<<
>>

3.2. Соотношение юридического процесса и юридической процедуры

Традиционно в юридической литературе рассматривался относительно установившийся порядок рассмотрения споров, который связывался с осуще­ствлением правосудия и обеспечением принятого решения принудительной силой государства.

При этом считалось, что правоприменительный процесс обязательно сопряжен именно с судебным решением и действиями силовых структур по его реализации. Порядок действий управомоченных должностных лиц признавался со­держанием юрисдикционного процесса. Как правило, не только полномочия, но и последовательность совершения конкретных процессуальных действий четко регламентировалась нормами права и изменена без правовых послед­ствий быть не могла. Обычным следствием нарушения установленного по­рядка осуществления действий являлась отмена состоявшегося решения пол­ностью или частично даже при том, что применение норм материального права было безошибочным. Подобное положение существовало до шестидесятых годов, когда в юридической науке стала активно разрабатываться теория, получившая на­звание «общего юридического процесса». Первые исследователи выявленной тенденции к новому пониманию сущности правореализационных действий отмечали, что эти взгляды не имели аналогов в мировой юриспруденции и являются достижением отечественной юридической мысли. Обращение к иному пониманию содержания реализации права было вы­звано тем, что определенное количество правовых отношений, существовав­ших в правовой системе, не укладывались в сложившуюся систему класси­фикации норм права. Другие, регулирующие осуществление каких-то право­мочий, с трудом вписывались в отведенное им место. Основная идея общего юридического процесса выражалась в том, что юридический процесс как общественно-правовое явление не может быть све­ден только к регламентации принуждения или разрешения споров в цивили- стических отраслях права. В подтверждение этого высказывания приводи­лись нормы из различных отраслей права, направленные на реализацию предписаний материально-правовых норм.
Смысл таких предписаний, их структура и цель введения в какую-либо отрасль права заключалась в функ­циях, очень напоминавших цель и функции процессуальных норм в таких, без всякого сомнения, процессуальных отраслях, как гражданско- процессуальное и уголовно-процессуальное право. Наличие процессуальных норм отмечалось и в административном пра- ве.[71] Более того, правоведы, специализирующиеся в административном пра­ве, намного раньше, чем другие отраслевики, поставили вопрос о признании административного процесса как еще одной чисто процессуальной отрасли и разработке нового Кодекса - административно-процессуального. Примерно в середине шестидесятых годов ряд ученых (А.И. Ким, В.С. Основин, Ю.М. Козлов, А.Е. Лунев, Д.Н. Бахрах и др.) обратили внимание на то, что практически во всех отраслях существуют нормы, соответствую­щие тому же назначению. Однако не всеми учеными были поддержаны новые идеи, и возникла дискуссия по поводу содержания и объема понятий «процессуальные нор­мы», «процессуальное право». В целом разногласия на данную проблему заключаются в признании «узкого» или «широкого» понимания процесса. Смыслом «узкого» понимания процесса является признание за ним только того объема, который предусмотрен для юрисдикционной деятельно­сти управомоченных государственных органов, а «широкое» толкование подразумевает выход за рамки юрисдикции и включение в это понятие всего того, что регламентирует урегулирование возникшего разногласия между участниками правовых отношений. Следует отметить, что две концепции понимания юридического процес­са не приводят к единству внутри каждого стана. Например, одни сторонники «узкого» понимания юридического про­цесса считают, что в это понятие следует вкладывать только содержание, оп- 72 ределяемое исключительно как гражданское и уголовное судопроизводство . В рамках того же «узкого» понимания юридического процесса предлагается включать все виды правоохранительной деятельности независимо от субъек­та правоприменения и способа реагирования на нарушенное право.[72][73][74] Пред­ставлены и идеи расширения традиционных видов процессуального граждан- 74 ского и уголовного права.
Большинство ученых, поддерживающих идеи «широкого» понимания юридического процесса полагают, что смыслом такого понимания является не только регламентация принуждения в рамках уголовного или гражданско­го процесса, но и любая деятельность по реализации предписаний матери­ально-правовых норм. Среди представителей «широкого» понимания юридического процесса тем более нет единства мнений по поводу содержания и объема рассматри­ваемого понятия. Более того, представители этого направления не пришли к одному мнению относительно терминологии, которая должна использоваться при рассмотрении отдельных составляющих концепции. Наиболее сложными терминологическими проблемами можно назвать определение понятий «про­цесс» и «процедура», а также содержательное соотношение этих понятий. Некоторые авторы считают, что процесс включает в себя процедуру, другие - наоборот, доказывают, что процесс является одним из элементов процедуры, третьи вообще не различают этих понятий. В настоящее время наличие процессуальных норм доказано во многих отраслях: государственном,[75] финансовом[76], международном[77], земельном[78][79][80], 79 80 хозяйственном , трудовом . В рамках гражданского права очень много ра­бот, посвященных процессуальным нормам в отдельных институтах граж­данского права, содержание которых нельзя свести к содержанию граждан- ско-процессуальных норм. Так, это наследственное право[81][82][83], изобретатель- 82 ское . Особое место среди работ ученых, разрабатывавших это направление в юриспруденции, принадлежит трудам В.М. Горшенева, который выдвинул идею о наличии в каждой отрасли права самостоятельной его части - процес­суального права. Нормы процессуального права должны регулировать не только деятельность управомоченных органов и должностных лиц по реали­зации материальных предписаний, сопряженную с возможностью использо­вания принудительной силы государства, но и устанавливать порядок, оче­редность действий в тех случаях, которые он назвал делами положительного характера.
Иными словами, процесс как таковой имеет место всегда, когда осуществляется правоприменительная деятельность по реализации матери­ально-правовых предписаний любых отраслей права. Правоприменительная 83 деятельность - это и есть процесс. Традиционный юридический процесс имеет свои особенности. К ним В. М. Горшенев относит:[84] 1. Традиционный юридический процесс всегда и непосредственно связан с совершением операций с нормами права на основе ста­дий правоприменительной деятельности. 2. Традиционный юридический процесс осуществляется только компетентными субъектами, наделенными соответствующими властными полномочиями на ведение правоприменительной и иной властно-значимой деятельности. 3. Традиционный юридический процесс всегда заключается в дея­тельности по рассмотрению конкретных юридических дел и при­ нятию соответствующих юридических актов, в том числе и пра­воприменительных. 4. Традиционный юридический процесс представляет собою форму деятельности, которая объективно нуждается в процедурно­процессуальной регламентации. 5. Традиционный юридический процесс как правовая форма дея­тельности по делу в интересах его справедливого решения непо­средственно связан с необходимостью использования различных методов и средств юридической техники. Вместе с тем, было бы преждевременным отвергать в целом идею о не­обходимости таких важных отраслей права, как гражданско-процессуальное и уголовно-процессуальное. Те нормы, которые предназначены на регулиро­вание отношений, названных нормальным положительным течением процес­са, должны способствовать разрешению противоречий, возникающих в рам­ках какой-либо отрасли в связи с самим существованием правовых отноше­ний. Обогащение содержания процессуальной формы В.М. Горшенев видит в том, что ее свойства нельзя отрицать, но они могут приобрести иное значе­ние. Необходима строжайшая процедурная регламентация всех видов госу­дарственной деятельности, и такая регламентация приведет к обогащению понятийного аппарата (к введению наряду с понятием «процессуальная фор­ма» понятия «юридическая процедура»).[85] Если в результате взаимодействия между отдельными субъектами права происходит пересечение интересов, которое не соответствует, по мнению его участников, какому-либо процессу, то применение норм процедурно­процессуального характера должно разрешить возникшие противоречия в рамках отношения именно между самими заинтересованными лицами, без привлечения специализированных органов.
