице был причинен моральный вред, выразившийся в физических и нравственных страданиях, обусловленных не только получением

травм, но и длительным лечением и реабилитационным периодом, которые внесли существенные изменения в ее привычный образ жизни. Причиненный моральный вред потерпевшая оценила в 200 000 рублей. Суд ее исковое требо­вание о компенсации морального вреда удовлетворил неполностью, взыскав с ответчика лишь 55 000 рублей.

Из материалов дела следует, что ДТП повлияло на изменение трудовых и гражданских правоотношений потерпевшей, вызвало возникновение уго­ловных, уголовно-процессуальных, гражданских, гражданско-процессуаль-ных и уголовно-исполнительных правоотношений.

3. Ч. подвергся нападению со стороны братьев А., которые нанесли ему удары деревянной палкой по голове и руке, приведшие к сотрясению головно­го мозга и появлению кровоподтека на одной кисти. Вследствие этого потер­певшему был причинен моральный вред, связанный с физическими и нравст­венными страданиями, которые препятствовали осуществлению им служеб­ных и бытовых обязанностей. Сотрясение головного мозга стало причиной таких негативных последствий, как головокружение и головные боли, рассе­янность внимания, что негативно отразилось на быте и трудовой деятельности потерпевшего. Размер компенсации морального вреда он оценил в сумме 30 000 рублей. Суд частично удовлетворил его исковое требование о компен­сации морального вреда и взыскал с виновных только 10 000 рублей.

Материалы судебного дела свидетельствуют о вызванных преступлением изменений служебных отношений пострадавшего и его повседневной жизни, а также о появлении уголовных, уголовно-процессуальных, гражданских, граж­данско-процессуальных и уголовно-исполнительных правоотношений.

Приведенные примеры судебной практики позволяют констатировать, что совершенные преступления рассматриваются в качестве юридических фактов, влекущих за собой преступные последствия в виде причинения по­терпевшему морального вреда. В свою очередь, преступное последствие в виде причинения морального вреда выступает юридическим фактом, способ­ствующим изменению и возникновению правоотношений.

Следует отметить, что связь юридического факта и правовых последст­вий представляет собой социальную зависимость, сознательно созданную людьми и защищенную правом. Нормативное закрепление и гарантирование системой юридических средств делают ее относительно стабильной, с необ­ходимостью реализующейся при определенных условиях^[487].

Действительность правовой важности факта (обстоятельства) определяется соответственно с идеальной (нормативной) моделью юридических фактов:

- прямо или косвенно предусмотренных нормами права. Многие юри­дические факты исчерпывающе определены в норме права, однако сущест­вуют и такие, которые лишь в общем виде (косвенно) предусмотрены в зако­нодательстве;

- зафиксированных в установленной законодательством процедурно­процессуальной форме. Юридический факт имеет правовое значение, как правило, лишь в том случае, если он надлежащим образом оформлен и удо­стоверен (в виде документа, справки, постановления, акта и т. д.);

- вызывающих предусмотренные законом правовые последствия^[488].

Обозначенная теоретическая модель юридических фактов соотносится с положениями института компенсации морального вреда потерпевшему и реализацией субъектами права юридических норм, регулирующих функцио­нирование этого института.

Исходя из содержания ст. 151 Гражданского кодекса Российской Феде­рации можно предположить, что объектом компенсации морального вреда потерпевшему являются физические или нравственные страдания, которые причинены гражданину действиями, нарушающими его личные неимущест­венные права либо посягающие на принадлежащие ему нематериальные бла­га, названные в ст. 150 ГК РФ. И это не случайно, потому что нарушение не­материальных благ сопровождается, как было отмечено, новыми юридиче­скими фактами, связанными с изменением и возникновением соответствую­

щих правоотношений. К тому же при изменении правоотношения воздейст­вию подвергается и его объект - материальные и духовные блага, предостав­лением и использованием которых удовлетворяются интересы правомочной стороны правоотношения^[489]. Принимая во внимание отмеченную особенность, считаем, что любое воздействие на охраняемые законом нематериальные блага будет сопровождаться изменением объекта правоотношения, которым выступают опять-таки блага.

