§ 1. Понятие и правовая природа денежно-кредитной и валютной политики

Политика в целом, а также денежно-кредитная и валютная политика в частности - комплексные общественные явления, которые выступают предметом исследования различных гуманитарных наук.

Так, в рамках политической науки (политологии) отмечается, что термин "политика" произошел от греческого politika, означающего "государственные или общественные дела; то, что относится к государству", производного от греческого polis (государство). Политика, прежде всего, многомерное явление, которое может быть представлено в нескольких аспектах: "а) сфера общественной жизни, социальной подсистемы, выполняющей функции согласования общих и частных интересов, властвования и поддержания социального порядка, достижения общезначимых целей, управления людьми и общественными делами; б) вид активности социальных субъектов, совокупность их индивидуального поведения; в) тип социальных отношений между индивидами, малыми группами и большими общностями, система взаимодействий и коммуникаций людей между собой". С другой стороны, там же политика определена во втором значении термина как "политический курс, то есть сознательно выработанная политическая стратегия (как логически увязанный, направляемый единой волей ряд последовательных единичных действий), включающая в виде необходимых компонентов определение цели и способы ее достижения; направление в политике" . Денежно-кредитная политика и валютная политика, являясь в первую очередь категориями экономической науки, понимаются ею именно в этом, втором значении термина "политика", т.е. как "сознательно выработанная политическая стратегия" государства в определенной сфере экономических отношений, "включающая в виде необходимых компонентов определение цели и способы ее достижения".

--------------------------------

Категории политической науки: Учебник.

Термины "денежно-кредитная политика" и "валютная политика" активно включены в научный оборот, причем не только экономической, но и правовой науки. При этом если экономический характер данных терминов не вызывает каких-либо сомнений, то об их использовании в праве необходимо сказать несколько слов.

Если говорить о позитивном праве, то, обратившись к опыту Российской Федерации, можно обнаружить факты достаточно активного использования как термина "денежно-кредитная политика" , так и термина "валютная политика" . Однако соответствующие понятия на законодательном уровне в достаточной мере не определены. Единственное, что можно считать пусть описательным, но все же определением, это норму ст. 35 Федерального закона от 10.07.2002 N 86-ФЗ "О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)", которая устанавливает состав инструментов и методов денежно-кредитной политики Банка России .

--------------------------------

См. п. 1 ст. 4, ст. ст. 5, 13, 16, 18, 21, 25, 35, 36, 42 - 45, 57 Федерального закона от 10.07.2002 N 86-ФЗ "О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)".

См. преамбулу и ст. 3 Федерального закона от 10 декабря 2003 г. N 173-ФЗ "О валютном регулировании и валютном контроле".

Согласно этой статье основными инструментами и методами денежно-кредитной политики Банка России являются: 1) процентные ставки по операциям Банка России; 2) нормативы обязательных резервов, депонируемых в Банке России (резервные требования); 3) операции на открытом рынке; 4) рефинансирование кредитных организаций; 5) валютные интервенции; 6) установление ориентиров роста денежной массы; 7) прямые количественные ограничения; 8) эмиссия облигаций от своего имени.

Что же касается позитивного права Европейского союза, то рассматриваемые понятия не определяются однозначно и здесь, кроме того, ситуация с их определением осложняется еще и особенностями перевода на русский язык соответствующих терминов.

Основным термином, используемым в нормативных актах Европейского союза для обозначения понятий, схожих с рассматриваемыми, является словосочетание "monetary policy". Этот термин используется не только в позитивном праве Европейского союза, но и, соответственно, в практике органов Европейского союза и в доктрине .

--------------------------------

См., напр.: International monetary law / Ed. by M. Giovanoli. - N. Y.: Oxford University Press, 2000; Patterson B., Sienkiewicz. D., Avila X. Exchange rates and monetary policy. Luxembourg, European Parliament, 2000; The monetary policy of the ECB, 2004. Frankfurt am Main: European Central Bank, 2004; Swedish monetary policy and EMU / Sveriges Riksbank. Stockholm, 2003; и др.

Существуют различные варианты его перевода с английского языка на русский: "денежная политика", "денежно-кредитная политика", "валютная политика". В связи с этим, например, О.В. Буторина отмечает следующее: "В Договоре о Европейском союзе, так же как и в материалах ЕЦБ [Европейского центрального банка. - А.Л.] чаще всего используется термин "валютная политика" (monetary policy), который на русский язык в зависимости от контекста может переводиться и как "денежно-кредитная политика", и как "валютная политика". Лишь в отдельных случаях используется термин "курсовая политика" (exchange rate policy), который близок русскому понятию "валютная политика" . Иными словами, О.В. Буторина говорит о широком и узком подходах к пониманию рассматриваемой категории. В рамках первого подхода, характерного для зарубежной доктрины, для обозначения валютной политики используется термин "monetary policy"; в рамках второго, характерного для российской науки, - термин "exchange rate policy", обозначающий политику обменного курса. Соглашаясь в целом с этим мнением, целесообразно сделать некоторые уточнения, необходимые для целей настоящей работы.

--------------------------------

Буторина О.В.

В Консолидированной версии Договора, учреждающего Европейское сообщество (Consolidated version of the Treaty establishing the European Community) (далее - Договор о Европейском сообществе), в разд. VII "Economic and monetary policy" включена гл. 2, названная "Monetary policy". И в том, и в другом случае рассматриваемый термин переводится как "валютная политика", например в издании Института Европы РАН , а также авторским коллективом под руководством проф. С.Ю. Кашкина . Вместе с тем в ряде публикаций в тех же случаях термин "monetary policy" переведен как "денежно-кредитная политика" .

--------------------------------

Official Journal of the European Communities. 2002. C 325. Official Journal of the European Communities (далее - "OJ").

Документы Европейского союза. Т. VI. Консолидированная версия Договора о Европейском союзе и Договора, учреждающего Европейское сообщество / Пер. с англ.; Ю.А. Борко (отв. ред.), В.Г. Шемятенков, Н.Ю. Кавешников. - М.: "Интердиалект+", 2001. - С. 95, 102.

Право Европейского союза: Документы и комментарии / Под ред. С.Ю. Кашкина. - М.: ТЕРРА, 1999. - С. 187, 192.

Капустин М.Г. Евро и его влияние на мировые финансовые рынки. - М.: ООО Издательско-Консалтинговая Компания "ДеКА", 2001. - С. 177, 179; Новая единая европейская валюта евро / Под ред. В.И. Рыбина. - М.: Финансы и статистика, 1998. - С. 244, 247.

Этот пример позволяет сделать вывод, что использование различных вариантов перевода термина "monetary policy" происходит не только в связи с различным прочтением контекстов (как отметила О.В. Буторина), но и в связи с определенной терминологической путаницей, основанной на неоднозначности перевода слова "monetary", которое переводится с английского как "денежный" или "валютный". Вообще же анализ нормативных источников Европейского союза, а также научных изданий позволяет прийти к выводу о том, что современная европейская экономическая наука (а вслед за ней и правовая наука, позитивное право) не очень стремится однозначно разграничить денежно-кредитную политику и валютную политику, понимая, по всей видимости, что это части одного целого явления - политики государства в денежной сфере.

Перевод российскими учеными термина "monetary policy" как "валютная политика" вполне объясним, учитывая, что, например, словосочетание "economic and monetary union" традиционно переводится как "экономический и валютный союз". Однако трудно объяснить, почему в зарубежной литературе при рассмотрении, например, "monetary policy" Европейского центрального банка (далее также - ЕЦБ) в качестве инструмента этой политики называют, в частности, операции на открытом рынке, которые нашей доктриной традиционно относятся к инструментам денежно-кредитной политики .

--------------------------------

См. п. 3 ст. 35 Федерального закона от 10.07.2002 N 86-ФЗ "О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)", также см., напр.: Райзберг Б.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е.Б. Современный экономический словарь. 3-е изд., перераб. и доп. - М.: ИНФРА-М, 2002 (далее также - "СЭС"). - С. 89; Деньги, кредит, банки: Учебник / Под ред. О.И. Лаврушина. 3-е изд., перераб. и доп. - М.: КНОРУС, 2005. - С. 486; и др.

Не вдаваясь в подробный лингвоэкономический анализ термина "monetary policy", оговорим следующее: в рамках настоящей работы для обозначения политики в соответствующей сфере представляется удобным использовать единый термин "денежно-кредитная и валютная политика". Данный термин позволяет не только учесть особенности российской экономической доктрины, но и (понимая, вслед за европейской традицией, что денежно-кредитная и валютная политика - это части одного целого) не разделять их не только теоретически, но даже на уровне терминологии.

