§1. Правовые основы организации и деятельности сыскной полиции
В конце XIX - начале ХХ вв. в России сложилась довольно непростая криминальная обстановка. По подсчетам С.С. Остроумова,
проанализировавшего динамику роста «наиболее серьезных» преступлений, подсудных окружным судам и судебным палатам, в период с 1899 по 1908 гг.
количество таких преступлений возросло с 266710 до 385039, в том числе: против порядка управления - с 8048 до 8729; против жизни - с 16293 до 33053; насильственных похищений имущества - с 20322 до 47107, краж - с 63328 до 108507[305]. Количество убийств возросло более чем в два раза - их пик пришелся на 1907 год[306]. За тот же период число осужденных окружными судами выросло на 66%[307]. В первые девять лет ХХ в. ежегодный рост преступности в стране составил 7%[308]. Однако только за 1902-1904 гг. из 864626 уголовных дел, находящихся в производстве всех судебных следователей России, было прекращено из-за «необнаружения виновных» 137594 дела[309], т.е. как минимум такое же количество преступников остались безнаказанными или почти каждое шестое преступление, по факту совершения которого проводилось предварительное следствие, осталось нераскрытым. Такая тенденция, на наш взгляд, стала возможной, в первую очередь, в связи с недостаточностью специальных органов сыскной полиции, осуществлявших оперативнорозыскное сопровождение органов предварительного следствия прирасследовании преступлений. Указанные факторы и предопределили создание в Российской империи общегосударственной системы уголовного розыска, путем учреждения сыскных отделений (СО).
12 марта 1908 г. по приказу директора Департамента полиции М.И. Трусевича, в нем был образован «Отдел уголовно-сыскной части», т.е. 8-е делопроизводство Департамента, в задачи которого входило: «общее наблюдение за деятельностью сыскных отделений в Империи, руководство сформированием новых отделений, снабжение их необходимыми пособиями, сосредоточение регистрации преступности, издание инструкций и циркуляров»[310].
В структуру 8-го делопроизводства вошло Центральное регистрационное бюро, созданное еще 1 января 1907 г. как Регистрационный отдел и возглавляемое бывшим начальником Московской сыскной полиции В.И. Лебедевым. Задачами бюро являлись сбор и классификация информации об особо опасных преступниках, наведение справок о них по запросам территориальных органов полиции, установление личности рецидивистов и т.д. Помимо наблюдения за сыскной деятельностью на местах, в обязанности 8-го делопроизводства входили: связь с иностранными полициями по вопросам общеуголовного характера; составление инструкций и правил по сыскной части; заведование школой инструкторов и фотографией Департамента полиции[311]. Правом централизованного руководства уголовно-сыскными подразделениями общей полиции и непосредственной организацией розысков на территории всей России 8-е делопроизводство наделено не было[312].В 1908-1914 гг. пост делопроизводителя (начальника) 8-го делопроизводства Департамента полиции занимал В.И. Лебедев[313]. По его инициативе были подготовлена два законопроекта: первый - об учреждении штата Киевской сыскной полиции (она была создана в 1880 г. по предписанию Киевского губернатора, формировалась из чинов Киевской городской полиции
и законодательным порядком не была утверждена), а второй - о создании общероссийской системы уголовного сыска, предусматривающий, помимо уже функционировавших штатных сыскных полиций, создание еще 96 СО (сыскных отделений) трех разрядов в городах России: губернских и областных центрах, крупных промышленных и транспортных узлах, а также имеющих важное стратегическое значение, при этом учитывалось и количество населения. В зависимости от разряда СО предусматривались его штат и финансирование. 29 декабря 1907 г. оба законопроекта, после затянувшихся согласований между МВД и Министерством финансов, в ходе которых количество разрядов СО достигло четырех, штаты были уменьшены, а количество СО сокращено, были внесены в Государственную Думу и поступили на рассмотрение в Комиссию по судебным реформам, которая объединила оба законопроекта, причислив Киевскую сыскную полицию к СО 1 -го разряда.
В окончательном виде предусматривалось создание 89 новых СО[314].20 июня 1908 г. в Государственной Думе рассматривался проект закона «Об организации сыскной части», докладчиком по которому выступил бывший товарищ (заместитель) прокурора Одесского окружного суда, член Комиссии по судебным реформам Л.Г. Люц. В частности, он изложил содержание законопроекта и внесенных в него поправок, заострив внимание на тот факт, что «быстро разрастающаяся за последнее время преступность обязывает государство принять особые меры для борьбы с преступниками»[315]. На текущий момент эта функция была возложена на полицию, которая «переобременена» и другими задачами, «отвлекающими ее от прямой задачи розыска виновников преступления». В этой связи, розыск «должен быть возложен на лиц, обладающих достаточной опытностью в этом деле». При этом Л.Г. Люц привел красноречивую статистику: если в Германии «полицейские» расходы на одного жителя составляют 7 марок, а во Франции - 12, то в России - лишь 2 марки. Что касается денежного содержания полицейских, то в Лондоне городовые
получают 100 фунтов стерлингов, а в Париже - 150, причем на каждого лондонского городового приходится 7 задержанных преступников, а на парижского - 30. Исходя из этого, он призвал депутатов снабдить полицию «особыми средствами и мерами для сыска»: «В этом отношении громадную услугу уже оказала антропометрическая система Бертильона и дактилоскопия. Эти приемы применяются у нас только в 2-3 сыскных отделениях». Помимо этого, было предложено установить судебный надзор за деятельностью «полиции по розыску преступников». В заключение доклада Л.Г. Люц поддержал законопроект об организации СО «в наиболее крупных городах, с тем, однако, чтобы они обслуживали и уезды»[316]. От правительства законопроект поддержал товарищ министра внутренних дел А.А. Макаров, который, в частности, пояснил: «За последнее время до 30% преступлений остаются безнаказанными. Расходы на сыскную полицию с избытком окупятся прекращением общих убытков, простирающихся до миллиарда...