Вместе с тем положения ст. 151 ГК РФ, касающиеся определения мо­рального вреда, нуждаются в детальной регламентации в сфере расширения составляющих элементов, входящих в понятие «нравственные или физиче­ские страдания» с учетом разъяснений, содержащихся в постановлении Пле­нума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации мораль­ного вреда»^[490], а также положений ч. 2 ст. 151, ч. 2 ст. 1101 ГК РФ, закрепив­ших критерий индивидуальности переносимых потерпевшим нравственных или физических страданий при определении размера компенсации морально­го вреда. Это позволило бы объективнее оценивать размеры причиненного морального вреда. Однако законодателем не установлена соизмеримость ин­дивидуальных переносимых страданий потерпевшего с размерами действи­тельной компенсации морального вреда. Несмотря на это, в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 июня 2010 г. № 17 «О практике применения норм, регулирующих участие потерпевшего в уго­ловном судопроизводстве»^[491] предприняты попытки установления критериев индивидуальных особенностей потерпевшего, которые напрямую связаны с индивидуальными страданиями. В нем, в частности, отмечено, что характер физических и нравственных страданий устанавливается судом с учетом фак­

тических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, пове­дения подсудимого непосредственно после совершения преступления (на­пример, оказание либо неоказание помощи потерпевшему), индивидуальных особенностей потерпевшего (возраст, состояние здоровья, поведение в мо­мент совершения преступления и т.п.), а также других обстоятельств (напри­мер, потеря работы потерпевшим).

Ввиду отсутствия фиксированных размеров компенсации морального вреда в действующем российском законодательстве установление подобной новеллы служило бы неким ориентиром в определении компенсации вреда всех заинтересованных в судебном процессе сторон. Притом в Гражданском кодексе Российской Федерации недостаточно положений, которыми следует руководствоваться суду при рассмотрении вопроса о величине компенсации морального вреда, к тому же они отличаются неопределенностью и некон- кретностью. В связи с этим не выработана единообразная практика решения данного вопроса: судьи вынуждены самостоятельно, исходя из своего пони­мания права, убеждений и жизненного опыта, определять размер денежной компенсации морального вреда. Результатом такого положения в российском праве являются, в частности, беспорядочность судебных решений, чрезмер­ное количество предъявляемых исков о возмещении морального вреда^[492].

Между тем понятие «нравственные страдания» было бы конкретизиро­вано, если бы в нашем социуме имелось определение нравственности или за­конодательное обозначение нравственных ориентиров и начал построения российского общества. Это необходимо в силу того, что у каждого человека и у любой группы населения может иметься собственное представление о нравственности, причем ориентиры нравственного начала у всех будут раз­личны из-за образа жизни, правовой просвещенности, воспитания и духовно­го развития. Правовое регулирование нравственных начал позволило бы, по крайней мере на общесоциальном уровне, определить слагаемые нравствен­

ности как культурного, так и духовного института общества. Установленные государством нравственные ориентиры могли бы использоваться правопри­менительными органами (суд, полиция, прокуратура и др.) при учете нравст­венных составляющих страданий потерпевшего. Однако такие присутствую­щие в обществе явления (обстоятельства), как маргинальность, превалирова­ние политического плюрализма, индивидуальное, самобытное представление людей о нравственности, отсутствие защиты частного интереса потерпевше­го в праве, отрицательно сказываются на его правовом положении. В связи с этим нам импонирует позиция Д.В. Котова об установлении в гражданском законодательстве новых критериев определения размера компенсации мо­рального вреда, к которым относятся:

- индивидуальные (психологические, физические и социальные) осо­бенности причинителя вреда и потерпевшего;

- длительность отрицательного воздействия на потерпевшего;

- культурные, религиозные и прочие нравственные особенности при­чинителя вреда и потерпевшего^[493].

Необходимо, чтобы компенсация потерпевшему нравственных или физических страданий действительно выполняла бы превентивно- компенсационную функцию, учитывая все наступившие социальные по­следствия преступления. Дело в том, что любое страдание потерпевшего сопряжено для него с дополнительными социальными трудностями, вызы­ваемыми, например, медицинским лечением, потерей работы, состоянием инвалидности. Помимо этого, присуждаемая компенсация морального вре­да должна быть реальной в части величины выплат со стороны виновного лица. Более того, размеры компенсации должны иметь законодательный порог ограничения и различаться между собой по способу причинения вреда (преступление, административное правонарушение, гражданско- правовой деликт, трудовой проступок) потерпевшей стороне и наступив­ших последствий. При установлении в законе границ размеров компенса­

ции морального вреда, на наш взгляд, следует учитывать способы его при­чинения потерпевшей стороне, отличающиеся между собой степенью об­щественной опасности и характером наступивших последствий, а также сами неблагоприятные последствия для потерпевшего. В связи с этим предлагаем установить дифференцированные размеры компенсации мораль­ного вреда потерпевшей стороне в зависимости от совершенного виновным лицом правонарушения и наступивших вредных последствий, для чего необ­ходимо дополнить положения соответствующих статей Гражданского кодек­са Российской Федерации, а именно:

части 2 ст. 151 ГК РФ, которую изложить в следующей редакции: «При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во вни­мание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятель­ства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страда­ний, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред и данных экспертных оценок, полученных при проведении обязательной судебно-медицинской и судебно-психологической экспертизы»',

части 2 ст. IlOl ГК РФ, выразив ее таким образом: «Размер компенса­ции морального вреда определяется судом в зависимости от характера при­чиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, степени ви­ны причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмеще­ния вреда, а также с учетом данных экспертных оценок, полученных при проведении обязательной судебно-медицинской и судебно-психологической экспертизы. При определении размера компенсации вреда должны учиты­ваться требования разумности и справедливости».

