§ 3. Позитивная ответственность как составляющая часть естественно-правовой доктрины

Эпоха Нового времени (XVII - начало XX в.) ознаменовала собой но­вые методологические подходы к характеристике взаимодействия между государственной властью, отдельной личностью и обществом в целом, выра­жающегося в статутной юридической ответственности.

Первопроходцем в данной области принято считать голландского мыс­лителя Гуго Гроция, перу которого принадлежит «О праве войны и мира. Три книги, в которых объясняются естественное право и право народов, а также принципы публичного права»^[88](1625 г.). В трактате с позиции приоритета

для существования общества естественного права показана необходимость заключения договора между членами общества в целях достижения благосо­стояния для каждого индивида. Естественное право является первоосновой для внутригосударственного (позитивного) права народов, заключающего в себе систему как частных, так и публичных правоустановлений. «Мать есте­ственного права есть сама природа человека, которая побуждала бы его стремиться к взаимному общению, даже если бы мы не нуждались ни в чем; матерью же внутригосударственного права является само обязательство, принятое по взаимному соглашению; а так как последнее получает свою силу от естественного права, то природа может слыть как бы прародительницей внутригосударственного права»^[89].

Нормы естественного права выше законных установлений государ­ственной власти, так как естественное право «есть предписание здравого ра­зума, коим то или иное действие, в зависимости от его соответствия или про­тиворечия самой разумной природе, признается либо морально позорным, либо морально необходимым».

Интересен взгляд Г. Гроция на систему человеческого права, которое трактуется им в зависимости от субъекта применения, либо как правила по­ведения, действующие в обществе (взаимоотношения в семье, господина и

находящихся в услужении и др.), либо как право народа. Источником по­следнего признается добровольная воля людей, заключающих между собой договор, в соответствии с которым они обязываются соблюдать внутригосу­дарственное право, созданное той государственной властью, которую граж­дане в силу того же общественного договора и выбрали для установления наилучшей жизни не только для самих себя, но и для других народов. Испол­нение пунктов естественно-правового договора представляет собой позитив­ную ответственность общества в целом. Ведь государство, создаваемое в ре­зультате общественного договора, «есть совершенный союз свободных лю­дей, заключенный ради соблюдения права и общей пользы»^[91].

Позитивная ответственность правителей, которым принадлежит граж­данская власть от имени народа, заключается в том, что они «состоят в под­чинении у народа - либо с самого начала получившие власть от него, либо ставшие к нему в подчинение впоследствии», поэтому ретроспективная от­ветственность возникает в случае нарушения «ими закона или совершения ими преступления против закона или государства» и выражается не только в вооруженном сопротивлении со стороны общества, но и в применении силы при необходимости смертной казни^[92].

хотя бы одним из правителей влечет за собой справедливую войну со сторо­ны народа, подвергшегося агрессии, включая даже убийство виновного в нарушении установленных правил. Таким образом, статутная юридическая ответственность для государей возможна как по внутригосударственным, так и по международным законам.

Позитивная ответственность индивидов основана на соблюдении всеми без исключения естественного права самозащиты, возникающего «само со­бой, и первоначально... исходит от его собственной природы». Соблюдение права собственности; права пользования чужой вещью в случае нужды, права передвижения по земле и рекам; права временного пребывания; права лиц, изгнанных из места своего постоянного жительства, проживать под властью любого государства; права занятия пустопорожних мест; права на соверше­ние действий, необходимых для приобретения средств существования; права общего пользования на вещи; общего права на коллективные действия. При этом нарушение не только норм естественного права, но и норм внутригосу­дарственного права влечет за собой ретроспективную ответственность, нала­гаемую государственной властью.

Дальнейшее развитие эти идеи получили в трудах Томаса Гоббса «О гражданине» (1642 г.); «Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского» (1651 г.) (далее - «Левиафан»), «Бегемот, или Долгий парламент (1668 г.) и др.

