§3. Феномен собственного

Данный раздел носит как бы промежуточный, пограничный характер в гом смысле, что непосредственно подводит нас к рассмотрению проблемы объ­ективации притязаний.

Чтобы превратиться в право, притязание, с одной стороны, должно вы­лупить как собственное для правового существа, а с другой стороны — как при­данное другими правовыми существами, обществом в целом.

Значение поставленного вопроса трудно переоценить. Собственное мо­жет быть с полным основанием признано правовой категорией, потому что оно ївляется моментом содержание любого элемента права. Вне понимания того, тто право, не связанное с собственностью, может быть только случайным, про­извольным правом, правом по видимости, по внешней форме - вне этого по­стичь природу права невозможно. Феномен собственного является непосредст­венным и адекватным свидетельством действительного права.

Понятие собственности в социальной теории имеет преимущественно экономический, точнее - политико-экономический смысл, поскольку характе­ризует, главным образом, область материальных ценностей, имущественных отношений, отношений в сфере материального производства. Однако представ­ляется, что содержание понятия собственности существенно богаче и шире своего экономического контекста, в рамках которого можно выразить хоть и

251 :ущественную, но ограниченную по своим целям и средствам жизнь человека и эбщества в целом¹. Поэтому важной задачей теоретического исследования про- эдемы является преодоление ограниченности содержания понятия собственно- ли экономическим и юридическим смыслом (который был сформирован еще в замках классического римского права).

Раскроем содержание понятия собственного в максимально возможном эбъеме, на основе его базовых моментов.

Характеристика притязания как собственного, во-первых, указывает на ?го объективную присущесть всегда только отдельному, т.е. отделенному от других, выделенному из других, правовому существу. Любое притязание, пере­водящее в право, как мы установили, типично в массе своих предъявлений и эднообразно, но одновременно оно ассимилируется, преобразуется конкретным правовым существом таким образом, что становится выражением его качест­венности, его индивидуальности. Это значит, во-вторых, что притязание как собственное, помимо своей предметности (связанности с определенным пред­метом или средством) обретает и способность выражать социальную значи­мость конкретного правового существа. И тогда всякое притязание несет в себе особую, помимо достижения предметной цели, смысловую нагрузку, состоя­щую в обнаружении и отстаивании правовым существом своего достоинства. А поскольку это так, то, в-третьих, все, являющееся собственным, тем самым, од­новременно оказывается и неотъемлемым от конкретного правового существа.

¹См. об этом: Алексеев Н.Н. Русский народ и государство. M., 2000: Андреев И.Л. Связь про­странственно-временных представлений с генезисом собственности и власти // Вопросы фи­лософии. 1999. №4; Бибихин В.В. Свое, собственное // Вопросы философии. 1997. №2; Бояр­кин Д. Теория собственности M., 1996, Губарь А.И. Собственность и власть, Барнаул, 1993; Зинченко С.А., Бондарь Н.С. Собственность. Свобода. Право. Ростов-на-Дону, 1995, Маркс К. Экономико-философские рукописи 1844 года // Маркс К,, Энгельс Ф. Из ранних произве­дений. M., 1956, Фромм Э. Быть или иметь? M., 1990.

252 λe., конечно, лишить человека возможности притязать на что-либо важное, ущественное для него, достаточно легко, но при этом неизбежно тратится, ^гмаляется или исчезает правовое качество субъекта.

Вследствие этого, неотъемлемость и неустраним ость собственного обре­тает важное качество: неприкосновенность. Это значит, что лишить субъекта :го собственности нельзя безнаказанно и безущербно как для этого субъекта, так и, в конечном счете, для общества. Сам смысл собственного может сохра- іяться до тех пор, пока остается значимым сохранение правового существа как юбственника своих прав. И это значит также, что право субъекта, как его соб- :твенное, является и для самого правового существа, и для общества в целом іепреходяїцей ценностью, неким священным началом жизни. Собственность соответствует своей сущности, только если значима не только ее мера, но и сам факт ее существования. Поэтому, кстати, так важен не размер собственности и ιe доли собственности членов общества в общественном богатстве, а само на- іичие отношений собственности в полноте их содержания и смысла^[LXVIII].