Решение вопроса об установлении размера компенсации морального вреда должно основываться на выводах медицинской и психологической экспертизы потерпевшего по определению состояния его физического здоро­вья и психологического благополучия, внутренней составляющей нравствен­ных и физических страданий, их характера и степени. Данные, полученные в ходе экспертизы, будут выступать прямым доказательством причинения по­

терпевшему морального вреда в результате совершенного виновным лицом правонарушения.

Размер компенсации морального вреда следует определять, по нашему мнению, исходя из степени физических и нравственных страданий, связан­ных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, ос­новываясь на положениях ст. 151 ГК РФ. Однако законодательно не раскры­то значение характеристики степени страданий. Как нам представляется, этот критерий указывает на опасность страданий для потерпевшей стороны. Их степень при нанесении морального вреда для каждого человека будет раз­лична и индивидуальна. Обозначенные в ст. 151 ГК РФ страдания, учиты­ваемые в качестве критерия при определении размера компенсации мораль­ного вреда, являются идентичными характеристиками, используемыми зако­нодателем при построении определения морального вреда. Прослеживаемая при этом особенность позволяет утверждать, что степень нравственных и фи­зических страданий должна определять степень опасности морального вреда. Вследствие этого необходимо законодательно установить степени опасности морального вреда, с учетом из которых и определять дифференцированные размеры его компенсации.

Под степенью опасности морального вреда нами понимается совокуп­ность неблагоприятных физических и психологических изменений состояния здоровья потерпевшего, обусловленных причинением ему нравственных и физических страданий в результате совершенного против него правонаруше­ния (преступления), последствием которого является моральный вред. Сте­пень его опасности - это величина, прямо пропорциональная индивидуаль­ным переживаниям человека (потерпевшего) от перенесенных им неблаго­приятных последствий, вызванных правонарушением.

Учитывая изложенное, предлагаем внести изменения в положения ст. 151 ГК РФ, в рамках которой целесообразно установить степени опасно­сти морального вреда и размеры его компенсации. В основу разграничения степени опасности морального вреда, на наш взгляд, должны быть положены

медико-правовые характеристики, используемые при определении состояния здоровья человека в случае причинения ему вреда, а именно - степень тяже­сти вреда здоровью. Устанавливая степени опасности морального вреда, сле­дует исходить из того, что нематериальные блага подвергаются наибольшему существенному изменению в результате совершения преступления. При по­строении механизма определения размера компенсации морального вреда необходимо принимать во внимание характеристики составов преступлений, предусмотренных ст. 111, 112, 115 УК РФ. C учетом законодательных осо­бенностей данных составов преступлений считаем, что размер компенсации морального вреда может определяться по следующей формуле:

PKMb.=К л/с * МРОТ/ожидаемая продолжительность жизни,

где РКМв. - размер компенсации морального вреда;

К л/с - количество лет лишения свободы, предусмотренных за совер­шение преступлений, указанных в ст. 111, 112, 115 УК РФ;

MPOT - минимальный размер оплаты труда.

Средний уровень продолжительности жизни в стране определяется нами длительностью жизни мужчин, так как она меньше, чем у женщин (мужчины в России стали жить 64,3 года, женщины - 76,1 года)^[494].

Зная обозначенные величины, можно определить размер компенсации морального вреда при совершении преступления, например, предусмотрен­ного ч. 1 ст. Ill УК РФ:

PKMb.=8*5564/ 64,3=692,2 тысячи рублей,

где 8 - количество лет лишения свободы, установленных в качестве наказа­ния в ч. 1 ст. Ill УК РФ;

5564 - минимальный размер заработной платы в России с 01.01.2014 г.;

64,3 - демографический показатель среднего уровня жизни россиян в 2012 г.

Соответственно если степень опасности морального вреда будет связа­на напрямую с состоянием здоровья потерпевшего, то законодателю целесо­

образно установить три степени опасности морального вреда (первая степень его опасности зависит от показателей тяжкого вреда здоровью; вторая - от показателей вреда здоровью средней тяжести; третья степень - от показате­лей вреда здоровью легкой тяжести).