жащего им естественного права, «предписало ему (гражданину), дабы он пользовался ими (законами - А.Ч.) для различения между правильным и не­правильным, то есть между тем, что согласуется, и тем, что не согласуется с правилом»^[93].

Мыслитель полагает, что до возникновения государства естественное состояние людей заключалось в постоянной угрозе войны, выражающейся в тезисе «человек человеку волк», поэтому единственным спасением для лю­дей явился общественный договор, созданный по велению разума (есте­ственных законов, заключающихся в стремлении к миру и следовании ему; добровольном отказе каждого от своих прав, если этого требуют интересы мира и самозащиты; обязанности выполнять заключенные ими соглаше­ния^[94]), результатом которого становится государственный союз граждан - «civitatis». Цель его заключается в том, чтобы люди смогли вернуться к исти­нам, заложенным в естественном праве в целях создания общественного со­стояния «commonwealth», когда «человек человеку Бог»^[95]. Поэтому в отличие от Г. Гроция, утверждавшего верховенство естественного закона над боже­ственным, Т. Гоббс полагал, что эти виды законов близки друг с другом по содержанию. «В момент перехода от естественного состояния к государству люди пользуются свободой принятия коллективного решения, которой они не имели прежде и которую они утрачивают сразу же после того, как только это решение будет ими принято»^[96].

Не разделяя научную позицию большинства представителей политико­правовой мысли до XVII в., Т. Гоббс различал естественное право (jus) и естественные законы (lex), так как первое олицетворяло собой свободу (как

основу для возникновения позитивной ответственности), а второе - обяза­тельство (нарушение которого вело к ретроспективной ответственности). Вслед за Г. Гроцием Т. Гоббс определяет естественные законы предписания­ми человеческого разума «о том, что необходимо совершать и от чего следу­ет воздержаться. Основным естественным законом, - по его мнению, - явля­ется стремление человека к своему благу и стремление избежать для себя зла и величайшего из всех зол - смерти»¹⁰⁰. В то время как государственное (гражданское) право должно основываться на естественном праве и не нару­шать свободу, мера которой зависит от цели государственного союза, заклю­чавшегося в достижении, как блага гражданина, так и самого государства. Таким образом, статутная юридическая ответственность для членов общества заключается в трактовке свободы (естественное и позитивное право) и необ­ходимости (государственные законы), где позитивная ответственность за­ключается в следовании естественному праву и соблюдению позитивного, а ретроспективная ответственность наступает за нарушения и того, и другого, так как дозволенной мерой свободы, составляющей позитивное право, явля­ются государственные установления.

Понимание позитивной ответственности правителя кроется в самом определении государственного союза как «commonwealth», которое при пе­реводе английского названия книги «Leviathan, or the Matter, Fonneand Powerof a Commonwealth, Ecclesiastical and Civil» на латинский язык «Leviathan, Sivedemateria, forma et potestate Civitatis eccleeiasti ceet civilis» (вы­делено нами - А.Ч.)», как мы видим, было заменено на «civitatis»,сходный с английским термином, но, на наш взгляд, не идентичный ему. Таким обра­зом, произошла путаница в используемой терминологии, повлиявшая затем на трактовку всего учения Т.

100

Там же. - С. 10.

Автор диссертационного исследования разделяет научную позицию А.Ф. Филиппова, полагающего, что Левиафан определяется термином «state», поэтому государство не зависит в своих действиях от избранного об­ществом правителя как носителя исполнительной власти. Это «некий аппа­рат, или некоторая машина, или некоторый организм, который не равен ни народу (людям, которые его населяют), ни суверену (князю, королю, прави­телю), который осуществляет политическое правление»^[97]. Левиафан являет­ся гарантом соблюдения общественного договора, заставляя членов общества его исполнять в целях создания государства - commonwealth, поэтому граж­дане передают Левиафану свои права на управление собственной жизнью, и в первую очередь право налагать ретроспективную ответственность в виде применения наказания вплоть до смертной казни за неисполнение позитив­ной ответственности по соблюдению естественных и государственных зако­нов.