Обращение к нормам, которые традиционно относят к чисто процессу­альным отраслям права, означает, что противоречия между участниками об­щественно-правовых отношений вышли за рамки столкновения интересов в обычной сфере. Надо полагать, что противоречия приобрели такой характер, когда сами участники отношения не в состоянии найти какое-то компро­миссное решение, которое устроит все стороны отношения и позволит с ми­нимальными потерями времени достичь желаемого результата. С позиций участников правоотношения оно приобрело характер неразрешимого. Однако существование самой социальной организации общества не может допустить, чтобы обычной считалась ситуация, которая создает напряженность между членами общества. Именно на такой случай общество выработало понятие социально-правовых институтов, направленных на урегулирование проблем, которые нельзя оставить нерешенными. Можно считать, что одним из ука­занных институтов и является возможность обращения к компетентным ор­ганам, которые на основе представлений о высшей справедливости, порой выходящей за понимание таковой в конкретном случае одной из сторон, най­дет достойный выход из сложившегося положения. Сам факт существования специально созданных для решения общест­венно-полезных задач институтов базируется на предположении о том, что решаемые вопросы имеют сходную природу, следовательно, разрешение возникающих вопросов должно подчиняться какому-то единому порядку. Существующие в системе права процессуальные отрасли должны иметь уни­версальный, в определенном смысле, характер, то есть, предназначаться для решения максимально широких проблем. Две основные процессуальные от­расли и соответствуют своему назначению - определить максимально общий порядок разрешения споров, возникающих либо в сфере, связанной с обяза­тельным государственно-властным принуждением (это уголовно­процессуальная отрасль) либо с принуждением, допускающим диспозитив­ность в структуре отношения (это гражданско-процессуальная отрасль). Таким образом, существование в каждой отрасли права норм, имеющих процессуальный в какой-то степени характер, не посягает на фундаменталь­ную сущность процессуальных отраслей и не может явиться условием либо основанием их упразднения.
Нормы, существующие на данный момент в рамках материальных отраслей, не могут решать тех глобальных задач, кото­рые поставлены перед чисто процессуальными нормами права и представля­ют собой как бы начало устранения препятствий в свободном пользовании субъектами права, принадлежащими им правами и обязанностями. Содержа­ние таких прав и обязанностей является различным и зависит от того, что применяется для устранения препятствий в пользовании комплексом право­мочий, которые принадлежат любому участнику правовых отношений. Предпосылки, требующие признания необходимости существования так называемого общего юридического процесса, отправляемого специальными судебными органами, явились основанием для другой части ученых- правоведов резко возражать против идеи «широкого» понимания процесса. Среди сторонников «узкого» понимания юридического процесса наи­больший вклад в развитие данного направления внесли М.С. Строгович, Н.А. Чечина, А.Т. Боннер. Первый из указанных авторов занял не совсем последовательную пози­цию в рассматриваемом вопросе. Так, первоначально М.С. Строгович при­держивался мнения о том, что в рамках общего юридического процесса мож­но выделить отдельный, который понимался как узкоспециализированное административное судопроизводство. Оно заключалось в рассмотрении дел способом, который нельзя отнести ни к уголовному, ни к гражданскому су­допроизводству, регламентированному определенными нормами процессу­альных кодексов.[86] Впоследствии взгляды на проблематику изменились, и произошло переосмысление ситуации. В более поздних своих работах М.С. Строгович стал считать конструк­цию универсальности процесса искусственной, так как включал в нее слиш­ком разнородные по своему содержанию проявления упорядоченности дей- 87 ствия. В качестве возражения этому столь уважаемому ученому можно привес­ти следующие доводы: необходимо отличать действия, способствующие реа­лизации норм права в какой-то конкретной сфере и абсолютно все действия, имеющие своей целью привести общественные отношения в определенную систему. Если не различать целей и задач правового регулирования, можно вообще прийти к отрицанию дифференциации правовых норм по отраслям права. Кроме того, сама сущность правового предписания предполагает ис­кусственность, так как нормы права в природе нет и быть не может, она соз­дается в результате законотворчества управомоченных субъектов права или государственных органов. Н.А. Чечина полагала, что придание юридическому процессу несвойст­венных ему свойств и формы приведет к растворению процессуальных норм в правилах процедуры, а соответственно понизит требования и к их содержа­нию и к их соблюдению, то есть не будет способствовать укреплению закон- 88 ности. Представляется, что опасения Н. А. Чечиной и ее единомышленников напрасны. Четкая урегулированность процесса не может претерпеть эволю­цию в сторону процедуры, так как для этого потребовалось бы изменение са­мих процессуальных норм. С другой стороны, уменьшение внимания к юрисдикции увеличит число отношений, находящих свое завершение в рам­ках процедуры. Такое «растворение» можно только приветствовать, ибо оно будет свидетельством возросшей эффективности права, уменьшения издер- [87][88] жек и экономичности в регулировании общественных отношений, повыше­ния правосознания их участников. Вместе с тем следует оговориться, что уменьшение внимания к юрисдикции должно рассматриваться не как отсут­ствие интереса со стороны законодателя, а именно в том понимании, которое вкладывается в увеличение такого интереса к процедуре. В целом законода­тель должен быть заинтересован в расширении сферы применения норм про­цедуры, так как это автоматически ведет к уменьшению реализации чисто процессуальных норм, к которым определенная часть отношений, нашедших разрешение в рамках процедурных норм. А.Т. Боннер считает, что чрезмерное увлечение псевдопроцессуальной формой может привести к отрицательным явлениям (усложнению и удоро­жанию правоприменительной деятельности, известному отрыву управленче­ских органов и должностных лиц от населения, формализации и бюрократи­зации правоприменительного процесса).[89] В противовес приведенным представлениям можно сказать, что распро­странение процедурной формы разрешения возникших противоречий приве­дет ни к удорожанию и излишней формализации и бюрократизации рассмот­рения споров, наоборот, самостоятельные действия участников правовых от­ношений будут способствовать более экономичному процессуальному судо­производству, ведь не каждый спор дойдет до рассмотрения в суде, а это бу­дет означать экономию государственных средств, выделенных на осуществ­ление деятельности профессионалов высочайшего уровня - судей. Усложне­ние разрешения споров, возникающих в ходе правоотношений, избежать просто невозможно, ведь течение общественных процессов должно быть на­правлено на развитие и совершенствование, а, следовательно, и на усложне­ние их как реальной действительности. Иными словами, объективно услож­нение рассмотрения споров вызывается усложнением самих рассматривае­мых отношений. Кроме того, разобраться в интересах участников правовых отношений прежде всего могут они сами, а только после них - правоприме­нительные органы, и участие специализированных общественных институ­тов, стоящих между субъектами отношения, по необходимости усложняют правореализацию в силу просто своего вмешательства, пусть и позитивного в течение отношения. Делая некоторые обобщения в отношении понимания процесса в «уз­ком» смысле можно сказать, что простое отрицание подобных отношений в настоящее время бессмысленно, так как реально такие отношения существу­ют не только в практических ситуациях, но и в правоприменительной дея­тельности, а потому отворачиваться от объективных общественных отноше­ний и неразумно, и недальновидно, ведь совершенствование правопримене­ния, вызвавшее к жизни рассматриваемые нормы, будет вынуждено столк­нуться с ними и в дальнейшем. Вместе с тем, в стане сторонников «узкого» понимания юридического процесса нет единомыслия, можно выделить два направления в рамках отме­ченного. Так, некоторые считают, что юридический процесс должен пони­маться традиционно в качестве судебного права, урегулированного нормами, относящимися именно к судопроизводству, имеющими четко определенную сферу использования и четко установленную форму. Один из представителей этой группы ученых, А.