1.4. Развитие имущественных отношений и потребность их правового регулирования в России в период сословно-представительн ой и абсолютной монархии

Середина XII в. знаменуется распадом Древнерусского государства на двенадцать удельных княжеств, что явилось следствием дальнейшего развития феодального способа производства, укрепления феодальной собственности и утверждения феодальной ренты в качестве средства эксплуатации зависимого сельского населения и обогащения господствующего класса.

С распадом государства местные князья и бояре стали собственниками обширных по своим размерам земель, независимыми как в политическом, так и в экономическом отношении. Реальная власть киевских великих князей все бо­лее слабела и постепенно ограничивалась территорией собственно Киевской земли, хотя номинально Киев продолжал считаться стольным градом Руси.

Феодальный распад, экономическое и политическое обособление отдель­ных княжеств и земель было закономерным явлением в развитии феодального способа производства, свидетельствуя о его безраздельном господстве. Рост феодальной земельной собственности и углубление процесса феодализации создавали условия для дальнейшего экономического развития страны. В самой феодальной раздробленности и в эволюции связанного с ним натурального хо­зяйства были заложены объективные предпосылки последующей централиза­ции.

Демченко Г.В. Из истории судоустройства в Древней России ... С. 3 - 9.

66

Киевская Русь распалась на двенадцать удельных княжеств и земель. Особенно обширными по территории были Галицко-Волынское, Новгородское и Ростово-Суздальское княжества и земли. По характеристике этих княжеств можно проследить общую картину развития государства и права в период фео­дальной раздробленности.

Галицко-Волынское княжество включало в себя обширные территории западной части. Оно имело большое значение в истории Древней Руси. Оно стало очагом, где сформировалась украинская народность, вышедшая как и русская и белорусская, из единой древнерусской народности.

Новгородская земля была расположена на пересечении важных торговых путей, связывавших Западную Европу с Русью. Новгород основан в 864 г. и по­этому издавна участвовал в международной торговле.

Основу экономики Новгородской земли составляло земледелие, главным производителем материальных благ были феодально-зависимые крестьяне. Раз­виты были ремесла, обеспечивающие потребности как внутреннего, так и внешнего рынка. На внешнем рынке Новгород торговал

продукцией охотничьего промысла - мехами, моржовыми клыками, тюленьим жиром, а также льном, пенькой, салом и хлебом. Ввозили в Новгород сукна, вина, различные изделия западноевропейской мануфактуры, а также металлы и изделия из него.

Высшим органом власти в Новгороде, носителем суверенитета феодаль­ной республики было вече, возникшее в глубокой древности. Вече обсуждало вопросы войны и мира, принимало законы, избирало высших должностных лиц, вводило новые налоги, пользовалось правом суда над высшими должност­ными лицами. Но это не было демократией. Вся власть в Новгороде была со­средоточена в руках боярства. Боярская верхушка умело направляла деятель­ность веча, добиваясь таких решений, которые были ей выгодны.

Новгородская земля до начала феодальной раздробленности имела в ка­честве основного правового источника Русскую Правду, действовавшую дли-

67

тельное время и после распада Древнерусского государства. Значительное раз­витие товарно-денежных отношений в республике обусловило потребность в новых правовых документах, которые касались преимущественно гражданско-правовых отношений. Поэтому появляется и получает на первых порах широ­кое развитие пошлина. Пошлина - то, что пошло, установилось с давних пор, т.е. нормы обычного права, отражавшие специфические особенности государ-.ственно-правового развития Новгорода.

Важнейшим правовым источником Новгородской феодальной республи­ки была Новгородская судная грамота. Полный текст грамоты до нас не дошел, а сохранился только её отрывок, содержащий часть норм в количестве 42 статей.

0 системе права феодальной республики можно судить по Псковской судной грамоте. Поскольку общественно-политический строй Пскова был та­ ким же, как и в Новгороде, можно сделать вывод об аналогичности правовых систем и их основы — правовых памятников.

Псковская судная грамота была принята на вече в 1467 г., а обнаружена в 1847 г. русским историком Н. Мурзакевичем. Его содержание свидетельствует о более высоком, по сравнению с Русской Правдой, уровне развития русского права. В грамоте нашли отражение как нормы судебного права (что сближает ее с Новгородской судной грамотой), так и нормы государственного, гражданско­го и уголовного права. Кроме того, Псковская судная грамота регламентирует и целый ряд положений семейного и наследственного права. Именно поэтому есть все основания считать, что данный правовой источник представляет собой кодифицированный памятник государства и права периода феодальной раз­дробленности¹.

Высокая степень развития товарно-денежных отношений в Новгородской и Псковской феодальных республиках послужила причиной законодательной регламентации, преимущественно гражданско-правового характера, которые

¹ Вилепский Б.В. Лекции по истории государства и права. Саратов, 1985. С. 48 - 56.

68

должны были занять господствующее положение в правовых памятниках. Так и случилось в действительности: 63 из 120 статей Псковской судной грамоты со­ставляют нормы гражданского права .

Псковская судная грамота знает различные способы приобретения права собственности: по договорам (купля-продажа, мена), по наследству, по давно­сти и по приплоду.

Судебные функции в Новгороде и Пскове осуществляли административ­ные должностные лица. Постоянно действующим судом в Новгороде и Пскове был суд князя совместно с посадником, рассматривавшими дела об убийстве, разбое, грабеже, а из гражданских дел суду князя и посадника были подсудны споры о праве собственности на землю и другую недвижимость. В пригородах судили княжеские наместники и посадники.

При суде князя состояли дьяки, приставы, писцы. Дьяки ведали канцеля­рией, докладывали дела, составляли судебные решения, роль их весьма значи­тельна.

Судопроизводство в Новгороде, носило состязательный характер, однако постепенно зарождается и розыскная форма процесса. Это было обусловлено высокой степенью классовой борьбы. Состязательная форма процесса переста­ет применяться по наиболее важным уголовным делам: перевету, поджогу, кромской краже. Среди доказательств, предусматривавшихся Псковской суд­ной грамотой, можно отметить собственное признание, свидетельские показа­ния, письменные документы, поличное, присягу (крестоцелование), судебный

Цит. по: Вменений Б.В. Указ. соч. С. 59.

69

поединок, закличь, т.е. те виды доказательств, которые известны были и Рус­ской Правде.

Господствующий класс феодалов нуждался в новой форме феодальной монархии, способной покончить с боярским сепаратизмом, держать в узде за­крепощаемое крестьянство и неуклонно расширять территорию русского госу­дарства. Все это обусловило возникновение в середине XVI в. сословно-представительной монархии.

Как установлено, сословно-представительная монархия является проме­жуточной формой между раннефеодальной и абсолютной монархиями. Самым характерным ее признаком было наличие выборных органов, построенных на началах представительства всех сословий. Наиболее важные вопросы внутрен­ней и внешней политики (войны и мира, принятие новых законов, введение но­вых налогов, избрание царя) решались высшим органом сословного представи­тельства. Власть монарха, значительно окрепшая по сравнению с периодом раннефеодальной монархии, еще не в силах была решать подобного рода во­просы; она нуждалась в поддержке всех сословий, которые не только санкцио­нировали, но и финансировали и осуществляли указанные мероприятия.

Важнейшим органом сословно-представительной монархии в России бы­ли Земские соборы. Начало созыва их относится к середине XVI в. В этот пери­од происходит замена всей системы центральных и местных органов управле­ния, всего государственного аппарата. Сословно-представительная монархия просуществовала в России сто лет.

Период сословно-представительной монархии - исключительно важный этап в развитии русского права. Он характеризуется созданием кодифициро­ванных правовых документов, прежде всего Судебника 1550 г. Резкое обостре­ние классовой борьбы в середине XVI в., вылившееся в восстание в Москве в 1547 г. и восстания в других местах Русского государства, заставило прави­тельство ускорить принятие нового правового документа, более эффективно

70

^ стоящего на страже интересов господствующего класса. Эту роль и сыграл Су-

дебник, принятый на Земском соборе в 1550 г.

Источником Судебника 1550 г. следует считать Судебник 1497 г. Однако новый Судебник не просто заимствует нормы великокняжеского судебника, а весьма обстоятельно дополняет и конкретизирует их. Нередко встречается рас­ членение норм Судебника 1497 г., создание из одной статьи нескольких. Тре­ тью часть Судебника составляют новые статьи. В основу Судебника 1550 г. ^ легли также уставные, духовные и договорные грамоты, решения совместных

совещаний Ивана IV с боярами, освященные собором.

