§ 3. Юридическая ответственность в механизме правового регулирования

Система правового регулирования функционирует, благодаря нали­чию стойкой инструментальной основы - своему механизму. Механизм правового регулирования объединяет и структурно выстраивает все право­вые средства, участвующие в упорядочении правовых отношений таким образом, чтобы они могли действовать как единое целостное образование и выполнять поставленных перед ними задачи.

На основе анализа разнообразных точек зрения Н. А. Пьянов выво­дит общее понятие этого феномена, который «трактуется в основном как взятые в единстве правовые (юридические) средства, с помощью которых обеспечивается правовое регулирование общественных отношений»^[437].

Е. А. Березина полагает, что механизм правового регулирования по­зволяет выявить специфические функции, а также роль правовых явлений в составе правовой системы, показать их единство, различия. Данный ме­ханизм наглядно демонстрирует динамику права и правовой системы, по­казывает результативность воздействия на предмет правового регулирова-

439

_ния^[438]_.

A. А. Абрамова особо отмечает, что механизм правового регулиро­вания выражается в динамической совокупности различных правовых

средств, в качестве комплексного процесса, ориентированного на реализа-

440

цию права^{[439] [440].}

B. Б. Исаков удачно резюмирует, что «механизм правового регули­рования, это технологическая схема, зная которую юрист может предста­вить себе, какие этапы пройдет процесс воплощения норм права в жизнь, какие остановки и сбои могут произойти в этом процессе, а значит - в со­стоянии предположить научно-обоснованных план повышения эффектив­ности правового регулирования за счет укрепления его основных звень-

ев»

441

Юридическая ответственность как сложное правовое явле- ние/средство занимает свое особое место в механизме правового регулиро­вания, которое оценивается правоведами неоднозначно.

С. С. Алексеев называет обязывания, запрещения и дозволения фун­даментальными юридическими средствами, комбинации которых позво­ляют воссоздать различные правовые средства, в том числе в области юри­дической ответственности^[441]. По мнению автора «всякий запрет в праве -

юридическая обязанность. И с этой стороны для запретов, в принципе, ха­рактерно все то, что свойственно юридическим обязанностям вообще»^[442]. Вне запрещающих норм и нормативных положений об ответственности юридических запретов нет^[443]. Несложно заметить соответствие такой по­становки вопроса идее двуединого воплощения юридической ответствен­ности.

К. Е. Торчилин считает, что отличительная особенность юридиче­ской ответственности в механизме правового регулирования заключается в том, что ее формально-логический объем в виде качественных и количест­венных характеристик неблагоприятных последствий закрепляется в санк-

445

циях запрещающих норм^[444].

Исследование механизма правового регулирования применительно к праву справедливости привело А. А. Малиновского к выводу, что в этом элементе англо-саксонской правовой семье любой факт причинения вреда не может быть оставлен без ответственности, которая наступает даже то­гда, когда, исходя из норм общего права, никакого правонарушения не ус-

446

матривается^[445].

А. Е. Скачкова, характеризуя модель механизма правового регулиро­вания, рассматривает юридическую ответственность в его второй (охрани­тельной) стадии, где осуществляется установление деяний, влекущих нака-

447

_зание^[446]_.

Е. М. Хохлова и Д. В. Белдаев признают, что нормы права не спо­собны сами по себе порождать юридические последствия в виде субъек­тивных прав и обязанностей, они направлены лишь на установление общих критериев возможности или допустимости конкретного поведения. Нормы права предъявляют требования к поведению субъектов права, в том числе под угрозой привлечения к ответственности и нуждаются в юридических фактах для своего действия^[447].

