<<
>>

Идеи М.А. Бакунина о социальном регулировании в безгосударственном обществе

М.А. Бакунин в своем творчестве последовательно отстаивал идею уничтожения государства и юридического права, не только выдвигал идею безгосударственного существования общества, но и предлагал различные варианты ее реализации.

Переход к новым основам организации жизни социума предполагал принципиально иной подход к регулированию отношений между индивидами и их объединениями. Как указывалось выше, М.А. Бакунин различал право юридическое, имеющее форму закона, и право общечеловеческое, строящееся на принципах равенства, свободы и справедливости. Используемые государством социальные регуляторы рассматривались им как неправовое явление. Обратимся к вопросу о том,

какое выражение общечеловеческое право должно было получить в условиях антиэтатистской федерации.

Мыслитель задавался вопросом, как сделать все потребности людей в обществе солидарными, как соотнести материальные и социальные интересы каждого члена общества с человеческими обязанностями. Для достижения этой цели он видел только одно средство: «разрушьте все несправедливые учреждения; установите всеобщее экономическое и социальное равенство, и на этом фундаменте возникнет свобода, нравственность, гуманная солидарность всех людей»[638].

Государственная централизация (антиподом которой выступает федерализм) предполагает в том числе детальную правовую регламентацию всех сторон общественного взаимодействия. Нормы права, мораль, обычаи, традиции - все эти социальные регуляторы обеспечивают «несвободу» человека, оправдывают существование государства и его право угнетать народ. «До сих пор вся история человечества, - писал М.А. Бакунин, - была постоянным и кровавым жертвоприношением миллионов бедных человеческих существ в часть какой-нибудь безжалостной отвлеченности, Бога, отечества, государственной власти, национальной чести, исторических и юридических прав общественной свободы и благосостояния»[639].

Политическая организация, управление и законодательство - это три вещи, которые независимо от того, исходят ли они от воли государя, являются результатом парламентского голосования, всегда оказываются «роковыми и враждебными свободе большинства», вследствие самого того факта, что они накладывают на человека систему внешних деспотических законов»[640]. Юридическое право, как и теологию, метафизику и политику, философ называл вещами, открытыми метафизическим путем, одинаково

неудобоваримыми для ума, опирающимися на «лживые и пагубные отвлеченности»[641].

В письме к своему другу Г. Гервегу (Берлин, август 1848 г.) М.А. Бакунин писал о своем неверии в законодательство и конституцию[642]. Народу нужна свобода, но не выкроенная по узкой мерке доктринеров ученых и бюрократов, включающая полную и безграничную свободу слова и веры, торговли и промысла, свобода публичных собраний для политических и неполитических целей. Он отказывался «сочинять конституции и наперед предписывать законы народу»[643].

Идея отказа от государственного и правового устройства в пользу анархического общества, как уже указывалось, появилась лишь на определенной этапе эволюции мировоззрения М.А. Бакунина. Еще в 1862 г. он не отрицал значение права, предлагал идею автономии для России, причем рассматривал идею юридической, административной, а не политической автономии составных частей[644].

В дальнейшем, провозглашая гибель государства, М.А. Бакунин предсказывал уничтожение того, «что называется юридическим правом, всякое устройство сверху вниз путем законодательства и правительства»[645]. Упразднение государственного строя, как предполагал философ, непременно унесет несправедливости юридического права и всю ложь различных культов, поскольку и право, и культы всегда были лишь «услужливой санкцией» нравственного и физического насилия, осуществляемого, поддерживаемого и поощряемого государством»[646].

Подчинение сознания религиозным догматам, насилие, осуществляемое государством с помощью законодательных установлений - все эти и другие недостатки существующей системы социальных связей и

социального регулирования могли быть устранены только в новом антиэтатистском союзе, основанном на свободе и справедливости[647].

Новое федеративное общественное устройство предполагало объединение индивидов в различного рода союзы, общины, ассоциации на основе тождества их интересов, социальных стремлений[648].