Судебник 1497 г. законодательно закрепил образование Русского центра­лизованного государства (разумеется, это закрепление было осуществлено в формах, свойственных периоду), сделав первый крупный шаг в направлении юридического оформления крепостной зависимости крестьян в общерусском масштабе и подведя итог предшествующей законодательной деятельности.

Судебная система и в данный период не была выделена в самостоятель­ ный орган государства. Функции судебных органов осуществляли различные должностные лица, причем эта сфера их деятельности считалась едва ли не самой главной. Именно поэтому Двинская 1397 г., Белозерская 1488 г.

точения всех судебных функций в руках великокняжеской власти и ее слуг. Продолжала действовать вотчинная юстиция феодалов. Как указывалось выше, только наиболее важные дела - о душегубстве, разбоях, поджогах - были изъя­ты из вотчинного суда и переданы наместникам, волостелям и суду Думы. Пер­вым правовым актом, закрепившим этот процесс, была «Запись о душегубстве» 24 марта 1456 г. Осуществление судебных функций наместниками, волостеля­ми в соответствии с Судебником 1497 г. проходило при непременном участии

71

старост, дворских и иных «лучших людей» (ст. 38). В этой статье Судебник только воспроизвел положение, уже ранее закрепленное в Белозерской устав­ной грамоте 1488 г. Привлечение к рассмотрению дел «лучших людей», двор-ского (приказчика дворцовой волости) и старост серьезно ограничивало произ­вол наместников и волостелей. В судебной деятельности участвовали также не-дельщики (приставы), которые выполняли поручения по доставке обвиняемого в суд, по собиранию доказательств.

Господствующей формой судопроизводства была состязательная форма, унаследованная от прошлого. Так, Судебник 1497 г. много внимания уделяет судебному поединку. Судебный поединок, «поле», медленно, но неуклонно ут­рачивает свое значение, так как при нем суд не имел возможности влиять на ход разбирательства, что нередко приводило к ущемлению интересов феодалов в суде. Ограничение применения судебного поединка осуществлялось путем увеличения пошлин, а также количества людей, которые имели право на полу­чение этих пошлин.

«Поле» применялось как по уголовным, так и по гражданским делам. По уголовным - при рассмотрении обвинения в убийстве, поджоге, разбое и татьбе (ст. 7). Проигравший «поле» подлежал смертной казни. Судебный поединок по гражданским делам применялся при спорах о займах, о материальном ущербе при побоях. Поражение в поединке влекло за собой обязательство материально возместить выигравшей стороне сумму иска или денежную компенсацию за на­несение побоев.

Судебник 1497 г. развивает положения Псковской судной грамоты о пра­ве истца или ответчика выставить вместо себя другое лицо, способное сражать­ся в судебном поединке. Исходя из того, что женщины, дети, старики, увечные, духовные лица не могли участвовать в судебном поединке, ст. 49 Судебника давала им право выставить вместо себя «наймита». Положения Судебника о наймитах отличаются от аналогичных в Псковской судной грамоте тем, что пе­речень лиц, имевших право выставить наймита, дополняется женщинами.

72

Рассмотрение дела завершалось вынесением приговора, называвшегося правой грамотой. Она выдавалась сторонам по их требованию, скреплялась подписью дьяка и печатью великого князя. Для ее получения надо было упла­тить специальную пошлину.

Особенностью судопроизводства Московского централизованного госу­дарства следует считать законодательную регламентацию порядка обжалования судебных решений и приговоров. Судебник различает первую и вторую ин­станции при рассмотрении дел. Первой был суд наместников, волостелей, вто­рой — суд великого князя или доверенных им лиц. При подаче жалобы великому князю представлялся протокол судебного заседания - судный список.

Новым в законодательстве о судопроизводстве было зарождение и разви­тие розыскного процесса. Розыск применялся по наиболее важным уголовным делам, предусмотренным ст. 9 Судебника. В статьях 14 и 13 того же Судебника говорится о применении пытки. Требуется вести допрос «бесхитростно», сооб­щая о показаниях обвиняемого великому князю или иному судье, не допуская оговора со стороны обвиняемого. Судебник запрещает взяточничество и зло­употребление при допросах, предупреждает о недопустимости освобождения за взятку, ареста опришных, т.е. невиновных людей.

Судебник 1550 г. регулирует более широкий круг правоотношений, чем Судебник 1497 г. Следует отметить, что в Судебнике были разработаны и нор­мы процессуального права, а также гражданского, административного и осо­бенно уголовного. Судебник уже имел нумерацию статей.

Соборное уложение 1649 г. было крупнейшим правовым памятником рассматриваемой эпохи. Издание его обусловлено значительно углубившимися классовыми противоречиями в середине XVII в., в основе которых лежало окончательное закрепощение крестьян. Стремясь подавить классовый протест, правящие верхи феодалов остро нуждались в усилении уголовной репрессии. Другая важнейшая причина издания Уложения 1649 г. крылась в потребности кодификации права - в упорядочении и систематизации огромного норматив-

73

д ного материала, который накопился со времени издания Судебника 1550 г.

Решение о разработке Уложения было принято царем совместно с Боярской думой.

В развитии феодального судопроизводства и процессуального права для первой половины XVII в. характерно сосуществование состязательного (обви­ нительного) и розыскного (следственного) процессов. Розыскной явно господ- . ствовал в политическом и уголовном судопроизводстве, а состязательный имел ф преобладание в делах гражданских. Однако при отсутствии достаточно опреде-

ленного разграничения между уголовным и гражданским правом, уголовным и гражданским процессом указанное разделение сфер применения состязательно­го и розыскного процессов не следует абсолютизировать. Обычно споры по до­говорам купли-продажи, займа, поклажи, а также нанесение оскорблений, должностные преступления, убийства, учиненные с целью грабежа, в том числе в ходе судебных разбирательств, рассматривались по правилам обвинительного процесса.

Сказанное в полной мере отражено в Уложении 1649 г. Вопросам судоус­ тройства и судопроизводства посвящена X глава - "О суде", самая большая, со­ держащая 287 статей. Правовые нормы даны в X главе не по отраслям права, а по объектам правонарушений. Поэтому в одной и той же статье, а иногда и группе соседних статей, посвященных одному и тому же вопросу, нормы мате­ риального и процессуального права как уголовного, так и гражданского, со- ^ пряжены.

Другая важная особенность судопроизводства того времени - отсутствие отделения суда от административных органов. Более того, следует подчерк­нуть, что судебная функция была важнейшей задачей администрации; этим, на­до полагать, и вызвано то, что судебные и процессуальные вопросы получили в законодательстве до Уложения и в Уложении детальную регламентацию¹.

1^> ' См.: Вменений Б.В. Указ. соч. С. 113-118.

74

Государственные судебные органы состояли из трех инстанций: губные, земские учреждения, воеводы на местах; приказы; суд Боярской думы и царя. Суд полковых воевод и судей при них над воинским людьми в период их служ­бы в полках тоже был разновидностью государственного суда. Уложение, раз­вивая установление Судебника 1550 г., провозглашало: «Суд государя царя и великого князя Алексея Михайловича всея Русий, судити бояром и околничим и думным людем и диаком, и всяким приказным людем, и судьям...» (X, I)¹. Здесь в форме перечисления чинов и должностей названы все категории лиц государственного аппарата, причастные к судопроизводству.

Важнейшим центральным судебным звеном были приказы, среди кото­рых имелись судебные (судные, четвертные приказы) и приказы со специаль­ной подсудностью (Земский, Поместный, Разбойный, Холопий).

Высшей судебной и апелляционной инстанцией в отношении приказов были Боярская дума и царь.

Уложение регламентировало порядок работы судей прежде всего в при­казах и на местах. В приказах обычно было несколько судей. Во главе некото­рых приказов стоял боярин, или окольничий, или думный человек «с товари­щи» - человека три-четыре. Уложение предписывало решать судебные дела коллегиально («всем вопче»). При отсутствии кого-либо по болезни по другой уважительной причине остальные судьи решали дела самостоятельно (X, 23).

Что касается судопроизводства, то наряду с обвинительным, унаследо­ванным от предшествующего периода, получает развитие розыск, зародивший­ся еще в XV в. Сторонами в обвинительном процессе по Судебнику 1550 г. (ст. 17) могли выступать все, в том числе монахи, холопы, несовершеннолетние (IX, с. 236). Исключение составляли обвиненные в крамоле, клятвопреступни­ки, а также дети, выступающие против родителей (ст. 6 Соборного уложения). Стороны вызывались в суд посредством «приставной памяти» или зазывной

¹ Судебники XV-XVI вв. М.;Л., 1952. С. 141. Ст. 1.