М. Васильев пишет, что процессуальная форма как юридический феномен установлена законом не для каждой правопримени­тельной процедуры, а только для такой, в которой охраняемые права и инте­ресы требуют дополнительных гарантий и средств защиты через суд как осо­бый орган, специально управомоченный на применение наказаний, опреде­ленных административных и гражданских санкций, а также на разрешение 90 споров по гражданским, трудовым, семейным и другим делам. Другая часть ученых этого направления полагает, что следует признать, что настолько ограничительное понимание юридического процесса несколь- [90] ко устарело, и к нему можно отнести все виды юрисдикционной (правоохра­нительной) деятельности независимо от того, каким органом она осуществ­ляется. Наиболее четко представления этой группы правоведов выразили С.С. Алексеев, В.С.Тадевосян, Н.Г. Салищева, В.К.Субботенко, В.Н.Протасов, Р.В. Шагиева. Общий смысл взглядов на рассматриваемую проблему этих ученых можно проиллюстрировать высказыванием С.С. Алек­сеева, позиция которого в ходе участия в научной дискуссии претерпела зна­чительные изменения. Он думает, что на основе правоохранительных отно­шений, имеющих материально-правовой характер, складываются и соответ­ствующие процессуальные отношения, опосредующие порядок, процедуру применения государственно-принудительных мер юридической ответствен­ности и защиты.[91] Одним из наиболее серьезных аргументов в пользу ограничительного толкования юридического процесса является то, что иное не может иметь нормативного регулирования. Как справедливо отмечает А.Е. Шпагин, не всякая теоретическая конструкция должна непосредственно объективиро­ваться в нормы права или нормативные акты, она может играть методологи­ческую роль для совершенствования законодательства и, таким образом, реа­лизовываться в праве.[92] Достаточно часто рассматриваемые нормы сущест­вуют разрозненно, в виде отдельных норм, групп норм, институтов. Это объ­ясняется и разнообразием регулируемых ими отношений и степенью разра­ботанности данной проблемы в науке. В целом можно сделать следующий вывод: представления о юридиче­ском процессе как только о способах разрешения правовых споров с участи­ем специальных государственных органов устарело, не соответствует реали­ям правовой действительности и нуждается в пересмотре основных пред- ставлений. Добавление в эту структуру положений о применении мер юри­дической ответственности существа идеи не меняет. Представляется, что более плодотворной позицией является позиция сторонников так называемого «широкого» понимания юридического процес­са, обоснование существования которого дано И. А. Галаганом, который вы­делил следующие основные факторы, обусловливающие существование норм, не входящих в систему процессуальных отраслей права: 1. Усложнение в эпоху научно-технической революции политиче­ских, социально-экономических, организационных элементов и процессов государственной и общественной жизни, а также взаимосвязей между различными звеньями государственного и общественного механизма. 2. Значительное возрастание материально-правовой, сущностной основы правового регулирования на базе сплошной систематиза­ции и кодификации законодательства в современный период, что объективно сопровождается увеличением количества и усилени­ем роли процессуальных норм и институтов в различных отрас­лях права. 3. Процесс возрастания процедурно-процессуальных начал объек­тивно обусловливается общей тенденцией укрепления правовых основ государственной и общественной жизни, механизма осу­ществления правовых форм деятельности государства. 4. Наличие таких объективно существующих процедурных форм государственной деятельности, как деятельность по формирова­нию государственных органов, их ликвидации либо реорганиза­ции. 5. Наличие так называемого правотворческого процесса, представ­ляющего собой порядок осуществления юридически значимых действий по подготовке, принятию и опубликованию норматив­ ного акта, которые процессуально оформлены и юридически опосредованы, и носят официальный характер.[93] Выделение условий, которыми обусловлено существование иного пони­мания проблемы, не снимает вопроса о том, какое содержание следует вкла­дывать в рассматриваемое понятие. Следует отметить, что единого мнения среди сторонников блока «широ­кого» понимания нет. Среди них также есть разные течения. Одни авторы считают необходимым включать в нее позитивное правоприменение, другие добавляют и правотворческую деятельность, третьи полагают, что деятель­ность любого субъекта по созданию и реализации (в любой форме) норм пра­ва есть юридический процесс. Вместе с тем неохватно широко трактовать юридический процесс тоже нельзя, иначе он может потерять свое функциональное назначение. При оп­ределении содержания процесса нужно учитывать, что существует большая группа общественных отношений, регулируемая нормами материального права и не опосредуемая в момент реализации процессуальными нормами, то есть, по мнению законодателя, вообще не нуждающаяся в специальной пра­воприменительной процедуре. В качестве примера можно привести нормы конституционного права или нормы непосредственно Конституции Россий­скойФедерации. Как известно, они являются нормами прямого действия, следовательно, должны применяться без дополнительных правоположений, имеющих юридическую природу. Определяя содержание представлений защитников этого направления, надо помнить, что традиции в праве, как и вообще традиции, имеют доста­точно стойкое восприятие, поэтому часть терминологии, используемой в дискуссии, требует уточнения. Далее, говоря о процессе, нельзя не учиты­вать, что процессуальная форма в традиционном представлении не распро­ страняется на деятельность других субъектов права, осуществляющих право- реализацию. Установив существование норм, не подпадающих под традиционное представление о материальных и процессуальных нормах, следует сказать, что, отмечая их наличие в различных отраслях, правоведы разошлись в оп­ределении понятия «процессуальные нормы». В литературе различные авторы употребляют, в основном, два термина - нормы процессуальные и нормы процедурные. При этом четкого разделения содержания этих понятий нет. В рамках одной работы в целях избежания тавтологии часто употребляется и то, и другое, а автор не задумывается над тем, однозначны используемые им понятия или нет. И «процесс», и «процедура» ассоциируются с представлением именно о какой-то совершающейся деятельности, подчиненной определенному поряд­ку. Поэтому непросто объяснить, почему в одних случаях об определенном порядке деятельности по применению норм материального права следует го­ворить как о «юридическом процессе», а в другом - как о «юридической 94 процедуре». Подтверждение неоднозначности указанных понятий можно найти в швейцарском праве, которое содержит целый институт нематериальных норм, определяющий принципы и порядок обращения граждан к представи­телям государства за разрешением каких-либо проблем. Так, в кантонах Швейцарии существует закон, в названии которого прямо использован тер­мин «административные процедуры». Он предусматривает субъектов, имеющих право обращаться в установленном порядке в различные государ­ственные учреждения.[94][95] При этом структура закона такова, что она позволяет точно установить, что понимается под процедурой в швейцарском праве. Среди тех, кто видит неоднозначность рассматриваемых терминов, нет единого мнения по поводу того, какой из них шире по содержанию, какой уже. Одни считают, что большее содержание имеет понятие «процесс», дру­гие - что «процедура». Иногда, как уже отмечалось, эти понятия вообще не различаются. Есть и такие авторы, для которых эти понятия являются равно­значными. Например, Э.М. Мурадьян рассматривает различные судебные процеду­ры в судебном процессе. Совокупность всех процедур еще не составляет процесса, пишет он, тем не менее, ясно, что понятие «процесс» значительно объемнее по содержанию.[96][97] В советской правовой литературе значительное место отводилось право­вым традициям, представления о которых весьма существенно влияли на смысловую нагрузку категорий права. Это положение крайне актуально и для рассматриваемых понятий, на что указывали и С. С. Алексеев, и В . Н.