Что же касается иных словосочетаний, в которых применяется слово "monetary", то для целей настоящей работы будет использоваться тот вариант перевода этого слова, который будет соответствовать контексту и традиции перевода на русский язык соответствующего словосочетания.

Различия в подходах к переводу словосочетания "monetary policy" на самом деле заставляют задуматься о том, существует ли единое понимание природы и содержания денежно-кредитной и валютной политик.

Как уже было отмечено, денежно-кредитная и валютная политики являются прежде всего категориями экономической науки, а значит, правовая наука в целом, и в особенности наука финансового права, для определения своего отношения к содержанию этой категории должна была бы обратиться к разработкам экономики, разделяющей, как уже подчеркивалось, денежно-кредитную и валютную политики.

Экономических исследований в сфере "денежно-кредитной политики" великое множество. Однако, к сожалению, выявить среди них работы, в которых с высокой долей определенности было бы сформулировано определение данного понятия, применимое для целей настоящего исследования, практически невозможно . В связи с этим необходимо попытаться выделить основные элементы определения денежно-кредитной политики, которые являются в настоящее время уже устоявшимися в экономической науке:

1. Денежно-кредитная политика - одно из направлений экономической (макроэкономической) политики государства . Тем самым, с одной стороны, подчеркивается особая роль государства в реализации этой политики, а с другой - становится очевидным, что конкретное содержание денежно-кредитной политики и денежно-кредитного регулирования зависит от торжествующей в настоящее время концепции вмешательства государства в экономику.

--------------------------------

Более того, в некоторых энциклопедических экономических словарях вообще обходят молчанием термин "денежно-кредитная политика" или "кредитно-денежная политика" (см., напр.: Финансово-кредитный энциклопедический словарь / Колл. авт.; под общ. ред. А.Г. Грязновой. - М.: Финансы и статистика, 2004. (далее также - ФКЭС)), в котором при этом определены понятия "валютная политика" и "кредитная политика", но отсутствует, например, понятие "денежная политика". В отдельных учебниках и учебных пособиях, посвященных анализу денег и кредита, также отсутствует определение рассматриваемого понятия, хотя используется соответствующая терминология (см., напр.: Общая теория денег и кредита: Учебник для вузов / Под ред. Е.Ф. Жукова. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: ЮНИТИ, 2000. - С. 127; Тарасов В.И. Деньги, кредит, банки: Учеб. пособие. - Минск: Мисанта, 2003. - С. 103 - 114, 269 - 300; Деньги. Кредит. Банки: Учебник / Г.Е. Алпатов, Ю.В. Базулин и др.; под ред. В.В. Иванова, Б.И. Соколова. - М.: ТК Велби, изд-во "Проспект", 2004. - С. 212 - 218, 518). В двух последних из названных учебников рассматриваются только вопросы регулирования инфляции (антиинфляционной политики), а также инструменты денежно-кредитной политики Центрального банка.

Финансово-кредитный словарь. В 3 т. T. I. А - Й / Гл. ред. В.Ф. Гарбузов. - М.: Финансы и статистика, 1984. - С. 338 (далее - ФКС. Т. 1); Райзберг Б.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е.Б. Современный экономический словарь. - С. 89 - (далее - СЭС); Деньги, кредит, банки: Учебник / Под ред. О.И. Лаврушина. - С. 491; Бабашкина А.М. Государственное регулирование национальной экономики: Учеб. пособие. - М.: Финансы и статистика, 2004. - С. 425 - 440; Денежно-кредитная и валютная политика: Научный альманах фундаментальных и прикладных исследований / Гл. ред. Л.Н. Красавина. - М.: "Финансы и статистика", 2003; и др.

Формулирование теорий государственного регулирования экономики (вмешательства государства в экономику) - достаточно важное и богатое идеями направление экономической мысли. От содержания, основной идеи теории, на которой базируется вся экономическая политика государства, зависит содержание этой политики. Сказанное относится и к денежно-кредитной политике как части экономической политики государства. Иначе говоря, официальная концепция государственного регулирования экономики в стране по общему правилу определяет не только набор методов и инструментов денежно-кредитной политики, но и ее цели и задачи. Вместе с тем предметом правовой науки могут быть только следующие элементы теории вмешательства государства в экономику:

- обоснование правомерности существования отдельных положений соответствующей доктрины вмешательства государства в экономику, в том числе обоснование правомерности применения характерных для данной доктрины методов и инструментов денежно-кредитной политики;

- формулирование правовых принципов применения соответствующих положений доктрины вмешательства государства в экономику, принципов применения характерных для этой доктрины методов и инструментов денежно-кредитной политики;

- определение правового содержания соответствующих положений доктрины, в том числе правового содержания методов и инструментов денежно-кредитной политики: нормативное закрепление случаев применения тех или иных методов и инструментов; состав органов и институтов, уполномоченных на их применение, порядок формирования и использования финансовых ресурсов, необходимых для применения соответствующих методов и инструментов денежно-кредитной политики; и т.д.

Иными словами, правовое исследование в этой сфере не должно касаться вопросов экономической целесообразности использования отдельных методов и инструментов денежно-кредитной политики.

2. Денежно-кредитная политика - это политика государства в сфере "денежного обращения и кредита" . Определив, таким образом, сферу реализации денежно-кредитной политики, экономическая наука отмечает, что она взаимосвязана не только с деньгами и кредитом, но и с такой экономической категорией, как расчеты (платежная система), банковская система , финансовая политика и т.д.

--------------------------------

ФКС. Т. 1. С. 338. - См. также: СЭС. С. 89; Деньги, кредит, банки: Учебник / Под ред. О.И. Лаврушина. - С. 491; Бабашкина А.М. Государственное регулирование национальной экономики: Учеб. пособие. - С. 425; и др.

См., напр.: Бабашкина А.М. Государственное регулирование национальной экономики: Учеб. пособие. - С. 425; Печалова М.Ю. Эффективность российской банковской системы как передаточного механизма денежно-кредитной политики // Денежно-кредитная и валютная политика: Научный альманах фундаментальных и прикладных исследований / Гл. ред. Л.Н. Красавина. - С. 170 - 176; Березина М.П. Роль центрального банка в функционировании платежной системы страны // Там же. - С. 168 - 179; и др.

ФКС. Т. 1. - С. 341.

При этом прямая взаимосвязь денежного обращения (денег) и кредита для современной экономической науки уже является неоспоримым фактом . Другой вопрос - характер такой взаимосвязи и пути из взаимовлияния, а также воздействие государства на соответствующие отношения - это уже актуальные проблемы для современной экономики . Однако анализировать даже в общих чертах в рамках настоящей работы данные взаимосвязи не представляется возможным. Для правового исследования важно понимать, что деньги (денежные отношения) теснейшим образом взаимосвязаны с кредитом (кредитными отношениями) и что соответствующие правоотношения должны рассматриваться именно как денежно-кредитные отношения. Что же касается разграничения денежно-кредитной политики и валютной политики, то, к сожалению, российская экономическая наука, склоняясь к необходимости различать их, не смогла до настоящего времени выявить четкие критерии для их разграничения. И денежно-кредитная политика, и валютная политика признаются направлениями государственной экономической политики, следовательно, разграничить их по этому критерию не представляется возможным.

--------------------------------

Недаром учебная литература в соответствующей сфере обычно в своем названии содержит обе эти категории: деньги и кредит.

Рассмотрение любых вопросов в одной сфере будет неполным, если исключить из анализа взаимосвязь с другой сферой. Так, например, при рассмотрении денежного рынка невозможно обойти стороной вопросы, связанные с такой категорией, как кредит (см., напр.: Фролов М.А. Современный денежный рынок, функционирование и регулирование: Дис. ...к. э. н. - Владивосток, 2000. Параграф 1.1 этой работы так и называется "О соотношении категорий денег и кредита").

Непродуктивными видятся попытки разграничить денежно-кредитную и валютную политики по сфере их осуществления. Так, сфера осуществления валютной политики определяется как "международные валютно-экономические отношения" или как "международные валютные и другие экономические отношения" . Однако в связи с этим возникают вопросы: могут ли быть денежные отношения отнесены к экономическим и могут ли валютные отношения быть отнесены (хотя бы в части) к денежным? Конечно, на оба вопроса следует ответить утвердительно. Может быть, именно поэтому сфера реализации этих политик зачастую смешивается. Например, сфера реализации валютной политики может определяться как "валютные отношения и денежное обращение" или как "валютно-финансовые и кредитные отношения" . И такие подходы трудно оспорить, поскольку они соответствуют действительности.

