§ 3. Классификация позитивной юридической ответственности органов исполнительной власти: ее функциональная составляющая

Вопросам видов и классификаций юридической ответственности в юридической литературе посвящено немало научных исследований, однако во многом этот вопрос остается до сих пор дискуссионным^[267].

тора диссертационной работы, прежде чем анализировать функциональную составляющую позитивной юридической ответственности, следует рассмот­реть классификацию ответственности в целом и особый ее вид - конституци­онную ответственность, так как именно она отражает специфику позитивной юридической ответственности органов исполнительной власти.

Основой классификации видов юридической ответственности является возможность деления ее по отраслевой принадлежности. Различие отрасле­вых видов ответственности обусловлено не столько особенностями предмета и метода регулирования общественных отношений, сколько характером пра­вонарушений и их последствиями^[268].

Дифференцируя ответственность, ее следует подразделять на следую­щие основные виды: конституционную, гражданско-правовую, уголовную, дисциплинарную, которая тесным образом связана с административной и финансовой, а также материальную, по нашему мнению, следует выделить и процессуальную ответственность, возникающую вследствие нарушения норм процессуального права.

Некоторые авторы в зависимости от статуса субъекта ответственности предлагают подразделять ее на коллективную и индивидуальную. Данная клас­сификация полностью поддерживается автором работы, так как особенности про­цессуального осуществления, наличие самостоятельного состава правонаруше­ния, имевшего место со стороны коллективных или индивидуального субъектов, закрепленного как в кодифицированных актах (Кодекс РФ об административных правонарушениях, Уголовный кодекс РФ), так и в самой Конституции РФ (например, ст. 117), дают нам основания обособлять такие виды ответственности, как коллективная или индивидуальная.

В зависимости от характера правонарушения, а также содержания санкции за совершенное правонарушение следует выделять такие виды юридической ответ­ственности, как карательно-штрафные.

Вместе с тем интенсивное развитие и принятие кодифицированных актов в сфере бюджетного, финансового, таможенного, налогового, а также банковского, валютного и иных правоотношений, позволило некоторым авторам (С .А. Боголю­бов, Б.В. Ефремов, М.В. Карасева, И.И. Кучерова, В.И. Романов и др.) высказы­ваться в пользу введения новых видов юридической ответственности. Однако ддя выделения таких видов юридической ответственности нет достаточных научных и правовых оснований, так как в сферах налогового, финансового, бюджетного, та­моженного и иных отношений государство использует меры традиционных (клас­сических) видов юридической ответственности, а именно: административной, уго­ловной, гражданско-правовой, имущественной. Кроме того, и в действующем рос­сийском законодательстве не встречаются такие понятия, как финансовая, налого­вая, таможенная и иные виды ответственности.

Актуальным и важным ддя нас является выделение и обоснование, а также включение в «список традиционных» видов юридической ответственности такого ее вида, как конституционная ответственность. Вместе с тем прихо­

дится говорить о неоднозначности и наличии трудностей при определении такого вида юридической ответственности, как конституционно-правовая.

Первые научные исследования, обосновывающие такой вид ответ­ственности, как конституционная, были разработаны Т.Д. Шоном, В.А.Виноградовым, Н.В.Витруком, Н.А.Бобровой, Н.М.Колосовой, В.О.Лучиным и многими другими. Выделение конституционной ответственно­сти в отдельный отраслевой вид осуществлено Т.Д. Шоном, который утверждает, что конституционно-правовая ответственность может быть реализована только особыми субъектами конституционной ответственности, обладающими власт­ными полномочиями (...) наступает в случаях, предусмотренных нормами кон­ституционного права, основанием наступления для которой служит нарушение как конституционных норм, так и норм уголовного законодательства^[269].

Однако нельзя согласиться с данным тезисом, выдвинутым Т.Д. Шо­ном, в части единства возможных правовых оснований конституционной и уголовной ответственности специализированных субъектов. По нашему мне­нию, следует различать политическую и уголовную ответственность, кото­рую могут понести субъекты в рамках конституционной ответственности при исполнении их полномочий. Различие между политической и уголовной от­ветственностью - не столько в содержании и объеме, сколько в форме ответ­ственности. По общему правилу, политическую ответственность определяют как ответственность за целесообразность или нецелесообразность, уголовную - за противоправность действий. Политическая ответственность, например, министра перед парламентом или Президентом выражается в его увольне­нии, уголовная - в предании его суду.