Таким образом, приведенные методика исчисления размера компенса­ции морального вреда и классификация степеней его опасности позволят су­ду более грамотно определять величину компенсации морального вреда, ус­танавливать компенсацию с учетом как последствий преступления, так и со­циально-экономических и демографических показателей.

Рассмотренный механизм компенсации морального вреда связан с не­посредственным воздействием на потерпевшего неблагоприятных последст­вий преступления в виде нравственных или физических страданий. Однако в обществе совершаются преступления, обусловливающие массовое причине­ние морального вреда, который по своей природе является опосредованным. На наш взгляд, опосредованный моральный вред представляет собой реак­цию человека, сопряженную с переживаниями случившегося события, вы­званными нравственными или физическими страданиями. Основное отличие опосредованного морального вреда от непосредственного находится в при­чине его возникновения. При нанесении опосредованного морального вреда отсутствует прямое воздействие со стороны преступника на потерпевшего, а при непосредственном, наоборот, оно присутствует. Кроме того, непосредст­венный моральный вред подлежит обязательному доказыванию, а опосредо­ванный - нет, так как его наличие можно только предполагать, поэтому не­посредственный моральный вред возместим, тогда как опосредованный мо­ральный вред не поддается возмещению, тем не менее он имеется.

Опосредованный вред является, по нашему мнению, одним из видов мо­рального вреда. Особенность опосредованного вреда заключается в его широ­ком распространении, поскольку он может причиняться не только одному чело­веку, как это бывает при нанесении непосредственного морального вреда, но и многим людям. Его основное отличительное свойство состоит в том, что он не

подлежит возмещению, потому что обусловлен посягательством на обществен­но-нравственные ценности и устои, нарушение которых вызывает у людей дис­комфортное состояние, связанное с чувственным восприятием такого вреда. Причинение опосредованного морального вреда выходит за рамки подлежащих возмещению нематериальных благ, указанных в гражданском законодательстве. Однако в результате возникновения опосредованного морального вреда проис­ходит нарушение норм нравственности и морали, сформированных в ходе се­мейного, религиозного воспитания, приобщения населения к соблюдению на­циональных традиций и обычаев. Вследствие этого у людей вырабатывается общее представление о добре и зле, о нравственных ценностях и принципах, что являет собой запрет на совершение ими аморальных поступков.

Совершение преступления - безнравственный акт поведения человека, его воли, оскверняющий по своей сути общечеловеческие устои, свидетель­ствующий о безжалостности и беззаконии. При этом любое преступление яв­ляется своего рода вызовом обществу, сопровождаемым ответной реакцией последнего в виде осуждения преступника и испытанием неблагоприятных последствий преступления. По мнению Г.В. Мальцева, среди различных форм психологической реакции людей на безнравственное поведение в об­ществе можно выделить расстройство, тяжелые переживания, которые вызы­ваются в сознании и психике человека информацией о возмутительном амо­ральном действии или о процветающих в обществе пороках, проституции, коррупции, преступности и т. д^[495].

Опосредованный вред выступает одним из видов последствий преступ­ления, который связан с образованием дискомфортного состояния людей, обу­словленного их переживанием случившегося события, страхом за свою жизнь, появлением чувства ненависти и мести, тягостного ощущения каких-либо ли­шений (например, в случаях уничтожения имущества). В то же время именно последствия опосредованного вреда заставляют людей задумываться о необ­

ходимости принятия и выработки конструктивных решений по борьбе с пре­ступностью, искоренению зла в обществе разумными методами.

Примерами, свидетельствующими о причинении людям опосредован­ного морального вреда в результате совершения преступлений, являются, в частности, следующие факты.

Так, 21 февраля 2012 г. участницы российской панк-группы «Pussy Riot» провели антиаморальную акцию в Храме Христа Спасителя в г. Москве. Их непристойное выступление в яркой одежде на амвоне перед алтарем, с исполь­зованием принесенной ими звукоусиливающей аппаратуры длилось несколько минут, в течение которых они исполняли унизительное для православных христиан «музыкальное произведение», выкрикивая оскорбительные слова в адрес священнослужителей и верующих^[496]. Этим безобразным действием фе­министки не только выразили свое понимание реализации права граждан иметь и распространять нерелигиозные убеждения, но и высказали таким спо­собом протест традиционной патриархальной семье, в которой, по их мнению, женщине отводится второстепенная, подчиненная роль^[497].