Скобелкин. С. С. Алексеев пишет, что не всякая урегулированная правом процедура совершения юридических действий может быть признана процессом. Юри­дический процесс - это не просто процедура, длящиеся, растянутые по вре­мени юридические отношения, а особая процедура, которая является выра­жением специфических юридических режимов применения права. Следует не только сохранить категорию «процессуальная форма», но и утвердить в 97 теории права понятие «юридическая процедура» Так, если речь идет о регламентации деятельности государственных ор­ганов, принято говорить о процедуре, если о деятельности судебных органов, упоминается понятие процесса. Это положение подтверждается уже упоминавшимся примером из права Швейцарии. Неспорные административные процедуры обычно начинаются и заканчиваются компетентным органом власти. Чиновник сам решает, возбу­ ждать производство по делу или принять акт власти, разрешающий ситуацию по существу. Возможное начало судебных действий может быть связано и с волевыми действиями заинтересованных лиц - в этом случае производство возбуждает­ся по их инициативе. Если развитие событий удовлетворяет просителя - при­нимается соответствующий акт органа власти - процедура считается исчер­панной и она прекращается. Если принятое чиновником решение не устаива­ет ходатая, процедура все равно считается исчерпанной, так как в ее рамках нет иных возможностей для продолжения отношений между сторонами кро­ме тех, которые были использованы. При этом гражданин получает другие возможности для реализации или защиты своего права, но в рамках иных от­ношений, которые выходят за пределы, установленные на первой стадии реа­лизации правомочий. Следующий этап развития событий - обжалование принятых органом власти решения, в том числе в федеральные органы власти. В тексте самого закона вторая глава носит название «Общие процессу­альные принципы», то есть используется иной термин. Из текста норматив­ного акта трудно сделать однозначный вывод, чем же отличается понятие процедуры от процесса, но совершенно очевидно, что законодатель эти поня­тия связывает с этапами разбирательства отношения, возникшего по поводу интересов или прав граждан и организаций. Вряд ли можно объяснить отличия этих понятий особенностями швей­царского права, которые предусматривают принцип расследования подан­ных жалоб и обращений. Процесс появляется только на стадии, предусмат­ривающей необходимость профессиональной помощи в рассмотрении дела. Более того, глава, имеющая в названии понятие « процесс» не использует это понятие при изложении порядка действий сторон. Таким образом, можно предположить, что понятие «процесс» используется для случаев, предусмат­ривающих принятие решения компетентным органом, проявляющим власт­ные полномочия при разрешении вмененных в его обязанности проблем. Еще большую сумятицу вносит название третьей главы закона «Проце­дуры обжалования». Если обжалование предусматривает продвижение рас­смотрения дела дальше, то, видимо, должны быть подключены органы, обла­дающие большими правомочиями, способные применить больший объем власти. На этом этапе совершенно необходимо властное принуждение как га­рантия обеспечения принятия решения. Властными полномочиями, обеспечивающими реализацию принятого решения, в российском законодательстве обладают, как правило, судебные решения, иначе - решения, принятые в соответствии с установленным про­цессуальным порядком действий. Современные правоведы расходятся даже в том, что следует понимать под термином "процедура". Одни полагают, что это понятие относится к проблемам исполнения и реализации норм права, другие вкладывают в это понятие совершенно другое значение, подразумевая в принципе неопреде­ленно широкое понимание участия в нормотворческом процессе. Так, Л.Н. Завадская, исследуя проблемы реализации и исполнения законов в свете формального равенства субъектов права, действующих в общеправовой сфе­ре, писала, что равенство может быть достигнуто только с помощью специ­альной процедуры, которая является своеобразным правовым пространством. Она опосредует связь материальной нормы, закрепленной в законе, с реаль­ными отношениями, с правом.[98] Сама процедура рассматривается в двух ас­пектах - как совокупность действий управомоченных субъектов права, опо­средующих применение санкции при неисполнении закона и как использова­ние охраняемых законом допускаемых действий для достижения целей, пре­следуемых законом. В приведенных высказываниях можно отследить тенденцию к призна­нию процесса в узком и широком смыслах, существующую достаточно дли­тельное время. Интересно замечание о том, что к процедуре следует предъявлять важное требование - она должна быть легитимной и обеспечивать равный доступ участников правоотношений к материальному праву. В целях большей эффективности законов предлагается ввести правовые процедуры в закон, соединить материально-правовые установления с проце­дурным механизмом, детально опосредующим их реализацию. С последним заявлением трудно согласиться полностью, хотя какую-то часть этой идеи следует реализовать. Невозможность полностью регламентировать проце­дурные аспекты деятельности субъектов права обусловливается в нашем по­нимании назначением процедуры - позволить участникам правоотношений с максимальной свободой, без излишних ограничений достигать желаемого ре­зультата, допускаемого законодателем. Подробная регламентация процедур­ных действий приведет к громоздкости таких построений, следовательно, к их неудобности, что может полностью свести к нулю положительные сторо­ны процедуры. Вместе с тем указанный автор довольно четко разделяет этапы своей процедуры: первый - реализация законодательного установления и второй - применение санкций, если установление не соблюдается. Можно сказать, что перед нами еще один сторонник идеи узкого пони­мания процесса, так как правореализация, состоящая из двух этапов - это ни­что иное, как процедура и процесс. В целом прослеживается следующее: если рассматривается правоприме­нительная деятельность управомоченных органов, говорят о юрисдикцион- 99 ной деятельности и применяют понятие «процесс» , если неюрисдикционная 100 деятельность по урегулированию разногласий - говорят о «процедуре». [99][100] Интересна позиция, которую занимают И.М. Зайцев и Н.А. Рассахат- ская. Они считают, что в современном праве есть всего четыре процессуаль­ные формы, установленные конституцией РФ (п.2 ст.118 Конституции). Все, что выходит за рамки, установленные этим пунктом следует признать проце- 101 дурами. Есть и такие авторы, которые полагают, что разделять «процесс» и «процедуру» в принципе ненужно, так как форма юридической деятельности „ 102 является процедурно-процессуальной. Обратимся к толкованию рассматриваемых терминов в словарях. Процесс - прохождение, продвижение - закономерное, последователь­ное изменение явления, его переход в другое явление. Но это определение с точки зрения философии. Посмотрим на специальное толкование, даваемое юридическим словарем. Процесс - (от лат. processus - продвижение) порядок рассмотрения дел в суде или административном органе, судопроизводство; судебное дело.[101][102][103][104] Процедура - (от лат. ргоседеге - продвигаться) - установленный поря­док ведения, рассмотрения каких-либо дел.[105] Практически дословно опре­деление повторяет Большой юридический словарь.[106] Интересно определение процедуры, даваемое во французском праве. Пьер Сандевуар пишет, что процедура заключается в последовательности ак­тов или операций, которые обычно должны быть осуществлены в определен­ном порядке в присутствии определенных представителей власти или част­ных лиц с целью добиться исполнения того или иного юридического акта.