В то же время конституционно-правовую ответственность сложно от­делить от политической ответственности как разновидности социальной; так, отставка такого коллегиального органа исполнительной власти, как прави­тельство страны, одновременно является мерой и конституционной (вотум недоверия из-за недобросовестного исполнения возложенных на него функ­циональных обязанностей), и политической, если оно слагает полномочия в целях разрешения сложившегося в стране политического кризиса.

Весьма важную особенность конституционной ответственности отме­чает Н.В. Щербакова, указывая, что позитивная ответственность превалирует в конституционном праве, является ведущей, определяющей в сравнении с негативной юридической ответственностью. Вместе с тем размытый, некон­кретный характер позитивной ответственности в конституционном (государ­ственном) праве препятствует и наказанию должностных лиц, вовремя «не употребивших власть», допустивших ошибки в своей деятельности. Рас­плывчатость обязанностей высших должностных лиц, а также депутатов - представителей народа в парламенте - служит причиной слабой эффективно­сти нормативных актов, прежде всего законов. В известной мере просчет за­конодателя исправляется органами конституционного контроля и надзора, толкованием и пр.^[271].

Некоторые ученные определяют конституционно-правовую ответствен­ность как разновидность политической ответственности^[272], другие полагают,

что конституционно-правовая ответственность включает не только политиче­скую, но и морально-нравственную ответственность^[273]. По мнению автора диссер­тации, конституционная ответственность лежит в основе политической ответствен­ности, а поэтому нет необходимости увеличивать пределы конституционной ответ­ственности в ее сфере реализации. Нужно помнить, что в конституционной ответ­ственности одним из главных критериев разграничения служат основания ее наступления.

Принято считать, что в основе политической ответственности лежит консти­туционная ответственность, однако вместе с тем она является отдельным, обособ­ленным видом ответственности, то есть наступление конституционной ответствен­ности зачастую связано с проявлением меры политической ответственности.

Определяясь в вопросе разграничения конституционной и политической от­ветственности, необходимо согласиться с характеристикой политической ответ­ственности, выдвинутой Н.М.Колосовой, согласно которой «политическая ответ­ственность - это ответственность за ненаддежащую реализацию тех властных пол­номочий, которые те или иные лица получили от народа как единственного ис­точника власти. Мерой политической ответственности будет отстранение от вла­сти тех лиц, кто не должным образом осуществлял свои функции, но в их действи­ях нет признаков состава конституционного деликта. В противном случае речь должна идти не о политической, а о конституционной ответственности»^[274].

Вместе с тем, определяя конституционно-правовую ответственность как от­дельный и самостоятельный вид юридической ответственности, мы подтверждаем возможность применения государственного принуждения в виде санкций. Так, В.А. Виноградов использует категории «конституционно-правовые санкции» и «меры конституционной ответственности» как тождественные понятия, что явля­

ется более рациональным подходом, так как в классическом понимании в юриди­ческой литературе «санкция» подразумевается критерием государственного при­нуждения карательно-штрафного характера. Например, отставка председателя Правительства РФ по решению Президента РФ влечет за собой отставку Прави­тельства РФ в полном составе, что, по сути, представляет собой меру не конститу­ционно-правовой ответственности, а только политической ответственности как для всех членов Правительства, так и для Председателя Правительства РФ при условии отсутствия в его действиях признаков состава конституционного де­ликта.

Таким образом, применение мер конституционной ответственности есть реализация мер государственного принуждения, то есть некие правовые лишения или неблагоприятные последствия принудительного характера, ис­пытываемые субъектом конституционной ответственности. При применении конституционной, а не политической ответственности, разговор должен идти о нарушении юридических норм, без чего невозможна реализация мер консти­туционной ответственности.

На основании такой точки зрения вопрос об ответственности феде­ральных государственных органов исполнительной власти, выраженной в институте отставки Правительства Российской Федерации, может решаться одновременно с двух позиций. C одной стороны, неправомерное поведение Председателя Правительства РФ повлечет его отставку, то есть непосред­ственно к главе Правительства будут применены меры конституционной от­ветственности, с другой стороны - министры также будут вынуждены ли­шиться своих постов, с тем только отличием, что понесут неблагоприятные последствия принудительного характера за свое «безвиновное поведение». В этой ситуации сложно говорить и о мерах юридической ответственности каждого министра, так как они несут ответственность политическую. Как было отмечено в предыдущем параграфе диссертации, одним из особых принципов позитивной юридической ответственности является принцип от­сутствия виновного поведения; на данном примере мы явно видим проявле­ние позитивного характера юридической ответственности.

