§ 1. Контексты содержания и базовые установки правосознания

Рассмотрение правового сознания как формы общественного сознания заряду и в связи с другими формами общественного сознания) является тради- ионным для современной отечественной философской¹ и юридической тео- ии².

Наиболее показательны в этом плане следующие работы; Васильев А.М. Правовые катего- ии. Методологические аспекты разработки системы категорий теории права. M., 1976; Про- лемы общей теории права и государства И Под ред. В,С. Нерсесянца. M., 1999; Сырых В.М. Основы правоведения M., 1998, Фарбер И. Е. Правосознание как форма общественного с оз-

117 /нкциональном), так и в его содержательном аспекте. При этом под формой >авосознания понимаются такие его элементы (нормы, идеи, чувства, взгляды) стороны (идеология и психология, теоретическое и обыденно-практическое >знание), которые носят универсальный для всех форм общественного созна- м случае оно вторично по отношению к реальности права и является ее отра- ением; во втором случае оно должно быть понято как замысел права, тактической деятельности людей, как их основание. Содержание первого рода эдвластио научному познанию, как говорят, "непредвзятому взгляду со сторо­ні"; содержание второго рода может быть увидено и понято лишь самим пра­вым существом.

Еще раз следует напомнить, что речь здесь идет не о научной характери- гике действительности, несомненно принимаемой как эмпирический факт, а о илософской постановке вопроса об адекватном выражении природы и сущно- ги права, понимаемом как идеальный, теоретический факт.

При такой постановке вопроса по-иному предстает функциональная ха- актеристика правосознания. Понимание содержания правосознания как его редметной области логично ведет к интерпретации отражательной функции ак специфической формы познания, к трактовке регулятивной функции как акрепления коллективного опыта социальной жизни, к толкованию творческой функции как развития общественных отношений и системы права в целом по аконам и в соответствии с природой этих общественных отношении. Понима- іие же содержания правосознания как воплощения его природы логично ведет : характеристике отражательной функции как рефлексии, к характеристике ре- улятивной функции как организации общественных отношений по законам и в

См. об этом: Бержель Ж.-Л. Общая теория права. M., 2000; Малинова И.П. Философия пра- >а (от метафизики к герменевтике). Екатеринбург, 1995; Нерсесянц В.С. Философия права. И., 1997, Патнэм X. Философия сознания Избранные философские произведения. M., 1999, Философия, логика, язык M., 1987 и др

119 юответствии с природой самого правосознания, а творческой функции ■ как юздания правовых идеалов и их самодостаточного бытия.

Правосознание можно рассмотреть как единство рационального и ирра- іионального моментов’. Рациональность в правосознании выражена посредст- юм его логики. Логика определяет специфику правосознания в его сущности. 4ррациональность в правосознании есть непосредственное схватывание всякой іравовой ситуации в ее цельности. Особенности этого схватывания определя­ет специфику правосознания в его природе.

Еще раз подчеркнем: различия между формами общественного сознания їсоциально-духовной жизни по их структурно-функциональным параметрам ιe могут быть настолько существенными, чтобы позволить нам усмотреть их сачественную определенность.

Для понимания природы правосознания принципиально важно выделить :войственные только ему базовые установки. Под базовыми установками мы юнимаем те его свойства, которые в своем сочетании отражают качественную юобенность, отличенность правосознания. В них сконцентрирован и общий духовный настрой, устремленность, интенция правового существа, и интеллек- уально-культурные парадигмы постижения и выражения реальности, и регуля- 'ивно-оценочный строй правосознания. Они являют собой смыслообразующий саркас правосознания, те синтетические (интеллектуальные и чувственные) со- Понятие иррационального, противопоставленное понятию рационального, отнюдь не пере­крывается чувственным моментом в правосознании, а указывает на иной, наряду с рацио­нальным, тип отвлеченного мышления.

120 ггояния правового существа, на фоне и в рамках которых только и возможно оворить о собственном, характерном содержании правосознания в его, так ска- ать, очищенном от эмпирического содержания виде.

К базовым установкам правосознания мы относим негативность и фор­мальность. Данные характеристики непосредственно выражают универсаль- юсть права и правосознания. Это значит, что их обнаружение в других сферах г формах общественной жизни и сознания может свидетельствовать о вклю- іенности правосознания (и права) в воспроизводство этой жизни в целостности, j сочетании всех или ряда ее форм.