--------------------------------

"Валютная политика (англ. currency policy [интересно, но использование такого термина в англоязычных источниках не отмечено. - А.Л.) - совокупность мероприятий, осуществляемых в сфере международных валютно-экономических отношений в соответствии с текущими и стратегическими задачами страны" (ФКЭС. - С. 163). - См. также: ФКС, Т. 1. - С. 183.

Международные валютно-кредитные и финансовые отношения: Учебник / Под ред. Л.Н. Красавиной. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Финансы и статистика, 2002. - С. 181; Ионова И. Вопросы формирования валютной политики и регулирования валютной деятельности в России и за рубежом // Расчеты и операционная работа в коммерческом банке. 2003. N 7-8.

Наговицин А.Г. Валютная политика. - М.: "Экзамен", 2000. - С. 10.

ФКС, Т. 1. - С. 182.

Получается, что выделенные в настоящей работе на основе российской экономической доктрины основные элементы понятия "денежно-кредитная политика" не позволяют отличить ее от валютной политики: обе государственные и обе находятся в сфере денежных отношений. Более того, с экономической точки зрения трудно разграничить денежно-кредитную политику и валютную политику по объектам их воздействия. Объектом воздействия денежно-кредитной политики могут быть признаны деньги и их обращение, а в валютной политике - "валюта, валютный курс и валютные операции" . Однако валюта также является деньгами - средством обращения, платежа, накопления и т.д. Различия между деньгами и валютой становятся более понятными при опоре на государственную теорию денег , поскольку с ее позиций иностранная валюта не может быть признана деньгами. Но это различие зависит от воли государства: что назвать деньгами, а что нет. В свою очередь, эта воля государства определяется, в частности, исходя из выбранной им концепции вмешательства в экономику. Таким образом, все более очевидным становится тот факт, что в основе денежно-кредитной и валютной политики лежит одно общее явление - деньги, их природа и сущность. По этой же причине очень сложно разграничить денежно-кредитную политику и валютную политику по другим традиционно выделяемым элементам - по "специфическим" целям, задачам, методам и инструментам . Учитывая сказанное выше и возвращаясь к уже сформулированному авторскому подходу к переводу термина "monetary policy", денежно-кредитную и валютную политику можно определить с позиций экономической науки как государственную политику в сфере денежно-валютного обращения и кредита, проводимую методами и инструментами, необходимыми для достижения целей и решения задач, определяемых в соответствии с официальной доктриной вмешательства государства в экономику в целом. При этом из данного определения ключевым для оценки качества (эффективности) такой политики с экономической точки зрения являются ее цели, задачи и, конечно, методы и инструменты.

--------------------------------

СЭС, 53.

Наиболее ярким представителем этой государственной теории денег, из которой вырос номинализм, является Г. Кнапп, опубликовавший в 1905 г. книгу "Государственная теория денег". Суть теории сводится к следующим постулатам: деньги - это продукт правопорядка, творение государственной власти; основная функция денег - служить средством платежа; государство наделяет деньги платежной силой. Упрощая, можно сказать, что в рамках этой теории деньгами могут признаваться только те предметы, которые названы деньгами государством.

Более-менее подробный анализ этой теории применительно к номинализму встречается практически в любой работе, любом учебнике, посвященных деньгам и кредиту, поэтому в рамках настоящей работы не представляется целесообразным даже перечислять все эти работы. Единственное, на что необходимо обратить внимание, - это то, что до настоящего времени непревзойденный правовой анализ сущности и последствий государственной теории денег был осуществлен Л.А. Лунцем (см.: Лунц Л.А. Деньги и денежные обязательства: Юридическое исследование // Деньги и денежные обязательства в гражданском праве. - М.: Статут, 1999. - С. 23 - 144).

Хотя следует иметь в виду, что для экономического исследования самым актуальным вопросом анализа денежно-кредитной и валютной политик является как раз определение того, какие методы, инструменты, в каком объеме и в каких целях необходимо использовать для достижения максимального эффекта с наименьшими затратами ресурсов. В этой связи см., напр.: Бажан А.И. Об эффективности денежно-кредитной политики // Денежно-кредитная и валютная политика: Научный альманах фундаментальных и прикладных исследований / Гл. ред. Л.Н. Красавина. - С. 158 - 169.

К сожалению, правовые исследования в этой области, которые естественно должны быть основаны на достижениях экономической науки, вместе с тем не очень далеко ушли от рассмотренного подхода к определению понятия "денежно-кредитная и валютная политика". В них либо делается попытка перефразировать различные теории денег, либо анализируются конкретные инструменты денежно-кредитной политики, прежде всего Центрального банка. В таких исследованиях порой очень сложно обнаружить право и отличить их от экономических исследований , особенно если учитывать, что как для первых, так и для вторых характерен тезис о том, что государственное регулирование находит свое отражение в правовом регулировании. Поэтому и в тех, и в других исследованиях осуществляется простой анализ закрепленных в позитивном праве элементов денежной системы и инструментов воздействия государства на денежные отношения. Представляется, что стремление авторов правовых исследований к анализу денежных отношений через позитивное право можно было бы рассматривать как вполне оправданное, если бы отсутствовала необходимость учитывать то обстоятельство, что такой анализ не создает условий для определения правовой природы денежно-кредитной и валютной политики, а именно это необходимо сделать для установления круга общественных отношений, которые должны быть предметом правового анализа настоящей работы.

--------------------------------

В качестве примера такой работы см.: Василец В.П. Денежное обращение в России как объект правового регулирования: Дис. ...к. ю. н. - М., 2002. В какой-то части этим же характеризуются, например: Игнатовская И.И. Конституционно-правовое регулирование денежно-кредитных отношений в Российской Федерации: Дис. ...к. ю. н. - Барнаул, 2000; Денисов Е.Р. Финансово-правовые основы денежной системы Российской Федерации: Дис. ...к. ю. н. - М., 2003.

Целью настоящего параграфа является определение правовой природы денежно-кредитной и валютной политики, т.е. необходимого и достаточного основания ее осуществления, в качестве которого правовые явления определяют существование этой политики как правовой категории.

Уместно согласиться с мнением, что отправной точкой любого юридического анализа должен быть принцип суверенитета: "изначально все определяется принципом суверенитета" . Применительно к денежной сфере можно привести суждение Л.А. Лунца, который отмечал, что суверенитет государства в области денежного обращения является одним из основных начал публичного права . В зарубежной литературе достаточно широко используется термин "валютный суверенитет", который можно встретить, например, в переводных изданиях франкоязычных авторов, анализирующих вопросы валютно-финансовых отношений . В англоязычных источниках используется термин "monetary sovereignty" , который можно перевести как "валютный суверенитет", "денежный суверенитет" или даже "денежно-кредитный суверенитет" . В переводах на русский язык немецких источников используются также отдельные элементы концепции "суверенитета в валютной сфере" . Более того, в отечественных исследованиях концепция суверенитета рассматривалась применительно к валютной сфере .

--------------------------------

Карро Д., Жюйар П. Международное экономическое право: Учебник / Пер. с франц. В.П. Серебренникова, В.М. Шумилова. - М.: Междунар. отношения, 2001. - С. 349.

Лунц Л.А. Деньги и денежные обязательства: Юридическое исследование // Деньги и денежные обязательства в гражданском праве. - М, 1999. - С. 46.

См., напр.: Карро Д., Жюйар П. Международное экономическое право: Учебник. - С. 453 - 520.

См., напр.: Treves T. Monetary sovereignty today // International monetary law / Ed. by M. Giovanoli. - N. Y.: Oxford University Press, 2000. - P. 111 - 118; Mann F.A. The legal aspect of money. 5th. ed. - Oxford: Clarendon Press, 1992. - P. 460 - 478.

Моисеев С.Р. Денежно-кредитная политика: теория и практика: Учеб. пособие. - М.: Экономистъ, 2005. - С. 128.

Эбке В. Международное валютное право / Пер. с нем. - М.: Междунар. отношения, 1997. - С. 77.