275

Там же. С. 63.

C другой стороны, Правительство РФ может нести конституционную ответственность в соответствии с положениями ст. 117 Конституции РФ, а именно: повторный вотум недоверия со стороны Государственной Думы Фе­дерального Собрания Российской Федерации влечет за собой либо принятие решения о роспуске Правительства РФ или роспуске Государственной Думы Президентом РФ. В связи с этим, учитывая тот факт, что Президента РФ и Государственную Думу выбирает народ путем непосредственной демокра­тии, возможно вести речь о косвенной ответственности Правительства РФ перед народом.

На основании вышеизложенного отставка Правительства РФ может яв­ляться, с одной стороны, мерой конституционной ответственности, с другой - мерой политической ответственности, а также неблагоприятной мерой воз­действия за «безвиновное поведение» того или иного члена Правительства РФ, то есть ответственностью одних субъектов за действия других. В данной ситуации определиться с наличием или отсутствием различий в каждом кон­кретном случае очень затруднительно с учетом того, что отставку Правительства РФ признать мерой конституционно-правовой ответственности, на наш взгляд, весьма затруднительно, так как в законодательстве не закреплен соответству­ющий конституционный состав или деликт.

Рассматривая структуру, а также содержание и специфические особенно­сти конституционной ответственности, необходимо обратить внимание на ее

сущность, которая, как верно определяет Т.Д. Зражевская, состоит в реализации системы сдержек и противовесов как гарантии предотвращения узурпации госу­дарственной власти в одних руках, ддя чего и устанавливается система мер ретро­спективной конституционно-правовой ответственности. Таким образом, негатив­ные юридические последствия наступят при нарушении принципа разделения вла­стей в целях «приоритетности защиты важнейших отношений (...) в виде воз­можности наступления неблагоприятных последствий ддя субъектов конституци­онного права, нарушивших (или стремящихся нарушить) нормы конституционного законодательства»^[275].

В юридической литературе большинство авторов придерживаются следую­щих позиций в отношении формулировок определения видов ответственности. Так, одни авторы (Боброва Н.А., Зржевская Т.Д., Зиновьев А.В., Лучин В.О., Витрук Н.В, Страшун Б.А и др.) полагают, что существует разница между категориями «конституционно-правовая ответственность» и «конституционная ответствен­ность», при этом первая по содержанию шире второй^[276]. Доказательством этого факта может служить, по мнению В.О.Лучина, то, что конституционная ответ­ственность наступает только в соответствии с нормами Конституции и федераль­ных конституционных законов, в то время как конституционно-правовая ответ­ственность, представляя собой институт конституционного права, наступает за нарушение конституционного законодательства в целом^[277]. Автор диссертацион­ного исследования разделяет вторую точку зрения, высказываемую в трудах С.А. Авакьяна, Д.Т. Шона, О.Е. Кутафина, Н.М. Колосовой и др. и заключающуюся в том, что конституционно-правовая ответственность или конституционная ответ­ственность связана с применением всех источников конституционного права^[278].

О.Е. Кутафин отмечал, что конституционная ответственность представляет собой составную конституционно-правовой ответственности^[279].

Бесспорно, целями конституционной ответственности являются: обес­печение верховенства и высшей юридической силы Конституции РФ, ее пря­мого действия на всей территории государства, а также охрана и защита та­кого действия. Основная цель конституционной ответственности, как верно считает Н.В. Витрук, состоит в поддержании конституционности как особого режима в правовой жизни общества и государства. Достижение указанной цели осуществляется путем решения задач охраны и защиты основ конститу­ционного строя, фундаментальных ценностей, которые закреплены в Консти­туции РФ и конституционном законодательстве России^[280].