Реакция общества на эту акцию была неоднозначной. Одна его часть требовала от властей наказать виновных, другая - снисходительно отне­слась к ним. Возможно, была и третья сторона - одобрявшая их действия. Тем не менее последователи православия подверглись оскорблению своих чувств, вследствие чего и испытанию опосредованного морального вреда. Что касается людей, вставших на защиту «Pussy Riot», то нам импонирует позиция протоиерея В. Вигилянского (церковь Успения Богородицы, г. Клин), по мнению которого, общество, относящееся снисходительно или

даже безразлично к поступку этих феминисток, утратило, как минимум, чувство брезгливости к элементарной пошлости. А вместе с ним - и ин­стинкт самосохранения. Судьба такого общества может оказаться весьма печальной.

Однако суд все же вынес обвинительный приговор трем участницам группы «Pussy Riot», признав их виновными в хулиганстве (ч. 2 ст. 213 УК РФ, где в числе наказаний предусмотрено лишение свободы сроком до семи лет), за что они осуждены к двум годам лишения свободы с отбыванием на­казания в колонии общего режима (в отношении одной из них суд постано­вил считать назначенное наказание условным).

Приведенный пример не единственный. В России, к сожалению, имеют место и другие случаи, связанные с наличием опосредованного морального вреда. В частности, 7 декабря 2008 г. был совершен акт вандализма в ком­плексе Спасо-Преображенского мужского монастыря Рязанского кремля, на стене которого были сделаны богохульственные надписи. Ответной реакцией на данное варварство стало и выступление губернатора области. В нем, в ча­стности, подчеркивалось, что совершенное преступное деяние - это «оскорб­ление не только верующих людей, но и всего рязанского общества...»^[498]. Тем самым на уровне субъекта государства официально признано существование в обществе опосредованного морального вреда.

Преступления антиобщественной направленности, связанные с причине­нием опосредованного морального вреда российским гражданам, не остались без внимания государства. В сентябре 2012 г. в Государственную Думу Россий­ской Федерации был внесен законопроект «О защите религиозных чувств граж­дан Российской Федерации» - один из первых актов, направленных на публич­ную защиту религиозных чувств граждан, унижение которых обусловливает причинение опосредованного морального вреда. По этому поводу Комитет Го­

сударственной Думы Российской Федерации по делам общественных объеди­нений и религиозных организаций заявил, что «убийство духовных лидеров, насилие в отношении верующих, спиливание крестов, разрушение храмов, ко­щунственные хулиганские акции, вандализм на кладбищах, нанесение оскорби­тельных надписей» являют собой действия, нацеленные на разрушение много­вековых духовно-нравственных основ России, дискредитацию традиционных ценностей, и, по сути, служат возбуждению гражданской розни и подрыву су­веренитета страны^[499].

C 1 июля 2013 г. вступил в силу Федеральный закон от 29 июня 2013 г. № 136-ФЗ «О внесении изменений в статью 148 Уголовного кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений и чувств граждан»^[500], в со­ответствии с которым нарушения права граждан на свободу совести и вероиспо­веданий (публичные действия: выражающие явное неуважение к обществу и со­вершенные в целях оскорбления чувств верующих; деяния, совершенные в местах, специально предназначенных для проведения богослужений, других религиозных обрядов и церемоний, в том числе лицами с использованием своего служебного положения, с применением насилия или угрозой его применения; незаконное вос­препятствование деятельности религиозных организаций) подлежат уголовному наказанию: в виде штрафа (от 300 тысяч до 500 тысяч рублей) либо ареста (на срок до 3 месяцев), обязательных работ (от 240 часов до 480 часов), принудительных работ (от года до 3 лет), исправительных работ (от года до 2 лет), либо лишение свободы как до одного года, так и от одного года до 3 лет с лишением права зани­мать определенные должности или заниматься определенной деятельностью.

Данным Законом внесено изменение и в ст. 5.26 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях «Нарушение законода­тельства о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объе­

динениях», согласно которому воспрепятствование осуществлению этого права, в том числе принятию религиозных или иных убеждений или отказу от них, вступлению в религиозное объединение или выходу из него, а также умышленное публичное осквернение религиозной или богослужебной лите­ратуры, предметов религиозного почитания, знаков или эмблем мировоз­зренческой символики и атрибутики либо их порча или уничтожение - вле­чет наложение административного штрафа на граждан в размере от десяти тысяч до пятидесяти тысяч рублей (на должностных лиц - от пятидесяти ты­сяч до двухсот тысяч рублей) либо обязательные работы до ста двадцати ча­сов.