Анархическое устройство общества исключало господство человека над человеком. Характеризуя современное ему государство, М.А. Бакунин делал акцент на том, что с помощью права обеспечивается рабство индивида - крестьянина, пролетария и т.д., господство государства над ними безгранично, не допускает какой-либо самостоятельности, даже в частной сфере. Закон, право обеспечивают возможность эксплуатации человека человеком. Анархисты, и М.А. Бакунин не был исключением, ждали упразднения «государственного права», не вдели в нем необходимости. Допущение права как социального регулятора означало бы признание государства как организации общества[649]. Если государство - это исторически необходимое зло, то юридическое право также имеет негативный и временный характер, утратив государственную организацию, общество перестанет в нем нуждаться.

Аналогичные идеи мы найдем и у других представителей анархической мысли[650]. Так, например, П.А. Кропоткин понимал общество как живой организм, где взаимодействия между социальными субъектами должны регулироваться не варварски грубыми законами права, а более тонким социальным инструментарием - нормами нравственности и разнообразными договорными формами[651].

По мнению В.А. Бачинина, анархическая философия рассматривает добровольные конвенции между гражданами и принудительные законы

позитивного права не как взаимодополняющие, но как взаимоисключающие нормативно-регулятивные механизмы[652]. Представители анархической доктрины по-разному определяли основы будущего порядка - будет ли это добровольное соглашение между людьми или нравственные нормы[653]. Следует при этом учитывать, что мораль характеризует определенный уровень развития общества, эти нормы, сформировавшиеся и подвергшиеся влиянию государства, не применимы в безгосударственном обществе, требуется их преобразование, выработка новых правил.

М.А. Бакунин отвергал те планы построения общества, которые требовали «какого-нибудь регламентирующего авторитета», рассматривая свободу как единственно возможную основу объединения[654]. Новые регуляторы, приходящие на смену закону, должны были выразить принципиально новое отношение индивида к обществу и себе подобным. Исключая господство государства над обществом, М.А. Бакунин не допускал насилия и принуждения, господство над личностью.

По мнению философа, высший интерес, которым руководствуется государство - это самосохранение и всемогущество; государство не может быть хорошим или нравственным, следовательно и законы, которые оно устанавливает, противоречат справедливости, свободе и морали[655]. М.А. Бакунин был уверен, что чем выше человек поднимается в области критического мышления, тем яснее для него становится несуразность правовых норм. Нет ни одного примера законодательства, имевшего целью истинное благо общей массы населения путем охраны его от подчинения известным требованиям, запросам того или иного сословия. Принимая все новые и новые нормы, законодатель не освобождает общество, а порабощает его, устанавливая ограничения и запреты[656].

Мыслитель не связывал надежд и не питал иллюзий относительно изменения сущности юридического права. Конфликт между обществом и государством (неизбежный в сложившихся условиях) не мог быть урегулирован правом. Право - инструмент в руках государства, оно не способно ограничивать или удерживать его от несправедливости. Оно само - насилие и принуждение.

С уничтожением государства упраздняется законодательство, а общечеловеческое право приобретает договорную форму. Антиправовые проявления таким образом должны исчезнуть вместе с государственной организацией общества, на смену закону придет соглашение, договор, который и есть, по М.А. Бакунину, особая форма права. Свобода, справедливость и равенство - такова абстрактно-всеобщая основа общественных отношений в будущем антиэтатистском союзе[657].

М.А. Бакунин разграничивал соглашение, о котором говорили представители договорной теории происхождения государства, и соглашение, положенное в основу антиэтатистской федерации. Договор, в его интерпретации, не является кодексом законов, установленным абстрактным авторитетом. Это не что иное, как взаимное обязательство, свободно принятое людьми. Однако, догосударственное общество - сборище дикарей, предоставленных сами себе, не знающих ограничений своей естественной свободы, не имеющих представления о добре и зле, хорошем и плохом[658].