Так, А.Б. Альтшулер обосновывает возможность установления в СССР валютной монополии принципом суверенитета. В частности, он указывает: "Действующая в СССР и других странах социализма государственная валютная монополия является одним из проявлений суверенитета государства" (Альтшулер А.Б. Международное валютное право. - М.: Международные отношения, 1984. - С. 75). Правда, А.Б. Альтшулер нигде не употребляет термин, схожий с западным термином, - "валютный суверенитет".

Однако при подготовке настоящей работы не удалось обнаружить в литературе на русском языке не только целостной концепции "валютного суверенитета", но и более или менее развернутого определения соответствующего понятия. В связи с этим, в частности, отмечается, что "концепция денежно-кредитного суверенитета затрагивает сразу несколько областей: экономику, право и политику. Возможно, именно по этой причине она всесторонне не изучалась, и полного определения суверенитета не существует" .

--------------------------------

Моисеев С.Р. Денежно-кредитная политика: теория и практика: Учеб. пособие. - С. 128.

Конечно, может возникнуть вопрос, а нужна ли такая концепция, учитывая, что теория суверенитета достаточно подробно разработана и совершенствуется в рамках науки государственного права и науки международного права. Более того, в зарубежной литературе все чаще звучит предположение, что "валютный суверенитет" как "традиционный экономический символ национального суверенитета" должна постигнуть участь динозавров , "независимость денежно-кредитной и валютной политики" называется "большой иллюзией" . Но, не анализируя правдоподобность подобных суждений с точки зрения политической и экономической науки, несколько забегая вперед, можно сказать, что с точки зрения правовой науки рассуждение о природе (правовой природе) денежно-кредитной и валютной политики без конструирования авторского подхода к концепции "валютного суверенитета" так же невозможно, как и экономический анализ денежно-кредитной и валютной политики невозможен без соответствующей целостной теории денег.

--------------------------------

Farrel D., Lund S. The end of monetary sovereignty // The McKinsey Quarterly, 2000. N 4. - P. 56.

Schwartz P. The Uselessness of Monetary Sovereignty // The Cato Journal, Vol. 24, nos. 1 - 2, 2004. - P. 64.

При формулировании концепции "валютного суверенитета" на первый взгляд для определения соответствующего понятия логичным было бы обратиться к традиционной теории суверенитета, сформулированной в рамках государственной науки и науки международного права. Вместе с тем именно с применением этой теории в данном случае возникает масса сложностей.

Суверенитет обычно определяется как "состояние полновластия государства на своей территории и его независимости от других государств" . При этом одним из фундаментальных свойств суверенитета, отмеченным еще Ж. Бодэном и Т. Гоббсом, называется его неделимость (неограниченность ). В современном понимании такое свойство суверенитета рассматривается и через призму принципа единства суверенитета. И.Д. Левин, говоря о единстве суверенитета, отмечал, что данный принцип означает "единство классовой основы суверенитета", т.е. единство политической природы суверенитета. В современном демократическом обществе политической основой суверенитета является волеизъявление народа. Единство суверенитета в этом смысле означает, что суверенитет как свойство придается государству народом.

--------------------------------

Левин И.Д. Суверенитет. - М.: Юридическое издательство Министерства юстиции СССР, 1948. - С. 6.

Treves T. Monetary sovereignty today // International monetary law. - P. 112.

Концепция неделимости (единства, неограниченности) суверенитета приводит в некоторое замешательство, если применять на практике теорию суверенитета (будем называть ее теорией государственного суверенитета) к категории "валютный суверенитет". Действительно, исторический опыт реализации прав, вытекающих из "валютного суверенитета", показывает, что государства практически всегда вынуждены были согласовывать свою волю в этой сфере с другими государствами. Например, в зарубежной доктрине статьи соглашения Международного валютного фонда называются основным источником ограничения "валютного суверенитета" , устанавливающим обязательства государств-членов, формирующие так называемый Кодекс добропорядочного денежного регулирования . Более того, подчеркивается, что "полный валютный суверенитет существует только в тех немногих странах, которые не являются членами Фонда (Международного валютного фонда. - А.Л.)" . При этом в качестве самого существенного ограничения "валютного суверенитета" рассматривается Экономический и валютный союз Европейского сообщества . Однако если приведенные примеры ограничения "валютного суверенитета" в достаточной степени привычны, то гораздо менее объяснимой с позиции неделимости государственного суверенитета является необходимость государства всегда соизмерять свои действия в денежно-валютной сфере с общественным мнением.

--------------------------------

Статьи соглашения Международного валютного фонда (1944). Вашингтон, округ Колумбия, США: Международный Валютный Фонд, 1994. - С. 1 - 95 (далее - Статьи соглашения МВФ).

Treves T. Monetary sovereignty today // International monetary law. - P. 113.

См., напр.: Code of Good Practices on Transparency in Monetary and Financial Policies: Declaration of Principles: Adopted by the Interim Committee on September 26, 1999 // IMF. Б. м., 1999.

Gianviti F. Current legal aspects of monetary sovereignty. IMF, General Counsel, 2004. - P. 1 [www.imf.org/external/np/leg/sem/2004/cdmfl/eng/gianvi.pdf].

Treves T. Monetary sovereignty today // International monetary law. - P. 116.

Действительно, зачем с позиций правовой теории носителю государственного суверенитета согласовывать свою волю с кем-либо? Вместе с тем, как показывает история валютных объединений , государства с завидным упорством стремятся к самоограничению своего "валютного суверенитета" и согласованию своей воли с другими государствами. Недоверие же общества к деньгам государства вообще приводит к пагубным последствиям как экономического характера, так и (что более важно для предмета настоящего исследования) к проблемам политического толка ("медные бунты" в России). Иначе говоря, общество в данном случае почему-то считает возможным своими действиями заставлять государство реализовать его "валютный суверенитет" в рамках, определенных общественным мнением.

--------------------------------

Подробнее о валютных объединениях см. § 1 гл. 2 настоящей работы.

Ответить на эти вопросы может позволить некоторое смещение акцентов в концепции "валютного суверенитета" от собственно государственного суверенитета к совокупности прав, вытекающих из него. Другими словами, под "валютным суверенитетом" следует понимать не какую-то тематическую часть государственного суверенитета (это будет противоречить основам теории суверенитета, в которой он рассматривается как единый), а совокупность прав, вытекающих из суверенитета государства.

Государственный суверенитет неделим (оспаривать данный постулат государственной науки и науки международного права в рамках настоящей работы бессмысленно). Следовательно, употребление со словом "суверенитет" прилагательного "валютный" означает, что существует и какой-то еще суверенитет, например экономический, внешнеполитический, научно-технический, энергетический и т.д. Собственно, в юридической литературе в зависимости от сферы рассматриваемых проблем часто сразу оговаривают, что речь идет о суверенитете в определенной области общественных (правовых) отношений . Представляется, что страшного в этом ничего нет, важно, чтобы различались сам суверенитет и его реализация. Суверенитет неделим как свойство. Но сферы его реализации могут быть различными. Поэтому для целей настоящей работы целесообразно подходить к понятию "суверенитет" следующим образом: суверенитет - это свойство государства, наличие которого у государства указывает на то, что у него есть правоспособность и дееспособность . Возникновение, прекращение, изменение, основное содержание суверенитета - это все вопросы науки государственного права и науки международного права. Предметом финансового права, может быть лишь совокупность прав и обязанностей, возникающих у государства при реализации его суверенитета (право-, дееспособности) при осуществлении им финансовой деятельности. Эта совокупность прав и обязанностей в денежно-кредитной и валютной сфере как раз и составляет "валютный суверенитет" как финансово-правовую основу денежно-кредитной и валютной политики. Таким образом, применительно к современной ситуации "валютный суверенитет" можно при первом приближении определить как совокупность прав и обязанностей, возникающих у государства в ходе реализации его государственного суверенитета и реализуемых посредством осуществления денежно-кредитной и валютной политики.

--------------------------------

См., напр.: Блищенко И.П., Дориа Ж. Экономический суверенитет государства: Учеб. пособие. - М.: Изд-во РУДН, 2001.

Так, И.Д. Левин применительно к суверенитету в целом и его реализации в международном праве отмечал, что "суверенитет не состоит из прав; он является основанием прав, выражая вместе с тем и характер осуществления этих прав. Суверенитет в международном праве означает полные право- и дееспособность государства" (Левин И.Д. Суверенитет. - С. 74).