Собственное является субъективным выражением существенности, зна- -ι и.мости, незряшности притязания, а потому притязание, рано или поздно, ста­новится принципиально безразличным к тому, являет ли оно себя в действи- гельности как насущное или прихотливое. Более того, сознание собственности прихоти понуждает правовое существо к настоянию на данном притязании, что закономерно превращает прихоть конкретного субъекта в потребность. По- гребность же есть, как известно, достаточно стабильное внутреннее состояние субъекта. Это значит, что прихоти, случайные проявления правового существа

253 начинают определять его право. В этой особенности собственного кроется его негативная ценность.

Собственное в правовом существе обладает способностью к самовоспро­изведению. Оно неустранимо. Будучи гонимым из области легальных социаль­ных взаимоотношений людей, оно не уничтожается, а переходит в нелегальную сферу, восполняется средствами, которые могут быть мало совместимыми с общественно полезными целями.

В данном моменте обнаруживается обратная связь: поскольку человек становится собственником права, постольку его притязания не могут уже вы­ступать как прихоть, произвол, но предстают как потребность, необходимость. Признание человека собственником своих притязаний оказывается признанием их его правами. Здесь без сомнения и в полной мере проявляется формальная природа права.

Полнота собственности права субъекта является необходимым условием его свободы. Свобода - не условие отношений собственности, как полагают, например, некоторые теоретики становления демократического общества и правового государства, а следствие развитости момента собственности в обще­ственной жизни.

Таким образом, характеристика (и осознание) притязания как собственно-

¹См.: Андреев В.К, Право собственности в России, M., 1993, Гиренок Ф. Пато-логия русского ума (Картография дословности). M, 1998, Зиновьев А.А. Коммунизм как реальность M., 1994; Знак З.В. О некоторых особенностях русского менталитета // Философские исследова­ния. 1997 №4, Марьяновский В.А. Российский экономический менталитет // Государство и право. 1999. №6; Русская философия собственности (XVHI-XX вв ). M., 1993; Щенникова А.В. Категория "собственность" в российском гражданском законодательстве и в русской ци­вилистике//Государство и право. 1995 №3 и др

254 '0 является искомым механизмом становления права в целом и формирования отдельных прав людей. Право только тогда право, когда оно - собственность травового существа.

Быть собственником в правовом смысле - значит обладать правом, иметь ;го. Интересный нюанс: по крайней мере, в русском языке совершенно непри- їмлемо словосочетание "быть право". Можно лишь быть правым. Правота - феномен, гораздо более богатый по смыслу, чем право. Понятие правоты выра­жает полноту и сочетание реального положения субъекта и внутренней согла- тованности этого положения с неким идеальным, разумным, духовным нача­том. Правота относительно независима от возможности ее реализации в жизни; >на - внутренняя позиция субъекта, глубочайшая основа его веры и уверенно­гти, приверженности и достоинства. Поэтому быть правым - значит, во всей толноте и силе проявлять свои притязания, настаивать на них. В правоте чело- аек как бы сливается со своей жизненной позицией, полностью выражен в ней.

Право же можно только иметь, им можно только обладать¹. Иметь право, эасполагать им можно, только будучи собственником и этого конкретного пра- sa, и собственником в целом, как социальной единицей, отличенной от общест- sa или социальной группы. Это означает, во-первых, что реальность права воз­можна только в его применении, в отличие от правоты, реальность которой может быть исчерпана внутренней духовно-нравственной позицией. Во-вторых, даже в полноте прав правовое существо раствориться не может; оно не совпа­дает ни с одним из своих атрибутов, коими являются его отдельные права, во-

Cm.: Фромм Э. Быть или иметь? M., 1990.

255 эбще притязания. Правовое существо в каждый данный момент оказывается как бы вне своего права, больше и выше его и потому не может быть уничто­жено, растворено в реальности, если разрушено его право.

