3.2. Особенности правового регулирования земельно-распределительных отношений в период проведения политики коллективизации

Построение основ социалистической экономики с обобществлённой про­мышленностью и планомерно организованным процессом распределения не соче­талось с индивидуалистическими принципами организации товарного сельского хозяйства.

Поэтому одной из основных задач государства в период коллективизации стало создание территориальной инфраструктуры для формирования институтов социалистического земледелия, подчиняющихся государству. Социализация зем­ли в данных условиях стала стратегическим направлением правового регулирова­ния земельно-распределительных отношений.

Осуществление равномерного социалистического распределения земли предполагало наличие организованных потребителей и обустроенный государ­ственный земельный фонд. Начиная с первых декретов, государство поддержива­ло и экономически стимулировало создание коллективных крестьянских хозяйств путём огосударствления свободной кооперации и внеочередного наделения зем­лёй коммун, сельскохозяйственных артелей и товариществ по совместной обра­ботке земли. В период нэп были начаты землеустроительные работы, в результате которых земля была развёрстана по установленным в законе нормам, определены внешние границы хозяйств и подготовлено соответствующее распределение насе­ления.

После провала политики стимулирования создания коллективных хозяйств (1918-1927 гг.) начинается активное применение методов принуждения и запрета. Их действие было распространено не только на оборот продовольствия, но и на организацию и принудительную рационализацию земельного фонда крестьянских хозяйств.

Первым актом, обеспечившим принудительное вовлечение миллионов кре­стьянских хозяйств в социалистический оборот и ограничение их самоопределе­ния, считаем Общие начала землепользования и землеустройства, принятые По­становлением ЦИК СССР от 15 декабря 1928 г. В них основой социалистического переустройства в деревне была объявлена национализация и запрет оборота земли в явной или скрытой форме.

Государство закрепляет за собой право распоряжения всеми видами земель. При этом разграничены функции контроля государственных органов над земле­пользованием. Общесоюзные органы уполномочивались контролировать деятель­

ность республиканских органов по отводу земли в пользование (ст. 2). Последние контролировали использование земли по назначению (ст. 3).

На практике данные положения законодательства не были реализованы и контроль за распределением всех сельскохозяйственных земель осуществляли общесоюзные министерства и ведомства, подходившие к этому вопросу фор­мально без учёта действительного социально-экономического положения на ме- стах^[324].

Наиболее наглядно факты нарушений закона о национализации земли в 30-е годы представлены в докладных записках местных прокуроров в Прокуратуру СССР. В частности, прокурор Азово-Черноморского края приводит следующие факты: «в Северском районе за короткое время выявлено до 2 тыс. хозяйств, арендовавших землю ... Мало-Сорматовский и Покровский сельсоветы сдавали в аренду кулацкие приусадебные места и усадебные места отсутствующих едино­личников; первый из этих сельсоветов сдал 60 участков и второй - 145 участков ... Самозахваты земельных участков получили широкое распространение по Севе­ро-Донскому окр., причем отдельные колхозники под влиянием безнаказанности самозахватов стали выходить из колхоза»^[325].

Судьи краевых судов отменяли приговоры и прекращали производство по делам о совершении купли-продажи земельных участков, мотивируя своё решение «маловажностью и юридической неграмотностью» участников сделки.

Преимущественными правами на получение земель лучшего качества и расположения наделялись коллективы землепользователей. Субъектами земель­но-распределительных правоотношений стали все жители СССР, не лишённые в политических правах, желающие обрабатывать землю своим трудом и вступив­шие в объединения землепользователей.

Право землепользования предоставлялось только при условии трудового использования земли. Порядок земельно-распределительных отношений опреде­лялся законодательством. Сроки и условия проведения переделов при общинной

форме землепользования устанавливались законодательством союзных респуб­лик. Досрочный передел земли в общинах и перераспределение земли в сель­ско-хозяйственных коллективах иных форм землепользования допускался только в случаях, предусмотренных в Общих положениях, а именно: проведения земле­устроительных работ, перехода к улучшенным формам сельскохозяйственного производства, необходимости борьбы с кулачеством, изъятия земельного участка для государственных и общественных нужд (ст. 14).