Как мы уже отмечали, носитель государственной власти и сама госу­дарственная власть, по Т.Гоббсу, различаются. Так, суверен в своих действи­ях ограничен позитивной ответственностью за соблюдение естественного и позитивного права, вследствие чего основной целью правителя становится благо народа, заключающееся в гарантиях всеобщей безопасности, защите всего того, что приобретено индивидом путем честного труда, и достижении счастливой жизни для всех членов общества. Если такое состояние жизни общества носитель верховной власти не считает своей целью, то народ в це­лях самозащиты имеет право на сопротивление в качестве меры ретроспек­

тивной ответственности по отношению к суверену. При этом еще раз отме­тим, что само понятие государства-Левиафана остается незыблемым, исклю­чающим возможность возвращения в догосударственное естественное состо­яние. В силу того, что государственные законы создаются, изменяются или отменяются по воле суверена, и, представляя собой содержание позитивного права, они не имеют силы над носителем верховной власти, следовательно, его власть как отражение власти Левиафана абсолютна и не зависит от фор­мы государства, будь оно монархией, аристократией или демократией.

В контексте настоящей диссертационной работы особую роль призвана играть теория естественного договора, изложенная английским философом Джоном Локком в книге «Два трактата о правлении». В первом ложные принципы и основания сэра Роберта Филмера и его последователей исследу­ются и опровергаются; Второй есть опыт об истинном происхождении, обла­сти действия и цели гражданского правления» («Два трактата»)^[98](1689-1690 гг.), особое значение имеет вторая часть - «Второй трактат о гражданском правлении» («The Second Treatise of Civil Government») (1690 r.).

Дж. Локк так же, как и Т. Гоббс, полагает, что история социума прохо­дит в своей эволюции два этапа - догосударственное состояние и государ­ственно-правовое развитие. Однако в отличие от своего предшественника Дж. Докк утверждал, что в естественном состоянии все люди равны между собой, что само по себе исключало отношения господства - подчинения. «Состояние полной свободы в отношении их действий и в отношении распо­ряжения своими имуществом и личностью в соответствии с тем, что они счи­тают подходящим для себя в границах закона природы, не испрашивая раз­решения у какого-либо другого лица и не завися от чьей-либо воли. Это так­же состояние равенства, при котором вся власть и вся юрисдикция являются взаимными»^[99]. Подобное естественное состояние есть порождение есте­

ственных законов, главный из которых состоит в запрете посягать на чужую свободу. Эти законы составляют основу позитивной ответственности для всех членов общества. Ретроспективная ответственность наступает за нару­шение естественных законов, а санкция может быть наложена любым членом общества в виде наказания. Состояние войны угрожает естественному состо­янию людей, так как «пользование этими неотъемлемыми правами весьма ненадежно и ему постоянно угрожает посягательство других... и пользование собственностью, которую он имеет в этом состоянии, весьма небезопасно, весьма ненадежно»^[100], поэтому необходимо заключение общественного дого­вора. Подобный договор представляет собой «соглашение с другими людьми об объединении в сообщество для того, чтобы удобно, благополучно и мирно совместно жить, спокойно пользуясь своей собственностью и находясь в большей безопасности, чем кто-либо, не являющийся членом общества». Кроме того, люди еще до создания государства «объединены и составляют единый политический организм, в котором большинство имеет право дей­ствовать и решать за остальных»^[101]. Создавая государство, подданные в силу позитивной ответственности обязуются не только подчиняться государствен­ным законам, но и добровольно уплачивать в казну налоги и сборы, служить в армии, и не имеют права выходить из единого политического организма.

