Методологические предпосылки исследования правовых стратегий

Исследование любой теоретико-правовой проблемы необходимо начи­нать с выбора методологии, позволяющей достигнуть поставленных целей. Правильным выбором методологии обеспечивается не только наиболее эф­фективная организация исследования, но и получение корректных, научно­достоверных результатов.

Разрешая вопрос о применении той или иной методологии в исследо­вании правовых стратегий, необходимо обратить внимание на то, что в усло­виях методологического плюрализма появляется возможность построения наиболее полной и адекватной картины изучаемого явления или процесса. Следовательно, применение сложносоставной методологии, сочетающей в себе элементы различных подходов, повышает вероятность ясного истолко­вания правовых стратегий и их роли в развитии современного права.

Следует признать, что не все современные подходы к научному позна­нию, применяемые в теоретико-правовых исследованиях, имеют одинаковую ценность для изучения правовых стратегий. Поэтому необходимо выбрать базовую методологию, а также обозначить совместимые с нею элементы дру­гих методологий, которыми компоненты базовой методологии могут быть дополнены.

Выбор базовой методологии затрудняется тем, что вопрос о правовых стратегиях в научной литературе еще недостаточно исследован. Соответст­венно, эффективность той или иной методологии можно определить только исходя из тех возможностей, которые она предположительно перед нами от­крывает.

Социально-политическая ситуация, характеризующая современное об­щество и государство, диктует повышенный интерес к использованию стра­

тегического подхода в решении задач, возникающих в разных сферах жизни общества, в том числе - в правовой сфере. Однако, в правовой теории и от­раслевых юридических науках исследуются в основном отдельные частные стратегии (в правотворчестве, в правоприменении и т.п.)^[8], вопрос о том, что собой представляет правовая стратегия как таковая, остается малоизученным.

Характер задач, решаемых в посвященных изучению отдельных право­вых стратегий исследованиях, определяет применяемую в них методологию. Исследование осуществляется либо в контексте догматической юриспруден­ции, основанной на формально-юридической методологии, либо в рамках теории социального управления, для которой базовым является управленче­ский подход.

Например, в работе О.А. Гаврилова «Стратегия правотворчества и со­циальное прогнозирование»^[9] стратегия правотворчества исследуется наряду с юридическим и социальным прогнозированием, на которое она должна опи­раться, прежде всего, для того, чтобы стать эффективной. В названной работе анализ рассматриваемой автором проблематики осуществляется в контексте догматической юриспруденции. Исследуемая стратегия интерпретируется и как система мер, и как направления развития, и как планы, и как прогнозы, которые объединены общей целью - обеспечением гармоничности и плано­

мерности процесса законотворчества. Идея стратегии правотворчества за­ключается в том, что законодатель оперирует стратегией в определенный пе­риод времени, и она предлагает ему множество вариантов развития, улучше­ний, которые приемлемы в сложившейся обстановке.

Диссертационное исследование С.Г. Минасова «Формирование страте­гий органов внутренних дел: теоретический и организационный аспекты»^[10]посвящено, в основном, правовым аспектам стратегического управления в органах внутренних дел, и прежде всего - стратегическому планированию и созданию условий, благоприятных для реализации «правоохранительной стратегии». При рассмотрении вопросов, посвященных проблемам стратеги­ческого планирования, стратегическим решениям в системе управления ОВД, выбору и реализации стратегии, используется управленческий подход.

Н.А. Андреев и В.Б. Коробов, рассматривая вопросы стратегического управления в правоохранительной сфере, также прибегают к анализу «право­охранительной стратегии»^[12]. Несмотря на то, что авторы интерпретируют правоохранительную стратегию и как идеальную обобщающую модель, и как общую концепцию по достижению главных целей, ее содержание все же фактически сводится к системе управленческих решений. Это свидетельству­ет о том, что перед нами все тот же управленческий подход, который приме­

няется С.Г. Минасовым. В данном случае, очевидно, сама постановка про­блемы предопределяет подход к уяснению тех терминов, которые использу­ются при ее раскрытии, при этом в центре внимания в силу специфики при­меняемой исследователями методологии опять же оказываются отнюдь не те характеристики правоохранительной стратегии, которые делают ее правовой стратегией.