Сейчас в юридической науке не осталось сомнений в существовании такого вида юридической ответственности, как конституционная, хотя долгое время от­сутствовало даже само понятие конституционной ответственности^[281]. Конститу­ционная ответственность стала признаваться самостоятельным видом в ре­зультате развития прежде всего конституционного законодательства, системы конституционных санкций и выявления специфики их применения. Вместе C тем смело можно утверждать, что отраслевые виды юридической ответственности находятся в постоянном развитии, и, соответственно, возможно вести речь о таком подвиде конституционной ответственности, как парламентская ответственность. По нашему мнению, такая ответственность так же, как и конституционная ответ­ственность, включает в себя такие институты и субинституты права, как «основа­ния наступления ответственности», «субъекты», «особенности юридической при­роды поведения субъектов», «механизм реализации», «характер конституционных предписаний». Их наличие позволяет отнести парламентскую ответственность к одному из видов юридической ответственности - конституционной.

Вместе с тем следует признать, что вопрос о классификации видов и на сего­дняшний день остается дискуссионным^[282]. В самой же системе юридической от­ветственности принято различать несколько уровней: 1) юридическая ответствен­ность в целом; 2) отраслевая юридическая ответственность, в том числе и консти­туционная ответственность; 3) ответственность на уровне правового института (по нашему мнению, в рамках институционального подхода, который был нами выше обозначен, возможно вести речь о парламентской ответственности Правительства РФ); 4) ответственность на уровне нормы права^[283]; 5) ретроспективная ответствен­ность как мера, выраженная в санкции нормы права^[284]. Последний уровень, на наш взгляд, является достаточно спорной позицией, так как норма права не всегда со­держит санкцию, кроме того, ддя многих отраслей права санкция не является необ­ходимым критерием наступления ответственности, как в случае с Правительством, которое слагает с себя полномочия перед вновь избранным Президентом РФ. Более того, индивид несет ответственность за соблюдение нормы права в целом, а не от­дельных элементов нормы права, а именно санкции, как предлагается В.С. Ena- нешниковым.

Мы полагаем, что существует отдельный вид конституционной ответствен­ности в виде парламентской ответственности, наравне с президентской ответствен­ностью; ответственностью исполнительных органов власти; избирательной ответ­ственностью; муниципальной ответственностью. Все перечисленное является не отдельными видами статутной юридической ответственности, а лишь подвидами

конституционной ответственности. В юридической литературе^[285] неоднократно ставился и рассматривался вопрос о выделении новых видов юридической ответ­ственности, а также дискутируется вопрос о классификации юридической ответ­ственности на уровне отраслевого вида. Все эти предложения о выделении новых видов ответственности заслуживают меньшего или большего внимания, с некото­рыми из них возможно согласиться, но не в полной мере. В то же время есть осно­вания говорить о классификации юридической ответственности на отраслевом уровне. Это обусловливается тем, что в такой классификации «отраслевой вид по отношению к выделяемым внутри него элементам будет выступать как система, а его составляющие - элементами этой системы»^[286].

Автором диссертации полностью разделяется мнение Д.А. Липинского, од­ного из авторов, работающего над проблемой юридической ответственности, кото­рый пишет, что для классификации на уровне вида более всего подходит характе­ристика предмета (объекта), то есть тех общественных отношений, которые охра­няются и регулируются определенным видом юридической ответственности. В от­личие от классификаций более высокого порядка эта классификация будет более обширной и детализированной. Выделенные элементы будут выступать не само­

стоятельными видами, а подвидами определенного вида юридической ответствен­ности^[287].

В свою очередь, Ж.И. Овсепян в исследовании, посвященном юридической ответственности^[288], подтверждает тезис о том, что в процессе дифференциации юридической ответственности в пределах каждого вида возможно дальнейшее де­ление по видовой принадлежности отраслевых норм об ответственности тем или иным институтам, субинститутам и нормативно-правовым массивам соответству­ющей отрасли права.

В анализе разнообразных точек зрения при обосновании указанных проблем научной доктрины парламентской ответственности и выделении ее как подвида конституционной ответственности мы видим подтверждение правильности тезиса о необходимости рассматривать позитивную ответственность исполнительных ор­ганов власти, в том числе и российского парламента. Выделение в научной теории и юридической практике нового подвида или формы конституционной ответствен­ности возможно и посредством ее идентификации с соответствующей отраслью законодательства. Кроме того, более четкое правовое деление на подвиды парла­ментской ответственности возможно посредством трех дополнительных критери­ев: во-первых, особым субъектным составом, характерным только для парламент­ской ответственности; во-вторых, особыми процедурами и механизмом реализации норм права в отношении субъекта парламентской ответственности; в-третьих, необходимостью фиксации в нормах Конституции РФ парламентской ответствен­ности. Таким образом, к основаниям парламентской ответственности можно при­менить все критерии, характеризующие любой вид юридической ответственности, а именно: «особый состав правонарушений, имеющих оригинальные признаки круга их объектов, субъектов, содержания, объективной и субъективной стороны; особый предмет принудительного обеспечения (охранительного) воздействия пар­ламентской ответственности (нарушение политических норм - это по нашему мне­нию) и юридических норм, в первую очередь норм Конституции РФ; специфиче­