75

0 грамоты» (ст. 109 Соборного уложения) . Вместо себя стороны могли выста-

вить родственников или своих людей (ст. 149 Соборного уложения). Во время суда стороны подавали «ставочные челобитные», в которых излагались мотивы иска, основания обвинения (по уголовным делам), доказательства.

При неявке ответчика истец получал «бессудную грамоту», в которой подтверждалось то, что иск удовлетворен. При неявке истца дело прекраща- - . лось. Доказательства применялись такие же, как и прежде: свидетельские лака­ ем зания, крестоцелование, суд божий (ордалии) (IX, с. 235, 236).

По наиболее важным, наиболее опасным преступлениям широко приме­ нялся розыск. Здесь истцом выступало государство в лице органа, осуществ­ ляющего уголовное преследование. Собирание доказательств сосредоточива­ лось в руках следователя-судьи. Наиболее достоверным доказательством счи­ талось собственное признание, для получения которого широко применялась пытка. * Основанием для возбуждения дела служила исковая челобитная потер-

певшей стороны. Дьяк визировал такой иск, после чего он приобретал значение приставной памяти. Обязательным было указание в исковой челобитной и при­ставной памяти цены иска и места жительства ответчика. Кроме того, к искам о займах, поклажах и разных долгах должны быть приложены кабалы и заемные памяти. Без них дело не подлежало рассмотрению.

Уложение запрещало непосредственное обращение к царю по судным де- ^ лам без предварительного разбора их в соответствующем приказе. Нарушение

такого порядка влекло наказание батогами, а для тех, «кто почестнее», — заклю­чение в тюрьму на неделю. Наказывалось обращение к царю и в том случае, ко­гда отказ бояр, окольничих и дьяков в приказах был обоснованным и устанав­ливалось, что челобитье подано «не делом». Жалоба царю на бояр, окольничих и дьяков в таких случаях расценивалась как ложная. Ее автор за оскорбление

iV См.: Впадимирстй-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. СПб., 1900. С. 283.

76

Ф' думных чинов и воевод наказывался кнутом, а за бесчестье подьячего -

батогами.

Для вызова сторон в суд из приказа выдавались зазывные грамоты, на­правляемые местным властям. Стороны могли договориться между собой о сроке явки в суд, подав при этом «отсрочные челобитные». При явке по зазыв­ной грамоте в суд только ответчика истца выжидали неделю, истечении кото-. рой он терял право на иск, исключая крепостные дела. Неявка же ответчика в

Ф течение недели влекла автоматическое решение дела в пользу истца. В случае

болезни стороны могли прислать в суд вместо себя любого родственника. При отсутствии родственников суд через приставов свидетельствовал болезнь и от­кладывал разбор дела до выздоровления стороны.

Для решения дел и взыскания иска определялся недельный срок. Дело решалось в пользу истца, если ответчик, выслушав на суде исковую челобит­ную, не давал ответа. Иск взыскивался с него «без суда». Наряду с одним иском

j истец мог одновременно предъявить иски к тому же ответчику и по другим де-

лам. Опротестование со стороны ответчика в данном случае не имело силы (X, 103).

По зазывным грамотам стороны представляли поручительство о своевре­ менной явке в приказ для суда. До окончания дела они не могли выехать из Мо­ сквы более чем на три дня. В противном случае виновная сторона проигрывала дело и уплачивала все пошлины. Неявка в суд по троекратному вызову зазыв- ⁷ ными грамотами ответчика или доверенных лиц и непредставление порук влек-

ли решение дела в пользу истца, погашение иска за счет ответчика и его пору­чителей и уплату проестей, подписных и печатных пошлин и волокиты по три рубля за месяц. Но за ответчиком могли быть посланы из приказов приставы, если с мест присланы воеводские отписки с приложением доездных памятей «за руками» «тех, кто за ответчиками был послан», и «за руками» сторонних людей - понятых, удостоверявших, что ответчики «учинились сильны» и «на поруки не далися». Приставы арестовывали их с помощью волостных стрель-

77

цов, пушкарей и доставляли в Москву. При попытке ответчика скрыться от пристава последний был обязан принять меры к его задержанию и получению поруки за него о его своевременной явке в суд.

Институт поручительства был важным звеном феодального права. Он уходил корнями в общинные порядки, в обычное право, но в условиях развитой феодальной государственности права играл роль гаранта выполнения судебных решений исправного поступления судебных пошлин в государственную казну. Поручители несли ответственность своим имуществом за неявку ответчика в суд и исполнение им приговора. Однако в случае погашения иска и уплаты по­шлин за ответчика, за которого они ручались, поручители имели право в даль­нейшем взыскать с него свои издержки да сверх того проести и волокиты по три рубля и убытки, понесенные в ходе суда и сыска. В случае смерти ответчи­ка до полного погашения дела поручители не несли ответственности. Поручи­тели избирались из числа «людей добрых, которым бы в том мочно им верить».

Если исключались получение поруки о явке ответчика или его арест (за отсутствием на месте), пристав мог взять людей или крестьян и держать до тех пор, пока ответчик не явиться.

За избиение приставов при исполнении ими служебных обязанностей от­ветчикам или их людям назначалось наказание кнутом, тюрьма и взыскание за бесчестье и увечье, а за убийство смертная казнь. Но в свою очередь за ложное челобитие о сопротивлении и избиении приставу и понятым назначалось битье кнутом и пени по два рубля с человека. Ответчиков, привезенных в Москву с помощью приставов, а тем более когда они оказали сопротивление, били бато­гами и взыскивали во внесудебном порядке в пользу истца проести, волокиты и езд недельщику. А в иске «дати суд и по суду указ учинити до чего доведется».

Судя по 141-й и 142-й статьям Уложения, понятия «пристав» и «недель-щик» совпадают. По другим статьям недельщики — самостоятельные должност­ные лица в приказах, выполнявшие по неделям различные поручения, в том числе и обязанности по разысканию и приводу сторон в суд. На неделыдиков,

78

когда они были выборными, брались поруки в том, что им «никаким воровст­вом не промышляти, и челобитчиком продажи и убытков ни в чем не чинити и колодников из приказу и от себя с дворов без указу не отпускали». Недельщики получали езд за сто верст по полтине, а в пределах города - хожение, 10 денег. При посылке «по общую правду» езд взимался поровну с истца и ответчика, а затем по окончании суда виноватая сторона возвращала оправданной стороне вторую половину езда. Таким образом, недельщики получали вознаграждение в форме езда с виноватой стороны. Они выезжали с наказными и приставными памятями, за исключением городов, в которых проживали сами. Недельщики действовали «с товарищи», которые должны были быть зарегистрированы в приказах и именовались «заговорщиками». Неделыцикам и заговорщикам вос­прещалось брать подношения и причинять другие убытки населению под стра­хом наказания торговой казнью и взыскания взятого. Приставы и недельщики, упустившие лиц, отданных им под охрану, обязаны в назначенный срок произ­вести их розыск. Если скрывшиеся не будут найдены, иск в пользу истца взы­скивается с приставов и недельщиков. Детальная регламентация обязанностей приставов и недельщиков по доставке в приказы и охране ответчиков означала заметное усиление роли государственного начала в судопроизводстве по граж­данским исковым делам. Истец и ответчик могли помириться на любой стадии судебного разбирательства, в том числе и до него. Для этого требовалось по­дать в приказ мировые челобитные и уплатить судебные пошлины¹.

По системе суда или состязательного процесса рассматривались не толь­ко материальные иски, но и челобитные, связанные с причинением бесчестья словом, других обид, а также некоторые крепостные дела, например о беглых крестьянах или небольших кражах. В последнем случае доказательством мог служить привод вора в приказ или к воеводе с поличным. Потерпевший и здесь являлся истцом.

¹ Состав и размер судебных пошлин: по иску «с рубля по гривне; с суда пересуду по б алтын 4 деньги; правого десятка 4 деньги» (X, С. 124).

