<<
>>

§3. Структура городских общин и их взаимодействие с сельской округой в XVIII в.

Переходя к вопросам о сословии городских обывателей, взаимодействии городских и сельских общин в России XVIII столетия, следует опять же упомянуть о некоторых правовых актах, изданных конце XVII века.

Часть из затрагивавшихся в пре­дыдущем параграфе мер, которые предпринимались Петром I в от­ношении торгово-промышленного населения городов, касалась взаимоотношений городских общин и сельской округи. Например, Именной указ от 24 июня 1693 г. «О учинении ежегодной переписи посадским и пришлым людям, с показанием в переписных книгах: по какому виду кто у кого живет», схожий по смыслу со статьями 5 и 15 главы XIX Соборного уложения Алексея Михайловича, предпи­сывал не принимать на посад «помещиковых и вотчинниковых и мо­настырских крестьян и бобылей и беглых людей и крестьян ни чьих ... и в тягло отнюдь не записывать»1. Однако, позднее в соответствии с Боярским приговором от 1 января 1699 г. «О записывании в купече­ство крестьян казенных, Патриарших, монастырских и помещичьих, желающих жить для торговых промыслов в Москве» крестьянам было дозволено осуществлять торговые промыслы в Москве[586][587].

30 января 1699 г. были изданы рассматривавшиеся ранее именные указы «Об учреждении Бурмистрской Палаты для ведом­ства всяких расправных дел между Гостями и посадскими людьми,

для управления казенными сборами и градскими повинностями, и об исключении Гостей и посадских людей из ведомства Воевод и Приказов» и «Об учреждении в городах Земских Изб для ве­домства всяких расправных дел между посадскими и торговыми людьми, для управления казенными с них сборами и градскими по­винностями и об исключении торговых и посадских людей из ве­домства Воевод и Приказов»1. Посредством создания названных уч­реждений Петр I намеревался достичь двух целей: устранить мест­ные приказные власти от вмешательства в дела посадских общин и объединить все торгово-промышленное население России в одно целое[588][589], что также нашло отражение в актах, касавшихся крестьян, которые осуществляли в городах торговлю либо занимались тем или иным ремеслом.

23 ноября 1699 г. был издан именной указ «О записке в поса­ды разночинцов и крестьян, занимающихся в городах торгом и про­мыслами». Под действие этого указа подпадали «звонари, ямские охотники, пушкари, воротники и Митрополичьи и монастырские мастеровые люди, или чьи крестьяне, и иных тех пристойных чи­нов люди», торговавшие в лавках и «отъезжими торгами», а также имевшие в домах кожевенные и иные промыслы. Указывалось, что подобными действиями они «у посадских людей промыслы отнима­ют». При этом всех вышеназванных лиц надлежало взять в посады; «а которые помещиковы и вотчинниковы крестьяне не похотят, и им ни какими торгами ни когда не торговать, и промыслов никаких не держать, и в лавках не сидеть, а жить им за помещики». Следовало присылать в Москву сведения о тех лицах, «кто из каких чинов будут

в посады пристойны», с указанием места жительства, вида торговой деятельности и срока ее осуществления соответствующим лицом. Что касается тех крестьян, которые хотя и торговали «привозными товарами на гостиных дворах оптом, а не врознь, а в лавках не сидят, и кожевенных и иных таких промыслов не имеют», то они не при­нимались в посады1. 11 марта 1700 г. последовал приговор Ратуши «О взятии в посады крестьян, которые живут в городах на тяглых землях, занимаются торгом и тягло платя, и о воспрещении город­ских промыслов тем, которые в посады записаться не пожелают»[590][591].

