§ 2.3 Ответственность сторон за нарушение условий договорного обязательства

Гражданско-правовая ответственность – одно из самых сложных, содержательных и полемичных правовых явлений. В ней максимально ярко выражена сущность самого гражданского права, его важнейшие функции и назначение в обществе.Как верно указывает М.К.

Продемонстрируем отдельные дефиниции гражданско-правовой ответственности нашедшие отражение в юридической литературе. Например, В.А. Тархов отмечал, что гражданско-правовая ответственность - это необходимость дать отчет о своих деяниях, а также инициативное, неуклоняемое, строгое, полное исполнение своих обязанностей^[270].

По мнению С.Н. Братуся, гражданско-правовая ответственность - это мера государственного или общественного принуждения, включая понуждение должника к исполнению принятой на себя обязанности^[271].

Н.Д. Егоров пишет, что под гражданско-правовой ответственностью следует понимать санкцию, применяемую к правонарушителю в виде возложения на него дополнительной гражданско-правовой обязанности или лишения принадлежащего ему гражданского права^[272].

И.Н. Сенякин считает, что гражданско-правовая ответственность предусмотрена за нарушение договорных обязательств или за причинение внедоговорного имущественного ущерба. Наиболее характерные санкции здесь сводятся к возмещению правонарушителем имущественного вреда и восстановлению нарушенного права^[273].

А.Н. Гуев дает следующее определение гражданско-правовой ответственности: это совокупность неблагоприятных правовых последствий, выражающихся либо в возложении на нарушителя условий договора (требований законов, иных правовых актов, а при их отсутствии - обычаев делового оборота) мер имущественного воздействия, либо в лишении его определенных гражданских прав, либо в понуждении совершить определенные действия^[274].

Ю.В. Ячменев определяет гражданско-правовую ответственность как «один из видов юридической ответственности и одну из форм государственного принуждения, заключающуюся во взыскании судом с правонарушителя (ответчика) в пользу потерпевшего (кредитора) имущественных санкций, перелагающих на ответчика невыгодные материальные последствия его поведения и направленную на восстановление нарушенной имущественной сферы потерпевшего, или как предусмотренное законом или договором правомочие кредитора требовать соответствующей безэквивалентной материальной компенсации нарушенного права от правонарушителя, обеспеченное возможностью применения судом к правонарушителю государственно-принудительных мер имущественного характера»^[275].

Наиболее обоснованное, полное и четкое понятие гражданско-правовой ответственности, на наш взгляд, дано в Большом юридическом словаре: это один из видов юридической ответственности, представляющий собой установленные нормами гражданского права юридические последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения лицом предусмотренных гражданским правом обязанностей, что связано с нарушением субъективных гражданских прав другого лица. Гражданско-правовая ответственность заключается в применении к правонарушителю (должнику) в интересах другого лица (кредитора) либо государства установленных законом или договором мер воздействия, влекущих для него отрицательные, экономически невыгодные последствия имущественного характера - возмещение убытков, уплату неустойки (штрафа, пеней), возмещение вреда^[276]. Аналогичное определение гражданско-правовой ответственности дано и в Большом юридическом энциклопедическом словаре^[277].

Учитывая, что рыночная экономика по своей сути является экономикой правовой, строящейся на взаимодействии регламентированных законом прав и обязанностей ее участников (субъектов) в определенный момент времени неизбежно появляется конкуренция интересов и стремление у отдельных субъектов экономического оборота извлечь максимальную выгоду пусть даже, за счет не соблюдения требований закона или условий договора.

Роль договорной ответственности в предмете гражданско-правового регулирования закреплена в части первой ГК РФ, согласно которой нормы, регламентирующие ответственность за нарушение обязательств, объединены в отдельную главу «Ответственность за нарушение обязательств» (ст. 393–406)^[278].

Ответственность за нарушение договорных обязательств как объект научного познания обладает рядом определенных специфических черт и сущностных характеристик, которые позволяют ее рассматривать в качестве самостоятельного познавательного явления, обуславливая ее содержание совокупностью конститутивных элементов (признаков) научной характеристики.