79

Ф Судебное разбирательство совмещало в себе и следствие по делу, и соб-

ственно суд. Судоговорение протекало в форме диалога между истцом и ответ­чиком в присутствии судей. Рассматривались и предъявленные сторонами до­кументы — заемные кабалы, закладные и т.п. При ссылке сторон на крепости, которых не было в наличии, судья обязан прервать суд и отправить истца или ответчика за крепостями. Если последние находились вне Москвы, в других го­родах, для их доставки давался поверстный срок. Таким же образом поступали,

& когда ответчик заявлял, что ему ничего не известно о вменяемом обвинении и

что нужен срок для выяснения обстоятельств дела. Суд, таким образом, часто не был единовременным актом, а прерывался на значительный срок и затем во­зобновлялся.

Система доказательств в судебном процессе по гражданским делам была разнообразной. Во всех имущественных и крепостных делах существенное зна­чение имели письменные доказательства. Следующий вид доказательств — по-слушество, т.е. свидетельские показания. Они делились на индивидуальные, групповые и повальные и имели различную степень доказательности. Степень доказательности зависела также от сословной категории свидетелей. Тот или иной сословный и количественный состав свидетелей зависел от размеров иска. Так, при иске размером не менее 50 рублей каждая из сторон могла «слатися» на стольников стряпчих, дворян московских и городовых, детей боярских, стрелецких голов и сотников. Гостей, дьяков и подьячих «по имянов на десять

* человек». В таком случае отвод указанных свидетелей другой стороной во вни-

мание не принимался; свидетелей допрашивали «по государеву крестному це­лованию» и вершили дело по их сказке. При иске в 20 рублей достаточна ссыл­ка на десять же человек поименно из числа гостиной, суконной, черной сотен и посадских людей, стрельцов и иных служилых по прибору. Градация размеров иска и состава свидетелей соответствовала, очевидно, сословному положению истцов и ответчиков. Уложение исходило, таким образом, из теории формаль­ных доказательств, характерной для феодального права.

80

К участию в судебном поединке в качестве свидетелей допускались хо­лопы, крестьяне и женщины. Однако холопы, отпущенные на волю, не могли быть свидетелями по искам, предъявленным им бывшими господами. Учитывая зависимое положение холопа, закон запрещал привлекать в качестве свидетеля его господина при возбуждении иска к самому холопу. Не допускались в каче­стве свидетелей на стороне своих мужей жены истцов и ответчиков. Но родите­ли того и другого могли свидетельствовать на стороне своих сыновей.

Разновидностью свидетельских показаний была ссылка из виноватых. Ес­ли из группы свидетелей, на которую ссылается сторона, несколько или даже один покажут против нее или сошлются на свое незнание, то дело автоматиче­ски решалось не в пользу данной стороны (X, 160).

Важным элементом судебных доказательств была общая ссылка, или общая правда, когда обе стороны ссылались на одного и того же или на одних и тех же свидетелей. Этому виду доказательств придавалось особое значение. Предпи­сывалось «А будет истец с ответчиком на суде пошлются оба на общую правду, хотя на одного человека, и по обчей ссылке дело и вершити. А сверх тоя обчия ссылки повальным обыском сыскивати не посылати, чтобы от того истцу и от­ветчику лишния проести и волокиты не было». При этом если в общей ссылке из трех человек один покажет одно, а двое - другое и начнут уличать первого во лжи, то «в таком деле верить двум, а одного отставить». Закон признавал действительными показания только той общей ссылки, участники которой сами были очевидцами событий, а не знали о них понаслышке. Вообще действитель­ной признавалась первая ссылка, тем более - если мнения сторон относительно выбора ссылки сходились. Если истец и ответчик сходились на ссылке «из ви­новатых», то все последующие ссылки любой из сторон судом отводились. Как и в других случаях, закон допускал возможность ложных показаний общей ссылки в результате подкупа. Виновных предписывалось «бити кнутом нещад­но» и с них же взыскать возмещение убытков ложно оговоренной стороне. Но и

81

обратно, обвинение общей ссылки во лжи без предъявления доказательств влекло наказание виновного «кнутом нещадно» и уплату за бесчестье.

При отсутствии у сторон общей ссылки, которой отдавалось предпочте­ние, суд мог прибегнуть к повальному обыску, т.е. к опросу окольных людей по существу обстоятельств дела¹. Обыск производили специальные сыщики. В на­казных памятях сыщикам указывалось: «...с великим подкреплением, чтобы они обыскивали вправду... другу не дружили, а недругу не мстили»; объявляли обыскным людям о необходимости «во обыску прямо вправду, никого не бояся, и никому не норовя ни которыми делы» под страхом государевой опалы и каз­ни. То же самое ожидало и самих сыщиков за нарушение указанных предписа­ний. Участие в обыске населения, знающего суть дела, было обязательным. Ложное уклонение под предлогом незнания дела влекло наказание. И только действительное незнание освобождало от показаний. Процедура повального обыска сводилась к тому, что сыщики опрашивали каждого человека в отдель­ности, записывая обыскные речи. Опрашиваемые ставили под ними подписи, за неграмотных подписывали их духовные отцы. Литовцы, немцы, татары распи­сывались на своем языке, неграмотные ясачные люди ставили «их знамяны». Обыскные люди могли сами писать обыскные речи.

Показания дворян и детей боярских запрещалось писать в одни обыскные речи с показаниями их людей и крестьян. Никакие отводы обыскных людей не допускались. Воспрещалось писать кого-либо в обыскные речи заочно. Проце­дура обыска включала клятвенные заверения: архимандриты, игумены, старцы давали их по иноческому обещанию; протопопы, попы, дьяконы - по священст­ву; дворяне, дети боярские, всякие служилые, посадские люди, крестьяне - по

Г.Г. Тельберг в предпочтении общей ссылки сторон повальному обыску и в допуще­нии законодателем возможности различных показаний обыска, требующих очной ставки и пытки, видит падение роли этого способа доказательств (см.: Тельберг Г.Г. Очерки полити­ческого труда и политических преступлений в Московском государстве XVII в. М., 1912. С. 209).

82

крестному целованию; татары, чуваши, черемисы, вотяки и другие ясачные лю­ди-по шерсти (X, 161)'.

Если среди подвергнутых повальному обыску возникал раскол и одни по­казывали в пользу истца, а другие - ответчика, то суд решал вопрос в пользу той стороны, за которую высказалось большинство. Однако допускалось, что потерпевшая сторона могла подать челобитную с обвинением большей части обыскных людей в ложных показаниях. В таком случае от каждой части обыск­ных людей из числа посадских, служилых по прибору и лучших людей и кре­стьян духовных и светских вотчин и поместий бралось из каждой сотни по два человека; которым устраивалась очная ставка. Если устанавливалось, что большая часть обыскных людей солгала, то с них бралась пеня «за лживые обыски», размер которой (в рублях с человека) дифференцировался посословно и по должностям.

Рассмотрение судебного дела называлось вершением (X, 10, 15, 21 - 24, 112, 121, 123), под которым понималось и само решение суда, т.е. приговор и его исполнение. Впрочем, решение суда именовалось и собственно приговором, в который записывались имена судей и их товарищей (X, 23). Рассмотрение де­ла в суде данной инстанции считалось окончательным, если стороны не распо­лагали данными, компрометирующими судей или порядок судопроизводства. Только в таком случае допускалась апелляция к суду Боярской думы и царя. В этой связи под страхом наказания батогами воспрещались повторные иски по тому же делу в ту же инстанцию в случае примирения сторон до суда, решения дела в пользу ответчика путем крестоцелования или после вынесения пригово­ра (X, 154).

Для упорядочения судопроизводства составители Уложения ввели в него специальную главу «О вершеных делах». В ней провозглашалось, что «судные

Федоров ММ. Правовое положение народов Восточной Сибири (XVII — начало XIX века). Якутск, 1978. С. 20 - 24.

83

всякие дела всяких чинов людей во всех приказех» , вершенные до Уложения, пересмотру не подлежали (XV, 4). Особо оговорен окончательный характер решения спорных дел примирением с митрополитами, епископами и монастыр­скими властями. Это положение распространялось и на их преемников (XV, 1). Запрещен пересмотр и спорных дел о поместьях, вотчинах и крестьянах, ре­шенных и оформленных письменно до Уложения, при переходе этих владений в другие руки после 1649 г. Исключение предусматривалось только в отноше­нии поместных крестьян, отпущенных на волю прежним владельцем поместья, поскольку выдача отпускных поместным крестьянам воспрещалась (XV, 2, 3).