Нужно изменить организацию сыска, что и проводится законопроектом». После бурных и продолжительных дебатов, порой переходящих во взаимные оскорбления депутатов, как указывается в официальном документе, «в результате прений законопроект принимается; против голосуют к.-д., поляки, магометане, трудовики и социалисты»[317].6 июля 1908 г., «одобренный Государственным Советом и
Государственною Думою», закон «Об организации сыскной части» был Высочайше утвержден императором Николаем!![318]. Помимо законодательно учрежденных органов уголовного сыска (в Петербурге, Варшаве, Москве, Риге, Одессе, Ростове-на-Дону и Баку), были образованы еще 89 СО четырех разрядов «в составе Полицейских Управлений Империи. для производства розыска по делам общеуголовного характера, как в городах, так и в уездах»; таким образом, общее количество органов сыскной полиции было доведено до 96 единиц.
К 1-му разряду были отнесены СО в Киеве, Харькове и Тифлисе; ко 2 -му разряду - в Астрахани, Кишиневе, Казани и проч., всего - в 14 городах; к 3-му разряду - в Екатеринодаре, Новороссийске, Ставрополе и проч., всего - в 53 городах; к 4-му разряду - в Архангельске, Владимире, Вологде и проч., всего - в 19 городах. На чинов СО были возложены «все права и обязанности, согласно Судебным Уставам и другим действующим по сему предмету узаконениям, присвоенные ныне полиции по исследованию преступных деяний». Начальники СО и их помощники назначались и увольнялись от должности «по предварительному сношению» губернатора и прокурора окружного суда, причем «лица прокурорского надзора» наделялись правом «давать непосредственные поручения чинам Сыскных отделений в отношении производства розыскных действий». Характерно, что законом были учреждены 29 должностей переводчиков, распределение которых по конкретным СО возлагалось на министра внутренних дел.
На содержание вновь созданных СО в 1908 г. отпускалось из «средств государственного казначейства» 475505 руб., а с 1 января 1909 г.
- 951010 руб. ежегодно. Причем министру внутренних дел выделялось в 1908 г. «на предмет розыска вне мест нахождения Сыскных отделений» 143450 руб. для распределения между «начальниками губерний и областей Европейской и Азиатской России и Кавказа», а с 1 января 1909 г. - 286900 руб. ежегодно[319].Что касается штатов СО, то они были распределены следующим образом. Штат СО 1-го разряда составлял 20 человек - выделялось 15860 руб. ежегодно[320]. Штат СО 2-го разряда составлял 11 человек - выделялось 10260 руб. ежегодно. Штат СО 3-го разряда составлял 8 человек - выделялось 6990 руб. ежегодно. Штат СО 4-го разряда составлял 6 человек - выделялось 4780 руб. ежегодно[321].
Еженедельный журнал МВД «Вестник полиции», издававшийся в 19071917 гг. и посвященный проблемам теории и практики полицейского дела, так
прокомментировал принятие закона «Об организации сыскной части»: «Расследование по всем делам уголовного характера, их дальнейшее направление, ответственность за них и вообще весь круг обязанностей по Уставу о предупреждении и пресечении преступлений и по всем, относящимся к полиции, статьям Устава уголовного судопроизводства, как лежали прежде, так и теперь остаются на прямой обязанности чинов общей наружной полиции. Чины же сыскной полиции принимают участие только в действиях чисто розыскного характера, лишь по делам общеуголовным, в детальном распутывании всех нитей данного преступления и в сообщении добытых сведений либо производящим расследование чинам общей полиции, либо тому судебному следователю, которому расследование это полицией передано. Так сказать, «хозяином» производящегося расследования и ответственным за него лицом продолжает оставаться общая полиция, но труды ее в розыскной части значительно облегчаются одновременным участием в них агентов сыскной полиции, самостоятельно идущих по всем открываемым ими следам и пользующихся в этом отношении своею личною опытностью. Этой областью ограничивается и их вспомогательная роль при расследовании и их ответственность за розыскные действия.