Мы убеждены, что сложности определения места и роли юридиче­ской ответственности в механизме правового регулирования обусловлены сознательным или бессознательным отказом большинства ученых от вос­приятия юридической ответственности в объективном и субъективном смысле. В. П. Гавриков обоснованно замечает, что в механизме правового регулирования происходит субъективация права - процесс трансформации

объективного права (норм позитивного права) в субъективные права и обя­занности, общих правоотношений - в конкретные. Здесь запреты, сформу­лированные в санкциях норм права, при помощи юридических фактов пе­реводятся в правовой статус конкретных субъектов, идет закономерный правовой «ход» возникновения, изменения и прекращения правоотноше- ний^[448]. Это обстоятельство и обуславливает диалектику перехода юриди­ческой ответственности от объективного смысла к субъективному. Оче­видность такого подхода подтверждает и тот факт, что еще в 1900 г. при­ват-доцентом Харьковского Императорского университета Н. А. Гредеску- лом при анализе средств воздействия права на жизнь был поставлен вопрос о необходимости разработки механизма принудительной силы государства и его фундамента^[449]. Он же подтвердил важность изучения процесса пере­вода норм позитивного права в субъективные права и обязанности, назвав его «субъективным преобразованием сведений о праве»^[450].

Правовые средства как элементы механизма правового регулирова­ния обоснованно рассматриваются в качестве институциональных право­вых явлений, обладающих упорядочивающими свойствами и, в силу этого, участвующих в регламентационном процессе. Мы соглашаемся с В. А. Са­пуном, полагающим, что правовые средства обычно характеризуются под углом их регулятивных или охранительных функций с практической (функциональной стороны), что соответствует сути инструментального подхода^[451]. Определить в каждом конкретном случае набор конкретных используемых правовых средств бывает достаточно проблематично, по­скольку правовые средства зависят «от соответствующих отраслей и ин­ститутов права»^[452].

Опираясь на господствующую в научной литературе точку зрения^[454], мы считаем возможным назвать четыре правовых средства, каждое из ко­торых определяет содержание и дальнейшее развитие определенной ста­дии процесса правового регулирования.

В предыдущем параграфе мы назвали четыре базовых стадии реали­зации права, отражающих динамику правового регулирования, и рассмот­рели их с точки зрения добровольной и принудительной реализации юри­дической ответственности. Соответственно, определив данные «основные» и способствующие им «вспомогательные» правовые средства, находящие­ся в активном взаимодействии с юридической ответственностью мы смо­жем сделать выводы о ее местоположении в механизме правового регули­рования и возможных перспективах повышения эффективности всей пра­вовой системы.

На первой стадии (общего действия норм права) мы говорили о том действии, которое нормы права и юридическая ответственность в объек­тивном смысле оказывают, находясь в своем статичном состоянии. Они сообщают всем потенциальным участникам правового регулирования, ка­кие обстоятельства - юридические факты станут основанием для возник­новения у них прав и обязанностей, в том числе обязанностей претерпеть наказание за правонарушение. Здесь основным правовым средством вы­ступают нормы права. К вспомогательным правовым средствам относятся, прежде всего, нормативно-правовые акты, акты нормативного толкования права и правосознание законодателя (правотворца). Стадия общего дейст­вия норм права является переходной от предшествующего этапа право­творчества, в котором должны найти отражение общесоциальные основа­ния юридической ответственности, к конкретным правоотношениям, где она закрепляется в статусе правонарушителя и получает возможность быть реализованной.

На второй стадии (возникновения субъективных прав и юридиче­ских обязанностей, правоотношений) юридический факт переключает об­щее действие норм права на уровень субъективного права. Иными слова­ми, мы наблюдаем здесь преломление общенормативных положений через призму свершившегося юридического факта на правовой статус отдельных лиц, в связи с какой-либо определенной ситуацией, обладающей юридиче- ски-значимыми обстоятельствами. Основные правовые средства данной стадии - правоотношения, связывающие правами и обязанностями различ­ных субъектов, вступающих во взаимодействие по поводу интересующих их объектов. Вспомогательным правовым средством, непосредственно примыкающим к правоотношениям, является юридический факт. Стадия показывает состояние юридической ответственности, в котором она полу­

чает свою фиксацию в качестве субъективной обязанности и обретает по­тенциал для своего реального воплощения в жизнь.