Напомним, что Бурмистерская палата (позднее Ратуша) в ка­честве общегосударственного учреждения ведала не города в це­лом, а только торгово-промышленное население городов, в первую очередь, в финансово-государственном отношении, т. е. по отноше­нию к раскладке и сбору различного рода податей, повинностей и пошлин. На местном уровне городовые земские избы, состоявшие из земских бурмистров, а также подчиненные им земские старосты, целовальники, таможенные, кабацкие бурмистры ведали торгово­промышленное население данного посада[592]. В этой связи отмечает­ся, что по отношению к населению город не представлял одного це­лого, так как, как и прежде, «его население представляло собой кон­гломерат совершенно отдельных, ничем не связанных между собою групп исключительно тяглого характера: торгово-промышленное посадское население не сливалось с остальным населением города, имея своих низших представителей финансовой и судебной адми­

нистрации, хотя и подчиненных общему для всего городского насе­ления вместе с уездным, представителю высшей администрации»1.

Города, выступавшие центрами промышленности и торговли, рассматривались как источники государственных доходов. Отмеча­ется, что Петр I во время своих заграничных поездок убедился в том влиянии, которое имели западные города на богатство соответству­ющей страны[593][594]. В частности, улучшения условий торговли и, соответ­ственно, увеличения доходов государственной казны предполагалось достичь посредством правительственного попечения о торговом флоте и о купечестве. Так, в Регламенте Коммерц-коллегии от 3 мар­та 1719 г. говорилось: «Понеже Коммерц-Коллегии дело и смотре­ние в двух важных вещах и главных определениях состоит, сиречь в морском хождении и купечестве. Обще рещи, Коллегии Коммер­ции надлежит все, что купечество споспешествовать и в доброе со­стояние привести может, не токмо в довольном смотрении иметь, но и трудиться, чтоб такое сокровище утрачено не было»[595].

Попечение о купечестве предполагало его лучшую органи­зацию, обеспечение условий его внешнего устройства, в частности, речь шла о торговых уставах, гильдиях и др. Например, Коммерц-кол- легии надлежало иметь попечение, «дабы добрые и полезные тор­говые уставы вновь учинены, такожде и оные, которые уже прежде сделаны, крепко содержаны, или поправлены, и по состоянию вре­мен и случаев и мест учреждены были»[596]. На данный орган власти возлагалась и обязанность устанавливать купеческие гильдии (сте­пени) там, «где оные с пользою устроитися могут, со определением

и склонением купечества ко всенародной пользе», а также «распо­лагать и рассматривать все случающиеся и до купечества касающи­еся отягчения»1.

Отмечается, что Петр I рассматривал торгово-промышленное население городов как на исключительно тяглый слой. Промышлен­ность и торговля «являлись как бы некоторой службой государству, принадлежность к тяглу горожан считалась обязательной»[597][598]. В ка­честве примера можно привести положения главы IV «О собрании выбылых из слобод» Регламента Главного магистрата от 16 января 1721 года.

Помимо прочего в данном документе говорится: «И поне­же Его Царское Величество, повелел, дабы Всероссийское купече­ство, яко рассыпанную храмину, паки собрать. Того ради в Главном Магистрате прилагать свое старание, дабы всех тех купеческих и ре­месленных людей, которые, не похотя с посадскими служить и податей платить, вышли из слобод какими-нибудь образы и под­логи в разные чины и в крестьянство (курсив наш - И.А.) и в за­кладчики, и якобы за долги отданы, из тех мест собрать и написать в теж слободы и в тягло, из которых они отбыли, попрежнему, кроме тех, которые обретаются действительно в Его Царского Величества в военной и гражданской службах, бесподложно»[599].

В качестве одного из последствий реализации мер Петра I, на­правленных на консолидацию промышленного и торгового населе­ния городов, называется отграничение так называемых городских обывателей от городских жителей вообще. Так, глава VII Регламента Главного магистрата предписывала не причислять к гражданам, в частности, шляхетство или дворянство (в том числе тех предста­

вителей данного сословия, которые имели вблизи городов усадьбы и деревни), духовенство, иностранцев, проживавших в городах1.