C учетом вышеизложенного полагаем, что моральный вред следует классифицировать на виды в зависимости от объекта посягательства:

- непосредственный моральный вред, причиняемый личности в резуль­тате противоправных действий;

- опосредованный (социальный) моральный вред, наносимый человеку, группе людей или обществу в результате совершения противоправных и иных действий, посягающих на нравственные ценности;

- политический моральный вред, связанный с возникновением небла­гоприятных последствий нематериального характера, препятствующих реа­лизации общепризнанных демократических принципов;

- экономический моральный вред, сопровождаемый причинением ма­териальных неблагоприятных последствий (национализация, раскулачива­ние, конфискация и т. д.);

- экологический моральный вред, наносимый в результате не соблюде­ния нормативных правовых актов в сфере экологической безопасности;

- организационно-управленческий моральный вред, связанный с при­чинением неблагоприятных нематериальных последствий потерпевшему от преступлений против порядка управления;

- духовный моральный вред, вызываемый ущемлением прав граждан на свободу совести и свободу вероисповедания;

- авторитарный моральный вред, причиняемый неправомерными дей­ствиями должностного лица обладающего властными полномочиями;

- моральный дискриминационный вред, обусловленный неблагоприят­ными психофизическими последствиями для человека в результате соверше­ния в отношении его акта дискриминации.

Содержанием правоотношения по компенсации морального вреда потер­певшему выступает субъективное право потерпевшего и субъективная юриди­ческая обязанность причинителя вреда. Под субъективным правом потерпевше­го выступает возможность пользования, требования и притязания к причините­лю вреда, а субъективная юридическая обязанность причинителя вреда состоит в обязанности удовлетворить интересы потерпевшего. В свою очередь дейст­вующее в России гражданское законодательство не связывает компенсацию морального вреда с различными формами (способами) его возмещения, кроме как в денежном выражении. Следует отметить, что в ст. 131 Основ гражданско­го законодательства СССР 1991 г. допускалась компенсация морального вреда и в денежном, и в другом выражении, в том числе путем предоставления како­го-либо имущества, иных благ. C 1 января 1995 г. в Гражданском кодексе Рос­сийской Федерации изменено такое толкование Основ, в частности, предусмот­рена возможность компенсации морального вреда лишь в денежной форме. Об этом говорится и в названном ранее постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г., в и. 8 которого значится: «При рассмотрении требований о компенсации морального вреда необходимо учиты­вать, что по правоотношениям, возникшим после 3 августа 1992 года, компен­сация определяется судом в денежной или иной материальной форме, а по пра­воотношениям, возникшим после 1 января 1995 года, - только в денежной фор­ме, независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда».

Несмотря на данное обстоятельство, российское законодательство все же предусматривает иные способы возмещения вреда, в том числе морально­го, которые законодатель не включил в Гражданский кодекс Российской Фе­дерации. К таким способам относятся: примирение с потерпевшим, опровер­

жение, извинение, реабилитация. На наш взгляд, наличие альтернативных способов возмещения морального вреда является правильным, потому что саму компенсацию не следует сводить только к ее традиционной денежной форме, так как потерпевший должен иметь право выбора и других ее спосо­бов. В связи с этим необходимо законодательно предусмотреть нематериаль­ные способы возмещения морального вреда, поскольку обусловленная им функция компенсации должна быть вполне отвечающей желанию потерпев­шего, что возможно посредством самостоятельного выбора им способа воз­мещения причиненного вреда. Тем более нельзя исключать и тот факт, что не всех потерпевших удовлетворяет денежная форма компенсации морального вреда.

Компенсация вреда в денежной форме способствует возмещению при­чиненных преступлением страданий, но как бы ни волновали потерпевших материальные ценности, у них есть и другие потребности, которые ими рас­сматриваются часто как более насущные^[501].

По нашему мнению, такое право потерпевшего и иные, альтернативные денежной компенсации способы возмещения морального вреда необходимо законодательно закрепить в нормах Гражданского кодекса Российской Феде­рации. Альтернативные способы возмещения морального вреда целесообраз­но отразить в положениях ст. 150 ГК РФ, в силу того что каждый из них так­же направлен на защиту нематериальных благ и неимущественных прав по­терпевшего. C учетом изложенного предлагаем дополнить эту статью частью третьей следующего содержания: «Лицо, которому был причинен моральный вред, имеет право определения способа его возмещения: в виде денежной компенсации, извинения, опровержения, примирения, реабилитации».

Данное право потерпевшего должно наличествовать в гражданском за­конодательстве, потому как обозначенные способы возмещения морального вреда направлены на восстановление прежнего состояния человека. К тому же

и базисное правовое регулирование положений института морального вреда определяется в Гражданском кодексе Российской Федерации.

Рассмотрим характеристику альтернативных денежной компенсации морального вреда способов его возмещения.

Извинение как нематериальный способ компенсации морального вреда утратило значение из-за трудностей реального применения в юриди­ческой практике, так как оно специфично по своей природе. Среди его от­личительных свойств можно выделить следующие: квазипринудительный и нематериальный характер подобной меры ответственности; многообра­зие форм выражения в практике человеческого общения; трудность выде­ления круга правонарушений, где оно будет достаточным для возмеще­ния причиненного вреда; зависимость приемлемости этой меры от инди­видуальных качеств потерпевшего.