Учитывая, что гражданское право в большинстве случаев регулирует имущественные отношения, то и ответственность за нарушение договорного обязательства имеет имущественное содержание, а ее меры (гражданско-правовые санкции) носят имущественный характер^[279]. Таким образом, договорная ответственность выполняет функцию имущественного (экономического) воздействия на нарушителя гражданских, субъективных прав и становится одним из методов экономического регулирования общественных отношений.

Регулируя отношения равноправных и независимых субъектов экономическогооборота с помощью норм гражданского права, следует констатировать, что нарушение обязанностей одним участником всегда влечет за собой нарушение прав другого участника. Поэтому ответственность в гражданском праве является ответственностью одного контрагента перед другим, нарушителя перед потерпевшим, а имущественные санкции, возлагаемые на правонарушителя, взыскиваются в пользу потерпевшей стороны.

Регулируемые гражданским правом товарно-денежные отношения носят в основном эквивалентно-возмездный характер. В связи с этим и договорная ответственность направлена на эквивалентное возмещение потерпевшему причиненного вреда или убытков, а ее применение имеет целью восстановление имущественной сферы потерпевшего от правонарушителя.

Поскольку, договорная ответственность связана с имущественными лишениями лица (должника), нарушившего обязательство, то непременным признаком такой ответственности является определенное правовое воздействие, выражающееся в виде дополнительных имущественных обременений, которое нарушитель договора должен претерпевать для того, чтобы нарушенное им право было восстановлено в полном объеме.

В истории российского права принцип исключительно имущественного характера ответственности за нарушение обязательств не всегда являлся превалирующим^[280]. В средневековой Руси широко применялся «правеж». Должника или его поручителя привязывали к столбу на базарной площади и били палками по икрам ног до тех пор, пока тот не соглашался погасить долг. Длительность «правежа» зависела и от искомой суммы долга. Обычно за 100 рублей на правеж ставили на месяц.

Соборное уложение 1649 года повелевало должника за долги бить «на правеже безо всякие пощады не для того, что на нем те достальные деньги взять, а для того, чтоб, на то смотря, иным неповадно было так воровать».

Вплоть до 1917 года в России просуществовали долговые тюрьмы или долговые ямы. Лицо, которое было не в состоянии рассчитаться с долгами, помещалось в долговую тюрьму и должно было находиться там до тех пор, пока любое заинтересованное лицо (чаще всего таковыми были ближайшие родственники) не рассчитается по его долгам. Содержание должников в тюрьме осуществлялось за счет кредиторов^[281].

Договорная ответственность есть такое возложение невыгодных имущественных последствий на нарушителя гражданских прав и обязанностей, которое связано с применением санкций, т.е. неблагоприятно для стороны в договоре.

Следует заметить, что термин «санкция» многозначен. Он употребляется в разных значениях: утверждение (санкционирование) социальных норм и разрешение (санкция прокурора на арест или обыск); название элемента правовой нормы или договора, в котором сформулированы указания о неблагоприятных последствиях их нарушения; само это неблагоприятное последствие фактически наступившее.

М.К. Сулейменов считает, «что распространенный в литературе спор о соотношении понятий «санкция» и «ответственность» является в какой-то степени спором о терминах. Авторы, вкладывая в одни и те же термины различное содержание, понимают термин «санкция» в том или ином смысле, в котором этот термин может употребляться. Поэтому правильному решению вопроса способствовало бы единообразное применение терминов»^[282].

Что касается соотношения понятий «санкция» и «ответственность», по мнению Д.А Липинского и А.А. Мусаткиной«ответственность» надо рассматривать как вид санкции^[283]. Следовательно, следует различать санкции, которые могут быть квалифицированы как меры гражданско-правовой ответственности, и санкции, которые таковыми не являются (принудительное исполнение неисполненной ранее обязанности, побуждение к реальному исполнению, отказ от исполнения обязательства).

Схожую позицию занимает и И.А. Зенин, который в частности указывает, что «…правы те, кто считают, что не всякая санкция есть ответственность. Санкция приобретает характер гражданско-правовой ответственности, если она, во-первых, носит имущественный характер и, во-вторых, ухудшает имущественное положение нарушителя»^[284].