[107] Как видно из приведенного текста, французы связывают понятие проце­дуры как с действиями уполномоченных государством должностных лиц, так и с действиями частных лиц. Видимо, под частными лицами надо подразуме­вать самих участников отношения. Таким образом, можно сказать, что дан­ный автор придерживается широкого понимания процесса, и, более того, разделяет в нем как деятельность государства, связанную с применением си­лы, так и добровольные действия участников отношения по реализации воз­ложенных на них законом прав и обязанностей. Иными словами, допускается применение норм права без непосредственной угрозы вмешательства опре­деленных представителей власти. Вместе с тем нельзя сказать, что государ­ство вообще не влияет на развитие таких отношений. Поскольку речь идет о праве, французские представления о нем также связываются с возможностью принудительной реализации как с одним из признаков норм права. Как уже было выяснено. традиционно юридическим процессом счита­лась юрисдикционная деятельность управомоченных органов, непосредст­венно связанная с рассмотрением спора в суде и гарантированностью реше­ния принудительной силой государства. Однако в настоящее время в юриди­ческой литературе сформировались идеи широкого понимания процесса как деятельности, направленной на реализацию предписаний закона не только с помощью принуждения. Именно в рамках широкого понимания процесса и появляются пред­ставления о процедуре, как начальном этапе рассмотрения отношения. В реальной действительности субъекты права вступают между собой в самые разные отношения. Часто в ходе реализации своих правомочий сторо­ны не задумываются о мотивации или иных побудительных причинах, при­водящих контрагента к взаимодействию. Это может вести к тому, что участ­ники какой-либо деятельности реагируют на действия другой стороны не тем способом, на который она рассчитывала. При этом налицо несовпадение ин­тересов сторон, однако, говорить о спорном правоотношении, правовом спо­ре, а тем более судебном процессе рано. Вполне нормальной будет ситуация, когда стороны на основании согласований и взаимных уступок придут к при­емлемому для всех варианту развития событий, своего рода «мировому со­глашению». Урегулирование интересов сторон приведет к ненужности су­дебного разбирательства, обращения в суд за разрешением разногласий во­обще не потребуется. Следует отметить, что понятия «процесс», «процедура» напрямую свя­заны с понятиями «спор» и «разногласие», и указанные пары имеют такое же соотношение. Если оставить за термином «процесс» именно судебное со­держание, то, безусловно, речь идет о споре. Но и в этом случае понятие «спор» не совсем верно, ведь трудно говорить о споре в уголовном праве. Спор подразумевает какую-то равноправность сторон, их взгляды на одно и то же явление, которое предлагается к рассмотрению всеми участниками как должное. Совершение преступления только в очень редких случаях даже са­мими преступниками так оценивается. Как правило, они четко понимают противоправность своих действий, а потому оспаривают не само представле­ние о деянии, а о мере реагирования общества и государства на него. Таким образом, понятие «спор» неприменимо, в основном, к уголовным отраслям права. Для рассматриваемой проблемы имеет значение еще одно понятие - «разногласие». Разногласием предлагается считать несогласованные взгляды участни­ков правоотношения на способы достижения результата, удобного для всех сторон. Наличие разногласий еще не говорит о том, сто субъекты отношения обязательно придут к спору, а от него - к судебному разбирательству. В ка­честве примера можно привести известный порядок заключения гражданско- правового договора, при котором стороны определяют его допустимые усло­вия. Однако если речь идет о различных условиях, понятно, что каждая из сторон имеет свое о них мнение. Как правило, мнение не формулируется од­нозначно, а существует как возможность, укладывающаяся во взаимно опре­ деленные границы, разногласия превратятся в урегулированные, то есть, уст­раивающие участников договора. Разумеется, ни одна из сторон не будет за­интересована в судебном рассмотрении проблемы, которой фактически нет. Таким образом, разногласие можно считать естественным проявлением индивидуальности конкретных субъектов права, каждый из которых имеет свои собственные интересы, потребности, способы достижения желаемого. Понятие «процедура» подразумевает такие взаимоотношения, при кото­рых стороны обговаривают разные возможности, как бы примериваются к ним, убеждая друг друга в их приемлемости. В ходе поиска удовлетвори­тельного развития ситуации стороны предлагают варианты, то есть действу­ют активно. При наличии процедурных действий каждая из сторон и по объ­ему правомочий, и по сфере действия равна другой. Материально-правовое положение участников отношения всегда просматривается на стадии, когда возникшие противоречия еще не дошли до рассмотрения в суде и которую можно назвать процедурной. При передаче дела в суд положение сторон в рассматриваемой ситуации зависит уже от того, к какой отрасли права отно­сится спор. В отраслях, где отношения сторон строятся на принципе власти и подчинении, в суде присутствует процессуальное равенство как возможность предлагать и отвергать способы доказывания, но материального равенства нет. В тех же отраслях, где основным является принцип равенства субъектов права, материальное равенство в ходе судебного разбирательства сохраняет­ся. Если рассматривать понятия "субъективное" и "объективное" примени­тельно к процессу и процедуре, необходимо определиться с этими понятиями на более общем уровне, на уровне, предполагающем общеправовое понима­ние этих терминов. В теории государства и права эти понятия имеют определенное соотно­шение, восходящее к пониманию изучаемых терминов в общефилософском плане. Субъективное определяется как присущее субъекту права допускаемая возможность, основывающаяся на гарантированных законом в широком смысле слова правомочиях. Объективное же - это те предполагаемые возможности, которые реали­зовались субъектом права. Таким образом, категории субъективного и объек­тивного взаимозависимы, ведь не будь возможности, не имело бы смысла го­ворить о степени их реализации. Нельзя лишить понятие "субъективное" всякого самостоятельного зна­чения и сделать его полностью зависимым от понятия "объективное". Взаи­мосвязь проявляется и в том, что не имело бы юридического смысла предос­тавлять субъекту права какие-либо полномочия, если не предполагать воз­можности их реализации, использования. Объем понятия "субъективное" определяется законом, понятия "объек­тивное" - самим субъектом права. Степень реализации предлагаемых воз­можностей зависит от многих факторов: это и возраст индивида, и вид пра­воспособности юридического лица, степень гражданской или деловой актив­ности, желание использовать предоставленные права, возможности, опреде­ляющиеся образовательным уровнем или уставными целями и задачами. Убрав понятие "объективного", законодателю не имело бы смысла ис­пользовать термин "субъективное", так как объем этих понятий полностью бы совпадал. В этом случае представляется проблематичным вообще целесообраз­ность применения многих категорий права, определяющих использование прав и исполнение обязанностей, так как одинаковый объем правомочий с необходимостью порождает одинаковый объем прав. В такой ситуации основополагающие категории многих, если не всех отраслей права, размываются, не давая возможности определить, с какого момента можно применять право, с какого - осуществлять обязанность. Так, становится неясным возрастной критерий участия в правовых отношениях, ведь возраст - категория объективная. Именно с ней связывается для многих отраслей сама возможность применения норм и правил, их составляющих. Без определения возраста субъекта права нет и самого избирательного, на­пример, права, так как оно целиком зависит от возможности избирать и быть избранным. Эта возможность наступает только по достижению определенно­го, установленного законом возраста. Для гражданского права абсолютно неясно, кто и когда может стано­виться участником гражданского оборота, с какого момента следует говорить об ответственности, а для уголовного теряет смысл основополагающее поня­тие об ответственности за совершенное преступление, более того, теряется смысл вообще определения понятие преступления, так как неясно, каким об­разом следует реализовывать ответственность за него. Итак, содержание понятия "субъективное" определяется комплексом правомочий, предоставляемых субъекту права, а понятия "объективное" - ме­рой использованных правомочий из общего объема предоставленного. Ины­ми словами, объективное - часть субъективного, зависящая от индивидуаль­ных особенностей субъекта права. Если обратиться к гражданскому законодательству, то примерно такое же соотношение прослеживается между понятиями "правоспособность" и "дееспособность". Правоспособность - это комплекс прав и обязанностей, предоставленных субъекту гражданского права с момента возникновения са­мой