Все горожане в теснейшем смысле (так называемые регуляр­ные граждане) были разделены на две гильдии. К первой из них причислялись банкиры, знатные купцы («которые имеют отъезжие большие торги, и которые разными товарами в рядах торгуют»), городские доктора, аптекари, шкиперы купеческих кораблей, золо­тых и серебряных дел мастера, иконописцы и живописцы. Вторую гильдию образовывали те лица, которые «мелочными товарами и харчевыми всякими припасы торгуют, также ремесленные, ре- щики, токари, столяры, портные, сапожники и сим подобные», т. е. все мелочные торговцы и ремесленники. Кроме того, в Регламенте Главному магистрату говорилось о еще одной категории городских жителей: «Прочие же все подлые люди, обретающиеся в наймах и в черных работах, которые нигде между знатными и регулярными гражданами не счисляются»[600][601].

Приведенные положения развивались в Инструкции маги­стратам 1724 г., в соответствии с которой следовало разделить граж­дан на три части («не включая Гостей и гостиную сотню, жительство в том городе имеющих»). Помимо первой гильдии («знатные купцы, .городовые докторы, аптекари и лекари, судовые промышленни­ки») и второй гильдии («которые мелочными товары и всякими

харчевыми припасы торгуют, ремесленные всяких мастерств люди и причие сим подобные») речь опять же шла о «подлых» людях (об­ретающихся в наймах и чернорабочих). При этом по отношению к последней группе использовалась формулировка: «хотя и гражда­не суть, и в гражданстве счислятися имеют, токмо между знатными и регулярными гражданы не счисляются.». Таким образом, данные лица считались нерегулярными гражданами, которые «по граждан­ству в Магистратском ведомстве состоят, и подати надлежащие по силе и состоянию их без отягощения платить повинны». В рамках этой группы городского населения надлежало также быть выбор­ным старостам и десятским, которым следовало доносить о раз­личных нуждах соответствующих лиц в магистрат. В свою очередь, магистрат должен был осуществлять в отношении вышеназванных «подлых» людей надлежащее попечение, «во всем им вспомогать, чтоб им какого, сверх их возможности, отягощения не было»1.

Каждая гильдия должна была иметь своих выборных стар­шин, один из которых становился старостой, а еще один - его товари­щем. Согласно Инструкции магистратам эти выборные лица находи­лись в тесной связи с городским магистратским управлением и обра- разовывали своего рода совет при соответствующем магистрате[602][603].

Наряду с этим, ремесленники разделялись на цунфты (цехи)1. Общие положения Регламента Главного магистрата по этому вопро­су получили конкретизацию в ряде последующих правовых актов: например, в Именном указе от 27 апреля 1722 г. «О цехах»[604][605], в сенат­ских указах от 16 июля 1722 г. о записке в цехи[606], от 31 июля 1722 г.

«Об отсылке отставных для пропитания в Синод, о записке желаю­щих в цехи и о распределении детей их»[607], от 4 октября 1722 г. «О явке в Главном Магистрате занимающимся художествами и ремеслами для объявления, чем занимается»[608], от 20 декабря 1723 г. «О писании в цехи мастеровых людей, пришлых из за рубежа и счислении оных для платежа подушных денег с другими посадскими»[609].

На основании предписаний, нашедших отражение в вышена­званных актах, из ремесленников, записанных в цехи (а именно, из мастеров), должны были избираться алдерманы или старшины, в обя­занности которых входили заведование делами соответствующего цеха, запись в особые книги мастеровых людей, в ступавших в цех, наблюдение за надлежащим осуществлением того или иного ремес- ла[610]. Здесь уместно привести замечание И.И. Дитятина, касающееся

практической реализации данных юридических норм. Во второй половине XIX века он отмечал, что прошло более полутора сотен лет со времени введения цеховой организации ремесленников, од­нако она осталась таким же чуждым, «лишенным почвы» явлением, каким эта организация выступала на момент ее введения Петром I. При этом подчеркивалось почти полное фактическое бездействие различных предписаний, от нарушения которых, по мнению пред­ставителей верховной власти, должны были произойти «самые пе­чальные» последствия для ремесленной деятельности1.