Кроме переделов использовались и такие правовые способы распределения земли, как землеустройство и переселение на основе внутриреспубликанских и общесоюзных планов использования малообжитых районов и установленных норм наделения землёй, определяемых подзаконными актами о порядке земель­ного обеспечения и правилами землепользования^[326].

Начало коллективизации послужило поводом к очередному перераспреде­лению земли. Земельный фонд необходимо было разделить между сельскохозяй­ственными артелями и единоличниками, составлявшими к началу 30-х годов 35% всех крестьянских хозяйств. В отсутствии чётких инструкций раздел был прове­дён бессистемно. На местах использовались разные подходы к распределению зе­мельных участков, поскольку численность колхозников в первые годы коллекти­визации постоянно менялась и раздел ежегодно пересматривали перед посевной.

Местные администрации присоединяли к колхозным полям наделы, нару­шая сформированные договорённости между колхозниками и единоличниками по разделу земли.

приводило не только к снижению показателей сельскохозяйственного производ­ства, но и к голоду^[327].

Земельный фонд сельскохозяйственных артелей был сформирован за счёт земель единоличных землепользователей, объединённых в земельные общества. Последние были ликвидированы Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 30 июля 1930 г. «О ликвидации земельных обществ в районах сплошной коллек- тивизации»^[328]. Все земли и имущество сельскохозяйственного значения ликвидиру­емых земельных обществ переходили колхозам, образуемым из членов бывшего земельного общества.

Следует отметить, что в начале 30-х гг. многие колхозы создавались не на основе фактически существовавших сёл, а в результате бумаготворчества совет­ских чиновников, пытавшихся реализовать идею коммунистического переустрой­ства деревни путём создания гигантских коммун с максимальным обобществле­нием собственности, занимавших десятки тысяч гектаров земли. Планы перерас­пределения земли для формирования районных коммун не учитывали реально существующее размещение деревень и топографические особенности территории. Практическое создание гигантов показало утопичность чиновничьих проектов, ни

3 один из колхозов-гигантов не просуществовал до конца коллективизации^[329].

Результатом административно-бюрократического подхода к распределению земли стал возврат не только бывших общинников, но и некоторых сельских со­ветских работников к опыту раздела колхозной (бывшей надельной) земли с ис­пользованием земельной доли, пропорциональной числу едоков в семье. Предпо­лагалось, что количество труда должно быть пропорциональным количеству едо­ков в каждом дворе. Крестьяне считали, что это «принцип совершенно понятный, ясный абсолютно для всех колхозников»^[330].

поряжение государства, то есть колхозная полевая земля фактически принадле­жала государству.

Таким образом, Общие начала землепользования и землеустройства закреп­ляют завершение процесса национализации земли, окончательно выводят землю из сферы частного гражданского оборота и устанавливают уголовную ответ­ственность за нарушение «квазисобственнических» прав государства на земель­ный фонд.

Постановлением СНК СССР от 7 июля 1935 г. сельскохозяйственным арте­лям были выданы акты на бессрочное (вечное) пользование землёй^[331]. Последние распределяли выделенные земли между своими членами по установленным нор­мам и на основании Примерного устава сельскохозяйственной артели^[332]. Согласно Уставу все внутренние межи, разделявшие земельные наделы отдельных хо­зяйств, упразднялись и полевые земли становились единым земельным наделом артели (ст. 2). Крестьянам в личное пользование предоставлялся приусадебный участок земли (от 0,4 до 1 га земли) при условии выработки нормы трудодней в общественном хозяйстве. Выбывшие члены артели лишались права на получение земельного участка за счёт земельной площади артели (ст. 3).

В ряде районов крестьяне принимали решение оставить земельный надел и уехать в города или вести индивидуальное животноводческое хозяйство. Таких крестьян местные органы власти причисляли к лицам, саботирующим выполнение государственных планов посева, отказывающимся обрабатывать занимаемые ими земли, и привлекали к административной ответственности вплоть до лишения приусадебной земли или высылки в неплодородные районы страны^[333].