А.М. Голощапов в своем диссертационном исследовании «Конститу­ционные основы становления государственно-правовой стратегии»^[13] исследу­ет, в сущности, государственно-правовые стратегии. Специфика предмета исследования обусловливает разработку избранной А.М. Голощаповым про­блематики в рамках формально-юридической методологии. Последователь­ной реализацией избранного подхода предопределяются два момента. Во- первых, не различаются правовые и политические моменты в характеристике стратегии, разграничить которые, разрабатывая проблему на основе фор­мально-юридической методологии, невозможно (например, говоря о направ­ленности исследуемой стратегии, автор отмечает, что она ориентирована на реализацию не только правовых, но и политических и социальных ценно­стей).

Проведенный анализ позволяет сделать вывод о том, что тема исследо­вания может получить разработку на основе формально-юридического или управленческого подхода. В условиях, когда предметом изучения становится узкий «сегмент» правовых стратегий или когда необходимо решить частные задачи, ориентируясь на существующее законодательство и практику его реализации, возможным оказывается применение в исследовании правовых стратегий формально-юридического подхода. Когда стратегии (в том числе правовые) становятся объектом изучения с точки зрения их роли и значения

для социального управления, целесообразным оказывается применение в ис­следовании управленческого подхода.

Однако, ни в рамках формально-юридической методологии, ни в рам­ках теории социального управления невозможно в полной мере решить зада­чи проводимого нами исследования, так как не могут стать надежной осно­вой для формирования общетеоретического представления о правовых стра­тегиях как феномене. К тому же применение управленческого подхода не да­ет возможность учесть наличие у права закономерностей функционирования и развития, обусловленных его природой, то есть таких, которые не могут быть изменены посредством реализации той или иной стратегии. Таким об­разом, в качестве недостатка управленческого подхода в данном случае будет выступать преувеличение значения одних закономерностей и преуменьшение значимости других. В конечном итоге его применение может привести к то­му, что будет утрачено понимание того, что стратегии не всесильны, их воз­можности в обеспечении развития современного права не безграничны, а реализация стратегии, если она не учитывает закономерностей развития пра­ва, обусловленных его природой, может привести совсем не к тем результа­там, которые ожидались.

Итак, исследование правовых стратегий как источника развития совре­менного права требует посмотреть на проблему несколько шире, чем это по­зволяют сделать вышеназванные методологии.

В качестве базовой методологии проводимого нами исследования мо­жет быть избранна социологическая методология. Данная методология явля­

ется одной из наиболее широко применяемых в теории права в силу того, что она позволяет абстрагироваться от юридического формализма, получить наиболее полное и адекватное представление об исследуемом явлении, вне­сти ясность в теоретико-правовой понятийный аппарат, сделать теоретико­правовой анализ более дифференцированным и детализированным, не «засо­ряя» при этом правовую теорию утверждениями и выводами, не имеющими для нее ценности. Многие современные ученые отводят не последнюю роль социологической методологии, и ее применение позволяет им не только оха­рактеризовать право как совокупность норм, правил, но и посмотреть на пра­во в его действии, осуществлении.

Автор книги «Основы социологии права» Е. Эрлих главный источник изучения «живого права» видит в современном правовом «документальном» исследовании. «Под термином правовой «документ» он объясняет весьма разнообразные явления. Прежде всего, самое важное, которое может дать разъяснение на самой широкой основе, - судебное решение. Особую важ­ность он придает и документам деловой жизни: «даже единственный взгляд на современную правовую жизнь показывает, что над ней в подавляющей части господствует не закон, а деловые документы». Право нужно искать в брачных договорах, в договорах купли-продажи, в договорах о кредите, в ипотечных договорах, в завещаниях и договорах о наследовании, в уставах объединений и торговых компаний, а не параграфах кодексов законов, - про­должает Эрлих, - потому что все эти договоры, наряду с их лишь частной, индивидуальной деловой силой действия, всегда содержат и типичное, по­вторяющееся содержание.