Из этого определения вытекает следующее:

1) нельзя смешивать "валютный суверенитет" и государственный суверенитет. Однако, к сожалению, именно так зачастую и происходит. По всей видимости, связано это с тем, что в глазах многих исследователей право чеканки монеты (в современном понимании - эмиссия денег), рассматривается как один из признаков суверенитета, а следовательно, одно из основных прав, составляющих его основу. Конечно, может, это и так, однако из такого подхода следует, что "валютный суверенитет" - один из видов государственного суверенитета, что, естественно, не совсем корректно, так как выделение видов государственного суверенитета прямо противоречит концепции неделимости суверенитета, с идеями которой сложно не согласиться.

Более того, в пользу тезиса о недопустимости смешения "валютного суверенитета" и государственного суверенитета говорит и опыт происхождения денег: так, государства в понимании современной теории права не было, а орудия обмена, по своей сути схожие с деньгами, уже существовали. Например, скот, ракушки, камешки использовались и используются в качестве более или менее универсального средства обмена не только в государственных, но и в догосударственных формах организации общества. Это указывает на то, что деньги не продукт государства, оно, если так можно выразиться, просто монополизировало данный общественный продукт.

Таким образом, термин "суверенитет" в настоящей работе применительно к концепции валютного суверенитета корректнее читать как суверенитет в кавычках, понимая под ним совокупность прав и обязанностей, возникающих в ходе реализации государственного суверенитета;

2) другой особенностью понятия "валютный суверенитет" является то, что он, в отличие от государственного суверенитета, не свойство, а совокупность прав и обязанностей в денежно-кредитной и валютной сфере.

Что касается прав, то именно одно из них и отмечается практически всеми исследователями как основная характеристика "валютного суверенитета" - право государства определять законное платежное средство. В зарубежной доктрине в связи с этим подчеркивается, что "валютный суверенитет" включает в себя право на определение денежной единицы, право на определение стоимости денежных знаков в соответствующих денежных единицах, право установления требования о том, чтобы эти денежные знаки принимались без ограничений в соответствии с их номинальной стоимостью . Действительно, право определения законного платежного средства является фундаментальным для правовой теории денег (и особенно для государственной теории денег). Его значение, прежде всего, для права настолько трудно переоценить , что здесь вызывает лишь недоумение отсутствие в некоторых вполне уважаемых юридических (!) словарях определения понятия "законное платежное средство" или аналогичных ему понятий . Это тем более странно, если учесть, что экономические словари находят нужным включить в свои состав определение этого понятия. Законные платежные средства в них определяются, например, как "денежные знаки, которые по закону являются обязательными к приему в погашение долга на территории данной страны" .

--------------------------------

Treves T. Monetary sovereignty today // International monetary law. - P. 117.

Например, исследователи финансового права XIX в. отмечали, что главная функция денег "в санкции, даваемой им законом" (Лебедев В.А. Бумажные деньги // Лебедев В.А. Финансовое право: Учебник / Науч. ред. А.Н. Козырин; сост. А.А. Ялбулганов. - М.: "Статут", 2000. - С. 410).

Понятие "законного платежного средства", или "законного средства платежа", вообще отсутствует, например, в следующем словаре: Юридический энциклопедический словарь / Гл. ред. А.Я. Сухарев; редкол.: М.М. Богуславский и др. 2-е изд., доп. - М.: Сов. энциклопедия, 1987.

Можно взять другой словарь: Тихомирова Л.В., Тихомиров М.Ю. Юридическая энциклопедия. 5-е изд., перераб. и доп. / Под ред. М.Ю. Тихомирова. - М., 2001. (далее - ЮЭ). Здесь указанные понятия прямо не определены, но есть словарная статья: "Платежное средство - см. Деньги" (ЮЭ. - С. 637). Что интересно, в словарной статье "Деньги" (ЮЭ. - С. 237) понятие "законное платежное средство" только употребляется, но не определяется. Более того, само определение понятия "деньги" носит скорее экономический характер: "Д. представляют собой металлические и бумажные знаки (в докапиталистических формациях - особые товары), являющиеся всеобщим эквивалентом, мерой стоимости при купле продаже, средством платежей и предметом накопления" (ЮЭ. - С. 237).

К сожалению, не очень далеко от этих определений ушли и исследователи, специально посвятившие свои научные работы денежному обращению. Так, определение понятия "деньги", практически полностью схожее с приведенным определением из Юридической энциклопедии Л.В. Тихомировой и М.Ю. Тихомирова, содержится в следующем диссертационном исследовании: Диланян Ф.Т. Основы финансово-правового регулирования денежного обращения в Российской Федерации: Дис. ...к. ю. н. - М., 2003. - С. 44, 49.

Справедливости ради следует отметить, что не все юридические словари обходят молчанием понятие "законное платежное средство". Так, например, встречается следующее определение этого понятия: "Законное платежное средство - денежные знаки, которые по закону являются обязательными к приему в погашение долгов на территории данной страны: банкноты (банковские билеты), казначейские билеты и разменные монеты. Проблема законности платежных средств при монопольной эмиссии денежных знаков государством может возникнуть только в связи с проведением денежной реформы" (Большой юридический словарь / Под ред. А.Я. Сухарева, В.Д. Зорькина, В.Е. Крутских. - М.: ИНФРА-М, 1999. - С. 214).

Финансово-кредитный словарь: В 3 т. T. I. А - Й / Гл. ред. В.Ф. Гарбузов. - С. 422. - Схожее определение того же термина см., напр.: Райзберг Б.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е.Б. Современный экономический словарь. 3-е из., перераб. и доп. - С. 126. - Такое же определение содержится в словарной статье "платежные средства законные", включенной в другой экономический словарь - Финансово-кредитный энциклопедический словарь (колл. авторов; под общ. ред. А.Г. Грязновой. - С. 747).

Среди юридической литературы особого внимания при рассмотрении правового содержания понятия "законное платежное средство" заслуживают работы Л.А. Лунца и прежде всего следующее исследование: "Деньги и денежные обязательства: Юридическое исследование" (М.: Финансовое издательство НКФ СССР, 1927) . Справедливости ради следует отметить, что концепцию законного платежного средства не обходили вниманием также исследователи вопросов финансового права XIX в. . К сожалению, в современной юридической литературе, посвященной исследованию денег, сложно найти комплексные правовые исследования этой категории .

--------------------------------

Эта работа заслуженно была переиздана уже в наше время (см.: Лунц Л.А. Деньги и денежные обязательства в гражданском праве. - С. 23 - 144.

См., напр.: Лебедев В.А. Бумажные деньги // Лебедев В.А. Финансовое право. Учебник / Науч. ред. А.Н. Козырин; сост. А.А. Ялбулганов. С. 410 - 411.

Например, В.П. Василец совершенно корректно определяет основную правовую характеристику денег: наделение их "со стороны государственной власти особым статусом единственно законного платежного средства на всей территории конкретного государства" (Василец В.П. Денежное обращение в России как объект правового регулирования: Дис. ...к. ю. н. - С. 44). Однако автор практически не уделяет внимания содержанию данного правового свойства соответствующих вещей, называемых деньгами. При этом в указанной работе на основе характеристики наличных денег как законного платежного средства делаются выводы, требующие дополнительного обоснования, например, указывается, что "безналичные деньги не могут считаться законным (т.е. общеобязательным) платежным средством" (Там же. - С. 47).

В.А. Лебедев, анализируя элементы явления, которое в современной науке определяется термином "законное платежное средство" и характеризуя отдельные элементы соответствующей категории, рассматривает ее как приданную законом "правоспособность быть представителем ценности" . Он также указывает: "по добровольному соглашению я могу взять в уплату любой предмет, который считаю для себя полезным или пригодным, но я не имею права никого заставить принять от меня в уплату что-либо, кроме законных денег" . Л.А. Лунц определяет сущность и понятие законного платежного средства следующим образом: "Для законодателя представляется не только возможным, но и необходимым указать такие предметы, предоставление коих должно иметь место для обязанного лица и принятие коих должно иметь место со стороны лица управомоченного: предмет, служащий универсальным суррогатом исполнения имущественных обязательств, носит название законного платежного средства" . В дополнение он указывал, что "правовое значение легальной платежной силы, присвоенной денежному знаку, заключается в том, что кредитор по обязательству, могущему быть погашенным путем денежного платежа, отказавшись принять законное платежное средство, впадает в просрочку (mora creditoris). Этим, по современному праву, исчерпывается правовое значение законной платежной силы" .