Дополнительным механизмом прикрепления крестьян к земле стало введе­ние паспортной системы в городах и установление беспаспортного режима в

сельских местностях. В результате крестьяне были лишены свободы передвиже­ния и выбора места жительства, так как любой выезд в города (до 1935 г.), а за­тем и в другие местности сопровождался необходимостью получения паспорта (временного удостоверения), выдача которого полностью зависела от волеизъяв­ления сельской администрации^[334].

Конфискация выращенных на приусадебных участках продуктов, приуса­дебных участков колхозников, занесение на «чёрную доску» отдельных хозяйств, сел и даже целых районов - часто практиковавшиеся наказания за невыполнение государственных заданий в 1932-1933 гг. Их активное применение стало одной из причин голода в деревне. К середине 30-х годов крестьяне были убеждены, что от наличия усадебной земли зависит их жизнь. Советская власть гарантировала су­ществование личных приусадебных земельных участков колхозников при усло­вии выполнения ими обязательств перед государством.

В этот период стали проявляться недостатки правового регулирования зе­мельно-распределительных отношений. Так, определение размера приусадебного участка колхозников по количеству и качеству вложенного ими труда ставило в трудное положение крупные колхозные семьи, имевшие большой состав, но ма­лое количество работников. Первоначально в колхозах поощрялось создание спе­циальных фондов для оказания помощи таким семьям, но в условиях голода 1932-1933 гг. попытки колхозов применять меры самозащиты осуждались цен­тральной и местными властями, форсировавшими хлебозаготовки. Многочислен­ные архивные документы свидетельствуют о трагическом положении крупных семей, пострадавших от подобных распределительных мер. Поэтому колхозники

стремились перенести принцип уравнительного распределения надельной земли на приусадебные участки или сохранить принцип «по количеству едоков» для уравнивания усадебных земель^[336].

В ходе обсуждения Примерного устава сельскохозяйственной артели 1935 г. колхозники высказывали предложения о введении «едоцкого» принципа распре­деления приусадебной земли. Однако в окончательной редакции Устава правом на приусадебный участок наделялся колхозный двор, члены которого честно ра­ботали в артели. На практике крестьяне при определении размера приусадебного участка земли исходили из количества едоков в семье и факты подобного распре­деления усадебной земли имели место в 1935 г. в Воронежской, Курской, Куйбы­шевской, Московской и Западной областях, Нижне-Волжском и Севе­ро-Кавказском краях^[337]. Вопрос о введении едоцкого принципа распределения уса­дебной земли с периодическими переделами обсуждался на Всесоюзном съезде колхозников-ударников.

О массовом характере подобных переделов свидетельствует директивное письмо ЦИК СССР от 31 августа 1935 г., адресованное ЦИКам союзных и авто­номных республик, краевым и областным исполкомам, о нецелесообразности та­кого способа применения Примерного устава сельскохозяйственной артели. Од­нако сообщения из регионов об отдельных фактах распределения усадебной зем­ли по едоцкому принципу и даже её ежегодного передела поступали до конца 30-х годов, что подтверждает его широкое распространение и устойчивость обычно-правовых принципов распределения земли.

Сохранение в особенности у многосемейных хозяйств общинных традиций распределения земли в условиях колхозной системы объясняется необходимо­стью обеспечения прожиточного минимума членов семьи. Очевидно, что соци­альной основой колхозов стало общинное большинство, склонное к уравнитель­ному распределению. Попытки органов советской прокуратуры разъяснить, что

правильное распределение является стимулом повышения производительности труда и даже привлекать лиц, виновных в неправильном и несвоевременном рас­пределении в колхозах к уголовной ответственности, успехом не увенчались^[338]. Не­эффективность государственно-правового регулирования земельно­

распределительных отношений в период коллективизации активизировала тради­ционные механизмы обеспечения выживания в деревне. Поэтому факты «едоцко- го» передела приусадебной земли обнаруживалось и в трудные послевоенные го­ды, и в 50-60-е годы^[339].

Массовое принудительное обобществление земли привело к ее обезличива­нию. Колхозы, создаваемые против воли крестьян, не стали альтернативой об­щинной организации, а колхозники, обложенные многочисленными прямыми и косвенными налогами, из сельскохозяйственных производителей превратились в сельский пролетариат, лишённый возможности хозяйственной самодеятельности и свободы выбора местожительства, повязанный инструкциями, планами, норма­ми трудодней в общественном хозяйстве. В 30-е годы крестьяне выполняли отра­боточную повинность (обязательный труд в общественном хозяйстве артели, ле­со- и торфозаготовках и т.п.), натуральные повинности (обязательные поставки государству продукции с приусадебных участков), дорожные и денежные повин­ности, подписки на займы и т.п.