На третьей стадии (реализации субъективных прав и обязанно­стей) субъективные права и юридические обязанности, составляющие со­держание правоотношений, возникших на предыдущей стадии, начинают осуществляться субъектами в правомерном поведении. Здесь происходит реализация права, выраженная в совершении лицами юридически значи­мых деяний - действий или бездействий. Основным правовым средством этой стадии признаются акты реализации субъективных прав и обязанно­стей (акты реализации права), характеризующие правомерную деятель­ность взаимодействующих субъектов. Вспомогательными правовыми средствами, способствующими продвижению актов реализации права, яв­ляются акты казуального толкования права, правовая культура и правосоз­нание. Юридическая ответственность на этой стадии получает свое непо­средственное осуществление, развертывается в ходе фактических действий участников правоотношения ответственности, обеспечивающих исполне­ние обязанности претерпеть наказание.

На факультативной стадии (применения права) компетентные ор­ганы, организации и их должностные лица, используют свои властные полномочия для обеспечения перехода от одной из названных выше стадий к другой и достижения итоговых целей правового регулирования.

- между первой и второй стадиями, когда без предшествующего пра­воприменительного процесса права и обязанности, а также правоотноше­ние не могут возникнуть (например, право на осуществление частной ох­ранной или детективной (сыскной) деятельности возникают у субъекта лишь после прохождения им правоприменительной процедуры лицензиро­вания и получения лицензии);

- между второй и третьей стадиями, когда без правоприменения уже возникшие права и обязанности не могут быть реализованы (например, ак­тивное избирательное право нельзя использовать вне дня для голосования и без участия в этом процессе правоприменительного органа - участковой избирательной комиссии);

- после третьей стадии, когда необходимо обеспечить официальную реакцию на результаты реализации права (например, недобросовестное или ненадлежащее исполнение лицом своих частноправовых обязанностей может стать основанием для обращения в правоприменительный орган за расторжением сделки или взысканием убытков).

Основным правовым средством на этой стадии являются акты при­менения права (правоприменительные акты), характеризующие деятель­ность компетентных субъектов по использованию последними своих пол­номочий. Важными вспомогательными средствами здесь признаются акты толкования права, правовая культура и правосознание.

По поводу предложенного концепта правового регулирования и со­провождающих его правовых средств, полагаем возможным выстроить следующие закономерности, отражающие бытие юридической ответ­ственности в механизме правового регулирования.

Во-первых, юридическая ответственность «вписана» в механизм правового регулирования. Так, юридическая ответственность в объектив­ном смысле содержится в санкциях действующих норм права. В свою оче­редь субъективная юридическая ответственность как охранительная обя­занность получает свое отражение в правоотношении, акте реализации права или в акте применения права. В отношении частноправовой ответст­венности остается возможность ее конкретизации в индивидуальных пра­вовых договорах, которые также относятся к актам реализации права. По нашему мнению, это обстоятельство и должно лежать в основе характери­стики юридической ответственность как комплексного правового средства.

Во-вторых, юридическая ответственность находится в постоянных изменяющихся связях с иными правовыми средствами. Ранее обосновывал­ся тезис о принадлежности юридической ответственности к элементам ор­ганизационной подсистемы правовой системы, отмечался ее интегратив­ный потенциал. Так, ближайшие связи данная категория обнаруживает с нормами права, в которых она закрепляется и юридическими фактами - противоправными деяниями, переводящими ее с уровня объективного пра­ва на индивидуально-правовой уровень. Соответственно через акты реали­зации и применения права ответственность персонифицируется и исполня­ется. Общим правовым фундаментом и для развития ответственности вы­ступает правоотношение. Учитывая, что юридическая ответственность формулируется субъектами правотворчества, а возлагается субъектами правоприменения, то логично предположить наличие связи между право­сознанием данных субъектов и их деятельностью по формализации и реа­лизации юридической ответственности. Понимание ответственности и ру­ководства по ее реализации также обусловлены системой актов норматив­ного и казуального толкования права, аккумулирующих необходимый со­циально-правовой опыт. Качество нормативной модели юридической от­ветственности и качество ее воплощения в жизнь могут быть оценены че­рез специальные критерии правовой культуры. И это лишь малая часть всех правовых связей, которые возникают и развиваются во взаимодейст­вии с юридической ответственностью.