Договорная ответственность есть всегда дополнительное обязательство, содержащее в себе дополнительную обязанность должника, которой не было в содержании первичного обязательства до его нарушения.

В.П. Грибанов по этому поводу отмечал следующее: «санкции гражданского права носят имущественный характер. Они оказывают имущественное воздействие на нарушителя договора.

Предусмотренные гражданским законодательством санкции в зависимости от характера их действия могут быть различными. Необходимо различать, по меньшей мере, два вида гражданско-правовых санкций: штрафные и компенсационные.

Штрафные санкции – это те, которые применяются к правонарушителю договора независимо от тех убытков, от того имущественного ущерба, который понес потерпевший вследствие нарушения условий договора (неисполнения или ненадлежащего исполнения), допущенного другой стороной.

Так например, в Постановлении Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 04.12.2012 № 18АП-11462/2012 по делу № А07-16185/2011 суд разъяснил, что нормой п. 1 ст. 394 Гражданского кодекса Российской Федерации определены правила соотношения убытков и неустойки: с учетом компенсационного характера гражданско-правовой ответственности в качестве общего правила установлена зачетная неустойка, при которой убытки возмещаются только в той части, в которой они не покрыты неустойкой, т.е. если за нарушение обязательства установлена неустойка, то взыскивается в первую очередь неустойка, а не убытки; убытки возмещаются лишь в части, не покрытой неустойкой^[286].

В другом Постановлении суд также, ссылаясь на ст. 394, а также ст. ст. 15 и 400, п. п. 1 и 2 ст. 393 ГК РФ, согласился с судом нижестоящей инстанции о том, что действующее гражданское законодательство предусматривает возможность взыскания наряду с договорной неустойкой убытков в части, ею непокрытой^[287].

Еще одним примером штрафной санкции может служить норма п.1 ст. 395 ГК РФ в соответствии с которой «за пользование чужими денежными средствами вследствие их неправомерного удержания, уклонения от их возврата, иной просрочки в их уплате либо неосновательного получения или сбережения за счет другого лица подлежат уплате проценты на сумму этих средств».Постановлением Седьмого арбитражного апелляционного суда от 03.09.2012 по делу № А45-15015/2012 суд удовлетворил требование о взыскании задолженности за поставленный товар и процентов за пользование чужими денежными средствами, указав, что предусмотренные ст. 395 ГК РФ проценты за пользование чужими денежными средствами представляют собой плату за пользование денежными средствами, некий эквивалент их стоимости в имущественном обороте, являющийся по своей правовой природе специальной мерой гражданско-правовой ответственности^[288].

Штрафными санкциями в гражданском праве являются неустойка, штраф, пеня.

Компенсационные санкции – это те, которые имеют своим назначением возмещение потерпевшей стороне убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением договора. Так, в соответствии со ст. 15 ГК РФ «под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода)».Так, например, суд, разъясняя порядок применения ст. 15 ГК РФ, отметил, что законодатель подразделяет убытки на два вида: реальный ущерб и упущенную выгоду. В составе реального ущерба могут быть выделены три элемента: 1) утрата и повреждение имущества; 2) расходы, которые произвело лицо по причине нарушения его прав, 3) расходы, которые оно должно произвести в целях восстановления нарушенного права. Убытки должны быть доказаны по размеру^[289].

Коль скоро мы отметили, что компенсационные санкции – это те, которые имеют своим назначением возмещение потерпевшей стороне убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением договора, заслуживающим внимания, является анализ правоприменительной практики, связанный с содержательным наполнением понятий «неисполнение» и «ненадлежащее исполнение» обязательств, которыми оперирует норма п. 1 ст. 393 ГК РФ.