Для М.А. Бакунина было неприемлемо предположение, что впоследствии условия и основы договора расширялись углублялись законодателем - гениальным и добродетельным человеком, который тем самым создавал первый моральный кодекс и первый кодекс законов. Философ подвергал сомнению как саму возможность составления моральный кодекса человеком, даже гениальным, но получившим в первобытном

обществе очень грубое воспитание, так и средства, с помощью которых обеспечивалось бы принятие этого свода правил народом. Само предположение, что это происходило с помощью силы, подрывало саму основу общества, основанного на свободном договоре, делало его обществом, основанным на завоевании и порабощении. М.А. Бакунин рассматривал и такой способ, как божественный авторитет. Допуская в некоторых случаях его эффективность, мыслитель отмечал, что общество, созданное таким способом, уже не имело своим основанием свободный договор, а оказывалось сконституированным божьей волей[659]. Деспотичные и могущественные боги не допускали неповиновения и неподчинения своим установлениям, следовательно, созданное ими законодательство исключает свободу[660].

Он считал законодательство, порожденное гением одного человека и свободно принятое целым народом дикарей, довольно противоречивым фактом. Законодатель, по его мнению, должен был воспользоваться грубой силой или божественным обманом. Более того, провозглашение этого кодекса нравственности и законов отнюдь исключало проблем с его практической реализацией.

Предположение, что дикари преобразились и стали без иных побудительных причин добросовестно и правильно выполнять все предписания и законы, налагаемые на них неведомой до сих пор моралью, по мнению философа, означало признание бесполезности государства. Он полагал, что и теория общественного договора, и теологическая сходятся в следующем: чтобы обеспечить соблюдение принципов и выполнение законов нужно, чтобы во главе государства стояла бдительная, регулирующая и, в случае необходимости, репрессивная, карающая власть[661].

М.А. Бакунин признавал за народом способность «дать такое правление, какое соответствует его обычаям, потребностям и его

условиям»[662]. Он формулировал уничтожение государства со всеми его учреждениями, упразднение принудительных объединений, избавление людей от влияния любого авторитета, будь то человеческого или божественного. Возвращение свободы и обеспечение ее гарантий связывал с федеративным устройством безгосдударственного общества[663].

Мы находим у М.А. Бакунина представление об идеальной организации общества, предполагающей устранение из социальной жизни власти как таковой, замену закона принципом свободы[664]. Обратим внимание, что философ признавал, что определенные различия сохранятся между народами, входящими в федерацию, но не уточнял, как избежать возможных столкновений из-за распределения ресурсов. Мыслитель провозглашал основой справедливости совесть, а источником и единственной основой порядка - индивидуальную и коллективную свободу[665]. Отметим, что в предложенной модели будущего общества нет представления об активно действующей личности - есть только коммуны, ассоциации - коллективные субъекты, не отдельные автономные индивиды, а их союзы[666].

М.А. Бакунин выносил приговор позитивному праву. Идеал для него - замена лжи и неправды религиозной, политической и юридической морали принципами свободы, справедливости, равенства и братства[667]. Но если Кант, например, призывал к усовершенствованию и реформе права во имя нравственных целей, то Бакунин требовал уничтожения «юридического права», предлагая взамен договорные отношения между участниками антиэтатистского союза. М.А. Бакунин не только признавал право выхода народа из состава государства, но также говорил о подобном праве

ассоциации - члена федерации. Поддержание этой федерации требовало не только свободного единения народа, но и установления некоторых правил общежития.

Бакунинская федерация выступает как самоорганизующаяся система, основанная на конвенциональных отношениях между ее составными частями. М.А. Бакунин провозглашал отмену любых постоянных договоров между индивидами и коллективными образованиями (ассоциациями, областями, нациями), причем за каждым признавалось право уничтожить свободно заключенный при условии выполнения его условий. По мнению М.А. Бакунина, необходимым условием действительной свободы был следующий принцип: прошлое не связывает настоящего, настоящее не связывает будущее, живущим поколениям принадлежит неограниченное право[668]. Особо укажем, что предложенную М.А. Бакуниным федерацию нельзя рассматривать как новую интерпретацию христианской идеи всечеловеческого братства, поскольку роль религиозных норм в новом обществе мыслитель отрицал, считал их несовместимыми с человеческой нравственностью[669].