В умелой организации этих вспомогательных для общей полиции действий и заключается та польза, которая ожидается от сыскных отделений»[322].Анализируя рассматриваемый закон, следует указать на ряд его недостатков, связанных, как мы полагаем, с его материальной составляющей. Во-первых, это незначительные штаты СО даже по 1 -му разряду, что существенно снижало результативность оперативно-розыскной деятельности и сводило на нет в СО более низких разрядов внедрение принципа специализации по раскрытию конкретных видов преступлений, что будет показано на примере Екатеринодарского СО далее. Помимо этого, отсутствие в штатах СО 3-го и 4го разрядов должности помощника начальника СО, доставляло проблемы в случаях отпуска, командировки или болезни руководителя, поскольку замещать
его приходилось одному из полицейских надзирателей, которые классного чина могли не иметь. Во-вторых, в СО 3-го и 4-го разрядов не предусматривались расходы на «фотографию», которые приходилось «изыскивать» из средств на «сыскные» и «канцелярские» расходы, что, в свою очередь, приводило к «недофинансированию» этих статей и влекло к малой эффективности, в первую очередь, оперативно-розыскной работы. В-третьих, за исключением СО 1 -го разряда, отсутствовали должности чиновников, в обязанности которых входило осуществление аналитическо-регистрационной деятельности, которая ни в коей мере не отменялась для СО других разрядов. В этой связи, нагрузку в этой сфере приходилось распределять между сыщиками, продуктивность деятельности которых от этого отнюдь не прибавлялась. В-четвертых, далеко не на всех территориях России были учреждены СО: в законе прямо указывается на отсутствие их в «Европейской и Азиатской России и Кавказе», а также в областях, «входящих в состав Туркестанского генерал- губернаторства»[323], что не способствовало успешной борьбе с преступностью в указанных регионах, поскольку розыскная функция продолжала оставаться за наружной полицией. В-пятых, СО учреждались в составе местной полиции и в организационно-дисциплинарной сфере подчинялись полицмейстерам, которые, как показала практика, нередко использовали сыщиков для выполнения несвойственных им функций, отрывая от повседневных задач, что приводило к созданию конфликтных ситуаций. Помимо этого, согласно закону, «лица прокурорского надзора» были правомочны «давать непосредственные поручения чинам Сыскных отделений в отношении производства розыскных действий». Наделение прокурора, не являющегося профессионалом в области уголовного сыска, такой сомнительной функцией не могло, в целом, принести позитивный результат при проведении оперативно-розыскных мероприятий, направленных на установление и задержание преступников. В-шестых, каждое СО осуществляло свои функции в пределах города и, в исключительных случаях, уезда, что привносило черты децентрализации в общегосударственном
масштабе на практике, когда отсутствие взаимодействия между СО не могло принести успеха при розыске и задержании, например, так называемых «гастролеров», совершающих преступления в разных губерниях, городах и уездах, мобильно передвигаясь. В случаях, когда возникала необходимость проведения розыскных действий вне границ обслуживаемых СО территорий, их начальники были обязаны об этом ставить в известность 8-е делопроизводство Департамент полиции, причем только через свое начальство, т.е. в губернских центрах - через губернатора, в Петербурге и Москве - через градоначальников, в Варшаве - через обер-полицмейстера.
Вместе с тем, имелся и позитивный момент: закон «Об организации сыскной части» сделал возможным создание общероссийской системы сыскной полиции, прежде в Российской империи отсутствовавшей, что явилось, безусловно, определяющим фактором в сфере оптимизации противостояния уголовной преступности, хотя уже с момента введения закона эта система требовала значительной корректуры и совершенствования.
Комментируя закон «Об организации сыскной части», Р.С. Мулукаев утверждает, что он «не решил вопрос об организации сыскных отделений в уездах, хотя при его подготовке этот вопрос обсуждался и в Департаменте полиции, и в Государственной думе. Однако сыскные отделения в уездах не были созданы из-за отсутствия необходимых средств, неподготовленности личного состава, отсутствия на местах специальных школ для обучения уголовно-розыскному делу»[324]. Кроме того, по мнению С.Н. Жарова и Н.С. Спришевского, «создание в 1908 году системы имперского уголовного розыска на основании Закона об организации сыскной части неизбежно потребовало систематизации существовавших к тому времени норм регулирования оперативно-розыскной деятельности и фиксации в нормативном акте еще не закрепленных форм и методов сыска»[325]. Говоря об отсутствии в законе указаний на степень взаимодействия СО и полиции, С.А. Невский правильно
замечает, что «взаимоотношения чинов сыскных отделений и органов общей полиции, несмотря на то, что указанные подразделения входили в единую систему полиции Российской империи, в силу ряда причин были явно неудовлетворительные, а в ряде случаев - конфликтными. Подобное положение крайне негативно влияло на результаты деятельности по раскрытию и предупреждению преступлений»[326].
В начале сентября 1908 г. по распоряжению министра внутренних дел П.А. Столыпина при Департаменте полиции были образованы специальные курсы для подготовки вновь назначенных начальников СО[327]. Следует отметить, что в начале ХХ в. проблемам полицейского образования в Европе придавалось большое значение. Так, в Италии была создана полицейская академия, где сыщики прослушивали курс лекций по специальным предметам полицейской службы и знакомились с последними достижениями науки, имевших прикладное значение применительно к их деятельности: они изучали криминалистику, уголовную психологию, а теоретические знания показывали в ходе практических занятий в аудиториях, специально оборудованных для этих целей[328]. Во Франции, Англии, Пруссии и Саксонии также уделялось особое внимание вопросам профессиональной образовательной подготовки специалистов в области уголовного сыска[329].