Пункт 1 ст. 393 ГК РФ хотя и поминает два, на первый взгляд, терминологически различно обозначенных случая нарушения обязательств – их неисполнение и ненадлежащее исполнение, тем не менее не делает (в отличие от п. 1 и 2 ст. 396 ГК РФ) практической разницы между последствиями того и другого деяния. Убытки, причиненные кредитору нарушением обязательства, подлежат возмещению всегда, независимо от того, какую форму принимает это нарушение – форму неисполнения или ненадлежащего исполнения. Это обстоятельство вполне адекватно отразила и арбитражная практика, предпочитающая ограничиваться наиболее общим указанием об отсутствии доказательств факта производства надлежащего исполнения и избегающая входить в тонкости вопроса, что же имело место – неисполнение или ненадлежащее исполнение, если к этому ее не вынуждает безусловная необходимость. В тех же немногочисленных постановлениях, в которых этот вопрос конкретизируется, как указывает В.А. Белов «явно видно, что делается это едва ли не наобум, без учета обстоятельств дела (сложившейся ситуации)»^[290]. Можно привести множество показательных примеров такой позиции; вот лишь два (весьма ярких) из них.

Федеральный арбитражный суд Восточно-Сибирского округа отказал в удовлетворении иска организации – покупателя автокрана к организации-экспедитору, обязанной оказать услуги по перегону крана из места нахождения продавца в место нахождения покупателя, о взыскании убытков в размере стоимости утраченного имущества (автокрана). Суд признал, что поскольку истец не доказал даже сам факт поступления спорного автокрана во владение ответчика (кран был выдан поставщиком не представителю экспедитора, а ненадлежащему лицу), в связи с чем его нельзя считать и «доказавшим факт нарушения обязательства». А несколькими абзацами ниже суд отметил, что истцом «...не подтверждается факт ненадлежащего исполнения ответчиком обязательств по договору оказания услуг». Ясно, что ни о каком «факте ненадлежащего исполнения» здесь нельзя рассуждать, поскольку в сложившейся ситуации экспедитор (не располагая автокраном, который он должен был перегнать), не смог бы даже приступить к исполнению своих обязательств, причем не по своей вине^[291].

Совершенно однозначно к случаям ненадлежащего исполнения причисляются:

а) передача меньшей вещи, чем та, что предусмотрена соглашением сторонили передача меньшего количества вещей определяемых родовыми признаками^[292];

б) передача (изготовление) товара (вещи) ненадлежащего качества или в ненадлежащем состоянии^[293];

в) передача вещи без принадлежностей (документов) к ней^[294];

г) выполнение работ, не достигших предусмотренного соглашением сторон материального результата или производство работ ненадлежащего качества^[295];

д) оказание услуг, которые не привели к намеченному результату, необязательно материальному^[296];

е) исполнение обязательства с просрочкой или в ином (чем предусмотрено соглашением сторон) порядке, в том числе опоздание с передачей вещи, несвоевременный платеж, нарушение срока окончания подрядных работ и т.д.^[297].

Со случаями неисполнения,по мнению В.А. Белова, практика сталкивается значительно реже. Например, впостановлении ФАС Дальневосточного округа от 10.09.2009 № Ф03-3325/2009 обсуждается случай, когда полагающаяся по договору партия рыбы (сельди), несмотря на внесенную предоплату, так и не была отгружена (поставлена) – случай, названный фактом неисполнения обязательства^[298].

Таким образом, анализ правоприменительной практики показывает, что под неисполнением обязательства следует понимать ситуацию, когда должник вообще ничего не делает, в тех же случаях, когда должник сделал хоть что-нибудь, но при этом нарушил принцип надлежащего исполнения,речь следует вести о ненадлежащем, но все-таки исполнении.

С учетом сказанного гражданскую ответственность за нарушение договорных обязательств можно определить как санкцию, применяемую к одному из контрагентов, который нарушил договор, выражающуюся в дополнительных обременениях имущественного характера должника, которые он обязан претерпеть для восстановления имущественного положения кредитора в объеме, согласованном договором или установленном законом.

Для целей настоящего исследования в свете интернационализации гражданского оборота посредством вхождения России во Всемирную торговую организацию (ВТО) и открытости по отношению друг к другу современных правовых систем актуальным представляется сравнительно-правовой анализ унифицированных актов европейского договорного права в части касающейся юридической конструкции договорной ответственности. Наиболее значимым кодифицированным актом в этой области являются Принципы европейского контрактного права (ThePrinciplesofEuropeanContractLaw) характеризующиеся высокой степенью учета положений наиболее важных, действующих в области коммерческих договоров актов, носящих как национальный, так и международный характер.