Следует отметить, что в отдельных программных документах, например, «Революционном катехизисе», М.А. Бакунин в качестве основы отношений рассматривал не договор, а закон. Члены федерации (общины, провинции, нации), по мысли М.А. Бакунина, должны были обладать правом самоуправления, которое включало издание собственных законов. Более крупные образования должны были уважать автономию менее крупных и предоставлять им гарантии. Так, нация рассматривалась как федерация провинций, чьи права и автономию она должна была уважать, предоставлять гарантии и в тоже время могла требовать соответствия их строя и законодательства по принципиальным вопросам. В тех делах, которые

касались взаимоотношений провинций и общих интересов нации, провинциям, как менее крупным образованиям, следовало выполнять принятые национальным парламентом декреты и подчиняться постановлениям национального суда. Разрешением возможных противоречий должен был заниматься специально учрежденный международный суд, в который можно было обратиться с апелляционной жалобой[670].

Самоопределение наций и провинций, по мысли М.А. Бакунина, предполагало безусловное право располагать собой, включая выбор союза, членом которого она будет, возможность выхода из старых и создания новых объединений. Насильственные действия, направленные на ограничение провозглашенной свободы, по мысли М.А. Бакунина, должны были получить отпор всей федерации, посягательство на свободу отдельно взятой наций расценивалось как угроза всему объединению[671].

М.А. Бакунин, как указывалось выше допускал существование естественных различий между участниками федеративного союза, отвергая какие-либо мнимые различия интеллектуального или нравственного плана, , философ характеризовал уровень коммун, исходя из степени или состояние цивилизованности. Отмечая неизбежно большую разницу в различии европейских коммун, М.А. Бакунин не усматривал в этом серьезной проблемы для существования федерации в целом: «взаимопонимание, гармония и равновесие, установленное с общего согласия, заменят искусственное и насильственное единство государств. Начнется новая жизнь, зародится новый мир»[672].

Обратим внимание, что в проекте Декрета для коммуны Лионской философ говорил лишь об отмене кодексов и предписаний, действовавших при прежних правителях, отмечая, что «справедливость чистая и простая должна быть основанием, а интерес народа - целью всякого закона»[673].

Допускал смертную казнь для «всех тех, кто попробует каким бы то ни было способом остановить действие революционных коммун или восстановить какие-нибудь учреждения, которые сейчас отменены»[674] (имеются в виду суды, администрации, канцелярии. публичные учреждения). Эти положения можно рассматривать, как рассчитанные на переходный период.

Предложенная М.А. Бакуниным концепция подвергалась критике, в том числе и обоснованной. Исследователей его творчества волновал ряд вопросов, на которые философ не давал прямого ответа. Действительно, в основу государства могут быть положены различные идеи, не имеющие универсального характера. Какие нормы и принципы должны быть положены в основу антиэтатистского союза, кроме абстрактной свободы, идеи братства народов, справедливости, М.А. Бакунин практически не говорил. Возникает вопрос о том, как, с помощью каких инструментов, ведь принуждение и власть М.А. Бакунин категорически отвергал в новом обществе, будет поддерживаться порядок в антиэтатистской федерации. Он не уточнял, как добиться прочности связей между составными частями, что если они ослабеют, как предотвратить распад безгосударственного общества. Спорным представляется вопрос о соотношении прав на самоопределение и провозглашаемых М.А. Бакуниным возможности и права поступать по воле.

Пока М.А. Бакунин оставался «на высоте утопической фантазии и постулировал инстинктивное и гармоническое развитие личности и общества, построение его оставалось нетронутым, но лишь только он задавался вопросом об осуществлении своей мечты, ему приходилось самому наносить смертные удары своей доктрине. Рисуя картину свободного федерализма людей в общины, общин в провинции, провинций в национальные союзы и, наконец, этих последних в соединенные штаты сначала Европы, а позднее целого мира, он не мог обойти вопроса об устойчивости такого соединения. И под влиянием реальных запросов жизни, он признает незыблемую норму, требующую исполнения свободно

заключенного договора. Более того, кроме этой рациональной нормы он выставляет еще и ограничение свободному самоопределению наций»[675].