Еще в конце июля 1908 г. в официальном документе указывалось: «Озабочиваясь возможно быстрою и основательною постановкою этого [сыскного] дела и приняв меры к заготовке всех предметов технического оборудования [сыскных] отделений, Департамент полиции вместе с тем признает необходимость вручить это живое и ответственное дело лицам опытным, вполне достойным доверия и по возможности ознакомленным заранее с теми приемами предстоящей им работы, которые выяснены практикой. В целях надлежащей постановки сыскного дела, директором
Департамента полиции учреждается при названном Департаменте особая школа, в которой будут читаться лекции как по общим началам полицейско- сыскной части для направления деятельности означенных отделений, в духе закономерности, к наибольшему успеху, так и по особым предметам судебной фотографии, антропометрии и дактилоскопии»[330]. Между тем, некоторые авторы заблуждаются, относительно даты учреждения курсов. Так, Р.Х. Якупов пишет: «В 1903 г. при Департаменте полиции были организованы курсы для начальников сыскных отделений, где преподавал опытный работник сыска В.И. Лебедев»[331]. Полагаем, такую оплошность можно отнести на счет недостаточного изучения соответствующих источников.
8 августа 1908 г. губернаторы и градоначальники циркуляром Департамента полиции ставились в известность, что «лица, избранные для назначения на должность начальника Сыскного отделения и командируемые в Департамент полиции для прохождения курса, должны прибыть в С. -Петербург с таким расчетом, чтобы с 1 -го сентября они уже могли приступить к занятиям. Явиться надлежит им в VIII-е Делопроизводство Департамента (Фонтанка, 16), с надлежащими удостоверениями о личности и желательно бы, чтобы они кроме форменной одежды имели необходимое штатское платье». В циркуляре особо подчеркивалось, что «предметы технического оборудования (специальные фотографические аппараты и проч.) вновь учрежденных Сыскных отделений будут заготовлены распоряжением Департамента и переданы» начальникам СО для доставления на места «по необходимом ознакомлении этих лиц с практическим применением названных пособий»[332].
Руководил курсами для подготовки начальников СО («особой школой») и проводил занятия по некоторым дисциплинам В.И. Лебедев, который и составил программу обучения, куда входили: «1) Государственное и полицейское право; 2) Уголовное право; 3) Судебная медицина; 4) Методы регистрации преступников; 5) Приемы уголовного сыска; 6) Приемы
самообороны и обезоружения преступников; 7) Ознакомление с оружием и взрывчатыми веществами; 8) Ознакомление с гримом и переодеванием; 9) Тайнопись преступников (шифры) и дешифрование; 10) Разбор выдающихся сыскных дел; 11) Присутствие, если будет возможность, при вскрытии трупов по какому-либо выдающемуся делу с объяснениями профессора Д.П. Косоротова; 12) Посещение полицейского музея и других учреждений;13) Практические занятия по фотографии, «словесному портрету», антропометрии, дактилоскопии, по снятию слепков и рисунков следов, по исследованию документов и пр.; 14) Приемы дрессировки собак для защитных, сторожевых и сыскных целей; 15) Практика дознаний (показательное производство дознаний на месте с составлением образцовых следственных актов, описаний и справок); 16) Практика розыска и выслеживания преступников».Как подчеркивал В.И. Лебедев, при организации курсов и составлении программы обучения начальников СО, в первую очередь он исходил из «практической стороны дела, а потому в число предметов преподававшихся и занятий включены были только такие отрасли знаний, ознакомление с которыми представляется необходимыми для руководителей новых сыскных отделений, призванных быть на местах
333 первыми инструкторами правильно поставленного уголовного сыска»[333]. Добавим, что обучение на курсах осуществлялось в течение двух месяцев[334]. Нелишне сказать и о том, что В.И. Лебедев подготовил и опубликовал достаточное количество пособий по уголовному сыску, например: «Справочный указатель для чинов полиции. Фотографии профессиональных преступников по категориям с очерком антропометрии и приложением краткого словаря воровского языка» (М., 1903), «Полицейская собака» (СПб., 1907), «Полицейская сторожевая собака» (СПб., 1908), «Судебно-полицейская фотография: Пособие для слушателей курсов, учрежденных при Департаменте полиции для начальников сыскных отделений» (СПб., 1908), «Искусство раскрытия преступлений» (СПб., 1909), «Руководство дрессировки
полицейских и военных собак» (СПб., 1911) и др. Помимо этого, в 1908-1909 гг. В.И. Лебедев одновременно являлся и редактором еженедельника МВД «Вестник полиции», где публиковались и его статьи, посвященные теории и практике уголовного сыска[335]. 5 октября 1908 г. при непосредственном участии В.И. Лебедева было учреждено «Российское Общество поощрения применения собак к полицейской и сторожевой службе», которое находилось в ведении Департамента полиции, и главной целью которого было внедрение служебнорозыскных собак в деятельность сыскной полиции[336].
В процессе обучения слушатели курсов - начальники СО - посещали музей Петербургской столичной полиции, где проводились занятия в уголовносыскном отделе, в котором были систематизированы коллекции орудий убийств, краж, фальшивых купюр и т.д., а также имелись альбомы с фотографиями и биографическими данными «важных» преступников, статьи и заметки о «выдающихся» преступлениях и деятельности Петербургской сыскной полиции[337]. Следует также отметить, что аналогичные музеи были созданы и в других СО. Особенно содержательными были экспонаты музеев Московской сыскной полиции, а также Варшавского, Самарского и Рижского СО, получившие высокую оценку в декабре 1909 г. на Международной выставке в Дрездене[338].