Принципы европейского контрактного права, разработаны Комиссией по европейскому контрактному праву во главе с О. Ландо (O.Lando) в начале 90-х гг. XX в. По своей юридической силе данный документ идентичен Принципам УНИДРУА. Например, правила, предусмотренные Принципами в части нарушения договоров и средств правовой защиты, предоставляемых потерпевшей стороне в случае такого нарушения, весьма близки к тем, которые содержаться в Венской конвенции 1980 г. о международной купле-продаже товаров^[299]. Но в отличие от последних Принципы ЕКП, помимо выработки общего негосударственного правового регулирования, которое могло бы применяться ко внешнеторговым контрактам, имеют и другую цель – создание основы для дальнейшей окончательной и официальной унификации договорного права стран – членов ЕС^[300].

Содержание Принципов европейского договорного права представляет собой компромисс между подходами, характерными для отдельных правовых систем, отличающихся своеобразием юридико-технических приемов и отражающих различные социально-экономические условия.

По мнению сербского профессора А. Чирича «нормы европейского договорного права, посвященные ответственности за нарушение договора построены внешне в значительной мере в соответствии с традициями англо-американского права: они излагаются в контексте средств правовой защиты, предоставляемых стороне в случае нарушения обязательств контрагентом»^[301].

Создатели Принципов европейского договорного права заняли позицию, которую можно обозначить как «подход, умеренно ориентированный на средства правовой защиты» (moderatelyremedy-orientedapproach)^[302]. По мнению С.П. Посохова «это означает, что, с одной стороны, разделы, посвященные средствам правовой защиты, построены по модели перечисления условий, при которых возможно применение того или иного средства правовой защиты. С другой стороны, этим разделам предшествуют положения, позволяющие определить круг обязанностей должника в договорном обязательстве»^[303].

Наиболее обстоятельно система правил о договорной ответственности, ориентированная на средства правовой защиты, изложена в теории представленной руководителем группы по разработке Принципов европейского договорного права Оле Ландо^[304]. Исходным положением в этой теории является то, что неисполнение – это отсутствие факта надлежащего исполнения обязательства, в результате которого пострадавшей стороне предоставляется одно или несколько средств правовой защиты.

Таким образом, в отсутствие средств правовой защиты не может идти речь о неисполнении. Это положение иллюстрируется автором двумя примерами. Так, при отказе кредитора принять исполнение или способствовать должнику в осуществлении его обязательства (moracreditoris) нельзя говорить о «неисполнении», поскольку у должника нет специальных средств правовой защиты. Он не может принудить кредитора принять исполнение или уплатить убытки. В данном случае существует лишь обязанность кредитора предоставить встречное исполнение. Так, например, если музыканта наняли играть на свадьбе, а свадьба не состоялась, то музыкант не может заставить слушать свою игру, но имеет право на получение вознаграждения. Таким образом, несмотря на то, что в действительности исполнение не состоялось, не имеет место «неисполнение договора». Другим примером, когда положительный результат от исполнения отсутствует, но, тем не менее, речь о «неисполнении» не идет, –является случай гибели товара в пути после перехода риска на покупателя. Несмотря на то, что покупатель не получил положительного результата от договора, он должен уплатить цену. В названных случаях, по мнению Оле Ландо, несмотря на отсутствие положительного результата от договора, не имеет место «неисполнение» (nonperformans), поскольку отсутствуют средства правовой защиты. Исходя из изложенного, юридико-техническая конструкция ответственности за нарушение договора включает в себя следующие аспекты: во-первых, объективное отсутствие положительного результата; во-вторых, наличие средства правовой защиты.

«В соответствии с Принципами европейского договорного права средства правовой защиты построены по правилам дихотомической структуры, включающие регламентацию как общих (глава VIII), так и специальных (глава IX) правил восстановления нарушенных субъективных прав при неисполнении стороной обязательств по договору»^[305], – указывает С.П. Посохов.