Правовое существо - такая же реальность неправового общества, как и реальность общества правового. Кстати, в данном факте заложена и такая осо- эенность правового существа, как его "холодная рассудочность" (равно как и рассудочность права в целом). Право субъекта может быть как одухотворен­ным, так и абсолютно бездуховным, циничным, чего невозможно предполо­жить, например, в моральном существе. И полнота права вовсе не тождественна реальности права. Как и правовое существо, реальное общественное право мо­жет быть и высокодуховным, неразрывно связанным с религиозно­нравственным началом жизни общества^[LXIX], но может быть и предельно призем­ленным, узкокорыстным, эгоистичным, так сказать, бесчеловечным, антигу­манным².

Таким образом, право должно быть понято как сфера и способ обладания. Эту характеристику права, как и отношений собственности, идеально выразили эимские юристы.

Но в связи с этим - другой поворот проблемы: собственное может быть выявлено, может существовать только во взаимосвязи со своей противополож­ностью. Собственное возможно, только если все остальное оказывается чужим. Собственное есть выделенность и сохраненность среди чужого, на его фоне. Диалектика "Мы - Они", "Мы - Все остальные", "Я - Ты", "Я - Они", "Я - Все остальные", хорошо описанная отечественными (С.Л. Франк, В.Ф. Поршнев, АН. Леонтьев, И.С. Кон, Г.М. Андреева и др.) и зарубежными (М. Мид, Ф.

256 Гённис, Т. Парсонс и др.) социальными психологами и социологами, отражает ірироду общественной жизни. Та же диалектика, преломленная в "Собственное Чужое", позволяет раскрыть природу становления и существования права. Это ;ще один аргумент в пользу утверждения, что природа права носит универ­сальный характер.

Что значит "быть чужим", "чуждым"¹? Это не просто притязание, не про­сто право или произвол другого, а то, что, во-первых, отлично от моего собст- зенного права. Во-вторых, это то, что противостоит моему собственному при- гязанию-праву. В-третьих, оно относительно самостоятельно и безразлично к лоему собственному притязанию, а потому может быть реализовано за счет лоего права, т.е. за счет посягання на мое право и узурпации его. В-четвертых, эно не может быть моим притязанием: такое вживание в другого - цель мо- эального, а вовсе не правового бытия. В-пятых, оно потенциально враждебно лоему притязанию-праву, противодействует ему.

Поскольку мое право возможно только как собственное, постольку право зсех остальных не может быть, в конце концов, ничем иным, кроме как фор­мой моего отчуждения. Этот момент раскрытия содержания феномена собст­венного является узловым для понимания природы и социального предназначе- іия права, всех его регулятивов². Прежде всего, чужое предстает для меня не только как не собственное мое, но и как лишающее меня собственного (или стремящегося к этому) и, более того, способное только к этому. Я должен ис- сать способы противостояния чужому, способы возвратить мне мое собствен- юе. Чужое, иными словами, воспринимается как то, что отчуждено от меня и

См.: Вальденфельс Б Мотив чужого. Минск, 1999

См.; Батенин С.С. Человек в его истории. Л., 1976; Батищев Г.С. Общественно- історическая, деятельная сущность человека // Вопросы философии. 1967. №3, Бибихин В.В. 2 вое, собственное // Вопросы философии 1997. №2: Гегель Г.В.Ф. Философия права. M., 1990; Колесников А.В. Отчуждение в праве // Государство и право. 1993. №6, Левин Г.Д. Сво­бода и покинутость. Методологический анализ // Вопросы философии. 1997. №1; Маркс К. Экономико-философские рукописи 1844 года // Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведе­шь M., 1956; Проблема человека в современной философии. M., 1969; Титаренко А.И. Лн- иидеи Опыт социально-этического анализа M., 1976.

257 противопоставлено мне. Поскольку собственное является для меня тем, что у меня отнято, отчуждено от меня, постольку я вынуждаюсь реализовать чужое как свое, чтобы, тем самым, реализовать свое в чужом. Начинает действовать механизм обязательности, обязательств, взаимообязывания.