Только приусадебный участок земли оставался объектом индивидуального крестьянского землевладения, обеспечивающим выживание крестьянской семьи. Согласно статистическим данным приусадебные хозяйства, занимавшие не более 6% колхозной земли, производили свыше 70% мясо-молочной продукции и около 50% шерсти и в целом обеспечивали большую половину крестьянских доходов^[340]. Поэтому крестьяне пытались любыми способами расширить клин приусадебной земли: осуществляли незаконные прирезки, проводили формальные семейные разделы для получения дополнительного приусадебного участка и т.п. Эти факты

стали поводом для принятия ряда постановлений, формально призванных упоря­дочить колхозное землепользование, но фактически направленные на ужесточе­ние контроля за участием крестьян в общественном хозяйстве.

Перед началом войны ЦК ВКП (б) и СНК СССР принимают Постановление «О мерах охраны общественных земель колхозов от разбазаривания»^[341], изменяю­щее порядок планирования посевных площадей, систему заготовок сельскохозяй­ственной продукции, а также инициировавшее борьбу с разбазариванием обще­ственных земель в виде увеличения личного подсобного хозяйства колхозников. Для этого предусматривалась проверка на соответствие установленным нормам наделения всех подсобных участков и привлечение к уголовной ответственности виновных в расхищении земель колхозов по ст. 109 Уголовного кодекса РСФСР^[342].

В ходе проведения землемерных работ, которые были поручены провести местным советам до 15 августа 1939 г., выяснилось, что только у 10% колхозни­ков размеры приусадебных участков превышали установленные нормы, участки 12% крестьян оказались ниже норм Примерного устава сельскохозяйственной ар­тели. Действительными причинами неудач колхозного строительства были беспо­рядок в земельном хозяйстве колхозов, отсутствие заинтересованности колхозни­ков в результатах своего труда и коллизии в законодательном регулировании рас­пределения земли.

Так, в ходе исследования колхозного строительства были выявлены факты изъятия колхозных земель государственными органами^[343]. Последние осуществля­ли отрезки и изъятия колхозных земель на основании Постановления ЦИК и СНК от 3 сентября 1932 г. «О создании устойчивого землепользования колхозов», допус­кавшего для государственных и общественных надобностей изымать колхозные зем­ли. Это постановление противоречило разделу «О земле» Примерного устава сель­скохозяйственной артели, закрепившего передачу всех земель колхозам в вечное пользование.

В Постановлении были указаны многочисленные факты нарушений законода­тельства о распределении земли. Например, сдачу земли в аренду осуществляли не только колхозы, но и совхозы, лесхозы и отдельные колхозники^[344]. В артелях числи­лись мнимые колхозники, не проработавшие в общественном хозяйстве ни дня, в то время как обязательный минимум трудодней для получения приусадебного участка и налоговых льгот составлял в колхозах от 60 до 100 дней в году. Колхозники, не участвовавшие в общественном производстве по данным экономистов составляли не менее 13% населения, а накануне войны - 25%^[345].

В резолютивной части Постановления указывалось, что общественные зем­ли колхозов не подлежали сокращению, а могли только увеличиваться. Расшире­ние приусадебных участков колхозников за счёт колхозных земель становилось уголовным преступлением. Председатели колхозов, допускавшие разбазаривание колхозных земель и распоряжение ими в форме аренды или сдачи лесов, лугов и других земель, подлежали снятию с должности, исключению из числа колхозни­ков и уголовному преследованию (аналогичная мера предусматривалась и для колхозников).

Земли личного пользования, располагавшиеся в колхозных полях (левады, огороды, бахчи и т.п.), подлежали изъятию и присоединению к общественным землям. Если после такого изъятия размер приусадебного участка не соответство­вал установленным нормам, то администрация колхоза должна была прирезать участок земли из приусадебного земельного фонда. Хуторские хозяйства едино­личных крестьян, находившиеся в общественных полях, ликвидировали, а кресть­ян перемещали в селения группового проживания с правом получения приусадеб­ного участка.