В XV главе выделен раздел о третейском суде, относящемся к числу осо­бых судов, функционирование которого представляет интерес для изучения су­допроизводства того времени. К компетенции третейских судов относились только гражданские дела по искам. По взаимному согласию стороны (истец и ответчик) обращались к третьим лицам с просьбой рассудить их, давая запись, что они подчинятся третейскому приговору; в противном случае с них взыски­валась государева пеня и третейским судьям уплачивалось за бесчестье. В слу­чае разногласий у третейских судей (когда один выносил приговор в пользу истца, а другой - ответчика) и при условии, что в третейской записи содержит­ся указание государевой пени, дело передавалось на рассмотрение в приказ. Тот третейский судья, приговор которого не совпадал с приговором суда в при­казе, нес наказание или уплачивал пеню по указанию государя, да сверх того обвиненной им стороне возмещал проести и волокиты за весь срок рассмотре­ния дела. Обжалование приговора третейского суда истцом или ответчиком во внимание не принималось, поскольку «он тех третьих себе сам излюбил, и быти тому делу по тому, как третие приговорят» (XV, 5).

В делах о материальных исках за приговором в случае принятия решения в пользу истца следовало погашение иска. Судом выдавались правежные выии-

¹ Мальков А.Т. Уложение 1649 г. Кодекс феодального права России. Л., 1980. С. 163-165.

84

си, а на должников оформляли поруку. При отсутствии возможности уплатить

долг меры взыскания варьировались в зависимости от сословно-социального положения должников. Лица недворянского происхождения при отсутствии порук по них отдавались истцу головою до искупа¹. Естественно, такая участь ожидала в наибольшей мере представителей низших несостоятельных слоев общества. Представители низших слоев служилых людей по отечеству — детей . боярских и дворян - ставили на правеж: «А на правеже дворян и детей бояр-

4^і ских бити до тех мест, покаместь с должники розделаются» (X, 204). Средние

группы служилых по отечеству - жильцы дворяне московские, стряпчие и стольники - могли вместо себя посылать на правеж своих людей (X, 151). Ус­танавливался единый срок правежа для всех категорий должников - за каждые сто рублей стоять на правеже месяц. За иные суммы долга срок правежа уста­навливался из этого расчета. По челобитью должника допускалась отсрочка уп-латы долга не боле как на год (X, 261). При невозможности уплаты долга по ис-течении месячного срока пребывания на правеже в продажу шли дворы и иму­щество должника «или истцов иск велети за них правити в поместьях их и в вотчинах на людех и их и на крестьянех». В счет долга могла идти и пустая вотчина (X, 262, 263). Должники из служилых людей по прибору, кроме стрельцов, при неуплате долга на правеже отдавались истцу головою до искупа. В этих случаях на истцах бралась порука, что они не убьют и не изувечат долж­ников. По окончании срока отработки кредитор должен привести должников в

** приказ, откуда их получил (X, 265, 266). Существовала легальная возможность

выкупа должника с правежа путем уплаты его долга. Такой акт оформлялся специальной записью (XX, 146). В этом крылась опасность для феодалов, по­сылавших на правеж своих людей, потерять работника, что должно было сти­мулировать своевременную уплату долга. За неуплату долга по иску заключали и в тюрьму. Если в течение пяти лет и более иск не возобновляли, заключенных

# ' См.: Мальков АЛ. Указ. соч. С. 126 - 127.

85

отдавали на поруки с обязательством привести их в случае возобновления иска (XXI, 92).

Уложение 1649 г. — новый законодательный кодекс, исполнял преимуще­ственно пожелания средних классов общества — служилых и посадских людей. В этом была его определенная новация.

В Судебнике 1497 г. можно увидеть новации, а именно:

установление центрального суда Русского государства;

запрещение отказывать в правосудии;

введение опроса местного населения при отсутствии прямых улик против подозреваемого;

практическое уравнение холопа и крестьянина;

установление права ухода крестьянина от помещика.

Кроме того, хотя «Судебник» 1497 г. и проникнут духом политической централизации, все же он допускал к участию в суде выборных представителей населения: старост, сотских, добрых людей, имевших возможность контроли­ровать судопроизводство. Иностранцы, в частности Герберштейн и Чанслор, побывавшие в Москве XVI в., обращали внимание на «Судебник» Ивана III и вообще на систему русского судопроизводства. Их поражала идея объединен­ного свода законов: ничего подобного на Западе не было. Людовик XI перед смертью мечтал собрать и объединить все обычаи Франции, что и сумел осуще­ствить Генрих III, хотя в его нововведении еще не было кодификации. Русские опередили в этом Запад¹.

Государство постепенно поворачивалось к посадским людям и позволяло владельцу употребить силу для охраны своего имущества . Кроме того, посред-

См.: Валишевский К. Иван Грозный. М., 1993. С. 165. ² В развитие указанного положения статья 185 воинского артикула Петра I позволяла без страха наказания умертвить татя, ворвавшегося ночью в дом (см.: Законодательство Пет­ра I. М., 1997. С. 787).

86

ством Уложения законодатель стремился поставить суд и управление в госу­дарстве на прочное и «неподвижное» нормативное основание. С этой целью текст Уложения был напечатан в количестве 2000 экземпляров и разослан по всему государству¹. В то же время этот документ подтверждал всеобъемлющий характер государственной власти и тягловый тип экономики, основанной на несвободе и размытом представлении о частной собственности. Этим-то об­стоятельством и определялась суть исторического отставания России от стран Запада.

XVII век был ознаменован значительным развитием производительных сил, приведшим к образованию всероссийского рынка, который требовал уве­личения удельного веса внешней торговли. Хотя объем последней на протяже­нии всего XVII в. постоянно возрастал, однако торговля, в конечном счете, бы­ла ограничена из-за отсутствия удобных морских портов. Главные морские во­рота страны - Архангельск на Белом море - были удалены как от центра Рос­сии, так и от мировых океанских путей того времени. Поэтому во весь рост встала задача отвоевывания морского побережья, отторгнутого от России в прошлом.

Выдающийся государственный и военный деятель Петр I был монархом господствующего класса дворянства и нарождающегося купечества, его рефор­мы проводились в интересах этих сословий за счет дальнейшего ухудшения по­ложения угнетенных слоев.

Реформы Петра I привели к законодательному закреплению абсолютизма в России.

Законодательство при Петре приобретает все большее значение в жизни государства. Реформы требовали четкости формы и содержания закона, кото­рые понимались как главные проводники его идей. Обычный ход реформ Пет­ра, проводимых посредством юридических форм, выглядел следующим обра­зом: сначала указание через спешное письмо конкретному лицу или беглый

¹ См.: Пушкарев СТ. Обзор русской истории. М, 1991. С. 170.

87

данского суда были слиты в единую палату уголовного и гражданского суда¹.

Однако попытки упростить судебную систему существенных улучшений в дело правосудия не внесли.

XVIII век характеризуется дальнейшим развитием русского феодального права. Наиболее распространенным источником права становится закон, обле­кавшийся в различные формы - уставы, регламенты, учреждения, грамоты. Петр I сделал попытку кодифицировать право, так как со временем издания Соборного уложения 1649 г. накопилось множество нормативного материала. В 1700 г. с этой целью была создана специальная комиссия, именовавшаяся Палатой об уложении (XV, т. 5, № 1765). Результатом работы этой палаты была «Новоуложенная книга», составленная в 1703 г. Однако этот документ утвер­жден и опубликован не был.

Не увенчалась успехом и попытка кодификации, предпринятая Екатери­ной II в 1767 г. Стремясь прослыть в Европе "просвященной императрицей", Екатерина написала "Наказ" кодификационной комиссии, в котором широко использовала идеи французской просветительской философии. «Наказ» носил чисто пропагандистский характер. Он был торжественно оглашен при открытии работы комиссии. Последняя работала до 1768 г., но задачи своей не выполни­ла, кодификация права осуществлена не была. На протяжении всего XVIII в. источником права были многочисленные разрозненные нормативные акты.

¹ Подробнее о судебной системе в России в XVIII веке см.: Вменений Б.В. Подготовка т судебной реформы 1864 года в России. Саратов, 1963.

91

В XVIII в. наблюдается дальнейшее развитие права феодальной собст­венности на землю. Важнейшим нормативным актом, определявшим это право, был, как отмечалось, Указ о единонаследии 23 марта 1714 г. (XII, с. 246 — 251). Указ ликвидировал разницу между поместьями и вотчинами, предоставив по­мещикам право свободного распоряжения поместьями (право продажи, завеща­ния и т.д.). Со времени Указа 1714 г. земля, находившаяся в собственности у феодалов, получила название недвижимых вещей.