правоспособности, определяемой моментом рождения. Дееспособность - это совокупность приобретаемых с возрастом возможностей использовать предоставленные с рождения правомочия. Субъективное содержание понятий "процесс" и "процедура" можно оп­ределить по той же схеме. При этом наиболее широкий объем должен при­надлежать самому объемному понятию, каковым представляется "процесс", а часть процесса, имеющая самостоятельное значение для развития любого правоотношения соответствует пониманию процедуры. Необязательно процедура должна перерасти в процесс, спорное право­отношение может найти свое завершение в рамках как бы первого этапа - процедурного, когда для получения желаемого результата совсем не требует­ся использование всего арсенала допускаемых законом средств. Так, состо­явшееся мировое соглашение, удовлетворяющее обе стороны спора, делает невозможным и ненужным дальнейшее разбирательство, так как стороны достигли того результата, к которому стремились. В подтверждение высказанного предположения обратимся к рассмотре­нию основных понятий, составляющих процедуру и процесс. Прежде всего, в связи с чем возникает необходимость применения каких-либо средств для достижения задуманного результата. Очевидно, побудительной причиной начала какой-то деятельности служит потребность в желаемом результате. Сам результат представляется необходимым ввиду мнимого или действи­тельного нарушения прав участника правоотношения. Возможно, не всегда следует говорить о правах, спорное правоотношение может возникнуть и по поводу охраняемых законом интересов. Отличия прав от охраняемых зако­ном интересов не носят для рассматриваемой проблемы принципиального значения, но можно отметить, что право предполагает наличное, сущест­вующее право, имеющее определенные формы реализации или защиты. Ин­терес же предусматривает не только некоторое внутреннее состояние лично­сти, но и стремление получить определенную пользу. Законный интерес не может преследовать цели, противные основным направлениям государствен­ной деятельности, законодательству, а должен полностью им соответство­вать, что и вызывает желание законодателя предоставить им определенную 108 защиту. В.Н. Протасов выделил основные признаки процедуры, которая: а) ориентирована на достижение конкретного социального результата; б) состоит из последовательно сменяющих друг друга актов поведения, ступеней деятельности; 108 Хаманева Н.Ю. Теоретические проблемы административно-правового спора. //Государство и право, 1998, № 12. с. 31. в) создает модель развития, движения какого-либо явления, закрепляе­мую на нормативном уровне; г) иерархически построена; д) находится в динамике, развитии; е) имеет сложный характер: выступает средством реализации главного для нее общественного отношения.[108] Характерные черты процедуры пыталась определить и Т.Ю. Баришполь- ская, которая выделяла: а) последовательно совершаемые действия субъектов права, в которых проявляется содержание общественных отношений; б) направленность определенных общественных отношений, состав­ляющих процедуру, на достижение конкретного социального результата, ко­торый приводит к правовым последствиям.[109] Если речь идет о спорном правоотношении, следовательно, должна при­сутствовать причина, столкновение интересов, его породившее. В юридической конфликтологии даются различные понятия спора или конфликта, одним из которых является понимание его "как проявление объ­ективных или субъективных противоречий, которые выражаются в противо­борстве сторон, то есть это такая ситуация, когда стороны (субъекты) взаи­модействия преследуют какие-то свои цели, которые противоречат или вза­имно исключают друг друга".[110] В.О. Лучин писал: «процесс» практически равнозначен «процедуре», между ними невозможно провести какую-нибудь разделительную грань».[111] Ю.И. Мельников утверждает, что разделение понятий «процесс» и «процедура» вообще нецелесообразно. Он пишет: «Поскольку «процесс» и «процедура» оба понятия юридические, определяющие порядок деятельности по применению норм материального права, постольку «процесс» практиче­ски тождественен, равнозначен «процедуре».[112] Представляется, что автор не совсем последователен, так как он же отстаивает позицию широкого понима­ния процесса, который, по его мнению, должен включать в себя не только те нормы права, которые регулируют деятельность органов государства по применению мер принуждения, но и те, которые способствуют решению за­дач государственного управления, повышения эффективности всего правово­го регулирования и упрочения законности. Вряд ли столь различные задачи могут быть решены с помощью одних и тех же механизмов, а потому можно предположить, что управленческие проблемы регулируются одними спосо­бами, а применение мер принуждения - другими. Сам же автор и подтвер­ждает данное высказывание, указывая на то, что для процессуального права характерна не только охранительная функция. В праве существуют многие группы процессуальных норм, которые не связаны с принудительной реали­зацией соответствующих норм материального права. При подобных высказываниях трудно понять, почему автор не проводит различий между принудительными действиями по реализации права, и дей­ствиями, не сопряженными с принуждением, которые он называет правона- делением. Само по себе правонаделение, не связанное с реальным использо­ванием предоставленных полномочий, мало что может дать управомоченно­му субъекту. Цель любого полномочия - его применение в определенных си­туациях, иными словами, правонаделение приведет к использованию прав, которое возможно как реализация права. Таким образом, правонаделение вы­ступает предпосылкой реализации права и нельзя противопоставлять эти яв­ ления правовой действительности, связанные друг с другом логической по­следовательностью. А.Е. Шпагин делает достаточно оригинальное предположение. Он пи­шет: «Анализ употребления этих понятий, а также значение понятия «проце­дура» (официальный порядок действий, выполнения, обсуждения чего-либо), позволяет сделать вывод о том, что они обозначают не различные явления в праве, а различные стороны одного явления. Если процесс - совокупность последовательных действий, то процедура - порядок следования действий, внутренняя форма процесса. Только употребляя эти понятия в указанном значении, можно избежать двусмысленности и привести значение правовых категорий в соответствие с их общефилософским смыслом. Наименование же простейших процессуальных производств «процедурой» недостаточно, ибо они не перестают быть процессами, имеющими свою структуру (процеду- 114 Над этой проблемой работал и В.С. Аракчеев, который отмечает, что есть неодинаковые виды деятельности по претворению в жизнь норм права, среди них стоит выделять правоохранительную и позитивную правовую дея­тельность. Рассматривая признаки этих видов деятельности, он установил общность некоторых из них: вспомогательный служебный характер, цель - достижение эффективности и правомерности в ходе реализации материаль­но-правовых предписаний. Вместе с тем различий также не может не быть, потому что в таком случае мы наблюдали бы полное совпадение понятий. Следовательно, нужно выявить несовпадающие моменты. Ими оказались вы­полняемые задачи. Правоохранительная деятельность вызывается к жизни в случаях, свя­занных с препятствиями в реализации права и действиями управомоченных органов, направленными на устранение этих препятствий. Сами управомо- [113] ченные органы не участвуют в отношениях, реализацию которых обеспечи­вают. Основным методом правоохранительной деятельности является импе­ративный. Позитивная правовая деятельность напрямую связана с самим матери­альным отношением, которое она регулирует. Методом правового воздейст­вия на участников отношения выступает диспозитивность, в основном, доз­воление. Кроме того, степень урегулированности правом двух способов так­же отличается, причем в позитивной деятельности свобода усмотрения уча­стников отношения весьма широка, они имеют несколько вариантов поведе­ния в каждом случае.[114] В. А. Тарасова, активная сторонница различения понятий «процесс» и «процедура», полагает, что смешивать эти понятия нельзя, ибо обесценивает­ся понятие «процесс» в том специальном юридическом смысле, который ис­торически сложился и принят в законодательстве, на практике, в науке. Про­цедура - это только начальная форма урегулированности в деятельности спе­циальных, управомоченных органов, которая при наличии объективной не­обходимости может перерасти в форму, именуемую процессом. Различие в том, что процесс обладает более высокой степенью упорядоченности и га­рантированности в достижении истины.