Что касается проживания в городах, получения статуса граж­данина и т. д., то, в частности, крестьяне и дворовые люди, равно как и все беломестцы[611][612], к какому бы они званию не принадле­жали, проживавшие в городах и занимавшиеся в них различными промыслами, должны были быть записаны в посады (см. Сенатский указ от 19 июля 1722 г. «О переписке купецких людей, вышедших из прежних в другие города и записке в посады беломестцев»)[613]. На ос­новании более ранних актов, о которых говорилось выше, крестья­нам, имевшим какие-либо промыслы, торговавшим в лавках, до­зволялось записываться в посады, если их торг по общему правилу превышал сумму 500 рублей, и при условии несения как посадского, так и помещичьего тягла («только 8-гривенные подушные деньги, также и подати помещику обыкновенных крестьян, а не по бо-

гатству платить, они и их потомки повинны тем, чьи они были.»). Если же кто-либо не был согласен на эти условия, то таковому лицу запрещалось заниматься соответствующим промыслом и предпи­сывалось жить «за своим владельцем». На крестьян, которые уже были записаны в посад, также возлагалась обязанность помимо оброка, который платился их владельцу, вносить в казну наравне с другими посадскими людьми подушный оклад[614]. По поводу ремес­ленной деятельности устанавливалось правило, что все желающие, в том числе и лица, не принадлежащие к регулярному гражданству (например, поселяне), имели право записаться в тот или иной цех. Для этого им необходимо было явиться к старшине данного цеха; при этом крестьянам следовало представить отпускное письмо от

своих владельцев1. Еще одним условием записи крестьян в цехи было осуществление соответствующего ремесла по заказам сторон­них людей, для продажи (сверх выполнения работ в пользу своих владельцев)[615][616].

Если Петр I предполагал развивать города, как отмечал А.Д. Градовский, посредством лучшей организации торгового со­стояния, опираясь на опыт западноевропейских государств, то Ека­терина II хотела претворить в жизнь саму идею западноевропей­ского среднего сословия, которое она отождествляла с сословием городских обывателей. По ее мнению, «среднее сословие или, как она называла его, средний род людей есть класс лиц, выдвинувших­ся из остальной массы разными достоинствами, кроме служебных, ведущих к дворянству. Если основанием дворянской чести является доблесть служебная, основанием прав среднего сословия должно

быть добронравие и трудолюбие, проявленные в занятиях город­скими промыслами»1.

Например, Наказ, данный Комиссии о сочинении проекта нового уложения 30 июня 1767 г., относил к городским занятиям и промыслам художества, науки, мореплавание, торговлю и ремес­ла. Глава XVI данного наказа гласила: «В городах обитают мещане, которые управляются в ремеслах, в торговле, в художествах и на­уках. Сей род людей, о котором говорить надлежит, и от которо­го Государство много добра ожидает, если твердое на добронравии и поощрении к трудолюбию основанное положение получит, есть средний». Исходя из вышесказанного следовало, что к этому роду людей «причесть должно всех тех, кои, не быв дворянином, ни хле­бопашцем, упражняются в художествах, в науках, в мореплавании, в торговле и ремеслах». Также согласно положениям данной главы к среднему роду людей причислялись те лица, которые, не являясь дворянами, выпускались из училищ и воспитательных домов (как духовных, так светских), и дети приказных людей[617][618].

В свете рассматриваемых вопросов определенный интерес представляет ряд аспектов деятельности вышеназванной комиссии по составлению проекта нового уложения. В частности, городские депутаты, преимущественно от купечества, принимавшие участие в этой комиссии, настойчиво требовали для себя различных при­вилегий. В особенности они настаивали на том, чтобы, во-первых, городское сословие было избавлено от некоторых общих государ­ственных повинностей, и, во-вторых, чтобы городскому сословию было присвоено исключительно право торговли и промыслов. Примером могут служить высказывания депутата от рыбинского