Однако многие могут усомниться в оправданности применения социо­логической методологии в исследовании теоретико-правовой проблематики, в том числе правовых стратегий, полагая, что изучение права, которое во­площается в жизни, а не писаного права, закрепленного в законах, не способ­

но привнести что-то новое в процесс познания права. Ученый-позитивист может утверждать, что в жизни действует то право, которое закреплено в за­коне. Однако уровень разнообразия и многогранности современной жизни настолько велик, что она не может быть полностью подчинена воле писаного закона. Это говорит о том, что писаное право не способно исчерпать все то право, которое определяет реальную практику. Мы соглашаемся со справед­ливым высказыванием Г. Зинцгеймера о том, что «нет нужды в том, чтобы установленное право совпадало с правовой действительностью, и оно в са­мом деле во многих отношениях не совпадает с нею. Ибо не все действующее право действенно и не все действительное право выражено в писаных нор- мах»¹.

То, что в отдельных ситуациях возникает несогласованность писаного права и реальной правовой жизни, определяется следующим. Если писаное право - это право неперсонифицированное, абстрактное, то право, реально действующее на практике, более конкретно, в нем зачастую доминирует то, что неразрывно связано с моралью. К тому же, писаное право неподвижно, оно изменяется только спорадически и для изменения его всякий раз требу­ется приводить в движение сложный механизм законодательной машины. Напротив, правовая жизнь состоит из непрерывного движения, в ней все по­стоянно изменяется, одни правовые отношения возникают, другие прекра­щаются и уничтожаются. Таким образом, правовая жизнь может развиваться по законам, отличным от тех, что определены действующим писаным пра­вом, что, однако, до известного момента нисколько не будет влиять на фор­мальную силу писаного права. Писаное право или, вернее, учреждения, кото­рым надлежит ведать его осуществлением, часто вступают в борьбу с право­выми явлениями жизни, «отклоняющимися» от писаного права. Пока эта борьба ведется, писаное право сохраняет полную силу, оно имеет все шансы ^[15][16]

победить^[17].

Если рассматривать право в контексте социологического правопонима- ния, то его цель состоит в примирении различных интересов социальных групп на основе нахождения компромисса между ними. Современное обще­ство в структурном плане является чрезвычайно сложным, но, тем не менее, оно представляет собой нечто целое, состоящее из совокупности постоянно взаимодействующих частей, представленных в виде единой системы. В со­временном обществе сильно выражен момент дифференциации, при этом каждое крупное, устойчивое социальное объединение характеризуется собст­венной системой регуляции, имеющей как ценностную, так и нормативную основу. В обществе разрозненном компромисс возможен лишь при условии организации взаимодействия между отдельными индивидами, согласования существующих у них интересов и ценностей. Такая организация наиболее эффективна при условии, что она подчинена той цели, для достижения кото­рой осуществляется, и для придания ей целесообразности возникает потреб­ность в создании и реализации стратегий в различных сферах общественной жизни.

Любая человеческая деятельность, в которой «участвуют» воля и соз­нание человека, характеризуется целеполаганием. Цели деятельности зада­ются человеку извне, в процессе социального управления, либо определяют­ся индивидом самостоятельно, становясь внутренним источником его актив­ности.

Принимая во внимание изложенное, можно утверждать, что правовая стратегия может быть неким ориентиром не только для законодателя, юри­ста-практика, но и для любого человека как субъекта, существующего и дей­ствующего в правовом пространстве. Значит, проблема правовых стратегий не может быть сведена к вопросу о тех стратегиях, которые создаются и реа­лизуются в правовой сфере исключительно государством. Соответственно, проблема исследования правовых стратегий - это вопрос об исследовании

ориентиров, придающих смысл деятельности субъектов права, определяю­щих назначение продуцируемого ими права и их действий по его реализации.

