ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Исследовав механизм объективации содержания правосознания посред­ством развертывания его понятийного строя (т.е. исходя из логики самого же правосознания) и, тем самым, выйдя в поддающуюся эмпирической интерпре­тации и научному познаванию правовую реальность, мы с очевидностью за­вершили определенный познавательный цикл.

Теоретические выводы по каждому из поставленных вопросов были сде­ланы по ходу исследования. Поэтому в заключительной части нас должно ин­тересовать, главным образом, то, не является ли исследование самодостаточ­ным и самоисчерпывающим или, иными словами, имеет ли оно теоретическое и практическое значение. Диссертант полагает, что в исследовании удалось полу­чить целый ряд нетривиальных результатов, могущих иметь вполне определен­ное значение и в научном, и в прикладном аспекте.

Максимально четкое различение теоретико-правового и философско- правового подходов к проблеме правосознания являлось первым направлением всего исследования. Потребность в постановке такого вопроса обусловлена тем, что сегодня и общая, и отраслевая отечественная юридическая теория активно развиваются и изменяются. Эти изменения стимулируются отнюдь не интел­лектуальной мимикрией в ответ на новую государственную идеологию, а каче­ственными изменениями и в общественной жизни, и в способах познавания ре­альности. Изменения вызваны повсеместным осознанием ограниченных воз­можностей тех методологий, которые сложились еще в советский период. Как нам представляется, эта сверхзадача в необходимой степени осуществлена, и теперь с достаточным основанием можно утверждать, что теоретико-правовой и философско-правовой подходы к предмету качественно различны: один под­ход не может быть ни сведен к другому, ни выведен из другого; теоретико­правовой подход не представляет собой частного случая философско-правового

457 познавания, а философско-правовой подход не совпадает с методологическим основанием теоретико-правового познания.

А нуждается ли, в таком случае, общая теория права в философско- правовой интерпретации предмета; что последняя может привнести в общую теорию права, не изменив при этом ее принципиального видения предмета и не растворив, тем самым, в себе? Ясно одно: будучи изолированными одна от другой, они не могут выработать полноценного знания о предмете. Существуют такие проблемы, связанные с правом, которые можно раскрыть в должной пол­ноте и глубине только средствами философии права. То, что исследовалось на­ми, как раз относится к такому роду проблем. Мы имеем безошибочный крите­рий, который позволяет требовать от исследователя любой проблемы юридиче­ской теории ставить и решать ее на философско-правовом уровне. Этот крите­рий - рассмотрение сущности и природы явления. Ни эмпирическое содержание, ни функции, ни структуры, ни формы и уровни права и т.п. не ну­ждаются в философско-правовом анализе, если при этом непосредственно не решается проблема природы и сущности права.

В процессе исследования последовательно проводилась идея, что приме­нение философской методологии создает новые возможности для познавания феномена правосознания в его содержательной полноте и практической значи­мости. При этом исследование в каркасе философского смыслового аппарата требует, с одной стороны, преодоления склонности считать эти смысловые ин­терпретации раз и навсегда заданными, а с другой стороны - требует преодоле­ния установки на абсолютность разграничения объективного и субъективного моментов.

Таким образом, философия права и общая теория права должны быть восприняты как составные органические части такого комплекса интеллекту­альных усилий и знаний, которые объединены своим предметом. Этот предмет

458 - право в его целостности, а потому любая наука, любое учение, если право яв­ляется исчерпывающим их предметом, должны быть совершенно определенно восприняты как составные части единой, юридической теории.

Общетеоретический анализ был связан с созданием такой смысловой конструкции, которая позволяла бы отойти от простой теоретической интер­претации эмпирических фактов и сконцентрироваться на установлении самой связи понятий. Обращение к выработанной связи понятий позволяет обозреть реальность способом, который недоступен эмпирическому познанию. Фило­софско-правовой подход позволил проникнуть в движущие силы правовых от­ношений и практики более глубоко, посмотреть на них под новым углом.

В рамках данной проблемы было введено различение общей теории права и философии права как учений. В этой связи взаимодополнительность теорети­ко-правового и философско-правового подходов была рассмотрена как факти­ческая связанность и обусловленность двух качественно различных логик мышления: логики политического и правового мышления. Такая постановка вопроса позволяет выработать средства более адекватных оценок смысла и на­правленности идей, определяющих проблематику правовых учений в различ­ные исторические периоды и эпохи.

Таким образом, в проявленной различности двух указанных теоретиче­ских подходов к праву имплицитно присутствовала идея их органической свя­занности, неразрывности. И на протяжении всего исследования эта методоло­гическая установка неуклонно реализовывалась.