Государство представляет собой такой же союз, как и семья в виде частного союза мужчины и женщины, детей и родителей, но оно в отличие от этих союзов обладает правом на применение ретроспективной ответственно­сти, в результате которой только государство получает вместо людей право на применение насилия по отношению к преступившим естественные зако­ны. Для этой цели государственная власть должна быть разделена на законо­дательную (создает государственные законы, в которых санкционированы естественные законы); исполнительную (приводят уже государственные за­

коны в исполнение) и союзную власть (призвана защищать общество от по­сягательств со стороны других государств). Таким образом, в отличие от гос­ударства по Гоббсу, государство в интерпретации Дж. Локка ограничено в правах по отношению к своим подданным, так как, создавая его, индивиды сохраняют за собой практически все естественные права.

Народ, как высший судья и хранитель естественных законов, имеет право на применение по отношению к государю ретроспективной ответ­ственности в случае посягательств на благосостояние личности со стороны органов государственной власти. Так, законодательная власть не имеет права посягать на жизнь и собственность своих граждан, принимая неправильные государственные законы в виде законодательного закрепления привилегиро­ванного положения отдельных групп граждан по сравнению с другими со­словиями или непосильных налогов. Естественные законы составляют суще­ство позитивной ответственности как для правителя, так и для всех индиви­дов. Верховный правитель исполняет позитивную ответственность в виде обязанности гарантировать безопасность жизни, частной собственности и свободы каждого индивида, в том числе свободы совести, составляющие ос­новные неотъемлемые права каждого члена общества, полученные ими от рождения от природы. В случае их нарушения исполнительной властью, но­сителем которой являлся король, то есть использование этой «властью в их собственных личных целях, а не на общее благо», выражавшееся в злоупо­треблении своим правом «вето»; пренебрежении своими обязанностями по созыву законодательного собрания, запрете свободы прений, нарушении по­рядка выборов, потворствовании завоеванию страны иноземцами, наступает ретроспективная ответственность в виде права народа на восстание и свер­жение неугодной власти^[102].

Таким образом, Дж. Локк стоял у истоков либерализма, главной со­ставляющей которого является индивидуализм. Теория разделения властей

Дж. Локка имела целью обеспечение исполнения позитивной ответственно­сти подданных в виде охраны жизни и имущества граждан от убийств и во­ров. Политико-правовые идеи XVIII века по своему характеру являлись по­следующей разработкой естественно-правовой теории Дж. Локка, но в отли­чие от нее расширяли задачи государства, ставя перед ним цель в виде до­стижения государственно-правового идеала путем создания для своих граж­дан истинного благополучия, не столько общественного, сколько индивиду­ального. В этой связи особое значение для достижения цели диссертационно­го исследования имеет творчество представителей Французского просвеще­ния - Шарля Луи де Монтескье и Жан-Жака Руссо.

Ш.Л. де Монтескьё в таких философско-правовых произведения, как «Персидские письма» (1721 г.), «Размышления о причинах величия и паде­ния римлян» (1734 г.), «О духе законов» (1748 г.), «Защита «О духе законов» (1750 г.), раскрывая особенности жизни общества, пришел к выводу, что дей­ствующие в нем законы отличны от природных и соотносятся только с духом каждого народа. Так же, как и Дж. Локк, развитие социума представлялось ему двухэтапным: если на первом этапе «дикости и варварства» царят есте­ственные законы, основанные на физическом состоянии людей, включающем и географические условия их проживания, то на втором этапе приоритет от­дается государственным законам, принятие которых напрямую зависит от природы и принципа государства. Таким образом, дух народа, появившийся в догосударственный период, определяет систему и существо положительного права в огосударствленном обществе.

