§2. Связь предмета и методологии в познании природы и сущности правосознания

Неразрывность предмета и метода очевидна. Поиск методов побуждается цеей предмета (например, идеей права), саму же эту идею невозможно про­бить вне соответствующих методов. Мысль вполне ясная.

Во-первых, характер связи предмета и метода зависит от того, с какой еорией мы имеем дело. Любая научная теория (или теория, сконструированная о научному образцу) обращена к реальности, связана с объективно сущест- ующим предметом, порождается им. Поэтому в науке, конечно же, предмет ,ервичен по отношению к методу. Паука всегда предметна, а предмет выступа- т как познавательная задача.

По-иному следует ставить вопрос применительно к методологии как тео- ши метода. Методология связана с рефлексированием познавательного про­веса, с выявлением и анализом механизмов мышления, устремленного к сво- :му предмету. Методология занята рассмотрением форм организации познания і определением того, как эти формы связываются с содержанием мысли о іредмете. Методологическое мышление - не предметное, а структурообразую- цее мышление^[XXVIII]. Примером действия методологического мышления может быть

82 пояснение одного из требований, предъявляемых к связи родственных теорий: ія использования знаний одной юридической теории в рамках другой юриди- :ской теории следует освободить эти знания из их прежнего понятийного кон- !кста, перевести их в новое понятийное поле, осмыслить и определить их C по- щий нового понятия в качестве его смысловых компонентов, а затем ггегрировать их в понятийную систему новой теории. Требование, казалось ы, довольно простое и естественное. Но следование ему можно сделать вполне знтролируемым процессом лишь применительно к кругу существенно или же элностью формализованных теорий.

Иными словами, методологическое мышление живет дистиллированны- и познавательными процессами и выражает их своей логикой, отличной от ло- ики содержательного, предметного мышления. Конечно, в таком случае мы ынуждены констатировать первенство метода над предметом. Метод оказыва- тся готовой формой для нового содержания. В силу этого, для методологии резвычайно важно уметь корректировать применение готовых форм к кон- ретному познавательному процессу. Требование также легко понятное. Но оно ιe связано с существованием каких-либо алгоритмов коррекции.

Во-вторых, для философии вопрос о первичности предмета или метода іесуществен, ибо ее предмет и существует до размышления о нем (но сущест­вует как бы вообще, неспецифично), и появляется в самом акте размышления Ісли для науки вопрос о методологии является, по существу, вопросом о ра- щональных основаниях применения тех или иных методов в сообразности с шределенным предметом, то философия, как мы установили, сама в целом вы-

1 истории научной мысли. M., 1997, Проблемы методологии системного исследования. M., 1970; Сырых В.М. Метод правовой науки (основные элементы, структура). M., 1980.

83 гупает методологией. В данном качестве она идентична сущности рациональ- ой мысли как таковой.

Познание вообще, а тем более - теоретическое познание, не является ростым отражением предмета, но всегда, так или иначе, конструирует его. щнако если для научной теории конструирование предмета сопряжено лишь с рганизацией его содержания определенным для каждой конкретной науки об- азом, то для философии конструирование предмета предстает актом его тво- ения, организацией его содержания по замыслу субъекта, как бы объективи- уя мысль.

Поскольку наука "следует" за объектом, а не творит его, постольку она сегда имеет дело с предметом лишь как с фрагментом объекта, а также с пред- іетом как с фрагментом реальности. Существенность этого фрагмента обнару- сивается посредством выявления закономерности и необходимости его суще- твования. Поэтому всякая научная теория, рано или поздно, начинает распространять свой интерес на связанность собственного предмета с другими [редметами, на включенность своего предмета в более широкий смысловой онтекст. Все это ведет к необходимости выработки общенаучных методов.

Философия, конечно же, связана с тем или иным предметом, но не обу- ловлена им. Она схватывает предмет в его органической связанности с други­ми предметами. Для философского размышления предмет предстает не как фрагмент реальности, а как ее сгусток, "олицетворение", средоточие, как бы ре- ільность вообще, представленная в своей содержательной конкретности. Вы- )ажая мир в его сущности, философия оказывается источником собственных >пределений, и потому она его, так или иначе, формирует. Философское ос­мысление предмета всегда оказывается принципиально открытым любому со- іержанию.