купечества, Попова. Указывая на попытку Петра I поднять значение ку­печества, этот депутат выдвигал следующее мнение: «все сие прему­дрый монарх делал с тем намерением, чтобы русское купечество, со­брав яко рассыпанную храмину, не только сравнить, но и возвысить над европейскими купцами, зная достоверно, как нужна коммерция государству, что и видим на самом деле в европейских державах. Но, к крайнему несчастию для купечества, с кончиной Его Величества, оно не могло, согласно с его намерением, достигнуть до желаемого им состояния.»1. Поэтому продолжал Попов, и купечество ожидало и ждет «способов к поправлению бедного своего состояния и избав­ления от стыда пред счастливыми европейскими купцами. Но вме­сто ожидаемого поправления, мы с крайним прискорбием усма­триваем из поданных в комиссию многими господами депутатами мнений, что русскому купечеству готовится большое отягощение, как будто оно вовсе не нужно для государства. Вместо того, чтобы в силу указов Императора Петра Великого утвердить за купечеством их права и вольности, а другим всякого звания людям строжайше запретить вести торговлю, через что натурально купечество могло бы достичь большего благосостояния, помянутые господа депутаты, напротив того, предлагают, ко вреду купечества, чтобы как благо­родному дворянству, так и крестьянам предоставлено было пользо­ваться купеческим правом, наряду с купцами»[619][620]. Выдвигались и иные предложения: так, по мнению одного из депутатов, для фабрикантов и купцов необходимы были шпаги, ибо «немцы, видя русского купца без шпаги, оказывают ему пренебрежение, а особливо на бирже»[621].

17 марта 1775 г. по случаю заключения мира с Оттоманской Портой был обнародован манифест «О Высочайше дарованных раз­

ным сословиям милостях», который помимо прочего содержал сле­дующие положения:

1) по городам всем тем из обывателей, которые не имели ка­питала свыше 500 рублей, должно было именоваться впредь не куп­цами, но мещанами;

2) купцов, имевших капитал свыше 500 рублей, но сделав­шихся банкротами, также предписывалось записывать в мещане;

3) тех мещан, капитал которых посредством торговых опе­раций превысит 500 рублей, надлежало записывать в купечество;

4) купцов, которые имели капитал от 500 рублей и выше, сле­довало разделить («как и ныне») не три гильдии со взиманием с них ежегодно, вместо подушной подати, по одному проценту от объяв­ленного ими «по совести» капитала;

5) всем отпущенным от помещиков с отпускными видами на волю было дозволено, не записываясь ни за кого, при ревизии объ­явить «в какой род Нашей службы, или в мещанское, или купеческое состояние войтить желают по городам, и какое они добровольно для себя выберут, то по тому уже состоянию и должны они быть по­верстаны поборами, или от оных освобождены»1.

Согласно Грамоте на права и выгоды городам Российской империи, изданной 21 апреля 1785 г., средний род людей являет­ся состоянием привилегированным «во имя добронравия и трудо­любия». К примеру, провозглашалось, что «городовых обывателей среднего рода людей, или мещан название есть следствие трудолю­бия и добронравия, чем приобрели отличное состояние»[622][623]. При этом производилась оценка названных качеств с точки зрения государ­ственной пользы: «Города от предков Наших и Нас самих не токмо

для живущих в них, но и для общественного блага основаны суть, умножая доходы государственные, устройством подают подданным способы к приобретению имущества посредством торговли, про­мыслов, рукоделия и ремесла; и для того городовых обывателей среднего рода людей, или мещан отличное состояние да будет на- следственно.»1.

Вместе с тем, отмечается некоторая непоследовательность в понимании термина «городской обыватель»: «не должно думать, однако, что городские обыватели суть именно те лица, которые по своим правам и обязанностям подходят под понятие среднего рода людей»[624][625]. Так, под городскими обывателями в другой статье рассма­триваемого правового акта подразумеваются все те лица, «кои в том городе или старожилы, или родились, или поселились, или домы или иное строение, или места, или землю имеют, или в гильдии или в цех записаны, или службу городскую отправляли, или в оклад записа­ны, и по тому городу носят службу или тягость»[626]. Так называемыми настоящими городскими обывателями провозглашаются лица, ко­торые имели в соответствующем городе дом, иное строение, место либо землю[627] . Таким образом, из вышесказанного следует, что поня­

тие «городской обыватель» распространяется не на одних только людей среднего рода, поскольку владение недвижимостью являет­ся признаком, независимым от сословных различий.