Постановление предусматривало сокращение полевых земельных наделов единоличных крестьян в зависимости от места расположения и типа сельскохо­зяйственного производства. Излишки земель переходили колхозам для формиро­

вания приусадебного земельного фонда, который пополнялся и за счет земель мнимых колхозников. Получение приусадебного участка напрямую связывалось с выполнением нормы трудодней и повинностей.

Использование государством приусадебных участков как инструмента сти­мулирования работы колхозников на общественных землях требовало упорядоче­ния приусадебного земельного фонда. С этой целью принимается Постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) «О приусадебных участках рабочих и служащих, сель­ских учителей, агрономов и других не членов колхозов, проживающих в сельской местности»^[346]. Данным постановлением вдвое сокращались размеры приусадебных участков лиц, не являвшихся членами сельскохозяйственной артели. Колхозам предоставлялось право отказывать пользоваться приусадебным участком не чле­нам колхоза в случае отсутствия свободных земель в приусадебном земельном фонде. Все излишки земель, появившиеся в результате реализации Постановле­ния, переходили в колхозный фонд.

Таким образом, исключительное право владения и пользования землей было передано коллективам крестьян при условии ее обработки, выполнения обяза­тельств по обеспечению страны продовольствием. Принадлежность земледельца к колхозам стала необходимым условием получения права пользования земельным наделом. Размер сельскохозяйственного налога на доходы от полеводства, ого­родничества, табаководства, бахчеводства, посевов технических и масличных культур, многолетних насаждений и сенокосов определялся со всей площади по­сева культур и с фактической площади садов и сенокосов^[347].

В 1934 г. была введена система учёта распределения земли по угодьям и землепользованию. Областные, краевые, республиканские земельные органы бы­ли обязаны представить в Народный комиссариат земледелия СССР итоги учёта всех земель сельскохозяйственного назначения по установленным формам к началу 1935 г. Текущий учёт распределения земли по угодьям и землепользовате­

лям возлагался на районные земельные органы^[348]. Для фактического разграничения общественных и приусадебных земель предусматривалось установление обяза­тельных межевых столбов. Кроме того, вводились специальные книги для учёта земель.

Для периодического контроля за соответствием фактического раздела зе­мель записям книги регистрации колхозных земель и уставу сельскохозяйствен­ной артели учреждались должности ревизоров - землемеров при наркомземах союзных и автономных республик, областных и краевых земельных отделах. Гос­ударственная ревизия использования земель по назначению осуществлялась под общим контролем Отдела инвентаризации земель Главного управления Земле­устройства Наркомата земледелия СССР во главе с главным ревизо­ром-землемером. Отдел инвентаризации контролировал учёт и регистрацию зе­мель в районных земельных отделах, колхозах, совхозах и других предприятиях, организациях и учреждениях, которым предоставлялись земельные фонды.

Ревизоры-землемеры могли беспрепятственно получать любые сведения по земельному учёту и проверять их фактическое состояние путём обследования землепользования в колхозах, совхозах и пр. Материалы о выявленных наруше­ниях законов о национализации и других постановлений о земле передавались в суд или прокуратуру для привлечения виновных к ответственности^[349]. Данная си­стема учёта распределения земель в СССР просуществовала до 1955 г.

Способом решения проблемы нехватки удобных земель в Центрально­Черноземном районе в постановлениях названо переселение крестьян в многозе­мельные районы (Поволжье, Омская область, Челябинская область, Алтайский край, Казахстан, Дальний Восток и т.д.). Организация переселенческого движения была возложена на Переселенческое управление при СНК СССР с республикан­скими, краевыми и областными органами. Переселенческим колхозам, промысло­вым артелям и отдельным рабочим-переселенцам, расселяющимся на землях об­

щесоюзного переселенческого фонда, выдавались ссуды на льготных условиях для выполнения производственных планов и прочих нужд, перечень которых устанавливался в постановлении СНК СССР^[350].