Осенью 1908 г. «Вестник полиции» сообщал: «На днях покинули нашу столицу люди, предназначенные стоять во главе организуемых на местах сыскных отделений. Они прослушали здесь, при Департаменте полиции, круг лекций по предметам предстоящей им деятельности. Они успели ознакомиться друг с другом, поделиться мыслями о предстоящей работе, что несомненно отзовется на желательной общности их дальнейших практических приемов, и уехали с жаждой труда, с искренним намерением принести ожидаемую от них
пользу»[339]. Практика подготовки начальников СО на курсах была позитивно воспринята в Департаменте полиции, который предложил ежегодно осуществлять там обучение руководителей уголовного сыска. Помимо этого, было рекомендовано периодически откомандировывать их на инструктивные занятия для повышения эффективности деятельности и обмена практическим опытом[340]. Однако курсы не стали носить постоянный характер: начальники СО, назначаемые уже после 1908 г., индивидуально проходили подготовку по розыскной деятельности в Петербургской сыскной полиции, а приемам регистрации преступников и современным методам антропометрии, дактилоскопии и фотографии их обучали в 8-ом делопроизводстве Департамента полиции[341].
Одной из главных проблем воплощения в жизнь закона «Об организации сыскной части» стало малое количество кандидатов к зачислению в СО, должным образом подготовленных к сыскной работе, а также невысокое материальное содержание сыщиков, особенно в СО 3-го и 4-го разрядов. Как правильно отмечает Ю.А. Жилина, при назначении окладов содержания штатным чинам СО, совершенно не учитывались «возрастающие потребности жизни в городах, и назначенные денежные суммы были зачастую меньше, чем у представителей других профессий»[342]. Поэтому не случайно, что летом 1908 г. во вновь образованном Новгородском СО (4-го разряда), вместо положенных по штату шести человек, начали нести службу лишь трое[343]. Указанные факторы, главным образом, и привели к тому, что, например, если штаты Пензенского[344], Екатеринодарского[345] и Новороссийского[346] СО были укомплектованы в августе 1908 г. и они приступили к работе, то Самарское - 6
ноября[347], Таганрогское - 25 ноября, а Новочеркасское - только 16 декабря[348], т.е. спустя 4-5 месяцев после вступления закона «Об организации сыскной части» в силу.
Не менее острая проблема высветилась и по вопросам назначения на должность начальника СО: профессионалы из наружной полиции не желали переходить на низкооплачиваемую, опасную службу. По данным Р.С. Мулукаева, 75% чинов полиции, возглавивших вновь созданные СО, ранее служили участковыми и становыми приставами, их помощниками и даже околоточными надзирателями. Их профессиональная подготовка, как правило, не соответствовала требованиям, предъявляемым к руководителю СО. В этой связи Департамент полиции констатировал, что «почти никто из пользующихся безупречной службой и нравственной репутацией приставов и их помощников добровольно занять пост начальника отделения не пожелал»[349]. Такой подход к расстановке кадров нередко приводил к экстраординарным случаям. Так, вновь назначенный начальник Черниговского СО М.И. Павловский самовольно покинул учебные курсы в Петербурге, вернувшись домой. За нарушение дисциплины он был отстранен местным губернатором от должности и продолжил службу урядником в уезде, где совершил ряд преступлений и был объявлен в розыск. Начальник Одесского СО А.Я. Черкасов, изъятые у подозреваемых крупные денежные средства соответствующим образом не регистрировал, храня при себе, в связи с чем был уволен от службы Одесским градоначальником и предан суду. Имели место и вовсе нелепые казусы. Так, 3 августа 1909 г. военный губернатор Приморской области назначил на длительное время не замещенную должность начальника Хабаровского СО никогда и нигде ранее не служившего Николая Акцинова - «сына полковника из потомственных дворян»[350]. Справедливости ради, заметим, что эти вопиющие факты, тем не менее, в целом по стране не были характерны для
кадровой комплектации СО и, в течение относительно непродолжительного времени, ситуации выправилась.
Закон «Об организации сыскной части» от 6 июля 1908 г. только в общих чертах определял задачи и организационное устройство СО, поэтому в его развитие 9 августа 1910 г. была введена в действие «Инструкция чинам сыскных отделений», которая конкретизировала цели и задачи СО, определяла их внутреннюю структуру и регламентировала порядок производства оперативно-розыскных мероприятий[351]. В ней прямо указывалось, что главная цель СО - это «негласное расследование и производство дознаний в видах предупреждения, устранения, разоблачения и преследования преступных деяний общеуголовного характера». Инструментом достижения цели являлись «систематический надзор за преступными и порочными элементами путем негласной агентуры и наружного наблюдения».
