§1. Свойства правовых понятий

Поскольку нас должна интересовать не только концептуальная основа и тюгика правосознания, набрасываемая, подобно сети, на реальность, но и то, сто же отражается в социальной реальности правосознанием, постольку рас­крытие содержания указанных ранее смыслообразующих идей ведет к выра­ботке некоторой совокупности правовых понятий, с которыми эти идеи ассо­циируются в первую очередь.

C философской точки зрения, принципиально важно рассмотреть право­вую реальность как сложную конструкцию, отраженную в правовых понятиях¹. Поскольку всякое понятие является границей наших знаний о явлениях, пред­метах, отношениях, постольку ясно, что вся совокупность правовых понятий способна выразить право лишь в его особенности, т.е. в отличности от других форм общественного сознания и жизни, хотя и в органической связи с ними.

См. о такой постановке вопроса: Васильев А.М. Правовые категории. Методологические ас- іектьі разработки системы категорий теории права. M., 1976; Гегель Г.В.Ф. Философия пра- за. M., 1990, Дражина Н.В., Пономаренко Е.В. Правовое освоение действительности в сис­теме юридических категорий. Тюмень, 1996; Емельянов С.А. Право: определение понятия. *Л., 1992; Ильин НА. О сущности правосознания. M., 1993; Кант И. Критика способности суждения. Соч., т.5. M., 1966, Коршунов А.М., Мантатов В.В. Диалектика социального по- !нания M., V⅝%, Мальцев EB. Понимание права. Подходы и проблемы. M., 1999, Мамарда- •ивили М.К. Эстетика мышления. M., 2000, Mamyioe Н.И. О праве в объективном и субъек- гивном смысле: гносеологический аспект // Правоведение. 1999. №4; Нерсесяну В.С. Юрис- іруденция Введение в курс общей теории права и государства.

322

Выяснение сущности правосознания всегда связано с определением адек­ватного ему языка. Что может быть основанием для нахождения этого языка? В предметной области эти основания найти вряд ли удастся по той причине, что ?оциальная реальность представляет собой органическое единство, неразрыв­ность всех ее моментов. Выход за пределы правосознания позволит лишь на­блюдать право и интерпретировать его в неадекватном ему языке фактов, собы- гий, явлений, объективных процессов, закономерностей и т.д. Ясно, что нам надо освоиться с мыслью о данности языка правосознания. Эту данность в це­пом сообщает правосознанию идея права, как исходная интеллектуально- нувственная интуиция и духовная установка правового существа. И она должна зыступить не результатом "извлечения" из реальности с помощью познания и обобщения ее, а предельным основанием для прояснения, оформления, пони- иания, рационализации исходной интуиции права.

Все правовые понятия можно рассматривать как конкретизации и рацио­нализации идеи права. Каждое из них отражает какую-то акциденцию права, принципиально не будучи способным выразить мысль о сущности права в це­пом, каким бы широким по содержанию ни было то или иное понятие. Точно гак же, сущность права не выражается и с помощью определенных сочетаний некоторых понятий. Только во всем своем многообразии и единстве они спо­собны отразить и выразить эту сущность. Любое действие, событие, любая связь, усмотренная в единстве с другими действиями (т.е. в практике), собы- гиями (т.е. в протекании жизни), связями (т.е. в системе), имеет существенно больший смысл, чем тот, который заключен в них без учета их взаимообуслов- 1ЄННОСТИ.

Разумеется, в рамках одного исследования невозможно отразить весь по­нятийный строй правосознания, все его разнообразное содержание. Однако есть Ipyroe средство представить содержание правосознания в его цельности, чем описание всего объема правовых понятий.

323 ние в его особенности. Следует заметить, что основные понятия правосознания отнюдь не обязательно представлять как наиболее общие понятия, поскольку они, как мы и убедимся позже, отличаются вовсе не абстрактностью, общно­стью, а многообразием смысловых контекстов. Изучая их, можно в определен­ной степени воспроизвести и основной понятийный массив правосознания, по­скольку понятия, как известно, находятся в формально-логической связанности.

К основным правовым понятиям обычно относят свободу, равенство, справедливость, закон. Следуя общепринятой установке и философско- правового, и юридического анализа, обратимся к раскрытию действительного смысла и роли именно этих понятий в выражении сущности права.

В рамках изучения содержания данных понятий нам еще предстоит ре­шить, как вполне самостоятельный, вопрос о том, является ли каждое из них собственно правовым понятием, т.е. таким понятием, которое на самом деле способно выразить специфическое содержание мысли о сущности права. Ко­нечно, мы не собираемся отрицать тот факт, что данные понятия являются, по крайней мере, в рамках западноевропейской и российской правовых культур, устоявшимися рациональными формами самоидентификации общественного сознания. Но прояснить эту проблему мы должны обязательно.

Переходя к решению поставленной задачи, необходимо сделать два уточ­нения. Во-первых, рассматриваемые далее понятия имеют множество контек­стов, неразличение которых, столь обычное в научной литературе, чаще всего, їедет к неадекватному пониманию сути рассматриваемых феноменов. В каж­дом из узловых понятий правосознания можно различить две группы свойств. Эдна из них объединяет универсальные характеристики, что создает возмож- юсть посредством одних и тех же понятий выразить реальность в самых раз- іичньїх ее формах. Понятия свободы, справедливости, равенства и закона в юлной мере могут быть отнесены к универсальным средствам выражения оп- )е деле иных сторон действительности.

Но выходить из затруднения позволяет по возможности полное описание

324 другой группы свойств, которые связаны исключительно с характеристикой ре­альности в определенной форме (моральной, правовой, политической и т.д ). Философско-правовой анализ указанных понятий должен осуществляться, с одной стороны, на основе принципиального различения этих содержательных слоев, а с другой стороны - исходя из их органического единства, постигаемого C помощью диалектики мышления.

Во-вторых, важно учитывать, что содержание правовых понятий опреде­ляется не только конкретной предметностью, но и общей логикой действитель­ного, эмпирического, массового правосознания, а не дистиллированной, абст­рактной модели правосознания¹. Так, например, в западном праве свобода по­нимается как свобода вести себя в соответствии с необходимостью, воплощен­ной в требовательности к себе и в ответственности перед собой как личностью^{[79][80][81][82]}. В российском праве свобода ассоциируется со способностью вести себя в со­гласии с таким внутренним побуждением, которое воплощено в своеволии, в несвязанности необходимостью^[83].

325