Государство возникает в силу общественного договора только на опре­деленной стадии социума, когда в результате развития экономических отно­шений появляется частная собственность, заставляющая часть общества «от­бирать» имущество у другой - война за перераспределение имущественных благ. Для предотвращения гибели общества люди полагают необходимым со­здать государство, которое становится представителем воли и силы каждого из членов общества. Целью создаваемого государства становится примире­

ние общественных и частных противоречий, используя возможности госу­дарственного принуждения. Таким образом, государству отдается право на применение ретроспективной юридической ответственности по отношению к своим гражданам, совершим преступления, и в этом положении французский мыслитель был близок к позиции Дж. Локка и Т. Гоббса. Однако, в отличие от Т. Гоббса, полагавшего наличие у правителя позитивной и ретроспектив­ной ответственности только по отношению к естественным законам и избав­лявшего его от следования государственным законам, в то время как народ обладал всей полнотой статутной ответственности в отношении всех законов, и в первую очередь государственных, государь у Ш.Л. де Монтескьё обязы­вался в силу позитивной ответственности исполнять все законы, действую­щие в государстве и основанные на духе народа.

Для Ш.Л. де Монтескьё общественный договор, в отличие от англий­ских философов, представлял собой соглашение не между членами общества о создании государства, а основанную на духе народа договоренность о со­здании положительных (государственных) законов, регулирующих взаимные права и обязанности между обществом и правителем. Поэтому особое значе­ние приобретает вопрос, в интересах какой части общества принимаются эти законы, и какова природа и принципы создаваемого государства. В зависи­мости от существа духа народа им были выделены такие виды природы госу­дарства, как монархия, республика (демократическая и аристократическая формы) и деспотия, каждая из которых обладала собственным принципом правления, от существа которой зависело, по нашему убеждению, и существо статутной ответственности.

В случае признания народа сувереном (демократия) он обладает и по­зитивной, и ретроспективной ответственностью в полном объеме, становясь в «некоторых отношениях государем, а в некоторых отношениях - подданным. Государем он является только в силу голосований, коими изъявляет свою во­

лю»^[103]. Существо позитивной ответственности совпадает с принципом прав­ления - политической добродетелью, заключающейся в служении и любви по отношению к своему отечеству, то есть коллективное, а не индивидуальное благо является целью такого государства. Если в государстве верховная власть принадлежит определенной части общества, получившую ее в силу своего богатства, а следовательно, и знатности (аристократия), то главной ее задачей становится удержание власти путем исполнения позитивной ответ­ственности в виде соблюдения государственных законов, основанных на со­блюдении естественных прав подданных. Принципом такого правления объ­является умеренная добродетель.

Передача народом общей воли и общей силы только одной личности (монархия) означает требование позитивной ответственности, имеющей це­лью достижение и индивидуального, и общего блага. Поэтому принципом монархии является честь как самого правителя, так и его подданных, «каж­дый, думая преследовать свои личные интересы, по сути дела, стремится к общему благу»^[104][105]. Носителю верховной власти необходимо соблюдать не только естественные законы, но и основные законы государства, установлен­ные в результате акта соглашения между первыми королями и их подданны­ми на всенародных собраниях. В соответствии с этими законами права, га­рантированные государем отдельным сословным группам - дворянству, ли­цам духовного звания или населению городов, - признаются вечными, поэто­му позитивная ответственность монарха заключается в невозможности не только их изменения, но и отмены. В противном случае наступает ретроспек­тивная ответственность, выражающаяся в смене формы (природы) государ­ства, что означает свержение правителя. «Уничтожьте в монархии прерога-

тивы сеньоров, духовенства, дворянства и городов - и вы скоро получите в результате государство либо народное, либо деспотическое»¹⁰⁹.

Наихудшей формой государственно-правового развития является дес­потия, так как у нее отсутствует правовая основа в виде соглашения между правителем и обществом, корреспондирующим им взаимные права и обязан­ности, существо общественных отношений коррелируется с отношениями между господином и его рабами. Позитивная ответственность при такой при­роде правления отсутствует, так как ее принципом является только страх, ко­торый побуждает людей «к деятельности лишь надеждой на увеличение сво­их житейских удобств»^[106]. Правитель же, применяя ретроспективную ответ­ственность к своим гражданам в виде жестоких наказаний за малейшее непо­виновение его установлениям, имеющим целью достижение его личного бла­га, подавляет волю своих подданных. Но это приводит к обратному результа­ту: «человеческая природа будет постоянно возмущаться против деспотиче­ского правления», в результате чего возможно свержение власти диктатора.