Признание негативности (негативной установленное™) правосознания означает, что механизм приведения правосознания в актуальное состояние свя- ;ан с появлением ситуаций, которые осознаются как неправовые. При этом как іеправовая, та или иная социальная ситуация воспринимается не в том смысле, гто она безразлична праву и не может быть отнесена к содержанию правовой кизни, а в том смысле, что она не обеспечена, не поддержана правом, не вызы­вает чувства права или воспринимается как нарушенная и даже, может быть, топранная, извращенная^[36].

В цен ностно-норматив ной плоскости, связанной с реализацией соображе- іий должного, представления о том, чего человек не должен делать, всегда на­много яснее и проще, чем представления о желательном поведении или отно- пении. По существу в обществе складывается гораздо более очевидный опыт эорьбы с социальной негативностью (бесчеловечностью, своекорыстием, без- эазличием и т.п.), чем опыт целенаправленного формирования позитивных, а гем более - совершенных отношений. Кстати, эта проблема фактически стояла в центре христианской идеологии и морали, поскольку именно первичность по-

121 іитивного опыта, позитивных ценностей представляет основную трудность для іеловека, пребывающего в социальности, в общении, в повседневных взаимо- іействиях; именно необходимость кардинальной переориентировки сложив- цихся со времен Древней Греции духовных и деятельных установок и состав­ила суть проповеди любви Христом, ее духовную новизну.

Привычный ход мысли связан с полаганием того, что общество развива­ется к праву, свободе, равенству из ситуаций их отсутствия. Но в такой интер- іретации негативность не может иметь никакой самостоятельной смысловой гагрузки. На самом деле негативность в правовом понимании есть нечто боль­нее, чем просто отсутствие определенных социальных состояний или действий. Эна имеет совершенно самостоятельное, очевидное и важное положительное :о держание. Во-первых, негативность в праве является показателем неразвито- лги, недостаточной организованности социальной реальности, свидетельством іарушенности меры во взаимоотношениях людей или социальных групп и, зна- іит, оказывается установленностью на развитие реальных социальных связей.

Негативность в праве не связана с критическим восприятием ситуаций и фактов как требующих совершенствования или не отвечающих нашим идеалам, соображениям о должном. Последнее характерно, скорее, для морали. Но она связана и с организацией социал ьно-духовной реальности в целом, и с конст­руированием конкретных ситуаций. Негативность правосознания ограничена реальными отношениями и действиями, тогда как, например, негативность мо­рального сознания может быть понята только в контексте принципиальной про- гивопоставленности должного и реальности^[37]. В праве происходит селекция не­гативности как условия организации и защиты общественных отношений; в

122 морали осуществляется селекция человечности, "оседающей" в идеалах, совес­ти, долге и т.п.

Установка на восстановление справедливости, равенства и пр. сопряжена с опасностью исказить суть правовой установленности и подменить право мо­ралью. В своем же подлинном смысле право движимо задачей устранения не­справедливости, неравенства, бесправия и т.п. Все, что выходит за пределы этой собственно правовой задачи (а значит, и за пределы реальных возможно­стей права), лишь свидетельствует о крепкой практической связанности всех форм регулирования социальных отношений.

Правосознание негативно по своей установленности, потому что направ­лено на восстановление того или иного правового отношения, права в целом, а не связано с реальностью, "долженствующей быть в принципе". Когда все в по­рядке, правосознание безмолвствует.

К сказанному о негативной установленности правосознания следует сде­лать важное, на наш взгляд, добавление, вернее - наметить одно из перспектив­ных направлений исследования природы права в рамках как философии права, так и юридической науки. Речь идет о факторе ресентимента в социальной жизни общества, исследованном на социально-философском уровне, в частно­сти, Ф.

¹См.: Ницше Ф. К генеалогии морали Соч в 2-х ττ., τ.2. M., 1990; ШелерМ. Ресентимент в структуре моралей. СПб., 1999, Фрейд 3. "Я" и "Оно". Труды разных лет. Книга I Тбилиси,

1991. '

123 ;ти превращенными или мнимыми ценностями, вырабатывает негативное от- юшение к тем ценностям, которые нельзя осуществить непосредственным и щекватным образом. В широком смысле, ресентимент может быть понят как даспространенная в обществе идейно-чувственная установка на неприятие и іротивоборство желаемым ценностям, таким как богатство, власть, собствен- юсть, свобода и пр., как установка на компенсацию невозможных ценностей и действий суррогатами, формальными аналогами, культивацией освобожденно- :ти от стремления к позитивным ценностям. Многие исследователи согласны друг с другом в том, что ресентиментные настроения значительно усилились в :овременном обществе, что свидетельствует если не о его кризисе, то о сущест­венной переоценке общепризнанных и совсем недавно незыблемых ценностей'.