Вторым направлением было изучение права как содержания правосозна­ния. И в этом плане право представлено в качестве универсального феномена, т.е. как того, что способно ассоциироваться с социально-духовной реальностью в целом. Тем самым создается предпосылка выразить феномен права в катего­риальном каркасе фундаментальной теории. В данном аспекте право предстает следующим образом: как сущность социального бытия человека - и как кон­кретно-историческое, культурно-своеобразное явление; как действительность

459 социальных отношений - и как возможность реализации социальных притяза­ний; как содержание социальных отношений и ценностных установок общест­ва и человека - и как форма духовности и социального бытия, как организация социальной жизни; как внутренний смысл общественных отношений и целей, ценностей и установок - и как внешнее, поверхностное в общественных отно­шениях, как условие их существования и взаимной связи; как необходимость, выраженная в формах закономерностей общественной жизни, социальной целе­сообразности, социальных интересов, законности — и как случайность момен­тов социальной практики и общественных отношений, как разовое™ правовых актов; наконец, как система средств организации социальной жизни и выраже­ния духовности — и как элемент социальной организации общества.

Третье направление исследования проблемы правосознания было связано с демонстрацией взгляда самого правового существа на социальную реаль­ность, на отношения с другими людьми. А для этого были выявлены способы, условия и формы актуализации правосознания. Будучи взятым в своей рефлек­сирующей, а не отражательной способности, оно закономерно оказалось источ­ником, творческим началом этой реальности, реализованной возможностью правового существа выразить себя в своей цельности, самодостоверности и са­модостаточности. По этой причине была выдвинута и последовательно раскры­валась концептуальная идея, согласно которой правовая реальность, правовое существо и правосознание содержательно, а не онтологически, тождественны. В силу этого, правосознание предстало как исходный пункт общетеоретическо­го анализа проблемы права в целом. Кроме того, решение проблемы логики правосознания не в традиционном формальном, а в содержательно­концептуальном аспекте позволило по-новому решить проблему связности всех элементов правосознания, раскрыть динамику его смысловых единиц.

460

Таким образом, правосознание было представлено не только как предмет исследования, но и как средство познавания. И именно такой подход позволил не просто выявить механизмы правового выражения и творения реальности, но и обнаружить способы, которыми эти механизмы можно целенаправленно при­вести в действие и тем самым актуализировать сознание правового существа.

Самостоятельным - четвертым - направлением исследования явился по­иск средств непосредственного практического применения полученных резуль­татов. Проблема целенаправленного, рационально подготовленного формиро­вания и совершенствования правосознания, развития индивидуальной правовой культуры, в том числе, и профессиональной культуры сотрудников правоохра­нительных органов, в явной форме не ставилась.

Таким образом, диссертант полагает достаточно обоснованным утвер­ждение, что сформулированные и внедренные в исследование методологиче­ские установки и концептуальные идеи в целом реализованы, а стало быть, главная исследовательская цель достигнута.

Но к результатам теоретического исследования следует отнестись, преж­де всего, как к одной из интерпретаций сложнейшей и важнейшей для юриди­ческой теории проблемы. Исследование - не чисто научный трактат, требую­щий пробы исключительно на истинность, достоверность, эмпирическую про­веряемость. Одновременно оно является такой совокупностью идей, предполо­жений и рассуждений, которая, для того, чтобы быть принятой, признанной в качестве ценной, верной и необходимой, требует активного соразмышления, приверженности общей идейной позиции, вхождения в общий смысловой кар­кас. Поэтому в ходе исследования не могли не проявиться определенные пред-

461 почтения во взгляде на предмет. Наличие таких предпочтений и акцентов неиз­бежно и обязательно для исследователя, бытующего в одной с изучаемым фе­номеном форме, а именно - в форме правового существа, в качестве рефлекси­рующего правового субъекта. Кроме всего, из объема высказанных суждений невозможно элиминировать культурно-исторический слой смыслов.

В ходе исследования высказано немало утверждений обобщающего (кон­цептуального) и установочного (ценностного и регулятивного) характера. Дис­сертанту видятся три направления их применения, которые в своей совокупно­сти определяют теоретическую и практическую значимость результатов прове­денной работы и их перспективность.