ский источник закрепления конституционных санкций - к таким относятся Консти­туция и иные источники конституционного права как автономной отрасли»^[289].

Классификацию юридической ответственности возможно проводить по раз­личным основаниям: 1) по отношению к структуре системы права можно выделить статутную юридическую ответственность как системную; отраслевую юридиче­скую ответственность (общепринятая классификация); и на уровне подвида юри­дической ответственности; 2) по различным критериям дифференциации юридиче­ской ответственности: функциональный, целевой, субъективный, субъектный; 3) в зависимости от характера принуждения и вида применяемых мер; 4) в зависимости от вида правоотношений, в зависимости от субъектов, ее применяющих, и тд^[290].

Взятые нами за основу теории дифференциации юридической ответственно­сти будут далее проанализированы с позиции выделения самостоятельного подви­да конституционной ответственности - парламентской по ряду основных и допол­нительных признаков: так, у Р.Л. Хачатурова и Д.А. Липинского критерием основ­ной классификации служит дифференциация по отраслевой принадлежности, а к дополнительным признакам относятся: кодификация данных правоотношений и закрепление ответственности в нормативном правовом акте, особенности процес­суального осуществления, наличие самостоятельного правонарушения или объекта правонарушения, а также вид неблагоприятных последствий, установленных госу­дарством дня виновного субъекта^[291].

С.Н. Кожевников и А.Ф.Черданцев выдвигали критерии в зависимости от субъектного состава, а также, по их мнению, дополнительными критериями видов ответственности выступали сами виды правоотношений - охранительные и регу­лятивные^[292]; О.Э. Лейст выдвинул основным критерием «содержание санкций, ко-

торые применяются за правонарушение. Поскольку выраженный в санкции,- про­должает О.Э. Лейст, - способ охраны правопорядка предопределяет порядок ее применения, реализации, основным делением видов ответственности, как и санк­ций, является деление на правовосстановительную и штрафную»^[293]. Дополнитель­ных признаков данный исследователь не выделял. Несколько иначе к дифференци­ации ответственности подходил Н.В. Витрук, выделяя в качестве основного крите­рия закон или нормативный акт, так как он полагал, что не может быть юридиче­ской ответственности вне «законов государства и не в соответствии с законами государства»^[294], в качестве дополнительного классифицирующего критерия указы­вая цели ответственности.

Продолжая разговор о проблемах применения санкций, следует, прежде всего, оговориться, что парламентская ответственность выражается, как правило, в конкретных мерах, применяемых к данному субъекту, в юридической литературе зачастую называемых «санкциями». Мера парламентской ответственности всегда выступает мерой государственного принуждения со стороны компетентных субъ­ектов и носит принудительно-распорядительный характер. Но такое положение вещей существовало не всегда. В советский период меры конституционного (госу­дарственного) принуждения и применение санкций в конституционно-правовой (государственной) ответственности отождествлялись. В современный же период взгляды ученых на этот вопрос разошлись. Так, например, А.А. Кондрашев пишет, что Конституция РФ устанавливает ретроспективную ответственность в виде: от­ставки по решению Президента РФ (ч. 2. ст. 117); выражения недоверия Государ­ственной Думой (ч. 3. ст. 117) и отказа в доверии Правительству (ч. 4 ст. 117). Для двух последних видов конституционной ответственности Президент РФ принимает решение об отставке Правительства РФ^[295].