С учетом такого обширного понимания городской общины, предлагается разграничивать городских обывателей, т. е. отличить городского обывателя вообще, т. е. горожанина, который владеет в городе недвижимостью, от тех, которые по правам своего состоя­ния подводятся под понятие среднего рода людей. Иными словами, имеется в виду разграничение городских обывателей вообще и го­родских обывателей в особенности1.

Согласно грамоте 1785 г. городскую обывательскую книгу следовало разделить на шесть частей. В первую часть надлежало вносить «настоящих» городских обывателей, о которых говорилось выше («суть те, кои в том городе дом, или иное строение, или место, или землю имеют»); во вторую часть - купцов всех трех гильдий; в третью часть - всех ремесленников, записанных в цехи; в четвер­тую часть - иностранных и иногородних гостей («суть те иных Рос­сийских городов, или иных Государств люди, кои ради промысла, или работы, или иных мещанских упражнений записалися»), в пятую часть - именитых горожан; в шестую часть - посадских. Под послед­ней группой городского населения подразумеваются старожилы, или поселившиеся, или родившиеся, кои в других частях городовой обывательской книги не внесены, промыслом, рукоделием или ра­ботою кормятся в том городе»[628][629].

Соответственно, права между этими группами городского на­селения распространялись не в одинаковой степени. Привилегии, данные городским обывателям, по замечанию А.Д. Градовского,

распадались на два разряда: одни из них касались прав дворянского состояния, распространяемых и на городских обывателей; другие же касались осуществления торговли и различных городских про­мыслов. И те, и другие распространялись между отдельными группа­ми городских обывателей в зависимости от следующих оснований:

1) Объявление капитала, с которого объявившее его лицо обязывалось платить пошлины в казну и тем приобретало право на поступление в гильдию;

2) Приписка к тому или иному цеху ремесленников, посред­ством чего приобретались права и обязанности цехового;

3) Особенные занятия и отличия, сообщавшие лицу право именитого (впоследствии почетного) гражданства;

4) Принадлежность к низшему разряду городских обывате­лей - к посадским людям1.

Лица, объявившие за собой капитал выше 1000 рублей, по­ступали в одну из трех купеческих гильдий, которые пользовались разными преимуществами как по торговле, так и по изъятию от действия общих законов. Для записки в первую гильдию необходимо было объявить капитал от 10 до 50 тысяч рублей; во вторую - от 5 до 10 тысяч рублей; в третью - от 1 до 5 тысяч. Лица, записавшиеся в цеха, т. е. мастера, подмастерья и ученики различных ремесел, «кои вписалися в цех своего ремесла», приобретали исключитель­ное право на производство ремесел; например, только цеховой ма­стер имел право открыть ремесленное заведение с определенным количеством подмастерьев и учеников и с вывеской. Также цеховым дозволялось объявлять за собой капиталы, на основе чего они при­числялись к соответствующей купеческой гильдии[630][631].

Именитое гражданство согласно грамоте 1785 г. приобрета­лось: 1) продолжительной и беспорочной службой по городским выборам («проходя по порядку службы городскую, и получив уже название степенных, вторично по выборе отправили службы ме­щанских Заседателей Совестного Суда, или Губернского Магистрата, или Бургомистра, или городского Главы с похвалою»); 2) значитель­ными капиталами и торговыми оборотами (капиталисты, объявив­шие капитал на 50 тысяч рублей, банкиры, занимающиеся перево­дом денег и объявившие за собой капитал от 100 до 200 тысяч ру­блей, оптовые торговцы, судохозяева, отправляющие за море свои корабли); 3) образованием (ученые, имеющие академические или университетские аттестаты, художники трех художеств: архитек­торы, живописцы, скульпторы и композиторы, состоящие члена­ми академии или имеющие академические свидетельства о своем звании и искусстве). Эти основания давали именитым гражданам некоторые права дворянского состояния - свободу от податей, раз­личные права по торговле и т. д. без записки в гильдии[632].