--------------------------------

"Экономической платежной способности бумажные деньги не имеют, но благодаря закону они обладают правоспособностью быть представителем ценности" (Лебедев В.А. Бумажные деньги // Лебедев В.А. Финансовое право. Учебник / Науч. ред. А.Н. Козырин; сост. А.А. Ялбулганов. С. 411).

Там же. - С. 410 - 411.

Лунц Л.А. Деньги и денежные обязательства: Юридическое исследование. - С. 28.

Там же. - С. 49.

На основе сформулированной концепции "законного платежного средства" Л.А. Лунца можно сформулировать следующие существенные для настоящего исследования замечания:

- наделение государством определенных вещей платежной силой должно быть осуществлено "в силу предписания закона: один лишь факт выпуска в обращение определенных денежных знаков государством не создает законного платежного средства" ;

- законной платежной силой наделяются определенные вещи - денежные знаки ;

- наделение денежного знака платежной силой в процессе выпуска выражается в обозначении на нем суммы денежных единиц ;

- законное платежное средство является всеобщим орудием обмена ;

- из основной функции законного платежного средства как всеобщего орудия обмена вытекает основная функция его единицы (денежной единицы) - выражение абстрактной ценности .

--------------------------------

Там же. - С. 47.

Там же.

Однако представляется, что с развитием так называемых электронных денег следует признать, что законной платежной силой обладают и записи по счетам. Естественно, реализация ими этого свойства имеет существенные особенности хотя бы потому, что безналичные расчеты имеют кредитную природу: выбытие у плательщика определенной суммы денежных единиц (списание со счетов) не совпадает по времени с зачислением этой суммы на счет получателя. Таким образом, представляется целесообразным исходить из того, что силой законного платежного средства наделены не только наличные денежные знаки, но и безналичные денежные единицы.

Там же. - С. 30.

Там же. - С. 27 - 31.

Представляется, что стоимость (ценность) какого-то товара измеряется не в денежных знаках, а именно в денежных единицах. Мы же не говорим, например, что буханка хлеба стоит 10 монет или 1 купюру, мы говорим - 10 руб.

Приведенные элементы концепции "законного платежного средства" Л.А. Лунца указывают на то, что он придерживается прежде всего государственной теории денег. Однако в его концепции уже делаются попытки несколько отойти от интерпретации этой теории Г. Кнаппом, который не признавал возможности выражения денежными знаками стоимости, наличия у них кроме платежной силы покупательной . Обосновав несправедливость этого суждения через выполнение законным платежным средством функции орудия обмена, Л.А. Лунц тем самым еще раз обратил внимание на то, что эта функция является основной. Функция денег прежде всего как инструмента обмена подчеркивалась и исследователями вопросов финансово-правовой проблематики XIX в. Так, М.М. Сперанский в качестве "начала и основания" монеты рассматривал мену. Более того, несколько утрируя и пренебрегая правовой сущностью денег (в том числе монет), он указывал, что "каждая вещь, служащая средством мены другим вещам, может называться в отношении к ним монетой" . Н.И. Тургенев также подчеркивал, что "деньги суть не что иное, как средство, коим различные части общественного капитала приводятся в движение и разделяются между людьми" .

--------------------------------

Лунц Л.А. Деньги и денежные обязательства: Юридическое исследование. - С. 31.

Сперанский М.М. План финансов // У истоков финансового права / Науч. ред. А.Н. Козырин; сост. А.А. Ялбулганов. - М.: Статут, 1998. - С. 54 (Сер. "Золотые страницы российского финансового права". T. I).

Тургенев Н.И. Опыт теории налогов // У истоков финансового права / Науч. ред. А.Н. Козырин; сост. А.А. Ялбулганов. - С. 165.

В связи с анализом указанной функции нельзя не учитывать, что на практике законное платежное средство, выполняющее роль орудия обмена, сталкивается с конкуренцией со стороны других инструментов, выбираемых самим обществом и способных выполнять те же функции. Л.А. Лунц в связи с этим ввел в оборот российской правовой науки термин "государственные" деньги и "негосударственные" ("частные") деньги, понимая под государственными деньгами (currency) "монеты и бумажные знаки, выпускаемые правительством и получившие на деле значение всеобщего орудия обмена". При этом он отмечал выдвижение "гражданским оборотом" наряду с различными видами государственных денег своих собственных средств обмена, "о денежной функции которых умалчивает закон" . Причем Л.А. Лунц выступал противником обозначения этих негосударственных денег термином "денежные суррогаты", отмечая, что с юридической точки зрения данный термин представляется неточным, поскольку если употребление таких "денежных суррогатов" приобрело всеобщее значение и не запрещено законом, то они должны рассматриваться как настоящие деньги в юридическом смысле слова: платеж ими есть настоящее исполнение обязательства (solutio), а не замена исполнения (datio in solutum). Поэтому с правовой точки зрения правильнее было бы говорить о "негосударственных", или "частных", деньгах . Л.А. Лунц подчеркивал, что "наряду с законодательством о "денежных суррогатах" валютное законодательство устанавливает ряд ограничений, исключающих возможность обращения в Союзе иностранной валюты" . Учитывая эту позицию Л.А. Лунца и не отрицая права государства запрещать использование в хозяйственном обороте наряду с деньгами (законным платежным средством) указанных инструментов, представляется необходимым остановиться на пределах реализации этого права.

--------------------------------

Лунц Л.А. Деньги и денежные обязательства: Юридическое исследование. - С. 46.

Там же. - С. 61.

В связи с этим необходимо отметить, что, несмотря на все большее развитие экономических концепций "частных денег" (см. обзор этих концепций: Генкин А.С. Частные деньги: история и современность. - М: Альпина Паблишер, 2002), соответствующее осмысление этих концепций с правовой точки зрения практически не осуществляется. Настоящая работа призвана, в числе прочего, заложить некоторые теоретические основы для таких исследований.

Лунц Л.А. Деньги и денежные обязательства: Юридическое исследование. - С. 65 - 66.

Государство, теоретически обладая всей полнотой прав, составляющих его (а полностью ли его?) "валютный суверенитет", почему-то вынуждено считаться с общественным мнением. Очевидно, что необходимо ввести в понятие "валютной суверенитет" дополнительную характеристику, социальную составляющую - доверие общества к созданному государством орудию обмена (законному платежному средству).

Доверие общества, выраженное в общественном мнении, направлено на фундаментальные свойства денег как общественной категории. Такие свойства должны быть присущи вещам, называемым деньгами, по природе этих вещей. М.М. Сперанский, например, среди таких "свойств монеты" выделял: 1) достоверность, определяемую "внутренним ее независимым достоинством" и "печатию правительства"; 2) удобность, определяемую "удобностью и дешевизною ее перемещения"; 3) "обширность", определяемую "тем кругом, в коем она обращается удобно и с достоверностию, объемлет и сохраняет все капиталы без изъятия" .

--------------------------------

Сперанский М.М. План финансов // У истоков финансового права / Науч. ред. А.Н. Козырин; сост. А.А. Ялбулганов. - С. 58.

Наличие у денег указанных свойств формирует доверие к ним общества (признание их обществом) таким образом, что если государство определит в качестве законного платежного средства вещь, не удовлетворяющую потребности общества с точки зрения удобства ее обращения, то никакие административные действия правительства (вплоть до уголовного преследования) не смогут обеспечить сохранение за этим законным платежным средством функции всеобщего средства обмена. Такое законное платежное средство либо будет фактически вытеснено из оборота более удобным средством, либо существенно потеряет в своей цене.

Таким образом, государство, если оно стремится сохранить за собой реальный "валютный суверенитет", должно постоянно обеспечивать развитие законного платежного средства с целью поддержания в нем свойств, выделенных М.М. Сперанским.

Вместе с тем общественное мнение в современных условиях направлено не только на внутренние свойства денег (законного платежного средства), но и в значительной степени на деятельность институтов, реализующих "валютный суверенитет". Более того, в современных условиях очень часто доверие общества к деньгам проявляется прежде всего через доверие общества к эмиссионному институту. На эту особенность применительно к банкнотам указывал, например, И.Х. Озеров: "Владелец банкнот уверен, что, когда ему потребуется золото при платежах, он тотчас обменяет в эмиссионном институте свой знак на монету и получит за него именно то количество золота, какое написано на билете" . Конечно, в современных условиях это доверие к эмиссионному институту принимает более сложные формы, однако правовая природа все равно едина - реализация обществом "валютного суверенитета" на своем уровне.