Особенность извинения как способа компенсации морального вреда, соз­дающего препятствия в применении, - ее нематериальный характер. Это связа­но с тем, что наиболее распространенной доктриной в гражданском праве явля­ется признание исключительно имущественного характера гражданско- правовой ответственности. Именно поэтому извинение в настоящее время не рассматривается как возможный способ компенсации морального вреда^[502].

Несмотря на отмеченные особенности извинения, полагаем, что оно долж­но быть законодательно определено в качестве самостоятельного способа воз­мещения морального вреда. Вследствие этого виновному ответчику в споре о компенсации морального вреда предоставляется возможность пользоваться пра­вом на извинение. Вместе с тем данный способ компенсации морального вреда вполне применим в случаях совершения правонарушений (преступлений), пося­гающих на честь и достоинство личности. Причем извинение, которое должно рассматриваться законодателем своеобразной попыткой ответчика загладить

причиненный нематериальный вред, будет действенным только при условии, ес­ли такой способ компенсации морального вреда удовлетворит потерпевшего.

В действующем российском законодательстве институт извинения преду­смотрен положениями ст. 136 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (вступил в силу с 1 июля 2002 г. согласно Федеральному закону от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ «О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации)^[503], регулирующими вопросы возмещения мо­рального вреда реабилитированному лицу, где сказано, что прокурор от имени государства приносит официальное извинение реабилитированному за причи­ненный ему вред. Включение извинения в статью о возмещении морального вре­да означает законодательное признание его в качестве нематериального способа компенсации вреда. При этом преступные последствия, обусловленные незакон­ными действиями, посягающими на честь и достоинство гражданина, будут свя­заны с причинением ему морального вреда. Невзирая на это, возможность при­менения извинения в других отечественных законодательных актах отсутствует. Между тем извинение как способ возмещения морального вреда все-таки полу­чает свое распространение посредством закрепления в отдельных ведомствен­ных нормативных актах, например в приказе МВД Российской Федерации от 15 августа 2012 г. № 795 «О порядке принесения извинений гражданину, права и свободы которого были нарушены сотрудником полиции^[504]».

С учетом изложенного считаем целесообразным включение института извинения в положения Гражданского кодекса Российской Федерации, в ко­тором должны аккумулироваться все доступные законом способы возмеще­ния (компенсации) морального вреда. Для законодательного закрепления института извинения следует дополнить содержание ч. 5 ст. 152 ГК РФ следующим образом: «Гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию,

вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением, или изви­нения».

Нематериальным способом возмещения морального вреда является также опровержение порочащих честь, достоинство или деловую репутацию сведе­ний, что отражено в положениях ст. 152 «Защита чести, достоинства и деловой репутации» ГК РФ. Особенность этого способа возмещения морального вреда состоит в возможности его применения как при жизни человека, нуждающегося в защите чести и достоинства, так и после смерти. Частью второй данной статьи допускается осуществление опровержения в средствах массовой информации, при условии оглашения ими сведений, порочащих честь, достоинство или дело­вую репутацию гражданина. Помимо этого, отметим, что институт опроверже­ния выступает, с одной стороны, самостоятельным нематериальным способом возмещения морального вреда, с другой - совмещенным, поскольку в ч. 5 ст. 152 ГК РФ закреплено положение, согласно которому гражданин вправе на­ряду с опровержением сведений, порочащих его честь, достоинство или дело­вую репутацию, требовать возмещения убытков и морального вреда, причи­ненных их распространением.

Основное отличие опровержения от извинения как способов возмеще­ния морального вреда состоит в масштабе их распространения. Извинение по преимуществу носит индивидуально -направленный характер, тогда как опровержение предполагает обширную сферу распространения, то есть от­носительно не только потерпевшего, но и всех участников общественных отношений, в которых он находился в момент причинения ему морального вреда. Причем широта восприятия опровержения людьми может быть раз­личной, например, по месту работы потерпевшего, его месту проживания - муниципальное образование, субъект Российской Федерации, государство. Кроме того, масштабы опровержения зависят от источника и уровня СМИ, где оно осуществлялось, например, если опровержение порочащих лица

сведений проводилось на каналах центрального телевидения, то теоретиче­ски это затрагивает всех граждан страны.

В то же время в положениях ч. 1 ст. 152 ГК РФ не указываются спо­соб и условия осуществления опровержения, вследствие чего считаем не­обходимым их установление на законодательном уровне, кроме предусмот­ренных в ч. 2 ст. 152 ГК РФ.