Сущность социологической методологии заключена в выявлении воз­можностей рассуждения об обществе и иных социальных системах в целом по их фрагментарным проявлениям, в определении предельных приближений к целому, опираясь при этом на частное знание. В той мере, в какой социоло­гическая методология последовательно научна, она эмпирична и описательна (выступает своего рода введением к идейно-ценностным обобщениям); в той мере, в какой она связана с обобщениями, она является моделированием (конструированием) социальной реальности на основе вненаучных (но нау­кообразных) идей^[18]. Следовательно, используя социологическую методоло­гию, мы можем по тем частным знаниям о правовых стратегиях, которые су­ществуют в общей теории права и отраслевых юридических науках, дать правовым стратегиям обобщенную характеристику, а также определить их роль в развитии современного права.

Назначение социологической методологии состоит в следующем: во- первых, в получении дифференцированного знания, которое выступает усло­вием упорядочения (или ограничения) круга факторов, связанных с иссле­дуемым явлением, а также тем или иным видом связи; во-вторых, в выявле­нии закономерностей различных уровней общности и вероятности, в-третьих, в построении (формировании) моделей исследуемых отношений и на их ос­нове - создании социальных структурных образований^[19]. А значит, избирая социологическую методологию в качестве основной, базовой методологии, во-первых, мы можем рассчитывать на то, что ее применение позволит нам рассмотреть правовые стратегии во всем их многообразии. В своих рамках социологическая методология признает первичность скорее эмпирики, неже­ли нормы. Соответственно, применяя данную методологию, можно изучить те правовые стратегии, которые формируются непосредственно на практике,

а не только те, которые получают нормативное закрепление в действующих нормативно-правовых актах. Во-вторых, применение социологической мето­дологии в качестве базовой позволяет нам рассмотреть правовые стратегии в их динамике, а не только как статический компонент правовой реальности. В-третьих, социологическая методология открывает широкие горизонты для изучения правовых стратегий в современном праве во всем многообразии его форм.

Очевидно, что в рамках исследования правовых стратегий как источ­ника развития современного права необходимо уточнить, что же все-таки подразумевается под современным правом и в каких формах оно существует.

Современная юридическая теория не дает однозначного ответа на во­прос о том, что собой представляет современное право, в силу того, что спе­цифика этого права не может получить концентрированное выражение в кон­кретной дефиниции. Прийти к однозначному выводу о том, что представляет собой современное право, не позволяет и анализ работ тех авторов, которые, так или иначе, посвятили свои исследования современному праву^[20]. По наше­му мнению, современное право - это право «настоящее», принадлежащее существующему периоду исторического развития и отвечающее требованиям заданной эпохи и текущему этапу общественного развития. Современное право противопоставляется праву традиционному; оно, в отличие от тради­ционного, нацелено не на сохранение приверженности чему-либо устоявше­муся, а на последующее решение новых актуальных задач. Именно футуро­логический взгляд на современное право позволяет охарактеризовать его как право новационное, лишенное определенной абсолютизации или идеализа­ции. Это право модернистское, прогрессивное.

На сегодняшний день наиболее актуальным и типичным признается право «западного образца», и о нем, как правило, ведут речь как о современ­ном. Важно подчеркнуть, что в рассматриваемой ситуации в качестве «за­падного» идентифицируется отнюдь не только то право, которое выступает таковым по своей цивилизационной принадлежности. «Западным», а, следо­вательно, современным в данном случае признается, в том числе и право, сформировавшееся на основе рецепции последнего^[21].

Отдельно следует остановиться на проблеме форм современного права.

Понимаемые, как специфические способы организации правовой жиз­ни общества^[22], формы права различаются по уровню, по типам общностей и субъектам права, по характеристике их взаимодействия друг с другом, по степени самоорганизации, по характеру направленности, по характеру целе­вой установки, по степени персонифицированности, по своим основаниям, по властно-принудительному компоненту, по степени обособленности, по спе­цифике и характеристике норм, функционирующих в конкретных формах права и т.д. В рамках характеристики обменных процессов формы права раз­личаются с точки зрения целей взаимодействия субъектов права, механизмов его осуществления, способов оформления и т.д.^[23].