VIIIглава Принципов под наименованием «неисполнение договора и общие средства правовой защиты» посвящена регулированию условий применения средств правовой защиты при нарушении договора. Так, в ст.8.101 Принципов установлено, что в случае, если сторона не выполняет обязательства по договору и это неисполнение не оправдано сторона может обратиться к одному из средств правовой защиты, предусмотренных главой IX^[306].

IXглава Принципов «специальные средства правовой защиты при нарушении договора» состоит из институтов, охватывающих нормы об отдельных средствах правовой защиты. К ним относятся: расторжение договора, возмещение убытков, взыскание неустойки(штрафа), возможность приостановления своего исполнения неисправной стороной синаллагматического договора (exeptiononadimpleticontractus), уменьшение цены и, наконец, право на исполнение обязательства в натуре^[307].

Положения Принципов европейского договорного права, устанавливающие правомочия потерпевшей стороны при нарушении договора (ст.ст. 9.501, 9.502), определяют, что основанием для возмещения убытков во всех случаях является нарушение контрагентом своих обязательств по договору. Для возникновения у потерпевшей стороны права на возмещение убытков не имеет значения, какой характер (серьезный или незначительный) имело нарушение договора. С точки зрения последствий нарушения Принципы не устанавливают различий в зависимости от вида нарушений договора, например, просрочки исполнения, ненадлежащего исполнения, невозможности исполнения и пр.

К вреду (убыткам) как условию договорной ответственности Принципы подходят с позиции его дифференциации на определенные разновидности: материальный (ст. 9.502) и нематериальный (п.2 ст. 9.501). В последнем случае, по мнению Д.В. Добрачева «очевидно, речь идет и моральном вреде, возмещаемым в связи с неисполнением контрагентом обязательств по договору»^[308].

Анализируя вопрос о причинной связи в связи с регулированием ответственности за нарушение договорных обязательств, необходимо уделить внимание ст. 9.501 Принципов, в соответствии с которой пострадавшая сторона вправе требовать возмещения только тех убытков, которые явились следствием неисполнения обязательств другой стороной. Из этого следует, что причинная связь оказывается необходимым условием для возмещения убытков и как следствие этого условием договорной ответственности.

Вопросам регламентации вины должника как одному из условий договорной ответственности Принципы особого значенияне придают. Степень или формы вины, также как и в общем праве, не имеют большого значения в определении объема ответственности. Исключение лишь составляет указание на одну из ее форм в определении характера существенного неисполнения договора.

Из всего этого можно сделать вывод, что Принципы европейского контрактного права к достаточным условиям договорной ответственности относят следующие обстоятельства, при которых наступает договорная ответственность:

а) противоправный характер поведения, выражающийся в нарушении контрагентом своих обязательств по договору;

б) наличие вреда (убытков);

в) причинная связь.

Т.е. достаточным и необходимым условием договорной ответственности является трехэлементный – «ограниченный» состав гражданского правонарушения.

Проанализировав унифицированные акты европейского договорного права в части касающейся юридической конструкции договорной ответственности, рассмотрим вопрос о составе правонарушения, как основания гражданско-правовой, в т.ч. и договорной ответственности в правовой системе нашего государства.

Вопрос о понятии состава, а также его элементов в науке гражданского права является весьма дискуссионным. Не вызывает сомнения лишь то, что состав гражданского правонарушения представляет собой совокупность определенных признаков правонарушения, характеризующих его как достаточное основание ответственности. Но вопросы о том, какие элементы (признаки) компонуют состав, вызывает и посей день множество разногласий^[309].