Однако, поскольку мы рассматриваем здесь философию права не как со­ставную, даже и органическую, часть социальной философии, постольку отно­шение философии и философии права к предмету, очевидно, должно быть раз-

84 ным. Если, как мы отметили, философия беспредметна в том смысле, что пред­метом для нее может стать что угодно, а также в том смысле, что предмет не определяет метод его осмысления, то философия права имеет свой предмет, и этот предмет - право и все, что может быть связано с ним. Определенность фи­лософствования данным предметом предполагает и соответствующий метод осмысления предмета. Иными словами, слово "философия" в первом и во вто­ром понятии имеет разную смысловую нагрузку, с чем нужно считаться, опре­деляя характер теоретического исследования.

Вследствие сказанного о философии, философская методология должна быть понята не как некий более высокий по отношению к общенаучному или конкретно-научному уровню способ организации знания, но принципиально иное интеллектуальное образование. Это значит, что привычная для научного мышления иерархия методологий, основанная на понимании принципиальной однородности познавательных процессов, не отражает действительного поло­жения вещей.

Метод должен быть сообразован с природой предмета. Если методология адекватна предмету, то в результате мы можем получить не только опредме- ченную фантазию ума, но и нечто, имеющее объективные и существенные ха­рактеристики. Мысль достаточно простая. Тем не менее, нарушения принципа адекватности, особенно в области социальных теорий, весьма распространены. Такое фактическое положение дел требует более определенной постановки проблемы адекватности методологии и, видимо, некоторых новых решений^[XXIX].

85

Очевидно, что вопрос об адекватности методологии не относится к со­держащейся в ней совокупности концептуальных идей, ибо таковые неустра­нимы при любом повороте исследования, даже при кардинальном изменении интеллектуально-духовной позиции. Они являются условиями познания пред­мета, но отнюдь не воплощают собой собственно познавательный процесс. Проблема адекватности методологии возникает, когда мы обращены к области принципов, методов и средств познания, которые призваны содержательно на­полнить определенные концептуальные идеи и интеллектуальные интуиции.

Адекватной будет такая методология, которая не просто позволяет иссле­довать предмет и согласовывать результаты познания с исходными идеями, но и выражать своеобразие самого предмета, своеобразие стратегии его познава­ния и конструирования. Адекватным будет познание, принципы и методы ко­торого специфичны именно для данного предмета. Если, скажем, принципы и методы познания права неспецифичны, то мы можем что-либо сказать о праве только в его взаимосвязи с социально-духовной реальностью в целом, только исходя из того, что отличия права вторичны, производны от интегрирующих характеристик более широкой предметной области.

Вообще говоря, следует отличать вопрос о применимости метода или принципа от вопроса об их адекватности предмету исследования. В юридиче­ской теории, начиная исследование, обычно говорят о диалектическом методе; в философии нередко используется фактологический и иллюстративный метод. Конечно, применить к конкретному предмету можно практически любые мето­ды и принципы, так же как и получить разные позитивные или негативные ре­зультаты. Такая "всеядность" конкретной методологии объяснима дознаватель-

86 й установкой на единство и общую связанность моментов реальности, уста­вкой на восприятие свойств реальности в их универсальности. Однако само- эятельность той или иной теории начинается с того момента, когда она обра- іется к особенности исследуемого феномена. Значит, всеобщие рактеристики предмета ничего не в состоянии прибавить к знанию о его суш­ити и потому не позволяют в полной мере достичь познавательной цели.

Критерии уместности тех или иных методологических принципов и ме- _1Дов в какой-либо конкретной теории довольно расплывчаты. Однозначно уг­ождать, что какой-то метод уместен или неуместен в данной теории, можно >лько в очень редких случаях. Однако в любой конкретной методологии мож- э выявить и совершенно четкие границы, которые переступать нельзя. Эти эаницы определены не только предметом теории, но и характером теории.

Прежде всего, речь идет об особенностях философской, общенаучной и онкретно-научной методологии. Представляется, в частности, несомненным, то диалектика, будучи специфически философским методом, не может счи- аться адекватной для любой нефилософской теории, несмотря на то, что ука- ание на нее как на инструмент конкретного исследования является в науке об- цим местом.