Наиболее важным моментом для понимания специфики современного права является различение его форм по типам общностей и субъектам права. Такое различение позволяет учесть специфику организации правовой жизни на разных ее уровнях - общественном (общем), международном, групповом и индивидуальном. Кроме того, значимым представляется различение форм права по характеру их связи с государством: очевидно, что право, порождае­мое государством, составляет ядро современного права и существенным об­разом отличается от иных форм права.

Характеризуя общественный уровень правовой жизни, можно гово­рить о двух формах современного права - государственном праве и праве гражданского общества.

Государственное право является юридическим (официальным, пози­тивным) правом. Будучи связанным, непосредственно с возникновением и функционированием самого государства, оно исходит от государства и при­водится в действие в его интересах. Государственное право является органи­зуемым и формализованным, и в нем властно-волевое установление нормы предшествует правоотношению.

Право гражданского общества, напротив, является неюридическим, не­официальным, оно не создается государством и им не обеспечивается. Право гражданского общества складывается стихийно, а его воспроизводство явля­ется результатом самоорганизации. В отличие от государственного права, «право гражданского общества в известной мере - абстракция, поскольку не представляет собой ничего иного, кроме сочетания .форм негосударствен­ного права. А именно это всегда определенная конфигурация форм локализо­ванного права (в принципе - форм группового права)»^[24].

В применении к международному уровню правовой жизни также мож­но говорить о двух формах современного права - межгосударственном и соб­ственно международном.

Межгосударственное право предстает результатом политико-правового взаимодействия формально - государств, фактически - представляющих их властных субъектов и выступает как воспроизводимая юридическим поряд­ком, не самоорганизующаяся система^[25]. Таким образом, по характеру связи с государством это право является государственным.

Международное право - это негосударственное, неюридическое право. Оно есть органичная система, самоорганизующееся культурное образование. Международное право имеет неустановленный характер и поэтому функцио­

нирует на основе признания его субъектами общих норм и ценностей. Это мировая культура в действии (действительности)^[26].

Для группового уровня правовой жизни характерно групповое право, которое является локализованной формой права, имеющей схожие с государ­ственным правом элементы, хотя и различные в своей сути. Групповое право является негосударственным, так как оно служит выражением воли и интере­сов не государства, а тех локализованных социальных групп, в которых оно появляется и действует; воспроизводство и функционирование такого права не связаны непосредственно с существованием государства.

Базовая цель группового права - координация, т.е. взаимосвязь, согла­сование, приведение в соответствие, расположение в порядке, целесообраз­ное соотношение между различными действиями и явлениями правовой жиз- ни^[27]. Отношения координации носят частный характер и предполагают опре­деленную самостоятельность субъектов группового права, согласованность и упорядоченность их действий для решения внутригрупповых задач.

Групповое право, будучи самостоятельной формой права, имеет раз­личные модификации. Для современного группового права характерно суще­ствование таких видов как обычное, корпоративное, каноническое (церков­ное) и теневое право.

В применении к индивидуальному уровню правовой жизни можно вес­ти речь о такой форме как индивидуальное право. Это право исходит от че­ловека, им поддерживается и отстаивается, в нем находят свое выражение его личные интересы и притязания, т.е. значимое для него самого, а не для обще­ства. Индивидуальное право - это право неюридическое и неформализован­ное. Оно «в каком бы смысле его ни рассматривать, чаще всего выступает

формой привилегии, признанного и поддержанного неравенства, заслуги, выделенности, обособленности и т.п.»^[28].