Рассматриваемый период характеризуется дальнейшим развитием обяза­тельственного права. Письменная форма становится преобладающей для боль­шинства договоров. Последние подлежали регистрации в государственных уч­реждениях: в 1701 г. - в Оружейной палате, ас 1719 г. - в Юстиц-коллегии. Ут­верждаются три вида письменного оформления договоров: домашний, явочный и крепостной. Домашний не требовал регистрации, явочный предполагал со­ставление договора самими сторонами с последующей регистрацией в особой книге, которую вели специальные должностные лица — маклеры, учрежденные в 1711 г. Наконец, при крепостном порядке заключения договоров последние составлялись должностными лицами, писались на специальной гербовой бума­ге и удостоверялись не менее чем пятью свидетелями. При этом взималась большая пошлина, и договор записывался в специальную книгу.

Существовавшие правила в значительной мере влияли на судопроизвод­ство. Господствующей формой судопроизводства в XVIII в., как по уголовным, так и по гражданским делам, была инквизиционная. Инициатива возбуждения дела, расследование, сбор доказательств лежал при этой форме на государст­венном органе. Стадия расследования не была отделена от стадии судебного разбирательства, и следователь сосредоточивал в своих руках и функции судьи. Инквизиционный процесс характеризуется письменностью, исключавшей не­посредственное общение суда с участниками процесса, тайной судопроизводст­ва и господством формальной системы оценки доказательств. При этой системе сила доказательства, степень его достоверности определяются законом. Сами

92

доказательства делились на совершенные и несовершенные . Наиболее совер­шенным доказательством считалось собственное признание - «лучшее свиде­тельство всего света», как оно записано в Воинском уставе 1716 г. Для получе­ния собственного признания широко применялась пытка как обвиняемого, так и свидетелей².

В конце XVIII - начале XIX в. основные черты судопроизводства и под­судности, установленные дореформенным законодательством, выражали со­словность судоустройства, множественность судебных инстанций. Все это по­служило серьезным тормозом в развитии капиталистических отношений. Несо­стоятельность дореформенного суда проявляется в системе судопроизводства.

Дореформенное судопроизводство основывалось на законодательных ак­тах Петра I. Этими актами ликвидируется состязательный процесс, но утвер­ждается инквизиционный и розыскной процесс.

В начале своего царствования Петр I совершает решительный поворот в сторону следственного процесса. Именным указом 21 февраля 1697 г. «Об от­мене в судебных делах очных ставок, о бытии вместо оных расспросу и розы­ску». Петр I отменяет устную форму ведения дел в суде и вводит инквизицион­ную форму процесса³. Так как процесс в то время не был разделен на уголов­ный и гражданский, отмена принципа состязательности в равной мере касалась и гражданского судопроизводства. Петром I была сделана попытка отойти от состязательности в процессе. Однако, состязательная форма, как правовой обы­чай, сложившийся на протяжении веков, продолжал существовать при разре­шении гражданских дел. Это привело к тому, что в 1723 г. Петр I издает указ «О форме суда». В преамбуле документа проводится разграничение граждан-

¹ См.: Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. СПб., 1900. С. 306.

«Когда свидетель в сказке своей оробеет, или смутится, или в лице изменится, то пытан бывает» (XIII, ст. 3, с. 596).

³ См.: Российское законодательство X - XX веков. Т. 4. Период становления абсолю­тизма. М., 1984. С. 400.

93

ского и уголовного процессов. Теперь в законодательном акте принцип состя­зательности находит свое отражение в досудебном порядке разрешения граж­данского дела¹. Истец обязан собирать все необходимые доказательства для разрешения дела до начала судебного разбирательства. Вновь вводится обя­занность истца вручать ответчику копию требования. Тем не менее, еще замет-ны следы следственной формы процесса . Это проявляется в обязанности суда управлять собиранием доказательств³.

Гражданское судопроизводство основывалось на тех принципиальных устоях, что и судопроизводство уголовное.

Выделение гражданского судопроизводства в самостоятельную область судебной деятельности следует датировать 1775 годом, когда издано было «Уч­реждение для управления губерний». Хотя «Учреждение» и не содержало спе­циальной главы, посвященной гражданскому судопроизводству, создание им специальных судебных органов для рассмотрения имущественных споров - па­лат гражданского суда, а также возложение на другие судебные органы обязан­ностей по рассмотрению гражданских дел означало стремление законодателя обособить гражданское судоговорение, каким-то образом разграничить рас­смотрение уголовных и гражданских дел, выяснить характер гражданского процесса, вытекающего их существа прав гражданских⁴. Однако это нисколько не поколебало инквизиционный характер процесса, остававшегося господ­ствующим и при рассмотрении гражданских дел. Несмотря на многочисленные жалобы на такой порядок, что выразилось, в частности, в том, что многие нака­зы депутатам кодификационной комиссии Екатерины II содержали требования

См.: Законодательство Петра I / Под. ред. А.А. Преображенского и Т.Е. Новицкой. М., 1997. С. 842.

² См.: Зайцев ИМ. Основные противоречия современного гражданского процесса // Российский юридический журн. 1995. № 3. С. 71 - 72.

³ Там же. С. 456.

⁴ Малышев К. Курс гражданского судопроизводства. 1876. Т.1. С. 60.

94

отмены розыскного судопроизводства при рассмотрении гражданских дел , де­ло нисколько не изменилось.

При кодификации русского права в первой половине XIX в. нормы граж­данского судопроизводства были включены в X том Свода законов вместе с нормами гражданского права. Как указывали еще дореволюционные исследова­тели², это было механическим соединением постановлений X главы Соборного уложения 1649 г. и последующих указов, но руководящей нитью при этом были положения Воинского устава³.

В области гражданского судопроизводства прежде всего проявлялись та­кие черты инквизиционного процесса, как письменность, канцелярская тайна и формальная система доказательств. Что касается инициативы возбуждения гражданского иска, то по довольно значительному кругу лиц таким правом пользовалась полиция или какой-либо другой административный орган⁴.

Письменность судопроизводства заключалась в том, что суд рассматри­вал дело на основании сделанной канцелярией докладной записки, в которой кратко излагалась суть дела, доказательства истца и ответчика и «приличные к делу узаконения»⁵. Составлению данной записки предшествовал обмен сторо­нами четырьмя процессуальными документами: прошением, ответом, возраже­нием, опровержением.

Прошение подавалось истцом и должно было отвечать ряду требований: соблюдению формы написания, уплате пошлины, наличию доказательств в

¹ Сергеевич В. И. Лекции по истории русского права. СПб., 1883. С. 995.

² См., напр.: Энгельман И.Е. Учебник русского гражданского судопроизводства. Юрь­ ев, 1904. С. 15.

³ Там же.

⁴ См., напр.: Энгельман И.Е. Учебник русского гражданского судопроизводства ... С. 16.

⁵ Свод законов. М, 1832. Т. X. Кн. 2. Ст. 2445 и след.

95

обоснование иска, указанию на цену иска . Суд, ознакомившись с прошением и приняв дело к своему производству, принимал меры к вызову ответчика в суд, для чего ответчику направлялась повестка (извещение), а в случае, когда отсут­ствовали сведения о месте жительства ответчика, последний вызывался путем публикации в местных губернских «Ведомостях» .

Ответ или объяснение давались ответчиком, который при явке в суд по­лучал копию (список) прошения, причем суд устанавливал срок для представ­ления ответа³. Ответ должен был содержать доказательства неправомерности иска или, как указывалось в законе, «ответчик должен очистить все пункты прошения, удерживаясь от укорительных слов и от всего, не принадлежащего к делу»⁴. Признание ответчиком иска влекло за собой вынесение судом решения, а непризнание иска должно сопровождаться ссылками на доказательства непра­вомерности иска⁵.

Приняв ответ, суд назначал истцу срок для представления возражения, а по получении последнего суд сообщал о его содержании ответчику⁶. Ответчик имел право на возражение истца ответить опровержением, и на этом судебное разбирательство заканчивалось. После этого канцелярия суда приступала к на­писанию докладной записки, на основании которой суд решал дело. Суд не проверял выдвинутые сторонами доказательства, не вызывал стороны в суд, т.е. непосредственно не знакомился со всеми материалами дела⁷. Для рассмотрения дела судом и вынесения решения стороны знакомились с докладной запиской и

¹ См.: Дегай П. Учебная книга российского гражданского судопроизводства. СПб., 1843. Ст. Свода законов 2277, 3698, 3699. В дальнейшем нормы гражданского процессуаль­ ного права будут приводиться по данной работе.