В данном случае налицо непонимание философского смысла диалектики. Диалектика, по крайней мере, в том привычном для юридической теории ново­временном смысле, сформированном в рамках немецкой философской теории,

¹См об этом, например: Венгеров А.Б. Теория государства и права^ Часть 2_ Теория права, Tt 1-2 M 1996 Керимов Д.А. Методология права. M., 2000; Козлов В.А. Проблемы предм и методологии ’общей теории права Л., 1989; Нерсесяну В.С. Юриспруденция. Введение в курс общей теории права и государства M , 1998; Tawp Р.И. философия как логика и мето- дология познания права. Саратов, 1989

87 вдяется методом выражения и самоосуществления универсальных характери- гик бытия в целом. В отличие от любой научной теории, для которой ее Пред- ет есть нечто выделенное из действительности, обособленное от целого как го особенное, предметом философии является мир в целом, как единое, а по­эму и как нечто единичное (единственное). Как только предмет размышления ачинает выступать в своей особенности, философский анализ становится лишь лагим пожеланием. В философии, и только в ней, единичное тождественно сеобщему, а стало быть, методология постижения этого тождества неприме- има ни в какой другой конкретной теории. Не потому, что ее невозможно ключить в познание принципиально, а в силу неспецифичности научных след- гвий этого применения.

Из данного утверждения не следует, что, например, социальная филосо- >ия или философия права такими свойствами уже не обладают, потому что они вляются философствованием применительно к определенному предмету: к со­циальной реальности, к феномену права. И в том, и в другом случае мы имеем цело с универсальностью, с тем, что эквивалентно реальности в целом и отли- ено, как идея об этой реальности, от ее предметного воплощения.

Современная диалектика - это методология миропонимания. Она являет- я интеллектуальным горизонтом и механизмом философствования. Будучи ключенной в познание конкретности (особенности) предмета, диалектика ста- ювится "назывной". C одной стороны, любой конкретный предмет, процесс, обытие обретают смысл фактических подтверждений всеобщности природных їли социальных закономерностей, играют роль иллюстраций к умозрению; с гругой стороны, включение в содержание знания о предмете универсальных ιepτ действительности оказывается указанием на предельную глубину позна- іия сущности этого предмета. Но и то, и другое - иллюзии научного познания.

Если конкретная теория (в том числе и юридическая теория) пытается на­вязать познанию своего предмета категориальное мышление, она, рано или іоздно, вырождается в беспредметную болтовню, в словесную эквилибристику, J словотворчество, оказывается спекуляцией на реальности. Это - во-первых.

88

Во-вторых, в самой философии неадекватными будут любые методы и принципы, построенные на отождествлении идеи предмета, явления, процесса с конкретным предметом, явлением, процессом. Можно как угодно детально изучать право конкретных народов, в отдельных странах, на разных этапах их развития; можно набрать огромный фактический материал о правовой жизни людей - и так и не прийти к такой идее права, которая бы оказалась не фор­мально-логическим обобщением материала, не предельно-абстрактным поняти­ем, а синтезирующим началом этой фактологии, придающим правовой смысл каждому отдельному факту, событию, процессу. Идея права и узнаваема в каж­дом конкретном феномене, и противопоставлена ему; она является и итогом по­знания, и всегда предшествует любому познавательному акту.

Собственно, роль факта, примера, эмпирической базы познания в осмыс­лении предмета нельзя переоценивать и в любой другой теории. Вне опреде­ленной совокупности исходных идей они мало что могут прибавить к уже имеющемуся знанию о предмете. И наоборот, методы отвлеченного, теоретиче­ского анализа предмета малосущественны для проведения эмпирических ис­следований. Роль обобщений, теоретических положений в эмпирическом по­знании - важная и до конца еще не понятая эпистемологическая проблема.