Лица, не объявившие капитала, не приписавшиеся к цеху и не посвятившие себя особенно почетному, с точки зрения зако­на, занятию, составляли группу городских жителей, которая, как уже говорилось, именовалась «посадские». Посадские люди не были избавлены от податей и повинностей и не пользовались никакими преимуществами, исключая права на некоторые мелкие промыслы и торги. Провозглашалось, что никому не запрещается записывать­ся в посад города. В частности, в отношении крестьян, действовали правила, схожие с рассмотренными выше, о несении двойных повин­ностей (как собственно крестьянских, так и посадских). Например, указывалось: если «крестьянин ведомства Директора домоводства

запишется в город в посад, да платит по крестьянству, где подлежит крестьянскую до новой переписи по Государству, по посаду же по­садскую подать»[633].

Таким образом, на протяжении XVIII столетия происходила определенная трансформация терминов, использовавшихся в отно­шении различных групп населения, составляющих городские общи­ны. В частности, на примере Грамоты на права и выгоды городам Российской империи 1785 г. можно говорить об употреблении поня­тия «городской обыватель» в широком смысле, в рамках которого исчезает сословное начало. Вместе с тем, следует учитывать неод­нозначность в понимании этого термина в вышеназванном норма­тивно-правовом акте. Постепенно конкретизировались и критерии разграничения на отдельные группы регулярных граждан, город­ских обывателей и т. д., а также условия, при соблюдении которых иные лица, в том числе крестьяне, могли получить данный статус.

<< | >>
Источник: Источники русского городского права XIII-XVIII вв. : монография / И. А. Александров, Ю. В. Оспенников, Р. В. Фоменко, Л. Е. Ютяева ; под общ. ред. Ю. В. Оспенникова. Самара,2016. 352 с.. 2016

Еще по теме §3. Структура городских общин и их взаимодействие с сельской округой в XVIII в.:

  1. § 4. Этап демократизации деятельности полиции (1980 г. – н. вр.): приоритет охраны, защиты и соблюдения конституционных прав всех членов общества
  2. Взаимодействие воеводской власти с органами общинного самоуправления и различными социальными группами
  3. § 1. Обычай как форма проявления правовой культуры
  4. Органы городского управления и полиция
  5. Общинная собственность. Сервитуты
  6. Глава 21. Суд и процесс в Великом княжестве Московском Правосудие Московского государства (XIV—XV века)
  7. оглавление
  8. §2. Город и княжеская власть
  9. §3. Осокенности системы управления и суда
  10. §5. Осокенности этноконфессиональных отношений
  11. §1. Общая характеристика системы городского права
- Авторское право РФ - Аграрное право РФ - Адвокатура России - Административное право РФ - Административный процесс РФ - Арбитражный процесс РФ - Банковское право РФ - Вещное право РФ - Гражданский процесс России - Гражданское право РФ - Договорное право РФ - Жилищное право РФ - Земельное право РФ - Избирательное право РФ - Инвестиционное право РФ - Информационное право РФ - Исполнительное производство РФ - История государства и права РФ - Конкурсное право РФ - Конституционное право РФ - Муниципальное право РФ - Оперативно-розыскная деятельность в РФ - Право социального обеспечения РФ - Правоохранительные органы РФ - Предпринимательское право России - Природоресурсное право РФ - Семейное право РФ - Таможенное право России - Теория и история государства и права - Трудовое право РФ - Уголовно-исполнительное право РФ - Уголовное право РФ - Уголовный процесс России - Финансовое право России - Экологическое право России -