Проблема нехватки сельскохозяйственных угодий в период коллективиза­ции решалась и такими средствами как раскрестьянивание. Крестьяне доброволь­но или вынужденно покидали сельскую местность в силу разных причин: нежела­ния вступать в колхозы и угрозы раскулачивания, появления новых рабочих мест в городах, усиления налогового гнёта в деревне, утраты заинтересованности в земледельческом труде и пр. В итоге внутренней миграции количество крестьян­ских хозяйств в СССР сократилось с 26 млн в 1929 г. до 19 млн в 1937 г^[351].

Содержание и принципы правового регулирования земельно­распределительных отношений социалистическим государством были закреплены в Конституции СССР 1936 г.^[352]Земли сельскохозяйственного назначения, как и прочие земли, объявлялись государственной собственностью (всенародным до­стоянием) (ст. 6), распределялись между предприятиями социалистической си­стемы хозяйствования (колхозы, кооперативные организации), провозглашённой господствующей формой хозяйствования в СССР, и допускавшимися мелкими частными единоличными хозяйствами крестьян, основанными на личном труде (ст. 9). Земельный фонд, предоставленный колхозам в вечное и безвозмездное пользование, состоял из общественных земель и приусадебной земли, предостав­ляемой крестьянам для ведения подсобного хозяйства, основанного на личной собственности и включавшего жилой дом, мелкий инвентарь, скот и птицу в ко­личестве, установленном в уставе сельскохозяйственной артели (ст. 7, 8).

Несмотря на то, что размеры приусадебных участков определялись таким образом, чтобы личные подсобные хозяйства не приобрели экономической само­

стоятельности, а лишь компенсировали крестьянам недополученные в колхозах жизненно необходимые продукты питания, их фактический производственный потенциал имел далеко не вспомогательное значение ^[353]. Так, в 1937 г. в личных подсобных хозяйствах было произведено 52,1% картофеля и овощей; 71,4% мо­лока; 97,4% яиц^[354]. Поэтому проблема увеличения размера приусадебных участков стала основной темой в ходе общенародного обсуждения крестьянами проекта Конституции СССР 1936 г. Крестьянские письма, адресованные должностным лицам и высшим органам государственной власти, содержали отчаянные просьбы об увеличении размера приусадебных участков, введении трудовой или потреби-

3

тельной нормы при распределении земли^[355].

На практике для увеличения размеров приусадебных участков крестьяне использовали обычно-правовые способы приобретения права пользования землей: незаконные - захваты земли (в 30-е г., как правило, колхозной), фиктивные разде­лы семей; законные - приращение полезных площадей за счёт проведения мелио­ративных работ. Введение в Конституции СССР 1936 г. института личной соб­ственности и указание на всенародное достояние земли крестьяне восприняли как возможность распоряжаться приусадебными участками, включая их аренду и куплю-продажи. Возможно, поэтому в 1937 г. было принято Постановление ЦИК и СНК СССР, воспрещающее сдачу в аренду земель сельскохозяйственного

4

назначения^[356].

В целом деятельность крестьян по увеличению размеров приусадебных участков оказалась результативной. Как показали обмеры земель в ходе проверок, проведённых в конце 30-х годов, приусадебный земельный фонд пополнился ты­

сячами га за счёт колхозных земель^[357]. Поскольку власти связывали увеличение размеров личного хозяйства крестьян с сокращением времени их работы на обще­ственных полях^[358], то в конце 30-х годов принимаются законы, направленные на ужесточение трудовой дисциплины в колхозах, контроля за сохранением колхоз­ного земельного фонда и соблюдение установленных размеров приусадебных участков и личных подсобных хозяйств^[359]. Для проработки вопросов «правильно­го» сочетания общественного и личного хозяйства в колхозах и проверки выпол­нения Примерного устава сельскохозяйственной артели в этом вопрос был создан организационно-правовой отдел Народного комиссариата земледелия СССР^[360].

Уклонение колхозников от выполнения обязательной нормы трудодней, установленной в Постановлении от 27 мая 1939 г., рассматривалось как саботаж и подлежало уголовной ответственности. Однако применение репрессивных мер в отношении личных подсобных хозяйств незначительно улучшило экономические показатели деятельности колхозов. Постоянная угроза голода вновь вынудила крестьян захватывать общественные земли для ведения личного хозяйства^[361]. Осо­бенно активно рост приусадебных участков за счёт колхозных земель начался в период Великой Отечественной войны, когда надзор за распределением земель отсутствовал. По данным исследователей количество приусадебных участков, от­ведённых под зерновые культуры, увеличилось с 19% в 1940 г. до 31% в 1945 г^[362].