М.А. Бакунин исходил из признания за любой нацией и народом, провинцией, коммуной абсолютного права автономии, единственным ограничением которого было требование не создавать своими действиями ь угрозы для автономии и свободы соседних земель[676]. Он не предлагал критериев для оценки действий этих составных частей федерации. П. Леон усматривал в этом «признание необходимости подчинения, даже принудительного, некоторой руководящей норме одновременно и вынужденное оправдание правового строя»[677].

Как отмечал П.И. Новгородцев, анархизм, ставящий во главу угла принцип освобождения личности, стремится к отвержению всякого регулирования жизни, и вместе с тем и к социальному иррационализму[678]. Если нет никаких норм и преград, спрашивал П.И. Новгородцев, - как ждать, что отсюда и произойдет именно наилучшая гармония, а не злейшая вражда?[679]

Признавая индивидуальность, особенные черты народов (немцы - завоевательный народ, славяне - мирный), М.А. Бакунин не давал ответа на вопрос, как будет происходить выработка норм, которые отвечали бы интересам, соответствовали менталитету, настроению, целям народа. Кто может гарантировать жизнеспособность и долговечность федерации ассоциаций, коммун, общин, построенной без учета исторических традиций, обычаев, национальных отличий, пришедшей на смену межгосударственным отношениям, - этот и многие другие вопросы оставались без ответа.

Последовательно отстаивая несостоятельность сложившейся системы социального регулирования, М. А. Бакунин не уделял должного внимания

проработке деталей организации отношений в новом обществе. В литературе отмечалось, что М.А. Бакунин при анализе внешних выражений связанности личности не мог избежать крупных противоречий и смешения понятий[680]. По мнению некоторых авторов, признание необходимости регулирования общественной жизни с помощью норм (даже основанных на не веданном еще всеобщем признании) есть шаг, приближающий доктрину Бакунина к реальной жизни, но вместе с тем, наносящий смертельный удар его анархическому пылу[681].

Как отмечал П. Леон, концепция М.А. Бакунина носила характер безусловного и, к сожалению, необоснованного рационалистического оптимизма: влияние общества до крайности им идеализировалось, причем смешивались как подлинно иррациональные его проявления, так и чистые создания человеческой мысли. Обществу в одинаковой мере приписывалась и связанность личности от рождения и до смерти, освободиться от которой может лишь случайно один из тысячи, и социальное значение образования и воспитания, даваемых учреждениями, т.е. продуктами тысячелетней работы человеческой мысли, в которых, по его же мнению, выражается общественная совесть. Такое смешение рациональных и иррациональных элементов культуры отражалось на его концепции личности и на понимании свободы[682].

Как учесть волю и интерес каждого члена общества, М.А. Бакунин, как, впрочем, и другие анархисты, не отвечал. По И.А. Ильину, «убежденный анархист есть всегда жертва собственной политической наивности: он судит о праве и о государстве как понимающий, не только не понимая предмета, но и не подозревая о своем непонимании... Именно наивность позволяет ему верить, что с «отменою» государства естественное правосознание внезапно созреет в душах людей и начнет определять собою их поведение, что поэтому положительное право не нужно, что жизнь может быть организована

даже совсем вне права или, что можно установить право помимо общепризнанной власти, что власть не нуждается в санкции организованного принуждения»[683].

Признавая в целом правильность подхода М.А. Бакунина, исследователи подвергали критике отдельные положения его концепции.

Философ считал, что в условиях, когда государственный механизм перестанет функционировать, люди попытаются достичь соглашения, найти компромиссное решение. Он не подвергал осмыслению отношения в системе индивид-коммуна, связи между элементами федерации воспринимались им как данность, как нечто сознательно установленное самими людьми, а не сложившееся спонтанно.

Л.С. Мамут не вполне обоснованно делал акцент на значении моральных регуляторов. По его мнению, М.А. Бакунин стремился к организации общества и коллективной (социальной) собственности снизу вверх посредством вольного объединения, ассоциирования людей, которые во взаимоотношениях друг с другом будут руководствоваться нормами нравственности[684]. Действительно, для оценки государственно-правовых институтов М.А. Бакунин использовал моральный критерий, однако не рассматривал нравственные нормы как единственную основу построения отношений в антиэтатистском союзе.