--------------------------------

Озеров И.Х. Основы финансовой науки. Вып. II. Бюджет. - Формы взимания. - Местные финансы. - Государственный кредит. - М.: Типография Т-ва И.Д. Сытина, 1910. - С. 254.

Денежные отношения уже существовали в догосударственный период, но можно ли говорить о существовании такого явления, как "валютный суверенитет" до государства, и если возможно, то кто являлся носителем основных права, его составляющих?

Представляется, что общественные категории "деньги" и "валютный суверенитет" в историческом смысле связаны следующим образом. Существование денег определяет существование "валютного суверенитета": нет денег - нет "валютного суверенитета". Однако сложно представить, как могут появиться такие искусственные образования, как деньги, без реализации "валютного суверенитета" - кто или что определит, какая вещь должна признаваться орудием обмена. На наш взгляд, в основе и того, и другого явления (определения орудия обмена и реализации "валютного суверенитета") лежит личная воля каждого отдельного человека, которая объективно существовала и будет существовать всегда. Эта воля базируется на самом существе человека, ведь в конечном счете никто не может заставить принять человека пустую бумажку, если он голоден и ему нужна еда. Более того, деньги никому не будут нужны, если на Земле, например, иссякнут запасы пресной воды.

Однако на уровне реализации личной воли еще не возникает "валютный суверенитет", поскольку реализовать эту волю возможно только во взаимоотношениях с ограниченным кругом лиц. В отношениях между двумя субъектами воли, основанных только на их опыте, нельзя сказать, идет ли речь о денежных отношениях или просто о мене. Предположим, какое-то лицо договорится с другим лицом, что они будут регулярно осуществлять между собой мену принадлежащих им товаров. При этом будет определено, что если первое лицо будет предлагать на мену один и тот же товар, то второе лицо может предложить любой товар. Означает ли это, что указанные лица сделали первый товар орудием обмена? По всей вероятности, нет. Орудие обмена возникает тогда, когда соответствующая вещь принимается в обмен на другие вещи потенциально неограниченным числом субъектов воли. Субъект, принимая эту первую вещь, считает, что, передав ее потом кому-то еще, он всегда получит нужную ему третью вещь. Таким образом, первая вещь может считаться деньгами с точки зрения общественного мнения, если у каждого субъекта есть уверенность, что, приняв ее, он сможет от нее избавиться в любой момент и получить другую, нужную ему вещь . Иначе говоря, важно доверие не каждой личности в отдельности, а потенциально неограниченного числа субъектов, т.е. доверие общества. Это доверие может как определить в качестве всеобщего орудия обмена любую вещь, так и отказаться от использования каких-либо вещей как орудия обмена.

--------------------------------

В экономике схожие по своей сути явления характеризуются термином "ликвидность" (см., напр.: СЭС. - С. 208; ФКЭС. - С. 471).

Таким образом, важным признаком доверия к деньгам является то, что оно не личное, а общественное. Личное доверие какого-либо субъекта воли к какому-то предмету по большому счету не имеет никакого значения: какую бы ценность ни придавал каждый человек в отдельности определенной вещи, для другого человека она может ничего не стоить, и, значит, он по своей воле никогда не примет ее. Поэтому с усложнением общественных отношений, с расширением взаимосвязей в обществе сформировалась необходимость существования институтов, обеспечивающих принятие денег всеми членами соответствующего общественного образования.

В обществе осознавалось, что определение орудия обмена не означает обязательность принимать его всеми и каждым. Для обеспечения такого приема, а следовательно, для стабильности денежного обращения необходим институт, который бы гарантировал бы прием орудия обмена принуждением, обеспечивая тем самым всеобщность орудия обмена. Так появляется институциональный уровень реализации "валютного суверенитета", когда доверие определяется не личным отношением каждого по отдельности к вещи, которую навязывают орудием обмена, а отношением к этой вещи со стороны созданного института. Сначала такими институтами могли быть старейшины рода. Однако роды должны тоже торговать между собой - появились ярмарки и, соответственно, лица, отвечающие за их организацию, следовательно, за функционирование орудие обмена.

Вместе с тем расширять сферу функционирования в качестве орудия обмена вещи, выбранной достаточно узким кругом лиц, становилось все труднее, поэтому с появлением крупных и постоянных общественных институтов к ним постепенно переходит обязанность по обеспечению функционирования орудия обмена, по обеспечению его всеобщности. С расширением сферы обращения орудия обмена возникает вопрос, как соответствующий институт может гарантировать подлинность того, чего он сам не создавал? А главное, невозможно же, чтобы каждый, кто засомневался в этом орудии обмена, обращался к данному институту за разъяснением и подтверждением. В результате возникла необходимость в подтверждении подлинности выбираемого общественным мнением орудия обмена. Так появляются элементы выпуска в обращение орудия обмена лицом, отвечающим за его функционирование, точнее говоря, появляется процедура подтверждения этим общественным институтом его доверия к всеобщему орудию обмена, например путем проставления каких-либо особых отметок на кусочке золота определенного веса (чеканка монеты). Таким образом, общественное доверие распространилось уже не на само орудие обмена, а фактически на институт, его выпускающий.

Из приведенных выше схематичных и очень абстрактных рассуждений можно сделать следующие важные выводы:

- в основе "валютного суверенитета" как общественного явления лежит доверие к орудию обмена;

- это его свойство носит вневременной характер: с момента возникновения торговли появилась необходимость в орудии обмена, а следовательно, необходимость в доверия к этому орудию (сейчас недоверие к "государственным деньгам" может повлечь серьезные последствия для экономики в целом и для финансового хозяйства государства в частности);

- можно выделить два уровня реализации "валютного суверенитета": общественный и институциональный. Во втором, в отличие от первого, для поддержания доверия к орудию обмена создается специальный институт или система институтов. При этом по большому счету сложность институтов не имеет существенного значения: и ярмарка, и город, и государство, и международная организация, по сути, в денежной сфере выполняют одну главную функцию - обеспечивают функционирование всеобщего орудия обмена путем поддержания доверия общества к этому орудию. Таким образом, базовым уровнем реализации "валютного суверенитета" был и остается общественный, социальный ("личностный") уровень. Причем до появления институтов, наделенных компетенцией в денежной сфере, именно общество как неинституционализированная совокупность индивидуумов являлось носителем основы "валютного суверенитета", т.е. носителем права определять всеобщее орудие обмена и обязанность обеспечивать его функционирование. Впоследствии эта основа "валютного суверенитета" была передана на институциональный уровень, однако на общественном уровне всегда остается право доверять или не доверять созданному орудию обмена (законному платежному средству). Соответственно, недоверие к деньгам порождает недоверие к государству, их выпустившему, и, наоборот, недоверие к государству, обусловленное неденежными причинами, может породить недоверие к его деньгам.

Получается, что исторически не только государство обладало правом определять всеобщее орудие обмена. Более того, рассматриваемое право государства по наделению отдельных вещей силой законного платежного средства с позиций истории скорее производно от его обязанности как универсального общественного института по поддержанию функционирования всеобщего орудия обмена. Указанное право призвано облегчить (обеспечить) выполнение государством названной обязанности. Следовательно, это право в определенном смысле входит в содержание соответствующей обязанности.

В современных условиях основным общественным институтом, решающим соответствующие общие задачи (публичные задачи) в денежной сфере, является государство. Однако тема настоящего исследования тем и интересна, что она позволяет проследить выполнение этих задач на другом институциональном уровне - надгосударственном (на примере Европейского союза и прежде всего европейского валютного союза). Именно поэтому в настоящей работе словосочетание "валютный суверенитет" и аналогичные ему будут употребляться как применительно к государству, так и применительно к союзу государств. Таким образом, основной публично-правовой задачей государства (союза государств) в денежной сфере на современном этапе исторического развития общества можно считать осуществление им денежно-кредитной и валютной политики в целях поддержания доверия общества к созданному им всеобщему орудию обмена (законному платежному средству). Следовательно, правовая природа денежно-кредитной и валютной политики определяется концепцией "валютного суверенитета", включающей в себя следующие основные положения:

1. "Валютный суверенитет" нельзя смешивать с суверенитетом государственным. Данное положение позволяет, в частности, обосновать возможность передачи части (в том числе большей части) "валютного суверенитета" суверенного государства международной организации. Так, это положение позволит сформулировать правовое содержание теории валютных объединений и природу Экономического и валютного союза как валютного объединения .