Далее, по логике социальных процессов, происходит отчуждение от пра­вового существа способности и права на производство, на творчество собст­венных ценностей. Такое производство становится делом откровенно безлич­ным, совершающимся где-то в недрах общества, государства, но никак не во внутреннем мире правового существа. Эта важнейшая черта правового сущест­ва - правотворчество - заменяется универсальными механизмами, а полнота правового бытия обращается в "свое место в обществе", в социальную роль, в предназначенность и т.п. Обязательность тех или иных способов правового бы­тия, имеющих, кстати, нормативную форму, выглядит как полностью внешнее принуждение, не вытекающее из побуждений и притязаний правового сущест­ва, В целом право оказывается чуждой, неподлинной формой социальной ре­альности человека.

Как следствие, в правовом существе происходит раздвоение его сущности на подлинную и неподлинную. Все неподлинное оказывается вне правового существа, как противостоящее ему и чуждое ему, навязываемое ему и необори­мое им. В конце концов, практически единственным способом проявления сво­ей подлинности оказываются случайные притязания-прихоти, своеволие и, на­конец, преступление^[LXX]. Последнее, конечно, крайность, но крайность, обусловленная логикой становления собственного и чужого.

Наконец, происходит отчуждение одного правового существа от другого. Оказывается, что каждое правовое существо живет своим внутренним миром,

258 чуждым другому и потому враждебным ему. К этому чуждому миру нельзя не относиться с опаской, с недоверием. Получается, что право не может быть реа­лизовано просто так, без борьбы, без отстаивания. Чем сильнее отчужденность правовых существ друг от друга и от права общества, тем больше правовая жизнь предстает как повседневное отстаивание своего достоинства, противо­стояние разрушению, умалению, уничтожению права.

Конечно, это только одна сторона правовой реальности, ее глубинный пласт, на котором вырастает то, что связано с преодолением неподлинного пра­вового бытия. Диалектика этой борьбы и составляет действительность право­вой жизни. К. Маркс полагал, что там, где отчуждение удастся преодолеть - а это возможно в коммунистическом обществе, при полном коммунизме, в дей­ствительной истории человечества, - там отпадет сама необходимость в праве. Иными словами, право рассматривается им только как форма отчужденного эытия людей. Следует сказать, что степень активности отчужденных форм пра­вового бытия имеет исторические коррективы и связано с развитостью очень многих моментов общественной жизни.

Конфликт, трагедия отчуждения является тотальной для человеческого эытия вообще. И тут мы должны выйти на качественно иной уровень понима­ния права: мы обращаемся к праву как к способу преодоления этого отчужде­ния, а не только как к способу воспроизводства отчужденного способа бытия.

Таким образом, можно считать феномен собственного внутренним источ­ником и условием права человека, субъективно?/ осново?'/ права, обладающей всеми свойствами самостоятельного существования. Именно поэтому столь же неустранимым и необходимым источником права субъекта оказывается его общественная признанность. Признание есть объективная основа права субъ­екта.

В этом пункте исследования мы может переходить к проблеме объекти- зации притязаний правового существа. Но прежде подведем промежуточные тгоги.

259

1. Притязание является собственно правовым феноменом, т.е. таким фе­номеном, в котором непосредственно и во всей полноте отражена природа пра­ва. Оно является источником права и как специфического социально-духов ного состояния человека, и как качественного состояния общества в целом. Право как социальный институт регулирования общественных отношений и действий, ; этой точки зрения, не представляет собой ничего иного, кроме притязаний правовых существ, опредмеченных в социальной деятельности людей и суще­ствующих в отчужденной форме.

2. Механизмы становления и реализации притязаний в любой их форме и содержательной наполненности одновременно являются механизмами форми­рования и функционирования общественного, в том числе, и позитивного, пра­ва.

3. Притязание есть такая характеристика правового существа, посредст­вом которой это существо представлено в универсальности своего бытия, по­средством которой может быть описано все содержательное многообразие его волевых и деятельных проявлений. Притязание является такой смысловой еди­ницей теоретического анализа, с помощью которой можно раскрыть все струк- гурные и функциональные свойства правового существа, выразить правовую жизнь как в статике, так и в динамике.

4. Притязание является способом соприкосновения внутреннего мира правового существа с социальной реальностью, способом его самосознания и самоутверждения. условием самостоятельности его правового бытия.

260