В-третьих, конкретный набор юридических средств, который задей­ствуется в динамике юридической ответственности, зависит от ее фор­мы реализации и конкретных обстоятельств дела (казуса). К примеру, ес­ли мы принимаем во внимание добровольную форму реализации ответст­венности, то она требует сравнительно-небольшого количества специаль­ных правовых средств. В то же время, принудительная форма реализации ответственности дополнительно вовлекает в свою сферу целый комплекс специальных правовых средств (процессуальных норм, правоотношений, актов), опосредующих материально-правовой аспект динамики юридиче­

ской ответственности, облекая его в особую процессуальную форму. Объ­ем вовлеченных в реализацию юридической ответственности правовых средств также зависит от обстоятельств конкретного дела. В случае если следователь своим постановлением прекратит уголовное преследование в связи с деятельным раскаянием, освободив лицо от уголовной ответствен­ности, то производство по делу прекращается и те правовые средства, ко­торые могли бы принять участие в данном процессе, остаются неиспользо­ванными, потенциальными. В другой ситуации, производство по иску о взыскании убытков с одной организации в пользу ее контрагента - инди­видуального предпринимателя может затянуться и тогда объем процессу­альных норм права, правоотношений и актов применения права в конкрет­ном арбитражном деле увеличится на порядок.

В-четвертых, в механизме правового регулирования юридическая от­ветственность и процесс ее реализации наглядно демонстрируют свои

достоинства и недостатки, а также общую эффективность или неэф­фективность. Как уже отмечалось ранее, функциональная природа юри­дической ответственности зависит, прежде всего, от ее целей, функций, оснований возникновения и принципов. Соответственно, продвижение юридической ответственности по стадиям правового регулирования через систему материальных и процессуальных отношений должно отвечать ее целям, выполнять функции, опираться на реальные и законные основания, а также обеспечивать соблюдение принципов. Так, нормативная конструк­ция ст. 19 Федерального закона «Об общих принципах организации зако­нодательных (представительных) и исполнительных органов государст­венной власти субъектов Российской Федерации» от 06.10.1999 г. № 184- ФЗ^[455] предусматривает такую меру ответственности как отрешение от должности высшего должностного лица субъекта Российской Федерации Президентом Российской Федерации. Основанием для возложения ответ­ственности является утрата доверия Президента за ненадлежащее испол­нение своих обязанностей, которое может быть выражено в выявлении фактов коррупции, неурегулировании конфликта интересов, фактов от­крытия или наличия (счетов) вкладов, хранения наличных денежных средств и ценностей в иностранных банках, пользование иностранными финансовыми инструментами в период, когда лицо было зарегистрирован­ным кандидатом на эту должность. Ознакомление с обозначенным основа­нием ответственности наводит на мысль о несовершенстве подобной зако­нодательной конструкции конституционно-правовой (или трудовправовой) ответственности в связи с расплывчатостью формулировки оснований ее возложения и отсутствием процессуальной формы, которая позволила бы возложить ответственность с учетом принципов законности, целесообраз­ности и вины, в обстоятельствах минимизирующих пределы усмотрения. В. Н. Прохоров считает нынешнюю процессуальную форму отрешения не