Комплексный способ возмещения морального вреда, обусловливающий совершение заинтересованными сторонами ряда определенных действий, явля­ет собой примирение. В ст. 25 «Прекращение уголовного дела в связи с прими­рением сторон» УПК РФ предусмотрено, что суд, а также следователь или доз­наватель с согласия соответственно руководителя следственного органа, проку­рора вправе на основании заявления потерпевшего или его законного предста­вителя прекратить уголовное дело в отношении лица, подозреваемого или об­виняемого в совершении преступления небольшой или средней тяжести, в слу­чаях, предусмотренных статьей 76 Уголовного кодекса Российской Федерации, если это лицо примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред. В статье 76 «Освобождение от уголовной ответственности в связи с примире­нием с потерпевшим» УК РФ также установлено, что лицо, впервые совершив­шее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если оно примирилось с потерпевшим и загла­дило причиненный потерпевшему вред.

Положения указанных статей предусматривают необходимое усло­вие, при котором возможно осуществление примирения, - заглаженный причиненный потерпевшему вред. Однако в этих правовых нормах не при­водятся характеристика процесса и способы заглаживания вреда, не ука­зываются и виды возмещаемого вреда. Что касается последнего, то исходя из понятия «потерпевший», сформулированного в ст. 42 УПК РФ, возме­щению подлежит, на наш взгляд, весь причиняемый преступлением вред - физический, имущественный и моральный. Притом заглаживание пре­ступного вреда, по нашему мнению, должно сочетать в себе материальные

и нематериальные способы его возмещения. Следует заметить, что прими­рение является обоюдным процессом, связанным с правом на осуществле­ние данной процедуры посредством субъективного согласия сторон. Мы поддерживаем точку зрения Р.К. Плиско, который считает, что с объек­тивной стороны примирение потерпевшего обусловливает совершение им активных добровольных действий, выраженных в оформленном надле­жащим образом отказе от своих первоначальных требований и претензий клицу, совершившему преступление^[505].

C учетом названных особенностей данного способа компенсации мо­рального вреда представляется целесообразным законодательно обозначить возможность осуществления его возмещения в виде примирения в рамках Гражданского кодекса Российской Федерации.

В ч. 1 ст. 133 «Основание возникновения права на реабилитацию» УПК РФ определено, что такое право включает в себя право на возмещение имуществен­ного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудо­вых, пенсионных, жилищных и иных правах. Вред, причиненный гражданину в результате уголовного преследования, возмещается государством в полном объ­еме независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда. В соответствии с ч. 2, 3 ст. 133 УПК РФ право на реабилитацию, в том чис­ле право на возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием, имеют: подсудимый, в отношении которого вынесен оправдательный приговор; подсу­димый, уголовное преследование в отношении которого прекращено в связи C отказом государственного обвинителя от обвинения; подозреваемый или обви­няемый, уголовное преследование в отношении которого прекращено по основа­ниям, предусмотренным в Кодексе; осужденный - в случаях полной или частич­ной отмены вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращения уголовного дела; лицо, к которому были применены принудитель­

ные меры медицинского характера, - в случае отмены незаконного или необос­нованного постановления суда о применении данной меры, а также любое лицо, незаконно подвергнутое мерам процессуального принуждения в ходе производ­ства по уголовному делу. Вместе с тем в ст. 136 «Возмещение морального вреда» УПК РФ назван нематериальный и материальный способы компенсации госу­дарством морального вреда, причиненного реабилитированному (ч. 1,2).

Таким образом, законодатель, закрепив в комплексном уголовно­процессуальном институте право выбора реабилитированным лицом формы возмещения вреда, в том числе морального, не предусмотрел, однако, в гра­жданском законодательстве реабилитацию в качестве комплексной меры за­щиты нарушенных прав потерпевшего, включающей в себя возмещение мо­рального вреда нематериальным или материальным способом. Поскольку гражданское законодательство детализирует положения о защите нематери­альных благ, полагаем целесообразным в Гражданском кодексе Российской Федерации предусмотреть реабилитацию в качестве комплексного способа компенсации морального вреда, причиненного реабилитированному лицу, предполагающего возможное ее осуществление в нематериальном или мате­риальном выражении.

C учетом проведенного анализа института компенсации морального вреда считаем, что реализация предложенных изменений и дополнений в действующее гражданское законодательство расширит и более отчетливо обозначит правовое положение потерпевшего, будет способствовать опреде­лению судебными органами справедливого возмещения морального вреда, а закрепление нематериальных и материальных способов его компенсации в гражданском законодательстве позволит полнее отражать имеющиеся меж­отраслевые связи правового института компенсации морального вреда, при­чиненного пострадавшим от преступлений.