Для реализации статутной юридической ответственности в республи­канской и монархических формах правления государственная власть должна быть распределена между различными государственными органами и долж­ностными лицами с целью обеспечения умеренности употребления власти. Только тогда, когда в государстве будет гарантирована безопасность граждан от произвола и злоупотребления власти, обеспечены их политические свобо­ды, только тогда будет реализована позитивная ответственность лиц, нахо­дящихся у власти. Таким образом, система сдержек и противовесов заключа­ется в контроле за деятельностью государственных органов, сословий и должностных лиц, наделенных законом властью, в результате чего реализу­ется позитивная ответственность в виде соблюдения основных государствен­ных законов. Единственной формой государства, где такое состояние невоз­можно, является деспотия.

Для верного понимания позитивной ответственности граждан государ­ства особую роль призвана решать свобода, либо принадлежащая им от при­роды (естественная свобода), либо получаемая ими при заключении обще­ственного договора уже от государства. Ш.Л. де Монтескьё полагал, что до- государственный этап развития социума был неоднороден в историческом плане и включал в себя период варварства, когда такие категории, как свобо­да и равенство, носили умозрительный характер и основывались на правах и обычаях дикарей, и период создания человеческого общежития как результат естественного стремления людей к коллективной жизни. В период уже обще­ственного развития из-за отсутствия законов, содержащих правила поведения в обществе и меры ретроспективной ответственности, свобода и равенство, как и позитивная ответственность, перестают существовать, их место зани­мает борьба за привилегии, собственность и др. блага. В государственном со­стоянии люди, объединяясь в единый организм, на всенародных собраниях принимают положительные законы с целью восстановления утраченных сво­боды и равенства, но не в их естественном виде, а в качестве политической свободы, понимаемой как право делать то, что дозволено законами. В поли­тической свободе содержалась теперь не только позитивная ответственность, но и ретроспективная, так как «если бы гражданин мог делать то, что этими законами запрещается, то у него не было бы свободы, поскольку то же самое могли бы делать и прочие граждане»^[107]. Поэтому политическая свобода вы­ступает как «безопасность гражданина, обеспечиваемая прежде всего нали­чием в государстве справедливых, уголовных законов», поэтому статутная юридическая ответственность, основанная на соотношении между свободой и законными государственными установлениями, может существовать только в монархиях и республиках. Только там право представляет собой обеспечи­тельную меру для свободы, так как исполнение позитивной ответственности со стороны властей обеспечивается системой сдержек и противовесов, реали­

зуемой при распределении власти на законодательную, исполнительную и судебную и равновесии правителя, аристократии и буржуазии как главных сил, действующих в государстве. Так, законодательная власть (должна в иде­але принадлежать народу или аристократии) несет положительную ответ­ственность в виде создания положительных законов, выражающих общую волю, под действие которых должны подпадать все. Позитивная ответствен­ность же исполнительной власти (вручается правителю или иным лицам, но не имеющим прямого отношения к законодательной власти) заключается в реализации принятых в интересах большинства законных установлений, при этом следует сразу отметить, что у этой ветви власти самая четко выражен­ная ретроспективная ответственность, так как она ограничена по самой своей природе. Задачей же судебной власти (в первую очередь, представителей буржуазии, но не богатых и не знатных) становится применение ретроспек­тивной ответственности к гражданам, преступившим закон. Таким образом, статутная юридическая ответственность в государстве обеспечивается всеми тремя ветвями власти одновременно

Другой представитель французского Просвещения - Жан Жак Руссо в своих работах «Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми» (1755 г.) и «Об общественном договоре, или Принципы по­литического права» («Об общественном договоре») (1762 г.) так же, как и другие представители естественно-договорной теории, рассуждал об обще­ственном договоре, ознаменовавшем переход от догосударственного состоя­ния жизни людей в гражданское, как об источнике возникновения статутной юридической ответственности.