соответствующей принципу разделения властей, правовой определенности и не обеспечивающей защиту прав и законных интересов отрешаемого ли­ца. В обоснование, автор указывает на единоличный характер принятия та­кого решения Президентом Российской Федерации без сопутствующих парламентских, судебных или иных специальных процедур, отсутствие требований к обнаружению и правовой фиксации основания для утраты доверия, общую сложность обжалования отрешенным лицом акта возло­жения ответственности^[456]. Следовательно, необходимость улучшения за­конных форм реализации ответственности присутствует всегда. Например, в указе Президента Российской Федерации «Об основах государственной политики Российской Федерации в области промышленной безопасности на период до 2025 года и дальнейшую перспективу» от 06.05.2018 г. № 198 в пп. «с» п. 17 в качестве одной из задач государственной политики по на­правлению ставится «совершенствование правовых механизмов ответст­венности за нарушение требований промышленной безопасности»^[457].

В-пятых, в механизме правового регулирования выявляются проти­воречия и проблемы, возникающие в ходе взаимодействия юридической ответственности и иных правовых средств. В процессе установления, конкретизации, возложения и претерпевания ответственности в механизме правового регулирования также могут выявляться противоречия и пробле­мы, которые напрямую не связаны с самой ответственностью или проце­дурой ее возложения. Подобного рода дефекты могут располагаться в пра­восознании и правовой культуре правоприменителя, который не может должным образом обеспечить воплощение юридической ответственности в жизнь. Важно помнить, что искусственное изменение смысла закона в ак­тах нормативного толкования права способно существенно деформировать и даже переориентировать практику применения мер ответственности, формально не изменяя ее нормативной конструкции и законных механиз­мов реализации. Так, в соответствии со ст. 260 УК РФ преступлением при­знается незаконная рубка или повреждение до степени прекращения роста различных лесных насаждений, а также деревьев, кустарников и лиан, не отнесенных к таким насаждениям, если деяние совершено в значительном размере. Согласно ст. 261 УК РФ предусматривается уголовная ответст­венность за уничтожение или повреждение таких насаждений в результате неосторожного обращения с источниками повышенной опасности. Вместе с тем, постановлением Пленума Верховного Суда РФ «О применении су­дами законодательства об ответственности за нарушения в области охраны окружающей среды и природопользования» от 18.10.2012 г. № 21 возмож­ность применения указанных выше норм об уголовной ответственности существенно ограничена. Так, по мнению высшей судебной инстанции, не

могут стать предметом указанных преступлений деревья, кустарники и лианы, произрастающие на землях сельскохозяйственного назначения, приусадебных земель иных участках, а также участках, предназначенных для индивидуального строительства, ведения садоводческого хозяйства и иных местах, список которых открыт. Приведенное положение во многом ограничивает полномочия правоохранительных органов по привлечению виновных к ответственности, а требуемая квалификация содеянного в ка­честве кражи или повреждения имущества налагает на правоприменителя дополнительные (порой невыполнимые) обязанности по доказыванию со­бытия правонарушения. К этой же группе противоречий и проблем можно отнести системные ошибки, допускаемые правотворческими органами в связи с несоблюдением правил правотворческой техники. Ю. В. Сорокин

прямо указывает на взаимообусловленность процесса некомпетентного

459

правотворчества и процесса появления правовых коллизий^[458].

В-шестых, механизм правового регулирования общественных отно­шений в сфере юридической ответственности является частным прелом­лением социального механизма действия юридической ответственности.

Данное обстоятельство означает, что юридическая ответственность в сис­теме правового регулирования для обеспечения своих целей, функций и принципов должна исходить из социально-оправданных и социально­одобренных положений. С. Ю. Чапчиков в корне обозначенной проблема­тики видит несовпадение между правовой формой и реальным экономиче­ским, политическим, социальным и культурным содержанием, что порож­дает массовый правовой нигилизм граждан и государственных институ- тов^[459]. Это означает, что ни одно из проявлений правовой ответственности, ни формы ее реализации не должны противоречить сложившимся объек­тивным реалиям. Механизм социального действия юридической ответст­венности включает в себя доведение норм о наказаниях за отдельные виды противоправных деяний до всеобщего сведения, постановку социально­полезных целей перед юридической ответственностью, установление со-

461

циально-правового контроля за ее осуществлением и много другое^[460].