[115] Разрабатывая понятия «процесс» и «процедура» некоторые ученые об­ращают внимание на область применения этих понятий, связывая их с видом реализации права. Так, еще в 1965 году В.И. Каминская обратила внимание на то, что нормы процессуального права регулируют отношения, отстоящие от базиса дальше, чем нормы права материального, что между регулируемым отношением в процессуальном плане опосредующих ступеней больше, чем в 117 плане материальном. По мнению В.Н. Протасова, следует отличать материальную процедуру в праве и юридический процесс - процессуальную процедуру. Он пишет, что это родственные правовые понятия, две ветви юридической процедуры, од­нако у материальных и процессуальных норм различное назначение и они не могут смешиваться.[116][117] Примерно той же позиции придерживается В.С. Аракчеев, который ут­верждает, что материальные нормы самостоятельны, отличаются от юриди­ческого процесса, а сам процесс составляют совершенно другие нормы - процедурно-правовые и процессуальные.[118] Определяя место материальных и процессуальных норм в трудовом пра­ве, названный автор отмечает, что процедурно-правовые нормы являются са­мостоятельным элементом механизма правового регулирования и направле­ны на реализацию норм материальных, без которых теряет смысл существо­вание служебных. Зависимость служебных норм все же не позволяет умалять их значение, так как они имеют собственный объект регулирующего воздей­ствия, самостоятельную правовую функцию, собственную цель, присущие только им способы правового воздействия на участников отношения. Нормы, регулирующие правоприменительный процесс, разнятся в зави­симости от того, в какой из сфер правового регулирования (регулятивной или охранительной) они используются, по выполняемым ими функциям. Процес­суальные нормы, обеспечивающие реализацию охранительных материальных норм, выполняют правоохранительную функцию. Процедурно-правовые нормы, способствующие реализации регулятивных материальных норм, яв- 120 ляются регулятивными. Проблема соотношения понятий «процесс» и «процедура», как следует из рассмотренных выше положений, порождает вопрос о соотношении этих терминов с понятиями, близко примыкающими к ним по содержанию или функциональному назначению. Как отмечает О.В. Яковенко,[119][120] существует целый ряд таких терминов. Рассмотрим некоторые, наиболее употребитель­ные определения. Ритуал (от лат. ritualis - обрядовый), вид обряда, исторически сложив­шаяся форма сложного символического поведения, упорядоченная система действий (в том числе речевых); выражает определенные социальные и куль­турные взаимоотношения, ценности. Ритуал играет важную роль в истории общества как традиционно выработанный метод социального воспитания.[121]В настоящее время, когда возрождаются отношения духовности, новое зна­чение приобретают религиозные ритуалы. Можно говорить о гражданском (общественном) ритуале, например, брачном. Социологический ритуал под­разумевает совершение каких-либо действий в установленной, строго опре­деленной последовательности, которые считаются обязательными или на­стоятельно рекомендуемыми в конкретных случаях. Считается, что испол­ненный ритуал должен способствовать некому результату, недостижимому без традиционных обрядовых способов. Формами ритуала считают граждан­скую обрядность, этикет, дипломатический протокол и др. Режим (фран. regime, от лат. regimen - управление) означает: а) государственный строй, система средств, методов, способов осущест­вления власти, метод правления; б) точно установленный распорядок жизни (питания, сна, труда, отды­ха); в) совокупность правил, мероприятий, норм для достижения какой-либо цели (например, режим экономии).[122] Регламент - (польск. regiment от фр. reglement, - от regie - правило ): а) порядок ведения заседаний, собраний, сессий и других съездов пред­ставительских органов; б) свод правил (постоянных и временных) регулирующих внутреннюю организацию и формы деятельности палаты однопалатного парламента, а также правовое положение депутата. Регламенты не являются законом, но по своей юридической природе могут быть отнесены к нормативным правовым актам. «Регламент Государственной Думы Федерального собрания - парла­мента РФ», регулирующий внутренний распорядок деятельности палаты, принят постановлением Государственной Думы от 25.03.94.[123] Другой словарь еще больше сближает понятия процедуры и регламента, придавая понятию регламент следующие значения: а) система правил, призванных определить порядок деятельности како­го-либо органа или учреждения; б) наименование некоторых актов главы государства; в) наименование некоторых актов международных конференций и кон­грессов; г) наименование уставов некоторых организаций.[124] Регламентация (от франц. reglement) - упорядочение, распоряжение, предписание, способ организации правового регулирования общественных отношений посредством наделения их участников субъективными юридиче­скими правами и обязанностями.[125] Протокол (фран. от греческого protokollon) - первый лист манускрипта. Имеет несколько значений: а) официальный документ, в котором фиксируются какие-либо фактиче­ские обстоятельства (ход собрания, процессуальные следственные действия, судебное заседание); б) в международном праве - протокол договорный - официальный до­кумент, чаще всего приложение к основному договору. Иногда протокол имеет самостоятельное значение. в) дипломатический протокол - общепринятые правила и традиции, со­блюдаемые в международном общении (порядок нанесения визитов глав го­сударств, формы проведения встреч, бесед).[126] Данные понятия достаточно близки по содержанию, однако ни одно из них не выполняет тех функций, которые возложены на процедуру. Таким об­разом, близко примыкающие понятия, имеющие собственную смысловую и традиционную нагрузку, должны быть отделены и в дальнейшем будет рас­сматриваться именно процедура как составляющая юридической регламен­тации жизни общества. Следственные действия присущи далеко не всем отношениям, приво­дящим в итоге к судебному разбирательству. Так, цивилистические отрасли права практически не знают отношений, которые можно определить как следственные. Например, жилищное право вообще не оперирует понятием «следственные действия», его не знает и земельное, и целый ряд других от­раслей. Трудовое право имеет сходный по смыслу институт - расследование несчастного случая на производстве, но, тем не менее, детальный анализ воз­никающих при этом отношений не позволяет сравнивать ни компетенцию, ни порядок деятельности субъектов отношения, ни последствия осуществления управомоченными лицами своих полномочий. Гражданское право также не оперирует рассматриваемым правовым яв­лением. Существует понятие гражданского иска в уголовном процессе, когда рядом с нормами гражданского права применяются термины, характеризую­щие деятельность именно следственного аппарата. Однако в этом случае рас­сматривается не непосредственно гражданское отношение, а уголовное, и гражданское в нем носит всего лишь второстепенный характер. Можно привести определение процесса «в узком смысле». Оно доста­точно приемлемо для данной концепции, однако не отражает того многооб­разия отношений, которые имеют место при развитии ситуаций, находящих свое завершение в рамках процедуры. Неясны критерии разграничения про­цесса и процедуры. М.С.Строгович полагает, что процесс - это совокупность условий, ус­тановленных процессуальным законом для совершения органами следствия, прокуратуры и суда тех действий, которыми они осуществляют свои функ­ции в области расследования и разрешения уголовных дел, а также для со­вершения гражданами, участвующими в производстве по уголовному делу тех действий, которыми они осуществляют свои права и выполняют обязан- 128 ности. Предложенная цитата - наиболее типичное представление о процессе приверженцев его понимания в узком смысле, а потому и несет в себе все не­достатки, свойственные этой устаревшей позиции. Широкое понимание процесса формулируется Е.М. Акоповой как сово­купность связанных внутренним единством процедурных, процессуальных, организационных норм, объективно сложившихся в нескольких отраслях права (трудового, административного, гражданско-процессуального), и норм [127]общественных организаций, обеспечивающих процесс индивидуального ре­гулирования общественно-трудовых отношений. 