² Там же. С. 42. Ст. 2287, 2296, 2666.

³ Там же. Ст. 2299.

⁴ Там же. С. 52. Ст. 2300.

⁵ Там же. С. 53. Ст. 2302.

⁶ Там же. Ст. 2303.

⁷ Свод законов. М., 1832. Т. X, Кн. 2. Ст. 2460.

96

могли просить о дополнении и изменении ее и привести соответствующие до­воды. Затем тяжущиеся письменно удостоверяли свое ознакомление с доклад­ной запиской (т.н. рукоприкладство).

Во время зачтения докладной записки секретарем или одним из членов суда разрешалось присутствовать сторонам, но при обсуждении существа дела членами суда стороны пользовались правом присутствовать¹. Все дальнейшие действия суда вплоть до вынесения решения были сторонам совершенно не из­вестны, покрыты канцелярской тайной.

Формальная система оценки доказательств прежде всего сказывалась в том, что, как и в уголовно-процессуальном праве, закон твердо устанавливал перечень возможных доказательств и степень достоверности каждого из них.

При вынесении судебного решения суд призван был рассмотреть доклад­ную записку, содержащиеся в ней доказательства, приведенные сторонами в строгом соответствии с требованиями формальной системы.

Стороны, недовольные решением, могли принести жалобу в суд второй инстанции при условии соблюдения требований, рассмотренных выше при из­ложении структуры судебных органов.

Все гражданское судопроизводство в дореформенный период делилось на две части: судопроизводство примирительное и судопроизводство понудитель­ное; в свою очередь, понудительное судопроизводство предполагало наличие двух категорий дел - дел исковых и дел вотчинных². Под вотчинными делами законодательство понимало, в самом общем виде, споры о праве собственности на недвижимости³, а под исковыми — все споры по неисполненным договорным обязательствам, дела, связанные с нанесением вреда, самоуправным завладени­ем и т.п.⁴ В свою очередь, в исковом правосудии различались два вида: судо­производство по неисполненным обязательствам, называемое скорокончитель-

¹ Свод законов. Ст. 2465.

² Там же. Ст. 2172.

³ Там же. Ст. 2173.

⁴ Там же. Ст. 2174.

97

ным, и судопроизводство по взысканиям в обидах, ущербах и самоуправном за­владении¹.

Уже одного перечня многообразия отдельных видов гражданского судо­производства достаточно для того, чтобы предугадать, насколько недоступной для широких масс населения была всякая попытка проникнуть в существо гра­жданского спора и обойтись без дорого оплачиваемого, а потому для большин­ства и недоступного поверенного.

Некоторое смягчение инквизиционного начала в гражданском судопроиз­водстве было осуществлено в 1832 г. Под влиянием развивающихся капитали­стических отношений, требовавших коренного улучшения той части судопро­изводства, которая непосредственно была связана с решением имущественных, товарно-денежных споров, были введены в коммерческих судах присяжные стряпчие, состязательность и в ряде случаев устность процесса. Но эти новше­ства не коснулись судопроизводства в основной массе судебных органов и по­этому не изменили инквизиционную природу дореформенного гражданского судопроизводства².

Рассмотрение дел в дореформенном суде характеризовалось страшной медленностью; несмотря на то, что устанавливались в ряде случае сроки рас­смотрения дел, суды эти сроки не соблюдали и дела находились в стадии раз­решения годы и десятки лет³, в результате чего в судах образовывались огром­ные залежи нерешенных дел, количество которых порой превышало 1000⁴.

Подавляющее большинство не только заседателей, но и судей отличались крайне низкой общей грамотностью, не говоря уже о грамотности юридиче­ской, и это обусловливало фактическое сосредоточение всего дела правосудия в

Свод законов. Там же. Ст. 2177.

² См.: Энгельман И.Е. Учебник русского гражданского судопроизводства ... С. 17.

³ Бочкарев В. Дореформенный суд // Судебная реформа. М., 1915. С. 229.

⁴ Там же. С. 227.

98

руках канцелярских чиновников и секретарей. Решение дела всецело зависело от столоначальника, секретаря и канцелярского писца.

Множественность судебных инстанций, зависимость суда от администра­ции, господство формальной системы оценки доказательств, сословный прин­цип построения судебной системы, взяточничество и неграмотность судебных чиновников — все это, вместе взятое, создавало такую неприглядную картину судебно-процессуальной организации царизма, было таким же препятствием в развитии новых капиталистических производственных отношений, как и крепо­стное право, и должно было разделить судьбу крепостного права.

Впоследствии была создана комиссия, и ей поручено составить проект судебной реформы. Окончательный проект судоустройства, разработанный го­сударственной канцелярией и состоящей при ней специальной комиссией, весьма существенно отличался от рассмотренного выше проекта и определил структуру пореформенного суда.

Для более глубокого изучения вопроса, на наш взгляд, необходимо под­робно рассмотреть проекты судоустройства и судопроизводства, окончательно разработанные комиссией при государственной канцелярии.

Система судебных органов была упрощена и этим отличалась от всех предыдущих. В этой связи необходимо отметить, что вместо сложной системы различных судебных учреждений предлагалось установить следующую систе­му судебных органов: мировые суды единоличные (ст. 5 Основных положений судоустройства); окружные суды в таком составе, чтобы не было препятствий к одновременному рассмотрению в таком суде и гражданских и уголовных дел (ст. 23 осн. пол. судоустр.); судебные палаты в качестве высшей судебной ин­станции (ст. 39 осн. пол. судоустр.); центральный кассационный суд (прави­тельствующий Сенат), «который при обширности империи и множеству жалоб

99

и протестов, могущих поступать на его рассмотрение, должен быть разделен на несколько департаментов» (ст. 42 осн. по судоустр.)¹.

Мировые суды предполагалось создать в уездах и городах специально для рассмотрения уголовных и гражданских дел меньшей важности. Участок миро­вого судьи в уезде должен был строиться так, чтобы в него вошла одна или не­сколько волостей. Уезд, вместе с находящимися в нем городами, составляет мировой округ, который подразделялся на мировые участки. Устанавливалось, что мировые судьи могли быть двух категорий: участковые и почетные. И те, и другие должны были избираться всеми сословиями в совокупности на три года и утверждаться первым департаментом Сената . Мировыми судьями могли быть избраны лица, достигшие 25-летнего возраста, неопороченные по суду, не состоящие под следствием и судом и обладающие имущественным цензом. По­следний устанавливался следующим образом: наличие недвижимости, прино­сящей доход не ниже суммы, установленной законом. Для избрания мировых судьей лицо должно было иметь высшее или среднее образование, либо не ме­нее чем трехлетний стаж работы «преимущественно по судебной части»³.

Список лиц, которые могут баллотироваться в мировые судьи, должны были составляться в каждом судебном округе, затем они подлежали проверке губернаторами и только после этого списки предъявлялись избирателям. На первый департамент Сената возлагались обязанности по утверждению избран­ных кандидатов в мировые судьи, причем устанавливалось, что участковые су­дьи утверждаются в количестве, соответствующем количеству участков, а по­четные - в количестве, установленном потребностью.

Гражданское судопроизводство основывалось на положениях о гласно­сти, устности и состязательности, причем эти принципы выражены были в гра-

¹ См.: Судебные уставы 20 ноября 1864 года с изложением рассуждений, на коих они основаны. СПб, 1867. Ч. III. Основные положения судоустройства. С. 9 - 10.

² Там же. Ст. 13. С. 53.

³ Судебные уставы с изложением рассуждений, на коих они основаны. СПб., 1867.

Ч III. С. 9-Ю.

100

жданском процессе наиболее полно: статьи 7 и 8 «Основных положений граж­данского судопроизводства» четко их формулируют¹. При провозглашении данных положений гражданского процесса указывалось, что канцелярская тай­на в судах по гражданским делам составляет не что иное, как одно из последст­вий неуместного введения следственного процесса в гражданские дела; она во­все не оправдывается необходимостью или пользой и служит весьма часто средством к прикрытию различных злоупотреблений². «Все почти недостатки нашего гражданского судопроизводства, - отмечали соединенные департамен­ты законов и гражданских дел Государственного совета, — зависят, в особенно­сти, от применения к нему начал производства следственного, совершенно про­тивного существу дел тяжебных, которые, касаясь исключительно интересов спорящих лиц, должны не только начинаться, но и получать дальнейшее на­правление не иначе как по воле сих лиц. В следственном процессе, напротив, не только направление тяжебного дела совершенно зависит от судебного места, но даже и самое начало оного в судебном месте весьма часто зависит от усмотре­ния полиции»³.