Таким образом, оценивая положение юридической ответственности в механизме правового регулирования, мы можем заключить, что она явля­ется сложным правовым средством, охватывающим в своем развитии по стадиям правового регулирования множество других материальных и про­

цессуальных правовых средств - в этом смысле выступает в качестве объ­единяющего и организующего начала. Юридическая ответственность, бу­дучи элементом механизма правового регулирования, наглядно демонст­рирует свою специфику и особенности, а также общую эффективность в правоохранительном процессе возложения наказания. В то же время юри­дическая ответственность высвечивает проблемные моменты (слабые точ­ки) самого механизма правового регулирования и может быть использова­на в качестве индикатора результативности последнего.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

По итогам комплексного исследования категории юридической от­ветственности в контексте ее системной модели, мы приходим к нижесле­дующим выводам.

Во-первых, проведение любых научных изысканий в области про­блем юридической ответственности должно сопровождаться тщательной подготовкой методологического инструментария, от содержания и качест­ва которого, в конечном итоге, будут зависеть результаты научно­исследовательской деятельности. Привлечение современных научных (в т. ч. инновационных) методов и средств в данный процесс является обяза­тельным для обеспечения соответствия ожидаемых выводов исследования реальной общественно-правовой практике.

Во-вторых, системная модель юридической ответственности - сфор­мированная на основе специального методологического инструментария конструкция юридической ответственности высшего порядка, которая схематично и в определенном аспекте отражает особенности строения, внутреннего взаимодействия или функционирования элементов юридиче­ской ответственности, а также ее наиболее общие связи с иными явления­ми, ориентированными на охрану правопорядка.

В-третьих, в категориальном аппарате общей теории права юридиче­ская ответственность в любом своем воплощении занимает особое место и находится с другими правовыми категориями в многочисленных взаимо­связях, системная характеристика и моделирование которых представляет самостоятельную научную проблему первостепенной теоретической и практической важности. Потребность в решении поставленной проблемы, мы видим в последовательном изучении основных интегративных связей, в которых пребывает юридическая ответственность в различных своих про­явлениях на уровне правовой системы, системы права и системы правового регулирования. Системная модель юридической ответственности, являясь условной категорией, способна теоретически адаптировать юридическую ответственность и ее систему для любых предметных исследований, обес­печивая надлежащие условия для получения достоверных результатов.

В-четвертых, проведение любых научных изысканий в области про­блематики правовой системы должно сопровождаться комплексной подго­товкой методологического инструментария, от содержания и качества ко­торого зависят результаты научно-исследовательской деятельности. При­влечение современных научных методов и средств в данный процесс явля­ется обязательным, предвосхищает соответствие/несоответствие объектив­ной реальности ожидаемых выводов исследования.

В-пятых, юридическая ответственность, будучи элементом правовой системы, внедрена в различные подсистемы последней, проявляется на всех ее уровнях и является сплачивающим началом для правовой материи, самостоятельным механизмом ее существования (статики) и функциони­рования (динамики).

В-шестых, юридическая ответственность как элемент правовой сис­темы находится в постоянном интегративном многомерном взаимодейст­вии с иными правовыми явлениями и нуждается в комплексном, методоло­гически обоснованном подходе к исследованию различных свойств и про­явлений этого взаимодействия на основе специализированных критериев. Перспективы научных акцентуаций в сфере правовых взаимодействий с участием юридической ответственности очевидны и позволяют по-новому взглянуть не только на юридическую ответственность, но и на правовую систему в целом, раскрыть нереализованный потенциал их совместного действия и совершенствования.