128 Практически о том же говорит В.Н.Скобелкин, вводя понятие "немате­риального отношения", под которым подразумевает установленные в соот­ветствующем порядке правила, регулирующие деятельность субъектов тру­дового права по созданию, преобразованию и ликвидации правопримени­тельных органов, правотворческую, правореализующую деятельность дан­ных субъектов, а также порядок рассмотрения трудовых споров.[128] Достоинством первого определения видится указание на ряд моментов: а) указанные нормы складываются объективно; б) нормы существуют в разных отраслях права; в) четкое выделение видов норм - процедурные, процессуальные и орга­низационные; г) акцентирование направленности действия этих норм именно на индиви­дуальное регулирование трудовых отношений. Возможно, указание на необходимость установления норм компетент­ным органом усилило бы рассматриваемое понятие. Недостатком второго определения представляется жестко установлен­ные функции процессуальных норм. Действие законов правовых подчиняется законам диалектики, следовательно, с развитием общественных отношений будут изменяться функции норм, в то время как суть их по-прежнему будет достигать желаемого законодателем результата, то есть, с обогащением пра­воотношений, регулируемых данными нормами, определение В.Н.Скобелкина не сможет претендовать на всеобъемлемость. Разделение норм и регулируемых ими правоотношений на материальные и нематериальные позволяет охватить все разнообразие норм и правоотно­шений, дать первичную классификацию. Выделив родовые отличия, можно приступить к выделению видов, проследить их связь как между собой, так и между другими понятиями. В.Н.Скобелкин дает нижеприводимую классификацию нематериальных норм. По предмету регулирования выделяются нормы: а) процедурные; б) процессуальные; в) организационные; г) информационные.[129] Выделение информационных норм, как самостоятельного вида, пред­ставляется излишним, так как они имеют много общего с организационными, имеют ту же задачу - предотвратить нежелательные изменения процесса производства или отношений между работниками. Такие изменения могут привести к изменению организационных связей, а впоследствии - к проце­дурным и процессуальным отношениям. Кроме информационных в организационные следует включить и нормы- дефиниции. Роль дефинитивных установлений, несмотря на их небольшое количест­во, огромна. Ведь именно они определяют приоритеты, главные направления и устремления законодательства, его цели и задачи. Дефинитивные нормы не содержат конкретных прав и обязанностей, а потому не имеют санкций. Тем более следовало бы разработать эффективный комплекс мер, обеспечивавший бы этим нормам постоянное участие в регу­лировании правоотношений. Одной из таких мер можно признать введение дефиниций в кодексы. Послужило бы корректировке норм на основоположе­ния и предварение больших правовых институтов дефинициями "второго эшелона", то есть присущих данной группе норм. Большое количество дефинитивных норм не может привести к их "из­дергиванию", наоборот, определяя место новой нормы, законодатель имел бы возможность еще раз сопоставить цель нормы и цели, стоящие перед данным институтом права, отраслью, правовой системой в целом. Целесообразно было бы проведение своего рода экспертизы на соответ­ствие новых законов дефинициям обоих уровней. При этом экспертами могут быть не принимавшие участия в подготовке актов, содержащих рассматри­ваемые комиссией нормы представители высших учебных заведений или на­учных учреждений, которые должны обладать возможностью привлекать к работе специалистов в области, регулируемой рассматриваемой нормой. Предлагаемая мера имеет достаточное содержание. С одной стороны это позволило бы создавать более продуманные нормы права. В их формулиро­вании принимали бы участие как минимум два разных коллектива правове­дов, следовательно, подобная мера могла бы стать гарантией того, что шаб­лоны, существующие в замкнутых группах специалистов значительно не могли бы влиять не только на саму формулировку нормы права, но и на ее содержание, выражающееся во внешней формализованности. С другой стороны, участие ученых-теоретиков в подобной деятельности требовало бы от них не сугубого теоретизирования, но теоретического ос­мысления действительности. В свою очередь это должно привести к повы­шению практической значимости общетеоретических разработок. Думается, что можно согласиться с В.Н.Скобелкиным в отношении оп­ределения видов процессуальных норм, однако смысловая нагрузка каждого из видов представляется несколько иной. В своей работе указанный автор де­лает оговорку, что приводимая им классификация применима, по его мне­нию, только к трудовому праву. В общетеоретическом плане содержатель­ный аспект выделенных видов процессуальных норм можно расширить, со­гласившись с критерием для разграничения процессуальных норм. Основным элементом, определяющим вид процессуальной нормы, слу­жит предмет правового регулирования, определяющий назначение каждого вида и влияющий на их характер. Можно согласиться и с высказыванием о том, что организационных норм небольшое количество, но обязательно добавить: по сравнению с нор­мамипроцедурными и процессуальными. Если относить к организационным нормам только создание правореализующих органов, содержание норм этого вида крайне сузится и не будет соответствовать тому объему возложенных на них задач. Назначение организационных норм шире и включает в себя такие узкие задачи, которые не выполняются никакими другими видами норм, а поэтому вообще могут остаться за пределами рассмотрения. Тот же автор полагает, что и процессуальных норм небольшое количест­во. Но это высказывание справедливо действительно только применительно к конкретной отрасли права. Конечно, трудовое право знает правила ведения юридически значимых действий управомоченных органов по разрешению споров, но это только действия органов, рассматривающих индивидуальные трудовые споры. Даже в этом случае многие нормы можно отнести как к процессуальным, так и к процедурным. О соотношении процессуальных и процедурных норм, не имеющих четко проявляющихся видовых признаков, будет сказано ниже. При обращении внимания на уголовное право наоборот, можно отметить преобладающее количество именно процессуальных норм, а правила проце­дуры весьма ограничены. По ряду конкретных составов преступлений вооб­ще существуют только процессуальные нормы. Это относится к тем преступ­лениям, которые не могут быть разрешены соглашением сторон или с помо­щью отказа потерпевшего от требований. Категорию процедурных составляют нормы, регламентирующие нормальное развитие ситуации в состоянии спора. Процедурных норм больше, чем процессуальных, тем не менее послед­ние более глубоки по содержанию, так как регламентируют отношения, по­лучившие дальнейшее (относительно процедурных) развитие. Деление норм на три вида не исключает существование смешанных норм. Проведя исследование структуры и содержания нематериальных норм права, следует признать существование трех видов процессуальных норм - организационных, процедурных и процессуальных.
<< | >>
Источник: Борисова Людмила Николаевна. Общая теория процессуальных норм права. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Ростов - на - Дону - 2004. 2004

Еще по теме 3.2. Соотношение юридического процесса и юридической процедуры:

  1. 1. Правовое качество законов о выборах в субъектах Российской Федерации
  2. § 2. Роль и место ответственности в правовом регулиро­вании социалистических общественных отношений
  3. § I. Связь и взаимодействие законности и юридической ответственности в социалистическом обществе
  4. Совершенствование механизмов контроля
  5. ВВЕДЕНИЕ
  6. Проблемы формулирования и закрепления оценочных понятий в процессе нормотворчества
  7. § 2. Правотворческая процедура в рамках ЕС
  8. § 2. Основные подходы к пониманию негативной (ретроспективной) юридической ответственности
  9. § 3. Правоприменительная (государственно-принудительная) реализация субъективной юридической ответственности
  10. Юридическая картина мира и юридическая наука
  11. § 2.2. Юридические гарантии права граждан на равный доступ к государственной службе в органах внутренних дел
  12. 3.2. Соотношение юридического процесса и юридической процедуры