Необходимо сформулировать методологические принципы, на основе которых в рамках нашего исследования может быть реализована, будучи до­полненной элементами формально-юридического и управленческого подхо­дов, заявленная в качестве базовой социологическая методология:

- принцип объективности, согласно которому сам феномен правовой стратегии существует уже потому, что право стратегично. Стратегичность права обусловлена тем, что, несмотря на существование естественных зако­нов развития права, человек и общество всегда стремится к тому, чтобы ис­пользовать право как инструмент. Следовательно, стратегии существуют в праве всегда, что говорит об их фатальной сущности в реальном правовом мире;

- принцип историчности, который указывает на то, что правовые стра­тегии не являются универсальными, их содержание всегда определяется за­данной эпохой, тем, что для общества, государства, человека является акту­альным на данном этапе развития. С течением времени правовые стратегии могут утрачивать свою актуальность, на смену им приходят новые стратегии, и это обусловливается тем, что динамична сама правовая жизнь;

- принцип полиморфизма, в соответствии с которым о правовых стра­тегиях можно вести речь в применении к праву в любой из его форм. В зави­симости от того, о какой именно форме современного права (общей, группо­вой, международной, индивидуальной)^[29] идет речь, меняются содержательные характеристики существующих в нем стратегий. Знание о том, какой харак­

тер носит правовая стратегия в той или иной форме права, позволяет нам лучше уяснить правовые процессы, происходящие в современной жизни об­щества;

- принцип целевой ориентации, согласно которому как формирование, так и реализация правовой стратегии связаны с ее целью и последующими результатами. Результаты реализации правовой стратегии могут быть как прогнозируемыми и желательными, так и непредсказуемыми и нежелатель­ными. Для того чтобы спрогнозированные заранее результаты от реализации стратегии могли получить эмпирическое воплощение, необходимо понимать, что стратегия не является абстрактной концепцией или общим видением, ее содержание должно быть определенным настолько, насколько это будет воз­можным. Поэтому субъект, непосредственно формирующий правовую стра­тегию, должен всегда улавливать связь между самой стратегией и ее резуль­татом, чтобы внести в ее содержание ясность и конкретность;

- принцип взаимосвязи «объективного» и «субъективного» в формиро­вании правовой стратегии, согласно которому говорить, что правовая страте­гия имеет исключительно объективную или же субъективную природу, не­верно. Правовая стратегия формируется субъектом права, исходя из объек­тивно существующей необходимости, фактически складывающихся условий, реальных закономерностей и тенденций развития права и правовой практики. Если объективно существующие факторы учитываются, то правовая страте­гия оказывает конструктивное влияние на право, если нет, то она, наоборот, деструктивно влияет на его развитие.

Подводя итог рассмотрению вопроса, можно сделать следующие выво­ды:

1. Ни одна из методологий, традиционно применяемых в юридических исследованиях, посвященных отдельным правовым стратегиям и их видам, не может стать основной в исследовании правовых стратегий как источника развития современного права.

2. Применение в исследовании правовых стратегий в качестве базовой формально-юридической методологии характерно для отраслевых юридиче­ских наук. Оно является целесообразным в силу характера решаемых отрас­левыми юридическими науками задач и специфики отраслевого знания. Применение формально-юридической методологии в качестве базовой в тео­ретико-правовом анализе правовых стратегий приводит к неоправданному сужению проблемы влияния правовых стратегий на развитие права, и в ре­зультате многие аспекты названной проблемы остаются неизученными.

3. Применение в исследовании правовых стратегий в качестве базового управленческого подхода создает опасность выхода анализа за рамки право­вого, причем как в отраслевых, так и в общетеоретических исследованиях.

4. Наиболее полное и всестороннее представление о правовых страте­гиях позволяет составить их изучение на основе социологической методоло­гии, при условии, что ее компоненты будут дополнены элементами формаль­но-юридического и управленческого подходов, традиционно применяемых в исследовании отдельных правовых стратегий.

5. В контексте избранной методологии вопрос о правовых стратегиях как источнике развития современного права не сводится к проблеме влияния на развитие современного права стратегий, формируемых и реализуемых го­сударством. В контексте социологического подхода может быть поставлен вопрос о правовых стратегиях в праве других форм.

6. Базовыми принципами теоретико-правового анализа правовых стра­тегий в контексте избранной методологии выступают принципы объективно­сти, историчности, полиморфизма, целевой ориентации, взаимосвязи «объек­тивного» и «субъективного».

1.2