В Инструкции прописывалось, что поскольку СО, «являясь в руках начальника местной полиции органом», который объединяет«деятельность местной полиции по охранению общей безопасности населения и по борьбе с преступностью», то чины СО обязаны стремиться «к полному единению с чинами общей полиции» и взаимодействию с ними, сообразно распоряжениям и инструкциям полицейского начальства. Для этой цели при начальнике полиции еженедельно созывалось совещание «по текущим делам полицейской службы», с участием начальника СО, приставов и прочих руководителей подразделений местной полиции, в целях координации действий, направленных на «предупреждения, пресечения и расследования преступлений, устраняя разногласия и разрешая возникающие затруднения».
Обслуживая «преимущественно» территорию, подведомственную полицейскому управлению, чины СО, однако, «по особым поручениям» начальника полиции, а равно по соглашению с последним прокурорского надзора», имели право осуществлять оперативно-розыскную деятельность и
дознания по всей территории губернии». В случаях, когда преступники скрываются в другой губернии, чины СО «не останавливают преследований и прекращают оное только тогда, когда приступает к этому местная полиция». Когда вызывается необходимостью принятие розыскных мер «в различных местностях Империи», то «губернатор входит о сем в сношение с Департаментом полиции».
В соответствии с Инструкцией деятельность чинов СО осуществлялась под надзором прокурора местного окружного суда. Причем сыщики должны были действовать «под его руководством и подчиняться его указаниям, обращаясь к нему в отдельных случаях за всеми нужными разъяснениями». В свою очередь, начальник СО обязан был докладывать прокурору «о ходе негласных расследований, предпринимаемых в видах предупреждения деяний общеуголовных».
В ходе выполнения своих функциональных обязанностей чинам СО категорически воспрещалось проведение оперативно-розыскных мероприятий, с ними не связанных, как то: «.наведение справок по личным, семейным, бракоразводным или коммерческим делам разных лиц, собрание сведений о кредитоспособности и поведении кого бы то ни было по просьбе о том заинтересованных лиц и т.д.». В случаях, когда чинам СО становилась известна оперативная информация о делах «политического характера», они были обязаны «беззамедлительно» сообщать о них «начальникам губернских жандармских управлений или охранных отделений, где таковые имеются, и отнюдь не принимать каких-либо мер по означенным делам». Инструкция наделяла сыщиков правом ношения при себе огнестрельного оружия (револьвера) и наручников (предупредительных связок), предопределяя наличие специальных навыков и умений пользоваться ими. [352]
Начальники СО наделялись правами: 1) руководства деятельностью чинов СО «в духе законности», для успешного исполнения возложенных на них
обязанностей; 2) распределения «занятия» между сыщиками; 3) принятия к своему производству розысков и расследований «по особо выдающимся делам». Одновременно, Инструкция устанавливала структуру СО и принципы организации работы. Каждое подразделение состояло из 4-х столов: личного задержания; розысков; наблюдения; справочного регистрационного бюро, являвшегося «главной частью внутренней организации». В основу работы чинов СО был положен принцип специализации: «Наиболее правильная и вполне соответствующая организация борьбы с преступностью заключается в специализации как общих мер розыска, так и розыскной деятельности членов сыскных отделений по главным родам преступлений». Устанавливались три видовых категории специализации:1) убийства, разбои, грабежи и поджоги;2) кражи и профессиональные воровские организации (конокрады, взломщики, карманники и т.п.);3) мошенничества, подлоги, фальшивомонетничество, подделка документов и т.п. (В скобках заметим, что руководитель 8-го делопроизводства В.И. Лебедев был сторонником именно «линейного» принципа специализации и категорически против так называемого «зональнотерриториального» принципа, когда сыщики распределялись по конкретным районам/участкам города[353]).
Основой оперативно-розыскной деятельности СО являлись наружное и внутреннее наблюдения. За наружное наблюдение отвечали штатные сыщики, под контролем которых были все места сосредоточения лиц, представляющих оперативный интерес: рестораны, гостиницы, меблированные комнаты, ночлежки, ломбардами, публичные дома и проч. Внутреннее наблюдение осуществляла секретная агентура, конфиденциально сотрудничавшая с сыщиками и представляющая собой различных асоциальных представителей преступного мира, скупщиков похищенного имущества, держателей притонов и т.д. Помимо них, к негласному сотрудничеству привлекались и лица, по роду своей работы имевшие возможность осуществлять наблюдение за другими: швейцары, дворники, разносчики, посыльные, извозчики и т.д.
Несмотря на свою значимость и актуальность появления, Инструкция, однако, не решала всех проблем, связанных с организационно-правовым устройством СО. Например, абсурдным видится неукоснительное требование о ношении сыщиками форменной одежды при том, что «штатское платье» разрешалось одевать только «в случаях особой необходимости». Никак в Инструкции не оговаривались и особые обязанности СО, вытекавшие из местной специфики и носившие общий для конкретного региона характер: приграничные районы, крупные морские порты, территории с туземным населением, жизнедеятельность которого регулировалась особыми местными узаконениями (например, Кавказ) и т.п. Все эти факторы лишь тормозили оперативные возможности СО в осуществлении своей практической деятельности. Можно согласиться с мнением С.А. Невского, который полагает, что Инструкция довольно детально регламентировала деятельность СО, тем не менее, она была небезупречна и не отличалась достаточной четкостью норм[354]. Вместе с тем, А.М. Абдулмаликов полагает, что особенность Инструкции заключалась в том, что «впервые в официальном нормативном акте указывалось на необходимость организации розыскной деятельности в соответствии с особенностями профессиональной преступности, специализации мер розыска и распределения чинов отделения на группы по категориям преступности»[355]. В целом же, как правильно указывает Т.Л. Матиенко, «содержание реформы общеуголовного сыска составили унификация структуры первых и учреждение новых сыскных отделений, стандартизация правовой регламентации их деятельности, создание единой централизованной информационно-справочной базы криминальных учетов, внедрение линейного принципа (специализации) организации уголовно-сыскной работы, организация специальной подготовки кадров для сыскных подразделений»[356].