Крестьяне ожидали, что окончание войны приведёт к изменению колхозно­го строя и послаблению налогового гнёта. Однако эти надежды не оправдались. В апреле 1945 г. было принято Постановление СНК СССР о проведении работ по

восстановлению государственных актов о наделении колхозов землёй в вечное пользование, проведении обмера колхозных земель, восстановлении книг реги­страции земель^[363], а также ряд актов, устанавливающих предельные нормы наделе­ния крестьян землей, например, Постановление СНК СССР от 25 апреля 1945г. № 882 «Об установлении предельной нормы землепользования для крестьянских хо­зяйств Кочановского, Печерского и Пыталовского районов Псковской области»^[364][365].

В докладной записке на имя заместителя председателя СМ СССР Л. П. Бе­рии за № 2774 от 28 августа 1946 г. министр Госконтроля СССР Л.З. Мехлис ин­формировал о результатах ревизии сохранности общественной собственности в 288 колхозах и 60 районах страны. В документе Госконтроля СССР отмечено, что «...широкое распространение получили факты грубого нарушения колхозной де­мократии, разбазаривания и расхищения общественной собственности колхозов ... что представляет угрозу дальнейшему развитию общественного хозяйства в колхозах и подрывает заинтересованность в нем колхозников»; что руководители партийно-государственных органов «...бесцеремонно распоряжаются колхозной собственностью, незаконно изымают у колхозов скот, продукцию и денежные

3 средства, командуют в колхозах, подменяя председателей и правления артелей» .

Законом СССР от 18 марта 1946 г. «О пятилетнем плане восстановления и развития народного хозяйства СССР на 1946-1950 гг.»^[366] и Постановлением Совета Министров СССР и ЦК ВКП (б) от 19 сентября 1946 г. «О мерах по ликвидации нарушений Устава сельскохозяйственной артели в колхозах» ^[367] устанавливался жёсткий контроль за сохранением общественных земель. Крестьянам, само­вольно захватившим колхозную землю, предписывалось немедленно вернуть колхозам присвоенные земли под угрозой уголовной ответственности.

Кроме того, возврату подлежали земли, которые по Постановлению СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 7 апреля 1942 г. были временно (на период войны) пере­даны Совнаркомами союзных и автономных республик, краевыми и областными исполкомами промышленным предприятиям, учреждениям, организациям и во­инским частям для производства посевов. Руководителям районных партий­но-советских организаций вменялось в обязанность изъять у физических лиц и организаций незаконно захваченные у колхозов земли и вернуть их колхозам в срок до 15 ноября 1946 г., восстановить систему учёта и регистрации земель сельскохозяйственного назначения.

Таким образом, основной целью правового регулирования земельно­распределительных отношений в период коллективизации стало завершение национализации земли и ее огосударствление, окончательное изъятие земель сельскохозяйственного назначения из гражданского оборота и переход к админи­стративному порядку распределения земли между субъектами права владения и пользования ею^[368]. Широкое использование императивных методов правового ре­гулирования перераспределения (редистрибуции) земли, основанных на принуж­дении, ограничении волеизъявления и подчинении землепользователей, привело к установлению разрешительного типа правового регулирования.

Спецификой земельно-распределительных правоотношений как элемента механизма правового регулирования в указанный период считаем ограничение прав индивидуальных землепользователей, приоритетное наделение правами вла­дения и пользования землей колхозов и совхозов, уравнительное наделение кол­хозников приусадебными участками при условии исполнения обязательств перед государством и обязательной отработки нормы трудодней на общественной поле­вой земле, установление государственного контроля за распределением земли, за­прет права частной собственности на землю под угрозой уголовной ответственно­сти, прикрепление крестьян к земле. Колхозники, составлявшие к 1940 г. 29 млн

человек, в социальной системе советского общества отнесены к самым низшим стратам, судьба которых полностью зависела от волеизъявления государства.