Некоторые авторы полагают, что состав гражданского правонарушения является не только общим, но и единственным основанием ответственности. Например, С.С. Алексеев указывал, что «при отсутствии законченного состава правонарушения лицо не может быть привлечено к гражданской ответственности».^[310]

Думается, что с этой точкой зрения можно было бы согласиться, если бы гражданскому праву была известна только виновная ответственность. Ответственность по гражданскому праву может возлагаться на правонарушителя и без учета его вины. Так И.А. Зенин пишет, что «исключения из принципа ответственности за вину делаются в зависимости от того, кем нарушены договорные обязательства и чем причинен внедоговорной вред. По общему правилу повышенную ответственность (независимо от вины) за нарушение договоров несут предприниматели. При нарушении ими обязательств в предпринимательской деятельности они отвечают всегда, если не докажут, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы»^[311].

Более того, вцивилистической доктрине выделяют также и «безвредную» ответственность (например, такая ответственность может возникнуть между застройщиком и участником долевого строительства многоквартирного дома. Статья 10 Закона «Об участии в долевом строительстве»^[312] предусматривает возможность взыскания неустойки потерпевшей стороной за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства с другой стороны по договору. Эта статья является универсальной для применения и тогда, когда нарушение произошло со стороны застройщика, и тогда, когда условия договора нарушил сам участник долевого строительства)^[313], и ответственность «беспричинную»^[314]. Из этого следует, что «ограниченный» состав иногда оказывается достаточным основанием ответственности.

Что касается элементов, компонующих состав гражданского правонарушения, то «по сложившийся практике их следует располагать в следующей последовательности: противоправное действие (бездействие) лица, вредный результат этого действия (бездействия) и причинная связь между действием (бездействием) и вредом как объективные элементы состава, а также вина правонарушителя как субъективный элемент состава», – писал Г.К. Матвеев. «Именно в таком виде состав гражданского правонарушения представляет собой определенное единство объективных и субъективных его элементов»^[315].

По мнению С.П. Посохова «аналогичной последовательности в определении элементов состава придерживается большинство современных ученых, разделяющих мнение о том, что состав является общим основанием для привлечения к гражданско-правовой ответственности»^[316].

В этом случае, применительно к договорной ответственности состав гражданского правонарушения будет состоять из:

а) нарушения договора;

б) причиненного ущерба (убытков);

в) причинной связи;

г) вины нарушителя.

Для договорной ответственности, по мнению А.Б. Венгерова и Н.С. Малеина, «требуется установления минимум двух обстоятельств: первое, существование договорного обязательства, формально действительного и по существу не противоречащего закону; второе, нарушение этого обязательства, т.е. неисполнение или ненадлежащее его исполнение...»^[317].

Проанализировав современную правоприменительную практику, постараемся ответить на вопрос: «Подтверждается ли в арбитражной практике известное цивилистической науке, но не нашедшее прямого выражения в ГК РФ правило о четырехэлементном составе гражданского правонарушения как основании договорной ответственности?».

Можно сказать, что в вопросе о составе гражданского правонарушения арбитражная практика придерживается классической позиции, господствующей еще с советских времен; больше того, ей известен самый термин («состав правонарушения»), что в современных условиях – когда не то что достижения, но и самая терминология юридической науки не допускаются даже на задворки практики – является достаточно необычным^[318]. Так например, Третий арбитражный апелляционный суд в своем постановлении указал, что «...исходя из требований истца, подлежащих применению норм материального права, в предмет доказывания по данному делу входят следующие факты: наличие убытков у истца; противоправное поведение ответчика; причинно-следственная связь между действиями ответчика и наступившими у истца убытками; вина ответчика. Удовлетворение иска возможно при доказанности совокупности перечисленных выше фактов, при недоказанности хотя бы одного из элементов состава правонарушения в удовлетворении иска должно быть отказано»^[319].

При этом в постановлении Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда содержится указание на то, что «на истце лежит обязанность доказать факт причинения ему вреда, размер убытков и наличие причинной связи, а на ответчике – отсутствие вины в причинении вреда»^[320], таким образом, уточняет процессуально-доказательственный аспект проблемы.

Очень важное уточнение к сказанному содержится в Постановлении ФАС Уральского округа от 26.07.2013 № Ф09-6966/13 по делу № А60-42103/2012. Суд указал, что «… для взыскания убытков необходимо наличие состава правонарушения»^[321].