К авторам, которые указывают на необходимость отделения санкции кон­ституционно-правовой ответственности от иных мер конституционно-правового воздействия и теоретические выкладки которых исходят из понимания того, что «конституционно-правовая санкция» шире, чем «мера (санкция) конституционно­правовой ответственности», относятся: Авакьян С.А., Халфина P.O., Самощенко И.С., Фарукшин М.Х., Липинский Д.А., Боброва Н.А., Зржевская Т.Д., Шон Д.Т., Хачатуров Л.Н., Лейст О.Э. и некоторые другие^[296]. К другим, которые справедливо указывают на необходимость считать все меры «конституционно-охранительного воздействия» санкциями конституционно-правовой ответственности, можно отне­сти: Виноградова В.А., Колосову Н.М., Лучина В.О., Колюшина Е.И., Кондрашова А.А., Сергеева А.А.^[297] и ряд других ученых, которые изучают проблемы ответ­ственности, в том числе и санкций, уже в постсоветский период, после принятия Конституции 1993 г.

Существование в науке двух кардинально противоположных позиций в применении санкций говорит о неоднородности конституционно-правовых мер (санкций), применяемых к тем или иным субъектам. Субъективные элементы по­зитивной ответственности неразрывно связаны с мотивацией положитель­

ных, общественно полезных, правомерных поступков. Позитивная ответ­ственность играет главную роль при обстоятельствах, когда требуется актив­ное поведение субъекта.

На основе анализа конституционно-правовых мер (санкции), содержащихся в нормативных правовых актах, а также изученной литературы по данному вопро­су и исходя из особенностей парламентской ответственности, попытаемся выдви­нуть разработанную мною классификацию видов санкций, применимых к парла­ментской ответственности Правительства, не претендуя, однако, на ее бесспор­ность и окончательность.

Таким образом, автором диссертации разработана классификация видов санкций, применимых к парламентской ответственности, в частности к органам исполнительной власти в целом, которая выглядит следующим образом:

1) неудовлетворительная оценка деятельности органов исполнительной власти или всего Правительства РФ со стороны разнообразных субъектов конституционного права (в первую очередь - Государственной Думы), то есть по результатам ежегодного отчета о результатах деятельности Прави­тельства РФ или того или иного органа исполнительной власти;

2) освобождение от должности председателя Правительства РФ, от­ставка Правительства в целом или отдельных его членов (норма ч. 4 ст. 117 Конституции РФ);

3) выражение недоверия Правительству РФ со стороны Государствен­ной Думы;

4) отказ Правительству РФ в доверии со стороны Государственной Думы;

5) отмена или приостановление действия правовых актов, изданных Правительством РФ;

6) принудительное исполнение конституционной обязанности.

При этом следует отметить, что оценка любого вида юридической ответ­ственности может быть либо в виде одобрения, то есть оценивается положительно, либо в виде порицания с применением разного рода санкций, включающих и мо­ральное осуждение, то есть оценивается отрицательно. Поэтому нельзя вести речь

об ответственности как сугубо репрессивном процессе, направленном лишь на наказание (осуждение), так как понятие статутной юридической ответственности включает в себя как позитивную, так и ретроспективную юридическую ответ­ственность, при этом позитивная допускает и последствия положительного (пози­тивного) характера в виде оправдания, одобрения, поощрения.

Таким образом, автор диссертации считает, что классификация позитивной юридической ответственности органов исполнительной власти тесным образом связана с классификацией конституционно-правовой ответственности. На основе этого концептуального постулата автором была разработана классификация пози­тивной юридической ответственности посредством классификации санкций, при­меняемых к органам исполнительной власти в России.

Обратимся теперь к функциональной составляющей позитивной юридиче­ской ответственности. Ее анализ неразрывно связан с функциями юридической от­ветственности вообще и функциями позитивной ответственности, в частности. В учебной и научной юридической литературе выделяют такие функции права, как регулятивно-статическая функция, заключающаяся в регламентации в нормах пра­ва общественных отношений; регулятивно-динамическая функция как правовое обеспечение процесса правовой динамики; охранительная, выраженная в обеспе­чении правопорядка, и воспитательная - предотвращение правонарушений путем правового воспитания^[298]. Все эти функции права в целом помогают обеспечи­вать в том числе и функции юридической ответственности, в частности, по­зитивная ответственность проявляется в превентивной и восстановительной функциях статутной юридической ответственности, которая представляется составной частью охранительной функции права. Поэтому можно утверждать, что функции статутной юридической ответственности соотносятся с правовыми функциями, как часть соотносится с целым. Как верно подчеркивает Т.Н. Радь- ко, юридическая ответственность представляет собой «общую форму реализа­

ции социальных функций права»^[299]. Автор диссертации разделяет определение функций позитивной ответственности, данное Е.С. Носковой, которая характе­ризует их как определяемые сущностью и социальным назначением основные направления воздействия позитивной юридической ответственности на пове­дение ее субъектов^[300].