Поэтому «Основные положения гражданского судопроизводства» преду­сматривали лишение полиции права рассматривать так называемые бесспорные дела и устанавливали, что все гражданские дела подлежали рассмотрению ис­ключительно судебных мест⁴.

В процессе разработки «Основных положений» было признано необхо­димым ограничить рассмотрение дел по существу только двумя судебными ин-

Судебные уставы с изложением рассуждений, на коих они основаны. СПб., 1867. Ч I. Основные положения гражданского судопроизводства. Ст. 7-8.

² Журнал соединенных департаментов о главных началах гражданского судопроиз­ водства. 1859. С. 22.

³ Журнал соединенных департаментов ... С. 13 - 14.

⁴ Судебные уставы с изложением рассуждений ... Ст. 10-11.

101

станциями, так как множественность судебных инстанций была признана одной из важнейших причин медленности судопроизводства в дореформенном суде¹.

Устанавливалось, что все судебные органы обязаны были в точном соот­ветствии с законами решать дела; запрещалось останавливать решение дела под предлогом неполноты, неясности, недостатка или противоречия законов.

Для всех гражданских дел устанавливались два порядка судопроизводст-ва: обыкновенный и сокращенный . Обыкновенный порядок судопроизводства предполагал обязательное представление сторонами письменных объяснений, письменных доказательств, а сокращенный — это такой, где письменная подго­товка дела к слушанию хотя и могла быть допущена, но не была обязательна, и решения суда могли быть основаны «на одном только словесном состязании тяжущихся»³.

И при обыкновенном, и при сокращенном порядке рассмотрения дела стороны обязаны были явиться в суд лично или прислать своих поверенных. Стороны должны были получить свободный доступ ко всем материалам, отно­сящимся к данному делу и находящимся в распоряжении суда, никакое дейст­вие, показание или требование одной стороны не должно было скрываться от другой стороны; сторонам предоставлялось право присутствовать лично или через поверенных при допросе свидетелей и при всяком действии суда, отно­сящемся к проверке доказательств. Таким образом, во всем этом весьма ярко проявляется совершенно новый, противоположный дореформенному, порядок гражданского судопроизводства, основанный на началах состязательности, гласности и устности.

Участие прокурора в гражданском процессе должно было выражаться в даче предварительных заключений по делам, связанным с интересами казны, а также несовершеннолетних, состоящих под опекой, и несовершеннолетних, для

¹ См.: Журнал соединенных департаментов ... 1862. № 65. С. 15-16.

См.: Судебные уставы с изложением рассуждений ... Ст. 14. ³ Журнал соединенных департаментов ... 1862. № 65. С. 48.

102

которых опека еще не назначена; кроме того, заключение прокурора требова­лось также по делам, где участвовали лица, не пользовавшиеся гражданскими правами, безвестно отсутствующие и др.

Судопроизводство в окружных судах по делам, выходящим за пределы компетенции мировых судей, основывалось на тех же принципах гласности, устности и состязательности, что и в мировых судах, но, наряду с этим, отлича­лось наличием целого ряда формальных требований, вызванных, в основном, значительной ценой иска по делам, подлежащим рассмотрению в этих судах.

Судопроизводство в окружных судах могло начинаться исключительно при наличии искового прошения, поданного в установленном законом порядке. Вызов ответчика в суд осуществлялся через повестку, доставлявшуюся судеб­ным приставом. Все распорядительные меры, предшествующие судебному рас­смотрению дела, должны были осуществляться лично председателем или на­значенным для этого членом-докладчиком, а не составом суда в одном из его заседаний¹. Это объяснялось стремлением ускорить ознакомление сторон со всеми процессуальными документами².

Все необходимые для дела справки, сведения, доказательства должны были собираться самими тяжущимися; суд не должен был входить по данному вопросу ни в какую переписку ни с учреждениями, ни с лицами, но по просьбе сторон мог выдать последним свидетельства для получения данных справок и сведений³.

Стороны получали право подачи двух состязательных бумаг, а общее ко­личество состязательных бумаг в суде не должно было превышать четырех - по две с каждой стороны⁴. Данная статья имеет в виду лишь состязательные бума-

См.: Судебные уставы с изложением рассуждений ... Ст. 32 - 36.

² См.: Журнал соединенных департаментов ... 1862. № 65. С. 95.

³ Судебные уставы с изложением рассуждений ... Ст. 37.

⁴ Там же. С. 38.

103

ги, как указывалось в объяснительной записке к проекту устава гражданского судопроизводства, а именно: исковое прошение, ответ, возражение и опровер­жение. Под действие требования о четырех процессуальных документах не подпадают всевозможные частные прошения вообще. Прошения об отводах, о встречном иске, о дополнительных требованиях, об обеспечении спорного имущества и т.п. Число подобных бумаг, не являвшихся состязательными и «не обязательных в письменной инструкции дела, зависит от свойства дела, от ус-, ловий, в коих находится спорный предмет и вообще от случая и потому не мо­жет быть ограничено законом»'.

При окончательной разработке устава гражданского судопроизводства было признано необходимым указать на эти четыре состязательных документа, но одновременно было оговорено, что подача этих четырех состязательных бу­маг составляет право, а не обязанность тяжущихся, и потому каждой стороне было дано «право отказаться от предоставления возражения или опровержения, если она считала это излишним и находила для себя достаточным одно словес-ное на суде объяснение» .

Рассматривая дело, суд мог требовать представления только тех доказа­тельств, на которые ссылаются стороны. Свидетельские показания принима­лись судом только в том случае, если они допускались, и по закону не требова­лось других, в частности письменных доказательств. Допрос свидетелей под присягой должен был производиться в подавляющем большинстве случаев са­мим судом. При составлении проекта устава гражданского судопроизводства предполагалось предоставить суду право поручать допрос свидетелей местному мировому судье (если по обстоятельствам дела свидетель не может давать по­казания непосредственно суду). Но впоследствии было признано, что возложе­ние на мирового судью подобных поручений до крайности затруднило бы его и

Объяснительная записка к проекту устава гражданского судопроизводства. 1863. Ч. І.С. 205-206.

² Журнал соединенных департаментов ... 1864. № 44. С. 25 - 26.

104

*,

чуждыми всему историческому прошлому России. Он предписывал торговым

судам руководствоваться уставами и Указами, т.е. нормами права.

В начале своей деятельности торговые суды России никакой постоянной формы судопроизводства не имели. Затем партикулярными письмами была введена форма «отчасти словесного судопроизводства». Подчиненность торго­ вых судов была различной и изменчивой: таможням, магистратам, ратушам, надворьям, коммерц-коллегиям, департаменту внешней торговли и др. Упоря- ^ доченность деятельности по рассмотрению торговых споров характеризуется и

наличием специальных судопроизводственных норм.

К началу XIX в. существовал еще ряд учреждений, рассматривавших тор­говые споры. К ним относились: суд Американской компании; «судные комис­сии» в Константинополе; суд российских консулов; «судоходная расправа» в Твери с отделениями в Рыбинске, в Вышнем Волочке, Опеченском Рядке и Но-

¹ См.: Архипов И.В. Коммерческое судоустройство и судопроизводство России в > XIX веке. Саратов, 1999. С. 9 - 10.

ПО

вой Ладоге; таможенные суды (таможни, Департамент внешней торговли и Совет министра финансов)¹. Эти органы, как правило, имели судебно-административные функции и весьма ограниченную компетенцию. Кроме того, юрисдикция Коммерц-коллегии, а затем и Министерства финансов была пре­имущественно направлена на рассмотрение дел с участием иностранных куп­цов. Так, указом от 13 сентября 1800 г. Коммерц-коллегии вменялась в обязан­ность «судная часть» по делам иностранных купцов. При ликвидации Коммерц-коллегии указом 2 октября 1811 г. в ведении Департамента внешней торговли был сохранен «временный департамент Коммерц-коллегии» для рассмотрения тяжебных дел, поступающих из таможен. Высочайшими указами от 21 мая и 27 декабря 1823 г. «временный департамент» был закрыт, а его дела переданы в «судное отделение» Департамента внешней торговли. Вполне естественно, что данное учреждение в условиях развития рыночных капиталистических отноше­ний не могли обеспечить эффективную судебную защиту².