В-седьмых, юридическая ответственность нормативно внедрена в систему права и находится с ней во множественных связях, имманентно включена во все ее подсистемы и уровни (норма права, институт права, от­расль права, правовая общность, принципы права, и др.). Первооснову юридической ответственности следует искать в двухзвенной норме права, состоящей из гипотезы (состав противоправного деяния - фактического основания ответственности) и санкции (вид и мера наказания, которое мо­жет быть возложено за совершение определенного акта противоправного деяния). Базовый критерий дифференциации и отграничения норм юриди­ческой ответственности от иных правовых предписаний - специфика об­щественных отношений, регулируемых данными нормами, а также пред­мет и метод правового регулирования. При этом существенная познава­тельная база места и роли ответственности в системе права обнаруживает­ся в нормах и принципах, обеспечивающих ее механизм и в целом реали­зацию.

В-восьмых, нормативная модель публично-правовой ответственно­сти выражена в системе норм права, закрепляющих наказания, правонару­шения, а также содержащих правовые ориентиры и процедуры, связанные с установлением, конкретизацией и реализацией публично-правовой от­ветственности. Публично-правовая ответственность - тип юридической ответственности, обладающий существенной спецификой структуры и со­держания, который следует отличать от частноправовой ответственности по целому ряду критериев. Правовая конструкция и механизм применения публично-правовой ответственности нуждаются в дальнейших исследова­ниях и совершенствовании, включая определение места и роли публично­правовой ответственности в системе права.

В-девятых, нормативная модель частноправовой ответственности выражена в системе норм права, закрепляющих наказания, правонаруше­ния, а также содержащих правовые ориентиры и процедуры, связанные с установлением, конкретизацией и реализацией частноправовой ответст­венности. Частноправовая ответственность - одна из спорных категорий правоведения, этимологически и феноменологически (институционально) предназначенная для обеспечения правовой охраны частных интересов в рамках горизонтальных отношений, основанная на правоположениях част­ных отраслей права. Несмотря на отсутствие единых правотворческих и

правоприменительных позиций, законодатель фактически (de facto), а су­дебные органы и формально (de jure) и фактически (de facto) признают су­ществование ответственности в частном праве с акцентом на ее граждан­ско-правовую разновидность, продолжают накапливать и обобщать право­применительную практику. Специфика частноправовой ответственности может быть раскрыта через семь базовых критериев: цель установления и применения; сфера применения; формы проявления; формально­юридическое закрепление; фактическое основание; субъектный состав; форма и механизм реализации. Теория частноправовой ответственности в современных условиях нуждается в дальнейших комплексных исследова­ниях и совершенствовании как с точки зрения углубления знаний о ней, так и с позиции оптимизации практики применения данного охранительно­го института во всех его воплощениях.

В-десятых, юридическая ответственность как элемент организацион­ной подсистемы правового регулирования обладает потенциально- и соб­ственно-функциональной природой, которая находит себя в содержании и взаимодействии целей, функций, оснований возникновения и принципов ответственности в объективном и субъективном смысле.

В-одиннадцатых, реализация юридической ответственности в дина­мике правового регулирования характеризуется единством и переплетени­ем между собой собственно-регулятивного, материально-правового и про­цессуально-правового аспектов, позволяющих обеспечить прохождение ответственности через все стадии и процедуры правового регулирования, обеспечивать требуемый упорядочивающий эффект.

В-двенадцатых, в механизме правового регулирования юридическая ответственность является сложным правовым средством, охватывающим в своем развитии по стадиям правового регулирования множество других материальных и процессуальных правовых средств - в этом смысле она выступает в качестве объединяющего и организующего начала. Юридиче­ская ответственность, будучи элементом механизма правового регулиро­вания, наглядно демонстрирует свою специфику и особенности, а также общую эффективность в правоохранительном процессе возложения нака­зания. В то же время юридическая ответственность высвечивает проблем­ные моменты (слабые точки) самого механизма правового регулирования и может быть использована в качестве индикатора результативности по­следнего.

Обобщая вышеизложенное, мы можем заключить, что цель настоя­щего исследования была достигнута, посредством разработки научно­методологического и практико-ориентированного подхода к изучению юридической ответственности в системе права, правовой системе и систе­ме правового регулирования.