А.Я. Антонович писал: «Безусловно прав Бакунин, доказывая, что моральное единство в государстве бесконечно выше насильственного или физического. Но моральное единство не требует разложения страны на автономные республики. Оно вполне возможно, желательно и необходимо при общегосударственной культуре, как при сохранении величайшего в мире исторического строя, созданного русским народом в течение веков»[685].

Б.А. Кистяковский полагал, что «подобная анархическая организация под видом договоров будет устанавливать нечто вроде современных

правовых норм»[686]. Аналогичных взглядов придерживался А. Менгер, отмечавший, что в течение тысячелетий существование людей, постоянно опекаемых государством, определялось навязанными сверху законами. Анархизм требует, чтобы каждая отдельная личность посредством договоров с многочисленными группами сама как бы составляла себе свод закон для всех житейских отношений. Исследователь считал, что для столь разнообразных групповых договоров стали бы употребляться установленные шаблоны (формы), которые очень скоро на самом деле получили бы силу законов[687]. Если не придерживаться утопических верований в полное перерождение человеческой души посредством анархизма, то он, с одной стороны, вследствие организации по группам, безмерно умножил бы столкновения между товарищами, с другой же стороны, вследствие устранения государства, уничтожил бы все средства к их мирному улаживанию[688].

П. Эльцбахер указывал, что М.А. Бакунин и П.А. Кропоткин, принимая право, предвидели, что эволюция сохранит право вообще, хотя приведет к исчезновению его нынешних форм, в тоже время необоснованно заключал, что по мысли названных философов в новом обществе будет безраздельно царить обычай[689].

Довольно спорной представляется трактовка предлагаемой М.А. Бакуниным федеративной организации как «стройной политической системы, субъекты которой вступали между собой в правоотношения и связывались взаимными правами и обязанностями»[690]. Как уже отмечалось, М.А. Бакунин исключал при построении будущей федерации использование власти и подчинения. Он не рассматривал возможность возникновения споров между членами коммун, ассоциаций. Устройство антиэтатистского

союза исключало наличие какого-либо арбитра, авторитета, наделенного правом разрешать такого рода разногласия.

Та федерация, которая виделась М.А. Бакунину как альтернатива государству, не могла бы существовать без регуляторов поведения ее членов. Мыслитель считал, что стремясь к достижению искренней общности мыслей и воли людей, следует отталкиваться от общности интересов и одинаковых условий жизни[691]. Однако, кроме общего стремления к свободе у членов этих союзов и ассоциации неизбежно должны были возникнуть и нередко противоречащие друг другу интересы. М.А. Бакунин не рассматривал ситуацию, когда между членами ассоциации возникали бы конфликты, следовательно он не предлагал способов их предотвращения или разрешения. Основанное на справедливости общество представляется еще более утопичным нежели безгосударственное. Причиной несогласия могло стать, например, разное понимание свободы и справедливости разными индивидами. Люди имели довольно большой исторический опыт существования в условиях государства - опыт ненависти, вражды, угнетения. Преодоление этого наследия в новом обществе требовало не только внешних изменений, но и изменений самой природы человека, его психики.

Соглашение, договор как средство установления основ союза индивидов или - шире - федерации ассоциаций, предполагали единство целей всех, подкрепляемое заинтересованностью каждого. Неизбежно возникает вопрос, что делать с преступниками, индивид, который не пожелает существовать в той или иной ассоциации и захочет выйти из нее, какие средства и правила применить к нему. Если допускать применение принуждения, то по сути можно будет говорить о реставрации государства и права.

Если для философа и революционера такой союз не казался утопией, то для юриста - это аморфное образование, лишенное правовой основы не то, что нежизнеспособно, оно невозможно в принципе.