Прежде всего, в каждом из утверждений с очевидностью присутствует тот смысловой слой, который непосредственно связан с вопросами организации правового воспитания, а именно - с вопросами формирования и развития пра­восознания как в его массово-обычном, так и в профессиональном, и в идейно­теоретическом выражении. В этих утверждениях заложены основания, по край­ней мере, для решения следующих воспитательных задач:

- задачи органического сочетания существующей практики развития ре­активно-отражательной способности правосознания человека, обеспечивающей его стабильное законопослушное поведение, с развитием способностей к ак­тивному участию в общественной жизни, к правовому творчеству, к социаль­ной самостоятельности, к позитивной социальной ответственности;

- задачи органического сочетания информационной базы индивидуально­го правосознания, содержащей знания о существующих нормах, требованиях, установленных формах дозволенных или обязательных действий в социально значимых ситуациях, с мировоззренческим, ценностно-ориентированным, вы­сокоидейным восприятием правовой жизни в целостности и в перспективе;

- задачи формирования профессионального правосознания не просто как более развитого и наполненного специальными прикладными и теоретическими знаниями о праве и об организации правовой жизни, а как такой формы обще­ственного правосознания, которая представляет собой особенное сочетание

462 элементов, образованных по логике правового сознания, с элементами, образо­ванными по логике политического и научного сознания;

- задачи развития у сотрудников правоохранительных органов способно­стей к идейному влиянию на граждан как средству утверждения их профессио­нального авторитета, как одному из главных средств создания здорового право­вого микроклимата в служебном коллективе, в быту граждан, в сфере юридиче­ской деятельности.

Далее, полученные теоретические результаты найдут (и уже находят) сво­ей применение в преподавании в высших и средних специальных учебных за­ведениях общетеоретических, мировоззренчески насыщенных юридических дисциплин. Развитая в исследовании идея о единстве теоретико-правового и философско-правового подхода к познанию права должна послужить основой для существенной трансформации учебного курса теории права и государства. Определенные диссертантом принципы сочетания разных уровней отражения и выражения природы и сущности права вполне согласуются, например, с той матрицей общетеоретической подготовки юристов, которую предложил, на­пример, С.С. Алексеев¹.

Результаты диссертационного исследования в адаптированном к учебно­му процессу виде уже изложены в целом ряде учебных пособий по курсу фило­софии права, подготовленных диссертантом, изданных или находящихся в пе­чати и в течение нескольких лет полагаемых в основу преподавания указанного курса в некоторых вузах системы МВД России и иных вузах страны.

Наконец, результаты исследования, несомненно, найдут свое применение в сфере научной деятельности специалистов большого диапазона специально­стей: правоведов, философов, политологов, культурологов, историков, социо­логов, этиков, логиков и др. Иными словами, тот уровень постановки и изуче­ния проблем правосознания, который был выбран в настоящем исследовании, придает проблеме очевидный межпредметный, комплексный характер. Органи­зация междисциплинарных исследований правосознания не просто является

¹См.: Алексеев ('.С. Право Опыт комплексного исследования. M., 1999.

463 неким предельным и допустимым уровнем научной работы с проблемой, но и необходимым современным подходом к непосредственной организации науч­ного исследования проблем такого плана и масштаба. Представленный матери­ал может послужить базой для глубоких и напряженных размышлений над предметом, в том числе - побудить отказаться от ряда переставших выражать действительность стереотипных решений и юридической теории, и социальной философии.

Диссертант уже отмечал, что проблема правосознания, в каком бы идей­ном и методологическом ключе она ни исследовалась, относится к роду таких проблем, исчерпать которые принципиально невозможно, точно так же, как не­возможно отыскать их абсолютные, окончательные решения. Поэтому последо­вательно реализованный общетеоретический, философско-правовой подход к предмету всегда в итоге оказывается лишь введением в дальнейшее содержа­тельное исследование. Философско-правовая интерпретация создает необходи­мые условия для существенного расширения исследования проблемы правосоз­нания; она придает юридической теории значительные перспективы, позволяет определить целый ряд направлений дальнейшего теоретического исследования права и правосознания. К ним в первую очередь следует отнести:

- дальнейшее обогащение методологии теоретико-правовых и философ­ско-правовых исследований за счет формулирования и включения в познава­тельный процесс новых концептуальных идей, за счет разработки и внедрения новых методологических принципов. Многообразие типов и характер внутрен­ней структуры принципов общетеоретического познания права и правосознания были в диссертации лишь обозначены;

- интерпретация всего массива теоретико-правовых вопросов с помощью выявленных средств правосознания, т.е. на базе его логики и понятийно- адейного аппарата, что означает, конечно, не ревизию достижений современ­ной теории права и государства, а более глубокое и разностороннее понимание гого, что составляет природу и сущность права и государства. Кроме того, та-