Очевидно, что Инструкция предписывала лишь общие направления оперативно-розыскной деятельности СО, детально же эти вопросы регламентировались в совершенно секретных Правилах, состоящих из 19 параграфов и предназначенных для чинов СО при осуществлении агентурной работы[357]. В частности, Правила указывали, что «негласные сведения секретной агентуры являются весьма сильным орудием в руках умело пользующихся таковым сыскных отделений». При этом, сыщики должны быть «особо осмотрительны и осторожны» к информации, предоставленной им «негласным осведомителем», поскольку «большинство таких лиц имеют преступное прошлое или же состоят очень близко к преступной среде». Все «агентурные данные и секретные сведения» должны храниться у начальника СО, которые «отнюдь не оглашаются при дознаниях и не подлежат включению .в официальные сообщения и справки, передаваемые в учреждения постороннего ведомства или в суд» (§19 подробно рассматривал тактику поведения чинов СО, вызванных к следователю или в суд в качестве свидетеля для дачи показаний, причем «в особо случаях», сыщики имели право «уклониться от ответов, могущих нарушить служебную тайну, если нарушение это угрожает действительно серьезным вредом интересам розыска»). Любые контакты сыщиков с прессой категорически возбранялись. Чины СО обязаны были принимать все меры, направленные на недопустимость расшифровки своих агентов: избегать встреч с ними в жилищах частных лиц, в публичных местах, не приглашать их в помещение полиции либо СО, «назначая им свидания в наиболее скрытых местах». Правила раскрывали вопросы оплаты и поощрения агентов, досконального изучения всех личностных характеристик инициатора конфиденциального сотрудничества, психологические основы работы с ним и предостерегали от возможности внедрения в СО лиц, специально уполномоченных на то преступной средой, «с целью изучения приемов и организации сыска и всего личного состава служащих».
Помимо секретных агентов, внедренных в преступные группы, оперативную информацию могли предоставлять и лица, «близко соприкасающиеся с преступной средой по своей профессии». К их числу относились: 1) «барышники и маклаки»; 2) «содержимые в местах заключения арестанты»; 3) «антикварии, букинисты и вообще скупщики старинных вещей»; 4) «скупщики жемчуга, бриллиантов, драгоценных вещей и камней»; 5) «торговцы подержанными вещами, старьевщики, татары, торговки, ходящие по домам»; 6) «содержатели рекомендательных контор»; 7) посыльные, переносчики, билетеры и т.д.; 8) полотеры, водопроводчики, трубочисты и т.д.; 9) «извозчики и из них особенно лихачи и кучера»; 10) «железнодорожные и пароходные агентства» и прочие. Кроме того, предписывалось «установление правильных отношений с ломбардами, ссудными кассами и иными подобными учреждениями». Вместе с тем, в Правилах особо подчеркивалось, что привлекая к конфиденциальному сотрудничеству лиц «всевозможных профессий и слоев населения», сыщики должны понимать, что в своей деятельности «они не могут обойтись без содействия, прежде всего, честных и нравственно устойчивых элементов самого охраняемого ими общества»[358]. Анализируя содержание рассматриваемых Правил, есть все основания полагать, что они были выработаны на основе уже с успехом практиковавшихся инструкций и положений, регламентирующих оперативно-розыскную деятельность органов политической полиции России («Положение о начальниках розыскных отделений» от 12 августа 1902 г.; «Положение о районных охранных отделениях» от 14 декабря 1906 г.; «Положение об охранных отделениях» от 9 февраля 1907 г.; «Инструкция по организации наружного (филерского) наблюдения», «Инструкция по организации и ведению внутренней агентуры» и т.п.[359]). Такой подход был не случайным: еще в 1902 г. Департамент полиции отводил секретной агентуре политической полиции «первенствующее место», считая, что при правильной ее постановке она будет
не только предоставлять информацию о состоянии дел в революционных организациях, но и «влиять на них в желательном смысле»[360]. В этой связи, Правила организации агентурной работы в СО были лишь адаптированы, применительно к функциям сыскной полиции, т.е. борьбе с уголовной преступностью, хотя все каноны агентурной деятельности в революционной среде оставались незыблимыми.