Как уже отмечалось, бакунинскую федерацию следует рассматривать как гражданское общество, достигшее того уровня развития, когда оно уничтожает государство, приходит ему на смену[692]. Современная наука среди основных функций гражданского общества выделяет, в частности, формирование (продуцирование) норм и ценностей; самоорганизацию граждан и широкое самоуправление во всех сферах и на всех уровнях общественной жизни; разрешение конфликтов и достижение общегражданского консенсуса путем учета и координации множества интересов[693]. С этими функциями, по мысли М.А. Бакунина, антиэтатистской федерации предстояло успешно справляться.

М.А. Бакунин отрицательно высказывался о договоре как соглашении, на основе которого создается первое в истории государство, но в основе своей федерации видел именно договор. Отличие между ними в том, что в первом случае дикари, не имеющие представления о добре и зле, якобы обговаривают основы будущей государственной организации, а во втором - люди, поднявшиеся на определенную ступень развития, пережившие все несправедливости, которые чинило государство, устанавливают принципы безгосударственного общения. Как указывал А. Менгер, «в то время, как старое естественное право кладет в основание существующих государств туманный общественный договор, выраженный якобы в согласии народа даже там, где отвратительная тирания и наихудшая эксплуатация масс делают подобное предположение невозможным, анархистская организация общества во всех своих составных частях должна покоиться на действительно заявленном соглашении и только на нем»[694].

Отметим, что М.А. Бакунин апеллировал к идеальному общественному устройству, хотя, исходя из анализа его концепции, оно таковым не являлось. М.А. Бакунин не говорил о фактическом равенстве, он видел новое общество, в котором сохранятся неустранимые различия между прибрежными и

прочими народами, в котором люди при рождении независимо от пола будут иметь лишь «приблизительно равные возможности для развития различных способностей и для их применения в своей работе»[695]. М.А. Бакунин не останавливался на вопросе о том, будет ли существовать преступность, и если да, то какие меры применять к преступникам, при этом требовал уничтожения «института тюрем и палача»[696].

Юридическое право М.А. Бакунин рассматривал как антиценность. Индивид бесправен, он не может рассчитывать на диалог с властью, которая несмотря на провозглашение демократических свобод, постепенно расширяет сферу своего вмешательства, сферу правового регулирования, ставит иные социальные регуляторы (мораль, религиозные нормы) в подчиненное положение, использует для достижения своих целей.

Единственный выход виделся М.А. Бакунину в уничтожении политической власти, государства и закона. Его не интересовали условия, при которых власть становится легитимной. Правотворчество, правоприменение, правовая политика - эти категории М.А. Бакунин не использовал. Справедливое мироустройство недостижимо при условии сохранения государства. Политика государства направлена на поддержание с помощью политико-правовых средств существующей несправедливости. Религиозные нормы также являются лишь инструментом.

Правовые процедуры, обслуживающие институты собственности, наследования, подлежали упразднению. На смену аксиомам правового сознания должны были прийти анархические догмы. М.А. Бакунин не отрицал, что развитие общественных отношений в целом и поведение людей в частности находятся под влиянием системы регуляторов. На смену законодательству, поддерживаемому принудительной силой государства, должен прийти свободный договор.

М.А. Бакунин, по утверждению В.М. Андерсона, упорно отказывался понимать тип современного ему государства, в котором «проводится законодательная урегулировка народных отношении, идущая сверху вниз, от единиц к массам». Человек - это совершенно самостоятельный индивидуум, который волен распоряжаться собой, своим бытом, сообразуясь со своими инстинктами. Право должно опираться исключительно на свободу, без которой теряется смысл добровольного подчинения закону. Государство, основанное на нынешних, произвольно толкуемых казуистических правовых понятиях, при прогрессирующем развитии человечества сохраниться не может и рассматривать его поэтому должно лишь в качестве временного явления, вызванного исторической необходимостью[697].

М.А. Бакунин не только подвергал корректировке и уточнению выдвинутую им концепцию, но и развивал новые положения. Выступал против сложившейся научной традиции, предлагал оригинальные выводы. Он не использовал категории «должного», «законного», а оценивал деятельность государства, должностных лиц, индивидов с позиции справедливое-несправедливое.