Поскольку арбитражные суды разрешают споры главным образом с участием предпринимателей, которые, как известно, несут ответственность за нарушение обязательств, по общему правилу, безотносительно к вине (п. 3 ст. 401 ГК РФ), а также исходя из распределения бремени доказывания оснований ответственности, их перечень обыкновенно сокращается судами до трех первых:

а) противоправное деяние (неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства);

б) наличие убытков (определяемых по ст. 15 ГК РФ);

в) причинно-следственная связь между противоправным деянием и убытками.

Так, Президиум ВАС РФ неоднократно указывал, что для взыскания понесенных убытков истец должен представить доказательства, подтверждающие:

а) нарушение ответчиком принятых по договору обязательств;

б) причинную связь между понесенными убытками и неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств;

в) размер убытков (реальных и упущенной выгоды), возникших у истца в связи с нарушением ответчиком своих обязательств^[322].

Вероятно, подобное «усечение» состава гражданского правонарушения, по мнению В.А. Белова, объясняется еще и вынесением признака виновности за пределы ст. 393 ГК РФ, на что некоторые суды специально обращают внимание^[323].В соответствии с п. 1 ст. 401 ГК РФ условием применения к ответчику такой меры гражданско-правовой ответственности, как взыскание убытков, является наличие его вины в неисполнении или ненадлежащем исполнении обязательства^[324].В силу п. 1 ст. 393 ГК РФ должник обязан возместить кредитору убытки, причиненные неисполнением либо ненадлежащим исполнением обязательства. Правовым основанием возложения ответственности на ответчика является его виновное поведение^[325].

Таким образом, правило о четырехэлементном составе гражданского правонарушения как основании договорной ответственности, подтверждается арбитражной практикой и применительно к договорной ответственности выводится из п. 1 ст. 393 ГК РФ, постановляющего, что «...должник обязан возместить кредитору убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства».

В тоже время как указывает О.С. Ерахтина, с которой мы всецело соглашаемся, «ответственность, не зависящая от вины, не означает абсолютную, безграничную ответственность предпринимателя за причиненный убыток. Он может быть освобожден от ответственности, если докажет действие непреодолимой силы или наличие вины потерпевшего. Кроме того, по обязательствам, связанным с определенным родом деятельности, ответственность строится на общих принципах»^[326].

Развитие института безвиновной ответственности,по мнению М.И. Кулагина, явилось основой для широкого применения страхования гражданской ответственности. «Для потерпевшего страхование ответственности причинителя ущерба создает практически абсолютную гарантию получения компенсации, причем, как правило, без обременительной процедуры. Лицу, деятельность которого может причинить имущественный ущерб другим лицам, страхование дает возможность ограничить свои расходыв случае выплаты компенсации заранее определенными суммами (страховыми платежами)» – пишет ученый^[327].

Ст. 933 ГК РФ предусматривает возможность заключения договора страхования предпринимательского риска, под которым, согласно ст. 929 ГК РФ, понимается риск убытков из-за нарушения своих обязательств контрагентами предпринимателями или изменения условий этой деятельности по независящим от предпринимателя обстоятельствам. Вместе с тем в случаях, установленных законом, страхование имущественной ответственности участников коммерческого оборота является обязательным.

Таким образом, подводя итог следует отметить, что договорная ответственность как объект научного познания обладает рядом определенных специфических черт и сущностных характеристик, которые позволяют рассматривать ее в качестве самостоятельного познавательного явления, обуславливая ее содержание совокупностью конститутивных элементов (признаков) научной характеристики. Для договорной ответственности требуется установления минимум двух обстоятельств: (1) существование договорного обязательства, формально действительного и по существу не противоречащего закону; (2) нарушение этого обязательства.

В условиях интернационализации гражданского оборота усеченный состав договорной ответственности для предпринимательских отношений, закрепленный в п. 3 ст. 401 ГК РФ соотносится с основными нормами Принципов европейского контрактного права, что в условиях глобализации, по нашему мнению, может свидетельствовать об унификации норм договорной ответственности в рамках континентальной правовой системы. Следствием чего является предсказуемость правового регулирования, являющаяся одним из элементов стабильности гражданского оборота.