Итак, в Российской Империи в начале XX века была создана нормативная база деятельности сыскных отделений. Следует отметить, что соответствующие органы на Кубани вносили свою лепту в ее имплементацию применительно к региональным особенностям. Так, уже 8 марта 1908 г. М.П. Бабыч писал Наместнику на Кавказе И.И. Воронцову-Дашкову: «.хорошая постановка дела сыска и постоянное наблюдение за преступным элементом должно поглотить много времени - этим делом не может заниматься полицмейстер, нельзя поручить его и помощнику, заваленному канцелярской работой, а оно должно быть передано специально подобранному лицу. Дабы таковое имело известную власть над приставами с одной стороны, с другой, чтобы было подчинено и власти полицмейстера, я остановился над предположением создать должность 2-го помощника полицмейстера, специально заведующего сыском. Подчиняясь полицмейстеру на общих основаниях, он, в тоже время, остается самостоятельной единицей, например, непосредственно сносится с прокурорским надзором и жандармской властью, получая от них указания и поручения».[361] Проект предлагаемого штата сыскного отделения выглядел следующим образом: начальник СО (он же 2-й помощник полицмейстера Екатеринодара), с содержанием 2200 руб. в год; старший агент, с содержанием 600 руб. в год; младшие агенты - 2, с содержанием по 360 руб. в год каждому; на «гримировку и цивильное платье» - 180 руб. ежегодно; на приобретение «фотографических аппаратов и алфавита справок и судимости» единовременно
300 руб. Указанные расходы должны были «покрываться из 5000 руб., ассигнованных городом на розыск»[362].
Указанное ходатайство рассматривал заведующий Особым отделом по полицейской части канцелярии Наместника на Кавказе, полковник В.А. Бабушкин. 27 марта 1908 г. он сообщил М.П. Бабычу, что «по докладе рапорта Вашего от 8-го марта с.г. Генерал-Адъютанту Графу Воронцову-Дашкову на учреждение в Екатеринодаре должности 2-го помощника полицмейстера, воспоследовало разрешение Его Сиятельства»[363]. Вопрос был разрешен быстро и без проволочек. А дальше события развивались и вовсе стремительно. За день до письма В.А. Бабушкина, 26 марта 1908 г. на имя М.П. Бабыча поступил рапорт младшего чиновника особых поручений при Военном губернаторе Карской области, коллежского регистратора Ю.И. Гапонова, который «покорнейше» просил предоставить ему должность «начальника участка или же пристава одного из участков гор. Екатеринодара»[364]. Отметим, что за два месяца до этого М.П. Бабыч оставил пост военного губернатора Карской области и наверняка был хорошо осведомлен о служебных и моральных качествах своего чиновника особых поручений. Приказом по Кубанской области № 236 от 1 мая 1908 г. Ю.И. Гапонов был прикомандирован к Кубанскому областному правлению, «с откомандированием в Екатеринодарское городское полицейское управление для исправления должности 2-го помощника полицмейстера гор. Екатеринодара»[365]. Забегая вперед заметим, что в соответствии с законом «Об организации сыскной части» от 6 июля 1908 г., 13 августа того же года было учреждено Екатеринодарское СО и его начальником был назначен Ю.И. Гапонов. Незадолго до этого, начальник Шурагельского участка Карской области, капитан Д.С. Захаров был назначен «исправляющим дела полицмейстера гор. Екатеринодара, с зачислением по Кубанскому казачьему войску и с переименованием в
есаулы»[366]. Любопытен еще один факт: в период с 14 марта по 5 июля 1907 г. Ю.И. Гапонов, будучи младшим чиновником особых поручений при Военном губернаторе Карской области М.П. Бабыче, был «командирован для управления Шурагельским участком Карского округа, Карской области»[367] и сдал его назначенному на должность начальника Шурагельского участка бывшему Темрюкскому полицмейстеру, подъесаулу Д.С. Захарову[368]. Следовательно, не только начальник Кубанской области М.П. Бабыч знал и Ю.И. Гапонова, и Д.С. Захарова по совместной службе в Карской области, но и двое последних были знакомы между собой. Таким образом, была выстроена довольно примечательная административно-полицейская вертикаль в столице Кубани из бывших сослуживцев по Карской области: начальник Кубанской области → Екатеринодарский полицмейстер → начальник сыскного отделения. Более подробно деятельность этого триумвирата будет рассмотрена в следующем параграфе настоящей главы в контексте функционирования Екатеринодарского сыскного отделения.
Таким образом, есть все основания полагать, что руководство Кубанской области было прекрасно осведомлено о прохождении через Государственную Думу проекта закона «Об организации сыскной части», с причислением штатного Екатеринодарского СО к 3-му разряду. Поэтому, после принятия закона и вступления его в силу, процесс учреждения СО в Екатеринодаре прошел гладко и быстро, в отличие от других городов, где они были сформированы только спустя 4-5 месяцев после вступления закона в силу.
Еще по теме §1. Правовые основы организации и деятельности сыскной полиции:
- Библиографический список
- 3.3. Политический розыск: работа с секретными осведомителями и перлюстрация
- Список литературы и источников
- 2.1 Характерные черты реформирования правоохранительной системы России в различные исторические периоды
- СОДЕРЖАНИЕ
- ВВЕДЕНИЕ
- ГЛАВА I. Становление и развитие сыскной полиции в Российской империи
- §1. Правовые основы организации и деятельности сыскной полиции
- § 2. Екатеринодарское сыскное отделение: структура, функции и формы деятельности
- Заключение
- СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
- § 2. Полиция в механизме государства: природа, место, функции
- § 3. Исторический аспект становления правовых основ деятельности полиции(милиции) России
- БИБЛИОГРАФИЯ