Характеризуя естественное состояние жизни социума, Ж.-Ж. Руссо от­мечает, что на этой стадии существовали такие качества человеческой души, как «способность к совершенствованию, общественные добродетели и про­чие духовные свойства», которые можно охарактеризовать как начальные основания для позитивной ответственности индивида. Причина заключения общественного договора как добровольного акта о взаимных обязательствах,

содержащих основания как позитивной, так и ретроспективной ответствен­ности, кроется в исторической эволюции человеческого общества. Когда от естественного (физическое) неравенства, установленного природой и состо­ящего «в различии возраста, здоровья, телесных сил и умственных или ду­шевных качеств», человечество в результате развития разумных и нравствен­ных начал перешло к счастливой жизни в семье, продолжая» наслаждаться всей прелестью независимых отношений»^[108], тогда сложились предпосылки для развития «промышленности», а следовательно, для появления собствен­ности.

«Конкуренция и соперничество, с одной стороны, а с другой стороны - противоположность интересов и скрытое желание обогатиться за счет друго­го» приводят к возникновению неравенства между богатыми и бедными и потере счастливого состояния людей, основанного на сострадании к ближне­му и справедливости. «Погрязший в преступлениях и пороках и впавший в отчаяние род человеческий не мог уже ни вернуться назад, ни отказаться то сделанных им злосчастных приобретений»^[109]. В результате отсутствия при­знанных установлений, наказывающих за неправомерное поведение, обще­ство «само приводит себя на край гибели», поэтому единственным спасением становится установление правомерной власти магистратуры, способной со­здать позитивные законы, содержащие в себе жесткие меры ретроспективной ответственности в виде наказания в целях воспитания граждан в необходи­мости соблюдения позитивной ответственности.

Таким образом, по мнению Ж.Ж. Руссо, должна возникать идеальная ассоциация (магистратура), представляющая собой «условное коллективное Целое, состоящее из стольких членов, сколько голосов насчитывает общее собрание... юридическое лицо, бывшее ранее... Гражданскою общиной», а

теперь называемое «Республикою, или Политическим организмом: его члены называют этот Политический организм - Государством, когда он пассивен; Сувереном, когда он активен; Державою при сопоставлении его с ему подоб­ными»^[110]. Такой Политический организм обладает позитивной ответственно­стью в виде обязательства «защищать и ограждать всею общею силою лич­ность и имущество каждого из членов ассоциации и благодаря которой каж­дый, соединяясь со всеми, подчиняется, однако, только самому себе и остает­ся столь же свободным, как и прежде»^[111].

Взаимные обязательства между членами ассоциации (народом) и Суве­реном (Политическим организмом) «прописаны» в общественном договоре, заключенном посредством добровольного «полного отчуждения каждого из членов ассоциации всех его прав в пользу всей общины» в целях обеспечения принципов свободы (замены естественной свободы, основанной на физиче­ском превосходстве, на гражданскую и моральную свободу, означающей по­зитивную ответственность в виде соблюдения законов), равенства (замены естественного равенства юридическим) и справедливости (статутная юриди­ческая ответственность, состоящая из позитивной (необходимость следова­ния статьям общественного договора) и ретроспективной (наказание за пре­ступления). Подобный акт ассоциации содержит взаимные обязательства всего народа в целом и каждого индивида в отдельности, поэтому в результа­те его заключения народ в лице составляющих его граждан получает право применения мер ретроспективной ответственности в виде контроля за дея­тельностью должностных лиц, облеченных по закону Суверена правитель­ствующей властью, участвуя в осуществлении верховной власти, а именно право на восстание в случае нарушения правительством государственных за­конов, основанных на принципах общественного договора. В свою очередь,

граждане, являясь подданными Государства, обязаны исполнять позитивную ответственность по соблюдению государственных законов, так, «если кто- либо откажется подчиниться общей воле, то он будет к этому принужден всем Организмом, а это означает не что иное, как то, что его силою принудят быть свободным». Таким образом, «каждый индивидуум, вступая в договор с самим собой, оказывается принявшим двоякое обязательство, как член суве­рена в отношении частных лиц и как член Государства по отношению к суве­рену»^[112].