Позитивная юридическая ответственность как составная часть единой ста­тутной ответственности впервые была отмечена в работах Е.В. Черных, который отмечает, что она «является образцом (конструкцией, моделью) ответственно­го и должного поведения, изложенного в нормах права»^[301]. По мнению А.С. Мордовца, позитивной юридической ответственности принадлежит «стиму- лятивно-регулятивная функция»^[302], а по О.Э. Лейсту - еще и конститутивная, функциональная и персональная функции^[303]. Р.Л. Хачатуров и Д.А. Липинский обращают внимание на тот аспект, что регулятивная функция позитивной от­ветственности призвана урегулировать общественные отношения таким об­разом, чтобы, во-первых, субъектами конституционной ответственности при­знавались, соблюдались и защищались права и свободы человека и гражда­нина; во-вторых, соблюдались и защищались народовластие, верховенство Конституции РФ^[304].

Одним из первых в юридической литературе определяет функциональную составляющую позитивной ответственности С.А. Комаров. Он пишет о том, что законодательство давно и широко использует особое понятие ответственности, выражающее не столько охранительную, сколько творческие, созидательные

функции государства. Ответственность органов государственной власти наибо­лее подходит под это определение. Такая ответственность как правовая катего­рия выражает не только верховенство государственных органов, отчетность пе­ред ними соответствующих органов, но и право избирателей осуществлять руко­водство ими и требовать отчета^[305]. Автор выделяет функциональную ответствен­ность дня обозначения части функций какого-либо органа, на выполнение кото­рых обращается особое внимание, поскольку она определяет круг социально важных дел, относящихся к ведению какого-либо органа, наделяет его правомо­чиями, необходимыми дня достижения этих целей^[306].

На наш взгляд, функциональная ответственность присуща именно пози­тивной стороне юридической ответственности, так как раскрывает творческий потенциал работы органа государства, связана напрямую с государственным управлением и конституционно-правовой ответственностью. Сегодня особенно актуальна функциональная позитивная ответственность, так как в системе госу­дарственного управления возросли требования к инициативной и эффективной деятельности государственного органа, от него требуется отчет не только за под­законность, но и за целесообразность и результативность своей деятельности.

Близкую, но несколько иную позицию выражает О.Э. Лейст, который выделяет такие виды юридической ответственности, как «конститутивную», функциональную, персональную и ретроспективную»^[307], в то же время отка­зывая, как мы уже отмечали, в существовании позитивной ответственности. Под «конститутивной» ответственностью он понимает подотчетность и под­контрольность деятельности одних органов, например, исполнительных ор­ганов власти, иным, например, представительным. В то время как функцио­нальная ответственность представляет собой обязанность исполнения опре­деленных функций, в силу чего она тесно связана с персональной ответ­

ственностью, которая, в свою очередь, связана с ретроспективной, ибо без ясного определения обязанностей невозможно привлечение к ответственно­сти лиц, виновных в волоките и иных правонарушениях. В отличие от этих видов ответственности как ответственности коллективных субъектов персо­нальная ответственность носит личный характер^[308]. Очевидно, что выделен­ные О.Э. JI ей стом формы ответственности, за исключением ретроспектив­ной, по сути являются социальной ответственностью в ее позитивном содер­жании.

С.А. Комаров пошел дальше в теоретических рассуждениях об ответ­ственности. Он классифицирует именно позитивную юридическую ответ­ственность, подразделяя ее на конституционную (конститутивную), связан­ную с возможностью применения юридических санкций и обязанностью от­читываться перед соответствующим органом; функциональную, определяю­щую круг социально важных дел, относящихся к ведению какого-либо орга­на, наделяя его правомочиями, необходимыми для достижения этих целей; и персональную, которая означает точную определенность круга дел работника, порученных ему операций, заданий и практических работ^[309].

Таким образом, основываясь на общетеоретических концепциях и точ­ках зрения, высказанных в юридической литературе на классификацию пози­тивной юридической ответственности, автор диссертационной работы счита­ет необходимым развить данную классификацию применительно к органам исполнительной власти в Российской Федерации, раскрывая ее функцио­нальную составляющую, о чем и пойдет речь в следующем параграфе.