Вообще феномен ресентимента весьма объемен по своим смысловым от­тенкам. Нас здесь интересует лишь то, что в нем выражена такая устойчивая негативная установленное™, сообщающая в целом социальным отношениям совершенно определенные свойства, которая способна найти компенсацию в тех или иных социальных формах, институтах, направлениях общественной жизни. Представляется, что институт права как раз и является наиболее естест­венным, простым и древним способом выражения ресентиментных установок в обществе, хотя, конечно, не только к этому сводится все многообразие зало­женных в феномене права потенций. В контексте сказанного становится акту­альной и проблема подлинности, вернее — принципиальной неподлинности права как способа бытия человека и общества, проблема внутренней несогласо­ванности морали и права, и как следствие - установка на их согласование. В со­временной социальной теории эта проблема обсуждается весьма активно^[38][39].

124

Таким образом, из характеристики негативности правосознания следует, [то право является наиболее элементарной формой социальной жизни челове- :а (а значит - исторически и эмпирически наиболее ранней социальной фор- іой). Негативность, обусловленная нехваткой, отсутствием или разрушением, io всех отношениях является более простым и естественным побудителем к юзданию механизмов организации социальной жизни.

C этой точки зрения, мораль является гораздо более сложной формой об- цественной жизни, т.к. движителем ее актуализации является позитивная уста- ювленность, т.е. ориентированность на то, что должно быть в реальности, но іринципиально с реальностью не совпадает (идеальное долженствование). Ha- іротив, должное в правовом смысле (нормативное долженствование) принци- шально совпадает с реальностью, может исчерпываться ею и, значит, может їьіть ограничено лишь оптимальной организацией.

Вторая базовая установка правосознания - установка на форму. Таковая >значнет, что необходимым и важным для правового существа является не само io себе некоторое отношение или действие, но отношения или действия, опре­деленным образом организованные, структурированные. Чтобы сказанное не логло быть понято как утверждение о том, будто только правовые отношения їли действия немыслимы вне формы, следует сделать уточнение относительно характеристик той формы, с установленностью на которую мы связываем по­нимание природы правосознания.

Во-первых, для правосознания существенна релевантная форма, т.е. нор­да, рутинно воспроизводимая в достаточно большом социально-временном щапазоне и множестве типичных ситуаций.

Во-вторых, для правосознания существенна форма, объективированная в хействии или отношении и являющаяся таким зримым шаблоном, который не Грансформация в современной цивилизации: постиндустриальное и постэкономическое об- дество//Вопросы философии. 2000. № 1, Хейзинга Й.Homo Iudens. В тени завтрашнего дня. И., 1992; ^lTyuifH-Pycoe A.E. Новый культурный ландшафт: постмодернизм или неоархаика? // вопросы философии. 1999 №4.

125 олько позволяет более легко и привычно реализовать конкретную задачу, но и вступать знаком (или символом) ее реализованности.

В-третьих, как следствие, для правосознания существенна самостоятель- іая по отношению к содержанию действия или отношения форма, в силу чего їй присуще самодовление, тяготение к внешности, к значительности видимого. Эго такая форма, которая содержит в себе не только средство, норму, но и цель і результат.

И, в-четвертых, речь должна идти об установленности на такую форму, которая представляет собой некий порядок организации, воспроизводства или ізменения некоторого отношения или конкретного действия. Порядок, соче- ающийся с внешностью формы, может быть понят как процедура. Если проце- іурньїй момент и не исчерпывает существа правовой формы, то, безусловно, гвляется его существеннейшим и отличительным свойством.

Из установленности на форму как на последовательность, согласован- юсть, целезависим ость и т.д. только и может быть понята правовая норматив- іость, природа правовой формы. Кстати, и в социально-философской, и в юри- щческой теории, как правило, зависимость между порядком и нормативностью юнимается иначе: из нормативности выводится упорядоченность¹.

По нашей мысли, сочетание этих двух базовых установок призвано отра- (ить специфику правосознания по его природе. Тому, почему именно они из­браны в указанном качестве, конечно же, можно найти рациональное обоснова- гае, которое, однако, вряд ли убедит кого-нибудь, если на то уже не будет келания. И, тем не менее, со сказанным трудно не согласиться по той причине, ідо оно интуитивно ясно самому правому существу. Таким образом, эти уста- іовки являются одновременно и базовыми формами самосознания правового

Такая позиция представлена, в частности, в следующих работах: Артемов В.М.Правопоря­док в современном российском обществе: концептуальные обоснования и инновации. M., 998; Кудрявцев Ю.В. Нормы права как социальная информация. M., 1981; Матузов И.И. Іраво в системе социальных норм // Правоведение. 1996. №2; Плахов ВД. Социальные нор-