Ж.Ж. Руссо так же, как и Дж. Локк, полагал, что власть суверена - народа не может быть ограничена или отчуждена, так как она представляет собой нравственный идеал объединенных в ассоциацию индивидов. Пози­тивная ответственность суверена заключается как раз в осознании сувереном долга перед создавшими его гражданами, добровольно принесшими в жертву часть своих права и свобод, и соотнесении этого долга с создаваемыми им государственными законами. Государство, таким образом, в естественно­правовой доктрине является не только юридическим лицом, но и моральной личностью, обязанной в силу общественного договора не только «не налагать на подданных никаких оков, если это бесполезно для общества. В обще­ственном договоре содержится нравственное основание взаимной ответ­ственности общего целого в лице суверена и составляющих его частей - граждан - их долга по отношению друг к другу, поэтому «спрашивать, до ка­кого предела простираются взаимные права суверена и граждан, это значит спрашивать, до какого предела последние могут обязывать самих себя, каж­дый по отношению ко всем и все по отношению к каждому»^[113].

Однако должностные лица государства, осуществляющие исполни­тельную власть, или депутаты законодательного органа - комиссары от наро­да, создающие законы, по мнению мыслителя, не являются Сувереном, по­этому «всякий закон, который народ не ратифицировал самовольно, недей­

ствителен; это даже не закон»¹¹⁸. В целях предотвращения деспотичного правления, нарушающего общественный договор, и во исполнение мер ре­троспективной ответственности по отношению к правительствующим лицам, мыслитель предлагает созыв народных собраний, на повестку дня которых обязательно выносятся два основных вопроса - «Угодно ли суверену сохра­нить существующую форму правительства? И угодно ли народу оставить управление в руках тех, на которых оно теперь возложено?». Такие собрания, по умозаключению Ж.Ж. Руссо, могли предотвратить восстание народа как выражение меры ретроспективной ответственности по отношению к его ис­полнительным органам власти, нарушившим законные установления. Иде­альной формой такого государственного устройства является демократиче­ское государство с аристократической формой правления, хотя возможны и другие формы правления в виде республики или монархии, но при обяза­тельном сохранении демократической формы государства. Любая форма правления, по утверждению Ж.Ж. Руссо, зависит прежде всего от доброволь­ной воли народа, а во вторую очередь, как и по мнению Ш.Л. Монтескье, от географических условий его проживания (территории, климата, состояния почвы и др.). Признаком демократии служит принцип разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную, необходимый для передачи в качестве позитивной ответственности части полномочий по исполнению и контролю за исполнением воли народа как «частных дел» должностным ли­цам, ретроспективная ответственность которых заключается в возможности их смещения с занимаемой ими должности.

Оценивая наследие виднейших представителей французского просве­щения, следует подчеркнуть, что принцип разделения властей и состояние, при котором «одна власть останавливает другую», становится насущно необ­ходимым в целях предотвращения сосредоточения всей полноты власти в ру­ках одного лица, учреждения или сословия, ведущего к нарушению позитив­ной ответственности. В соответствии C данным положением лучше, если су­вереном признается народ, который обеспечивает политическую свободу, за­ключавшуюся в позитивной ответственности законодательной власти, созда­нии законов, отражающих интересы общей воли как компромисса всех со­словий, обеспечивающих защиту граждан. Власть единого целого над част­ными интересами подданных, в силу чего признается возможность законного ограничения свободы, получила свое конституционное закрепление в зако­нодательных актах Великой французской революции и Конституции США, а также послужила основой для немецкой философии права конца XVIII — начала XIX вв.

118

Там же.