--------------------------------

См. § 1 гл. 2 настоящей работы.

2. "Валютный суверенитет" во внеисторическом контексте представляет собой право определять всеобщее средство обмена, а значит, и обязанность обеспечивать функционирование созданного им средства обмена. Причем интересно отметить, что зарубежные исследователи указанную обязанность рассматривают как "право регулировать обращение данной валюты либо иной валюты в пределах территории" данного государства . Однако здесь нет принципиального противоречия: естественно, носитель основы "валютного суверенитета" наделен определенными правами, необходимыми для исполнения указанной обязанности. Иными словами, для указания на права и обязанности, связанные с реализацией "валютного суверенитета", можно использовать термин "полномочия", который позволяет подчеркнуть, что для публично-правового субъекта права одновременно являются и обязанностями .

--------------------------------

Gianviti F. Current legal aspects of monetary sovereignty. IMF, General Counsel, 2004. - P. 2.

ЮЭ. - С. 655.

Из рассматриваемого подхода к категории "валютный суверенитет", кроме перечисленного выше, вытекает еще одно правило: носитель основного права "валютного суверенитета" (определение средства обмена) и носитель основной обязанности (обеспечение функционирования этого средств обмена) должны совпадать. Причем публичное образование, которое наделено правом определять всеобщее орудие обмена (законное платежное средство), а также обязано обеспечить его функционирование в условиях доверия общества, именуется в настоящей работе носителем основы "валютного (денежного) суверенитета". В связи с этим следует обратить внимание на некорректность использования термина "носитель суверенитета" для характеристики статуса только одного, пусть даже самого важного, органа. Например, С.Р. Моисеев указывает, что "центральный банк является носителем денежно-кредитного суверенитета" , в то время как Центральный банк в данном случае является лишь одним из институтов, участвующих в реализации "валютного суверенитета" соответствующего государства (группы государств), как раз и являющегося носителем основы валютного (денежного) суверенитета.

--------------------------------

Моисеев С.Р. Денежно-кредитная политика: теория и практика: Учеб. пособие. - С. 128.

Также необходимо иметь в виду, что отмеченный выше принцип совпадения носителей основного права и основной обязанности, составляющих "валютный суверенитет", не может рассматриваться как отрицание возможности делегирования вытекающих из них полномочий. Опыт реализации этой идеи удобно проследить на опыте европейской валютной интеграции .

--------------------------------

См. § 1 гл. 2 настоящей работы.

3. Права носителя основы "валютного суверенитета" (носителя основного права и основной обязанности) ограничены только сферой функционирования созданного им орудия обмена. Это порождает практически неограниченные правомочия носителя основы "валютного суверенитета", которые на практике могут привести к злоупотреблениям с его стороны. Однако полномочия носителя основы "валютного суверенитета" ограничены обязанностью не нарушать в процессе реализации своего "валютного суверенитета" прав другого носителя основы "валютного суверенитета": по общему правилу, одно государство не может осуществлять выпуск в обращение валюты другого государства .

--------------------------------

Mann F.A. The legal aspect of money. 5th. ed. - P. 480 - 481.

Кроме того, концепция "валютного суверенитета" была бы далеко не полной, если бы при ее использовании в настоящей работе пренебрегали общественным ("личным") уровнем его реализации. Этот уровень реализации "валютного суверенитета" существовал с момента появления посредника в обмене товаров (денег) и будет существовать до исчезновения необходимости в таком посреднике. Основным средством реализации "валютного суверенитета" на этом уровне является доверие или общественное мнение, с которым считаться носитель основы "валютного суверенитета" на институциональном уровне. Иначе говоря, при реализации "валютного суверенитета" на институциональном уровне игнорирование социального (личного) уровня его реализации так же противоестественно, как игнорирование мозгом сигналов, посылаемых нервной системой от отдельных органов и клеток организма. Носитель основы "валютного суверенитета" в современных условиях должен наладить взаимодействие создаваемого им явления - денег - с другими институтами общества на основе анализа сигналов, посылаемых ими, т.е. с учетом общественного мнения (доверия общества к деньгам). Для реализации этой задачи, составляющей одну из основ "валютного суверенитета", их носитель создает определенную институциональную структуру, способствующую реализации "валютного суверенитета" (денежно-кредитной и валютной политики) в интересах всего общества. В эту структуру входят не только специализированные органы, но и органы общеполитической компетенции. Именно через последние в демократическом обществе должно осуществляться общественное влияние на действия специализированных субъектов денежно-кредитной и валютной политики. Таким образом, анализ организационно-правовой основы денежно-кредитной и валютной политики Европейского союза, являясь составной частью реализации "валютного суверенитета", также выступает предметом исследования настоящей работы .

--------------------------------

См. § 2 и 3 гл. 2 настоящей работы.

4. Существуют и другие самоограничения реализации "валютного суверенитета" носителем его основы. Обычно их содержание раскрывается в категориях денежной и валютной систем, которые во многом определяют содержание денежно-кредитной и валютной политики, поэтому также должны быть отдельно рассмотрены в настоящей работе, прежде всего применительно к европейскому опыту .

--------------------------------

См. § 2 настоящей главы, а также гл. 2 настоящей работы.

Завершая формулирование понятия "валютный суверенитет", необходимо обратить внимание на следующее.

Всеобщее орудие обмена, признаваемое государством законным платежным средством, составляет основной элемент правового содержания понятия "деньги". Иначе говоря, с точки зрения реализации рассматриваемого "суверенитета" деньги как законное платежное средство лежат в основе денежно-кредитной и валютной политики, а следовательно, регулирование валюты и валютных отношений в этом смысле производно. Регулирование обращения иностранной валюты и валютных ценностей является только одним из направлений реализации рассматриваемого "суверенитета", поскольку указанные объекты, не являясь законными платежными средствами , естественно, создают "конкуренцию" деньгам, признанным в данном государстве в качестве законного платежного средства. Слово "валюта" означает инструменты, создаваемые носителем основы "валютного суверенитета", не определившим данное законное платежное средство, т.е. инструменты, являющиеся законным платежным средством на территории иного государства, группы государств. Соответственно, в словосочетании "валютный суверенитет" в кавычках надо употреблять не только слово "суверенитет", но и предпочтительно заменить слово "валютный" на слово "денежный". Таким образом, целесообразно переводить англоязычный термин "monetary sovereignty" как "денежный суверенитет". Использование для обозначения рассматриваемой категории термина "валютный суверенитет" в российской доктрине можно объяснить тем, что данная категория анализировалась российской наукой применительно к анализу международных денежно-кредитных отношений . Иными словами, формально, исходя из соотношения понятий "валюта" и "деньги", следует рассматривать "валютный суверенитет" как полностью входящий в содержание понятия "денежный суверенитет". На наш взгляд, для целей настоящей работы, исследующей не столько международный аспект функционирования денег, сколько финансово-правовые основы их функционирования, более корректным будет применение термина "денежный суверенитет".

--------------------------------

Лунц Л.А. Деньги и денежные обязательства: Юридическое исследование // Деньги и денежные обязательства в гражданском праве. - М., 1999. - С. 71 - 74.

См., напр.: Альтшулер А.Б. Международное валютное право.

Таким образом, правовой первоосновой осуществления денежно-кредитной и валютной политики, первоосновой, определяющей правовую природу этой политики, следует признать денежный суверенитет, основой которого является право носителя определять законное платежное средство (всеобщее орудие обмена) и его же обязанность по обеспечению выполнения этим законным платежным средством функций денег, и прежде всего функции средства обращения.

Вместе с тем денежный суверенитет - явление многогранное и комплексное. Его реализация имеет различные направления и формы. Денежный суверенитет реализуется различными способами. Причем содержание денежно-кредитной и валютной политики не полностью совпадает с содержанием денежного суверенитета. В связи с этим одной из основных задач настоящей работы является не только формулировка основных положений концепции денежного суверенитета, но и определение соотношения реализации денежного суверенитета и осуществления денежно-кредитной и валютной политики как формы его реализации . Решить эту задачу не представляется возможным без определения правового содержания денежно-кредитной и валютной политики, тем более что правовое содержание явления наряду с его первоосновой (правовой природой) выступает составным элементом собственно правовых основ этого явления.

--------------------------------

Наглядно соотношение форм, направлений и способов реализации денежного суверенитета см. в Приложении 1 к настоящей работе.