Но проблема адекватности методологии должна пониматься не только как уместность или неуместность тех или иных методов и принципов, но и как особенность "конфигурации" методологии. Одни и те же принципы и методы могут применяться в разных теориях, но своими взаимообусловленностями ("вертикальными", как их иерархия, и "горизонтальными", как их сочетание, координация) они выражают специфичность методологии, применяемой в кон­кретной теории. Это и есть их "конфигурация". Так, юриспруденция строится на сочетании методов общетеоретического и конкретно-теоретического (исто­рико-социологического) анализа с формально-логическим подходом^[XXX]; методо-

89 (огня философии права методы общетеоретического познания связывает с со- іержательной логикой, с диалектикой.

Попытки выразить специфичность методологии парой фраз, как правило, жазываются неудачными. Что может прояснить такая, например, формулиров­ка метода юридической науки: это юридический метод, который представляет :обой способ юридического познания, производства и организации юридиче- ;кого знания?¹ Мысль предельно обтекаемая и в принципе правильная; возра- іить против нее нечего. Но по такому шаблону без раздумий можно дать опре- іеление метода любой науки. Ясно, однако, что специфику методологии можно IpOMBHib только через описание как ее "конфигурации" в целом, так и относи- гельной самостоятельности ее существенных элементов.

Конечно, четкое представление об интегрирующих характеристиках вы­бранной методологии в состоянии помочь реконструировать или предвосхитить конкретный познавательный процесс. Например, определение юридического метода как способа познания с позиций и в границах понятия права подсказы­вает нам, что юридическая теория, в данном случае, оказывается лишь спосо­бом нахождения права в реальности, причем, права, воспринимаемого как за­данность этой реальности.

Но понимаемая таким образом юридическая методология, к сожалению, искажает предмет, навязывает ему содержание и смыслы, не способные выра­зить природу и сущность права в необходимом объеме. В самом деле, если все юридические науки исходят из одного общего понятия права, то они неотличи­мы по своей методологии и самостоятельными теориями не являются. Тогда их образование - вовсе не познавательный процесс, а лишь организационная про­цедура, опирающаяся на требования формальной логики. Но в том-то и слож-

M., 1999; Сырых В.М. Метод правовой науки (основные элементы, структура). M., 1980; Тиу­нова Л.Б. О системном подходе к праву // Советское государство и право. 1986. №10, Фило­софия и методология науки. M., 1996.

^,См.: Нерсесянц В.С. Юриспруденция. Введение в курс общей теории права и государства. M,1998

90 юсть, что, например, понятие права и понятия гражданского или уголовного ірава только в формально-логическом смысле могут рассматриваться как поня- гия, находящиеся в родовидовой зависимости. В действительном познаватель- -IOM процессе они выступают как противоположные, самостоятельные понятия, угражаюшие качественно различную реальность. Слово "право" в каждом из пих понятий — лишь слово-омоним. Родовидовая зависимость данных понятий - иллюзия юридического мышления, но такая иллюзия, от которой юридиче­ская мысль отказаться не в состоянии, не изменив своей природе.

Когда юристы-м его дол оги все же начинают описывать юридический ме­тод, тогда оказывается, что в целом он - специфический общенаучный метод и что методы других наук используются как способы и приемы юридического познания. Например, методы моделирования или эксперимента в качестве ком­понентов юридического метода оказываются юридическим моделированием и юридическим экспериментом. Иными словами, вся процедура поиска адекват­ной методологии чревата опасностью простого переименования общенаучных или конкретно-научных методов посредством указания на специфический предмет. Матрица, которую мы уже ранее проанализировали и мнимую плодо­творность которой для решения методологических проблем успели оценить.

Из сказанного следует, что проблема адекватности методологии является весьма актуальной для юридической теории. Нельзя считать теорию полноцен­ной и ялеквятной, если ее методология не проявлена, если специфический взгляд на предмет не определен. Снять эту проблему указанием на внутреннее единство множества теорий, имеющих своим объектом право, на необходи­мость междисциплинарных исследований и т.п. невозможно.

Таким образом, мы обозначили контуры проблемы методологии как эта­па, предваряющего философско-правовой анализ феномена правосознания в аспекте выявления его природы, логики и специфического содержания. Через описание структуры и основных элементов методологии мы, по сути, опреде­лили пути и способы целенаправленной и квалифицированной разработки и философско-правовой методологии, и конкретных методологий. Решающая

91 решении этой проблемы должна принадлежать самой философии как флексии методологического мышления.