Результатом политико-правовой эволюции общества должно было стать построение союза на безгосударственной, договорной основе. В то же время можно говорить об идеализации права, приписывании ему конструирующей общественные институты роли - если отменить нормы, регламентирующие деятельность государственных учреждений, собственность, то эти институты исчезнут сами собой. М.А. Бакунин допускал некоторую непоследовательность, ожидая от государства отмены права наследования.

Предпринятое исследование не позволяет нам отнести М.А. Бакунина к числу сторонников естественно-правовой теории. Действительно, философ много говорил о естественных качествах человека, о законах природы, законах, вытекающих из природы человеческого общества, справедливости и

свободе, однако это не является достаточным основанием для отнесения его к числу сторонников идеи естественного права. М.А. Бакунин не рассматривал право как результат деятельности государства. Он исходил из несовместимости юридического права и нравственности, полагал, что отношения в обществе регулируются обычаями, традициями, но не законами, которые устанавливаются государством и обеспечиваются насилием. Уничтожение права являлось неизбежным следствием гибели государства. Мыслитель пытался определить, в чем состоит мораль современного государства. Оно не связано религией, напротив, использует ее в своих интересах, не желает знать моральных ограничений. Государство как орга­низационно-институциональная система не может существовать без системы социального регулирования. Власть оторвана от народа, она чужда ему, и вместе с тем требует беспрекословного выполнения своих велений, выраженных в виде законов.

Несмотря на все стремления, нравственный закон, свобода, справедливость, оказываются у М.А. Бакунина отвлеченными понятиями, оторванными от действительности. У М.А. Бакунина именно государство выступает как главный источник зла, несправедливости, уничтожение его приведет и к искоренению этих нравственных пороков. С помощью юридического права поддерживается существование государственного механизма, обеспечивается централизация. М.А. Бакунин сосредотачивает свое внимание на негативной стороне права. Он отвергает доводы в пользу права как общественного регулятора и видит в нем исключительно веление государства, предназначенное для обеспечения подавления, насилия.

195

<< | >>
Источник: ЧЕРЕПАНОВА Валерия Валерьевна. ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВЫЕ ВОЗЗРЕНИЯ М.А. БАКУНИНА. ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Белгород - 2014. 2014

Еще по теме Идеи М.А. Бакунина о социальном регулировании в безгосударственном обществе:

  1. § 2. Российская Федерация как социальное государство
  2. Концепция криминогенной сущности личности преступника как основа социально - психологического подхода к про­гнозированию тенденций преступности
  3. § 1. Генезис формирования идеи права и его социального назначения
  4. § 5. Принципы административно-правового регулирования экономики и проблемы их реализации
  5. Социальная критика как одна из форм коммуникации в обществе
  6. Роль и место в механизме правового регулирования общественных отношений социального и психологического аспектов
  7. СОДЕРЖАНИЕ
  8. ВВЕДЕНИЕ
  9. Глава 1. ИДЕИ М.А. БАКУНИНА В КОНТЕКСТЕ ПОЛИТИКО­ПРАВОВОЙ МЫСЛИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX В.
  10. Эволюция политико-правовых взглядов М.А. Бакунина
  11. Вклад М.А. Бакунина в развитие теории анархизма
  12. Оценки творческого наследия М.А. Бакунина в политико-правовой доктрине
  13. 2.1 М.А. Бакунин о происхождении государства
  14. Вклад М.А. Бакунина в развитие теории гражданского общества
  15. Глава 3. ПРОБЛЕМЫ СОЦИАЛЬНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ В КОНЦЕПЦИИ М.А. БАКУНИНА
  16. 3.1. Взгляды М.А. Бакунина на правовое и этическое регулирование в государственно-организованном обществе
  17. 3.2. Межгосударственная система и международное право в представлениях М.А. Бакунина
  18. Идеи М.А. Бакунина о социальном регулировании в безгосударственном обществе
  19. § 2, Система законодательного регулирования как нормативный способ воплощения свободы в общественные отношения. Правовая свобода как фрагмент социальной свободы.